ьным  исходом в эти минуты уже знали почти за две тысячи километров в
Москве,  я  же,  находясь менее чем в  часе  езды от  роты  и  медсанбата, о
свалившейся  на меня лично и на дивизию  беде пребывал  в полном  неведении.
Колесо истории всей своей  чудовищной тяжестью накатило на меня, переехав, а
точнее, поломав мою офицерскую судьбу, но никакого предвестия о происходящем
у меня в этот день или вечер не было.  Я  томился  ожиданием, когда Арнаутов
освободится от преферанса  и  мы сможем вернуться в дивизию, и единственное,
что занимало и огорчало меня в  этот час, были  две пластмассовые  защитного
цвета  пуговицы, оторванные пьяной спортивной знаменитостью  от ширинки моих
брюк, а также невозможность без промедления пришить их на место...

     Владимир БОГОМОЛОВ
     07.05.2001