правительство не угналось уследить за ним. А на Западе после кишиневского погрома прочно укрепилось отвращение к России, представление как о засидевшемся чучеле, азиатской деспотической стране, где царит мрак, эксплуатация народа, безжалостное содержание революционеров в нечеловеческих страданиях: и лишениях, а теперь вот -- и массовые "тысячные" убийства евреев, и направляемые ведь самим правительством! (А правительство, как мы видели, не угналось расселять эту извращенную версию вовремя, доказательно и энергично.) И на Западе стало вполне возможным, даже достойным, надеяться на скорейшую революцию в России: она была бы благом для всего мира, а в частности -- для российских евреев. И на все это тут же наложились -- и бездарность, и беспомощность, и неготовность в ведении той дальней войны против, тогда казалось, слабой, маленькой страны, и это -- при открытой раздраженной оппозиции российской общественности, страстно желающей своей стране поражения. Сочувствие Соединенных Штатов к Японии активно выражалось американской печатью. Американская пресса "приветствовала каждую японскую победу и не скрывала надежд, что Россия будет быстро и решительно побеждена"21. О том, что симпатии президента Теодора Рузвельта были на стороне Японии и он поддерживал ее, дважды упоминает Витте22. И сам Рузвельт: "как только эта война разразилась, я довел самым вежливым и дискретным образом до сведения Германии и Франции, что в случае антияпонской комбинации" в союзе с Россией, "я тотчас встану на сторону Японии и не остановлюсь в дальнейшем ни перед чем, что окажется нужным в ее интересах"23. Можно предположить, что такое отношение Рузвельта не могло остаться тайной для Японии. И в этом на первый план выступил уже известный, крупнейший тогда банкир Яков Шифф -- один "из величайших евреев, душевные стремления которого могли получить осуществление, благодаря его исключительному положению в мире экономическом"24. -- "Шифф рано стал заниматься коммерческими делами", из Германии переехал в Нью-Йорк, вскоре стал во главе банка Кун, Леб и К╟. К 1912 "является в Америке железнодорожным королем, ему принадлежат 22 тыс. миль рельсового пути", он "известен также в качестве щедрого и энергичного благотворителя; в особенности отзывается он на еврейские общественные нужды"25. Шифф горячейше принимал к сердцу судьбы российского еврейства, и был поэтому враждебен России до самого 1917. По современной Еврейской (иерусалимской, на английском языке) энциклопедии, "Шифф выдающимся образом участвовал в даче займов своему правительству и иностранным, из которых самым впечатляющим был заем Японии в 200 млн. долларов во время русско-японской войны 1904-05. Чрезвычайно разгневанный антисемитской политикой царского режима в России, он с радостью поддержал японские военные усилия. Он последовательно отказывался участвовать в займах для России и использовал свое влияние, чтобы удержать и другие фирмы от размещения русских займов, в то же время оказывая финансовую поддержку группам самообороны русских евреев"26. Но если деньги на свое вооружение получали революционные Бунд и Поалей-Цион, то не менее вероятно, что такая помощь могла идти и другим российским революционерам (включая эсеров, в те годы резко действовавших террором). Есть свидетельство, что в разговоре с чиновником российского министерства финансов и своим дальним родственником Г. А. Виленкиным Шифф "признал, что через него поступают средства для русского революционного движения", а для остановки такой помощи "дело зашло слишком далеко"27. В России же барон Г. О. Гинцбург продолжал ходатайствовать за еврейское равноправие. В 1903 он во главе еврейской делегации посетил Витте: выразить пожелание российского еврейства об уравнении в гражданских правах. Витте (который в роли главы кабинета министров и раньше занимался еврейским вопросом) тогда им ответил: равноправие евреям может быть дано лишь постепенно, но, "чтобы он мог поднять этот вопрос, евреи должны усвоить себе "совсем иное поведение"" -- отказаться бы от участия в общей политической деятельности. "Это не ваше дело, предоставьте это русским по крови и по гражданскому положению, не ваше дело нас учить, заботьтесь о себе". Гинцбург, Слиозберг и Кулишер согласились тогда с его мнением, остальные присутствующие -- нет, и в особенности возражал Винавер: "настал момент... полно[го] равноправия для всех подданных [России]... евреи должны всеми своими силами поддерживать русских, которые этого добиваются и за это воюют с властью"28. А от японской войны, уже в начале 1904, российское правительство стало искать западной финансовой поддержки -- и ради нее готово было обещать расширение прав евреям. По поручению Плеве видные лица снеслись об этом с бароном Гинцбургом -- и был послан за границу Слиозберг для зондирования мнений среди крупнейших еврейских финансистов. Я. Шифф в принципе "отклонил всякий торг о количестве и качестве прав евреев". Он может "вступить в финансовые сношения только с правительством, которое стоит на почве признания равенства всех граждан в политических и гражданских правах... "Финансовые... отношения можно поддерживать только с цивилизованными странами"". И парижский барон А. Ротшильд также отказался: "Не расположен пойти на финансовую комбинацию даже при тех облегчениях, которые русским правительством могут быть даны евреям"29. Витте удалось получить крупный заем без содействия еврейских финансовых кругов. Тем временем российское правительство в 1903-1904 предприняло шаги (частью упомянутые выше) к ослаблению ограничений еврейских прав. Первым и самым значительным из них, еще при жизни Плеве, было, в исключение Правил 1882 г., освобождение от запрета для евреев 101 крупного населенного пункта, не считавшихся еще городами, но многие -- с оживленной торгово-промышленной деятельностью и торговлей хлебом30. Затем -- распоряжение о переводе группы евреев в присяжные поверенные из помощников, что было преграждено с 188931. -- А после убийства Плеве и с "эпохи доверия" кратковременного министра внутренних дел Святополк-Мирского ослабления продолжались. Тут -- снятие ограничений 1882 с евреев, получивших высшее образование, включая жительство в запретных дотоле областях Войска Донского, Кубанской и Терской. Тут был и отменен запрет жительства в 50-верстной приграничной полосе; а также возвращено (отнятое при Александре II после 1874) право повсеместного в Империи жительства и "воинским чинам из евреев... беспорочно служивши[м] в действующих войсках"32. И, по случаю рождения наследника трона в 1904, прощены евреям денежные взыскания за уклонения от воинской повинности. Однако -- опозданы были эти уступки. В крутом узле японской войны, куда увязла Россия, уже не принимали их, как видим, ни еврейские финансисты Запада, ни большинство еврейских деятелей России, ни, тем более, -- еврейская молодежь. И в ответ на обещательные заявления Святополк-Мирского при вступлении в должность, что евреям будет облегчена и черта оседлости и право избирать занятия, -- было выдвинуто заявление "свыше 6.000 лиц" (подписи собирала Еврейская Демократическая группа): "Считаем бесплодной всякую попытку удовлетворить и успокоить еврейское население какими-либо частичными улучшениями. Считаем несостоятельной всякую политику постепенного устранения тяготеющих над нами ограничений... Мы ждем уравнения нас в правах... как дела чести и справедливости"33. А от правительства, увязшего в войну, -- требовать стало легче. Само собой, при том презрении к власти, каким кипело в те годы российское образованное общество, было бы странно ожидать массовый патриотический энтузиазм от еврейской молодежи. По данным долголетнего тогда военного министра, а затем главнокомандующего на Дальнем Востоке генерала Куропаткина, "в 1904 году число не явившихся к призыву евреев увеличилось вдвое против 1903 года. Призвано было 66.000 евреев; не явилось без уважительных причин свыше 20.000. На каждую тысячу призываемых недобор был свыше 300 человек, в то время как недобор среди русского племени составил на 1.000 человек -- всего 2 человека. Да и те евреи, которые были призваны из запаса, массами бежали с пути на театр военных действий"34. Косвенная американская статистика подсказывает, что с начала японской войны потекла массовая эмиграция евреев призывного возраста. А именно, за два военных года иммиграция евреев в Америку возросла особо резко среди рабочего (14-44) возраста и мужчин. За 1904 и 1905 -- рабочего возраста приехало на 29 тысяч больше, чем следовало бы ожидать (сравнительно с остальными иммигрантами), а мужчин прибыло на 28 тысяч больше, чем следовало бы ожидать (сравнительно с женщинами). После этих двух лет соотношение восстановилось35. (Газета "Киевлянин" привременно утверждала, что "20-30 тысяч солдат и запасных солдат из евреев... чуть не поголовно скрылись и бежали за границу во время японской войны"36.) В статье "Воинская повинность в России" та же Еврейская энциклопедия приводит сравнительную таблицу недобора призывников христиан и евреев; и по официальным цифрам относительный недобор евреев в сравнении с христианами составлял, на тысячу призывников: в 1902 -- соответственно 30 и 1, в 1903 -- 34 и 1. По утверждению Энциклопедии, еврейские призывники могли не явиться и по причинам эмиграции, незарегистрированной смерти, неправильного учета. Но необъясненное отсутствие в ее таблице именно 1904 и 1905 годов лишает всякой возможности прямо судить о недоборе во время войны37. О воевавших же Энциклопедия утверждает, что в войне участвовало тоже от 20 до 30 тыс. евреев, не считая 3 тысяч евреев-врачей; и указывает, что даже "Новое время", враждебно относившееся к евреям, признавало мужественное поведение евреев на той войне38. -- Это вполне согласуется со свидетельством ген. Деникина: "В российской армии, солдаты-евреи, сметливые и добросовестные, создавали себе всюду нормальное положение и в мирное время. А в военное -- все перегородки стирались сами собой и индивидуальная храбрость и сообразительность получали одинаковое признание"39. -- И исторический факт: геройство Иосифа Трумпельдора, который, и руку потеряв, пожелал остаться в строю40. Отличился и не он один. В конце неудачной для России японской войны президент Теодор Рузвельт согласился на посредничество в переговорах с Японией (в Портсмуте, США). Ведший эти переговоры Витте вспоминает о "депутации еврейских тузов, являвшихся ко мне два раза в Америке говорить об еврейском вопросе". Это были Яков Шифф, крупнейший юрист Луи Маршалл, Оскар Страус и др. -- Теперь положение России было весьма ущемленное, и оно диктовало российскому министру более уступчивый тон, чем в 1903. Доводы Витте "вызвал[и] резкие возражения Шиффа"41. Пятнадцать лет спустя член той делегации Краус, к 1920 Президент ложи Бней Брит, вспомнил их так: "Если царь не даст своему народу те свободы, на которые он имеет право, то революция сможет установить республику, через которую те свободы и будут достигнуты"42. В тех же неделях проявилась и еще одна зреющая мина под русско-американскими отношениями. Провожая Витте, Т. Рузвельт передал предупреждение русскому императору, что давний (с 1832) взаимовыгодный русско-американский торговый договор пострадает, если в России будут применять вероисповедные ограничения к приезжающим американским деловым людям43. Этот протест -- с одной стороны, конечно, принципиальный -- на практике касался, в основном, уже заметного числа российских евреев, от эмиграции получивших американское гражданство. Они снова возвращались в Россию, -- часто и для революционной работы, -- но уже как купцы, которые не должны испытывать теперь ограничений в деятельности и местности. Этой мине предстояло взорваться несколькими годами позже. К 1904 в Штутгарте уже не первый год издавалось "Освобождение" и большая масса русского образованного общества почти нескрываемо принадлежала душой к нелегальному Союзу Освобождения. Осенью 1904 по всем крупным городам России прокатилась "банкетная кампания" с накаленными и вещательными тостами к свержению "режима". Из-за границы на банкеты тоже подоспевали, с публичными речами (например Тан-Богораз). "Политическое оживление охватило все крути еврейского общества". Оно готовно втягивалось в это политическое кипячение, уже и без различия классов и партий. И "многие выдающиеся еврейские деятели, даже национально настроенные, входили... в нелегальный "Союз Освобождения""44. Вместе со всем русским либеральным обществом они были "пораженцами" в японской войне. Вместе со всем обществом восторгались удавшимися "казнями" министров Боголепова, Сипягина, Плеве. А вся русская "прогрессивная" общественность даже толкала евреев в эту сторону, не допускала, чтобы еврей был правее левого демократа, а еще бы естественней -- социалист. Еврей-консерватор -- это отталкивало! Даже в академической Еврейской Историко-Этнографической комиссии "в бурные годы уже не было времени для спокойной научной деятельности... надо было "делать историю""45. -- "Радикальные и революционные течения в русском еврействе всегда исходили из того, что проблема равноправия евреев... основная историческая задача российского еврейства будет разрешена только тогда, когда будет отрублена вся голова Медузы, со всеми вьющимися из нее змеями"46. В эти годы сильно активизировалось петербургское Бюро Защиты евреев, с задачей "бороться против антисемитской литературы и распространять надлежащие сведения о правовом положении евреев, с целью, главным образом, влиять на общественное мнение русских либеральных кругов". (В этом, пишет Слиозберг, широко помогали средства международного ЕКО.)47 Но влиять -- не столько на русское общество. В самой России не возникало филиалов Бюро -- ни даже в Москве, Киеве и Одессе: с одной стороны, пропаганда сионизма поглотила "всю энергию наиболее интеллигентных евреев", с другой -- пропаганда бундистская захватила большую часть еврейской интеллигентной молодежи. (Слиозберг настаивал осудить Бунд, Винавер препятствовал тому, считая, что не следует ссориться с Бундом: он "обладает энергией, пропагандистской силой".)48 -- Однако Бюро Защиты вскоре установило прочные связи взаимной информации и взаимопомощи с Американским Еврейским комитетом (президентами которого были Я. Шифф, затем Луи Маршалл), Англо-Еврейским комитетом (Клод Монтефиоре, Люсьен Вульф), Альянсом в Париже и Комитетом помощи немецким евреям (Hilfsverein der deutschen Juden, Джеймс Симон, Поль Натан)49. Описывает М. Кроль: "Жизненным нервом нашего кружка было "бюро прессы" [для распространения] достоверной информации о положении евреев в России в современной печати русской и иностранной". Эту работу взял на себя А. И. Браудо. "Он выполнял ее превосходно. При тогдашних русских условиях такая работа должна была вестись с большой осторожностью", требовала соблюдать "строжайшую конспирацию. Даже члены "Бюро Защиты" не знали, каким образом и какими путями ему удавалось провести ту или иную кампанию в прессе... целый ряд статей, появившихся в русской или заграничной повременной печати, и нередко производивших большое впечатление, были доставлены в соответственные газеты и журналы или лично Браудо, или благодаря его усилиям"50. "Доставка достоверной информации" ради возбуждения "той или иной кампании в прессе" -- производит несколько жутковатое впечатление, особенно зная уже весь опыт XX века. На сегодняшнем языке это называется: умелое манипулирование прессой. В марте 1905 Бюро Защиты созвало в Вильне организационный съезд "Союза для достижения полноправия еврейского народа в России"51, но на том вскоре самораспустилось, перетекло в руководство Союза Полноправия. (Термин "полноправие" как более сильный, чем "равноправие", предложил Винавер. Ныне его смягченно вспоминают как "Союз для достижения полного равноправия"52.) Хотели, чтобы этот новый Союз объединил все еврейские партии и группы53. Но бундисты порочили тот съезд и Союз, считая его буржуазным. Однако многие сионисты -- не удержались в своей сионистской отдаленности. Поток начавшейся российской революции внес в их ряды раскол за расколом. И из разных течений повлеклись: ну как не принять участие в том великом, что совершается вот прямо тут? А приняв участие -- они повлияли на задуманное чисто гражданское направление съезда. Крепло сознание, что нельзя бороться только за гражданские права -- но с той же энергией и за национальные54. Слиозберг возражал этому влиянию сионистов, "желавших выделить евреев из числа граждан России", эти требования "заявлялись часто лишь... с демагогической целью". Ибо российское еврейство "нисколько не было стесняемо в проявлении своей национальной жизни... Было ли уместно возбуждать вопросы о национальной автономии евреев, которой в сущности не имеет ни одна национальность России, тогда, когда и сам русский народ, в своей православной части, далеко не свободен в проявлении своей религиозно-национальной жизни?" Но "время было такое, когда демагогия на еврейской улице приобретала особенное значение"55. Итак, вместо до сих пор всем ясного "равноправия" -- еще не достигнутого, но кажется уже не поспевающего за политическим моментом, -- выдвинули лозунг еврейского полноправия. Под полноправием понималось: сверх равноправия еще "национальная автономия". "Да впрочем, заявившие эти требования едва ли отдавали себе ясный отчет о смысле и содержании этих требований. Учреждение еврейских школ никаким законом ограничено не было. Требовался русский язык... поскольку речь идет не о хедерах. Но и... другие более цивилизованные государства... держались государственного языка как в сношениях с властями, так и в школе"56. -- Никакой "национальной автономии" у евреев не было и в Соединенных Штатах. Однако "достиженцы" ("Союз для достижения...") хотели в пределах России "национально-культурного самоопределения" с широкой автономией еврейских общин (а заодно: секуляризовать их, оторвать от еврейского же религиозного влияния -- идея пригодная и сионистам, и социалистам). Позже это формулировалось как "национально-персональная автономия". (И, в частности, чтобы еврейские культурно-бытовые учреждения содержались на счет государства, но оно не вмешивалось бы в их деятельность.) -- А как может "самоуправляться" территориально-рассеянная нация? 2-й съезд Союза, в ноябре 1905, вынес решение: созывать Всероссийское Еврейское Национальное Собрание57. Все эти идеи, и "национально-персональная автономия" еврейства в России, проявлялись и продержались в разных формах до самого Семнадцатого года. Однако Союз Полноправия не оказался долговечен. В конце 1906 от него откололась противосионистская Еврейская Народная группа (Винавер, Слиозберг, Кулишер, Штернберг), отказавшаяся от задачи Еврейского Национального Собрания; вскоре затем -- и Еврейская Народная партия (С. Дубнов, духовный и культурный национализм, в частности гарантировать право еврейского языка повсеместно в публичной жизни, -- но на какие средства и каким образом?..); и еще Еврейская Демократическая группа (Брамсон, Ландау), близкая к трудовикам58. Обвиняли Союз Полноправия и в том, что он примкнул к кадетской партии и потому "не может представлять еврейское население в России"; а сионисты считали "достиженцев" "чуть ли не ассимиляторами", социалисты -- упрекали в буржуазности59. -- В начале 1907 Союз перестал существовать60. Сионисты же все дальше увлекались вихрем идущей, кажется, российской революции, и в ноябре 1906 их всероссийский съезд в Гельсингфорсе признал "необходимым не только повернуться лицом к повседневным нуждам и требованиям русского еврейства, но и вложиться вплотную в его политическую и общественную борьбу"61; Жаботинский настаивал внести в сионистскую программу требование установить в России народовластие; Д. Пасманик отклонил возражением, что "такое требование могут выставлять лишь те, кто готовы выйти на баррикады"62. В конце: Съезд "санкционирует присоединение сионистов к Освободительному Движению"63. А оно как раз уже было на исчерпе, после провала Выборгского воззвания. Автор этой программы Жаботинский обосновывал: конечная цель сионизма может быть осуществлена только через несколько десятилетий, а в борьбе за полноправие евреи еще лучше поймут задачи сионизма64. Правда, Жаботинский оговаривался: "Мы оставляем первые шеренги представителям нации-большинства. Мы отклоняем от себя несбыточную претензию вести: мы присоединяемся"65. То есть Палестина -- Палестиной, а пока будем бороться в России. За три года до того Плеве и указывал Герцлю, что опасается именно этого поворота в сионизме. Слиозберг видит роль сионистов никак не скромной: "сионисты после гельсингфорсского съезда решили захватывать все области еврейской общественной деятельности в свои руки", стремились "к захвату влияния на местах". (В 1-й Государственной Думе из 12 евреев-депутатов пятеро были сионистами.) Но замечает: впрочем, вся эта еврейская многопартийность была "делом небольших кружков интеллигентов", а не еврейских масс, и пропаганда этих группок "создавала только путаницу в умах"66. Да, ото всех этих дроблений не добавлялось определенности: за какие права -- равные или полные -- и в какой именно форме -- гражданской или национальной -- российские евреи боролись? И не забудем: "Все эти группы, чисто интеллигентские... не включали в себя элементов ортодоксального еврейства, которое, наконец, сознало необходимость организации в целях борьбы против распространявшегося антирелигиозного настроения среди еврейской молодежи". И так "началось то, что потом получило свое развитие в "Агудат Израиль"". Это движение было озабочено, что "революционные еврейские элементы вербовались среди нерелигиозной еврейской молодежи", тогда как "большинство евреев, а именно ортодоксальное, стремясь к получению прав и к отмене ограничений, оста[е]тся верноподданными престолу и далек[о] от мысли о ниспровержении существующего строя"67. Изучая историю российского еврейства в начале XX века, редко прочтешь об ортодоксальных евреях. Слиозберг однажды заявил, на гнев Бунда, что, "имея за собою меламедов, опираюсь на большее количество евреев, чем вожаки Бунда, так как меламедов больше в еврействе, чем рабочих"68. С секуляризацией еврейской общественности -- никак не исчезли еврейские общины черты оседлости. Не исчезли те же старые вопросы об устройстве их жизни, о религиозном образовании, о роли раввината. Уже во временное спокойствие 1909 года реформа еврейской общины обсуждалась основательно на съезде в Ковно. "Работы съезда оказались чрезвычайно плодотворными, и редко еврейский съезд мог бы сравниться [с ним] по серьезности и обдуманности принятых решений"69. "Ортодоксия находилась в борьбе, не всегда явной, а скрытой, против еврейской интеллигенции. Было ясно, что ортодоксия, осуждая освободительное движение среди еврейства, стремилась получить благоволение правительства"70. Но уже было поздно. К 1905 -- самодержавие обронило вообще порядок в стране. А традиционное еврейство к этому году напрочь потеряло целое, и уже не первое, поколение, ушедшее в сионизм, в светский либерализм, редко - просвещенный консерватизм, а всего значительней по последствиям -- в революционное движение. Новое революционное поколение вышло на свет к рубежу века. Вожди его Григорий Гершуни и Михаил Гоц решили возобновить террор народовольцев. "Гершуни взял на себя очень трудную и ответственную задачу создать в России новую революционную партию, которая должна была быть достойной продолжательницей "Народной Воли"", "организаторскому таланту Гершуни и еще нескольких самоотверженных революционеров удалось уже в конце 1901 года создать" ее. "Одновременно... была создана и ее боевая организация. Творцом и вдохновителем этой необыкновенной организации был тот же Гершуни"71. -- В партии эсеров евреи "в первые годы ее существования играли выдающуюся роль". Тут были "Анский-Раппопорт, Х. Житловский, Осип Минор, И. Рубанович" и снова Марк Натансон. В БО (Боевой организации) состояли "Абрам Гоц, Дора Бриллиант, Л. Зильберберг", не говоря уже о знаменитом Азефе. В боевиках-эсерах развивался и М. Трилиссер, будущий крупнейший чекист. "Среди рядовых членов партии с.-р. также было немало евреев", хотя, считает Д. Шуб, "они всегда составляли в ней незначительное меньшинство". По его утверждению -- это "наиболее русская" революционная партия72. -- Центр партии перенесли для безопасности за границу [чего не делал, например, Бунд], в Женеву, к М. Гоцу и О. Минору. А неукротимый "тигр" Гершуни, притворно усыпив внимание к себе Зубатова, -- успешно метался по многим губерниям России -- подобно Б. Савинкову наводя террористические акты, убеждаясь в исполнении их. Так, он был на Исаакиевской площади при убийстве Сипягина; был рядом и в Уфе при убийстве губернатора Богдановича73; и в Харькове при убийстве губернатора Оболенского; на Невском -- при неудачном покушении на Победоносцева. Исполнители "тер-актов" во всех случаях были "христиане", как П. Карпович, С. Балмашев, Е. Созонов и др. (Изготовителем бомб для убийства Плеве, в. кн. Сергея Александровича и намечавшихся убийств в. кн. Владимира Александровича, министров внутренних дел Булыгина и Дурново -- был Максимилиан Швейцер, в 1905 сам взорвавшийся при изготовлении бомбы74.) -- Арестованный случайно, Гершуни был приговорен к казни, высочайше помилован без его просьбы, в 1907 изобретательно бежал из Акатуя в бочке из-под капусты, затем через Владивосток и Америку в Европу; царское правительство требовало выдачи его из Италии, но либеральная общественность в Европе стала стеной -- не выдавать, повлиял и Клемансо, тоже, как известно, "тигр". Гершуни вскоре умер от саркомы легких. -- Выделялся среди эсеровских террористов и Абрам Гоц, в его счете -- активное участие в покушениях на Дурново, Акимова, Шувалова, Трепова, доля в убийствах Мина, Римана. (Но, не к счастью своему, он жил много дольше старшего брата, рано умершего, --и в будущем предостаточно хлебнул от большевиков.) Смелее предыдущего революционного поколения брались теперь играть с историей. Не так знаменит, однако" стоит внимания Пинхус (Петр) Рутенберг. В 1905 готовил боевые дружины в Петербурге и снабжал их оружием. Он же вдохновитель и соратник Гапона 9 января 1905, а в 1906 "по заданию партии эсеров стал организатором и руководителем его убийства" (еще позже опубликовал записки "Убийство Гапона")75. В 1919 эмигрировал в Палестину, там прославился электрификацией страны. Там -- он показал, что способен строить; но в свои ранние годы в России -- он не инженерствовал, а разрушал. -- Не услеживаем дальнейшей судьбы "студента Циона" -- безответственного взмутчика бессмысленного свеаборгского мятежа, а сам благополучно избежал массового убоя. Кроме эсеров, с каждым годом подрастали и новые социал-демократические борцы, говоруны и теоретики. Одни казались очень значительными на короткий период в узком кругу, как Александра Соколовская, оставшаяся в истории лишь тем, что была первой женой Троцкого и матерью двух его дочерей. -- Незаслуженно мало остались отмечены Зиновий Литвин-Седой, начальник штаба краснопресненских дружин в московском вооруженном восстании; Зиновий Доссер из руководящей "тройки" того восстания. Еще из вожаков московского восстания -- "Марат"-В. Л. Шанцер, Лев Кафенгаузен, Лубоцкий-Загорский (почти на столетие давший свой псевдоним Сергиеву Посаду) и Мартын Мандельштам-Лядов, член Исполнительной Комиссии РСДРП по руководству вооруженным восстанием76. Другим -- как Ф. Дану или О. Нахамкису -- еще только предстояло крупно профигурять, в Семнадцатом году. Несмотря на неприязнь к евреям со стороны Бакунина, многие пошли в вожди и теоретики анархистов. "Другие русские анархисты, например, Кропоткин, не относились отрицательно к евреям и старались привлечь" их77. Среди вожаков можно выделить: Якова Новомирского, Александра Ге, Льва Черного, В. Гордина78. Еще один из вожаков анархистов, И. Гроссман-Рощин, с глубоким уважением, вспоминает белостокского Арона Елина: "знаменитый террорист", но не просто "красных дел мастер", "никогда не впадает... в "механический боевизм""79. -- "Менее терпеливая часть еврейской массы... ищет ускоренного способа для достижения социалистического строя. И такое вспомогательное средство, "карету скорой помощи", она находит в анархизме"80. -- Особенно сильное влечение к анархизму испытали евреи Киева и Юга, и например в материалах о Богрове встречаем немало анархистов помельче, не вошедших в историю. Мы уже замечали раньше, но стоит повторить: не только из-за стеснении евреи густо рвались в революцию. "Участие евреев в общероссийском революционном движении только в очень небольшой степени объясняется их неравноправием... Евреи только разделяли общее настроение" борьбы с самодержавием81. Удивляться ли? Молодежь интеллигентных семей, и русских и еврейских, годами слышавшая дома: "преступления власти", "правительство убийц", -- кинулась в революционные действия со всей энергией и яростью. Так и Богров. В 1905 еврейский историк С. Дубнов обвинил всех еврейских революционеров -- "в национальной измене". В статье "Рабство в революции" он писал: "Та многочисленная армия еврейской молодежи, которая занимает самое: видное место в рядах: Российской Социал-Демократической Партии и выдвигает там даже своих "командиров", формально порвала всякие связи с еврейством... Вы не творцы, а батраки революции или маклеры ее"82. Но, с ходом времени, взрослые все сильнее одобряли свою революционную молодежь. Это явление усилилось у нового поколения "отцов", и было, в общем, сильней у евреев, чем у русских. Член Государственной Думы Мейер Бомаш десятью годами позже (1916) заявит: "Мы не раскаиваемся, что евреи участвовали в освободительной борьбе... Они боролись за вашу свободу"83. --А полгода спустя, уже в озарении новой Революции, в марте 1917, знаменитый адвокат О. О. Грузенберг, перед руководителями Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов, страстно и с основанием заявит: "Мы щедро отдали революции огромный "процент" нашего народа -- почти весь его цвет, почти всю его молодежь... И когда в 1905 г. восстал революционный народ, в его ряды с неудержимой силой потекли без счета еврейские борцы"84. Об этом и другие: "Историческая обстановка для еврейских масс в России сложилась так, что они не могли не быть активнейшими участниками революции"85. -- "Евреи связали судьбу еврейского вопроса в России с торжеством в ней прогрессивных идей"86. Общий накал российского революционного движения несомненно усиливался от накала еврейских революционеров. Но одна разночинная, интеллигентская и ремесленная молодежь не могла совершить революции. Из первых задач было: захватить, увлечь, повести в бой русских индустриальных рабочих, и особенно петербургских. Однако, отмечает тогдашний директор Департамента полиции: "В начальной стадии своего развития рабочее движение... было чуждо политических вожделений". И даже перед самым 9 января на "экстренном собрании рабочих 27-го декабря рабочими был выгнан из залы еврей, пытавшийся произнести агитационную речь политического характера и разбросать прокламации, и были задержаны три еврейки, агитировавшие на политической почве"87. Чтобы действенно увлечь петербургских рабочих, понадобилась псевдоправославная агитация Гапона. 9 января, еще до всякой стрельбы войск, единственной сооружавшейся в тот день баррикадой (4-я линия Васильевского острова), с разрушением телеграфной и телефонной линий, затем и нападением на полицейский участок, руководил молодой Семен Рехтзаммер (сын управляющего акционерным обществом товарных складов и хлебных элеваторов). Впрочем, рабочие Васильевского острова два дня спустя проводили "особенно значительно[е]" "избиение интеллигенции"88. Известно, что российская революционная эмиграция в Европе приняла сообщения о расстрелах в Петербурге со смесью возмущения и восторга: наконец-то!! теперь -- грянет!! -- А распространить восторг -- и восстание -- по черте оседлости взялся недреманный Бунд, в чьем партийном гимне (Анский назвал его "марсельезой еврейских рабочих) звучало: "Довольно мы врагов своих любили, Мы ненавидеть их хотим!! ... Костер готов! Довольно дров найдется, Чтоб на весь мир разжечь святой пожар!!"89 (Впрочем, "Интернационал" был переведен на русский Аркадием Коцем еще в 190290. Так и возникли слова, молитвенно впитанные несколькими поколениями: "Вставай, проклятьем заклейменный" и "Весь мир насилья мы разроем".) Бунд немедленно выпустил воззвание ("тысячах в двухстах экземпляров"): "Революция началась. Она загорелась в столице, она прокатится пожаром по всей стране... Вооружайтесь! Нападайте на оружейные магазины и разберите все оружие... Обратите все улицы в сплошное поле битвы!"91 По отчету раннесоветской "Красной Летописи": "Петербургские события 9 января вызвали большой отклик в еврейском рабочем движении: они повлекли за собой почти по всей "черте оседлости" массовое выступление еврейского пролетариата. Во главе этого выступления стоял Бунд". Чтоб обеспечить эту массовость, отряды Бунда стали обходить мастерские, заводы и фабрики и даже семьи рабочих, призывая прекратить работы, насильственно выпуская пар из котлов, снимая приводные ремни; хозяевам производств грозили, местами стреляли в них, в Витебске плеснули в хозяина серной кислотой. Это было "не стихийное выступление масс, а старательно подготовленное и организованное". Однако, сожалеет Н. Бухбиндер: "В стачках почти повсеместно участвовали одни еврейские рабочие... В целом ряде городов при попытках остановить заводы и фабрики русские рабочие оказывали сильное сопротивление". -- Состоялись стачки по неделе в Вильне, Минске, Гомеле, Риге, а в Либаве и две недели. Естественно, что вмешивалась полиция, и в ряде городов при Бунде "созданы были боевые отряды с целью борьбы с полицейским террором"92. -- В Крынках (Гродненская губ.) бастующие выстрелами изгнали полицию из местечка, прервали телеграфное сообщение, на два дня властей не стало, т.е. управлял стачечный комитет. "Факт, что рабочие, с преобладанием среди них евреев, могли стать властью еще в начале 1905 г., был очень показателен для революции и внушил много надежд". Правда, из-за высокой активности Бунда "могло казаться, что, главным образом, недовольны евреи, и они протестуют, а остальные народы уж не очень-то революционны"93. К этому времени сила революционеров была в нескрываемых вооруженных отрядах "самообороны", приходившей уже в действие в гомельском погроме, а теперь сильно выросшей. "Самооборона... обычно была тесно связана с боевыми отрядами партийных организаций... Можно сказать, что вся черта еврейской оседлости была покрыта целой сетью вооруженной самообороны, которая сыграла большую роль своими боевыми действиями... Против нее могло выступать только организованное войско"94. -- В разгар революции присоединились и сионистские партии разных оттенков: в отрядах самообороны "особенно активно [участвовал] Поалей-Цион", были и "вооруженные отряды СС [сионистов-социалистов]", также и СЕРП "организова[л] боевые отряды". Таким образом, "в боевые революционные моменты эти социалисты из сионистов всех толков были вместе с нами"95, -- сообщает С. Диманштейн, в будущем видный большевик. Свои воинственные действия Бунд продолжал и во все следующие месяцы шатко-переменчивого 1905 года. Здесь выделяются апрельские события в Житомире. По Еврейской энциклопедии, это был еврейский погром, причем "организованный полицией"96. --Диманштейн же, самоаттестующийся "активным участником революции 1905 г. в районах так называемой черты оседлости", пишет: "Это был не погром, а бой с войсками контрреволюции"97. -- Старая Еврейская энциклопедия сообщает, что евреев было убито до 20 человек98, новая: "около 50 (по другим сведениям, около 35)"99. По ней же: "Беспорядки начались после провокационного сообщения о том, что евреи за городом якобы стреляли в царский портрет"100. А "Правительственный Вестник" сообщает как факт: за две недели до погрома "толпа... до 300 человек собралась за городом... где начались упражнения в стрельбе из револьверов... в портрет Государя Императора". После того в самом городе было несколько драк между евреями и христианами -- по "Правительственному Вестнику", нападали чаще евреи101. А в день самого события "отряды еврейской самообороны оказали героическое сопротивление погромщикам". На помощь житомирской самообороне выехал из ближнего местечка вооруженный отряд еврейских юношей и по пути в местечке Троянове "был остановлен украинскими крестьянами". "Самооборонцы пытались укрыться в домах местных евреев, но их к себе не пустили и указали крестьянам, где спрятались двое", характерный факт; "и 10 чел. из отряда были убиты"102. В те годы уже был найден замечательно успешный прием: "похороны жертв революции были тогда одним из лучших способов агитации, действовавшим на массы самым зажигательным образом", отчего и "у бойцов было сознание, что их смерть будет хорошо использована для революции, и будет вызвано чувство мести, которое появляется у многих тысяч во время похорон", да и "похоронные демонстрации было сравнительно легче устраивать. Представители либерального общества считали своим долгом хлопотать о невмешательстве полиции в похороны". И вот, "похороны вошли как одна из составных частей в революционные методы пропаганды 1905 года"103. Летом 1905 "был сильный террор со стороны полиции, но немало и случаев мести со стороны рабочих, как бросание бомб в солдатские и казацкие патрули, убийства и ранения полицейских разных рангов; все это практиковалось в немалом количестве", ибо сводилось "к вопросу о свертывании или развертывании революции в еврейском районе"104. Вот, в Гомеле казаки убили бундовца. На его похоронах 8-тысячная толпа, а речи на кладбище -- революционные, и революция катится, катится вперед! -- А когда надо было протестовать против созыва "булыгинской" (законосовещательной) Думы -- кампания "перенеслась из "биржи" в еврейском районе в синагоги... Туда же являлись во время молитвы ораторы партии... под защитой своего боевого отряда, который являлся туда вместе с докладчиком и занимал все выходы... На этих собраниях обычно принимались предлагаемые, заранее подготовленные резолюции без всяких возражений", -- а куда ж: было деваться бедным молящимся евреям? попробуй этим молодчикам возрази! Никак было "нельзя давать революции остановиться на этом этапе"...105 По проекту созыва той не состоявшейся за событиями 1905 совещательной Думы -- сперва предполагалось не давать евреям избирательных прав: из той логики, что они не имеют таких в городских самоуправлениях. Однако размахи 1905 года росли, евреи-гласные городских дум, назначенные губернскими властями, то там то здесь демонстративно слагали с себя полномочия, -- и по августовскому закону о выборах в Думу евреи уже получили право голоса. Но накатывала же революция -- и общественность ту совещательную Думу вообще отвергла, Дума не состоялась. Перемежаясь по интенсивности, напряжение держалось в стране весь несчастный Пятый год, и ц