Нет. Тебе надлежит изречь слово, Мумумон. Когда ты поднимешь руку, мы все вместе застучим каблуками и загремим ножнами и напугаем Королеву. Мумумон. Я преклоняюсь перед твоей учтивостью, повелитель обильных лугов. Мелифлор. Что ж, мы готовы. Когда ты поднимешь руку... (Громкий смех доносится из удаленной части дворца). Мумумон. Тише! Тише! Мелифлор. Это Королева! Она смеялась. Хаз. Неужели она догадалась...? Мумумон. Надеюсь, нет. Мелифлор. Она...она...не могла думать о нас. Мумумон. Она...она...сама смеется. Хаз. Что это может значить? Мумумон. Возможно, ничего, возможно... Мелифлор. Да, это тревожит меня. Мумумон. Не то чтобы я боялся, но когда королева смеется... во дворце возникает чувство... как будто дела идут нехорошо. Хаз. У людей иной раз появляются предчувствия. С этим ничего не поделаешь. Мелифлор. Возможно... Возможно, потом мы сможем вернуться к нашему галантному замыслу. А сейчас я хотел бы на некоторое время скрыться. Мумумон. Да, давайте скроемся. Мелифлор. Так что если во дворце приключилось что-нибудь дурное, нас оно не коснется. (Мумумон и Мелифлор уходят.) Хаз. Давайте скроемся. (Уходят все, кроме Зуна и Умаза. Зун все время сидел со склоненной головой у стола. Он остается в том же положении, не шевелясь.) Зун (с горечью). Они последуют за Королевой. Умаз. О могущественный повелитель... Зун (про себя). Они вернутся назад, хвастаясь, что дерзнули последовать за Королевой. Умаз. Могущественный повелитель. Зун. Да, мой добрый Умаз. Умаз. В давние времена некие принцы последовали за королевой и вернулись с похвальбой. Повелитель, труженики были разъярены. Будьте осторожны, Повелитель, ибо вы и я некогда отправлялись вместе за болота. Будьте осторожны. Они очень злы, Повелитель. Зун. Я не думаю о рабочих. Умаз. Повелитель, будьте осторожны. Это было очень давно; говорят, они были очень злы. Зун. Я не думаю об этом, Умаз. Я не вернусь с похвальбой на устах с тех холмов, что лежат у подножия Этерской горы. Я не стану хвалиться, пока не поведаю Королеве о своей любви. Я хочу отправиться под венец с той единственной, которая уступает только Судьбе, если вообще уступает кому-то. Я не таков, как они, Умаз. Тот, кто поведет под венец Королеву - больше, чем слуга Судьбы. Умаз. Повелитель... (Он с мольбой простирает руки к Зуну). Зун. Что, Умаз? Умаз. Повелитель... На Королеве лежит проклятие. Зун. Какое проклятие, Умаз? Умаз. Мы не знаем, Повелитель. Мы простые люди, мы не знаем этого. Но старики поведали нам, что на ней лежит проклятие. Вот и все, что нам известно, Повелитель; нам об этом поведали старики. Зун. Да, на Королеву может быть наложено проклятие. Умаз. Не ходи за ней, Повелитель, когда она отправится к Этерской горе. На ней точно лежит проклятие. Оно сбылось для ее матери на той самой вершине. Зун. Да, Умаз, проклятие сбудется. Умаз. Не сомневайся, Повелитель; проклятие существует. Зун. Умаз, я не сомневаюсь. Ибо в Королеве есть нечто чудесное, превосходящее все земные чудеса. Нечто, подобное грому за облаками или граду, летящему с небес; над ней в самом деле может тяготеть ужасное проклятие. Умаз. Повелитель, я предупредил тебя во имя тех дней, которые мы провели вместе в далеком походе - там, за болотами. Зун (пожимая ему руку). Спасибо тебе, добрый Умаз. (Он уходит следом за остальными). Умаз. Но куда же вы пойдете, Повелитель? Зун. Я буду ждать, чтобы последовать за Королевой к Этерской горе. (Уходит. Умаз тихо плачет над сокровищем Королевы). Занавес Сцена II Дворец Зурма, зал Королевы Зумзумармы. Время действия - то же, что и в сцене 1. Королева. И никто не достоин поцеловать мою руку, Узизи? Никто? Узизи. Никто, о госпожа моя. (Королева вздыхает). Вам не следует вздыхать, великая госпожа. Королева. Почему мне не следует вздыхать, Узизи? Узизи. Великая госпожа, такие вещи, как вздохи, предназначены только для любви. Королева. Любовь - это радость, Узизи; любовь - это свет. Любовь заставляет их так легко танцевать в лучах солнечного света. Она сотворена из солнечного света и красоты. Она подобна цветам в сумерках. Как они могут вздыхать? Узизи. Госпожа! Великая госпожа! Не говорите так о любви! Королева. Не говорить так, Узизи? Разве это не правда? Узизи. Правда? Да, великая, госпожа, это правда. Но любовь - это забава бедных, любовь - это нечто обыденное, недостойное, любовь - это... Великая госпожа, если бы кто-нибудь подслушал эти ваши слова, он мог бы подумать, мог бы безумно возмечтать... Королева. Возмечтать о чем, Узизи? Узизи. О немыслимых вещах. Королева (задумчиво). Я не должна любить, Узизи. Узизи. Госпожа! Любят лишь обычные люди. (Она указывает на дверь). Госпожа, зеленые поля, простирающиеся отсюда до самого горизонта, и те, что за горизонтом, и реки, которые их пересекают, и леса, в тени которых прячутся реки - все принадлежит вам. Госпожа, миллионы лимонных деревьев растут в ваших краях. Вам принадлежат золотые сокровища. Вам принадлежат пустыри и заросли ирисов. Вам принадлежат дороги, ведущие на край света. Обыденные радости любви пусть останутся вашим солдатам. Госпожа, вы не можете любить. (Королева вздыхает. Узизи возвращается к своему вязанию). Королева. Моя мать полюбила, Узизи. Узизи. Госпожа, на один день. Всего на один день, могущественная госпожа. Как ребенок может нагнуться в праздный час за сломанной игрушкой, поднять ее и снова отбросить, так и она полюбила - на один день. Но чтобы полюбить больше, чем на один день (Королева оживляется), придется прикрыть вашу несравненную славу вульгарными развлечениями. Только вы одна можете восседать в золотом дворце и править зелеными полями; но любить могут все. Королева. Неужели все любят, кроме меня, Узизи? Узизи. На диво многие, госпожа. Королева. Откуда ты знаешь, Узизи? Узизи. Обычные звуки, которые доносятся вечерами, шепоты с полей; все они от любви. Королева. Что такое любовь, Узизи? Узизи. Любовь - это глупость. Королева. Откуда ты знаешь, Узизи? Узизи. Они однажды приходили ко мне с глупыми ужимками; но я поняла нелепость этого. Королева (слегка печально). И они больше не приходили? Узизи (тоже печально). Не приходили. (Обе погружаются в размышления, Королева сидит на троне, касаясь рукой подбородка. Внезапно из Зала Ста Принцев доносится шум). Королева (тревожно). Слушай! Что там такое? Узизи (встает, внимательно прислушивается). Этот звук... должен раздаваться в Зале... Ста Принцев. Королева. Их никогда раньше не было здесь слышно. Узизи. Никогда, госпожа. Королева (раздраженно). Что это может значить? Узизи. Я не ведаю, госпожа. Королева. Звуки никогда прежде не достигали наших внутренних покоев. Узизи. Теперь все тихо. Королева. Слушай! (Обе прислушиваются). Узизи. Все тихо. Королева. Звук откуда-то извне, Узизи. Как это беспокоит меня... Я не могу властвовать над зелеными полями, если из каких-то других залов до меня доносятся звуки, принося с собой странные мысли. Почему эти звуки касаются моего слуха, Узизи? Узизи. Великая госпожа, этого не случалось никогда прежде. Это больше не повторится. Вам следует забыть об этом, госпожа. Вам не стоит беспокоиться и нарушать размеренное течение вашего правления. Королева. Эти звуки приносят странные мысли, Узизи. Узизи. Теперь все тихо. Королева. А если они повторятся... Узизи. Госпожа, они больше не повторятся. Они никогда не повторятся. Все тихо. Королева. Если они повторятся... Дверь отворена, Узизи? Да... Если они повторятся, я брошусь вон из дворца. Узизи. Госпожа! Даже не думайте о том, чтобы покинуть золотой дворец! Королева. Если они повторятся... Узизи. Они не повторятся. (Каблуки принцев стучат еще громче). Королева. Снова, Узизи! (Узизи стенает. Королева, прислушиваясь, ожидает. Снова слышен стук каблуков. Королева бежит к маленькой двери. Она выглядывает наружу.) Узизи. Госпожа! Госпожа! Королева. Узизи... Узизи. Госпожа! Госпожа! Вы не должны покидать дворец. Вы не должны никогда покидать его. Вы не должны. Королева. Слушай, теперь все стихло. Узизи. Госпожа, это будет так ужасно - покинуть золотой дворец. Кто будет править? Что будет? Королева. Теперь все тихо. Что же будет, Узизи? Узизи. Настанет конец света. Королева. Теперь все тихо, возможно, мне нет нужды мчаться прочь. Узизи. Госпожа, вы не должны. Королева. И все равно я радостно пройду по тем зеленым полям, озаренным летним светом, и увижу золотые горы, которые не охраняет ни один человек, увижу горы, озаренные тем светом, который бывает лишь в июне. Узизи. О великая госпожа, не говорите о зеленых полях и об июне. Это они заразили принцев, которые совершили этот неописуемый проступок, дозволив звукам из их зала достичь ваших священных покоев. Королева. Чем заразил их июнь, Узизи? Узизи. О, госпожа, не говорите об июне. Королева. Разве июнь так ужасен? (Она возвращается к Узизи) Узизи. Он творит странные вещи. (Шум доносится снова). Послушайте! (Королева снова бежит к двери. Узизи простирает руки к Королеве). О госпожа, никогда не покидайте золотой дворец. (Королева прислушивается. Все тихо; она смотрит наружу.) Королева. Я вижу сияющие зеленью поля. Странные цветы высятся на них, цветы, подобные принцам, которых я не знаю. Узизи. О госпожа, не говорите об этих пустынных полях. Они заколдованы летом, и они свели принцев с ума. Опасно смотреть на них, о госпожа. (Королева по-прежнему смотрит в сторону полей). Но вы все равно смотрите. Королева. Я с радостью отправлюсь вдаль по этим странным чарующим полям; далеко-далеко, в край, поросший высоким вереском... Узизи. Госпожа, все тихо; опасности нет; вам не нужно покидать дворец. Королева. Да, все тихо. (Королева возвращается). Узизи. Это временное безумие овладело принцами. Королева. Узизи, когда я слышу звук великого множества ног - это ужасно, и мне хочется бежать. И когда я вижу чудесные поля, простирающиеся в лучах солнечного света в те страны, о которых я ничего не ведаю, тогда я желаю бежать и бежать вечно, минуя поле за полем и страну за страной. Узизи. Госпожа, нет, нет! Королева. Узизи... Узизи. Да, великая госпожа. Королева. Есть там гора, которая возносится над землей. Она возносится в такие выси, о которых ничего не ведают в нашем мире. Небеса, как плащ, обвиваются вокруг ее плеч. Почему никто не рассказал мне об этой горе, Узизи? Узизи (горестно). Об Этерской горе. Королева. Почему никто не рассказал мне? Узизи. Когда ваша прославленная мать, госпожа, на один день отдалась любви... Королева. Да, Узизи... Узизи. Она отправилась, как поется во всех песнях, к Этерской горе. Королева (зачарованно). К Этерской горе? Узизи. Так поют они по вечерам, когда сбрасывают свою золотую ношу и отдыхают. Королева. К Этерской горе. Узизи. Госпожа, Судьба направила ее; но вы не должны идти. Вам не следует оставлять свой трон, чтобы пойти к Этерской горе. Королева. Там царит покой, неведомый на земле. Узизи. Вы не должны идти, госпожа, вы не должны идти. Королева. Я не пойду. (Принцы стучат вновь, стук их каблуков еще громче). Слушай! (Узизи напугана, Королева бежит к двери). Еще громче! Они все ближе! Они идут сюда! Узизи. Нет, госпожа. Они не осмелятся. Королева. Я должна идти, Узизи. Я должна идти. Узизи. Нет, госпожа. Они никогда не осмелятся. Вы не должны. Слушайте! Они не подойдут ближе. Июнь лишил их разума, но они не подойдут ближе. Теперь они умолкли. Вернитесь, госпожа. Оставьте дверь, они не подойдут ближе. Слышите, теперь все тихо. Они не подойдут ближе, госпожа. (Узизи хватает ее за рукав). Госпожа, вы не должны. Королева (гораздо спокойнее, глядя вдаль). Узизи, я должна идти. Узизи. Нет, нет, госпожа! Все тихо; вы не должны. Королева (спокойно). Это меня зовут, Узизи. Узизи. Кто зовет, госпожа? Ничего не слышу. Королева. Меня зовут, Узизи. Узизи. О, госпожа, все тихо. Никто не зовет. Королева. Теперь меня зовут, Узизи. Узизи. Нет, нет, госпожа. Кто зовет? Королева. Зовет Этерская гора. Теперь я знаю, кто звал мою мать. Это была Этерская гора, Узизи; это ее зов. Узизи. Я...я не могу без страха и подумать о том, чтобы покинуть золотой дворец и отправиться туда, о госпожа, куда нам не следует ходить (Она вздыхает). Да, да, там стоит древняя Этерская гора. Но она никого не зовет. Она, разумеется, не зовет. Она в тиши возносится к Небесам. Королева. Это ее голос, Узизи. Узизи. Где, госпожа моя? Я не слышу голоса. Королева. Столь велика, беспредельна тишина в ее голосе, Узизи. Она зовет меня из голубых пустынь Небес. Узизи. Госпожа, я не понимаю. Королева. Она зовет, Узизи. Узизи. Идемте, госпожа. Не стоит смотреть так долго. О, если бы принцы не поднимали такого шума! О, если бы они вели себя тише, вы не подошли бы к двери и не увидели бы Этерскую гору. Тогда ничего бы не случилось. Ох! Ох! Ох! Королева. На Этерской горе нет ничего страшного. Узизи. О, госпожа, страшно то, что вы собираетесь покинуть дворец. Королева. Там нет ничего страшного. Этерская гора в тиши возносится к Небесам. Ее серо-голубые склоны так же спокойны, как небо вокруг нее. Она стоит там и зовет. Она зовет меня, Узизи. Узизи (задумчиво). Возможно ли это? Королева. О чем ты спрашиваешь, Узизи? Узизи. Возможно ли, что с вами, великая госпожа, случилось то же, что с Королевой, вашей матерью, когда Судьба отправила ее на Этерскую гору? Королева. Этерская гора зовет. Узизи. Госпожа, послушайте меня несколько минут. Пойдемте со мной ненадолго. (Она медленно ведет Королеву за руку обратно к трону). Госпожа, сядьте здесь снова и возьмите в свои маленькие ручки державу и скипетр, как в старые времена. (Королева послушно делает то, что ей говорят). Теперь, если Судьба зовет вас, пусть она зовет вас так, как подобает звать королев. Теперь, если не будет на то воли ушедших, разве проделаете вы столь долгий путь отсюда до великой горы - скажем, если вы сидите на троне в золотом дворце со скипетром и державой в руках? Разве вы отправитесь в дорогу, госпожа? Королева (почти сонно). Этерская гора зовет. (Узизи заливается рыданиями. Она помогает Королеве подняться с трона и ведет ее к двери. Потом она останавливается, и Королева идет к выходу одна). Узизи. Прощайте, госпожа. (Королева неотрывно смотрит на Этерскую гору. Затем она возвращается и обнимает Узизи). Королева. Прощай, Узизи. Узизи. Прощайте, великая госпожа. (Королева поворачивается, затем быстро и легко подбегает к двери и исчезает. В тот же миг доносится гул голосов из Зала Ста Принцев). Голоса (снаружи). Ах, ах, ах! (Узизи стоит и продолжает плакать. Входят Принцы, изысканные и веселые. Они отталкивают друг друга). Мелифлор. И где же наша маленькая Королева? (Узизи отвечает ему дерзким взглядом сквозь слезы; это производит некоторое действие). Мумумон (кривляясь). Так-так. Ксименунг. Исчезла! Мелифлор. Вперед. Пойдем за ней. Мумумон. Должны ли мы? Принцы. Да. Мумумон. Идем. (Толпа принцев движется от двери справа к задней двери, Узизи надменно провожает их) Узизи (угрожающе). Это Этерская гора. (Последним из всех молча проходит Зун. Все принцы выходят. Звуки протеста рабочих доносятся снаружи. Мрачные коричневые головы двух или трех показываются в дверях, в которые прошли принцы. Потом рабочие появляются во множестве, озадаченные, ищущие кого-то, вертя туда-сюда своими смуглыми головами. Наконец они собираются вокруг Узизи, вопросительно бормоча что-то). Узизи. Этерская гора позвала ее. (Они мрачно кивают). Занавес Сцена III У подножия Этерской горы. Справа заросли вереска, под которыми различимы серые камни. Слева вся сцена заполнена возносящимися ввысь отрогами Этерской горы. Далеко внизу справа, едва различимый на заднем плане, виднеется маленький дворец из чистого золота. Справа появляется Королева, идущая ровно и неутомимо, не замечая серых камней. За ней следуют усталые принцы. Зун больше не последний, он, похоже, четвертый, и нагоняет первых трех. Мелифлор впереди. Мелифлор. Позвольте мне, великая госпожа. Моя рука на камне. Позвольте... (Он падает и не может подняться). Мумумон. Позвольте мне (Тоже падает). О, эти камни. Это все камни! Ксименунг (утомленно). Великая госпожа. Минуту Минуту, великая госпожа... Дозвольте мне... (Только Зун ничего не говорит. Налево уходят Королева и те принцы, которые не упали. Занавес опускается на отставших). Занавес Сцена IV Вершина. На снегу на вершине Этерской горы, окруженные со всех сторон лишь чистым голубым небом, восседают Королева Зумзумарма и Принц Зун. Королева. Ты не ведал любви раньше, первый из Ста? Зун. Нет любви на земле, о Королева всего. Королева. Только здесь. Зун. Чистая любовь - только здесь, на пике, вознесенном в Небеса. Королева. Ты будешь любить меня в иных местах, если мы спустимся отсюда? Зун. Но мы никогда не уйдем отсюда. Королева. Да, никогда мы не покинем этих мест. Зун. Госпожа, взгляните вниз. (Она смотрит). Земля полна горестей (Она вздыхает). Смотри! Смотри! По всему ее лику мы можем разглядеть одни только беды; но беды эти далеко, они сокрыты облаками; они не нарушат спокойствия Этерской горы. Королева. Все это было где-то далеко и давным-давно. Зун (удивленно). Мы только сегодня взошли на Этерскую гору. Королева. Только сегодня? Зун. Мы пересекли поток времени. Королева. Он течет под нами, и годы замедляют его. Зун. Госпожа, здесь ваш дом, на этой вершине, которая достигает небес. Пусть мы никогда не оставим ваш дом. Королева. До этого дня я не слыхала об Этерской горе. Никто не говорил мне. Зун. Госпожа, вы не слыхали о любви? Королева. Никто не говорил мне. Зун. Здесь ваш дом. Не на земле, не в золотом дворце. Царите же здесь в одиночестве, не ведая людских забот, не думая о вчерашнем или завтрашнем дне, не беспокоясь об истории и политике. Королева. Да, да, мы больше не вернемся. Зун. Взгляните, госпожа, взгляните на Землю. Разве это не сон, который только что развеялся? Королева. Она и впрямь едва различима, покрыта мглой и подобна сну. Зун. Это Земля, которую мы знали. Королева. Она подобна сну. Зун. Она исчезла; мы едва можем различить ее. Королева. Это был сон? Зун. Возможно. Теперь она исчезла, она ничего не значит. Королева. Бедная Земля! Надеюсь, она была реальна. Зун (сжимая ее руку). О, Зумзумарма, не говорите о своих надеждах на то, что Земля реальна. Теперь она исчезла. Взгляните, она так далеко. Не вздыхайте о Земле, о госпожа, не вздыхайте о Земле. Королева. Почему нет, Король Этерской горы? Зун. Потому, что вы вздыхаете о ничтожных вещах, а я жажду вашей любви. Взгляните, как мала, как ничтожна Земля. И как далека! Королева. Я не вздыхаю о Земле, Король Горы. Я только желаю ей всего доброго. Зун. Не желайте ей ничего, госпожа. Королева. Давайте пожелаем бедной земле всего доброго. Зун. Нет, госпожа, нет. Останьтесь здесь, со мной, не живите мечтами. Это - не Земля. Это только сон, отлетевший от нас. Смотрите, смотрите (указывает вниз), это - тускнеющий сон. Королева (глядя вниз). Люди там все еще двигаются. Взгляните, там принц Ксименунг. Там, внизу, кое-что кажется совсем не похожим на сон. Зун. Нет, госпожа, этого не может быть. Королева. Откуда вы знаете, Повелитель Горы? Зун. Земля слишком невещественна для жизни. Там нет любви. Конечно, Земля была сном. Королева. Да, я не ведала любви в золотом дворце Зурма. Зун. Тогда, разумеется, все это было ненастоящим, Золотая Госпожа. Позабудьте мечты о Земле. Королева. Если любовь реальна... Зун. Можете ли вы в том усомниться? Королева. Нет. Это был сон. Я только что его видела. Разве сны плохи, мой принц? Зун. Нет. Они - всего лишь сны. Королева. Мы больше не будем думать о снах. Зун. Любовь - здесь, и только здесь. Нам не нужно больше грезить или думать о грезах, ибо это место - свято. Королева. Любовь только здесь, дорогой? Зун. Только здесь, Золотая Королева. Разве где-то еще любят так, как любим мы? Королева. Нет, я так не думаю. Зун. Тогда как может истинная любовь существовать где-то еще? Королева. Это правда. Зун. На этой чистой вершине, которая почти достигает Небес, обитает любовь. Здесь, и только здесь. Все прочее - сны. Королева. Можем ли мы пробудиться от любви и увидеть, что Земля подлинна? Зун. Нет, нет, нет. Драгоценная Госпожа, не дайте таким мыслям смутить вас. Королева. Но люди иногда пробуждаются от снов. И пробуждение может быть ужасным. Зун. Нет, нет, эти вещи слишком реальны, чтобы быть снами. Вы не можете пробудиться от любви. Сны бывают о вещах фантастических, о вещах причудливых и нелепых, о вещах загадочных и неприятных - о таких, как Земля. Когда они являются вам во сне, вы сразу замечаете, что они не настоящие. Но если и любовь - не настоящая, что же тогда там есть такого, ради чего стоит пробуждаться? Королева. Правда. Как ты мудр. Это была всего лишь нелепая причуда. (Смотрит вниз). Это был один из тех снов, которые являются к нам на заре. Теперь он померк и затерялся вдали. Зун. Вы будете любить меня вечно, Золотая Королева? Королева. Вечно. Почему нет? А ты будешь любить меня вечно? Зун. Вечно. Я не могу изменить этого. Королева. Давайте взглянем на этот далекий сон, заглянем в сумрак угасающих мыслей. Зун. Что ж, взглянем. Это был немного печальный сон; но на этой вершине, где все есть любовь, все, что мы видим, дарует нам радость и счастье. Королева. Взгляни на этот сон. Посмотри на них. Они идут так медленно, что, кажется, они бредут во сне. Зун. Все потому, что у них нет любви; она - только здесь. Королева. Взгляни! Взгляни на этих сновидцев, бредущих во сне. Зун. Они бегут. Королева. О! Смотри! Зун. Их кто-то преследует. Королева. Смуглые с копьями преследуют их. Зун. Это принц Мелифлор, принц Мумумон, принц Ксименунг бегут во сне. И принц Хаз. Смуглые люди близко. Королева. Смуглые их догоняют. Зун. Да, они приближаются. Королева. Взгляни! Принц Ксименунг! Зун. Да, он умер во сне. Королева. И принц Хаз? Зун. Поражен копьем. Королева. Они убивают еще и еще. Зун. Да, это все Сто Принцев. Королева. Они убивают их всех. Зун. Печальное было зрелище. Королева. Было? Зун. Я мог бы заплакать. Королева. Теперь все это так далеко отсюда. Зун. Это же так далеко, далеко отсюда. На священной горе мы можем чувствовать лишь радость. Королева. Лишь радость (Он вздыхает). Взгляни! (Он снова вздыхает). Зун. Вот падает бедный принц Мелифлор. Королева. Как силен удар большого копья. Зун. Он мертв. Королева. А ты не счастлив? Зун. Нет. Королева. В твоем голосе почудилось мне нечто очень далекое. Нечто странное. Это была печаль? Зун. Нет, мы слишком высоко, печаль не взойдет сюда. Злоба не коснется нас здесь, несчастья не настигнут нас с Земли. Королева. Мне показалось, что было нечто странное в твоем голосе, подобное печалям, которые мы видели во сне. Зун. Нет, Золотая Королева. Эти причудливые печали из снов не смогут коснуться реальности. Королева. Ты никогда не пожалеешь, что мы пробудились и покинули земной сон? Зун. Нет, славная госпожа; ничто и никогда не обеспокоит меня. Королева. Даже я? Зун. Даже вы, моя Золотая Зумзумарма, ибо на этой священной горе, где существует только любовь, вы не сможете нарушить вечный покой. Королева. И мы будем вечно обитать здесь в безграничной радости. Зун (глядя вниз). Теперь все мертвы, все принцы. Королева. Отвернитесь, мой принц, от сновидений Земли, вознеситесь сюда. Зун. Они не коснутся нас; но нам еще нужно отвернуться от сна. Королева. Подумаем о безграничной радости на грани небес. Зун. Да, Королева; о вечной радости в реальном мире, когда все прочее окажется сном. Королева. Это годы сделали их такими медлительными. Они мечтали и видели сны годы напролет. Время не может подняться сюда, годы остаются далеко внизу. Зун. Далеко внизу, создавая сон и разрушая его. Королева. Там, во сне, они не ведают, что только любовь реальна. Зун. Если время поднимется сюда, мы тоже исчезнем. Не остается ничего реального там, где есть время. Королева. Как мы проведем это затишье, которого не нарушит время? Зун. Держа вашу руку (Она протягивает ее). И часто целуя ее в затишье вечности. Иногда бросая мгновенный взгляд на уходящий сон; потом целуя вашу руку вновь - и так без конца. Королева. И никогда не уставая? Зун. Нет, пока вечность царит здесь в небесах. Королева. Так мы проживем до тех пор, пока сон не развеется и Земля не померкнет у подножия Этерской горы. Зун. И тогда мы будем созерцать затишье Вечности. Королева. И ты все еще будешь целовать мою руку. Зун. Да, пока вечность радует Небеса. Королева. Молчание на Этерской горе звучит как музыка. Зун. Это потому, что все реально. Во сне нет ничего реального. Музыка создается и вскоре исчезает, обращаясь в эхо. Здесь все окружающее - как бы мечты земли, но те мечты, которые вознеслись над фантазиями, уничтожив их фальшь. Королева. Позабудем же сон. Зун (целуя ее руку). Я уже все забыл. Королева. Ах! Зун. Какое горе настигло тебя с Земли? Королева. Древнее слово. Зун. Оно было изречено во сне. Королева. Это правда! (Она вырывает свою руку). Ах, я помню. Это была правда. Зун. Нет ничего реального, кроме любви, коронованная Зумзумарма. Там, где нет любви, не может быть ничего подлинного. (Он пытается снова взять ее за руку). Королева. Не касайся моей руки. Это была правда. Зун. Что за правда была в тех словах, услышанных во сне о Земле? Королева. Никто не достоин касаться моей руки; нет, никто. Зун. Клянусь Этерской горой, я поцелую вашу руку вновь! Что это за слова из сна, дерзающие противоречить реальности? Королева. Это правда! О, это правда! Зун. Из этого минутного, бессмысленного сна вы принесли мне слова и говорите, что они противоречат любви. Королева. Я сказала, что это правда! Зун. Не существует истины, опровергающей любовь. Только Судьба превыше ее. Королева. Тогда это Судьба. Зун. Вопреки Судьбе я поцелую вашу руку вновь. Королева. Никто не достоин. Нет, никто. (Она достает свою рапиру). Зун. Я поцелую вашу руку вновь. Королева. Тогда в дело вступит это (указывает на рапиру), ибо нет на свете достойного. Зун. Пусть это будет смерть, но я поцелую вашу руку вновь. Королева. Это неизбежная смерть. Зун. О, Зумзумарма, позабудьте этот суетный сон, забудьте все, что говорили сновидцы, пока я целую вашу руку здесь, в небесах, пусть и в последний раз. Королева. Никто не достоин. Это смерть. Никто не достоин. Никто. Зун. Пусть настанет смерть, но здесь, на вершине Этерской горы, в небесах, я еще раз поцелую вашу руку. Королева. Прочь! Это смерть. Даю слово Королевы. Зун. Я поцелую вашу... (Она вонзает в него, коленопреклоненного, рапиру. Он падает с Этерской горы, пока не исчезает из виду. Падая, он с паузами произносит ее имя. Она становится на колени на вершине и смотрит, как он падает, падает, падает. Все тише и тише доносится звук ее имени, пока он падает с немыслимой высоты, взывая к Королеве.) Зумзумарма! Зумзумарма! Зумзумарма! (Она все смотрит, а он все падает. Наконец его призыв к Зумзумарме доносится едва различимо, а потом его больше не слышно; она поднимается и, с безмерной грацией приподняв юбки, аккуратно спускается по снегу. Она направляется вниз, к Земле, когда опускается занавес). Занавес СЫРУС Действующие лица Слэддер, успешный человек. Хваст, его секретарь и агент по связям с общественностью. Преподобный Чарльз Хиппантинг. Дворецкий. Миссис Слэддер. Эрминтруда Слэддер. Место действия: Большой дом в деревне, недавно купленный Слэддером. Комната Слэддера. Большое французское окно, выходящее на лужайку. Время: наши дни. Дочь Слэддера сидит, небрежно постукивая по ручке кресла. Очень медленно отворяется дверь, в дверном проеме появляется голова миссис Слэддер. Миссис Слэддер. О, Эрминтруда. Что ты здесь делаешь? Эрминтруда. Я хочу поговорить с отцом, мама. Миссис Слэддер. Но тебе не следует заходить сюда. Нам не следует беспокоить отца. Эрминтруда. Я хочу поговорить с отцом. Миссис Слэддер. О чем же, Эрминтруда? Эрминтруда (ударяет по ручке кресла). Да ни о чем, мама. Только об этой его идее. Миссис Слэддер. О какой идее, дитя мое? Эрминтруда. О, та идея, что...эээ...я когда-нибудь выйду замуж за герцога. Миссис Слэддер. И почему бы тебе не выйти замуж за герцога, дитя мое? Я уверена, отец может этого добиться. Эрминтруда. Что ж, я не думаю, что хочу этого, мама. Миссис Слэддер. Но почему, Эрминтруда? Эрминтруда. Ну, ты знаешь, что мистер Джонс... Миссис Слэддер. Такой чудесный человек! Эрминтруда. ...сказал, что в герцогах нет ничего хорошего. Они притесняют бедных, кажется, так он и сказал. Миссис Слэддер. Совершенно верно. Эрминтруда. Вот, и ты тоже согласна. Миссис Слэддер. Да, да, конечно. Но в то же время отец изо всех сил стремится к этому. У тебя нет никаких других причин, дитя мое? Эрминтруда. Чего же еще ты хочешь, мама? Мистер Джонс - министр. Он знает, о чем говорит. Миссис Слэддер. Да, да. Эрминтруда. И еще я слышала, что он скоро станет пэром. Миссис Слэддер (с энтузиазмом). Да. Я уверена, он этого достоин. Но, дитя мое, тебе не следует сегодня говорить с отцом. Тебе не следует дольше здесь оставаться. Эрминтруда. Да почему же, мама? Миссис Слэддер. Ну, дитя мое, он опять курит одну из этих своих больших сигар, и у него отсутствующий вид. И еще он долго беседовал с мистером Хвастом. Я думаю, Эрминтруда, что это один из его великих дней. Я прямо-таки убеждена в этом. Один из дней, которые принесли нам все эти деньги и все эти чудесные дома с этими птичками, по которым стреляют его друзья-джентльмены. У него есть идея! Эрминтруда. О мама, ты и впрямь так думаешь? Миссис Слэддер. Я уверена в этом, дитя мое. (Смотрит наружу). Вот! Вот он! Идет по этой дорожке. Прямо как Наполеон!* Он идет с мистером Хвастом. Сейчас они войдут. Иди, Эрминтруда, нам не стоит его сегодня беспокоить. У него появилась какая-то великая идея, какая-то великая идея. *(Примечание. Слэддер нисколько не напоминает Наполеона). Эрминтруда. Как чудесно, мама! Как ты думаешь, что это за идея? Миссис Слэддер. Ах! Я никогда не смогла бы объяснить тебе, даже если бы знала. Это бизнес, дитя мое, бизнес. Далеко не все могут разбираться в бизнесе. Эрминтруда. Я слышу, они идут, мама. Миссис Слэддер. Существуют вещи, которые мы никогда понять не сможем, вещи, слишком серьезные для нас. И бизнес - самая чудесная из этих вещей. (Уходят направо. Через открытое французское окно с газона входят Слэддер и Хваст). Слэддер. Теперь, Хваст, нам нужно заняться кое-какими делами. Хваст. Да, сэр. Слэддер. Садитесь, Хваст. Хваст. Спасибо, сэр. Слэддер. Хваст, теперь я собираюсь сказать вам то, что не мог высказать, пока все эти садовники болтались кругом. Кстати, Хваст, мы наняли не слишком много садовников? Хваст. Нет, сэр. У эрла Этельдуна их семеро; нам нужно было нанять на одного больше, сэр. Слэддер. Разумеется, Хваст, разумеется. Хваст. Так что я нанял десятерых, сэр, чтобы обезопасить нас. Слэддер. А, все правильно, Хваст, все правильно. Кажется, что их слишком много, но все правильно. Ну, теперь к делу. Хваст. Да, сэр. Слэддер. Я говорил вам, что изобрел новое название для еды. Хваст. Да, сэр. Сырус. Слэддер. Ну, и что же вы смогли на этот счет предпринять? Хваст. Я подготовил несколько плакатов, сэр. Кажется, они сделаны недурно. У меня здесь есть несколько образцов и на первый взгляд они очень хороши. Слэддер. Ах! Хваст. Это великое название, если можно так сказать, сэр. Оно звучит так классически с этим "-ус" на конце; и всякий сможет понять, откуда оно произошло, даже если он ничему не учился. Оно всякий раз напоминает о сыре. Слэддер. Покажите ваши образцы. Хваст. Да, сэр, вот один из них. (Достает бумагу из кармана. Читает). "Что такое Сырус? Идите куда хотите, говорите с кем хотите, вас встретит один вопрос. Сырус - великий новый..." Слэддер. Нет, Хваст. Выбросьте этот вопрос. Мы ни должны сами признавать, что существуют люди, которые не знают, что такое Сырус. Вырежьте это. Хваст. Вы совершенно правы, сэр; вы совершенно правы. Это слегка неудачно. Я выброшу это (Он отрывает верхнюю часть листа. Читает). "Сырус - великолепный новый продукт. Он поддерживает тело и разум". Слэддер. Это хорошо. Хваст. "Унция Сыруса содержит в сто раз больше лактичного флюида, чем галлон молока". Слэддер. А что такое лактичный флюид, Хваст? Хваст. Я не знаю, сэр, но это просто замечательная вещь. Самая подходящая вещь, которая там и должна быть. Я нанял знающего человека, чтобы это написать. Слэддер. Хорошо. Идем дальше. Хваст. "Сырус помогает детишкам расти". Слэддер. Хорошо. Очень хорошо. По-настоящему хорошо, Хваст. Хваст. Да, я думаю, что это их зацепит, сэр. Слэддер. Дальше. Хваст. "Сырус. Единственная еда". Слэддер. "Единственная еда"? Мне это не нравится. Хваст. Это будет прекрасно смотреться в нижней строке, сэр, если плакаты будут достаточно велики. Слэддер. Будет смотреться в нижней строке! Я не такой дурак, чтобы полагать, что это не будет смотреться. Для чего еще нужны плакаты, если они не действуют на публику? Разумеется, это будет смотреться. Хваст. О, прошу прощения, сэр. И что же именно вам здесь не нравится? Слэддер. Я могу в один прекрасный день изобрести еще какую-нибудь еду. И что мы тогда будем делать? Хваст. Я не подумал об этом, сэр. Слэддер. Пойдем дальше. Хваст (чиркает ручкой). "Сырус изготовлен из чистейшего молока от чистейших английских коров". Слэддер. Дааа, дааа... Не скажу, что вы неправы. Не скажу, что вы совсем не правы. Но в бизнесе, Хваст, следует уделять больше внимания общему. Говорите об узах, скрепляющих империю, говорите о Юнион-Джеке, говорите что хотите о чистоте английских коров; но конкретные утверждения, знаете ли, конкретные утверждения... Хваст. О да, сэр, я понимаю; но полиция никогда не занимается тем, что печатают на плакатах. Это будет дурно для бизнеса, суд не примет таких обвинений, и... Слэддер. Я и не говорил, что он примет; но какой-нибудь не в меру бдительный осел может написать в газеты, что Сырус сделан не из молока; тогда нам придется пойти на расходы, купить дюжину коров, сфотографировать их, а еще то-се, пятое и десятое. (Он встает и идет к буфету.) Взгляните-ка сюда. Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, чистота и все такое прочее, и к тому же очень удачная концовка, но взгляните-ка на это. (Он разворачивает большой плакат, изображающий самодовольно ухмыляющуюся молочницу. На плакате написано: "Не хотите еще?" и в другой части: "Сырус за чистоту".) Видите? В том-то все и дело. Мы ничего не утверждаем и в то же время можем добиться с помощью этой картинки того, чего нужно. Хваст. Да, сэр, это великолепно. Просто замечательно. Слэддер. Они будут смотреть на это на каждой дороге, на каждой железнодорожной линии, во всех английских городах. Я повешу это на скалах в Дувре. Это будет первым, что они увидят, когда будут возвращаться домой, и последним, что им запомнится, когда они будут покидать Англию. Я повешу это везде. Я ткну их носами в это. И тогда, Хваст, они попросят Сырус вместо сыра, и это будет означать, что я приобрел монополию на все сыры мира. Хваст. Вы великий человек, сэр. Слэддер<