т. Потом я услышал короткие гудки. Оглохший совершенно и контуженный, я шел к такси и Максу. Снег падал отвесно... *17* Когда я подошел к такси, я обратил внимание на машину, которая стояла припаркованная немного слева от нас. То есть, слева от Макса, меня и такси. Это была большая машина, вся засыпанная снегом. Вдруг "дворники" совершили обычный полукруг и обратно. Показалось, что автомобиль открыл глаза. Это был тот самый Мерседес. Странно, мне никогда морды "мерседесов" не казались зловещими. Самодовольными, надменными, высокомерными, сытыми, скучными и сонными казались, но зловещими никогда. По количеству снега на нем было ясно, что он стоит здесь какое-то время. Да и пусть, решил я, наплевать, мне бояться нечего. Я решительно сел в такси. Мы будем напиваться, а он пусть себе сидит там в своем Мерседесе, как дурак. - На Мясницкую, - сказал я водителю. Макс сел вперед, я сзади. Мне было хорошо и спокойно. Я знал заранее, что это спокойствие ненадолго, и что оно неожиданно сменится отчаянием и тоской. Но не сейчас! Не сейчас! Она сказала, что знает, что я Ее люблю. Сказала, что ждала, когда я ей это скажу, попросила позвонить ей завтра! Может быть, Она сейчас не могла говорить. Да и я не мог. Все хорошо! Все хорошо... Мы ехали медленно. Макс обсуждал с таксистом московскую погоду и рассказывал о том, какая зима и какие морозы у нас в родных краях... "Там зима - так зима!" - говорил он... Меня разбудил дозорный. Он потряс меня за плечо, и я проснулся. Я так и спал на дне неглубокой траншеи. Песок надуло во все складки одежды... На губах тоже был песок. Молодой солдат что-то говорил, а я даже не сразу сообразил, где я и что происходит. Потом я оперся рукой о пулемет, встал, отряхнул с себя песок и выслушал дозорного. Он сказал, что разведчики вернулись. Вернулись только трое... Я весь напрягся и почувствовал, что могу раскрошить собственные зубы, так сильно я их сжал... Неужели Макс!!... Уходили семь человек. Макс вел их. Четыре разведчика и три диверсанта. Вернулись трое... Далее солдат сказал, что один сержант ранен, что лейтенант и уцелевший рядовой тащили его на себе. Еще они принесли какие-то важные документы... - Лейтенант вернулся? - спросил я. Лейтенант вернулся невредимым! Макс вернулся! Я бросился к штабной палатке. Там, на брошенном прямо на песок брезенте, лежал раненый. Его бинтовали свежими бинтами. За столом сидели Макс и еще один разведчик. Их обступили человек десять из моего взвода. На столе ярко горел газовый фонарь, лежали папки, тетради и открытый планшет с картой. - А-а-а-а! Бродяга! Ты знал, что я без гостинца не вернусь, - сказал мне Макс. - Смотри, что было в коробке с этим барахлом. Под барахлом подразумевались папки и документы, которые он, с огромным трудом, риском и ценой жизни четырех человек доставил сюда... Макс достал из мешка коробку сигар. Белая с желтыми углами и гранями коробка. .. Это аппетитнее, чем коробка конфет. Сигары! - Макс, давай отойдем, нужно поговорить. Мы отошли, и я как можно короче объяснил ему ситуацию. Макс очень устал и весь как-то высох за те два дня, пока его не было. Я был счастлив! Во-первых, Макс вернулся, во-вторых, я оказался прав и не зря настаивал на том, что кто-то должен остаться, в-третьих, Макс добыл какие-то важные сведения, а значит, мой взвод будет утром погибать не зря. Теперь нужно было решить, как доставить документы, карту и раненого... Точнее, как догнать отступающий батальон. - Нет, дружище, я сейчас об этом думать не могу. Мне нужно чего-то съесть и поспать, хотя бы часок, - сказал Макс. - Не получится. Тебе нужно выйти немедленно, до рассвета не больше полутора часов. Вам нужно успеть... - А кто тебе сказал, что я собираюсь куда-то идти? Я доставил то, что добыл, дальше ваше дело, что с этим делать. Я устал. Мне нужно поспать. - Макс, ты должен... - Ты командуешь стрелковым взводом, вот и командуй! - перебил меня он. - А я - разведка. Я пошел спать. Я устал как собака, пока ты тут прохлаждался. Я посплю, а ты пока отправь бумажки и раненого... Потом разбудишь меня, покурим сигары. Если ты не выпил свой хваленый виски - выпьем, потом повоюем. Но теперь спать! Спать! Он пошел обратно к палатке, а я остался стоять. Я стоял, смотрел ему вслед и улыбался. Машин было все еще много. Пятница, вечер, Москва... Все ищут, ищут чего-то!... Стекла в машине запотели, "дворники" работали в максимальном режиме. Я оглядывался назад и пытался найти глазами знакомые мне фары. Нет! Ничего определенного я не увидел, но почему-то был совершенно уверен, что мой преследователь едет за нами. - Да-а! Когда минус сорок пять, это лучше, чем вот такая слякоть, как здесь, - рассказывал таксисту Макс. - Сухо, холодно! Все бациллы, вирусы вымерзли. Никакого гриппа. Красота!... - Макс, кончай заливать, а! - вступил в разговор я. - Сколько раз за прошлую зиму было минус сорок пять? Тоже мне полярник! Не слушайте его! Вот здесь остановите, пожалуйста... За такси заплатил я, но Макс, кажется, тоже сунул водителю денежку. Мы вышли из машины. Возле заведения было битком дорогих автомобилей. У дверей стояли люди, запорошенные снегом. Значит, мест не было. Я огляделся - длинная вереница машин медленно ползла по заснеженной улице. Моего Мерседеса я не увидел. - А это модное место? - спросил Макс. - Довольно модное, сам не видишь, что ли? Народ на улице стоит. - А известные артисты сюда ходят? - Бывает. - Познакомишь? - Ма-а-кс!!! - А как мы туда попадем? А?!? - По блату, - сказал я и стал отыскивать в бумажнике клубную карточку этого заведения. - А порок здесь есть? - продолжал Макс. - Вот сейчас войдем, и появится, - ответил я. Хотя я знал, что Максу там не очень понравится. Нет-нет, Макс не любитель цыганщины и шансона. Просто мы шли в модное, а стало быть, довольно скучное заведение. Но выпить хотелось скорее! И неважно где. А Макс хотел "модного". Пожалуйста!... Мы протиснулись между ожидающими возможности войти. Я показал карточку большому охраннику. Он внимательно посмотрел на меня, на Макса и... впустил нас. Лицо его не изменилось, он просто перестал на нас смотреть. Внутри нас встретил такой же парень... "Интересно, где для них шьют такие плохие пиджаки?" - подумал я. Людей было не так много, как могло показаться с улицы. Звучала индийская музыка, официанты были все одеты в стилизованные индийские костюмы. У гардероба стояли и ждали очереди поменять одежду на номерок три очень красивые женщины. Макс уставился на них. - Отлично! - сказал Макс. - Мы с тобой уже Эрнесты или просто пописать зашли? - Не знаю, посмотрим. Но я боюсь, что меня на Эрнеста сегодня не хватит. Макс, сегодня пятница, все вышли с надеждой. Сегодня у многих есть намерение держаться до утра. Я столько не прохемингуэю. - А тут порок найти можно? - Ищи, Макс! Ты этот запах чувствуешь лучше меня. Мы разделись, получили номерки. Мне достался номер 27. Он мне понравился. Я остался доволен. Хороший номер. А Максу дали номер 46 - ерунда какая-то. Вскоре нас посадили за столик. Столик был не самый лучший, зато открывался хороший обзор. - Видал? Саня, смотри! - Макс выпучил глаза и указал куда-то мне за спину. Я оглянулся, увидел нескольких лощеных мужчин и пару таких же женщин. - Кого? - спросил я. - Вот этот, в сером костюме. Это же известный... как его... Экономист, кажется... Да! Экономист или политолог. - Макс, Бог с ними! Их много, известных. - Не-е! Здорово! Здорово! Просто приятно знать, что мы в таком месте, куда ходят известные люди. А что мы будем пить? Давай, здесь ты заказывай. - Хорошо, Макс. Я знаю, что заказать! - Саня, закажи что-нибудь модное! - Сначала крепкое, а потом модное, хорошо? - Отлично! - Макс потирал руками колени и смотрел по сторонам блестящим взглядом. Мы моментально выпили по 50 текилы и я еще заказал по два больших мохито[Название коктейля: Мохито (mojito (исп.) - комар). Тип коктейля: Аперитив. Long drink. Рецепт коктейля: 50 г кубинского рома, 1 барная ложка сахара, 1 веточка мяты, 20 мл сока сладкого лайма и кожуры. В стакане для лоигдринка раздавить веточку мяты с сахаром. Руками выжать в стакан сладкий лайм, кожуру положить в стакан. Наполнить стакан толченым льдом, влить ром и перемешивать, пока стакан не запотеет. Долить содовой воды, украсить мятой и подать к столу с соломинкой. Существует миф, который вполне может быть правдой, что мохито был любимым напитком Хемингуэя. - Примеч. автора]. - А что это, мохито? - поинтересовался Макс. - Это модно? - Модно. И давно. Тебе понравится, - успокоил я его. Вскоре Макс разглядел за соседними столиками пару известных бизнесменов, какого-то спортсмена и актрису из телесериала. Я обменялся приветствиями с парой знакомых. Макс был доволен. Музыка звучала громко, но не Очень... Я был не то чтобы спокоен, а как бы находился между всем. То есть как бы немного отдельно от всего. Я старался заставить себя не думать, не анализировать Ее последние слова. Макс лениво листал меню. Индийские блюда и их названия веселили его. Он читал вслух странные и, в об- щем-то, ничего не говорящие о содержании блюд названия и смеялся. "Как старик", - подумал я про него. - А давай курить сигары, - вдруг предложил Макс. Я так удивился! Мне вспомнилось мое последнее видение; я уже перестал им удивляться... "Ну надо же", - подумал я. - А цены ты видел, Макс? Мы только начинаем нашу вечеринку. - Саня, ты опять про деньги?! Я угощаю! Вот приедешь в родные края, там будешь угощать всех, а сегодня я барин. Давай сигары покурим. Я люблю курить сигары. Просто курить... ну... сигареты мне удалось бросить давно. Я покурил в армии, а потом бросил. На спор. Тогда я серьезно относился к спорам. В двадцать пять лет! Конечно! А сигары стал курить недавно, уже в Москве. Не часто! Фанатом сигар я не стал, но иногда... с удовольствием... - Давай покурим. Почему нет? Я тут же попросил принести нам сигары. Нам принесли хюмидор (это ящик для хранения сигар). Вот какой разговор у нас состоялся по поводу сигар. Макс: Саня, а какую мне взять? Я в них не понимаю ни черта. Я: Бери ту, которая нравится. Макс: Мне никакие не нравятся, я же говорю, не разбираюсь я в них. Я : Не-ет! Нравится, в смысле, внешне... ну, на вид. Та, которая улыбается тебе, ту и хватай. Макс: А там, кубинская, не кубинская - это что, не важно, что ли? Я: Конечно, важно. Все важно! Но это такие дебри! В это лучше не углубляться. Одних книг про сигары столько!... Так что бери ту, которая нравится внешне, и не ошибешься. Макс: Вот эта. (Макс ткнул пальцем в самую толстую и самую длинную сигару.) Хорошая, по-моему! {Девушка, которая держала сигары, заулыбалась.) Я (тоже усмехнулся): Хорошая. Но ты сдохнешь от нее. Ты ее за час не выкуришь. Макс: Вот и отлично. Куда торопиться. Я: Это самая крепкая сигара. Возьми лучше вот эту. Макс: Ну вот! Сначала говоришь, мол, давай, выбирай сам, а потом, как всегда, сам все мне подсовываешь. Нет уж, я возьму свою. Я: Макс, не упрямься... Макс: Хватит! Я беру ту, что мне понравилась. И пусть мне будет хуже. Я: Здесь сейчас всем будет хуже от дыма... Хотя-а! (Я махнул рукой.) Тебе бесполезно что-либо говорить... Макс: Вот именно! Бесполезно! Дай мне отдохнуть, пожалуйста! Саня... А ты какую выбрал? Я (я выбрал среднего размера и крепости сигару): Вот эту. Макс: А почему? Я: Просто... Она мне нравится. (Я отпустил девушку с сигарами.) Макс: На вид? Я: Ну... Мне нравится именно эта сигара. Я уже курил такую... И мне понравилось. Макс: А какая разница?... Я: Разница большая! Я же говорю, тут дебри. Если всерьез заниматься этим вопросом... В общем, целое дело. Макс: Нет, ты просто объясни, чем она тебе нравится. Вкусная что ли? Я: Ну-у... Вкусная. Да, пожалуй, вкусная. Макс: А моя, что, невкусная? Я: Макс, да они все вкусные. Только разные... Это же понятно. Они все из разного табака, по-разному скручены, из разных мест, разной формы. Я тоже не знаток. Если всерьез во все это вникать... Короче, я сказал тебе - это целое дело! Макс: А как... вот это мне сделать? (Макс пытался обрезать сигару.) Я: Давай-ка я сам сделаю. (Я забрал у Макса гильотину для обрезания сигар.) Знаешь, эти сигары, в основном, просто приятные и недешевые игрушки. И все, что с ними связано, - тоже приятные и дорогие мужские игрушки. Вот! (Я показал Максу гильотину.) Их же чертова уйма всяких разных. Есть и такие, и сякие, и золотые... Кстати, вот ящики для сигар... Макс: Как-то они смешно называются? Я: Хюмидор. Макс: Как? Я: Хюмидор. Не путай с помидором. Они тоже бывают такие дорогие! В них должна поддерживаться определенная влажность, даже специальный прибор устанавливают для этого... Разные сигары в одном ящике хранить не рекомендуют... и прочее и прочее. И все дорого... Макс: Вот черт! (Макс закашлялся.) Я: Не затягивайся. Макс: Да знаю я! Только не получается. Машинально затягиваюсь как-то (кашляет). Ядреная! Я: А я говорил! Макс: Саня, а вот эту бумажку (Макс показал на красивое бумажное кольцо, опоясывающее сигару) нужно снимать? Я: Вот этого я точно не знаю. Я то снимаю, то не снимаю. Делай, как нравится. Макс: Как нравится?! (Макс аккуратно снял с сигары бумажное колечко и сразу надел себе на палец. Потом вытянул руку и полюбовался тем, как получилось.) Я (после небольшой паузы): Сигары - это все-таки вкусно! Макс: А я не понимаю. По-моему, чистый понт. Хотя, конечно, красиво! (Он выпустил изо рта целое облако дыма.) Я: Не-е-е! Неправильно. Хорошая сигара в правильной обстановке... Это вкусно! Эффект от нее, знаешь... ну... как от хорошей порции коньяка или виски... Конечно, не совсем так, но ощутимо. Макс: Тогда какая разница? Выпил коньяку и все... И быстрее и вернее. Я: Погоди! Макс! Если так рассуждать... Тогда зачем пить коньяк? Можно выпить просто водки - те же сорок градусов. А все остальное - понт! Макс: Конечно, понт! Только приятный такой, не дешевый понт! Саня, все - понт!!! Но мне нравится. Надо будет разобраться в сигарах. Я: Да брось ты! Зачем тебе разбираться в сигарах? Ты что, их будешь постоянно курить? Что я, что ты... Мы с этими сигарами, как карикатуры... на самих себя. Да сколько бы ты ни прочел этих книг про сигары, как бы ни стал в них разбираться... Ну посмотри на себя с сигарой. Эта борода, сигара... Так в индийских фильмах изображают плохих американцев... Макс: Да? А мне все равно! Я бы еще шляпу себе купил... Я: Сомбреро себе купи лучше! Еще смелее и бескомпромисснее... Макс: Дурак! Мне шляпы идут, между прочим... Я: А кому они не идут? Я сам хотел бы носить шляпу. Но это не то чтобы вызывающе или странно, а просто... как сказать?... Просто шляпы сейчас практически не носят... и значит, это будет... не нескромно, а ... ну, как бы больше, чем просто носить шляпу. Больше, чем просто так! А я хочу просто носить шляпу и не думать при этом, что я в шляпе. Макс: Как же у тебя в башке-то все понакручено! Что ты за человек. Кошмар! (Макс покачал головой.) А шейные платки, значит, все носят? Я: Платок - это подарок! И он у меня на шее вследствие обстоятельств, так... Макс: Подарок? Тогда ты мне шляпу подари! Буду ее носить и говорить, что ты подарил. И все претензии сразу не ко мне. Кстати (Макс прищурился), как мой фонарик? Ей понравился? Я: Нет, Макс... То есть, я ей его еще не подарил. Вот он, забери. (Я положил фонарик на стол.) Макс: Да брось ты! Я порадовался, когда его покупал. Достаточно! (Макс как-то заметно погрустнел, или, точнее, перестал быть весел.) Вот так мы поговорили про сигары. - Ты меня позвал, ну... туда, - Макс махнул рукой в неопределенном направлении, подразумевая маленькое кафе на проспекте Мира, - потому что она не пришла? - Да, Макс. Точно. Он покивал головой. Тут принесли мохито. Макс явно удивился, увидев то, что перед ним поставили на стол. Он сунул трубочку в рот и сделал несколько глотков. - Вкусно, - сказал он. - Без дураков, вкусно! Мне нравится, - он помолчал немного. - А ты, значит, сильно влюбился? Везет тебе! Как ты думаешь, вон с теми можно сыграть сегодня? Давай немножко похемингуэим, а? Макс указал на тех трех красавиц, которых мы видели у гардероба. Это были красотки, безо всяких... Теперь они сидели втроем за столиком и очень весело что-то обсуждали. - Саня, скажи мне, пожалуйста, почему все девушки, когда приходят вечером куда-нибудь... ведут себя вот так? - он показал на них пальцем. - Они же нарядно одевались, крутились у зеркала... не друг для друга же?! Они же пришли сюда познакомиться... Так? А какого черта они всегда сидят и делают вид, что им никто не нужен, и что им и так ужасно весело. Почему, Саня? - Макс, вопрос риторический. А с этими барышнями мы в Эрнестов играть не будем. Ничего не выйдет. - Почему это? Я с бородой, с сигарой! Саня, если ты не хочешь, я один попробую. - Даже не пробуй! Будет неприятно вспоминать. Эти девки ждут, и ждут не тебя. Они видели, на чем мы приехали, они сканировали, как ты одет, как себя ведешь, как держишь сигару, за какой столик нас посадили... У тебя будет шанс с ними поболтать только если они никого не дождутся часиков до двух. После двух - давай, пробуй. - Саня, зря ты так. Они не профессионалки. Ты чего... - А кто говорит, что они профессионалки?! Конечно нет! Макс, все не так примитивно, но и не очень запутанно. Эти девки, просто... статусные такие девки... А у тебя не тот статус, и все! - Ерунда! Я веселый, приятный и добрый человек. Этого уже достаточно, чтобы... - Зато они, Макс, скучные, невеселые и недобрые. И нечего на них тратить время, силы и деньги. Да-да! И деньги! Они не оценят. Они привыкли. Меня от них тошнит... Зазвонил мой телефон. Я вздрогнул и пролил немного коктейля себе на грудь. Но я не выругался, я судорожно искал телефон в кармане пиджака... Позвонил Паскаль. - Саша-а-а! А я тебе звоню, потому что я тебя люблю!- слышно было, что Паскаль звонит из очень шумного места. Он кричал в трубку и был откровенно пьян. - Приезжай к нам, пожалуйста! - Паскаль! Как ты быстро напился, еще час... - Саша! Я не слышу, - кричал он. - Сейчас, - крикнул я в трубку. - Извини, Макс, я сейчас, - сказал я уже Максу. Я встал из-за стола и отошел ко входу, где музыка была тише и я никому не мешал. - Саша! Приезжай скорее, если ты хочешь меня увидеть и хочешь, чтобы я тебя смог узнавать, приезжай. У нас здесь весело! - Паскаль, как ты быстро уже готов! Молодец! - Да! Я молодец! Саша, я тебя люблю! Я такой сволоч, а ты мой друг! Мы тут разговариваем только про тебя. - Дружище, если ты там с Катей, будь осторожнее. Аккуратнее... Постарайся не оставаться с ней без свидетелей. - Я понял, я стараюсь... Я поэтому пью! Приезжай скорее! - Не-е, Паскаль! Давай завтра созвонимся. Веселись без меня. - Хорошо! Я понял! Никому не нужен старый пьяный французский человек. Пока! - Аккуратнее там!... Пока! Я стоял у окна. Снег шел уже не так густо и не хлопьями. Снежинки летели, каждая по отдельности. Возле окна ветер странным образом завихрялся, и снег летел вверх. Я минуту смотрел на это. Потом бросил взгляд просто на улицу. Знакомый Мерседес стоял на другой стороне. У него горели габариты и из выхлопной трубы шел дым, а в салоне было темно. Сидящий или сидящие внутри грелись. "Надо это обсудить с Максом, у него мозги в этом смысле лучше соображают", - решил я и пошел к столику. Макса там не было. Я огляделся и увидел его возле углового столика. Он как раз целовал руку худой женщине с очень выразительным лицом и длинной сильной шеей. Она хохотала и что-то говорила Максу. Ее спутник, лысый мужчина в белом обтягивающем свитере, сильно смеялся. Макс раскланялся, что-то еще сказал, попятился, игриво помахал рукой и вернулся за столик, сияя улыбкой. - Вот! - сказал он и положил на стол листочек бумаги, вырванный из блокнота. - Если ты не хочешь знакомить меня с известными людьми, я сам буду знакомиться. - Что это? - спросил я, указывая на листок. - Автограф! Я сказал, что я ее поклонник. Я просил подарить мне еще какую-нибудь личную вещь. Вот, она подарила! - он показал дешевую пластмассовую зажигалку. Я взял листок и прочел: "Гоша! Всего Вам самого хорошего! Вам и Вашим друзьям!". Дальше была очень непростая подпись. - Гоша? Это кто? Это ты, что ли, Гоша? - поинтересовался я. - Нет! Гоша - это ты! - Макс говорил заговорщицким громким шепотом. - Мы приехали с тобой издалека, у нас в городе есть ее фан-клуб. А ты так любишь ее творчество, что сам не решился к ней подойти и даже ушел от волнения. Поэтому, возьми бумажку. Это тебе. - Дурак, - спокойно сказал я, взял бумажку, повернулся к тому столику, где сидела актриса, нашел ее взгляд, церемонно поцеловал листок и положил его во внутренний карман пиджака. Она засмеялась. - Молодец, - похвалил меня Макс, вынул трубочку из своего стакана, взглядом приказал мне сделать то же самое, чокнулся со мной и выпил остатки коктейля, процеживая жидкость через лед, которого в стакане было еще много. Я повторил за ним все в точности. - Саня, ты пиджачок-то застегни, а то видок у тебя, как у спившегося аристократа, - шепотом сказал Макс. Я взглянул на свою рубашку. На ней высыхало пятно от мохито. Коктейль, конечно, был прозрачным... но все равно неприятно. На груди виднелось темное коричневое пятно. Небольшое, но заметное. Наверное, я посадил его, когда сидел, прижимаясь к стойке грудью... там... в том кафе. Я застегнул пиджак. Спрятал коричневое пятно. - Да-а-а! Обляпался, ваше благородие! - сказал я сам себе. *18* Я рассказал Максу про Мерседес. Он сразу посерьезнел и внимательно выспросил у меня все детали. Потом мы сходили и посмотрели в окно. Мерседес стоял так же и там же. Макс подумал минуты две. Мы вернулись за столик, и он заказал еще два мохито. - Саня, это здорово! Приключение, мать его! Отлично! - Макс действительно был рад. - Эх! Если бы мы были дома, в смысле, на малой родине, я сейчас бы позвонил ребятам, они пробили бы его номер... Мы бы через десять минут знали, чья это машина. Но в Москве, кому звонить?... - Главное, Макс, а как они могли найти меня на проспекте Вернадского? Я ехал туда на метро. За мной что, сто человек следят, что ли? Пойми! Кто я такой?.... - Это просто! Узнать, где у тебя объекты и сколько их - проще пареной репы. Заехать на один, другой, третий... - У меня их два... - Тем более!... И что значит: "Кто я такой?" Конечно, ты не враг государства и не украл деньги мафии. Если бы ты это сделал, тебя искали бы по-другому. Ты бы этого не заметил. А тут ездят на одной и той же машине и сильно не скрываются. На то, что тебя пугают, тоже не похоже. Скорее ревнивый муж. - Она не замужем... - Значит мужик... Какой-то мужик. Все просто! А вот чей мужик, этого я знать не могу. То, что говорил Макс, было логично, но странно. Мы встречались всего четыре раза. Всегда... в какое-то дневное время... В общем, не поздно и неподолгу. Может быть, Она сказала про меня... Но вряд ли. Она не стала бы сообщать мое имя, мой адрес и место работы. Если бы Она так поступила, то, наверняка, предупредила бы меня. Я поделился с Максом своими сомнениями, но признал, что его гипотеза самая продуктивная. Не зря, как только я увидел этот Мерседес, я сразу встревожился именно за Нее. - Разберемся, Саня! Все хорошо! Мы сидим с тобой в модном месте, среди известных артисток, пьем! А он там курит в машине. Так ему и надо! Ему хуже, чем нам. Не бойся, сегодня все выясним, еще и повеселимся. Какой ты молодец! Конечно!! Модный человек, успешный, и еще так влюбился, что за ним следят! Это супер! - Макс, а Ей все это ничем не угрожает? Макс скривил губы, прищурился и подумал секунд пятнадцать. - Да вряд ли, - наконец сказал он. - Если бы она знала или чувствовала что-то подобное, она бы предупредила тебя, ты сам сказал. И ты бы что-то уже почувствовал, если бы что-то было не так. - Макс прищурился и заулыбался. - А ты здорово влюбился, Саня! Расскажи про нее. Знаешь, как мне интересно! - Ма-а-кс! Я еще выпью и расскажу, а сейчас... - Да перестань ты! Мне она сама не сильно-то интересна. Мне она заочно не очень-то нравится. Я с ней знакомиться, ну-у, фактически знакомиться, вообще не хочу. Я ее твоими глазами увидеть-то не смогу. Ну что?! Увижу женщину, от которой моего друга трясет, из-за которой он мучается. Зачем мне ее видеть? Лучше ты мне про нее расскажи. Это интереснее. Мне ты интереснее! А та, которая тебя мучает, совершенно... - Ты что? Мучает?! - не выдержал я. - Да ко мне никто и никогда с таким вниманием не относился. Она настоящая! Она такая настоящая... - Саня, ты не понял меня! Настоящая, настоящая! Заладил! Мне настоящего не надо. - Макс говорил более чем серьезно. - Я знаю, что такое "настоящее". И я про это слушать не хочу. Вот смотри... сижу я три дня назад на кухне. Ночью. Выпили за ужином немного. С мужиками выпили... Немного! Приехал домой, сижу на кухне один, пью чай, трезвею. И вдруг чувствую, неожиданно и очень сильно чувствую, что жизнь-то реальна, понимаешь! Жизнь - реальная штука! - Я редко видел Макса таким серьезным. - То есть я сижу на кухне, пью чай. Вот кухонная мебель, плита, холодильник, окно, за окном темно, там ночь. Мне уже больше тридцати лет. Я реальный!!! Мне нужно утром, к десяти, поехать на встречу, обсудить цены на бетонные блоки. Мне их надо много, буду просить отдать мне их дешевле. Бетонные блоки, блядь! Понимаешь?! Они реальные. Не плохие, не хорошие, а реальные. А я сижу на кухне, пью чай. Пью кипяченую воду с сухими листьями... Саня, жизнь реальна! Я это понял и так... обломился!.. Потому что... Ну не ради ЭТОГО же все?! Ты только не упрощай то, что я тебе сейчас сказал. Я сказал тебе, что жизнь реальна! Это не значит, что жизнь бессмысленна, что все ерунда и мы занимаемся всякой фигней. Нет, Саня! Это слишком просто! А вот то, что жизнь реальна... РЕАЛЬНА! Это страшнее... Вот я и приехал... А у тебя тут слежка, любовь, Москва!!! Саня, ты даже не знаешь, какой ты счастливый. - Я счастливый?! А жизнь реальна?! - Я сказал это вполне спокойным голосом. - Макс, почему это звучит у тебя, как упрек мне? Я почему-то даже захотел тебе сначала возразить, что, дескать, я не счастливый. Почему-то если кто-то говорит, что, мол, ты счастливый, нужно обязательно оправдываться. Что нет, я не счастливый, или счастливый, но у меня на самом деле то и се, и еще чего-нибудь болит. А если мне ответят, что у них тоже болит, то я скажу, что у меня болит все равно сильнее... В этот момент нам принесли мохито. Мы чокнулись, кивнули друг другу и выпили по несколько глотков. - Ну, продолжай... давай... - поторопил меня Макс. - Так вот! Я не знаю, счастлив я или нет. Даже когда мне бывает очень хорошо, я же не знаю, счастье это или нет. Может быть, это оно самое и есть. Но я-то этого не знаю! Мне-то кажется, что, может быть, бывает еще намного лучше. А так мне хорошо, но как-то конкретно. Разве это счастье? Я не помню вообще, чтобы я был счастлив. Мне бывало очень хорошо, и даже очень, очень, очень хорошо. Но счастлив?.. Я помню, как я поступил в институт. Я сдавал экзамены, волновался, а до этого ходил в институт, смотрел, потом подавал документы и думал: "Неужели я буду студентом, таким же, как вот эти чудесные люди, которые сидят в аудиториях и курят в коридорах!" Мне не верилось! И вот я читаю свою фамилию в списке поступивших. Наступило такое облегчение! Я позвонил, обрадовал родителей, вышел из института на улицу и пошел. Было лето, я купил мороженое. Я шел, в моей жизни кончился большой этап. А впереди!... Свобода, интересные дела и люди, прекрасная жизнь! Я шел, и мне было очень-очень-очень хорошо! Но если бы я тогда мог знать, что лучше мне в жизни уже не будет, то, может быть, я тогда мог бы быть счастлив? И теперь мог бы сказать, что я знаю как это и что это такое. Макс слушал очень серьезно и внимательно. Если бы не дурацкая бородка, можно было бы сказать, что он прекрасен, такое внимательное и острое было у него лицо... в этот момент... Наши сигары погасли и мы, не сговариваясь, стали их раскуривать снова. - Макс, вот ты говоришь, что жизнь реальна? Конечно!!! Жизнь гиперреальна! Вот я влюбился, но когда я смотрю на Нее, я же вижу Ее реально. Мой взгляд не замутнен, я не как в тумане. Я вижу Ее реальнее, чем кто-либо. Она очень красивая! Она такая красивая, что я даже не знаю, чего я хочу. Я Ее так люблю, что ничего не могу хотеть. Но я шел на встречу с Ней в прошлый раз и думал: "Если бы можно было держать Ее за руку и разговаривать с Ней - все! Мне больше ничего не надо. Я больше ничего не хочу. Потому что, а что может быть больше, чем сидеть рядом с Ней и держать Ее за руку?" И вот мы встречаемся, сидим друг напротив друга. От моих глаз до Ее глаз сантиметров пятьдесят-шестьдесят, не больше. Вот Ее руки на столе... Мои тоже на столе. И, вдруг, Она касается моей руки, а потом я кладу свою руку на ее руку... И мы так сидим!!! Но как только это произошло, как только моя рука легла на ее руку... Прямо в эту секунду мне ЭТОГО стало недостаточно. Сразу! Видишь, ни одной секунды счастья! И стало только еще труднее и больнее... - Это потому, что ты влюбился, Саня! По-настоящему... А я вот не влюбляюсь, Саня! Вообще!!! Я знал Макса уже больше десяти лет. Мы познакомились, когда я уже заканчивал институт, а он учился на третьем курсе. Нет! Он учился не со мной в одном институте. Он учился вместе с моей тогда будущей, а теперь бывшей, женой. Они учились на экономическом. Он уже успел отслужить в армии, как и я. Мы подружились сразу и сильно... Макс влюблялся постоянно и совершал в связи с этим массу экстравагантных поступков, всегда талантливых. Вдруг к нам подошел менеджер заведения и указал на человека, который стоял у входа в зал. Он был одет в цветную кофту и джинсы, которые были заправлены в короткие зимние сапоги. - Господа, - сказал менеджер, - у того господина, - он указал на человека в кофте, - для вас что-то есть. Он хочет вам что-то отдать. К сожалению, он так одет, что мы попросили его подождать у вхо... - О-о-о! - неожиданно громко сказал Макс. - Ну надо же! Макс бросился к этому человеку, подбежал к нему, радостно пожал ему руку и увел из поля моего зрения. Через минуту он вернулся, неся в руке свой новый портфель. - Саня! Это таксист, который нас вез сюда. Представляешь, я-то портфель кинул на заднее сидение и забыл. С тебя толку нет, ты сейчас можешь голову где-нибудь забыть, невменяемый... А он увидел, и, видишь, вернулся. Денег взять не захотел. Кое-как я его уговорил. Во какие люди бывают! Смотри, какой мужик! Хотя коренной москвич! А ты говоришь... *19* Удивительно! Как же так? Максу портфель вернули. Что он за человек такой? А мне перчатки не вернули. Симпатичный и очень приятный таксист, он видел, где я вышел. И ясно было, что шел я в ресторан. Он мог бы завезти мне перчатки. Нет! А Максу портфель привезли. В чем тут дело? Мы допили мохито, и я наотрез отказался пить еще. Я просто не хотел больше пить, ну-у... не было жажды. К тому же я понял, что почему-то меня не берет. Нужно было перейти на крепкие напитки, но здесь не хотелось оставаться. Оставаться смысла не было. Зачем? Вот-вот должны были добавить громкости звука. Заведение заполнялось. Конечно, еще не подъехали сугубо ночные жители, но какой интерес наблюдать за ними? Люди, которые выходят в ночной московский рейд, очень целенаправленны. Цели, конечно, бывают самые разные, но когда у человека есть цель, он плохой компаньон для двух парней, которым за тридцать и у которых нет определенной цели на эту ночь. Им просто хочется утомить себя так, чтобы уснуть сразу и без сновидений. - Ну-у-у, так не пойдет, - сказал Макс и откинулся на спинку стула. - Я один не могу веселиться. Саня, я так рвался к тебе в Москву, думал, как мы тут... - Макс сжал кулаки и потряс ими, - а ты... Философствовать я мог бы и дома. Тут смотри сколько возможностей, а ты сидишь кислый. - Только не скажи сейчас, что я зажрался, ладно? - Конечно зажрался. Ты представь себе, сколько людей, если бы они могли сюда попасть, были бы счастливы, что... просто сидят в таком классном месте, среди знаменитых людей. А для тебя это уже так, ничего особенного. Конечно зажрался! Лет пять назад я отдыхал летом в Сочи. Тогда я только начал зарабатывать и решил провести лето у моря, пригласил бывшую свою жену, чтобы она приехала с сыном. Отдых получился довольно напряженным, но мы, то есть моя бывшая жена и я, демонстрировали сыну идеальные взаимоотношения. Те, кто наблюдал за нами, могли бы подумать, что мы чудесная неразлучная пара. А мы гордились собственной выдержкой и благородством. Внешне все было весьма трогательно, но не случилось такого вечера, как в американских фильмах, когда после разрыва мужчина и женщина вновь встречаются, где-нибудь на побережье, проводят длинный день... Вот они где-то весело обедают и игриво бросаются друг в друга скомканными салфетками или листьями салата, потом купаются и резвятся в волнах, вслед за этим катаются на каруселях или стреляют в тире, среди музыки, вечерних огней и радости приморского городка, а потом на закате открывают бутылку шампанского в гостиничном номере, и он спрашивает шепотом, взяв ее за плечи: "Тебе не кажется, что нам стоит попробовать еще раз... все начать с начала?" Ну а потом... понятно! Макс тогда приехал ко мне в Сочи. Ничего не сказал и сделал мне сюрприз... Поздно вечером мы услышали жуткий шум и громогласную возню в коридоре гостиницы. Я сидел у телевизора и дремал, сын спал, моя бывшая лежала с ним рядом и читала. И вдруг крики, шум. Я выскочил из номера и увидел. Макс прорывался через охранников - и прорвался... Видимо, он столкнулся с сопротивлением еще внизу, но смог пробиться и увлек охранников за собой. На голове у него был колпак, синий, с блестящими звездами. В одной руке он держал большую бутылку шампанского, а в другой много воздушных шаров. Шары заполнили собой все пространство коридора. Они поминутно лопались, и их лохмотья повисали на нитках. Макс был весь красный, пьяный и очень решительный. С ним было несколько пьяных девок. Они хохотали и тоже были с какими-то элементами костюмов. Одна, например, была наряжена Красной Шапочкой. Макс обрадовался, увидев меня, а я его предал. Я отрекся от него и даже поругал Макса. До сих пор не могу себе этого простить! Хотя меня можно понять. Я целых две недели изображал благородство... в начале августа... в Сочи! А тут влетает комета свободы и необузданности... - Ну а куда поедем? Чего так сидеть-то? - спросил Макс. - Саня, не кисни! Я сегодня встал, если смотреть по московскому времени, часа в четыре утра. Если такая вечеринка будет и дальше, я усну. Если в Хемингуэев сегодня не играем, то дай мне тогда найти любовь. Не мешай мне. А то ты-то сейчас в угаре, на тебя сегодня надежды нет. Или давай уже пить. Просто пить! Но надо решить, что делаем. Я бы поел чего-нибудь с удовольствием, только не здесь. Он выкурил свою сигару едва на треть. Мы попросили счет и еще по 50 текилы. Выпили, Макс заплатил, аккуратно завернул остаток сигары в салфетку и протянул мне. - Возьми, Сань, положи в карман пиджака. - Я твою сигару докуривать не буду. - А я и не предлагаю. Это моя сигара! Я ее до утра буду курить. Положи ее к себе в карман, а то я раздавлю ее у себя. А ты аккуратный. - Не положу. От нее весь пиджак провоняет табачищем. - А мне ее что, в руках держать, что ли? - Макс! А портфель? Макс хлопнул себя ладонью по лбу, взял портфель, положил сигару туда и встал, чтобы идти. - Погоди, - остановил я его, - присядь. Давай обсудим, куда идти сейчас. Чем метаться по морозу, давай в тепле наметим маршрут. - Давай, - Макс сразу сел. - Чего "давай"? Надо решить, чего ты еще хочешь. - Саня, так тоже не пойдет, - серьезно сказал Макс. - Если ты вообще ничего не хочешь, давай разбежимся и ляжем спать. А то ты будешь меня сопровождать с кислой рожей, типа собаку выгуливать. Зачем мне такое веселье? - Правильно, Макс! Извини... Хорошо... Я думаю, просто, куда лучше всего можно заехать. Я бы сам хотел немного еще выпить. Но немного! Мне утром надо быть в отличной форме. Мы договорились с ней утром созвониться. - Мое сердце скакнуло вверх и так и замерло на пару секунд от радости. Я вспомнил наш разговор по телефону. Она попросила меня позвонить ей! Она знает, что я ее люблю! Сердце вернулось на место, и я смог говорить дальше. - Сейчас такое время, что вот-вот все только начнется. Можно успеть в какой-нибудь клуб на концерт, можно... туда, где танцуют, но там громко, а я не хочу сорвать голос, перекрикивая музыку. Можно в казино. Можно поиграть в бильярд, в боулинг... - Саня, сейчас всего этого добра в каждой деревне полно. Казино, бильярд, боулинг! Сказал, тоже мне! Боулинг! Туда же ходят, типа это спорт и типа это полезно. Курят, пьют, а сами думают: "Мы занимаемся спортом и следим за собой". Такие лица у всех серьезные в боулинге... Стоит какой-нибудь боулингист, жопа и пузо как шары, еще держит шар, сигарета в зубах, щурится, и такую позу примет, мол, сосредоточился... - Не нравится боулинг? Наплюй. Давай в баню поедем. - В баню? Не-е, я там усну сразу. - Хорошо, пошли на стриптиз. - Саня, какой стриптиз? Ты за кого меня принимаешь, я не из моря вернулся и не из тюрьмы вышел. Пошли на концерт. - Пошли, но только немедленно. Встали и пошли. Мы так и сделали. Было начало двенадцатого - обычное время, когда стартуют концерты в клубах по пятницам вечером. Но чаще всего они немного задерживаются. Народ клубится, ждет... А потом выходят музыканты... Хорошо, что Макс выбрал концерт. Я давно не был на концерте. Одно время каждую неделю ходил на какой-нибудь клубный концерт и поражался тому, как много всего происходит в Москве. Концерт! Это здорово! Я люблю концерты... Я люблю ходить в кино... Очень люблю, когда начинается фильм, звучит громкая и хорошо знакомая музыка, на экране красивая заставка - визитная карточка кинокомпании, потом тишина, темный экран, появляются буквы и звучит голос, например: "Кинокомпания "Парамаунт пикчерс" представляет..." И в зал врывается музыка и краски начинающегося фильма: Нью-Йорк весь в огнях, и летит вертолет... Радость предвкушения переполняет все туловище... как в детстве... Мы подошли к гардеробу и подали номерки. В этот момент нас окликнул менеджер ресторана: - Господа! Вы тут забыли... - он держал в вытянутой руке бордовый кожаный портфель. *20* Мы вышли на улицу. Мы покинули заведение и на наше место пустили двух молоденьких девиц и парня. Они радостно заскочили с мороза в тепло, а мы пошли по улице. Мерседес двинулся за нами. - Действительно не скрывается. Дурак какой-то! Пошли, Саня, - сказал Макс, глядя на Мерседес. Мы прошли еще немного и поймали машину. Я решил, что вернее всего будет поехать в "16 тонн", старый клуб, где обязательно каждую пятницу и субботу были концерты и где можно было не бояться нарваться на что-то уж совсем юношеское. В смысле на какую-нибудь тинейджерскую музыку. Мы снова ехали по Москве. За тот час с небольшим, который мы просидели в тепле, морозец слегка усилился, снег лениво и витиевато падал, лениво и не густо. Снегоуборочные машины уже выползли в город... Но город еще и не думал засыпать. Москва светилась всеми огнями и шевелилась тысячами машин. До Нового года оставалось почти три недели, но уже везде виднелись признаки ожидания этого праздника. В сущности, зима только началась, снег пролежит еще четыре месяца, а Москва уже устала от зимы... и, быть может, поэтому так отчаянно веселилась... Мерседес преследовал нас, но я к нему как-то привык, да и Макс был со мной, я чувствовал себя в полной безопасности... спокойно себя чувствовал. Мы кое-как пробились в клуб. Был концерт какой-то шведской группы с английским названием. Это название мне ничего не сказало, но народу было много, причем народу, который знал, на что идет. Москва! Здесь всегда найдется несколько сотен фанатов чего угодно. На первом этаже клуба сидели немногочисленные любители пива и смотрели какой-то спорт по телевизору. Все остальные ломились наверх. Мы еще толкались внизу, когда услышали, что концерт начинается. Сначала раздались громкие крики - видимо, на сцену вышли музыканты, - а потом зазвучала музыка. Мы поспешили. Мы не стали протискиваться поближе к сцене, а застряли в середине зала, плотно зажатые со всех сторон. На сцене стояли два совсем юных... парня. Худые, с покатыми плечами, сутулые, странные... Они оба стояли за пультами и клавишами, в зал не смотрели, не двигались в такт музыке. Нет! Было видно, что они выполняют сложную и ответственную работу. Музыка была очень мощная.... Первая... (Назвать это песней нельзя. Композиция?.. Тоже как-то не хочется. Вещь? Да какая же это вещь? Скорее п