спожа Планц, я хочу использовать эту торжественную обстановку, чтобы выразить вам свою признательность за ваши бесконечные ночные труды в течение последних лет, за вашу тяжелую, изнурительную,но интересную работу в нелегких условиях. Вы действительно великая женщина, преисполненная энергии, достигшая огромных успехов на ниве хореографии... Планц: У меня ревматизм, я с трудом передвигаюсь. Блик: В ваших жилах течет кровь итальянских принцев, вы принесли в нашу страну благословение утонченной и усложненной любви Индии, утонченное искусство винопития из Франции, короче - спасибо вам за вашу кропотливую работу, за энергию, находчивость, вы принесли нам целый мир! Планц: Я из дому не выхожу! Блик: Вы привезли депрессивным мужчинам Азии целый мир фантазии! Спасибо вам, вашим бедрам и заду - большое спасибо, что вы нас не забыли! Разрешите вручить вам в знак благодарности небольшой скромный подарок - эту квитанцию, подписанную покойной матерью дорогого мне человека, квитанцию, что попала ко мне при особых обстоятельствах. (Передает ей квитанцию) . Планц: Вы же прекрасно знаете, что мне она ни к чему. Блик: Через каких-нибудь 200 лет это будет представлять историческую ценность. Планц: На 200 лет вперед я сама могу хранить свои бумажки. Блик: Берите, берите. В определенных ситуациях это очень даже может пригодиться. Планц ( в смущении берет квитанцию, пожимает руку Блику. Обращается к Штроху): Профессор Штрох... Штрох: Вы мне очень льстите, называя профессором. Но дело в дом, что я не профессор, а Проспер. Проспер Штрох. Планц: Если бы я только знала, профессор Проспер Штрох, на скольких кафедрах вы прочли лекции за эти 20 лет. Если б я знала, каких успехов достигла за это время современная философия! Когда я была студенткой, я просто потеряла сознание на вашей лекции! Да знаете ли вы вообще, кто вы такой? Штрох: (тихо) Я знаю только, что моя квитанция, похоже, ко мне вернется. Планц: Почему бы и нет, профессор Проспер Штрох? Ведь она так много для вас значит! Штрох: Ах, не беспокойтесь. У меня дома таких уйма. Старуха скупердяйка хранила все квитанции из лавки с возраста 6 лет. Планц: Но ведь такой у вас нет! Я горда тем, что смогу пополнить вашу бесценную коллекцию. Возьмите, в знак благодарности за ваш бесценный вклад в обогащение сокровищницы человеческого мышления. Штрох (пожимает ей руку, берет у нее квитанцию): Я весьма тронут вашим подарком. Планц: Спокойной ночи всем! (Уходит) Блик: Спокойной ночи (Уходит). Штрох: Спокойной ночи и золотых снов. (Кладет квитанцию в карман и уходит). Размышления женщины над течением жизни Ничего нет. Но хоть Янкеле-то есть? Конечно нет. Ведь если нет ничего, то и Янкеле нет. И вот проник в меня мужчина, мой муж, и моя внутренняя клетка была проколота, раскололась на несколько. Могу ли я назвать его Янкеле? Конечно нет. Еще рано. Может, остановить развитие этой клетки? Может, она превратится в Ривкеле? Клетка продолжает делитьтся. Мимо меня течет жизнь. Образ человека. Могу ли я уже назвать его Янкеле? Конечно нет. Ведь у него нет еще характерных черт, его черты размыты, я могу его назвать пока только Зародышек. Зародышек растет и развивается. Его черты становятся похожими - частично на мои, частично на черты мужа. И вот он рождается, орет и стонет. Кто орет ? Янкеле. Да, Янкеле. Это он. Только имя мы ему сможем выбрать лишь через 8 месяцев. А пока что он Младенчик. Новорожденчик. Зародышек. Или просто Вонючечка. Пока. Однако я уже чувствую его как Янкеле. Янкеле. Янкеле. Да. И действительно, через 8 дней у нас будет Янкеле. И из всего ничего, из бесчисленного множества возможностей, которые, касаются меня меньше, чем простое дуновение ветерка, из всего этого вдруг появляется самое дорогое - Янкеле. Есть Луна, Млечный путь, есть 500 разных видов лягушек, есть атомная бомба, и наряду со всем этим - на тебе - есть такая часть вселенной - на переднем плане - Янкеле. И он, чтоб он был здоров, будет жить 60 или 80 лет, слишком мало, на мой взгляд, а когда он умрет, я то уж наверняка умру. Но останется Янкеле своей жены Диночки и у них Шломик и Мойшик. А когда Янкеле умрет, сможем ли мы продолжать называть его Янкеле? Конечно. Его ведь и похоронят под этим именем, дадут траурное объявление и его имя будет написано на памятнике. И у него останется лицо, но не будет чувств и разума. И он не будет отзываться на имя. И черты его лица постепенно сотрутся в памяти близких, и сколько лет мы еще сможем называть его Янкеле? Он исчезнет, сотрется память о нем. И из Янкеле он превратится просто в Покойничка, Усопшика, а потом в Скелетик. Похоже на ту клетку, что когда-то делилась во мне. Ибо теперь количество клеток в нем не увеличивается, а уменьшается, все отнимаету него клетки - растения, насекомые, и он станет просто пеплом, Пепельчиком. И сможем ли мы тогда называть его Янкеле? Конечно нет. Когда ничего нет, нет никакого смысла в имени, которым нечего обозначить. И теперь он не Янкеле, а просто Ничегошеньки. Так. До этого места все понятно. Так я спрашиваю - Как это? Как это так, что когда-то не было, а теперь есть, а потом - снова нету? Почему это так? Если нету Янкеле - это я понимаю. Но если он уже есть, так почему же его снова нет? Почему? А? Если это так положено в природе - чтобы сначало не было, а потом есть, а потом снова не было, так почему это так меня волнует? Почему у меня ночами покоя нет? Почему? А? Почему я, в конце концов, не могу смириться с этим законом природы? 4-5 Меня не устраивают общие ответы физиков и философов и теологов о Бытии Вселенной и все такое. Я знаю, что это идиотизм, но в этом всем меня больше всего волнует личная проблема Янкеле. Янкеле - и все! Наблюдающие друг за другом Трое мужчин в ванной комнате Первый (второму): Единственная надежда, а может быть, и последняя, что у меня осталась, когда вы стоите здесь, напротив меня, с пустыми руками и с пустыми карманами, и без портфеля, так вот - моя надежда этот момент лишь в том, что вы прячете в естественном отверстии маленькую металлическую трубочку и в ней - большой бриллиант для меня. Я знаю, это совсем небольшая надежда, но без нее я не могу. Второй: Насколько мне известно, в вашем доме для меня ничего не приготовлено, но я верю всей душой, что металлическая пробка в полу вашей ванной открывает путь к огромному совтеменному подземному театральному залу, который принадлежит лишь мне. Первый: И театр готов давать спектакли? Второй: Да, это театр с готовым репетруаром, со зрителями, которые как раз сейчас с нетерпением ждут открытия занавеса. Снимите перекрытие и откройте вход в мой театр. Первый: Нагнитесь, раздвиньте ноги и достаньте мой бриллиант. Третий (первому): Расскажите мне, что вы - моя мама, но чтобы это было правдой , а если это кажется вам слишком, то тогда расскажите, что вы - мессия, но чтобы было правдой. Первый: Вы - мессия. Третий : Иными словами - вы - не моя мама . Первый: Нет. Вы. - мессия. Второй (третьему): Мессия, пусть он мне откроет мой театр. Третий (первому): Открой ему театр. Первый: Пусть раньше отдаст мне мой бриллиант. Третий (второму): Отдай ему бриллиант и покончим с этим. Первый: Он не дает. Третий: А ты действительно сделайся мессией, чтобы ты мог обязать его отдать мне мой бриллиант. Первый: Я же тебе сказал: ты - мессия. Так как насчет бриллианта? Третий: Ты меня обманул. Я - не мессия. Скажи мне, что ты- моя мама, но на этот раз скажи правду. Второй: А пусть откроет мне театр. Третий (второму ): Скажи мне , что он - моя мама и тогда ты, как ее сын, сможешь спокойно вынуть пробку из пола и открыть свой театр. Второй: Второй - он - твоя мама. Третий: Он совсем не похож. Второй (первому): Ты - его мама. Первый: Ладно. Тогда дай бриллиант. Второй: Открой мне театр. Третий (первому): Ты - не моя мама. Это все просто разговоры. Если бы ты был моей мамой - это было бы началом чего-нибудь. А так- просто разговоры. Порядочный холостяк и одинокая женщина, интересующаяся проблемами здоровья Батья сидит в кафе. Входит Акива. Поскольку это первое их свидание, назначенное по телефону, он смущен. Акива: Батья? Батья (кивает): Акива? Акива: Очень приятно. Батья: Садитесь. Акива: Прежде чем я сяду, я хочу вам кое-что сказать. Мы договорились о встрече, мы ведь друг с другом не знакомы, и я подумал, что будет правильно, если я буду с вами совершенно откровенным с самого начала. Я хочу, чтобы вы знали, что я уже 10 лет занимаюсь упражнениями, я страдаю жестоким зудом, в извините, естественном отверстии. Мне сделали все возможные анализы и ничего не нашли, по-видимому, причина какая-то незначительная, мне было важно быть с вами откровенным, сказать об этом сразу, ничего не скрывать, такой уж я, чтобы вы потом не говорили, что я вас обманул, что я якобы обещал, что у меня не чешется сзади после упражнений. Кстати, это у меня происходит лишь в особо жаркие и влажные летние дни, например сейчас, осенью, вообще не чешется. По-видимому, причина в волосах, что вокруг, извините, естественного отверстия, в которых накопляется влага, и к тому же мышцы напрягяются и расслабляются во время тренировок. Вот, я сказал то, что должен был сказать и мне стало легче. Так мне сесть? Батья (встает): Уважаемый господин Акива, я ценю вашу честность и откровенность, я также вплотную занимаюсь этими вопросами, и вы должны знать, что единственный верный признак правильного питания это , извините, в том, что после, извините, стула, вы не должны вытирать, извините , прямую кишку. Ведь корова и лошадь тоже, извините, в этом не нуждаются, ибо они, извините правильно питаются, они ведь не едят весь тот мусор, извините, что едим мы. Поэтому их, извините, отправления, у них нет, извините, запаха, как у наших. Возьмите, к примеру, отправления м ладенца, пока он сосет грудь, у него почти нет, извините, запаха, но когда он начнет, извините, жрать сахар и конфеты, и мясо, так вы, извините, слышите запах его, извините, и лично я стремлюсь достичь, извините , запаха выделений младенца, и когда захожу в туалет, то , извините, по-большому и не нуждаюсь в, извините... Акива: Извините за вопрос, но когда вы делаете по-большому, вы не ощущаете никакого давления до того, извините? Батья: Не до извините и не после извините. Акива: А у вас, извините, стул твердый или жидкий? Батья : Не твердый и не жидкий, и покрыт плотной оболочкой и крошится и выходит без всяких проблем после того как сделал по-маленькому , несмотря на то, что нет никакой связи между маленьким и большим. Если я смогу достичь того, что смогу не пользоваться туалетной бумагой, так я буду знать, что вся мускулатура работает нормально, а это - ключ к здоровью всего организма, ведь это - извините, считается самым главным для очистки всего организма и для продления жизни. Акива: Извините за смену темы, но для меня важно не жить в напряжении, ибо всякое напряжение неизменно отражается на моем мочевом пузыре - вы еще захотите со мной встретиться? Батья: Давайте расстанемся друзьями. Акива: Из-за раздражения в области естественного отверстия? Батья: Совсем даже нет. Вы - человек честный и открытый, все понимаете, с вами разговаривать - большое удовольствие, но ... давайте расстанемся друзьями. Акива: Да. Вы знаете, с вами... тоже... здоровье... давайте расстанемся друзьями. Батья: До свидания. Разговор о жизни Мужчина с панически бегающими глазами; мужчина, чувствующий что вот-вот наделает в штаны, женщина в комбинезона со вздутием и высоким давлением. Глаза (штанам): Вы, как мне кажется, человек весьма серьезный. Вы, верно, Профессор. Никогда не смеетесь. Вы не смеетесь, даже когда в туалете сидите? Штаны: В туалете я плачу. Это - моя трагедия. Глаза: Запор? Штаны: Я всегда боюсь, что от натуги перегородка между задней трубкой и передней порвется и все внутренности вплоть до горла упадут в унитаз. Вздутая: Да, я слышала, бывали такие случаи. Штаны (испуганно): Серьезно? Вздутая: Да. В Японии. Японец вышел в унитаз. Штаны: А я так надеялся, что мои страхи напрасны. Вздутая: Совсем не напрасны. Вы как раз правильно боитесь. Глаза: Он вышел в унитаз до диафрагмы или до горла? Вздутая: Все. В унитазе оказалась куча кишок, а сверху осталась лишь пустая оболочка этого японца (уходит). Штаны: Чего только не бывает. Глаза: А я очень боюсь, что у меня внутри перепутаются трубки: кишки соединятся с мочевыводным каналом. Сейчас меня мочевой пузырь не очень беспокоит. Штаны: Да, это как понос. Глаза: Точно. Штаны: Лучше уж понос. Глаза: Вот будет проблема, если мочепровод соединится с прямой кишкой. Представьте себе, что у вас там твердое, и изнутри давит что-то и разрывает вам там все. Штаны: Это ужасно. Глаза: Вы боялись такого? Штаны: И такого тоже. Глаза: (сжимается от ужаса): Представьте себе - первая порция, самая твердая, пытается выйти. Какой ужас! Вздутая (возвращается): Были такие случаи. Я читала. Глаза: В газете? Вздутая: Нет, в книге! Глаза (с надеждой): Рассказ? Вздутая: Никакой не рассказ! Факт! Я уже не помню - или это само собой получилось, или врачи соединили трубки неправильно... Глаза: И что случилось с этим японцем? Вздутая: Это в Индии было. Глаза: Проклятая Азия! Ну и что же стало с этим индийцем? Вздутая: То, что я сказала. У него порвалась трубка и все внутри лопнуло и взорвалось как баллон и окровавленный кусок этого упал в унитаз, и вся его кровь вылилась... Глаза: И органы? Вздутая: Часть. Потому что трубочка, даже если она лопнула, она не такая уж огромная. Выпали небольшие органы , ну там, желчный пузырь, селезенка... Штаны: Но ведь и селезенка нужна, даже маленькая, нельзя же жить без селезенки. Глаза: Что за вопрос? Селезенка - это как маленькое сердце. Вздутая: Селезенка - это не маленькое сердце, это как ложечка, что перемешивает сахар в крови. Глаза: А я был уверен, что селезенка по отношению к сердцу, это как селезень по отношению к утке. Вздутая: Нет никакой связи. Штаны: Это как между клубом и клубникой - ничего общего. Глаза: Нужно приводить примеры, где есть связь, а не где нету. Штаны: Ну так у меня нет нужного примера, но это ведь не меняет дела. Вздутая: Сердце и печень остались у него внутри. Мочевой пузырь сжался и опустошился как кулек. И из одного легкого вышел воздух и оно съежилось.. Глаза: А как же оно прошло через диафрагму? Вздутая: Из-за натуги диафрагма слишком сильно напряглась, и лопнула, как резиновый шарик. Она разорвалась вверх, к сердцу, и прижало его к горлу, и оно прилипло к внутренней поверхности черепа, упало вниз, в желудок, и осталось висеть на тоненьком сосудике над дыркой, что осталась от лопнувшего мочеточника. Глаза (скрючивается от ужаса): Я так боюсь чего-нибудь подобного, и я уверен, что это случится со мной: спутаются трубки. Мы просто, как дети, переносим подобные случаи в Индию, в Японию... Штаны: Вы правы. Но ведь мы и сами в Азии... Глаза: Вот именно! Ужас, ужас! Какая-нибудь японка будет, сидя в туалете, читать как курьез, о том, что произошло со мной! Это ведь ужасно, ведь этот мочеточник такой узенький, а ведь он с годами сделается еще уже от неумеренного гадкого секса, от которого он совершенно заизвесткуется! Вздутая: Нам лучше. Мы спланированы, чтобы детей производить на свет, а вместе с этим можно выдать и другие сгустки. У меня, правда, свои проблемы - давление, опасность разрыва почек, но в отношении разрыва нижней части тела и падения ее в унитах у меня опасений нет. Глаза: Все женщины - просто принцессы Монако. Вздутая: Выпьем чаю (уходит). Глаза: Вы только посмотрите - какой лес опасений растет из отбросов в унитазе. Штаны: Я к этому отношусь серьезно. Каждое снятие штанов в туалете открывает перед тобой совершенно жуткие перспективы. Глаза: Если уж мы заговорили о снятии штанов, то когда я нахожусь в интимных отношениях с женщиной, я опасаюсь, что в момент семяизвержения из меня выйдет сгусток, о котором мы уже говорили. Это намного хуже, чем если бы он вышел с мочой, ибо с мочой он выходит постепенно, и есть шанс, что он как-нибудь выйдет, если хорошенько потрясти, прекратить, а потом снова попытаться, но при семяизвержении все происходит быстро, под давлением, и ничего отрегулировать невозможно, да и тебе не до того в этот момент. А это значит, что трубка однозначно разорвется. Вздутая (высовывается): Я читала, что кроме камней в печени и в почках, есть камни в яичках, это открыли на Филиппинах, и во время семяизвержения камень идет со струей спермы и застряет в канале и разрывает его на куски и все разрывается как граната. У нас, женщин, слава Богу, такого нет. Так что вам нечего опасаться индийского сгустка, вам хватит и филиппинского. Штаны: И тогда член разрывается в матке, как граната, это разрывает живот? Вздутая: Нет, ибо орган состоит из мяса, а не из металла, и он не может травмироваться. Вас разрывает, а мы, женщины, ощущаем лишь внутренний толчок как выброс газа. Глаза: Ужас, ужас! А мы - с разорванным в клочья органом и истекаем кровью в вашей поганой матке. Вздутая: Это - как раз то, что случилось с филиппинцем. Глаза: Почему же она не вызвала скорую? Вздутая: Она была погружена в свой оргазм (уходит). Штаны: У них - свои проблемы. Глаза: Пусть прекратят заниматься своими оргазмами и обратят хоть на минуту внимание на нас! Мы, между прочим, живые люди, жертвуем своими жизнями ради ваших ощущений, кровью харкаем, чтобы спасти какого-нибудь ребенка, что застрял на дереве во время урагана на Цейлоне . А вы что? Нет, так продолжаться не может, мы должны объединиться. Штаны: Кто - мы? Глаза: Мы, мужской отдел. Штаны: Мужской отдел - это огромная дремлющая организация стеснительных индивидуалистов. Я уже пытался организовать пенсионеров и ничего не вышло. Люди предпочитают орать о глупостях. А о том, что действительно важно, они вздыхают в одиночестве по ночам. Вздутая (высовывается): Погодите, оргячейка. Я опасаюсь лопнуть от избыточного давления (уходит). Глаза: Я очень боюсь, что у меня голова лопнет и зубы разлетятся во все стороны как осколки гранаты и один зуб разорвет мне аорту у сердца и убьет меня. Штаны: Да, когда эти женщины взрываются, весь страх переходит к нам. Глаза: Женщина и унитаз - это чрезвычайно опасные места, содержащие много взрывчатого вещества. Штаны: Согласен. Глаза: Вы действительно серьезный человек, никогда не смеетесь. Штаны: Правильно. Я сижу и непрерывно думаю об опасностях, которые нас подстерегают. Я только боюсь, что после моей смерти кто-нибудь потянет меня за уголок рта и на моем лице запечтлится навечно какая-то ухмылка, а я не смогу сопротивляться. Это меня убивает. Глаза: После смерти ты действительно брошен на произвол судьбы. Женщина, унитаз, и смерть - вот три причины страха нашей жизни. Вздутая (входит с чаем) : Вот чай, пейте, пока горячий. Глаза: Хотя бы чай. Ошибка Мужчина сидит на стуле и очень надеется, что он что-то из себя представляет.. Женщина (входит): Вы помните д-ра Корца? Который так зажегся вашим исследованием по психологии? Мужчина: А что случилось? Он умер? Женщина: Нет. Мы с ним встретились вчера случайно на улице, и он сказал, что очень сожалеет, но он уже давно собирался мне сказать, что то, что он о вас написал, было ошибкой, и что все ваше исследование выеденного яйца не стоит. Мужчина: Серьезно? Так он сказал? Женщина: Да. Тогда оно произвело на него впечатление, но это было очень поверхностно, а сейчас выяснилось, что он ошибся. Мужчина: Но он был не единственным, кому исследование понравилось. Было еще множество других. Женщина: Мне звонила завкафедрой д-р Музалах. Мужчина: И... Женщина: Она заявила, что она тоже ошибалась. Мужчина: В отношении исследования? Женщина: Да. По отношению к остальным она своего мнения не изменила. Раньше она говорила, что в вас что-то есть - и ошибалась. Мужчина: Как это ошибалась? Ведь у нее и тогда были глаза и голова на плечах... Женщина: Да, но тогда она просто была очень уставшей, в кризисе, и ей просто показалось, что есть в вас какая-то божья искра, но со временем она поняла, что это не так, она вышла из кризиса, и теперь, рассмотрев ситуацию свежим взглядом, она признает, что тогда совершила ошибку и вы - совсе мне то, что она думала. Мужчина: Главное - это то, что пишет проф. Пшизаде из ун-та Мюнхен. Женщина: Он как раз сейчас в нашей стране, и был у д-ра Музалаха, когда он мне звонил. Мужчина: И....? Женщина: Он взял трубку и заявил, что он тоже ошибался в отношении вас. Мужчина: Совсем? Женщина: Совсем. Мужчина ( потрясен): Были мнения других зарубежных специалистов. Женщина: Мы получили два письма. Одно - из международной компании психологических исследований. В письме говорится, что все ведущие мировые специалисты ошибались в отношении вас.Дело в том, что вас спутали с кем-то другим, вы - Розенцвайг, а они имели в виду Ахтенцвайга. Мужчина: Все ошиблись? Женщина: Все. С ТВ звонили. Сказали, что собираются собрать специальный конгресс, чтобы объявить официально об ошибке. Мужчина: Это нехорошо. Но, может быть, через несколько лет, они скажут, что как раз сейчас ошиблись? Женщина: Нет. Теперь это окончательно. Если все говорят, что ваше исследование не стоит выеденного яйца - в этом не может быть ошибки. Это навсегда. Мужчина: Вы меня не слишком ободрили. Женщина: Как я могу вас ободрить? Вы ведь сами прекрасно знаете, что ваше исследование ничего не стоит. Но даже если оставить эту тему, вчера я встретила Цимерманов, вы помните, мы с ними ездили на отдых? Мужчина: При чем здесь это? Женщина: И они говорили, что им очень было приятно ваше общество? Мужчина: Но это было 10 лет тому. Женщина: Так вот вчера она вспомнила ту поездку и сказала, что она уже давно нас ищет, чтобы сказать, что тогдашнее ее мнение о вас было ошибочным. Мужчина: Так им не было приятно мое общество? Женщина: Было, но не ваше. И теперь они поняли, что ошиблись. И вообще сейчас, все те, кто когда-то был в вашем обществе, все, кто когда-то с вами встречался, те, кто с вами обедали или ужинали, все они сейчас звонят или встречают меня и говорят, что они ошибались, когда полагали, что им было приятно в вашем обществе. А вчера звонила Захава, ваша самая большая любовь. Мужчина: Как, и она? Она ведь по мне с ума сходила. Женщина: Она сказала, что вы ей были противны все эти годы. Мужчина: Не может быть! Она ведь из-за меня пыталась покончить с собой! Женщина: Над этим она смеялась по телефону. После сеанса психонализа выяснилось, что она пыталась покончить самоубийством из-за кого-то другого, она попросту приняла его за вас. Мужчина: Что это такое? Весь мир ошибается и лишь насчет меня?! Что, других ошибок в мире нету? Женщина: Говорят, что не было. Мужчина: Допустим, что все ошиблись, почему они должны вдруг все об этом предупреждать? Подумаешь, ошиблись. Неужели нельзя дать ошибкам спать спокойно? Женщина: По видимому, вы - самая болевая точка во всей Вселенной. И теперь правда всем глаза колет. Мужчина: Это ужасно. Самое ужасное, что имеешь дело с людьми, и каждый может в любую минуту взять свои слова обратно и заявить, что он ошибся! А я то думал, что я что-то из себя представляю. Женщина: Вы ошибались. Мужчина: Почему вы все время об этом говорите?! Женщина: Чтобы вы знали, что ошиблись, как все остальные. Мужчина: А если они через сто лет передумают? Женщина: Не передумают. Мужчина: Но скажите хотя бы , что передумают. Может, через 200 лет? А? Женщина: Вы можете успокоиться. Мужчина: Вот так моя оценка падает и возвышается... Женщина: Успокойтесь.Уже все. Падать ей дальше некуда. Мужчина: Как качели... из поколения в поколение. Я буду лежать в могиле и переворачиваться при каждой переоценке. Ужас. И даже если завтра сбросят атомную бомбу, и она уничтожит человечество, то она уничтожит мир, который ошибался, а не мир, который меня ценил. Женщина: Это правильно. Мужчина: И все взлетят в воздух и взорвутся с сознанием, что ошибались во мне. Ужас! Миллиард кусков сознания, что во мне ошибались, будут вечно витать в космическом пространстве. Женщина: Вот я и говорю - это навечно. Мужчина Профессо Пшизра в предсмертных судорогах и гримасах боли, содержащих в себе и сознание того, что он во мне ошибался. И губы д-ра закушены в судороге. Женщина: И губы вашей бывшей возлюбленной Захавы. Мужчина: В предсмертной гримасе, но не от сознания того, что "был тут у нас один Розенцвайг, которого мы ценили"... Нет, их последней мыслью в предсмертных корчах будет "Ну вот, атомная бомба, так мы еще к тому же ошиблись в Розенцвайге". Женщина: А эти японцы: "Мало нам атомной бомбы, так мы к тому же приняли Розенцвайга за Ахтерцвайга". Мужчина: Ужас. Даже японцы. : Аптекарь судорожный Мужчина без особого желания тискает женщину . Входит пожилой аптекарь в халате, падает в кресло, забывается в старческой дремоте. Мужчина прекращает свое занятие. Мужчина: Здравствуйте, аптекарь судорожный. (Аптекарь не отвечает. Сидите и дремлете? В моем кресле очень удобно, ничего не скажешь. Вы привыкли? А? (Возвращается к женщине, тискает ее, но завестить не может. Оставляет ее в покое, возвращается к аптекарю). Господин аптекарь судорожный, можно пару слов как мужчина мужчине. (Садится рядом). Вы помните, я вызывал в памяти ваш образ первый раз еще 15 лет тому. Тогда у меня еще была тенденция кончать раньше времени. И мне приходилось обуздывать себя. За мгновение до того, как кончить, я вызывал в своем воображении ваш образ и вы, с вашей фиолетовой, абсолютно лысой головой, с одним хохолком на черепе, с пористым, покрытым жилками носом, неизменно возникали передо мной по моему первому требованию, и у меня тут же возникало желанное извержение и я мог весело продолжать до наступления следующего мгновения перед извержением. Если бы продавали лекарство, которое действительно может помочь человечеству, этим лекарством были бы вы. (Зевает). И вот, г-н аптекарь судорожный, прошли годы, пришли другие времена, и с ними - иные потребности, мы с женой немного состарились, да и вас, я вижу, время не пощадило. Теперь, говоря откровенно, мне не нужно сосредотачиваться на том, чтобы кончить вовремя, теперь у меня все идет само собой, без вспомогательных средств. Короче - вы ваше дело жизни выполнили, г-н аптекарь судорожный. Ведь надо прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И вы этого добились.(Пауза. Аптекарь не реагирует). Я имею в виду, что вы, в силу застарелой привычки остались торчать в моем сознании каждый раз, когда я обнимаю жену. И вы тут же появляетесь со своим хохолком и носом. А при вас я не то что кончить - начать не могу. (Пауза) Понимаете? Господин аптекарь судорожный, сделайте одолжение, уйдите из моего сознания, уйдите на пенсию, и освободите место мексиканской кинозвезде - сексбомбе, что разжигала мое воображение в дни моей юности - Кети Хордо. Аптекарь (просыпается): А? Кети Хордо... да... Мужчина: Вот именно... Помните? Так идите домой и там думайте о Кети, а я тут буду думать о себе и о жене. (Обнимает жену). Аптекарь: А? Кети Хордо... да...(его таз начинает судорожно двигаться). Мужчина (оставляет жену и возвращается к аптекарю): Нет, нет, не здесь - у себя. Женщина: Что там случилось, Вольф? Мужчина: Ничего, комар залетел. (Аптекарю, агрессивно) Я очень вас прошу, уйдите отсюда., я очень занят! Аптекарь (продолжает движения, ускоряя ритм): Кети... Кети. Мужчина: Я вижу, вы от нее большое удовольствие получаете. Аптекарь кончает и засыпает. Мужчина: Он не только застрял в моем сознании, он еще украл оттуда Кети, и еще наслаждается ею, и остается в кресле, а я тут торчу в действительности, с настоящей женой. Старуха из Калькутты Человек: Я нахожусь в жутком и совершенно непонятном нервном напряжении. Иногда у меня безо всякой причины бывают приступы страха и мне почему-то кажется , что я иду под руку с какой-то беззубой старухой , иду с ней по улице в Калькутте, и выясняется, что я - ее муж, неизвестно почему. И я так боюсь. И вот она вдруг обнимает меня и просит поцелуя. Ужас. Как я туда попал? Я весь дрожу и потею от ужаса. Входит индийская старуха и с ней переводчик. Она чего-то недовольно бормочет по индийски. Переводчик: Это индийская старуха Каштрабанка. Она очень расстроена тем, что служит объектом страха других людей в мире. (Старуха недовольным тоном что-то спрашивает). Она спрашивает - с чего бы это ее бояться. Разве она не человек? Разве она не была молодой? Зачем делать из нее ведьму? А?(Старуха сбивчиво, горячо продолжает молоть по своему) . У нее ведь тоже есть страхи. Человек: А у нее от чего? Она сама - страх. Переводчик переводит старухе. Та отвечает энергично. Переводчик: Ей не нравится, когда считают, что у нее нет страхов. У нее страх не от таких глупостей как у вас. Она боится реальных вещей - болезней, одиночества. Интенсивность бормотания старухи нарастает Она не может заснуть из-за воспоминаний о покойном муже. И сына ее убили. Она не может есть, как надо, у нее выпали зубы, а на протезы у нее нету денег. (Старуха продолжает бормотать все время, пока переводчик говорит.) И она боится смерти. Она тоже когда-то была девочкой и боялась ведьм, и она хочет, чтобы пришли папа и мама, взяли ее на ручки и прогнали смерть. Переводчик пытается ее успокоить. Она отрицательно кивает и разражается плачем. Она очень обижена и возвращается в Калькутту для боли и страданий, для бед и одиночества, для смерти. Переводчик и старуха уходят. Мужчина: Я нахожусь в жутком и совершенно непонятном нервном напряжении. Я испытываю вину по отношению к этой старухе из Калькутты и ко всем тем, кого не обнял и не поцеловал и с кем под руку не ходил. Теперь я знаю, что наше предназначение в мире - быть женатыми на беззубых старухах, ходить с ними под ручку, а все остальное - лишь приготовления к этому. Сладкая месть Человек ожидает в коридоре операционной в больнице. Уборщик делает влажную уборку. Ожидающий (нервничая): Может вы, в конце концов, уберетесь отсюда со своей тряпкой, когда я тут сижу и жду результатов операции моего сына, который в очень тяжелом состоянии. Уборщик, застыдившись, уходит. Входит сотрудник больницы. Сотрудник (ожидающему): Вы должны знать, господин, что это - (указывает на уборщика) - наш главный хирург профессор Хамилевич, и только он может спасти вашего сына. Ожидающий: Так почему же он здесь, а не там? Сотрудник: Он имеет обыкновение из скромности лично мыть пол перед операцией, чтобы родственники оперируемого унижали его, не зная, кто он, и тогда у него будет повод для сладкой мести. И вот вы на него накричали. Ожидающий: Я не знал. Я больше не буду. Я готов извиниться. Сотрудник: Поздно. Ожидающий: Что я наделал! Профессор, простите! Спасите моего сына! Профессор безразлично пожимает плечами, продолжая свое дело. Ожидающий: Извините, профессор, умоляю! (Становится на колени). Простите! Рыдает, хватается за голову). Спасите моего сына, умоляю! ) Уборщик (улыбается, довольно потирает руки): Ну, будете теперь знать, как унижать профессора Хамилевича, а? Ожидающий (рыдает): Буду! Буду! Только спасите его! Откуда мне было знать, что вы профессор?! Уборщик: Это уже ваша проблема. Вы к каждому человеку должны относиться так, как будто это профессор Хамилевич. Может, даже ваш кот - профессор, а вы об этом не знаете. Ожидающий: Да, да! Даже кот! А я об этом не знаю! Только спасите его. Я больше не буду! Это никогда не повторится! Я вам клянусь, что теперь я буду жить в соответствии с вашими указаниями и к каждому буду относиться, как будто он... Уборщик: Раскаиваетесь? Ожидающий: Ой, как я раскаиваюсь! Вы себе даже представить не можете! (Целует ботинок уборщика) Уборщик (улыбается, довольно потирает руки): Что, не просто с профессором, а? Ожидающий: Не просто, не просто! Извините, профессор, дорогой, уважаемый! Уборщик: Нет! Не прощу! Ни за что! И не просите! Не буду оперировать вашего сына! Будете знать, как обращаться с профессором Хамилевичем! Ожидающий: О, горе, горе мне! Ошибку совершил я непоправимую, не знаю, что мне делать! Раскаиваюсь я от всей души! Простите! Что же делать мне, скажите, умоляю! (рыдает). Уборщик: Весь мир! Весь мир будет знать, как надо обращаться с профессором Хамилевичем! Я вам всем покажу! Вы у меня узнаете! Ожидающий (вдруг подскакивает как укушенный, и язвительно передразнивает уборщика): "Я вам всем покажу! Вы у меня узнаете! " Уборщик (застывает, пораженный): Что?! Ожидающий: Что ты о себе вообразил, идиот? Ты думал, я тебя умолять буду? На коленях ползать? Ты что, не знал, что рано или поздно я встану на ноги и поеду с сыном на операцию в Португалию, а тебя буду ненавидеть вечной ненавистью, хоть бы ты меня умолял. Тьфу на тебя! (уходит). Служащий: Ну, так я вам говорил, Хамилевич, что так дело не пойдет. Вы тут уже 20 лет убираете и все время ждете, что кто-нибудь вас оскорбит и потом раскается и вам станет от этого хорошо и каждый раз получается, что вам плюют в лицо и вы продолжаете мыть полы. Вы хоть еще помните, как делать операции? Уборщик: А зачем мне это надо? Я лучше буду себе тихо, спокойно убирать. Когда-нибудь, когда-нибудь они все пожалеют, весь мир, все. Все прибегут и будут меня умолять, чтобы я их простил, все станут на колени, будут умолять "Хамилевич, Хамилевич"... и нету Хамилевича. Вот тогда будут знать. Большое удивление Он: Я сильно удивлюсь, если можно с вами будет встретиться. Вы что делаете на исходе субботы? Она: Я уже занята. Он: А на следующей? Она: Тоже. Он: А через две недели? Она: Тоже. Он: Вы очень заняты, я смотрю. Она: Как выясняется. Он: А через три недели? Она: Я уже договорилась. Он: С парнем? Она: Как выясняется. Он: А через пять недель? Она: Уже договорено. Он: А через 6? Она: То же самое. Он: Все время один и тот же? Она: Как выясняется. Он: А через 7? Она: Уже договорилась. Он: 8? Она: Уже договорилась. Он (подмигивает публике): Она со мной никогда не встретится. Попробую удивить ее неожиданностью (к ней): Знаете, можно и в будний день. Что вы делаете в понедельник? Она: Я уже назначила встречу и на понедельник. Он: А как насчет вторника, среды, четверга, пятницы? (подмигивает публике) Она: Все эти дни я занята. Он: Это тот же, что в субботу? Она: Как выясняется. Он: Ну хорошо, а что вы делаетее в понедельник, вторник, среду , четверг, пятницу, воскресенье на следующей неделе и через неделю и через (продолжает перечислять )... Она: Я уже договорилась. Он:Вы - девушка занятая, как выясняется, а? (Подмигивает публике) Чего мне, спрашивается, не хватает? Есть девушка, есть ухаживание, чувства, страх, слабость, пот, понос, полная неудача - что еще нужно мужчине? (Ей)Я вас спрашивал насчет встречи в августе - сентябре, этого мне на делею хватит, я себя обеспечил на неделю в конце июня материалом для праздников и воспоминаний на целые ночи, так я предлагаю случайно встретиться нам на улице в августе и я вас расспрошу о ваших планах на октябрь-ноябрь. А если я вас не встречу в первую неделю августа, мы это дело отложим на вторую и тогда я вас расспрошу насчет начала декабря, несмотря на то, что декабрь считается плохим месяцем, и я так понял, что вы будете заняты подготовкой к встрече Нового года, так что вряд ли мы с вами сможем встретиться и не только из-за этого вашего парня, так что я лучше подожду до третьей или четвертой недели августа, посмотрим, до свидания, всего хорошего. Поспешно удаляется Примирение Человек, погруженный в мысли, проходит мимо человека, не погруженного в мысли и случайно наступает тому на ногу . Погруженный: Извините (идет дальше) Не погруженный: Господин! Вы наступили мне на ногу. Погруженный: Извините, я очень сожалею. Не погруженный: Ладно. Вам сегодня повезло, что я в хорошем настроении, иначе тут бы было весело. Вам сильно повезло. Везучий вы человек. Очень. Погруженный: Повезло. (Пожимают друг другу руки). Не погруженный: В знак нашего примирения , перенесите меня, пожалуйста, на спине, на ту сторону улицы. Погруженный: С удовольствием. (Сажает его на спину, переносит). Не погруженный: Спасибо. Вы все-таки оказались неплохим человеком. Спасибо. (Пожимают друг другу руки) Погруженный: Может, для закрепления наших отношений купите мне в киоске колу и пачку вафель? Не погруженный: Я бы с удовольствием, но мелких нет. Если бы вы были женщиной, я бы просто пригласил вас куда-нибудь на ужин. Жаль, что вы не женщина. Погруженный: Жаль, что вы не перышко. Тогда вы бы не реагировали на то, что я на вас наступил и мне было бы легче вас таскать. Может, теперь вы перенесете меня обратно, мне на этой стороне совершенно нечего делать. Не погруженный: С удовольствием. (Сажает его на спину, переносит). Погруженный: Спасибо. Не погруженный: Ну, может теперь я получу колу и вафли? Погруженный: Я бы с удовольствием... Не погруженный: Но у вас нет мелких. Погруженный: О! Если бы вы были женщиной, я бы просто пригласил вас куда-нибудь на ужин. Жаль, что вы не женщина. Жаль, что вы не перышко. Тогда вы бы не реагировали на то, что я на вас наступил и мне было бы легче вас таскать. Не погруженный: До свиданья , рад был познакомиться. Погруженный: Всего хорошего. Пожимают друг другу руки и расходятся. Мать и сын Старуха корчится от боли. На другом конце сцены мужчина выпивает и смеется. Рассказчик: Старуха корчится от боли в Израиле. У нее - в лучшем случае - аппендицит, в худшем - не будем говорить. У нее есть сын, который ее очень любит, и сейчас он выпивает в Лос Анджелесе в баре. Старуха (корчится от боли): Моше, Моше! Рассказчик: А Моше сидит себе в баре и смеется анекдоту, что рассказала ему подружка Линда. Мужчина смеется: Линда! Ах, Линда!. Рассказчик: Он, дурак, и не знает, что пока он здесь смеется, его любимая мама корчится от боли, неизвестно откуда взявшейся. Старуха (корчится от боли): Моше, Моше! Мужчина (смеется): Линда! Ах, Линда ! Рассказчик: Вам должно быть понятно: она кричит :"Моше!", а этот идиот, из -за того, что он далеко, вместо того, чтобы ответить "Мама!" и заплакать, говорит: "Линда" и смеется. Мужчина (смеется): Линда! Ах, Линда ! Рассказчик: Он