офиль? - с подлинным недоумением ответил Питер. - Особенно этого журналиста. Примчался с голыми кулаками, и вовремя - нарвался на пулю. Вы же читали в газетах... - Грубая работа! - резко оборвал полковник. Голос его стал неприятно скрипучим. Питер с удивлением взглянул на собеседника. Лицо полковника исказилось гримасой, но он тут же овладел собой. - А где Виллиам Йориш, негр? - спросил полковник, снова становясь любезным. - В прериях. А может, в джунглях, В общем а Африке, - потупясь, ответил Питер. Секундная перемена в полковнике неприятно поразила его. - Понимаете, сейчас я предвижу несколько хуже нормы. Сказывается, видно, перемена климата, - промямлил Питер, чувствуя, что опять делает какие-то неверные шаги, и поспешно добавил: - Но это пройдет, уверяю вас, пройдет. Так уже бывало. Полковник опять был самим собой, подтянутым и любезным, настоящий службист, однако в глазах его уже поселилась некая подозрительность. - Расскажите-ка, Питер, лучше об этом инциденте на границе, - дружелюбно сказал он, снова погружаясь в изучение хитроумной вязи мундштука - предмета странного в руках некурящего человека. (Полковник был некурящим.) История, происшедшая с Питером на границе, действительно выглядела загадочно. До смерти запуганный разговором с Воиновым, деморализованный отказом неотразимой Фроны, Питер Брейген обратился в паническое бегство. Он понял, что, как только Воинов узнает о гибели Абрахамса, ему, Питеру Брейгену, организатору убийства, несдобровать в этой стране крепких, как их морозы, законов. Трясущимися руками он упаковал самые необходимые вещи и сел в автомобиль и помчался к границе. В таможенном пункте он в несколько минут покончил с необходимыми формальностями и рысцой затрусил в дорожный ресторан. Тут-то, в вестибюле ресторана, в его поле зрения и попал этот странный аппарат, по виду напоминающий дагерротип - ящик на треноге с черной занавеской позади. "Моментальное фото - русский сувенир", - прочитал Брейген надпись над ящиком. Он мог поклясться, что еще полчаса назад этого ящика здесь не было. Редкие прохожие шли мимо аляповатого балаганчика, будто и не видели его. Но как только Брейген вошел в вестибюль, ему почудилось, что в аппарате что-то разбойничьи свистнуло, и ноги сами понесли Питера к балаганчику. Позади ящика стоял брюнет с холеными усиками и манил Питера пальцем. - Сюда, дорогой, сюда! - с обольстительным акцентом темпераментно заманивал брюнет. - Жена рада будет, дети рады будут, получишься молодой, красивый. Колдовская смутная сила подвела Питера вплотную к аппарату, неуловимым движением фокусника брюнет накинул ему на голову черную занавеску, в ящике что-то грохнуло, свистнуло и занавеска, порхнув, опять повисла на задней крышке ящика. В воздухе повис сильный запах конюшни. - Почему боялся, бояться не надо! - воскликнул брюнет. - Приезжай в гости, шашлык кушать будем! И тут же мановением руки выхватил из внутреннего кармана казакина, из-под газырей колоду отглянцованных стереотипов Брейгена. Количества отпечатков хватило бы осчастливить не одну жену и не одну когорту подрастающей детворы. Брейген запомнил еще одну деталь: фирменную надпись на аппарате - "Заир-2"... - Если не ошибаюсь, способность предвидения пропала у вас именно после этого сувенира? - с язвительной радостью спросил полковник. Глаза его странно посветлели, а шея, тесно стянутая воротничком, начала багроветь. - Ослабла, полковник, а не пропала, - с достоинством поправил Питер. - А на аппарате значилось "Заир-два"? И фотографии он вынул из кармана, куда они были заранее положены? - Полковник привстал с кресла, шея его уже предельно налилась густой краской, лицо же побледнело от ярости. Питер взглянул на его шею и тут по-настоящему перепугался. Ему показалось, что сейчас полковник бросится на него с кулаками. Словно пелена спала с глаз Питера - он, наконец, понял, что случилось с ним, с Питером Брейгеном. - Вас пропустили через нейтрализатор Заировой, болван вы этакий! - звенящим шепотом процедил полковник, испепеляя Питера взглядом. - Дар не вернется к вам никогда, забудьте о нем, Питер Брейген. И хорошо, что не вернется. Будь вы поумнее, вы прикатили бы к нам сразу и получили, сколько вам надо. Миллиард, два миллиарда, больше? Вместо этого вы занялись грязной спекуляцией на бирже, расшатывали систему частного предпринимательства в стране, где эта система и без того на ладан дышит. Вы поубивали людей, которых господь наградил чудесным даром, людей более достойных, чем вы. Которые могли бы принести нам подлинную пользу. Вы убийца, Питер Брейген! - Полковник, будьте сдержанней, - сказал кто-то приятным баритоном из-под стола. - Пошли вы к черту, Спенсер! - огрызнулся полковник. - Русские открыли методы биологического предвидения. Это конец, Спенсер! И, нашарив под столом кнопку, полковник выключил голос. - А теперь... - Полковник стоял, Натянутый как струна, правая его рука повелительно указывала на стену. - Вон отсюда! Стена бесшумно разошлась на две части. Неверными шагами Питер вошел в кабину - на сей раз она была простой клетью грузового подъемника. Стена сомкнулась, и Питера понесло вниз, в тартарары, на авеню или стрит, где белые экипажи, шорох шин, где так легко дышать деловому человеку. - Спенсер, - сказал полковник, нажимая ногой кнопку под столом, - ищите Виллиама Йориша, негра басуто. Он в прериях. Или в джунглях. В общем - в Африке. Сказав это, полковник расстегнул воротничок и рухнул в кресло. - Фрона, - сказал Воинов, - я чувствую, что ваш дар все больше тяготит вас. Как бы мне хотелось, чтобы он навсегда остался с вами. Если бы не он, мы никогда бы не встретились. И я не смотрел бы сейчас на вас. А это так приятно... - Ах, Александр, - ответила Фрона, - это так необычно для меня - умственная деятельность. Всю жизнь я хотела только одного - быть красивой, плыть на взглядах людей. Вы не представляете, какое это наслаждение - плыть на взглядах. Как в море, когда купаешься голой. - Но вы же достаточно насладились этим, Фрона. И из моря нужно выходить, иначе утонешь. А теперь - новая волна наслаждения, совсем другого - интеллектуального. Уверяю вас, когда работаешь с уравнениями - тоже как будто плывешь в волнах. Я открою вам новые океаны, Фрона! Они сидели в одной из комнат сибирской лаборатории Заировой, маленькой уютной комнатке с камином, специально отведенной для неслужебных разговоров. На стенках не было ни грифельных досок, ни киноэкранов. За окном стелилось море сибирского снега, на третьем плане, у самой опушки леса бежали маленькие красные фигурки - лыжники прокладывали новую колею для бега, старую занесло вчерашним бураном. - Александр, я верю вам, но и старого забыть не могу. Я входила в театр, и публика уже не смотрела не сцену. Все смотрели на меня. Гамлет мог сколько угодно надрываться на сцене - "Быть или не быть?". Ответ зависел от меня одной. - На месте режиссеров я запретил бы пускать вас в театр, - засмеялся Воинов, - только в кино, где темно и вас не видно. - В кино зажигали свет, когда я входила, - задумчиво ответила Фрона. - А нейтрализатор здесь есть, в лаборатории? - спросила она, внезапно меняя тему разговора. - Тот, которым моя матушка обезвредила Брейгена на границе? - посмеиваясь, уточнил Воинов. - Хотя бы тот. - Стоит, стоит, в целости и сохранности, - сказал Воинов. - И он действительно так прост в работе? Щелкнул - и никакого ясновидения? - как можно наивнее спросила Фрона. Однако взгляд выдал ее. Внимательный, настороженный взгляд, каким кассир измеряет вкладчика-получателя сберкасс. Воинов насторожился. Сейчас, как никогда, ему хотелось воспользоваться своим умением предвидеть события; увы, в соседних комнатах биогенераторы Заировой только что вышли на рабочий режим и сильный фон их поля парализовывал вариационные возможности Воинова. - А почему вас заинтересовал нейтрализатор? - выдержав паузу, спросил он. - Да так. Хочется посмотреть на аппарат. Но у вас, кажется, нет желания быть моим гидом? - Голос Фроны заметно поскучнел. - Да, собственно, почему же... Конечно, аппарат не предназначен пока для широкого доступа... - пробормотал Воинов. - Вот-вот, для широкого. А я из узкого доступа, Саша, - поддразнила Фрона, - И ваша матушка сама покажет мне все. Но мне были бы приятнее ваши объяснения. "О черт! Влип, влип!" - в смятении подумал Воинов. Он и в самом деле не знал, можно ли ему демонстрировать нейтрализатор. И еще одна щемящая мысль пронеслась в сознании: "А вдруг опять происки иностранной разведки?!" Но он отогнал эту мысль прочь, она не вязалась со всей историей Фроны. - Видит бог, против женской логики я бессилен. - Воинов засмеялся, чтобы как-то скрыть свое состояние. - Железная хватка! - Саша, Саша, вы ничего не поняли, - ласково сказала Фрона. - Женщины давно перестали пользоваться женской логикой. Только мужской. Мужскую логику и принимают теперь за женскую. - Вашу логику принимаю такой, какая она есть, - сдаваясь, ответил Воинов. - Идемте к нейтрализатору. Они вошли в небольшую затемненную комнату. Посреди нее на треноге возвышался уже известный читателю ящик, накрытый черным платком. - Вот нейтрализатор, - сказал Воинов. Он откинул занавеску, и на панели ящика засветилась надпись - "Заир-2". Фрона обошла установку с четырех сторон, потерла ладошкой о шероховатую поверхность ящика. - Действительно, так просто устроено, - подивилась она. - Ну, устроено не так уж и просто, - усмехнулся Воинов. - Действует просто. В соседней комнате приобретаешь вариационную способность, а здесь: чик! - и никаких следов. Нажатием кнопки! Ом показал, какую именно кнопку следует нажимать. - Один только недостаток, - пожаловался он. - Пахнет нехорошо. Представьте, прямо как в конюшне. "Заир-1", тот вообще смердил. Потому и разработали "Заир-2". - А зачем вообще нужен нейтрализатор? - В темноте голос Фроны звучал с особой таинственностью. "Ну, ну, - опять заныло у Воинова даже не в голове, а где-то в позвоночнике, - а что если и впрямь происки?" Курортное африканское солнце взошло над горизонтом. Полезнейший, удобнейший момент суток; лучи еще не вызывают жжения, и на одном боку можно лежать долго, а ультрафиолет работает в полную силу, наводит загар, глянец цвета вишневого дерева. Но коренному населению Африки нет дела до целебных качеств утреннего момента, оно и так загорело настолько, что дальше уж и некуда. Радостно было на душе у Виллиама. Легко. Здесь, а тропической глуши, в забытой богом и людьми тростниковой избушке он наконец-то нашел душевный покой. Солнце, воздух, вода, мясное питание, стада антилоп и никаких слонов! Именно слоны вынудили Виллиама стать отшельником. Не сами слоны, разумеется, а одно неотступное видение, преследовавшее Виллиама. Пока Виллиам жил в рудничном поселке, он не видел ни львов, ни крокодилов, ни слонов. Равно как и ни одного кинофильма (о последнем обстоятельстве уже упоминалось в третьей главе нашей повести), Но зато в Париже он не выходил из зрительных залов, и если мало узнал о Париже, то много почерпнул о мире вообще. Его воображение особенно поразили фильмы об Африке - оскаленные морды львов, крокодилы в засаде, табуны взбесившихся слонов, все сметающие на своем пути. Эти кадры всплывали в сознании, тревожили сны и мало-помалу слились у Виллиама с иллюзией предвидения. Безобразные сцены дикого слоновьего бунта рисовались ему в деталях, и Виллиам решил, что сцены эти идут от его предвидения. - Ты погибнешь от слонов, Виллиам, - сказал он однажды сам себе и стал собираться. Так он и оказался здесь, в местах, где слонами никогда и не пахло. Виллиам сидел не корточках у костра, - мешал ложкой наваристую похлебку и с наслаждением втягивал носом ее аромат. Внезапно он насторожился, повернул голову и пропустил через ноздри струю воздуха, пришедшего с наветренной стороны. "Что-то неладное", - подумал он. Виллиам поднялся, его глаза тревожно обежали высокие заросли травы. В этот момент заросли раздвинулись, на звериную тропу вышел человек. Увидев Виллиама, человек издал радостный вопль и стремглав бросился к нему. - Виллиам Йориш? - задыхаясь, спросил человек. Он спросил об "том так, будто Виллиам был призраком, который вот-вот рассеется. - Да, сэр, я Йориш, - ответил Виллиам, с удивлением рассматривая странного человека, небритого и оборванного, но с автоматом и плечами. - Фу, наконец-то! - Вздох облегчения вырвался из груди оборванного человека, - Я искал вас по всей Африке. Я из Америки, из "Сырья со скидкой". Прилетел за вами. Мой вертолет километрах в ста отсюда. Его повредили носороги. Он упал набок и погнул винт. - Это были носороги, сэр? Не слоны? - с опаской спросил Виллиам. - Носороги, будьте уверены. Носорога-то я отличу от слона. Как-никак специалист по Африке. - И человек весело подмигнул Виллиаму. - Носороги это были, носороги. - А-а, - отозвался Виллиам. - Так вот, у нас к вам предложение, Виллиам. - Американец уже сидел у костра, кося глазом на кипящую похлебку, автомат его лежал на земле. - Очень выгодное предложение, - значительно добавил он. Смутный, далекий гул прокатился над зеленой равниной. Собеседники переглянулись. Гул нарастал. Он шел с равнины сюда, к хижине. Почва вздрогнула, будто паровой молот угостил землю многотонным ударом. - Я залезу на дерево, сэр, посмотреть, - сказал Виллиам. - Стойте! - закричал специалист по Африке. Но негр уже бросился вниз по склону, к высокому дереву у водопоя. Он почти добежал до зарослей, как вдруг стена травы рухнула - огромное стадо могучих животных мчалось к воде, прямо на Виллиама Йориша. Теперь негра отделяло от них метров тридцать. - Опять носороги, проклятые! - в ярости заревел американец, хватаясь за автомат. Негр завертелся как бес, носорог был в метре от него. - Мордой об асфальт! - рявкнул американец и нажал на курок. "Тр-рах!" - вспорола воздух короткая очередь, и первый носорог рухнул на землю. "Тр-р-р-р!" - пропело еще раз, и второй носорог рухнул на бок. Пришелец стрелял не целясь, бил, что называется, влет, однако вокруг Виллиама уже образовалась спасительная баррикада из туш животных. - Прячься за трупы! - гаркнул пришелец, снова прикладываясь к автомату, но топот чудовищ, трубный рев стада поглотил слова команды. Обезумевший Виллиам Йориш кинулся к дереву, и теперь стрелок ничего поделать не мог - в ту же секунду стадо растоптало негра. Так и не заметив этого ничтожного, с точки зрения стада, события, оно промчалось дальше, свободное и яростное, унеся с собой еще одну жизнь героя нашей повести. Промчалось, и киноленту не прокрутишь в обратную сторону так, чтобы Виллиам поднялся как ни в чем не бывало, вернулся к похлебке, выслушал выгодные предложения. Да и не было киносъемки этого печального происшествия. В руках незнакомца дымился совсем другой аппарат, в кадр которого лучше не попадать живому существу. - Боже, боже, - прошептал человек у котла с несъеденной похлебкой, - как рассказать Спенсеру о носорогах! Пошли десятые сутки пребывания экспедиции Карне на Венере. - А на Венере ничего, - сказал астрофизик Серж Ришпен. - Да, здесь есть прекрасные уголки, - откликнулся Карне. - Вроде того, где мы блуждали с Альбертом. Французы действительно неплохо обосновались на Венере. Поскольку энергии для широкого обследования планеты не осталось, они и не отправлялись в дальние поиски, а время, оказавшееся свободным, тратили на устройство своего быта. - Все-таки беспокойно, - задумчиво продолжил Керне, - мы ведь здесь не просто так, а как бы по программе "Ясновидения", хотя и не прямым образом. Наша цель - следить за космосом, чтобы не произошло новых вспышек, как в тот раз с "Лютецией". Чтобы опять не рождались ясновидящие где попало. Мало ли кому достанется дар? Человечество пока несовершенно! И вот застряли. А что там происходит? - А я не беспокоюсь, - беспечно заявил пилот Альберт и помахал веткой хвоща. - Хватит и того, что мы здесь наоткрывали. Эти парадоксы пространства - времени. - А мы еще ничего не открыли, Альберт, - вмешался астрофизик Серж Ришпен. - Есть только факт свернувшегося пространства, остальное - мои гипотезы, бред, если хотите. - "Сумасшедшие" идеи движут миром, - пропел пилот. - Не миром, а наукой, - сердито поправил Карне. - Пространство - клубок спаянных полостей, - сказал астрофизик, не замечая пения пилота. - Сам себе не верю. Причем каждая полость замкнута сама на себя. И не просто, а замкнута, лак лист Мебиуса. Помните странные исчезновения и появления танкетки. - Видимо, это так, - утвердительно вставил Карне. - Это согласуется с нашим перелицеванием справа-налево. Если просто идешь по листу Мебиуса, все стоит на местах. Провалишься на другую его сторону, и тебя мгновенно переводит на другой знак, выворачивает наизнанку, правое становится левым. - Но плотность, плотность пространства! - выкрикнул астрофизик, выходя из задумчивости. - Ну, мы ее кое-где поубавили, - по-прежнему веселился пилот, - прореха от взрыва вышла что надо! - Но в чем я твердо убежден, - сказал астрофизик, - что этот феномен не может быть делом рук природы. Плотность пространства не та. - Уж не защита ли это прошлых венериан от иных цивилизаций? Вот что я думаю... Он посмотрел на пилота, а лотом на Карне. Экспедиции на Венере шел десятый день... Воинов большими шагами расхаживал по комнате, где помещался нейтрализатор. Только что он открыл форточку и включил вентилятор, чтобы очистить воздух. Вошла Заирова. - Мама, что она наделала! Прочитай. - Воинов бросился к Заировой, размахивая листком бумаги. - "Дорогие мои, прощайте, - вслух прочитала Заирова. - Я покидаю вас. Волею судьбы меня наградило странным, нелегким даром предвидения, и я очень рада, что та же судьба свела меня с вами, ибо где еще я могла бы освободиться от тяжкого дара? Я включила нейтрализатор. Прощайте, спешу - в Претории ожидается новый конкурс красоты. _Ваша Фрона_". - Кто бы мог ожидать... - беспомощно сказал Воинов. - Этого можно было ожидать, - мягко возразила Заирова. - Это еще раз убеждает меня в том, что вариационная способность не должна поселяться у случайных людей. И мы правильно поступили - установили наблюдение за космосом, чтобы люди не облучались понапрасну вариационной волной. Только в стенах лаборатории, искусственным образом. - А ты уверена, что эффект будет столь же естественным, натуральным? - спросил Воинов. - Здесь вообще трудно говорить о естественности. - Заирова пожала плечами. - Разве человеку свойственно знать вариационный ход событий? Нет, конечно. Состояние, неестественное для человека. Но и не сверхъестественное. Люди-счетчики ворочают в уме миллионами со скоростью электронных машин. Есть люди, которые годами не спят. И то и другое неестественно для человека вообще, но для этих конкретных людей - физиологическая норма. Из космоса пришла биологическая волна, перестроила работу нейронов мозга нескольких человек. Теперь их мозг, зная начальные данные той или иной ситуации, мгновенно варьирует этими данными и точно рассчитывает ближайшие события. Абрахамс, например, решая нашумевшую задачу со спасением "Лютеции", имел изначальные данные о ситуации задачи - из газет, из научных сообщений. Тот же процесс организуется и в нашей лаборатории... Заирова повернулась от окна, подняла глаза на сына. Александр не слушал ее, он опять углубился в проклятую записку Фроны. - Вот что, Саша, - Заирова решительно подошла к сыну, - выкинь из головы всю эту историю. Чем скорее, тем лучше. Ты астрофизик, Саша, ты должен жить своим делом - момент напряженный. Полетишь на Венеру, у Карне опять нелады с пространством-временем. Да, полетишь, они давно уже запрашивают помощь. - Полечу, полечу, - махнул рукой Воинов. - Но почему ты так уверена, что у этих пятерых все было именно так, как в твоей лаборатории? Доказать невозможно, их дар утрачен, а повторится ли в природе подобный феномен? - Не повторится, - отрезала Заирова, - наука позаботится об этом. Путь один - через лабораторию...