ликатесы, приготовленные Сэмми, и нежились на мягком песке. У О'Нейла было достаточно времени, чтобы не сводить глаз с Сэмми-с того самого момента, как она передала ему свою накидку, как только вся их компания причалила к берегу. Открытый корсаж лишь только подчеркивал ее соблазнительные прелести. Сэмми была пышнее, роскошнее Мариетты, хотя и не так безукоризненно сложена. Подтянутая грация Мариетты будоражила, плавные формы Сэмми приглашали на лоно земли. Бесспорно, это место создано для обеих. Полуобнаженность в их культуре предполагала только дружбу, во всяком случае, до Фестиваля. Казалось, она совершенно не испытывала неловкости, лежа на горячем песке между мужем и другом, такими же обнаженными, как и она. Эрни снова отправился поплавать. -- Вы находите мое тело привлекательным, Благородный Друг?-мягко посмеиваясь, спросила она. От удивления у него широко раскрылись глаза. -- Я нахожу в а с привлекательной, Сэмми, -- достаточно искренне ответил он. Симус попытался представить Мариетту в открытых купальных трусиках и прогнал видение. Оно тотчас же вернулось. -- Как всегда, вы говорите красиво и загадочно, -- она прижала ладонью его пальцы.-Вы гораздо решительнее, когда целуетесь. -- Что вы под этим подразумеваете? -- удивился Симус, осторожно убирая руку. -- Вы говорили, что доктор и пациент обмениваются поцелуями дважды в день. -- Я никогда этого не говорил. -- В Центре по изучению Тела, и даже проделывали это. -- Ах, да. Но ведь это наш обычай, а не ваш. -- Но это хороший обычай. -- Мне больше нравится... вот этот, -- он повторил свою веселую карусель. Поцелуи, решил он, подкидывая над головой восхищенную Сэмми, гораздо менее опасны, чем вот это. Сейчас она останется вообще без всего. Поэтому он положил ее снова на песок, смеющуюся и задыхающуюся, и нежно поцеловал; дважды, воздав полной мерой. После этого он решил, что ему тоже необходимо поплавать. Когда он вернулся, друзья спросили, не будет ли он возражать, если они вдвоем прогуляются по берегу. -- Я думаю, что заслужил право вздремнуть чуть-чуть, -- он потянулся и зевнул. -- Женщина подняла меня затемно, да еще заставила пешком обойти полпланеты. Теперь ей ничего не остается, как дать мне немного покемарить. Пусть думают, что я не догадываюсь о том, что они отправились нарушать правила, дурачки! -- Покемарить немного?-она мягко переспросила, но в ее голосе был немой вопрос. -- Это идеома, означающая непродолжительный сон. Вот уж никогда не думал, что она способна преступить закон. Или они давно этим не занимались? Или просто не рискуют проделывать это по ночам в своей башне? Он готов был держать пари, что секретная служба здесь, на Зилонге, вездесуща. Возможно, Правительство контролировало их спальни для поддержания правопорядка? Если, занимаясь любовью, вы рискуете быть сброшенными в огонь, вряд ли вы станете заниматься этим часто. И все-таки, это происходило. Очевидно, происходило много такого, что Комитеты не хотели знать, иначе тони нашли бы средства контролировать людей всегда и везде. Даже если при женитьбе Сэмми и Эрни не испытывали влечения друг к другу, сейчас они были влюблены по уши. Разве можно было ожидать от них воздержанности? Он слышал в монастырской школе о Шатунах, из-за удивительных песен, которые они слогали. Но вопреки своей замечательной музыке они вычеркивали себя из общепринятой жизни, верили в безбрачие не только для монахов. Симус считал, что человек вправе распоряжаться собой. Тем более, если монашество-твое призвание. Бог его знает... Другое дело-женатые люди. Возможно, они становились Шатунами из-за условий жизни. Если плохо живется -- это достаточное основание. Песни были веселые и удалые, а каково было им самим? Он вспомнил мотив "Простого счастья" и напел своим хозяевам. Им понравилось. Симус перевел слова этой песни на их язык, и они охотно подпевали. -- Действительно, быть свободным-это счастье, -- вздохнул мечтательно Эрни. -- Большое счастье. Почти такое же, как, -- он взял Сэмми за руку, -- прекрасная жена. Сэмми зарделась от счастья и прижалась к нему. -- Мы должны немного прогуляться, Благородный Поэт. -- Счастливой прогулки, -- Симус не удержался от лукавой улыбки. Оба супруга вспыхнули и побрели прочь. Можно стать Шатуном, если очень этого хочется, или общество загоняет тебя в тупик. Но большинство людей не могут. А их принуждают к этому, заставляют долго воздерживаться. Хорошо. Итак, это возможно. Но ведь это глупо. Когда Симус остался сиротой, в вопросах пола его просветил Кармоди-монахам было не до того. Бригадир был хорошим учителем. Это заявила его жена, Майва, которая год от года становилась все красивее, и, многозначительно подмигнув, добавила: -- Ты понимаешь, что я имею в виду? -- В чем сила секса?-объяснял Кармоди, -- в том, что он заставляет двух таких разных, в общем-то людей, жить в одном доме, спать в одной постели. Ты можешь себе представить что-нибудь более трудновыполнимое для двух совершенно непохожих человеческих индивидуальностей? Симус подтвердил, что не может. -- Представь себе, -- огромный седеющий бригадир перешел на сочный баритон, -- когда ты уже готов убить женщину за то, что она не приготовила тебе чашку утреннего кофе, тобой снова овладевает желание. Это самая великолепная штука в этом мире. Объяснение звучало убедительно. -- Это, как ощущение Бога в нас, -- заключил Кармоди, стараясь подстроиться к теориям Дейдры. -- Нет, нет, это совсем другое, -- протестовал Симус.-Бог-это дух. -- Это учителя в школе вбивают вам в головы всякую чепуху. Разве дух не может испытывать страсть? Бог даст нам в этом сто очков вперед. Именно об этом говорит Сама, проповедуя, что супружество-это таинство. Так мы и познаем Бога. Уверяю тебя, Бог даже больше помешан на любви к нам, чем мы друг к другу. -- Хватит говорить глупости, -- сказал Симус решительно.-Если Бог такой, тогда... -- Стал бы я вводить тебя в заблуждение?-сердился Кармоди. Конечно, не стал бы... Секс-это частица Бога? Замечательная идея. Надо будет рассказать об этом Мариетте при следующей встрече. По-моему, она серьезно интересуется Богом. Когда я увижу ее снова? Хорошо этим двоим шататься по лесам, наслаждаясь друг другом. А я вынужден оставаться холостяком, не ощущая себя монахом. Таранцы не пытались регулировать сексуальные отношения в своем обществе. -- Когда-то давным-давно такие попытки предпринимались, -- витиевато объяснила Настоятельница, -- а это не работает. На подобные эксперименты косо смотрели. И когда возникали попытки введения ограничений-раздавались высказывания типа: "А парни не хотят оставлять девушек в одиночестве" или наоборот. Как сказала Настоятельница: "В те времена кровь была горяча." А сплетники за спиной обязательно бы добавили: "Уж Самой-то это хорошо известно." К внебрачному сексу относились серьезнее, потому что между семьями в тесном монастырском пространстве были очень крепкие дружеские связи. Мужчины и женщины старались избегать сложных и запутанных отношений. Не то, чтобы адъюльтер исключался совсем, просто участники старались не попадаться. Когда же такое случалось-"Не захотели бы сами-не попадись,"-объясняла Настоятельница-то ударение делалось не на наказание или возмездие, а на то, что "пора бы и одуматься". Таранцы никогда не пытались оценивать свои сексуальные способности. "У нее это не принято, -- сокрушался Кармоди, -- По крайней мере, проволочек в этом деле не бывает, и некоторые из нас, -- при этом он самодовольно улыбнулся, -- очень долго наслаждаются этой игрой." Симус решил, что он непременно окажется одним из таких. Если только ему повезет, и он встретит стоящую женщину. А это оказалось не таким уж простым делом. Пока трогательные плечи Мариетты не ворвались в его жизнь. Трогательные и сильные, подумал он, вспоминая, удалось же ей вытащить меня из канавы. Сэмми и Эрни вернулись рука в руке, сияющие и самодовольные. Они хорошо насладились своей игрой. Хорошо для них. Симус притворился спящим, чтобы не смущать их. Или самому не смущаться. Наконец, он прекрасно изобразил пробуждение, словно не замечая их присутствия. И уверенный в том, что данное ему обещание-не возвращаться домой пешком -- правда; решил истощить себя последним заплывом. Солнце медленно склонялось к горизонту, заливая башни Города золотыми и розовыми тонами. Прозрачный легкий туман стелился над Островом и Рекой. Они искупались в последний раз, выпили остатки ликера и, распластавшись, валялись на песке около своего маленького судна. Наконец, Сэмми заговорила: -- Дорогой друг О'Нейл, мы должны задать вам один личный вопрос. -- Пожалуйста... я догадываюсь, -- неохотно согласился он. -- Спроси ты, Милый Супруг. Я уже много чего говорила, -- она зарывалась изящными пятками все глубже в песок. -- Нам нравятся "ласкательные имена", которые вы выбрали для нас. А как называли вас хорошие друзья на Таре?-смутившись, спросил Музыкальный Директор. Он вспомнил Тэсси и Хеннеси. -- Так знайте, мои лучшие друзья, с которыми я рядом вырос, звали меня "Джимми". Сэмми захлопала в ладоши. -- Гими-замечательное имя. Оно вам так подходит! Может быть, после этих каникул все зилонгцы станут чуть-чуть счастливее? День подошел к концу. Неохотно "Гими" и его хозяева собрали одежду и пожитки и отправились на другой берег. Он протянул Сэмми ее накидку. Когда она заворачивалась к нее, то улыбнулась немного сердито. -- Да, я должна носить ее. Но скромность в кругу друзей надоедает, не так ли? Слава тебе, Господи, что бы могло произойти, если бы ты сказала это раньше. Он помолился своему святому-Джеймсу, чтобы это была не Леди Дейдра, там, на станции. Вряд ли это помогло бы скрыться от нее, если она решила не спускать с него глаз. В Город они возвращались уже поздно. Сэмми и Эрни, словно решив не обращать внимания на строгий тон отношений в черте Города, были очень нежны друг с другом. Они подошли к гаражу. Освещение в подземке было тусклым, станции-совершенно пустынными. Симусу очень хотелось спать. Впечатления дня навалились на него, и он чувствовал себя расслабленным, приятно уставшим. Он даже не обратил внимания на нервозность своих хозяев, нетерпеливо ждавших вызванную платформу. Потом раздался отвратительный душераздирающий крик. О'Нейл почувствовал, как ему скрутили за спиной руки, и увидел блеснувшее лезвие, приставленное к его горлу. 8 Cимус был не в лучшей форме. Во-первых, день был достаточно утомительным, кроме того, он давно не практиковался в кулачном бою. Во-вторых, он был не только поэт, но и один из Диких Гусей, лучших бойцов в Галактике. "Мы сражаемся только когда это необходимо"-был их девиз. Но был и другой: "Не доводите их до бешенства". Что же, сейчас необходимо было защищаться. И он действительно был в бешенстве. Слишком долго они прятались за его спиной. Он, резко развернувшись, выбил нож из руки атакующего и швырнул его навстречу другому нападающему. Когда человек рухнул на пол, Симус услышал тошнотворный глухой удар. Кажется, с ним все кончено, бедняга. Второй кинулся на Симуса с огромным острым копьем, направленным прямо в грудь. Симус присел. Человек развернулся, загоняя его в угол, и снова бросился на него. У Симуса не было другого выхода. Он воткнул нож прямо ему в сердце и яростно вытащил назад. Произошло то, что произошло. В течении одной минуты две мертвые фигуры в черных капюшонах лежали на станции. Стоя над ними и тяжело дыша, О'Нейл машинально сжимал в руке окровавленный нож. Сэмми истерически кричала. Еще двое в капюшонах, зажав ее в угол, стаскивали с женщины одежду. Эрни лежал без чувств, смертельно бледный. Из головы у него сочилась кровь. О'Нейл ударом ножа в живот прикончил третьего, незаметно выскочившего из темноты, и спихнул его на рельс. Платформа медленно въезжала на станцию. Схватив двоих, напавших на Сэмми, он столкнул их лбами. Молниеносный удар ножа настиг одного из них, проявившего признаки жизни. Теперь пять мертвых тел лежало на станции. Эрни все еще был без сознания. Сэмми, вжавшись в стену, билась в истерике. О'Нейл схватил ее за плечо и приказал: -- Присмотри за Эрни. Я поищу полицию. Сэмми взяла себя в руки. -- Нет, нет! Только не полицию. Тогда нам конец. Ты должен сделать, как я скажу, Гими. Потом объясню все. Она склонилась над Эрни, Ощупала его голову и приподняла за плечи. Потом бросилась к О'Нейлу. -- Очень плохо, Гими. Если я не достану сыворотку жизни, он не выживет, мой любимый. Быстрее, или он умрет! Они отодвинули дверь монорельсового вагона и внесли Эрни. Усадили его на сидении и прислонили к контрольной панели. -- Ночью работает автоматика, -- она тяжело дышала.-Думаю, что смогу ее запустить. Надо избавиться от этих чудовищ. Нет, неси их сюда. И пол, пол вытри! -- Да, мэм. Он поспешил выполнить все, как всегда, когда приказ отдавала женщина. Втащил пять капюшонов в вагон, остатками одежды стер кровь с пола и стены, оружие выбросил в мусорный контейнер. Внутри вагона Сэмми лихорадочно перебирала рычаги управления. О'Нейл без всякой надежды наблюдал за этим. Эрни хрипел. Агония, подумал Симус. Вдруг панель засветилась, вагон медленно стронулся с места. -- Думаю, что нашла ключ аварийного пуска в случае опасности, -- она старалась перекричать грохот вагона.-Теперь состав проследует прямо в Институт Тела, без остановки и не поворачивая. -- Теперь все нормально? Вагон несся по непроглядно-черным туннелям, проскакивал на скорости тускло освещенные станции, пока не повернул налево от центральной трассы и не оказался в подземном комплексе Института. Пользуясь сенсорным управлением, Сэмми провела состав через ряд дверей, которые откатывались автоматически при их приближении. Когда они остановились, Сэмми выпрыгнула в темноту и нажала кнопку на стене. Панель стены откатилась в сторону, открыв цилиндрическое помещение с низким потолком, освещенное бледно-зеленым светом. По периметру помещения было ограждение. Это была опускающаяся панель перед дверью, ведущей в помещение, целиком заполненное плотным, слегка пузырящимся раствором. От раствора исходил отвратительный запах смерти. Сэмми не колебалась ни минуты. -- Быстрее, Гими, если нас здесь увидят, мы погибли. Она потащила один из трупов к кипящей емкости. Симус хотел откинуть капюшон, но она остановила его. -- Мы не хотим знать, кто они. Это было бы слишком. Как только первый труп достиг поверхности кипящего раствора, вырвался шипящий пар, частично скрывший процесс последовательного разъедания кислотой -- сначала кожи, обтягивающей мускулы, потом самих мускулов на костях, и, наконец, всего скелета. От каждого последующего трупа испарения поднимались все выше. Когда Симус швырнул последний, поверхность полностью была затянута ядовитой зеленоватой пеленой. Сэмми кинулась к выходу. Уже стоя на подвижной панели, она выкрикнула: -- Я за сывороткой для мужа. О'Нейл провел несколько бесконечных минут в темном подземельи, вспоминая молитвы Яхве, Бригиде, Патрику, Колумсайлу, Финбару, Джеймсу, Брендану, Кевину и всем святым, несколько выделив при этом Яхву, как представителя здешних; Дейдре Кардине Фиджеральд (титул, к которому прибегали только в случае необходимости психического содействия). Такая помощь сейчас не помешала бы. Никто не отозвался. Глаза Эрни опасно потускнели, его слабое дыхание прерывалось. Это конец. Симус молился еще усерднее. С большим шприцом в руках, задыхаясь, вбежала Сэмми. Она ввела иглу в грудную клетку мужа. О'Нейл с тревогой следил, как убывает уровень в шприце. Потом он заметил, что грудная клетка Эрни вздымается более равномерно; кровь, испачкавшая его седые волосы, перестала течь. Сэмми поднялась. -- Он жив, Гими, -- устало прошептала она и с рыданиями бросилась к Симусу на грудь. Он терпеливо ждал, когда она успокоится. Потом, когда минута слабости прошла, она вернулась за чистой одеждой к стенному шкафу и быстро и очень умело вывела состав в главный туннеле. Теперь, после затянувшейся прогулки на Остров, Благородный Поэт и его хозяева возвращались к комплексу жизненного пространства. -- Небольшой инцидент с составом, -- объяснила Сэмми станционной обслуге, когда они помогли уже пришедшему в себя, но еще слабому, Эрни подняться на эскалатор их башни. -- Хорошо, что поезда на Зилонге иногда задерживаются, -- слегка пожурил смотритель. Когда они сошли с эскалатора, Сэмми шепнула: -- Конечно, он доложит о нас, но никто не узнает, что именно произошло. Да здесь шпионы на каждом шагу, разве не так? Позднее, уже в доме, когда жена занималась его раной, морщась от боли Эрни объяснил Симусу: -- Эти, в капюшонах, не из тех, кто больше не с нами. Они анархисты, не инакомыслящие. Редко появляются днем, правда, в последнее время, такие случаи участились. Нападают после наступления темноты, и только на небольшие группки людей, вроде нас с вами. Еще недавно их вылазки не были такими частыми и такими ожесточенными. Обычно они нападают за чертой Города. Сегодняшняя попытка около главных ворот-необычна. Редко кто рискует выходить после полуночи-боятся нападений. Мы с вами поздно возвращались, но все-таки до полуночи. Те, кто больше не с нами, -- обдумывал Симус услышанное. Здесь, на Зилонге, гораздо больше разновидностей опасных элементов, чем мог себе представить бедный космический бард. -- Почему мы не заявили в полицию? Почему мы так боялись, что кто-нибудь увидит? Почему мы должны заметать следы преступления, словно мы виноваты? -- недоумевал О'Нейл. -- Люди в капюшонах, -- сказала Сэмми, осторожно зашивая рану, -- официально не существуют. Некоторые из них могут жить, как обыкновенные горожане, в дневное время, но гораздо большая часть селится в пещерах подземной системы. Эти пещеры тоже официально не существуют. В обществе не принято обсуждать то, что официально не признается. Если доложить о нападении кого-то, кто официально не существует, это может вызвать беспокойство в Городе. Человек, заставляющий полицию бороться с тем, кто не существует-враг Города. Такого человека ждет печальный конец в кислоте-вы же видели. Гими, мы были на волосок от этого! Я бежала вниз по коридору Института за сывороткой, когда внутренний голос заставил меня повернуть в боковой проход. Как раз вовремя. По коридору шел полицейский патруль. Все, мой возлюбленный, больше я не буду тебя мучить. Рана зашита. Она нежно провела рукой по лицу Эрни. Симуса поразила догадка. -- Так эти люди в капюшонах... это и есть правительство? Сэмми замерла с бутылочкой из-под лекарства в руке. Эрни заговорил: -- Мы так не думаем. Но говорят, что люди в капюшонах называют себя "Правительством Завтрашнего Дня", "Новой Реконструкцией". -- А сегодня? -- Существует реальная опасность, -- объяснила Сэмми, -- их стихийного объединения, особенно, если они решат изгнать навязанное нам правительство, не пользующееся больше признанием. -- Лучше не думать об этом, -- очень медленно сказал Эрни.-Совсем не думать. Совсем.  * Часть вторая. Страна *  9 Симус О'Нейл с карабином наготове крался по низкому холму, как раз над расположением лагеря капитана Пужона. Луны не светили, были только смутные тени от света звезд. Все это напоминало перемещение вслепую по складским помещениям "Ионы", в полной темноте, если не принимать во внимание, что отдельные индивиды, скрывающиеся там, были привидениями. Таким образом, нечего было бояться, если, разумеется, вы не верите в привидения. То, что он называл "карабином", представляло собой легкое оружие, испускающее электрические разряды вполне достаточной силы, чтобы убить при попадании в жизненно важную точку. Словом, не такое смертоносное, как автоматическое оружие или лазерные винтовки Диких Гусей, но достаточно опасное. Симус, конечно, верил в привидения, но несколько иначе, чем он верил во врагов, притаившихся в холмах за его спиной. Привидения могут внезапно испугать. Те, в горах, могли убить. Зилонгцы были слишком несообразительны, чтобы разбить лагерь на правильной позиции, и слишком глупы для того, чтобы выставить надлежащий дозор. Какое несносное сборище вояк. Да, Сама была права, это общество рассыпается. Уверен, они крайне нуждаются в помощи. Именно сейчас тебе необходимо придти к ним на помощь. Да, именно так я и сделаю. Никто к нему не обратился за все это время ни разу. Они забыли о Симусе Финбаре О'Нейле. У этой женщины прекрасная броня от нападения. Так, что же, миссия, с которой он был послан-самоубийство? Прекрасно, Симус всегда умел позаботиться о себе. Ему необходимо обеспечить свою собственную безопасность. Лагерь располагался в нескольких шагах ниже того места, где находился Симус. Он смутно различал очертания небольших палаток, в которых располагались эскадроны. Он тосковал по серебристому свету зилонгских лун, этих беспокойно мечущихся по небу биллиардных шаров. Лошади оставались невидимыми из-за лагеря, но он уловил нетерпеливый перестук их копыт. Все, кроме двух часовых, спали. Он нервно дотронулся до своего ружья. Прекрасная мишень для атаки. Выставленный напоказ лагерь без пикетов и без каких бы то ни было приготовлений к обороне. "Здесь, у подножия гор нет никакой опасности, -- небрежно заметил Пужон, -- Гораздо важнее немного выспаться перед завтрашним маршем." Мариетта ничего не возразила на это. Ее попытки собрать в марширующую колонну этот призванный в армию сброд молодняка были осторожными и сдержанными; она не хотела ставить в неловкое положение своего будущего супруга, давая ему советы на глазах у благородного гостя, который не был даже офицером. Гордая женщина. Вот, что это значит. Ужасная гордячка. Дочь Евы. Что является причиной, что вызывает эту безмерную гордость? Он не мог толком вспомнить. Да, бог с ним, какое это имеет значение... Пужон-самодовольный болван. И Симусу О'Нейлу нет до него никакого дела, совсем, даже если она и делает вид, что я не существую-пропади она пропадом за то, что так поступает. Он решил пересмотреть последнее пожелание. Только счастья бедной девочке. Ведь в своей жизни она видела так много горя. О'Нейл пытался заснуть в маленькой душной палатке, но его психическое чутье и военные мозги упорно подсказывали, что сегодня ночью опасность подошла слишком близко. Большими психическими способностями он не обладал, но нюх на опасность имел хороший. -- Очень полезное свойство для Коменданта, -- сухо проговорила Леди Настоятельница, вручая ему значок офицера в виде золотых дубовых листьев, в придачу к миниатюрной серебряной арфе, конечно. Это предгорье имело стратегическое значение, вне зависимости от того, считали ли зилонгцы его опасным с точки зрения нападения, или нет. Если их атакуют, он будет готов к этому, что бы они не предприняли. Спасти хотя бы Маржи. Любой шум в горах, любой шорох ветра настораживали Симуса, усиливая его нервозность. Он нащупал генератор освещения, который стащил из складской палатки. Симус надеялся, что тот исправен. Карабин, который выдала ему Мариетта, был старый, но вполне сносный. Содержать оружие в исправности-это ее обязанность, как отрывисто пояснила Мариетта, когда он проверял его. Она старается не смотреть мне в глаза. Неужели она считает меня виновным в том, что произошло той ночью? Уверен, что все, что произошло, захватило ее так же, как и меня. Симус осторожно передернул затвор, чтобы убедиться, что оружие не заедает. Женщина сказала правду. Из нее получится отличная жена, гораздо более хорошая, чем из этих нерях с "Ионы", пропади они пропадом за то, что послали меня на смерть в этой ужасной пустыне. Ну, что бы там не случилось, он предпочитает иметь исправное оружие. Эскадроны зилонгцев состояли из молодежи, большей частью из молодых призывников. Многие никогда не садились на лошадь (уж что там говорить о том, что никому из них не приходилось никогда убивать-как ему. Святой Патрик, какие страдания, какую боль он испытал). Они не умели сохранять строй на марше более чем на полчаса, большую часть времени просиживали в палатках, они отправлялись дрыхнуть даже в опасных ситуациях; сомнительно, что они умеют пользоваться оружием, чтобы защитить свою жизнь. А ведь, возможно, именно это им предстоит. Неудачники, презрительно думал Симус, которых высшее командование отправило на уничтожение. Заодно с Благородным Поэтому Симусом Финбаром О'Нейлом, Бог ему в помощь. Они покинули Военный Центр, уходя вниз по улице от Центральной Площади Города, еще затемно. На станцию отправления прибыли в конце следующего дня. И хотя багаж был расформирован, уже в конце следующего дня он предстал перед Пужоном, Мариеттой и Кадетом Ретой-испуганной девочкой-подростком, одиннадцати лет на вид. Она пыталась навьючить лошадей. Из Города они проследовали через Ворота Отправления, и их строй весьма отдаленно напоминал линию готовности. У них за спиной из гарнизона раздавались прощальные звуки увечного хора. Марш к форту Гиперион предстояло совершить на планелетах. Во-первых, потому, что таких судов было всего несколько штук, а во-вторых, ни одно из них не имело требуемого технического уровня для перемещения на другой конец материка. У Симуса не было уверенности в правильности того и другого утверждения. Он подозревал, что те, кто правил Зилонгом, просто хотели держать под контролем каждый шаг транспортировки по планете. Рейд через пустыню был очень жарким, не обошлось без приключений. На закате второго дня уставшие и утратившие боевой дух эскадроны достигли подножия необозримо раскинувшихся гор. Вдалеке они увидели покрытые снегом горные вершины. И несмотря на то, что закат за горным хребтом был великолепным, О'Нейл, поглощенный беспокойством за ход экспедиции, не обратил на это внимания. Командный состав был не так и велик-туповатый капитан, лейтенант, полностью занятая своими проблемами, и запуганный подросток-кадет. Симус удивлялся, кому она не угодила. Если Комитет собирался осуществить экспедицию внезапно для вражеских сил, то почему он проделал это с такой очевидной открытостью? Ведь не могли же они знать, что в их рядах находится Комендант Диких Гусей. Или они знали? Чужая душа-потемки. Во время марша по пустыне все продолжали носить одежду с капюшонами, которая сменила туники. Конечно, она предохраняла от солнца и песка, но заметно сковывала подвижность, особенно в сражении. Эти простаки понятия не имеют о том, что такое настоящая схватка. Зачем им армия? С ножом за поясом О'Нейл крадучись выбрался из палатки. Луны начали подниматься из-за горизонта. Мариетта была так непохожа на Самариту. Та была с виду напряжена, очень деловая, но в глубине-отзывчивая, чувственная, податливая. Маржи, по-видимому, была целомудренна, как гранитный утес, правда, прелестный утес. Должно быть, на Зилонге существовало что-то вроде военной традиции. Безусловно, она была очень искушенным и умелым солдатом, даже по меркам Диких Гусей. Ему было очень интересно, что она думает о своей армии. Первое напоминание о походе через пустыню началось спустя два дня после потасовки на монорельсовой станции. Симус пытался поговорить с молодой служанкой из аборигенов. Она его понимала, но он ничего не мог разобрать в ее пощелкиваниях и похрюкиваниях. Правда, он понял, что как на преобладающее большинство женщин, он произвел на нее впечатление. -- Тебе нравится добрая доктор Самарита?-начал он разговор. Маленькое существо с большим энтузиазмом залепетало. -- А вообще все эти люди? Она неодобрительно тряхнула головой. -- Гмм. Что-то вроде давления на ваш народ с их стороны? Малышка тревожно оглянулась по сторонам, кивнула головой и прищелкнула. -- Еще наступит день торжества для вашего народа. Да? Служанка защебетала с выражением ужаса, показала пальцем на него и выбежала из комнаты. Опять эта легенда. Почему она так боится? Безусловно, если дикие туземцы выступят из пустыни, это будет явное грубое предательское сотрудничество. Такой ход событий все усложнит до предела. Обычно бездействующий видеоэкран в его комнате затрещал и засветился. На экране появилась Мариетта, холодно глядя на него. -- Поэт О'Нейл, Комитет счел разумным пригласить вас посетить рудник в форте Гиперон. Мой старший офицер, капитан Пужон, поведет туда конвой спустя три дня. Это даст вам возможность осмотреть окраины нашей планеты перед тем, как наступит время покинуть ее. Вы рады принять это приглашение? Поэта это сообщение совершенно не обрадовало. Комитет давал ему понять, что дни его пребывания на Зилонге конечны. Кроме того, ему предлагали принять участие в сомнительной экспедиции спустя всего два дня после того, как кто-то попытался его убить. Это больше походило на приказ, чем на приглашение. Если Мариетта и заметила его нерешительность по поводу путешествия к форту Гиперон-странное название. Греческое?-то никак не отреагировала на него. -- Вам необходимо явиться к Военному Центру завтра в третьем часу после зенита и попросить охранников проводить вас к моему департаменту на подготовительный инструктаж. Постарайтесь быть пунктуальным. -- Сука!-простонал О'Нейл, когда она отключилась.-Но чертовски очаровательная. Он отправился на поиски Самариты, чтобы узнать ее реакцию на полученное им приглашение. Он отыскал ее читающей на диване в комнате. Из соседнего помещения слышался звук воды, набираемой в ванну. Он все еще не мог привыкнуть видеть ее обнаженный соблазнительный живот. Каждый раз у него возникало желание бежать-правда, он не знал точно, куда -- прочь от нее или к ней. Ее плоть звала и манила. Это смущало и одновременно привлекало его. Она же блаженствовала от его восхищения. Однажды, давно, она спросила его наивным и одновременно кокетливым тоном: "Разве друзья не могут наслаждаться друг другом?" -- Со мной что-то не так, Гими? -- спросила она, откладывая в сторону книгу. -- Уф... Нет, все в порядке, -- Только бы его не выдали глаза, ведь они каждый раз от смущения широко расширялись, когда он видел ее. -- Входи, Гими, -- приветливо сказала она, протягивая навстречу изящные пальцы, -- Приглашаю тебя разделить со мной успокаивающую ванну. Увидишь, как это восстановит твои силы. Ты что, боишься меня, смущаешься. Ну полно, ведь ты достаточно хорошо меня знаешь-я не предприму ничего недопустимого. Мой муж считает, что тебе просто необходимо расслабиться. Она стянула с него робу и подвела его, утратившего способность сопротивляться, к бассейну с теплой водой. -- Послушай, это действительно правда, что у вас, на Таре, друзья сжимают друг друга в объятиях вместо касания кончиками пальцев? Может быть, для тебя будет правильнее сжать меня сейчас в объятиях, а?-Она весело рассмеялась и обвила его руки вокруг себя. С ней было удивительно удобно-она подходила ему изумительно, он чувствовал податливость ее тела. Слава и хвала тебе, Создатель, Дейдра, -- эта женщина пытается соблазнить меня! И хотя Дейдра не сочла нужным подать реплику, Сэмми не пыталась его обольстить. Просто от успокоительной ванны возникал тот же эффект, что и от ликера. Это было чувство доверительной интимности, которая иссушала любые страсти. Температура воды менялась неуловимо, вызывая во всем теле приливы то прохлады, то приятного тепла. Страсть истекала, не успев достичь верхнего предела. И это тоже было достижением зилонгской техники контроля за сексуальными проявлениями. -- Гими, -- проговорила она наконец после долгого молчания. В ее глазах стояли слезы. -- Ну вот тебе и на, милая, -- отозвался Симус.-Не о чем плакать, что ты. -- Почему ты не заберешь Мариетту с собой и не оставишь эту планету? Возвращайся на Тару. Живи радостно и мирно со своим народом, -- она склонила голову ему на грудь. -- Ну вот, прекрасно. Если говорить честно, мысль неплохая. Правда, я не уверен, что молоденькая женщина страстно мечтает вступить на борт моего потрепанного космического корабля. Не сомневаюсь, что старенький "Дев"-не та вещь, которая может привлечь женщину, которую ожидает блестящая, как у Мариетты, карьера, -- Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь думал, что он заблуждается на этот счет. И потом, неужели она затащила его в свою ванну для того, чтобы рекламировать Мариетту? -- Нет, Гими, ты ошибаешься. Она пойдет за тобой. Я знаю, она пойдет. Вы будете очень счастливы. Ты обретешь возлюбленную гораздо моложе, чем я. Ты должен уйти от нас. Совсем скоро ты должен уйти, -- она зарылась пальцами в его руки с отчаянной мольбой покинуть их. Все это время его голова покоилась у него на груди, и она нежно перебирала его волосы. Намек на двусмысленное положение рассеялся; сейчас был только он и эта прекрасная женщина, пустившая его в святилище своей любви. Он дотронулся до ее лица; оно было напряжено от страдания, но под его нежным прикосновением стало мягким. Он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, как в далеком детстве, а она была его нежной и любящей матерью. Сейчас в этой пустыне, несмотря на ночной холод, он почувствовал, что все его тело горит в испарине. И это была не загорающаяся страсть от воспоминания этого материнского успокаивающего объятия. Оно отозвалось в нем болью. Кажется, я рассыпаюсь на части. Дикие Гуси не мечтают о женщинах, когда находятся в боевой готовности. Раздался стук. Он мгновенно поднял ружье. Возможно, это просто сорвался камень. План путешествия был предельно прост. Транспортная колонна, состоящая из сорока изрядно нагруженных лошадей-тяжеловесов (их предки, возможно, не отличавшиеся породистостью, пришли с первыми поселенцами) и двадцати солдат со снаряжением и запасами продовольствия, должны быть переправлены к самому концу перехода через освоенные регионы планеты на большом транспорте (на самых крупных планелетах, из тех, на котором его вывезли тогда из джунглей). Транспорт должен пересечь пустыню и прибыть к поджножию гор и далее сопровождать их к форту на одной конечности континента. Там они выгрузят снаряжение и запасы, несколько дней отдохнут, соберут концентрированные минералы, используемые в строительных сплавах, и, повторив переход, вернутся домой. Целиком путешествие должно занять не более двух недель, в крайнем случае -- три, если настигнет песчаная буря. Кстати, это было впервые, когда О'Нейл услышал о штормах на этой планете. Потрадж, опять ты вляпался! Таким образом, поход мог закончиться за несколько недель до жатвы. Это было довольно просто, особенно для цивилизации, последовательно и капризно ограничивающей применение техники. С одной стороны, они использовали компьютеры, ничем не уступающие компьютерам с "Ионы", обеспечивали Город электричеством благодаря ядерному реактору в Инженерном Центре, смогли создать сложную монорельсовую систему движения в Городе, и сплавы для строительства. А с другой -- доставлять грузы предпочитали на лошадях. Единственный крупный планелет, способный преодолевать большие расстояния, принадлежал "Комитету", как ему сказали, и использовался для "официальных" целей. Эрни объяснял это стремлением сохранить гармонию на планете, за пределами Города. Причем, по тону голоса Музыкального Директора становилось ясно, что он излагает именно официальную версию. Симус догадывался, что за этим стоит и желание держать под контролем ресурсы планеты, и стремление комитетов защитить коренных зилонгцев (для их же собственного благополучия, разумеется) от контакта с аборигенами или другими "чудовищами", пребывающими в дикости. Именно это словечко вырвалось как-то раз у рассерженной Карины. -- И этим Натом!-добавила сердито она. -- Кто он? Она же надменно тряхнула головой и направилась к молодому юноше, ожидающему ее. На следующий день после "приглашения" он направился в Институт Тела для прививки против болезней во время похода. Зилонгцы контролировали ситуацию с возможными заражениями в черте Города и освоенных окрестностях. В пустыне же дело обстояло иначе. Сэмми была очень озабочена. Она не знала, какие именно заражения там возможны; Департамент по Прививкам не подчинялся ее Центру. Их исследования не публиковались, но любой знал, что сыворотки очень эффективны. Повода для опасений не было. -- Неужели людям вроде тебя и Эрни нравятся Фестивали?-неожиданно спросил О'Нейл.-Тебе не противно делить своего мужа с другими? Сэмми отвернулась, чтобы поставить пробирку с вакциной в холодильник, из которого достала ее. Она стояла, напряженно вытянувшись. -- Конечно, нет. Ты думаешь, приятно терпеть грубые прикосновения работяг? Или ты воображаешь, что я обожаю этих молодых дур... которые обладают моим мужем? Это невыносимо. Но это происходит. И ничего нельзя исправить. Фестиваль-это часть нашей культуры. Это в нашем теле, мы всего лишь его пленники. Мы должны терпеть. Она оглянулась. Ее глаза светились яростью. -- Ты удовлетворен теперь, Симус О'Нейл? -- выкрикнула Сэмми.-Теперь ты знаешь о нас все, что хотел? Чуть погодя он продолжил: -- Тогда, во время второй половины Фестиваля, когда вы принадлежите друг другу без разбора, вы очень несчастливы. Люди вроде тебя и Эрни искренне привязанные друг к другу, вынуждены все время лгать. Я требую, чтобы вы не подчинялись этим правилам, как бы добродетельны вы ни были. Я прошу, заклинаю тебя, той ночью, когда спас вам обоим жизнь в подземке. Она швырнула в него пустой шприц и выбежала из комнаты. Симус вздохнул. Хорошенькие дела. Похоже, что их действительно разрывает на части. Ну что, глупцы во главе с Ее Преосвященством, довольны? Проклинаю себя за то, что сделал сейчас. Когда наступил час прощания, Сэмми и Эрни откровенно загрустили. -- Они не посмеют сделать это, -- причитала она.-У нас заключено соглашение... -- Они вольны сделать то, что считают нужным, моя дорогая, -- Эрни беспокойно теребил накидку.-И ты это знаешь. -- А, бросьте, не нужно волноваться за меня, -- Симус помахал им рукой.-Будьте уверены, космический скиталец сумеет постоять за себя. И почему я не рассказал вам о том, что произошло в баре на Третьей Колледжской, когда этот урод...-И он поведал им историю, столь же невероятную, как и то происшествие в подземке. -- Что ж, безусловно, ты нас убедил в своих возможностях и умении защищаться, -- Эрни поднял бокал с ликером в знак уважения его достоинств.-Я-то сам был не в состоянии оценить тебя тогда, но, судя по рассказу моей супруги, у тебя отличные бойцовские качества. -- Он страшный противник, -- она восторженно глядела на Симуса.-У вас на Таре все поэты владеют приемами борьбы, так же восхитительно, как и ты, Гими? -- Не совсем, не совсем, -- смущенно слукавил Симус.-Я не самый лучший. Вы бы поглядели на Диких Гусей. Вот однажды я и один парень из Диких Гусей влипли в пьяную драку на Керре, и... И понеслось. Довольно быстро ему простили сцену в Институте Тела. Сэмми смотрела н