нится. Вполне возможно, что где-то хранятся все знания прошлого. Пугающая мысль! Это же значит, что где-то могут быть скрыты все тайны допогибельного времени. - Вижу, и тебя начинает пронимать, - сказал старый священник. - Комитет по делам науки направляет тебя на юго-восток, в некие места, где из некоторых побуждений мы можем ожидать наличие таких штуковин, лежащих погребенными в своих заброшенных пещерах. У пятерых других - свои маршруты. Для вас лучше всего не знать планы друг друга. - Он не стал развивать эту мысль. Если хоть один из этих шести попадет живым в лапы Нечисти, то, чем меньше он будет знать о задачах коллег, тем лучше. - А теперь подойди сюда, Иеро, я вручу тебе карты. В них отражена самая последняя информация о местах вероятного расположения компьютеров. Как ты понимаешь, искать тебе нужно отнюдь не что-то вроде большой библиотеки. Информация, очевидно, каким-то образом кодируется и вводится в огромные машины какими-то способами, о которых мы имеем самое смутное представление. Позже ты получишь некоторые инструкции от ученых, которые продвинулись в данной области дальше всего... На этом и кончилось повествование. Растолковать все это медведю, даже такому умному, было просто невозможно хотя бы потому, что медведи, даже мутировавшие, не умеют читать и писать. Но Иеро терпеливо и настойчиво пытался все разъяснить. В самое темное время ночи, перед первыми лучами рассвета, человек наконец расслабился и решил немного поспать. Горм понял, что его друг отправился в длительное путешествие, но к радости Иеро не изменил своего намерения идти вместе с ним. А еще он был рад, что медведю хватило ума понять, что есть некое знание, понять которое он не может. Таким образом, он, быть может, первым из своих сородичей уловил саму идею абстрактного знания. Горм понял, что этот человек - враг лемутов, и что они будут искать в далеких краях нечто такое, что поможет сражаться с этими злодеями. Осознав это, медведь удовлетворился и теперь тоже отдыхал, издавая время от времени легкий пыхтящий храп. Над ними стоял огромный нерасседланный лорс, крепко сжав ноги в коленях, и нес непрерывную стражу в полудремотном состоянии, но все его великолепные чувства были насторожены в поисках первых признаков опасности. Клац не устал, да и животные его породы никогда не спят лежа, хотя иногда отдыхают, поджав под себя ноги. Но этой ночью он мерно раскачивался, жевал свою жвачку и не пропускал ничего происходящего - он был несравненным часовым. При первых лучах рассвета Иеро почувствовал бархатное прикосновение ко лбу и, открыв глаза, увидел огромную влажную морду в дюйме от своего лица. Довольный тем, что хозяин проснулся, Клац осторожно поднял огромные копыта, стоявшие с обеих сторон тела человека и пошел прочь от маленькой рощицы в серый рассвет. Через мгновение хруст пожираемых ветвей кустарника показал, что Клац приступил к завтраку. Иеро протер глаза. Он окоченел, но не чрезмерно. Лучше было ему распаковать скатку и сделать постель из пихтовых веток, но он слишком устал и был слишком занят прошлым вечером. Кроме того, он был опытным лесным жителем и проспать ночь на земле для него - пустое дело. Он огляделся и увидел Горма, тоже проснувшегося и умывающегося длинным розовым языком. "Есть вода поблизости?" - послал мысль Иеро. "Прислушайся и сможешь услышать", - донесся ответ не от медведя, а от лорса. В голове у человека возникло видение небольшого ручья в ста ярдах от них. Он встал и пошел за Клацем, который указывал путь. Через двадцать минут все умылись, поели и были готовы отправиться в путь. Иеро задумчиво разглядывал запасы пеммикана. Если Горм и дальше, будет есть столько же пеммикан моментально кончится и им придется останавливаться и устраивать охоту. А это их снова задержит, не говоря уж о том, что придется рисковать без всякой необходимости. Горм уловил мысль, которую Иеро не позаботился утаить. "Береги сладкую еду, - передал он. - Я смогу сам о себе позаботиться. "И снова ум и бескорыстие этого странного существа, появившегося в его жизни ниоткуда, заставили Иеро изумиться. Затем Иеро протер Клаца пригоршней толстого мха. Он чувствовал себя виноватым в том, что большое животное провело всю ночь оседланным и с поклажей, но лорс вовсе не казался недовольным, да и к тому же он повалялся в маленьком ручейке, так что тот вышел из берегов, и после этого его настроение вообще было прекрасным. Солнце уже стояло высоко и лес ожил. Повсюду были птицы, и когда они отправились в путь, Иеро мельком увидел испуганного оленя, семейку маленьких кроликов, услышал хрюканье Грокона в отдаленной сосновой рощице. Даже полосатые поросята Грокона ростом были выше Иеро. Горм прошлым вечером пытался объяснить, каким путем лучше идти, по его мнению. Человек понял не все, но, во всяком случае, сделал вывод, что перед ним лежит довольно-таки большое болото и что пересечь его нужно в самом узком месте. Дорога, которой они с Клацем придерживались последнюю неделю, была исключительно опасным местом, за которым следило множество невидимых глаз. Только благодаря чистейшей удаче они зашли так далеко без приключений, потому что этой дорогой люди давно не пользовались, а если кто сюда и забредал, то жить ему оставалось недолго. Ни в коем случае им не стоило возвращаться на эту дорогу. Должно быть, именно потому, что так мало людей пускалось в путь по всем этим диким местам, Нечисть ослабила бдительность и позволила человеку и лорсу зайти так далеко. Но теперь-то, конечно, весь этот район насторожится. А когда найдут зарезанного колдуна - а найдут его неизбежно - то стоит ожидать грандиозного шума и воплей, которые поднимут на ноги всех врагов, как и указал Горм. Снова необходимо прекратить мыслеобщение, или, по крайней мере, свести его к минимуму. Примерно через три часа пути после ночного отдыха они получили доказательство, что им больше не придется путешествовать безмятежно, их будут искать. Они переходили вброд мелкий ручей, и тут Иеро почувствовал, как лорс оцепенел под ним, и в то же время увидел, что медведь поднялся на задние лапы на берегу. Через секунду подверглись нападению и его менее настороженные чувства. Ничего подобного он до сих пор не ощущал. Будто что-то чуждое вцепилось в его мозг. Кто-то свирепо пытался добраться до самой его внутренней сути. Он собрал все свои силы, развитые за многолетние тренировки, и ухитрился не откликнуться, выдержать давление и зов, каким-то образом присутствующий здесь, отбросить его тем, что не откликнулся. За время, которое казалось долгими минутами, а на самом деле было кратким мгновением, ищущее чуждое присутствие как бы нависло над ним почти физически, затем снялось. Иеро понял, что оно двинулось дальше, но не был абсолютно уверен, что смог ввести его в заблуждение. Он взглянул на Горма и увидел в свою очередь уставившиеся на него слабые медвежьи глазки. "Что-то дурное охотится, - донеслось до Иеро. - Я был только медведем, оно оставило и не увидело меня". "Я думаю оно и меня миновало, - послал Иеро. - И Клаца тоже, потому что оно не охотится на четвероногих животных, по крайней мере, сейчас". "Могут быть и другие, подобные вчерашним злобным мохначам, - подумал медведь. - Этот лес полон существ, которые служат силам зла. У многих из них - четыре ноги и хороший нюх". Священнику составляло все меньше и меньше труда понимать медведя. Они обменялись мнениями и приняли решение воспользоваться ручьем. Весь день они шли по ручью. Только в случае крайней необходимости они выходили из воды, чтобы оставлять поменьше следов. То существо или силы, пытавшиеся нащупать их, больше не давали о себе знать. По пути им попадались только небольшие животные. Однажды огромный футовый водяной жук попытался вцепиться в Горма гигантскими клешнями, но тот ловко увернулся, а шедший прямо за ним Клац, опустил огромное плоское копыто прямо на бронированную спину жука. Очень немногие из гигантских насекомых, вызванных к жизни послепогибельной радиацией, представляли реальную угрозу. В основном они были медлительными и неуклюжими. Довольно рано они разбили лагерь на подвернувшемся островке. Ручей, которого Иеро не нашел на своих картах, возможно, потому, что тот был слишком мал, немного расширился, но все равно глубина его оставалась не более двух футов и поросший ивами островок был словно специально создан для них. Пока медведь покосолапил искать себе еду, а расседланный Клац выдирал из ручья сочные водоросли, человек скромно поужинал галетами и пеммиканом, пытаясь проанализировать, что же он узнал за последние несколько дней. Было еще светло. Иеро и остановился так рано, потому что ему нужен был совет. Он очень хотел повнимательнее рассмотреть те предметы, что снял с мертвеца, и впервые ему представился такой случай. Вначале - металлический жезл. Чуть меньше дюйма толщиной и около фута длиной, из очень твердого голубоватого вещества, похожего на покрытую паутиной бронзу. С первого взгляда он казался совершенно гладким. Приглядевшись, Иеро заметил на нем четыре крошечные кнопки. Поколебавшись, он нажал одну. И тут же жезл начал увеличиваться. Из одного его конца одна за другой начали выдвигаться трубочки, аккуратнейшим образом вложенные друг в друга. Иеро изумленно смотрел, как жезл превратился в гибкий кнут длиной около пяти футов. Он нажал ту же кнопку во второй раз, и трубочки стали втягиваться одна в другую. Затем он нажал в третий раз, и их движение остановилось. Далее Иеро нажал другую кнопку, среднюю из трех. Два плоских овальных диска, приделанных к тонким стерженькам, появились из, казалось бы, совершенно гладкого жезла, стерженьки развернулись под прямым углом к жезлу, так что диски оказались на расстоянии шести дюймов друг от друга. Иеро повертел жезл, рассматривая его со всех сторон, но так и не смог постичь значение стержней и дисков. Он поднял конец жезла к глазам, чтобы рассмотреть получше диски, но ничего особенного не заметил. Он вновь осмотрел жезл, держа его вертикально, но забыл о дисках на стерженьках и они ударили его по лбу, как раз над глазами. Недовольный собой, он стал опускать их, но внезапно остановился и вновь мягко приставил обратно. Они подходили! В возбуждении он направил жезл вверх и выдвинул его на полную длину, не отрывая дисков от лба. Он начал смутно подозревать, что же ему досталось, и очень осторожно нажал третью кнопку. Ужасно громкий голос ударил ему прямо в мозг, чуть ли не физически сбив его с ног. "Где ты был? Почему не выходил на связь? По нашему району почти незамеченными идут какие-то существа. Может быть, нормальные пытаются ударить по нам чем-то новеньким. - Голос внезапно умолк, и ошеломленный Иеро почувствовал почти осязаемый прилив подозрения в чужом мозгу. - Кто это? - вновь раздался голос. - Слышишь, я..." Щелк. Священник ухитрился отключиться. Он оперся спиной о ствол дерева, испуганный и рассерженный на себя. Странное устройство, очевидно, являлось передатчиком и усилителем огромной мощности, видимо, увеличивающим расстояние, на котором возможна мысленная связь, по меньшей мере десятикратно. Он никогда не слышал ни о чем подобном и сомневался, что кто-то из монастырских ученых знал об этом. Если он даже ничего другого не найдет, он должен доставить этот предмет в исследовательский центр Аббатства. Сама мысль о том, что Нечисть способна на подобное, была неприятна. "Не удивительно, что аббаты зашевелились!" - подумал Иеро. Он вновь осмотрел жезл, сложил его, свернул диски, отметив при этом, что на металле не осталось ни выступов, ни следов. Он уже собирался отложить жезл в сторону, когда вспомнил о четвертой кнопке. Она была расположена не рядом с тремя, а чуть ли не у другого конца. Он подумал немного и заклинил жезл развертывающимся концом вверх между двумя тяжелыми камнями. Потом отломил гибкую ивовую ветку примерно восьми футов длиной, спрятался за стволом ивы и протянул ветку к загадочной кнопке. Мысль о том, что злобные создатели этой штуковины могли встроить в нее самоликвидатор, пришла к нему не сразу, но теперь могла спасти ему жизнь. Он огляделся, увидел, что лорс пасется в нескольких сотнях футов вверх по ручью, и ткнул кнопку веткой. Лицо он спрятал за деревом и услышал только резкий металлический звук, будто высвободилась мощная пружина. Он подождал некоторое время и выглянул из-за дерева. Тут же он вскочил и отбросил ветку. Последний трюк жезла был удивительно простым и совершенно неожиданным. Он снова полностью развернулся, на сей раз одним стремительным движением. Его конец был теперь не тупым, а острым, как бритва, наконечником. Лезвие было свыше полудюйма шириной и длиной почти со свернутый жезл. Иеро попытался согнуть развернутый жезл, но прочный металл почти не поддавался. Он вскинул эту штуковину на уровень плеча. Как оказалось, это был прекрасно сбалансированный метательный дротик. Иеро внимательно осмотрел лезвие и убедился, что оно намазано каким-то липким веществом. "Конечно же, не кремом для лица". Иеро осторожно сложил жезл и отложил его в сторону. Далее - нож. Это был обычный короткий нож в кожаных ножнах, которым недавно пользовались - кровь на лезвии еще не совсем подсохла. В нем, очевидно, не было ничего странного. Иеро вычистил нож и тоже отложил его в сторону, предварительно убедившись что на нем нет никаких символов. Теперь он рассматривал круглый предмет, показавшийся вначале маленьким компасом. Многие его товарищи, да и вообще большинство людей, все еще пользовались компасами, но только не Иеро. У него было врожденное чувство направления и еще в школе он много раз выигрывал споры, пользуясь им: Иеро завязывали глаза и он всегда точно указывал стороны света. Сразу же стало ясно, что это если и компас, то таких компасов он раньше не видел. На нем не было обычных для таких приборов пометок: сторон света и промежуточных делений. Вместо этого под стеклом было нечто вроде круглого колеса. На нем через равные промежутки были нанесены совершенно незнакомые Иеро символы - ни цифры, ни буквы. На колесе был круглый светящийся шарик, который мягко покачивался, когда он вертел коробку в руке, совсем как воздушный пузырек в измерителе уровня плотника. Иеро снова внимательно рассмотрел символы. Четыре из них были больше по размеру и располагались как стороны света в настоящем компасе. Он попытался сориентировать эту штуковину на своей карте так, чтобы один из символов совместился с севером. Но светящийся пузырек тем не менее не стал указывать на север или на другое главное направление! "Если эта проклятая штука не компас, то что?" - Иеро неохотно сунул предмет обратно в мешочек и отложил в сторону, чтобы затем осмотреть его еще раз. Напоследок оставался сверток желтоватого, похожего на пергамент материала. Он попытался на пробу оторвать кусок и увидел, что тот рвется, но с большим трудом. Конечно же, это была не бумага и не пергамент, а какой-то синтетический материал. Ничего подобного он ранее не видел. Большинство бумаг были плотно исписаны от руки мрачными красноватыми чернилами, неприятно похожими на засохшую кровь, особенно сейчас, когда свет дня быстро угасал. Как и пометки на той штуковине вроде компаса, они ничего не означали для Иеро. Но большая часть одного листка была отведена под карту и его-то Иеро изучал с особой тщательностью. В основном эта карта соответствовала его данным. Там было нанесено Внутреннее море, и, как он решил, несколько знакомых дорог, ведущих на север. Во всяком случае совершенно точной была главная западно-восточная дорога, ведущая в Отва. Однако, смысл большинства пометок был совершенно неясен, особенно на юге. Похоже, реки и болота наносились точно так же, как и на его карте, и он почувствовал, что эта карта может сослужить ему добрую службу. Многие пометки дразнили воображение. Иеро был почти уверен, что кое-какие из них указывают на руины допогибельных городов, потому что несколько таких мест было отмечено на его карте в тех же позициях. Но на чужой карте их было много больше, как, впрочем, и вообще было много странного. В конце концов он отложил свиток и приготовил себе постель, выкопав углубление для бока и плеча, и развернул скатку. Без всякого приказа Клац теперь пасся ближе к островку и его хозяин знал, что ему теперь не придется тревожиться ни о каких ночных опасностях, по крайней мере физических. Медведь еще не вернулся, но Иеро еще раньше обсудил с ним направление дальнейшего движения и был уверен, что Горм присоединится к ним, когда ему заблагорассудится. Иеро со вздохом свернулся калачиком и моментально заснул, а на западе уже догорали последние лучи заходящего дня. Его разбудили легкие, холодящие лицо, брызги дождя. Было очень темно, с востока плыли тяжелые тучи, неся влагу далеких морей. Иеро собирался натянуть капюшон и снова заснуть, но тут ему в нос ударил запах мокрой шерсти. Рядом стоял Горм и всем своим видом требовал внимания. "Что-то приближается в ночи, возможно больше, чем один, но один - наверняка! Нужно отправляться в путь, который мы обсуждали и запланировали. Слушай!" Человек сел и напряженно прислушался. Он понял, что и Клац стоит совсем рядом, также наставив уши в дождливую ночь. Вначале он услышал лишь плеск дождя и журчание ручья. А потом далеко на западе, почти на самом пределе слышимости, он различил некий звук. Это был высокий пронзительный вопль. Он дважды прорезал тишину, а затем осталось только насторожившаяся ночь. Но ни человеку, ни зверям не требовалось повторения. В этом крике была скрытая угроза, от которой волосы на спине встают дыбом. Охотник напал на след. В этой ситуации у них не было времени обсуждать, чей след имеется ввиду, кто бы ни кричал. Появились давно ожидаемые преследователи и пора было в путь. Для опытного путешественника, вроде Иеро, свернуть лагерь было делом одной минуты, включая упаковку. Вскочив в седло, он проверил, легко ли ходит мачете в ножнах и, усевшись поудобнее, велел медведю отправляться в путь. Клац трусил за Гормом по мелкой воде. Чувство времени у Иеро не было таким точным, как чувство направления, но, скорее всего, сейчас было около двух часов ночи. Часы, как и многие другие древние механизмы, были открыты заново, но пока они были большими и неуклюжими. Лесные жители калибра Иеро не нуждались в таких вещах и даже, пожалуй, отказались бы от наручных часов, будь им таковые предложены. Долгая жизнь среди дикой природы развивает чувство времени. Дождик поутих и стал скорее изморозью. Животные практически не обращали внимания на влажную погоду, хотя медведь предпочитал спать сухим, а дубленая кожа одежды Иеро была обработана водоотталкивающими веществами, так что стала практически непромокаемой. В любом случае, в эти последние дни лета было еще тепло. Ночью маленькому отряду идти было труднее, и потому шли медленнее. Иеро полностью полагался на органы чувств своих спутников, позволявших им идти не спотыкаясь в кромешной тьме. Два часа они беспрепятственно передвигались по руслу ручья, который все также тек в нужном направлении. В конце концов Иеро подал знак остановиться, соскочил на берег, чтобы потянуться и сделать несколько упражнений, разминая мышцы. Горм шлепнулся рядом, тоже довольный отдыхом. Медведи могут совершать дальние переходы, но быть постоянно в пути день ото дня не в их обычаях. Клац пасся на мелководье, добавляя новые фунты растительности к той, что уже проглотил сегодня. Растительноядные практически никогда не прекращают процесса питания, кроме моментов сна, поскольку такая пища значительно менее эффективна, чем прямое поглощение протеинов. Священник вознес краткую утреннюю молитву. Животные проигнорировали этот процесс, как невразумительный. Медведь слегка заинтересовался, но только слегка. Однако Иеро и раньше отмечал этот мимолетный интерес и отметил в своей памяти, что обсуждение религиозных вопросов с разумными животными может оказаться чрезвычайно полезным. Окончив молитву, Иеро прислушался ко мраку. И тут же, впервые с тех пор, как они покинули лагерь на острове, слабый охотничий клич прорезал туманную ночь. Несомненно, сейчас он стал намного ближе. Придушенно выругавшись, Иеро вскочил в седло и послал мысль Горму "Спеши, иначе попадем в западню!" Медведь вновь припустил, фонтаном разбрызгивая грязь и воду, огромный лорс топал за ним по мелководью, опуская на невидимую воду огромные, как суповые тарелки, копыта. По пути, внимательно прислушиваясь и стараясь мыслить рационально, Иеро пытался проанализировать возникшую ситуацию. Что бы это ни было, похоже, этот ночной охотник был неимоверно искусен. А, может быть, их была целая стая. И кем бы он (или они) ни был, двигался он очень быстро. И медведь, и лорс не ленились и для ночного времени развили приличную скорость. Но, несмотря на скорость, несмотря на то, что они шли по воде, их преследователь не терял следа. Как это могло случиться? Тут Иеро в голову пришла обнадеживающая мысль. Никакой столь быстрый преследователь не может нести на себе человека. И уж, конечно, хозяин-человек не может его сопровождать. Какой бы жестокий зверь их не преследовал, он почти наверняка окажется неоседланным и без поводка. "По крайней мере, - продолжил Иеро ту же мысль, - если я прав, то нам не придется столкнуться с кем-то вроде С'нерга. Вероятно, надвигается чисто физическая опасность". И тут же раздался злобный вопль, ясно различимый сквозь плеск. Слишком близко. Охотник, кем бы он ни был, несомненно приближался. Проклятье, погоня окончится, когда будет еще темно! А это очень плохо. До рассвета по меньшей мере еще час. Наклонившись, он расстегнул левую седельную сумку и нашарил наощупь нужный пакет. Постороннему человеку это показалось бы нелегкой задачей - отыскать вслепую пакет в сумке, качающейся и подпрыгивающей вместе с лорсом, но Иеро привык к подобным упражнениям за много лет. Далее он расстегнул кобуру метателя, чтобы его можно было выхватить одним движением. Что-то вспомнив, он вновь залез в сумку и достал загадочный жезл. Пригодится на тот случай, если он останется без своего привычного копья. Он засунул его за пояс. Само копье висело в петле у луки седла, готовое к работе. Теперь Иеро сконцентрировал мысли на скакуне и медведе. "Найдите открытое место поближе к ручью, если получится. Придется драться. Погоня движется слишком быстро, нам не убежать". На заднем плане сознания прошла мысль, что Горм, неоценимый помощник, как он это доказал в недавнем прошлом, сейчас, наверное, устал и не сможет показать себя хорошим бойцом. Если медвежонок сможет хотя бы немного отдохнуть, тогда - другое дело. Старший Губитель никогда не забывал Монастырский Боевой Кодекс. "Используй каждую, самую крохотную возможность, и тогда, может быть, у противника окажется на одну возможность меньше". Это было одно из правил МБК. Медведь не ответил, но Иеро знал, что он все понял. А что касается Клаца, то взаимосвязь между ним и человеком была такой сильной, что Иеро уже знал - огромный лорс кипит от ярости и готов вступить в бой с любым противником. Монастырские лорсы не любят, когда за ними гонятся, кем бы ни были их преследователи. Ужасный, пронзительный, вызывающий озноб вопль вновь прорезал тихую влажную ночь. На этот раз Иеро показалось, что он различил несколько голосов. Расстояние все уменьшалось. Логично. Одинокий охотник, каким бы мощным он не был, может потерпеть неудачу чисто случайно. Стая всегда лучше. Но стая кого? Внезапно раздался мысленный голос Горма: "Тут только трава, деревьев нет. Ты этого хотел?". "Да, - промыслил человек. - Ложись и отдыхай, пока они не появятся. Постарайся не ввязываться в драку". Он направил лорса прочь из воды на зеленый покров естественной лесной лужайки. На востоке слегка посветлело, но никаких деталей, конечно, еще не было видно. Они оказались на полянке, полого спускающейся к ручью. Клац стоял неподвижно, с него капала вода, измученный медведь, задыхаясь, лежал на краю поляны, а Иеро разрабатывал тактику. Вдоль ручья полянка протянулась примерно на сто ярдов. По форме она напоминала полумесяц и край леса в ее центре отстоял на сто футов от воды. Он вновь понукнул Клаца, тот перешел почти точно в центр площадки и стал спиной к деревьям, примерно в пятидесяти футах от них, так, чтобы никто не мог наброситься на них из чащи. Иеро снова полез в седельную сумку и достал шлем из бериллиевой бронзы, круглый и без всяких украшений, если не считать крест и меч на лбу. Кроме шлема других лат у него не было. Иеро надел шлем и попытался уловить мысли своих преследователей. Он обнаружил лишь слепую жажду крови и яростный голод нескольких существ, быстро приближающихся. Повлиять на них он не мог ни на каком уровне! Человек и лорс ждали. Они сделали все, что могли. Горм тоже утих, спрятался в тени и был готов, если понадобиться вмешаться в любой момент. Ждать пришлось недолго. Ночная тьма была еще полностью непроницаемой, когда с другой стороны ручья послышался плеск и стук множества когтей по камням. Скорее ощутив, чем увидев нападающих, Старший Губитель свернул головки двум предметам, которые держал в руках, швырнул один из них вправо, другой - влево. Как только они ударились о землю, взметнулось два столба ослепительно белого пламени и осветили поле боя. Иеро сразу же понял, что он со своими союзниками допустил основополагающую, но неизбежную ошибку в том, что они шли по воде, стараясь запутать следы с помощью ручья. Пятеро лоснящихся зловещих существ, появившихся на краю речки, напоминали неимоверно разросшихся хорьков или других водных животных семейства куньих. Понятно, что ручей - это последнее место, где стоило пытаться улизнуть от них. Внезапная вспышка света заставила зверей замереть на месте. "Понятно теперь, откуда у них такая скорость", - подумал Иеро. Их выступающие акульи челюсти и отвратительные острые зубы поблескивали на свету, как и глаза-бусинки. В каждом из них от мокрой морды до кончика длинного хвоста было не меньше десяти футов и весили они никак не меньше взрослого человека. На них поблескивали ошейники из голубоватого металла, выдавая, какому хозяину они принадлежали. Наконец, они сбросили оцепенение, выскочили из воды и рыча бросились на путников. Иеро одним движением выстрелил из метателя и отшвырнул его. Перезаряжать - слишком долго, а звери эти - слишком подвижны. Но крошечная ракета нашла свою цель. Она попала в голову вожака и тот просто испарился в вспышке оранжевого пламени, а еще одно животное откатилось в сторону, пронзительно вереща и волоча за собой сломанную ногу. Когда трое других замерло, ошеломленные взрывом и гибелью вожака, Клац с яростным воплем бросился на них. Иеро вскинул копье наперевес и приготовился к удару. Израненная бестия не смогла отвернуться и острый край переднего копыта выбил из нее жизнь. Другая бросилась прямо на Иеро и получила тяжелое копье в глотку. Копье вонзилось глубоко, прямо по перекладину. Зверюга упала на спину, захлебываясь собственной кровью. Иеро выпустил копье из руки и в то же мгновение выхватил из ножен мачете. Оставшиеся отпрянули было назад, но как и у всех истинных куньих мысль об отступлении просто не могла прийти им в голову. Разделившись, они как черные молнии напали на всадника с двух сторон, не обращая внимания на лорса. К счастью для Иеро, они с Клацем много раз отрабатывали такое развитие событий на тренировочных площадках Аббатства. Лорс автоматически выбрал себе левого противника, не обращая внимания на правого и предоставив своему хозяину позаботиться о нем. Привстав в седле, Иеро нанес сокрушительный удар по голове летящего на него зверя, так что звон древнего клинка отдался у него в плече. Огромное животное умерло еще раньше, чем рухнуло на землю, его узкий череп развалился надвое. Но в то же мгновение человек почувствовал ужасную боль в левой ноге. Слишком самоуверенный Клац недооценил скорость своего противника. Уже в тот момент, когда гигантское копыто опускалось, последний из стаи извернулся и изменил направление броска. Его зубы располосовали икру Иеро почти до кости, тот покачнулся в седле, а зверь отпрыгнул. Лорс дважды в одну ловушку не попадается. Поняв, что его хозяин ранен, он совершенно обезумел от холодной ярости. Клац медленно приближался к последнему оставшемуся в живых преследователю, мягко раскачиваясь из стороны в сторону, гротескно подражая расшалившемуся олененку. Разъяренный до крайности последний слуга Нечисти прыгнул, снова целясь в ослабленного всадника. Но теперь Клац был настороже и его не ввел в заблуждение гибкий извилистый прыжок. Взлетело огромное раздвоенное копыто и хлесткий удар остановил на полпути прыгающую смерть. Раздался громкий хруст и в следующее мгновение гладкошерстное чудовище покатилось по земле со сломанным хребтом. Но это был еще не конец. В одно мгновение разъяренный лорс обрушился на врага и втоптал его в землю, а тот еще пытался зарычать и вонзить зубы в гиганта-лорса. Иеро обессиленно повис в седле. Лорс мягко встал на колени, чтобы человек смог спешиться. Всадник сполз со спины Клаца и обморочно прислонился к большому потному боку, тяжело дыша и пытаясь сдерживать стон. Наконец, он поднял взгляд и увидел встревоженную морду Горма. "Я был готов, но все произошло слишком быстро, - пронеслась в мозгу Иеро чужая мысль. - Могу я помочь?". "Нет, - послал ответ Иеро. - Я должен перевязаться, изловчусь сам. Пока посторожи нас." Медведь ушел. Замирая от боли, священник снял распоротый кожаный башмак, полный крови, и осмотрел рану. Она оказалась чистой, но любой звериный укус нужно быстро обработать. Он сунул руку в седельную сумку, чувствуя, что волны мрака накатываются на пораженное болью сознание. Огни давно уже погасли, но свою роль они сыграли. Утренний свет залил полянку, запели проснувшиеся птицы, и их пение звучало насмешкой над вспышкой смертоносной схватки, предварившей утро. Пять мрачных безжизненных тел лежало на покрасневшей траве. Наконец, Иеро достал медицинский прибор и нанес толстым слоем целебную мазь на длинную кровоточащую рану. Потом перевязал ее как можно туже. Может, стоило зашить рану, но сейчас он был просто не в состоянии сделать это. Потом он удостоверился, что сделал все, что мог, и проглотил таблетку люминогена. Усилитель мысленных способностей был также и наркотиком и Иеро погрузился в сон, чувствуя, как расслабляются его мускулы. Последней его мыслью было смутное беспокойство по поводу того, что кто-то или что-то может одержать верх над его бессознательным разумом. Далее он ничего не помнил. 3. КРЕСТ И ГЛАЗ Иеро проснулся в сумерках. В лесу было по-вечернему тихо, над ним висела большая тополиная ветка, неподвижная в застывшем воздухе. Очевидно, он проспал весь день. Иеро увидел, что лежит он на мягкой куче тополиных листьев, и что второй его башмак также снят. Он инстинктивно потянулся через плечо к рукоятке мачете. Оно было на месте, что, впрочем, можно было понять по боли в спине. Он сел, ощущая лишь легкое головокружение, и огляделся. Горм лежал в нескольких футах от него и посапывал. Прислушавшись, Иеро услышал хруст растений за излучиной вверх по ручью. Он послал призыв к лорсу и Клац тут же явился: с его толстых губ свисала зеленая ветка с листочками. Он наклонился и струйка холодной воды скатилась с лоснящейся шеи прямо на лицо Иеро. - Убирайся прочь, мерзавец, а то еще утопишь меня! - выпалил его хозяин, в то же время мягко поглаживая сильными руками рогатую голову. - Твои рожки твердеют, малыш, и очень хорошо, ведь если наше путешествие будет продолжаться так же, как началось, они нам очень пригодятся. Перейдя от речи к мысленной связи, он приказал лорсу стоять неподвижно, а сам оперся о его ногу и попытался встать. Иеро обнаружил, что может стоять без особого труда, но когда он попытался шагнуть, нога болезненно запульсировала. Однако, хоть и с трудом, он ухитрился расседлать Клаца и уложить в удобное место седельные сумки. Потом он отпустил лорса, но в то же время велел оставаться поблизости и быть настороже. Затем Иеро сел и повернулся к Горму, также теперь сидевшему и смотревшему на него. Человек мягко коснулся носа медведя. "Спасибо, Брат, - промыслил он дружелюбно. - Как ты смог сделать постель из веток? И почему снял мой ботинок?" Это действительно больше всего удивило его. Он понимал, что медведь мог бы и сам сообразить соорудить ему постель: в конце концов они сами устраивают себе нечто подобное в берлогах, но как зверь мог сообразить, что нужно снять ботинок, чтобы нога отдохнула? "Это все было в твоем мозгу, - раздался удивленный ответ. - Я заглянул туда, чтобы увидеть, что можно и нужно сделать. Твой разум не спал, - добавил Горм, - и все это можно было увидеть. Я смог увидеть немногое, но что увидел, сделал". Иеро снова достал хирургический набор, чтобы тщательно обследовать рану, в то же время с восхищением раздумывая над тем, что сказал ему медведь. Невероятно, но, должно быть, это правда! Он, Иеро, сам знал, что нужно сделать, а медведь отыскал это знание в мозгу потерявшего сознание человека. Неспособный оказать хирургическую или просто первую помощь, Горм, тем не менее, сделал грубую, но удобную постель и ухитрился стащить с него башмак, чтобы Иеро смог лучше выспаться, Бродяга-священник решил вернуться к этому вопросу позже и занялся своими делами. Дела эти были неприятными, но необходимыми. Вначале Иеро срезал пропитавшийся кровью изодранный эластичный чулок и повязку, которую сделал утром. Потом, приняв небольшую дозу люминогена и припомнив всевозможные способы блокирования нервной чувствительности, он сшил края длинной рваной раны кетгутом. Ему пришлось сделать четырнадцать стежков, потом он вновь продезинфицировал и перевязал рану. Затем он надел правый башмак, достал из сумки и надел на левую ногу чистый чулок и мокасин. Потом велел медведю взять окровавленные тряпки и зарыть их где-нибудь поглубже. Тут он внезапно вспомнил еще кое о чем и огляделся. Кое-где на траве остались темные пятна, но тел напавших на них зверей не было. На невысказанный вопрос ответил Горм. "Большой рогатый и я закопали их. Их тела могли привлечь других охотников. Но пришли только маленькие. Их легко было разогнать". Он послал мысленный образ шакалов, камышовых котов, лис и других мелких хищников. "Так значит медведь и лорс могут сотрудничать и без его посредничества! Это тоже замечательно. Это означает, должно означать, что отдавал приказы медведь. Ведь Клац, каким бы сильным и ловким ни был, вряд ли может задаться какой-нибудь последовательностью осмысленных действий. Вот и снова пища для размышлений", - подумал Иеро. "Как ты полагаешь кто-нибудь еще охотиться на нас, угрожает?", - спросил он Горма. "Издалека", - раздался неожиданный ответ. Мысль медведя была неясна. Он видимо, понял это и попытался снова. "Далеко, со всех сторон ничего нет. Но только одно, сильное ощущение доносится сверху, впечатление чего-то отвратительного и крылатого". Человек попытался уточнить, но добился только чего-то смутного и крылатого, но, очевидно не птицы, мелькнувшего днем где-то далеко в небе, от которого исходила сильная эманация зла. Решив, что над этой информацией стоит поразмыслить попозже, а также запомнив, что не стоит без особой необходимости выходить на открытое пространство, Иеро вновь упаковал свои пожитки. Доковыляв до ручья, он смыл кровь с оружия и подточил наконечник копья и мачете. Вернувшись, Иеро перезарядил метатель и сунул его в седельную кобуру. Потом снова сел, съел пеммикана и галету. Предложил Горму присоединиться к нему, но тот отказался и сообщил, что целый день пасся на спелой чернике. Горм показал, где поблизости растет черника, а Иеро смог прихромать туда и собрать несколько пригоршней на десерт. Он снова наполнил большую седельную флягу и маленькую - НЗ - привязанную к поясу. Уже почти в полной темноте он окунулся в ручье, стараясь, чтобы вода не попала на раненую ногу. Обсохнув и одевшись, он произнес вечернюю молитву и лег. По-видимому, поблизости не было ничего такого, что могло бы потревожить их ночью. Лес жил своей обычной жизнью. В зарослях поблизости раздался предсмертный вопль кролика. Зудение множества москитов заставило Иеро достать тонкую чистую сетку и укрыть верхнюю часть тела. Сразу же после этого усталость взяла верх и он моментально уснул. На рассвете лег туман. Туман и низкие кучевые облака скрыли солнце. Ветра не было. Воздух казался влажным и давил на Иеро, но только из-за того, что барометр падал, а вовсе не по каким-то причинам. Оседланный Клац слегка заупрямился, как будто хотел остаться здесь подольше, подкормиться. Но человек и медведь решили уйти от ручья. Их новый маршрут больше склонялся к югу и после короткого завтрака они отправились в путь, настороженные, но уверенные в себе. Нога Иеро теперь лишь тупо побаливала. Отдых помог его железному организму чуть ли не больше, чем целебная мазь монастырских врачей. Пять дней они шли на юг без приключений между сосен и елей тайга. Они внимательно следили за окружающим, старались не выходить из-за деревьев и редко пользовались мыслеобменом. Но за эти дни ничего существенного или угрожающего не заметили. В этих местах была хорошая охота и Иеро смог подкрасться и заколоть копьем гигантского тетерева, ростом с ребенка, пока глупая птица рылась в сосновых иглах. Он развел небольшой костерок и быстро подкоптил добрую часть грудинки, получив таким образом около двадцати фунтов мяса, которое и он, и Горм нашли великолепным. На шестой день священник решил, что они прошли примерно восемьдесят миль и почувствовал облегчение. Каких бы злобных преследователей не пыталась пустить за ними Нечисть, подумал он, им придется потратить значительное время, чтобы напасть на след. Он еще не знал, какой мощью и решимостью обладают его враги, и не предполагал, как сильно они разъярены убийством одного из высших чинов их мрачной иерархии. К обеду земля под ногами стала рыхлой и влажной. Стало ясно, что они приближаются либо к болоту, либо к побережью какого-то водоема. Иеро велел остановиться, выбрал клочок сухого грунта, достал карты и подозвал медведя, чтобы посоветоваться, а Клац тут же принялся обрывать листья. Они приближались к обширному району, нанесенному на карты Аббатства, весьма приблизительно, как гигантское болото, неисследованное и непроходимое. Кое-кто называл его Великая Топь. Медведь тоже ничего не знал об этих местах, хотя и был согласен с картой в том, что Внутреннее море или какое-то другое обширное водное пространство лежит дальше на юг, позади огромной заболоченной местности. Но сам он никогда в жизни, весьма недолгой по мнению Иеро, не заходил так далеко в незнакомый край. Большинство своих сведений, видимо, он получил из вторых рук, как, впрочем, и человек. Поразмыслив, человек решил воспользоваться кристаллом, а заодно и метнуть фигурки. Он достал их, помолился, облачился в соответствующее одеяние и велел животным не беспокоить себя. Сосредоточив мысли на предстоящем маршруте и уставившись в кристалл, он принялся подыскивать подходящую пару глаз. Первая попытка оказалась неудачной. Он обнаружил, что смотрит на пустынную водную гладь почти у самой поверхности воды. Да и видеть-то толком он не мог, потому что лягушка, черепаха или что-то подобное, чьи глаза он позаимствовал, сидела в зарослях камыша и сама-т