месяца Тони уйдет в отпуск, и они снимут виллу на Корфу. Будут валяться на пляже и впитывать в себя солнце. - И ты станешь толстым и загорелым, - обратилась Кэрол к сынишке. - Пухленький Саймон. Розовая ножка высунулась из-под одеяльца, Кэрол пощекотала пяточку, спрятала ее под простынку и развернула коляску, чтобы идти дальше. Вдруг что-то мелькнуло у нее перед глазами и стукнуло по плечу. Кэрол застыла на месте и завизжала от ужаса. Откуда-то сверху спускалась бечевка, и к ее концу, вверх лапками, была привязана серенькая белочка с перерезанной глоткой. Кэрол отпрянула и в страхе оттолкнула трупик, всего на какое-то мгновение выпустив коляску из рук. Но этого было достаточно. Коляска стремительно покатилась под уклон. Малыш продолжал весело махать матери пухленькими ручонками и улыбаться. Кэрол бросилась вслед за коляской, но не успела схватить ее. Она побежала, пытаясь на ходу скинуть туфли на высоком каблуке, мешавшие бегу. Коляска неслась все быстрее и быстрее. Кэрол споткнулась, упала на колени, тут же снова вскочила и всхлипывая бросилась следом. Коляска достигла подножия холма, отскочила от тротуара и выехала на дорогу, Кэрол даже не успела прикрыть глаза, когда огромный грузовик налетел на коляску, раздавил ее, как картонную коробку, и пронесся дальше... Спрятавшийся в кустах Тревор Грант подтянул бечевку с трупиком белки и рассмеялся, поздравив себя с успехом. Роды были трудные. Схватки начались задолго до положенного срока, и матери сделали кесарево сечение. После операции она быстро пришла в себя, и ей разрешили взглянуть на сынишку, лежащего в инкубаторе интенсивной терапии. Ребенок весил всего полтора килограмма, но врачи заверили мать, что он вполне здоров и это всего лишь вопрос времени. Ее выписали домой и предложили навещать ребенка в любое время. А главное - не волноваться. Ребенок спал и дышал кислородом. Он был одним из двенадцати таких же крошечных пациентов. Врачи и медсестры гордились сверхсовременным медицинским оборудованием палаты. С тех пор как ее внедрили, детская смертность в их округе снизилась вполовину. Две медсестры в белых халатах и марлевых повязках еще раз проверили, исправно ли оборудование. Наконец они покинули палату и, сняв повязки, направились выпить чаю. Когда они скрылись в конце коридора, сестра Ламонт проскользнула в двери палаты. Стояла тишина, слышалось только шипение кислорода. Ламонт подошла к первой кроватке, взглянула на именную табличку, затем к следующей и так до тех пор, пока не нашла нужный инкубатор. Ламонт с любопытством заглянула в него. Ребенок набрал уже с момента рождения пару фунтов. Личико его утратило неприятный синюшный оттенок, оно порозовело, как и ручки; дыхание стало ровным и легким. Протянув руку к выключателю, Ламонт перекрыла в трубке кислород, отошла к окну и подождала несколько минут. Потом вернулась снова, пустила кислород и заглянула в инкубатор. Ребенок не шевелился. Она взглянула на мирно спавшего ребенка и возблагодарила Бога. Дважды у нее случались выкидыши, и если бы третья беременность обернулась несчастьем, шансов у нее не осталось бы. Малыш родился чудесный, весил девять фунтов. Глазами и подбородком он был в отца. Когда вырастет, будет играть за сборную Англии, заявил ее муж на крещении в той самой церкви, где крестилась и она. У ребенка будет все. Они ничего не пожалеют для него. Вокруг нее в церкви раздавалось пение. Она посмотрела на мальчиков, поющих в хоре, потом на мужа, на своих родителей, перевела взгляд на викария и присоединилась к пению. Крестные отец и мать подошли поближе к купели. - Возлюбленные чада мои, - заговорил преподобный отец Грэхэм Росс, - вы принесли сюда этого ребенка, дабы окрестить его. И я требую во имя этого дитяти отречься от всего дьявольского, дабы ничто бесовское не смогло соблазнить вас. - Отрекаемся, - в один голос произнесли родители. Викарий сделал шаг вперед и протянул руки. Мать еще раз взглянула на младенца и передала его викарию. Она вцепилась в руку своего мужа. - Я нарекаю этого ребенка... - начал Викарий - Александром-Дэвидом, тихо подсказала мать. - Благословляю тебя, Александр-Дэвид, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. - Росс повернулся, придерживая левой рукой голову мальчика, а правую опуская в купель, и побрызгал на лицо ребенка водой. Тот пискнул, сморщил носик и расплакался. - Мы принимаем это дитя в лоно церкви Христовой и благословляем его крестным знамением... Сильные пальцы Росса нащупали на детском темечке мягкий пульсирующий родничок, и ребенок навсегда перестал плакать. В своей квартире на одном из верхних этажей молодая мать находилась на грани отчаяния. Какие-то варвары опять сломали лифт, и она не могла вывезти младенца на прогулку. Ее муж ушел в плавание, а ребенок заливался днем и ночью, сводя молодую женщину с ума. Его вопли действовали ей на нервы, а сегодня она проворонила молоко, и оно полностью выкипело. Женщина попыталась досчитать до ста. Затем снова принялась укачивать ребенка. В какой-то момент ей захотелось выпрыгнуть из окна, лишь бы избавиться от этого бесконечного крика. А там пусть разбирается полиция. В прихожей раздался звонок. Ворча себе под нос, она подошла к двери и открыла ее. На пороге стояли два бойскаута и приветливо улыбались. - Доброе утро, миссис, - поздоровался один из них. - Мы пришли, чтобы помочь вам сегодня. Она молча уставилась на них. - У кого-нибудь из вас есть младшие братья и сестры? - Да, миссис, - ответил мальчик. - И вы знаете, как обращаться с младенцами? - Да, миссис, я знаю, как играть с ними. - Подождите здесь, - попросила женщина и направилась к своему ребенку, благодаря Бога за то, что на свете существуют бой-скауты. Она взяла младенца на руки и подошла к двери. "Может быть, теперь, - подумала она, - у меня будет хоть немного покоя..." 16 Когда позвонил Тони и сообщил Барбаре страшное известие, она поначалу никак не могла в него поверить. Потом, переварив, в мыслях случившееся, свалилась в обморок. Придя в себя, Барбара проплакала целый час, а затем побежала к Кэрол. Но та находилась под присмотром врачей, и это продолжалось еще два дня. На третий день ее выписали домой, и женщины наконец встретились. Обнявшись они разрыдались. И теперь Барбара ежедневно навещала Кэрол, надеясь, что своим присутствием хоть чуть-чуть развеет тоску подруги. Как только Барбара узнала о происшедшей трагедии, она тут же закатила коляску в гараж и никогда больше не пользовалась ею. Теперь она повсюду носила своего малыша на руках. Одна знакомая предложила ей специальный рюкзак, чтобы носить ребенка на спине, но Барбара отмела и этот вариант. Несколько раз Барбара изливала свою душу Харвею. Она рыдала в его объятиях, бормоча что-то невнятное. - Это моя вина, - всхлипывала Барбара, - нельзя было соглашаться пить пиво; если бы я отказалась то, может быть... Харвей пробовал успокоить жену, но она частенько видела своего ребенка во сне. Он спал в коляске, а та стремительно неслась вниз с холма. Барбара с криком просыпалась. Харвей ничем не мог ей помочь. Последнее время он был постоянно чем-то озабочен и отдалился от жены. Барбара Дин возненавидела Лондон. В этот вечер за ужином они едва обменялись парой слов. Харвей угрюмо уставился в экран телевизора, а Барбара кормила младенца. Показывали какой-то вестерн. Его сменила очередная передача. "Мир в фокусе", представляемый Кейт Рейнолдс... Барбара задала себе вопрос, почему Харвею так не нравится эта женщина. Она находила ее довольно приятной. Конечно, несколько напориста, но такова уж ее профессия. А может быть, Харвей просто побаивается ее? Он инстинктивно бежал от агрессивных женщин, как от чумы. - Добрый вечер, - поздоровалась Кейт, улыбаясь телезрителям. Харвей поднялся со стула, чтобы выключить телевизор. - Сегодня, первая часть нашей передачи будет посвящена загадочному явлению, которое озадачило на этой неделе и полицию, и врачей. Харвей потянулся к кнопке. - ...загадочная смерть младенцев мужского пола... - Подожди! - воскликнула Барбара, устраиваясь в кресле. Харвей пожал плечами. - ...смерти при ряде обстоятельств, классифицируемых следователями как "несчастный случай". - Харвей, сядь, мне не видно, - резко бросила Барбара, и Дин подчинился, взяв бокал с вином. - В одном только Лондоне, - продолжала Кейт, - за последнюю неделю умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях, из Манчестера - о четырех, из Лидса - о двух и из Глазго - о восьми. Барбара впилась взглядом в экран. - Эти цифры далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд, ибо они означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать процентов. Детали пока не выяснены и четкой картины происшедших трагедий не имеется. За исключением одного факта. - Кейт помедлила. - В каждом случае жертвой стал младенец мужского пола. Барбара застыла, как изваяние, и вцепилась в сынишку. Дин повернулся к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он рядом и их ребенок в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не сказал и молча вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты. - Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете предложить на данный момент? Чиновник заерзал на стуле и пожал плечами. - Ну, конечно, еще слишком рано делать какие-то определенные заявления... Кейт оборвала его: - Но тем не менее вы признаете, что совершенно необъяснимый подъем смертности среди младенцев мужского пола? - Да, конечно, тут наблюдается подъем, но ведь он наблюдается, например, и при эпидемии гриппа. Камера вновь остановилась на Кейт, лицо которой выражало теперь явное презрение. - Однако сейчас мы не ведем речь об эпидемии, - вскинулась она, - мы говорим о... - тут она принялась выбрасывать в счете пальцы, - об утопленниках, о пожарах в домах, автомобильных авариях, пищевых отравлениях. Во всех этих случаях гибли младенцы. - Кейт помолчала, размышляя над только что сказанным. Филмор тут же воспользовался паузой и обрушил на Кейт целый поток слов: - Простите, если я скажу напрямик. Ваш панический репортаж - это как раз тот стиль представителей средств массовой информации, который не делает им чести. Должен заметить, что крайне безответственно преувеличивать факты, подтасовывая их, и таким образом устраивать очередную сенсацию. Самые бульварные газетчики подумали бы немножко перед тем, как напечатать подобный материал. Камера снова застыла на журналистке, потерявшей дар речи и сидевшей с приоткрытым ртом. Дин взглянул на жену. Она все еще прижимала к себе малыша, будто он мог рассыпаться на кусочки. "Филмор, конечно, молодчина, - подумал Дин, - именно поэтому они его и выбрали. Это было его лучшее выступление, однако, похоже, Барбару он вряд ли убедил". Дину оставалось надеяться, что Филмор убедил остальных. - Что с тобой стряслось? - вопрос прозвучал обвиняюще. - Извини, Боб, я просто не ожидала... - начала оправдываться Кейт. - И позволила ему нести эту чушь... - Да говорю же тебе, - выпалила Кейт, - это было абсолютно неожиданно. Мне и в голову не приходило, что беседа примет такой оборот. - Довольно, Кейт, - взорвался коллега. - Надо было держаться с ним в том же тоне и не позволить этому негодяю натянуть тебе нос. - Репортер резко повернулся и вышел из комнаты, оставив Кейт наедине со своим огорчением. - Ах ты, кембриджский зазнайка, - раздраженно пробормотала Кейт. Посмотреть бы на него там, в студии, под лучами юпитеров. Со стороны легко критиковать. Но, в общем, он, конечно же, прав. Настроение Кейт окончательно испортилось. Ей никоим образом нельзя было позволить Филмору припереть себя к стенке. Он просто захватил ее врасплох. И журналистка не смогла дать ему отпор. А ведь это более чем странно. На протяжении многих лет Кейт считалась мастером интервью, где преобладали наступление и натиск. Ее мишенями становились люди, у которых, как говорится, было рыльце в пуху. А вот почему Филмор повел себя подобным образом? Чем больше Кейт ломала над этим голову, тем сильнее запутывалась в своих догадках. И она сочла за благо забежать в бар и опрокинуть стаканчик вина. Вернувшись домой Кейт почувствовала раздражение. Обычно, возвращаясь, она забирала с собой на верхний этаж Питера, но сейчас было уже очень поздно, и он наверняка спал. Женщина припарковала машину и, поднявшись по ступенькам крыльца, принялась шарить в сумке в поисках ключей. При этом бубнила себе под нос, до чего же она никудышная мамаша. Миссис Рейнолдс... Внезапно раздавшийся голос испугал журналистку. Она резко обернулась и увидела священника. - Мне необходимо срочно поговорить с вами, миссис Рейнолдс... Кейт удрученно вздохнула. "Нашел по телефонному справочнику", - подумала она. Пожалуй, она стала слишком известной. Все новые и новые незнакомцы прогуливаются у нее под окнами. - ...о вашей передаче. Об этих смертных случаях. - Демонстрация протеста одного из недовольных телезрителей, - саркастически съязвила Кейт. - Как же все это надоедает. - Наоборот, - возразил отец де Карло, - я поздравляю вас. Вы очень проницательны. Кейт вставила ключ в замочную скважину. - Ну и что дальше? - спросила она, наблюдая, как священник внимательно окинул взглядом окрестности. - Нельзя ли мне поговорить с вами в доме? Кейт отрицательно покачала головой. - Извините, но... - Меня зовут отец де Карло. Я священник. - У меня был тяжелый день, святой отец, - устало произнесла женщина. - Может быть, вы позвоните моему секретарю на студию и договоритесь о встрече... - Это дело чрезвычайной срочности, миссис Рейнолдс... Кейт пристально посмотрела на священника. Он совсем не походил на человека, от которого можно ожидать неприятностей. К тому же он, видимо, был искренен. "Ладно, - решила про себя Кейт, - пусть этот человек выскажется и успокоится". Она толкнула дверь и пропустила священника. - Только, пожалуйста, говорите потише, мой сын спит. Кейт проводила священника в гостиную. Как обычно, там царил полный хаос: повсюду валялись справочники, книги и листы бумаги. Поначалу журналистка решила извиниться за этот беспорядок, но потом передумала. Черт с ним, в конце концов. Никого она не приглашала. Кейт усадила священника в кресло, а сама сбросила пальто. Она хотела узнать о цели ночного визита, но священник вдруг уставился в потолок и заговорил: - ...Ирод послал их вперед, и они перебили в Вифлееме всех младенцев, родившихся в тот же день, что и Исус, о чем царь выспросил у мудрецов. С губ Кейт сорвался стон. - Чего ради?.. Но отец де Карло приподнял руки, успокаивая женщину, и продолжал: - Вы сообщили в своей передаче, что во всех этих смертных случаях прослеживается общая закономерность: жертвами оказались младенцы мужского пола. Опустившись в кресло, Кейт согласно кивнула. - Но есть и другая общая деталь, миссис Рейнолдс. Все мальчики родились между полуночью и шестью часами утра двадцать четвертого марта. И любой мальчик, явившийся на белый свет в это время, подвергается смертельной опасности, если с ним уже не покончено. "Не покончено, - мысленно повторила Кейт. - Какой странный священник! Однако ну и хватка же у него". - Так вы полагаете, что их всех убили? - Нет, я утверждаю, что так оно и было. - Но кому же понадобилось совершить это преступление? Отец де Карло наклонился, и Кейт почувствовала, что он волнуется. Руки священника дрожали, глаза блестели, он вообще выглядел так, будто не спал уже целую вечность. - Он снова родился, миссис Рейнолдс. Так же, как и Антихрист, сын Сатаны, что было предсказано в "Откровении". - Извините, святой отец, - прервала его Кейт, поднимаясь с кресла. - Я уважаю вашу веру, но не разделяю ее. - В душе женщина ругала себя последними словами, не понимая, как допустила с свой дом этого сумасшедшего. Надо было немедленно выпроводить ненормального священника. - Вы не в полном смысле христианка? - поинтересовался де Карло. - Я в полном смысле журналист, - отрезала Кейт, - а первая заповедь журналистики - быть Фомой неверующим. Мне нужно увидеть доказательства собственными глазами. Отец де Карло тут же решил воспользоваться этими словами, раскрыл свой чемоданчик и вытащил кое-какие документы. - Вот доказательство. Почитайте. Кейт неохотно взяла бумаги и разложила на столе. Это были копии свидетельств о рождении. Ее глаза расширились, когда она узнала несколько фамилий. - Я раздобыл их в центральной нотариальной конторе, - объяснил де Карло. Кейт недоуменно уставилась на него, и священник продолжал: - Я, конечно, не могу взывать к вашей вере, но взываю к вашей логике. Кому может прийти в голову уничтожать мальчиков, родившихся в определенное время? Не тому ли, кто пытается стереть с лица земли единственного, нужного ему, ребенка? - И кто же это? - спросила Кейт. - Американский посол Дэмьен Торн. Кейт ошарашенно взглянула на священника и тут же залилась смехом. - Дэмьен, - сквозь хохот выдавила она, пытаясь взять себя в руки. - Но я знаю Дэмьена. - Вы знаете мужчину, - парировал священник, - но не его душу. Я человек религиозный, но не фанатик. Наша вера запрещает нам клеветать на человека... Если бы у меня была хоть капля сомнения в отношении Дэмьена Торна, моя вера приказала бы мне молчать. Кейт заставила себя взглянуть священнику в глаза. Она посерьезнела, загипнотизированная его спокойной искренностью. Оба так напряженно вдумывались в слова друг друга, что не услышали, как Питер, на цыпочках прокравшись по коридору, притаился за дверью. - Я наблюдаю за Торном вот уже двадцать семь лет, - продолжал де Карло. - С того момента, когда его отец переступил порог нашего монастыря и обратился к нам за помощью, не зная, как уничтожить Антихриста. На моих глазах Торн превратился во взрослого мужчину и смел со своего пути всех, кто пытался восстать против него. Питер напряженно вслушивался, отступив слегка в темноту коридора. - Вы знаете Торна, как мужчину, миссис Рейнолдс. - Священник поднялся и достал из своего чемоданчика папку. - Я оставлю вам все сведения, но вы должны прочесть их до конца и только потом составить свое мнение. Когда вы дойдете до последней страницы, умоляю вас связаться со мной по адресу... - И де Карло записал на папке адрес. - Сделайте это как можно быстрее. Кейт приняла из рук папку и в упор посмотрела на священника. - Я ничего не могу обещать вам, святой отец, - сказала она. - Вы говорите, будто я знаю Дэмьена, как мужчину, и не знаю его душу. Но ведь я и в собственной душе не разберусь, так как же я могу заглянуть в его? - Господь подскажет вам, - улыбнулся де Карло и почувствовал вдруг неизмеримое облегчение от того, что скептицизм Кейт изрядно поубавился. - Имеется знак, выделяющий Антихриста среди всех прочих. Вы найдете упоминание о нем в "Откровении Иоанна Богослова". А знак вы отыщете у Торна на затылке, под волосами. Это клеймо дьявола: 666. Да поможет вам Бог! - вымолвил он и направился к двери. Питер резко отпрянул от нее и бесшумно устремился в свою комнату. Священник ушел, и Кейт, прихватив папку, поднялась в спальню. В голове у нее царила полнейшая неразбериха, недоверие граничило со жгучим любопытством. Конечно, высказывания священника были безумными. Но надо непременно прочесть записи. Кейт забралась в постель и стала листать документы. Ее взгляд наткнулся на газетную вырезку о назначении Торна президентом Совета по делам молодежи. Рядом, видимо, рукой священника, были сделаны несколько пометок. Когда Кейт мельком пробежала их глазами, на ум ей внезапно пришло интервью с Дэмьеном: он говорил, что стремится дать молодым людям большие полномочия в общественной жизни. В памяти вспыхнули страстность и красноречие, сопутствовавшие тогда его выступлению. Журналистка вспомнила древнее высказывание: "Отдайте мне мальчика, когда ему нет шести, и я завладею им навсегда". Кейт вздрогнула, подумав вдруг об охоте, о Питере, о следах крови на его лице после "крещения". В обширную документацию отец де Карло вложил и брошюру о "Торн Корпорейшн" со списком тех стран, кому эта корпорация оказывала помощь. На полях он добавил свой вывод: "Президент США к сорока годам". Кейт попыталась разобраться в своих мыслях. Доверчивость - это, пожалуй, самый серьезный недостаток журналиста. Но и агрессивный скептицизм - не лучший стиль в этой области. Кейт припомнила своего первого шефа, однажды заявившего ей, что никакого труда не составляет бросить фразу, вроде "ну и чушь все это". Язвить или насмешничать, конечно же, неизмеримо проще. Но ведь как раз в этом-то случае все и являлось чушью, разве нет? Полное безумие. Она страшно утомилась, а священник воспользовался ее усталостью и предложил ей эту... ерунду. Дэмьен Торн - сын Сатаны. Абсурд, бред. Кейт повернулась на бок и мгновенно провалилась в сон. Она не слышала, как в спальню вошел Питер, взял в руки папку и впился глазами в оставленный священником адрес. 17 Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках. Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы. Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на Дэмьена. - Израильтяне вцепились в Шредера, - заявил Дин. - Придется его ликвидировать, пока он еще не проболтался. Дэмьен не отрывался от бумаг. - Ну так сделайте это, - бросил он. - У нас нет возможности подобраться к нему, - возразил Дин, не скрывая отчаяния в голосе. - Его ведь держат в Тель-Авиве, а ты один можешь сделать это, Дэмьен. - Ты тоже в состоянии позаботиться об этом. - Но ведь я только что сказал тебе... - А я сказал тебе, - перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. - Я еще раньше говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретянина. Сколько еще осталось мальчиков? - Может быть, один или два, - заверил Дин, взмолившись про себя, чтобы Дэмьен оставил его в покое. - Включая твоего сына. - Моего сына? - всполошился Дин. - Но, погоди, я же тебе говорил, что он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он... - Убей Назаретянина, тогда поверю. Зазвонил телефон, и Дин так вцепился в трубку, будто это была соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин нахмурился. - Да? Кто это? - Он повернулся к Дэмьену. - Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Откуда у него твой номер? - Я ему дал. Дэмьен поговорил с мальчиком и повесил трубку, а Дин исподтишка взглянул на него, пытаясь уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому разговору. - Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но... - Почему ты мне ничего не сказал об этом? - оборвал его Дэмьен. - Я сам хотел поговорить с ней. - Но это опасная женщина, стоял на своем Дин. - Ее телешоу и так уже растревожило... - Мне решать, кто для меня опасен, а кто - нет, - отрезал Дэмьен с потемневшим от гнева лицом. - Найди ее по телефону и передай, чтобы сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о Питере. - Ты хозяин, - буркнул Дин и сделал пометку в блокноте. Когда Дэмьен покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением. Харвей рано покинул здание посольства, его терзали страх и сомнения. Автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север. Через некоторое время Дин достиг холма, радуясь, что едет домой. Он желал только одного - чтобы телефон умолк навечно. Ах, если бы он мог прийти домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира! Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть, она вышла куда-нибудь? Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыв дверь, он замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами. Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее на полу были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были выдвинуты. - Какого черта? - начал было Дин и двинулся вперед. Барбара вся съежилась и крепко прижала к себе ребенка. Лицо ее исказилось гневом, глаза покраснели от слез. - Не подходи к нему!.. - закричала она. - Убийца! - Ты с ума сошла? - Дин попытался сделать шаг в ее сторону. Барбара схватила нож для разрезания бумаг и выставила его перед собой. Дин с побелевшим лицом застыл как вкопанный. - Только тронь его, и я тебя прикончу, - выдавила жена. - Как ты прикончил всех этих детишек. Дин протестующе открыл рот, но не смог издать ни звука. - Сегодня приходил священник, - выпалила Барбара, - и рассказал о Дэмьене Торне. Он объяснил, кто такой твой шеф, и предупредил, что Торн убьет моего ребенка так же, как убил всех остальных, родившихся в этот час. "Отрицай, отрицай все!" - мелькнула в голове Дина мысль, и он заговорил охрипшим голосом: - Ты хочешь сказать, что веришь этим религиозным маньякам, которые... - Нет, - оборвала его Барбара, царапая ножом стол. - Я сама нашла доказательства. - И протянула ему копии свидетельств о рождении. Крыть Дину было нечем. Он тряхнул головой и принялся тереть лицо, будто получил удар в челюсть. Вид его был жалок. Ненависть в Барбаре мгновенно улетучилась, она подошла к Дину. - Ради Бога, Харвей, помоги священнику уничтожить Дэмьена! Дин взглянул на жену и кивнул. Окрыленная его согласием, Барбара кинулась к мужу. - Он говорит, что ты можешь это сделать. Дэмьен доверяет тебе. Харвей, пожалуйста, свяжись со священником. Ради любви к Богу... ради любви к сыну. Дин обнял жену. Они стояли среди всего этого хаоса, прижавшись к ребенку, и покачивались из стороны в сторону. Младенец улыбался им и дергал Дина за волосы. 18 Будучи ребенком Кейт, неизменно пробуждала в своих родственниках и их знакомых одни и те же чувства. Ее считали излишне самоуверенной. С этим клеймом она и росла, пока не отправилась учиться в Лондон и Париж. Вот уж там Кейт развернулась на полную катушку: без всяких угрызений совести ложилась в постель с каждым встречным-поперечным. Она сама нашла Фрэнка и выскочила за него замуж, ко всеобщему восторгу своих родственников. Когда Фрэнк скончался, все дружно решили, что Кейт непременно сломается, ибо эта трагедия была в ее жизни первой. Но никто не увидел в ее глазах даже слезинки. С тех пор у Кейт было еще трое мужчин. Она сама их выбирала, была с ними счастлива и сама же отказывалась в дальнейшем от них. Кейт рассказывала им о Фрэнке, но запрещала лезть в душу. Ей удалось сохранить со своими бывшими партнерами дружеские отношения. Кейт часто повторяла, что первым признаком зрелости является способность сохранить дружбу с прежним любовником. Однако в холодные часы ночного одиночества она жаждала близости с тем, с кем невозможны после расставания никакие отношения. Проснувшись утром, Кейт отбрасывала свои ночные мечты, как сентиментальный, романтический бред. Самонадеянный, уверенный в себе профессиональный журналист. Да, все так и было. Пока она не встретила Дэмьена Торна. Кейт проснулась этим утром, цепляясь за обрывки сна. Сначала она никак не могла понять, где находится, а потом сразу вспомнила. Сумасшедший священник и его безумные теории. За завтраком Кейт пыталась сосредоточиться на бумагах и утреннем сообщении по радио, но вчерашний разговор с де Карло постоянно лез в голову, перебивая все другие мысли. Добравшись до письменного стола, Кейт позвонила в посольство. Она еще точно не знала, что скажет, но уж что-нибудь придумает. Все зависит от того, кто снимет трубку. Однако проблема разрешилась сама собой. Торна не было на месте. Кейт продиктовала записку для него и постаралась тут же забыть о Дэмьене. Она принялась просматривать почту, затем пробежала глазами свой еженедельник, но так и не смогла сосредочиться. Ее мозг напоминал в это утро расстроенное банджо с тренькающими не в лад струнами. Через полчаса Кейт сдалась. Это было уже совсем плохо. Она сгорала от любопытства, и ничего не могла с этим поделать. Захлопнув еженедельник, Кейт поднялась из-за письменного стола и направилась в библиотеку. Там она попросила все газетные материалы, касающиеся Дэмьена Торна. Библиотекарь скорчил гримасу: - Уж не собираетесь ли вы снова брать у него интервью? Кейт одарила его лучезарной улыбкой. С такими людьми необходимо поддерживать дружеские отношения, иначе здесь придется торчать целую вечность. Она взяла подборку и начала читать ее с самого начала, с заметки о няне Дэмьена по имени Чесса, которая повесилась во время праздника в Пирфорде, когда Дэмьену было всего четыре года. Газетная вырезка пожелтела от времени. Кейт перевернула страницу и принялась читать дальше. Миссис Кейти Торн, жена американского посла, сильно пострадала при падении в своем загородном особняке. Она была беременна и потеряла ребенка. Катерина Торн умерла при таинственных обстоятельствах, выбросившись из окна больницы. - Господи! - выдохнула Кейт. Роберт Торн. Она, конечно, знала о нем, это было частью трагедии Дэмьена. Затем шли газетные вырезки о процветании и росте влияния "Торн Индастриз". Была упомянута история некоего Уильяма Ахертона, исполнительного директора компании. Он утонул во время уик-энда на даче Торнов. Трагедия произошла на реке, возле загородного особняка. Сообщалось, что Ахертон во время игры в хоккей провалился под лед. Следом за этой заметкой стояла другая: о трагедии с Дэвидом Пасарианом - шефом отдела по сельскохозяйственным исследованиям компании "Торн Индастриз". Он погиб, когда в помещении его отдела проходила экскурсия учащихся из школы Дэмьена. Этот случай по сравнению с другими был очень коротко изложен, как будто газетчики вообще не придавали ему никакого значения. Кейт сморщилась, заметив на своем пальце капельку крови. Она, оказывается, сидела и грызла ногти, чего не делала никогда в жизни. Как зачарованная, Кейт продолжала читать: кузен Дэмьена Марк умер в возрасте тринадцати лет. Также таинственная смерть, хотя вскрытие показало, что был разрыв сосудов головного мозга. - Тринадцать, еле слышно прошептала Кейт. - Всего на год старше Питера. Дальше читать она не смогла. Хватит! Лицо Кейт исказилось от всей этой информации, из пальца продолжала сочиться кровь. Кейт сходила в ванную и сполоснула руки. Смерть и разрушения, трагедии и загадочность, несчастные случаи без видимых причин. Да и тот труп в студии никто не опознал. Здесь крылась еще одна тайна. - Кейт! Журналистка обернулась и увидела на пороге своего секретаря. - Некто по имени Харвей Дин только что позвонил из американского посольства. Он передал, что тебя хочет видеть посол. Ты приглашена сегодня на обед в его загородный особняк. Кейт поблагодарила и вытерла руки. Внезапно ее охватило волнение. Чушь все это. Ведет себя, как школьница, собирающаяся на свой первый бал. Кейт взглянула в зеркало и показала своему отражению язык. Она вернулась к письменному столу и снова заглянула в свой еженедельник. Если она поедет в Пирфорд, придется отложить две встречи. Ничего, обойдутся. Эти могут и подождать. В конце концов, если уж так приспичит, она объяснит режиссеру, что уточняла некоторые детали. Конечно, для режиссера Кейт могла придумать любую историю, но обманывать себя не было никакой нужды. Ведь не существовало ни одной веской причины, побуждавшей ее к визиту. Ехала она только потому, что он хотел ее видеть. И все. Проще не бывает. Пока Кейт колесила по окраинам западного Лондона, она то подпевала песенкам, доносившимся из динамиков приемника, то отвечала на вопросы радиовикторины. Но как только машина вылетела на загородное шоссе, рокот мотора заглушил все остальные звуки. Кейт выключила радио и принялась воображать свой разговор с Дэмьеном. - Вчера вечером ко мне приходил священник, - громко сказала Кейт самой себе. - Неужели? - Он заявил, что ты - сын Сатаны. - Сатаны? Кейт усмехнулась. - Ты что-нибудь слышал о гибели младенцев? - Да. - А ты знаешь, что все они родились между полуночью и шестью часами утра двадцать четвертого марта? - Да, что-то в этом есть, не так ли? Кейт встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. - Вокруг тебя все время умирают люди... Кейт сделала над собой усилие и попробовала улыбнуться. Перед глазами опять возник обгоревший труп. На какую-то долю секунды ей вдруг захотелось развернуться и бежать отсюда. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, надо держаться подальше от Дэмьена Торна. Но мысль эта тут же исчезла. Кейт внимательно следила за дорогой и вскоре вынырнула на финишную прямую. Привратник сообщил Кейт, что ее ждут. Она подрулила к особняку. На пороге появился Джордж - слуга Дэмьена и, поклонившись, пропустил ее в дом. Кейт зябко поежилась, выйдя из автомобиля. Здесь было холоднее, чем в городе. - Посол в кабинете, мадам, - доложил Джордж. - Спасибо, - ответила Кейт и подумала про себя: "Неплохо иметь лакея, а заодно и повара, и шофера, и массажиста, и..." - Кейт, как это мило, что вы приехали, - произнес Дэмьен, поднимаясь из-за стола. - Хотите выпить? - Нет, спасибо. У меня и так после этой поездки голова, как кочан капусты. - Тогда можно подышать свежим воздухом. Прогуляемся по окрестностям, - предложил Дэмьен. - Отличная идея. Кейт наблюдала, как он облачался в замшевый пиджак. "Да, - прикинула она, - у него прекрасные глаза и овал лица. Интересно, сколько девчонок имел он в колледже и сколько после окончания его? И почему о них никто никогда не упоминал?" Застегивая на куртке "молнию", Дэмьен с трудом подавил зевок. Сильнейшая усталость проглядывала даже сквозь загар. Интересно, откуда у него эта усталость? Кейт собралась было спросить Дэмьена, но сдержалась. В конце концов это не ее дело. - Готовы? - поинтересовался Дэмьен, раскрывая окна и дверь. Кейт прошла мимо него на террасу, и они направились в сад. В какой-то момент Кейт вдруг оглянулась на дом, прикидывая, из какого окна с петлей на шее выпрыгнула няня Дэмьена. Торн провел ее через розарий к забору, за которым земля покато спускалась к реке. Кейт слушала Дэмьена и никак не могла взять в толк, когда же, наконец, он объяснит, зачем пригласил ее сюда. Возле забора они оглянулись, чтобы еще раз посмотреть на особняк. - Знаете, - сказал вдруг Дэмьен, - если я когда-нибудь стану президентом США, то первое, что я сделаю, перенесу мой загородный дом со всем хозяйством и окружением в Соединенные Штаты. - А я была бы первой, кто встал бы у вас на пути, - возразила Кейт. - Вы американцы, уже увезли и Лондонский мост, и "Королеву Мэри". Скоро у нас вообще ничего не останется, кроме тумана, правда, и его количество неуклонно понижается. Дэмьен лукаво улыбнулся. - А если серьезно, - продолжала Кейт, - чем Англия так запала вам в душу? - Ну не знаю, - протянул он, пожимая плечами. Полагаю, сердце любого человека остается там, где прошло его детство. Мое пролетело здесь. Англия для меня - страна утраченных радостей. Кейт метнула на Дэмьена внимательный взгляд, взвешивая в уме, насколько слова Торна могли соответствовать действительности. Однако Дэмьен задумчиво смотрел на дом. - Думаю, что если бы мой отец был послом в Гренландии, я точно так же пошел по его стопам. - Взяв Кейт за руку, Дэмьен увлек ее за собой по аллее. - Здесь я провел самые счастливые дни в своей жизни, - тихо произнес он. Настроение его вдруг резко изменилось. - Пойдемте, - позвал он Кейт, - я покажу вам реку, где обитает Старый Ник. - Старый кто? Но Торн не ответил. Он легко перемахнул через забор и бегом устремился к реке. "Господи, Всевышний! - подумала Кейт. - Старый Ник и сын Сатаны. Что дальше?" И пока Кейт догоняла Торна, она вдруг осознала, что тот ничего не спросил у нее о Питере. Это было необычно. Однако ведь и она ни разу не вспомнила о сыне за все утро. Кейт почувствовала уколы совести. У реки Дэмьен остановился, затем взобрался на старые деревянные мостки над узким ручьем, впадающем прямо в реку. Касаясь ветхих поручней, он склонился над ручьем и уставился на воду. Когда Кейт достигла мостков, она успела порядком запыхаться. В изнеможении женщина ухватилась за Дэмьена и поручни. - Он где-то там, - сказал Дэмьен, указывая пальцем на воду. Кейт вглядывалась в ручей и никак не могла сообразить, что же Дэмьен собирался там увидеть. Или кого? - Это самая гигантская щука, какую вам когда-либо доводилось видеть, - пояснил он. - А, так это, значит, рыба, - произнесла Кейт и почувствовала себя дурочкой. - Да, и ей уже по меньшей мере лет сорок. Впервые мы встретились, когда мне было всего четыре года, и вот с тех пор дружим с ней. - А вам известно, что Старым Ником называют в этих местах дьявола? - выпалила Кейт. - Конечно, знаю. И имя это отлично подходит щуке. Кейт внимательно посмотрела на Торна. - Вы верите в Бога? - Вопрос был задан как-то помимо ее воли. Но Дэмьен, даже если и услышал, не обратил никакого внимания на последние слова Кейт. Он просто улыбнулся и склонился еще ниже. - Смотрите, вот она. - Где? - Кейт нагнулась, вглядываясь туда, куда указывал Дэмьен. - Да вон же... смотрите. Внезапно раздался треск, Кейт почувствовала, что соскальзывает, и, вскрикнув, рухнула в ручей. Оказавшись в воде, она вдруг представила, что попала прямо в огромную зубастую пасть щуки, и принялась неистово колотить руками и ногами. Ледяная вода оглушила Кейт, она погрузилась с головой в ручей, затем стремительно вынырнула, жадно хватая воздух и выплевывая воду, как фонтанирующий кит. Ярдах в пятидесяти она смутно различала сквозь брызги очертания особняка, а впереди, все более затягивая ее бурлила река. Кейт вновь ушла под воду, почувствовала, что ноги ее коснулись дна ручья и тут же зацепилась за корни деревьев. Она опять запаниковала и, вынырнув, замолотила руками по воде. И тут взгляд ее упал на Дэмьена. Ей показалось, что он улыбается, но Кейт видела его нечетко. Протянув руку, она нащупала обломившийся поручень и вцепилась в него. Поток был стремительным, и Кейт потребовались все ее силы, чтобы преодолеть течение и выбраться на пригорок. Наконец она оказалась в безопасности - замерзшая и полуживая от ужаса. Дэмьен опустился на колени и ухватил ее