Сборник зарубежной фантастики "Солнце на продажу" А.Лентини. Дерево Lentini A. "Autumntime" А.Лентини "Дерево" Перевод Р.Рыбкина Сборник "Солнце на продажу" Изд-во: "Мир". Москва,1983 OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru) Сегодня я в первый раз увидел дерево. Мама не отставала от папы две недели, и наконец он согласился и повез нас в Третий район Восточного Бостона. По-моему, потом он сам был доволен, что мы поехали, потому что, когда мы возвращались домой, он все время улыбался. Папа до этого много раз рассказывал мне про деревья - он их видел, когда был мальчиком, тогда еще кое-где деревья росли. Правда, их уже оставалось немного, градостроительная программа действовала вовсю, но почти все, когда шли в первый класс школы, видели своими глазами уже хотя бы одно дерево. Во всяком случае, тогда было не так, как теперь. Пластиковые деревья и я видел - сейчас нет улицы, где бы не стояло несколько. Но если ты хоть раз брал в библиотеке видеозапись с изображением настоящего дерева, ты сразу поймешь, что пластиковое дерево не настоящее, а искусственное. А теперь, когда я сам увидел настоящее дерево, я знаю, что искусственное - это совсем не то. С самого утра сегодня мы все очень суетились. Мама набрала цифры легкого завтрака, только тосты и синтетическое молоко, чтобы мы управились побыстрей. После этого мы поднялись на лифте на четвертый уровень, а оттуда перелетели по воздуху в Бруклин, там спустились на лифте на главный уровень, проехали монорельсовым экспрессом до Двадцать седьмой станции междугороднего метро и сели на поезд, который идет по второму нижнему уровню в Бостон. Не могли дождаться, когда доедем, и мы с папой были даже рады, когда мама снова начала рассказывать о том, как обнаружили это дерево. Дом О'Брайенов - один из нескольких старинных деревянных домов, которые уцелели во время кампании за обновление города, проходившей в Бостоне на рубеже столетий. Владельцы дома смогли предотвратить снос благодаря своему богатству п политическому влиянию, и дом так и переходил от одного поколения к другому. У последнего владельца наследников не оказалось, после его смерти дом пошел с молотка, и его купил район. И когда представителя местных властей явились осмотреть дом, они обнаружили задний двор, иметь который в нашем поясе запрещено. Во дворе росло настоящее дерево, "дуп" - так его назвала мама. Когда люди узнали о дереве, очень многие стали приходить, чтобы поглядеть на него, и местные власти поняли, что эго может давать доход. Они стали брать деньги с тех, кто приходил смотреть, и даже начали рекламировать дерево как достопримечательность. И теперь все время приезжают смотреть школьники целыми классами и отдельные семьи - ну, как мы. Наконец мы прибыли в Главный Бостон, поднялись на лифте на поверхность, там снова пересели на монорельсовый поезд и на нем приехали в Третий район Восточного Бостона. Такси на воздушной па-душке доставило нас со станции к самому дому О'Брайенов. Сам дом - ничего особенного. С современными зданиями и сравнить нельзя - ни больших стекол нет, ни блестящей стали, цвет какой-то тоскливый белый, и даже краска кое-где облупилась. Папа заплатил за вход, и пятнадцать минут экскурсовод водил нас но дому - это было довольно скучно. В комнатах везде протянуты веревки, чтобы люди ни до чего не могли дотянуться и потрогать. Я ни о чем не мог думать, кроме дерева, и не мог дождаться, когда осмотр дома кончится, но наконец через потайную дверь, замаскированную под книжные полки, мы вышли во двор. Двор был большой, десять на двадцать футов самое меньшее, и я очень удивился, когда по обе стороны бетонной дорожки, сделанной для туристов, увидел настоящую траву. Но на траву я смотрел недолго - едва я увидел дерево, я уже не мог оторвать от него глаз. Оно стояло в конце двора, и его окружала высокая ограда из металлической сетки. Форма у него такая же, как у пластиковых деревьев, но в нем много и такого, чего у тех совсем нет. Оно куда сложнее, чем любое сделанное растение - в искусственных не увидишь и половины того, что увидишь в настоящем. Это дерево О'Брайенов - живое. Кто-то давным-давно вырезал на коре свои инициалы, и ты теперь видишь это место - рану, которая залечилась. Но лучше всего был запах. Какой-то свежий, живой, совсем необычный для нас, привыкших к металлу, стеклу и пластику. Мне хотелось потрогать кору, но из-за сетки не удалось. Мама и папа просто дышали глубоко, смотрели на него вверх и улыбались. Мы постояли во дворе немножко, а потом экскурсовод сказал, что надо уступить место следующей группе. Мне не хотелось уходить и, пожалуй, даже хотелось плакать. На обратном пути мама и папа молчали, и я стал читать брошюрку, которую нам, как и другим, выдал экскурсовод. Когда я прочитал, что со следующего года дом О'Брайенов закроют, я расстроился. Хотят снести его и построить на этом месте огромный дом какой-то страховой компании, и дерево исчезнет, как и дом О'Брайенов. Пока мы ехали домой, я сидел и ощупывал у себя в кармане то, что подобрал в траве около дерева. По-моему, то, что я подобрал, называется "желудь". Челси Куинн Ярбро. Лягушачья заводь Yarboro Ch.Q. "Frog pond" Челси Куинн Ярбро "Лягушачья заводь" Перевод А.Гвоздиевского Сборник "Солнце на продажу" Изд-во: "Мир". Москва,1983 OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru) Что бы там ни говорил мистер Томпсон, день для ловли лягушек и рыбы выдался отменный. Вокруг утреннего солнца был двойной ободок, так что погода обещала быть ясной. Мама еще спала, когда я встала. Отыскав кусок зачерствелого пирога, который мама спрятала накануне вечером, я схватила болотные сапоги и сетку и побежала к ручью. Мне и впрямь следовало уносить ноги побыстрее. Они считают, что мне вообще нельзя спускаться к ручью - мол, там, внизу, опасно. Глупости, просто нужно знать, как себя вести. Держись подальше от розовых разводов на воде - и ничего с тобой не случится. Я далеко обошла владения Бакстеров. Наверное, папа прав - там что-то неладно. Доктора Бакстера давно уже не видели на поселковой сходке, и папа думает, что какие-нибудь больные могли вселиться к Бакстерам и выжить их. Я пробралась сквозь заросли ежевики к опушке, где растут молодые деревья. Был чудесный солнечный день, с севера дул славный, душистый ветерок - в том направлении на сотни миль нет ни одного города. По дороге я наловила цикад, крупных таких, с длинными крыльями, - отличная наживка для шипастой рыбы, что водится на отмели. Нужно только прицепить их к сетке и опустить ее в воду. Шипастая рыба па них так и набрасывается! Правда, мистер Томпсон говорит, что есть ее вредно. Тоже мне знаток нашелся: я-то ее ем - и хоть бы хны! Я направилась прямо к лощине Гнилой Колоды. Там есть отличная заводь и галечная отмель. Если не зевать, лягушек можно наловить видимо-невидимо. Они любят прятаться под лопнувшим трубопроводом, в пене. В последний раз я наловила не меньше десятка. Для начала я прошла вдоль берега, глядя в воду - надо же знать, что там есть. Вода была спокойная, да и пены собралось не ахти сколько. Правда, рыбы тоже не было, так что я присела на теплую гальку, съела пирог и натянула сапоги. У них длинные голенища, и папа велит мне всегда натягивать их до самого верха. Э, меня это давно не волнует - можно подумать, помру я от капли воды! Немного погодя я со всеми предосторожностями вошла в воду - тихо-тихо, чтобы не спугнуть лягушек. Пробралась на середину ручья и принялась их высматривать. Сетка так и осталась у меня за поясом - не для лягушек она. Только я притаилась в ручье, как вдруг ни с того ни с сего с обрыва летит куча камней и травы, а следом - этот парень из города и все норовит по дороге за кусты уцепиться. Труба его задержала - он так о нее и шмякнулся, но воду всю перебаламутил. Через минуту-другую он стал подниматься, да долго так - все молотил руками вокруг и тянулся назад, к трубе. Всех лягушек распугал. До того я обозлилась, что заорала: - Эй, мистер, может хватит?! Черт возьми, ну и реакция! Он уставился на обрыв, завертелся, будто его окликнули из Службы инфекционных заболеваний или чего-то вроде, глаза помутнели, и весь затрясся. Прежде чем он успел шлепнуться еще раз, я крикнула: - Да это я, мистер, внизу, в ручье. Он поменял положение, для верности ухватившись за трубу. Я подождала, пока он устроится понадежней, и сказала: - Так вы мне всех лягушек распугаете. - Лягушек распугаю! - взвыл он, словно лягушки были какими-то чудовищами. - Ну да. Хочу поймать несколько штук. Можете вы хоть минуту посидеть спокойно? Мне было видно, что он задумался. Наконец он опять тихо так опустился на трубу, будто дух из него выпустили, и действительно спокойно сказал: - А почему бы и нет? И, откинув голову назад, закрыл глаза. Пока он спал, я поймала трех лягушек, больших и жирных. Продела прутик им через глотки и опустила трепыхаться в ручей, чтобы не сдохли. Я уже почти поймала четвертую, когда парень проснулся. - Послушай, - заорал он, - где это я? - В лощине Гнилой Колоды. - А где это? И охота же ему глотку драть! Пусть подойдет поближе, чтобы не орать так. - От разговора шуму меньше. Может, я все-таки поймаю лягушек, если мы не будем кричать. Он оттолкнулся от трубы и поплелся по берегу, спихивая грязь и камни в воду. - Привет, - сказала я, когда он подошел поближе. - Здравствуй. Он все еще ужасно нервничал, и вокруг глаз у него были забавные круги, чем-то похожие на черепаший панцирь. - Как тебя зовут? Он изо всех сил старался казаться дружелюбным, и хоть мистер Томпсон зудит без конца, что на свете-де нет дружелюбных незнакомцев, уж кого-кого, а этого парня я наверняка обведу вокруг пальца. - Алтия, - сказала я вежливо, как учила мама. - Но друзья зовут меня Торни. А вас? - Гм, - он оглянулся, потом снова посмотрел на меня. - Стэнл-Стэн. Зови меня просто Стэн. Видно было, что он врет. Даже соврать толком не умел. Но я сказала, что конечно же его зовут Стэн, а потом подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь. - Тебе здесь нравится? - спросил он. - Ага. Я часто сюда хожу. - Значит, живешь недалеко? Дурацкий вопрос. Вот уж истинно - горожанин он и есть горожанин. Может, он думает, что у нас в деревне подземка ходит? А он все поглядывал на трубу, словно ждал, что оттуда выскочит куча народу. - Да, у Бакстеров. Вранье, конечно, но он первый начал, а потом папа говорит, чтобы я никому не рассказывала, где живу, - на всякий случай. - А где это? Он сделал вид, будто и не интересуется вовсе, вроде наплевать ему, где дом Бакстеров, - просто хотел лясы поточить с кем-нибудь. Я показала за спину и сказала, что, если идти по дороге, до Бакстеров будет с милю. - А много народу там живет? - Не очень. Человек шесть-семь. Собираетесь переселяться, мистер? Тут он рассмеялся тем пронзительным смехом, который похож на всхлипывания. Мой брат Дэви всегда так плачет. Нехорошо, когда шестилетний ребенок так пищит. А уж такой, как этот Стэн - или как его там, - и вовсе никуда не годится. - Что здесь смешного, мистер? Я бы ушла и оставила его, да заметила, что он почти вляпался в зеленую жижу, которая течет из трубопровода и выносится на берег, поэтому немного громче сказала: - А вам бы лучше уйти отсюда. Он сразу замолчал, а потом спросил: - Откуда? Почему? Ох, ну и нервный же тип! - Отсюда, - я показала на лужу, чтобы попугать его. - Эта штука вредная. Она может обжечь, если вы к ней не привыкли. Конечно, это не совсем так. Некоторые вообще не могут к ней привыкнуть, но меня она никогда не обжигала, даже в первый раз. Как говорит мистер Томпсон, это значит, что селективные мутации адаптируются к новым условиям окружающей среды. Мистер Томпсон думает, раз он генетик, так уж и знает все на свете. Стэн так рванулся прочь от зеленой жижи, словно та вот-вот готова была вцепиться в него. - Что это? - Не знаю. Просто грязь, которая течет из трубы. Два года назад в Санта-Розе взорвалась насосная станция, труба лопнула, и из нее стала сочиться эта зелень. - Я пожала плечами. - Она не вредная, только старайтесь до нее не дотрагиваться. Похоже, Стэн опять готов был рассмеяться, и я выпалила: - Спорить готова - вы из Санта-Розы, верно? - Из Санта-Розы? А почему ты так думаешь? Точно, он и в самом деле начинал нервничать, стоило только спросить его о чем-нибудь. - Да так. Санта-Роза - первый крупный город отсюда на юг. Я и подумала, что вы скорее всего могли прийти оттуда. А может, из Сономы или Напы, но это вряд ли. - Почему ты так говоришь? Теперь он чуть не плакал, а его пальцы без конца сжимались в кулаки. - Очень просто, - ответила я, стараясь не смотреть на его руки. Судя по тому, как он то и дело сжимал и разжимал пальцы, он наверняка был болен. - Главное северное шоссе еще открыто, да только уже не то, что между Сономой и Санта-Розой. Он закивал. - Да, да, конечно. Именно так. Потом посмотрел на меня, опять расслабив пальцы. "Слава богу", - с облегчением подумала я - Извини, Торни. Сам не думал, что могу так нервничать. - Пустяки, - ответила я. Мне не хотелось опять заводить его. Стэн отошел назад и следил за мной, пока я высматривала лягушек. Потом он спросил: - А здесь никому на ферме работники не требуются, ты не знаешь? Я ответила, что не знаю. - Может, есть школа, где нужны учителя? Думаю, я мог бы кое-чему научить ребят. У вас ведь не так уж много хороших учителей? Нашел, чем хвастать! - Мой папа преподает в старших классах. Может, он сумеет помочь вам подыскать работу. Нам-то учителя не требовалось, но если Стэн смыслит в преподавании, глядишь, он пригодится и для чего-нибудь другого. - Ты здесь родилась? Стэн рассматривал лощину с таким видом, будто не понимал, как здесь вообще можно родиться. - Нет. Там, в Дэвисе. Это было местечко, где папа занимался вирусологией растений до того, как он, и Бакстеры, и Томпсоны, и Вейнрайты, и Омендсены, и Левентали купили здешний участок. - На ферме? - Да, что-то вроде этого. Послушать, как он говорит, можно подумать, что родиться на ферме все равно, что спасти морские водоросли или полететь на Луну. - Я всегда мечтал жить в деревне. Может, теперь наконец-то удастся. Он поплелся по берегу к песчаной прогалине напротив отмели и сел. Господи, ну и странный же он! - Там змеи, - сказала я как можно мягче. Конечно, он тут же взвился, визжа, как поросенок миссис Вейнрайт. - Да не тронут они вас. Просто поглядывайте по сторонам. Змеи кусаются, только если их разозлишь. Раз уж он так скачет вверх-вниз, лягушек мне точно не видать как своих ушей. Не иначе, придется терпеть его разговоры. - Есть на этом берегу хоть одно безопасное место? - спросил он. - Конечно, - улыбнулась я. - Как раз там, где вы сидели. Просто будьте начеку. Змеи здесь два фута длиной и такого красноватого цвета. Как иголки на соснах. - Я показала вверх на обрыв. - Вот как на этой. - Боже правый! А давно это с иголками? Я пробралась на глубокое место. - Лет пять-шесть. Это все смог. - Смог? Здесь нет никакого смога. - У него же нет ни цвета, ни запаха. Мистер Томпсон говорит, что он везде, просто не разберешь, есть он или уже исчез. Но деревья-то знают. Поэтому они так и перекрашиваются. - Но они погибнут, - сказал он очень печально. - Не исключено. А может, изменятся. - Но как? Это ужасно. - Сосны - те выдерживают, а почти все секвойи к югу от Наварро-Ривер давным-давно погибли. То есть многие деревья еще стоят, - торопливо пояснила я, заметив, что он опять меня не понимает, - но они уже неживые. А здешние сосны - они еще не погибли, а может, и погибать не собираются. В его глазах мелькнула догадка, и я поняла, что проболталась. Я изо всех сил постаралась исправить свой промах. - Нас учат этому в школе. Говорят, что мы должны будем как-то справляться с этими напастями, когда вырастем. Мистер Томпсон рассказывает нам о биологии. Последнее по крайней мере было правдой. - Биология? В твоем возрасте? Этот разговор все-таки меня доконает! - Послушайте, мистер, мне пятнадцать лет, а этого вполне достаточно, чтобы смыслить в биологии. И в химии тоже. Если отсюда далеко до Санта-Розы, это не значит, что мы здесь не умеем читать и все такое прочее. Я разозлилась не на шутку. Конечно, ростом я не вышла, но, черт подери, в наши дни коротышек полным-полно. - Я не хотел тебя обидеть. Просто меня удивило, что у вас здесь такие хорошие школы. Ну совсем он не умеет врать, этот Стэн! - А чему учат там, откуда вы пришли? Я знала, что от этого вопроса Стэн опять полезет на стенку, но уж очень мне хотелось поставить его на место. - Ничему интересному. Истории, языку, изобразительному искусству. И почти ничему о том, как выжить. Вот, например, когда в прошлом семестре некоторые ученики попросили администрацию ввести такие дисциплины, как лесное хозяйство, изготовление корзин и прививка черенков, администрация вызвала службу и начался бунт. Один из службы, - Стэн как-то странно облизнул губы, - попал в засаду, и его повесили на фонарном столбе вниз головой. - Паршиво, - сказала я. Действительно, дело дрянь. Впервые я поняла, как плохо стало в городах. Стэн все улыбался, рассказывая, что они сделали с этим парнем из службы. Слушать его было противно, хотя Стэн и старался выбирать слова. Он сказал, что в последний раз эту штуку проделали во время столкновений белых с неграми. И этот парень хотел преподавать в наших школах! Он сказал, что на собственной шкуре испытал, что это такое, когда всюду полно людей, и мог бы внести свой вклад в наше общество. Я прямо-таки видела, как застывает папино лицо от того, что говорил Стэн. А тот все долдонил, что, по его разумению, для людей самое главное - понять общину, и его объяснения здорово смахивали на что-то религиозное. И, поверите, мне стало страшно. - Пятнадцать - это слишком много, - продолжал он. - У тебя есть братья или сестры помоложе? Я постаралась ответить похитрее. - Два брата. И сестра. Я умолчала, что Джемми уже занимается исследованиями, а Дейви ничего не делает. Или что Лайза готовилась обосноваться в соседнем поселке, чтобы в наших семьях не было слишком уж много кровосмешения. - Старше или моложе? - Старше главным образом. Вот я и опять соврала. По крайней мере это у меня получалось неплохо. Ему и в голову не пришло выспрашивать о них дальше. - Очень жаль. Мы должны изменить то, что происходит. Военное положение, обыски без ордеров, конфискации... Это ужасно, Торни, ужасно. Не иначе как он думал, что мы здесь ничего не слышим и не видим. Он все говорил, как плохо, когда везде солдаты и какие они делают ужасные вещи. Я знала и это, и многое другое. Знала о бандах, которые убивают людей ради грабежа, и о клубах убийц, которые убивают ради развлечения, Черт возьми, Жюль Левенталь когда-то служил психиатром в клинике и немало порассказал нам о том, как ведет себя толпа и сколько людей доставляют беспокойство остальным. - А как обстоят дела севернее? - спросил Стэн, - Неплохо. В округе Гумбольдта все нормально, а в районе Кламат-Ривер народу уже много. Мне совсем не хотелось, чтобы такой тип, как Стэн, оставался у нас. Я подумала, что, если наговорить ему про житье на севере, глядишь, он туда и подастся. Но он еще не пришел в себя и все кивал - ни дать ни взять как тот чокнутый проповедник, который несколько лет назад хотел, чтобы мы все отдали души за господа бога. - Правда, это страна секвой, так что через несколько лет и у них могут быть неприятности. Он уставился на меня тяжелым неподвижным взглядом - Торни, а ты смогла бы объяснить, как добраться до округа Гумбольдта? Дурак он и есть дурак, уж можете мне поверить. Ему бы просто топать по старой дороге 101-вот и все. А этот псих даже на карту не взглянул. А может, и взглянул, да старался загнать меня в ловушку, только меня голыми руками не возьмешь. - Можно и дальше идти по главному шоссе, - я старалась, чтоб мой голос звучал искреннее. - Но там впереди могут быть люди из службы - знаете, возле Юкии или Виллитса. Лучше бы свернуть к побережью и идти дальше вдоль берега. "Ну вот, - подумала я. - Это его должно пронять. Он и так уже достаточно психовал". - Да, да. Это лучше всего. Там Юрека, а это океанский порт, и будет связь... Стэн распинался в том же духе еще минут пять. Он, видите ли, хотел организовать нападение на общину, чтобы защитить людей, но ради другой общины. Он твердил о правах, говорил, откуда ему известно, чего люди хотят на самом деле, что он изменит все, чтобы они это получили. Он сказал, будто знает, что для них самое лучшее. Ух, жаль мистер Левенталь не мог его послушать. - Ну а что же ты? Ты ведь должна быть в школе, верно? - Не-а, - протянула я. - У нас занятия всего два раза в неделю. Остальное время мы свободны. Интересно, стоило ли говорить ему так много. Пожалуй, мы не должны особенно распространяться насчет школы. - Но ты же зря теряешь время, неужели тебе это непонятно? Стэн присел на берегу, похожий на тощего кролика, который сидит на корточках. - Сейчас тебе самое время изучать философию политики. Ты должна узнать, как функционирует общество. Это очень важно. - Я знаю, как функционирует общество, - сказала я. В конце концов, это известно всем ребятам, которые учились у мистера Вейнрайта. Да и сами Вейнрайты переехали сюда вместе с нами отчасти из-за того, что политиканам из Сакраменто не нравилось, как мистер Вейнрайт учил о том, как она функционировали. А они были обществом. - Да не то общество, - надменно возразил он и на мгновение напомнил мне мистера Томпсона, когда тот бывал чем-то недоволен. - Я имею в виду города, населенные центры. Он все говорил и говорил, когда я увидела двух лягушек, которые ползли по дну. Я посмотрела, куда они ползут, а потом нагнулась над ними, задержав дыхание, едва лицо коснулось воды. Мне удалось поймать одну, а вторая удрала. - Тратишь время на ловлю лягушек, - съязвил Стэн. - А что? Они очень вкусные. Мама начиняет их маслом и жарит. - Ты хочешь сказать, что вы их едите? - побледнев, пискнул он. - Конечно. Это же мясо, разве не так? Я пробралась к прутику с насаженными лягушками и прибавила новую. Стэн поерзал, подергался, но вскоре успокоился. - Лягушки... - пробормотал он, - все же как вы можете есть лягушек? - Очень просто. Вряд ли он поверил, будто мы едим лягушек. Но для верности я дотянулась и схватила прут с лягушками. - Видите? Вот эта, - я ткнула большим пальцем в живот лягушки, - жирнющая. Самый что ни на есть лакомый кусочек. - И ты видишь их под водой? Я повернулась и взглянула на него. Он стоял на противоположном берегу выпрямившись, и в его глазах был прежний страх. - Конечно. Надо же видеть, что ты хочешь поймать. - Но в этой воде... - А, просто я не открываю глаз так, как это делаете вы, - сказала я как бы между прочим. - Я за ними охочусь вот с этим. - И я мигнула мембранами. У Стэна был такой вид, точно он проглотил саламандру. - Что это было? - испуганно спросил он. - Мигательная перепонка - меня так и проектировали с самого начала. - Мутанты, - завопил он, - уже! Он попятился, стараясь выкарабкаться на берег и не отрывая от меня взгляда, будто я оборотень какой. Он скользил и спотыкался, пока не взобрался наверх, а потом умчался прочь - было слышно, как он ломился сквозь кустарник, шуму от него было больше, чем от стада оленей. Когда он исчез, на прогалине было полно листьев, сучьев и гальки, и я поняла, что сегодня ни лягушек, ни рыбы мне уже не поймать. Я взяла снизку с лягушками, сняла сапоги и направилась домой. Конечно, мама будет недовольна, но я надеялась, что мой улов смягчит ее гнев. Наверное, следует рассказать им о Стэне. Они не любят, когда здесь появляются посторонние. И в самом деле, дома мне учинили хорошенький разнос. Самое смешное - их больше всего разозлило, что я показала Стэну свои мембраны. Есть о чем говорить, какая-то крохотная кожная заслонка, которую нам закодировал мистер Томпсон. Паршивый кусочек лишней кожицы возле глаз! А послушать, как мистер Томпсон говорит об этом, - можно подумать, он перевернул всю Вселенную! Витольд Зегальский. Зеленый проклятый остров Zegalski W. " Zielona przeklata wyspa" Витольд Зегальский "Зеленый проклятый остров" Перевод А.Семенова Сборник "Солнце на продажу" Изд-во: "Мир". Москва,1983 OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru) Сначала показались верхушки пальм, растущие как бы прямо из океана, и только потом, много времени спустя, всплыл плоский диск острова, обрамленный каймой пляжа. Эрт стоял на понтоне и смеялся. Это было спасение. Он уже не чувствовал жжения потрескавшейся кожи и жара тропического солнца, которое будило бессильную ненависть, длящуюся до сумерек. Дни скитания по океану, их кошмары отступали, становясь прошлым. Небольшой остров окружали коралловые рифы, у которых белой линией пены и водоворотов гремел океан. Эрт, однако, не испытывал страха - спасательный понтон проскользнет через один из многочисленых узких проходов. Его не огорчала мысль, что остров может быть необитаем. Он предполагал даже, что так оно и есть. Скорее, было бы удивительно встретить здесь людей Но робота-наблюдателя он найдет наверняка. Их не было только на одиночных отдаленных рифах, постоянно заливаемых волнами, а здесь, как и на всех островах Земли, он должен был быть. Эрт поднял маленький парус и сел. При всем невезении выпала ему и крупица счастья. Виной всему, собственно говоря, были станции погоды Когда на одной из них случалась авария, другие не могли своевременно справиться с температурой и влажностью. Конечно, Тихий океан - это не какая-нибудь лужа вроде Балтийского или Средиземного морей, но допустить появление циклона - грубейший недосмотр. В этом он был уверен. Они отплыли на яхте в короткий, всего на несколько дней, рейс при благоприятном прогнозе. Циклон захватил их врасплох. Конечно, часть вины лежала и на них самих (они не слушали сообщений), но ведь прогноз давался на длительный период. Впрочем, прикинул он, у них все равно не было бы времени на поиски убежища - яхта плыла по пустынным просторам Тихого океана, ближайшие острова были в тысяче километров. Правда, они могли бы попытаться уйти с пути циклона. Эрт старался не думать о товарищах. Он был уверен, что они погибли вместе с яхтой. После катастрофы он никого не обнаружил - трудно было что-нибудь увидеть среди бьющих о понтон водяных гор. Он закрылся в понтоне и припал к окну. Понтон подпрыгивал, трещал под ударами волн, но выдержал. Не выдержала только радиостанция. Когда через несколько часов Эрт очнулся и подполз к ней, то напрасно крутил ручки и нажимал клавиши. Только потом он заметил на ее корпусе глубокие вмятины. По ней ударил опреснитель воды; такое было трудно даже вообразить, так как опреснитель был закреплен на другой стороне. Эрт не пытался разгадать эту загадку - когда он был без сознания, ситуация явно не принадлежала к числу тех, что могли предвидеть конструкторы понтона. Опреснитель, однако, уцелел. Несмотря на повреждения, он давал в сутки два литра воды, которые вполне могли утолить жажду одного человека. Эрт назвал это "счастливым невезением" - если бы, наоборот, вышел из строя опреснитель, но уцелела радио-станция, то его спасли бы через несколько часов. За время своего более чем недельного дрейфа в океане он не раз представлял себе дисколет, совершающий сужающиеся круги над океаном, центром которых был подскакивающий на волнах понтон, испускающий пульсирующий сигнал. Действительность, однако, не располагала к мечтам: аварийный запас пищи кончился и подошел момент, когда он был вынужден открыть коробку с питательными таблетками. А перед этим он пробовал ловить рыбу. Он вызвал в памяти сцены из фантомовизийных фильмов о море и древних людях, называвшихся рыбаками. Эрт даже сделал крючок на манер виденных им когда-то в музее. И как те, что были на экране, насадил на острый конец приманку и бросил на леске за борт. Но он ничего не поймал и, в конце концов, прекратил попытки, не желая зря тратить остатки пищи. Почти все время он лежал в тени жилого отсека и бессмысленно смотрел в небо. Иногда до него долетал гул. На недосягаемой для глаза высоте пролетали межконтинентальные ракеты. Конечно, с них его не могли заметить. На этот счет он не обманывался. Теперь остров был гораздо ближе. Сильное течение несло понтон к белому барьеру клубящейся пены. Эрт встал и внимательно огляделся; как он и предполагал, проходов было много. Он свернул парус и стал грести. Но это почти не помогало; течение несло понтон прямо к широкому проходу между рифами, поэтому достаточно было удерживать его на главном течении, чтобы выплыть на спокойные внутренние воды. Когда грохот прибоя уже остался позади, он бросил весло и стал смотреть на приближающийся берег. Несколько минут работы веслом напомнили ему, что он истощен и голоден, а кожа его в трещинах. Понтон подплывал к косе. Эрт заметил поломанные деревья и следы, которые оставили далеко на суше волны. И этот остров не миновал циклон. Дно понтона заскрежетало по коралловому песку. Эрт вышел на берег, с трудом сохраняя равновесие. Потом он вытянул понтон и упал в тени первой же пальмы. Когда слабость прошла, он проглотил таблетку и напился. Надо было подождать несколько минуг, пока вернутся силы. Робот, если он заметил подплывающий понтон, мог появиться в любую минуту. Но минуты шли... Эрт надел сандалии и, опираясь на весло, пошел искать робота. Подойдя к линии деревьев, Эрт остановился. - Робот! Робот, ко мне! - крикнул он. С минуту Эрт прислушивался. Кругом царила тишина, нарушаемая только шелестом пальмовых листьев и отдаленным шумом прибоя. Он пошел дальше. У первых деревьев он зацепился ногой за валяющуюся проволоку, немного дальше лежали пластиковые столбы, подмятые упавшим деревом. В чаще что-то зашелестело. Он остановился. Шелест повторился ближе. Потом сквозь жужжание мух до него долетело слабое попискивание. В путанице ветвей ползло какое-то создание. Эрт раздвинул лианы, чтобы лучше его рассмотреть, и с отвращением попятился. Это был какой-то зверек величиной с кролика, весь покрытый слезящимися язвами. Задние лапы животного тащились за распухшим, израненным туловищем. Почувствовав чье-то присутствие, зверек повернул голову в сторону Эрта. Тот пошел дальше, с трудом преодолевая тошноту. - Робот! Робот, ко мне! - со злостью крикнул Эрт. Заросли поредели. Он вышел на край скалистой долины, отлого спускающейся к далеким голубым водам залива. Щуря ослепленные солнцем глаза, он разглядел беспорядочное нагромождение огромных серого цвета фигур. Кубы, призмы, усеченные и ступенчатые пирамиды являли собой хаос форм и размеров. Эрт прикинул, что самое высокое из сооружений не превышает трех-четырех метров. - Робот! Робот, ко мне! - снова закричал он, приложив ладони ко рту. Через минуту издалека донесся плаксивый звук сигнала. Эрт сел. Он ждал, оглядывая далекую бухту. Не без удивления он понял, что через песчаный пляж тянется проволочное заграждение. Робот приближался очень быстро. Его назойливый сигнал звучал все громче. В нем было что-то тревожное. Эрт вскочил. Из пальмовых зарослей на противоположной стороне долины выскочил робот. Он бешено несся на своих гусеницах, оставляя за собой тучи пыли. Эрт с удивлением пригляделся к нему. С таким типом машин он еще не встречался, хотя... Возможно, он рассчитан для ведения археологических раскопок? Да, теперь он был уверен в этом, он видел эту модель в фильме, посвященном историческим памятникам, музеям... Сигнал смолк, и робот резко остановился в нескольких шагах от Эрта. Эрт подошел к роботу. Автомат вздрогнул и предостерегающе завыл. - Выключи сирену! - рассерженно приказал Эрт. - Какая модель? Доложить не умеешь?! - Немедленно беги! - крикнул робот. - Немедленно покидай остров! Эрт задрожал от гнева. - Ты еще будешь мне приказывать?! Ты что, поврежден... - Здесь находится старое кладбище радиоактивных отходов! - крикнул робот. - Беги отсюда! За рифы! Ты уже получил такое количество рентген, что тебя трудно будет спасти. Помощь тебе окажут через тридцать минут. Эрт обратился в бегство. Колючие ветви рвали одежду, царапали кожу, хлестали по лицу. Не чувствуя боли, он продирался к берегу, падал, поднимался. Казалось, сердце разорвет грудь, не хватало воздуха. Голубой берег становился ближе. Наконец он упал, запутавшись в лежащей на земле проволоке, и не смог подняться. Через пляж он уже полз, задевая лицом горячий песок. Сзади доносился тревожный сигнал двигающегося за ним робота. Эрт сознавал только одно - как можно скорее выкупаться и как можно дальше отплыть в море, за рифы. Пересиливая чудовищную усталость, он уперся в борт понтона и с трудом, сантиметр за сантиметром, начал сталкивать его в воду. Уильям Т.Пауэрс. Нечем дышать Powers W. Т. "Congregation of vapors" Уильям Т. Пауэрс "Нечем дышать" Перевод И.Можейко Сборник "Солнце на продажу" Изд-во: "Мир". Москва,1983 OCR&SpellCheck: The Stainless Steel Cat (steel_cat@pochtamt.ru) В горах Куда ни глянь, сосновые иглы втоптаны в пыль, и все же это было вполне приличное место для лагеря. Оно находилось близко к вершине хребта, а от прочих стоянок было отделено кустарником, росшим между соснами. Под деревом удачно встала палатка. Вечером, когда поднимался ветер и накрапывал дождь, крона сосны служила надежным прикрытием. К востоку лес спускался по склону. На противоположной стороне ущелья была громадная скала. Предзакатное солнце превращало ее в золотой занавес на фоне темно-синего неба. Авансценой служили темно-зеленые, скрывавшиеся в тени вершины сосен внизу. Питер Лэтроп стоял у костра, любуясь этой картиной. Потом взглянул на часы, глубоко вздохнул, задержал дыхание, с сожалением выпустил воздух, допил пиво из банки и отбросил ее в сторону. - Здесь такой воздух, Грейс, - произнес он, - что его можно пить. - Не везде. - откликнулась Грейс. - Во всяком случае, не в палатке, где я меняю пеленки... - Куда делись дети? - Откуда мне знать? Наверно, внизу, у большой скалы. Ты лучше за ними сходи. - Ладно, - Питер снова поглядел на часы и пустился вниз по тропинке. Тропинка вилась вокруг огромного камня, преграждавшего склон. На камне сидели четверо ребятишек. Старший, уже подросток, стоял на самой вершине, глядя на горевшую в лучах солнца сосну. Остальные - мальчик лет девяти и две девочки, одна десятилетняя, другая не больше пяти, маленькая для своего возраста, - играли неподалеку. Они увидели Питера. - Привет, папа, - сказал подросток. - Поднимайся к нам. - Нет, это уж вы спускайтесь, Тим. И помоги спуститься Пиви. - Я не хочу уезжать, - отозвалась Пиви. - Джуди, Майк, спускайтесь, кому я сказал! - Пап, давай останемся дотемна. Еще так рано! - Мы и так опаздываем. За два дня нам надо одолеть тысячу миль. Хватит. Все вниз. - Пап, поднимись к нам, ну на секундочку! Питер начал сердиться. - Майк, немедленно слезай. Ты что думаешь, мне самому хочется отсюда уезжать? Сколько можно повторять одно и то же?! Нехотя дети подчинились. Тим спускался первым, помогая младшим. Вереницей они вернулись в лагерь. Питер замыкал шествие. Грейс вылезла из палатки в тот момент, когда они показались на лужайке. Она держала на руках грудного ребенка, а двухлетняя малышка держалась за ее юбку. - Пора ехать? - спросила она. - Уже пять часов. На лужайке воцарилось подавленное молчание. Наконец Питер нарушил его: - Тим, складывайте с Майком палатку. Девочки, переносите вещи в машину. Мальчики сняли палатку и принялись прыгать на ней, чтобы скорее вышел воздух. Девочки подбежали к машине, неся полные ладони сосновых шишек. Старшая спросила: - Пап, можно мы их возьмем с собой? Питер выглянул из "фольксвагена". - Куда я их дену? Выбросьте их в лес. - Милый, а можно я парочку захвачу с собой? - спросила Грейс. - Ты же знаешь, что отсюда ничего нельзя брать. Ну ладно, каждая берет по две шишки - остальные бросайте. Обрадованные девочки отбежали, высыпали добычу на землю и принялись выбирать самые красивые шишки. Мальчики сложили палатку и взгромоздили ее на крышу "фольксвагена". Палатка уместилась между чемоданами и большим пропановым баллоном, приваренным к крыше. Две медные трубки тянулись от него к двигателю. - А нам тоже можно взять шишек? - спросил Тим. Они с Майком побежали к девочкам. - Захватите одну для мамы, - крикнула Грейс. - Дети, поглядите вокруг - мы ничего не забыли? Поехали. Питер подергал за трос, которым были примотаны чемоданы и палатка. Грейс вышла из машины, за ней выбрались дети с драгоценными шишками в руках. Все они глядели на гору, которая потемнела и стала оранжевой. - Пап, а нам обязательно надо уезжать? - спросил Тим. -Давай останемся еще на денек. - Не хочу уезжать, - захныкала Пиви. Питер смотрел на гору. - Пап, я ненавижу жить внизу, - сказала Джуди. - Я хочу остаться здесь. Она заплакала, и ог этого во весь голос зарыдала и Пиви. - Грейс, убери детей в машину! - раздраженно проговорил Питер, не отрывая взгляда от горы. - Хорошо, милый. Джуди, дорогая, ты первая. На заднее сиденье. Пиви - за Джуди. Майк, ты возьмешь Крошку. Подвиньтесь, Тиму совсем нет места, - в голосе Грейс звучали слезы. - Да не кладите ноги на коробки с едой! Грейс посадила двухлетнюю малышку на колени, заняв место рядом с водителем. Питер отвернулся от горы, сел в машину и захлопнул дверцу. - Можно закрыть окна, - сказал он, заводя машину. Облако газов вырвалось из выхлопной трубы, застилая кучу пивных банок и картонных тарелок, оставленных ими на поляне. - Это был хороший отпуск, - сказала Грейс. С заднего сиденья доносились приглушенные всхлипывания. Машина съехала с лужайки на пыльную дорогу, которая вилась между деревьями. Когда они проезжали поляны для пикников, отдыхающие махали им руками. Никто в машине не отозвался. Спускались все ниже. Было тихо, лишь гравий скрипел под колесами. Лес постепенно редел, деревья были ниже и тоньше, чем наверху, трава у дороги совсем побурела. Машина достигла широкой площадки, Питер прижался к краю и выключил двигатель. - Все, - сказал он. - Доставайте. Никто не двинулся, и Питер рассердился. - Вы что, не чуете? Надевайте и закрывайте окна. - Дети, слушайтесь папу, - сказала Грейс. - Он прав. Тим, передай, пожалуйста, мне мой, отцовский и малышкин Тим вытащил из сумки три противогаза и передал их вперед. Остальные он раздал соседям. Все стали оттягивать резинки, чтобы надеть маски. - Совсем как свиное рыло - сказала, плача, Джуди Она прижала маску к лицу и откинула назад волосы, чтобы они не мешали. - Я его ненавижу! - Перестань реветь, - сказал отец. - У тебя очки запотеют. - Голос Питера звучал глухо, искаженный маской Он поглядел в зеркало и увидел, что Тим смотрит в окно. - Тим, надень маску Крошке, сколько раз нужно говорить! - Не стану я надевать эту штуку на него, - упрямо сказал Тим - Черт побери! - взорвался отец, но Грейс положила ладонь ему на руку - Я сама, - сказала она. Мать открыла дверцу, вышла из машины, поставила Малышку