ржаться и не открыть огонь, даже если бы у него не было никаких шансов остаться после этого в живых. Казалось, время тянется бесконечно, а "Дралтхи" все летел и летел в просторах космоса. "Они, пожалуй, зададут мне жару за эту прогулку, когда я вернусь на корабль, - думал он. - Там, наверное, недоумевают, что со мной стряслось, почему мое двухчасовое патрулирование длится уже двадцать часов. Придется выдумывать какие-нибудь оправдания, чтобы было на что сослаться, когда вернусь". Но это не должно привести к большим осложнениям. Полковник уже привык к подобным выходкам. Он кивнул, представив себе те слова, которые произнесет полковник. Скорее всего, это будут весьма изысканные выражения. Полковник великолепно владеет английским языком и точно знает, когда в какой манере следует вести разговор. И, видимо, Хантер стал в некотором роде тем объектом, на котором он оттачивает свое мастерство. Ну что же, своим поступком он заслужил наказание, он даже готов признать это. Но, черт побери, похоже, что полковник даже получает от этого удовольствие, хотя, Хантер был уверен, тот никогда в этом не признается. Более того, полковник Хэлсиен, наверное, расстроился бы до слез, если бы вдруг у него под рукой не стало Хантера, заметно скрашивающего унылые будни на "Когте". После многих часов полета мимо вражеских патрулей он начал наконец выход на позицию, где, укрывшись среди астероидов, дрейфовал "Коготь". Но только авианосца там не было. Вот так неожиданность! Почему-то в памяти вдруг всплыла старая реприза одного комика: "Я родился в Чикаго. Сразу после моего рождения родители переехали в Нью-Йорк, и я потратил много месяцев, чтобы отыскать их след". "Без паники, - сказал он себе, лихорадочно озираясь по сторонам и высматривая "Коготь" среди проплывающих мимо астероидов. - Проверь навигационные карты, возможно, ты ошибся. Ты мог неверно проложить курс. Корабль, вероятно, где- то рядом, поблизости, среди скал. Только не паникуй..." С помощью компьютера он быстро проверил прокладку курса, выполнил триангуляцию своей позиции. Нет. Все правильно. Он на месте. А "Тигриного когтя" нет. Он подавил внезапный порыв завопить, разгерметизировать кабину или начать биться головой о стенку кокпита. Все это вряд ли помогло бы ему в данной ситуации. "О боже, они совершили прыжок из системы и бросили меня здесь. Я пропал, мне не вернуться к Веге на этом крошечном истребителе, я не могу совершить прыжок и последовать за ними за пределы этой системы. Мне некуда деваться". Его сердце бешено колотилось, усталость вдруг исчезла, сменилась чем-то другим. Состоянием полнейшей паники. И это был конец. "Ну-ка возьми себя в руки, парень. Успокойся. Поразмысли как следует. Ты обязательно найдешь выход. Ты должен. Ну, например, можно развернуться и лететь назад, на Фирекку. Соотечественники К'Каи, наверное, спрячут меня где-нибудь до тех пор, пока... пока... черт, могут пройти годы, прежде чем Конфедерация возвратится на Фирекку. Бог знает, сколько времени понадобится этим толстозадым идиотам из Верховного командования, чтобы решить вопрос о помощи для наших пернатый друзей. А тем временем килратхи заполнят всю планету, и я наверняка буду рано или поздно схвачен и отправлен в какой- нибудь вонючий лагерь для военнопленных..." От этой мысли у него в животе все перевернулось. Где-то в глубине его сознания всегда таился страх, что его могут схватить враги. "Что угодно, только не это. Уж лучше смерть... Или... До точки прыжка из этой системы несколько часов полета. Возможно, "Коготь" еще не совершил прыжок. Если я промчусь как вихрь, то, может, успею". Его пальцы стремительно забегали по клавиатуре навигационного компьютера, прокладывая новый курс - к точке прыжка. Его руки дрожали, но он не замечал этого, разгоняя "Дралтхи" до максимальной скорости по прямой к точке прыжка из системы. Он был настолько взвинчен, что не мог просто сидеть сложа руки, предоставив истребитель автопилоту. Вместо этого он непрерывно включал подряд все каналы связи Конфедерации, обшаривая эфир в поисках хоть какого-нибудь сигнала, свидетельствующего о наличии в системе других человеческих существ, кроме него. Во время этих поисков он случайно обратил внимание на нечто другое: стрелка манометра давления воздуха медленно смещалась к красной зоне. "Если их там нет, мне не хватит воздуха для дыхания, чтобы вернуться на Фирекку. Ядерный двигатель истребителя выдержит еще миллионы кликов, но воздух у меня кончится через несколько часов. Я мог бы повернуть назад сейчас и дотянуть до Фирекки... Нет, я рискну. Не бросайте меня здесь одного, ребята... Пожалуйста, не бросайте..." Внезапно ожил экран видеомонитора, на нем появилось женское лицо, и голос на английском языке резко потребовал: - Килратхский истребитель, немедленно назовите себя, или будете уничтожены! "Что?! О боже! Благодарю тебя, боже, благодарю..." - Я капитан Иэн Сент-Джон! Не уходите без меня, ребята! Он отчаянно обшаривал глазами пространство вокруг себя... Вот он! Ниже по правому борту совершенно другим, чем полагалось, курсом летел родной "Тигриный коготь". Его корпус излучал серебристо-зеленоватое сияние, на металлической поверхности палубы перед посадочным отсеком ярко горели красные цифры номерного знака авианосца. Никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного! - Капитан, немедленно идите на посадку, мы заканчиваем отсчет времени перед прыжком из системы. - Есть, мэм! -Хантер разогнал "Дралтхи" до предельной скорости, а затем, включив еще и форсаж, направил истребитель к авианосцу. Он пронесся над палубой "Когтя" с огромными красными номерами, словно какой-нибудь вампир из преисподней, нацелившись точно на посадочный отсек. В последний момент он резко включил тормозные реверсы. "Никогда не проделывал такого трюка прежде. Я очень надеюсь, что он сработает!" "Дралтхи" негодующе взвыл от внезапного торможения, позволившего погасить скорость за считанные секунды. Хантер направил машину к открытому посадочному отсеку, всей душой надеясь, что на посадочной полосе нет никакой другой машины. "Дралтхи", задев крышей кокпита потолок посадочного отсека, тяжело шлепнулся на палубу, и тут же его подбросило вверх. Стараясь выровнять машину и не дать ей завалиться набок, Хантер изо всех сил жал на тормоза. Истребитель замедлил бег, еще раз подскочил и наконец замер на месте. Спустя долю секунды у капитана возникло такое ощущение, будто все его нутро выворачивает наружу, - верный признак того, что корабль совершает прыжок. "Кажется, успел в самый последний момент", - подумал он. Еще секунду-две он продолжал сидеть в кабине "Дралтхи", чувствуя, как теплая волна облегчения прокатывается по всему телу. Затем, словно очнувшись, он быстро заглушил двигатели и провел необходимые контрольные проверки, прежде чем откинуть крышку выходного люка машины. Около истребителя его ждал Джимми Кафрелли, тревога и радость одновременно отражались на его лице. -- А мы уж боялись, что вы погибли, сэр! - Пока еще нет, Джимми. Может быть, на следующей неделе... - Хантер спрыгнул вниз на твердую, надежную поверхность полетной палубы. "Я расцеловал бы эту милую палубу, если бы не знал, что мои славные боевые друзья не дадут мне забыть об этом по крайней мере ближайшие десять лет". - Неплохая посадка, - услышал он голос Айсмена, в котором звучала откровенная издевка. Хантер обернулся и увидел идущего к нему старого приятеля. - А ты заметил, Иэн, что своротил правую пушку, когда пытался прошить истребителем потолок? Хантер непроизвольно бросил взгляд на правое крыло. Оказалось, что разбита не только пушка. Половина крыла в виде обломков разного размера была разбросана по всей палубе. - Уф-ф... - произнес он и широко улыбнулся. Он был слишком переполнен радостью своего благополучного возвращения, чтобы воспринимать что-нибудь еще. Он похлопал рукой по холодному металлическому борту машины. - Бедная маленькая птичка, сколько же она сегодня вынесла из-за меня! - Через две минуты ты вылетаешь в послепрыжковое патрулирование, - продолжал Айсмен, насмешливо приподняв бровь. - Вместе со мной. Похоже, полковник был уверен, что ты все-таки объявишься. Ты готов снова лететь? - Думаю, что да, -- ответил Хантер. В данную минуту он был готов к чему угодно. Ничто не может сравниться с тем, что он только что пережил. Еще бы! Находиться на грани неизбежной смерти, а потом обнаружить, что тебе еще дано пожить... - А машины готовы? Айсмен показал на площадку и быстрым шагом направился к стоящим на ней "Рапирам". Хантер двинулся следом. - Маньяка снова включили в полетный реестр, - бросил на ходу Айсмен. - Что? - поперхнувшись, спросил Хантер. - Полковник сказал, что сейчас нужен каждый пилот, - пояснил Айсмен. - Даже такой ненормальный, как Маньяк. Я хотел предупредить тебя, Хантер. Он такой же сумасшедший, как всегда. И он может стать твоим ведомым в любой момент. - Ужасно, - пробормотал Хантер, глядя на выстроившиеся в ряд готовые к старту "Рапиры". - Только этого мне сейчас и не хватает - иметь своим ведомым психопата. - По крайней мере, мы теперь снова находимся во владениях Конфедерации. У себя дома, Хантер. - Предполагалось, что и там, на Фирекке, мы тоже находились во владениях Конфедерации, - вдруг сказал Хантер. - Но мне кажется, приятель, что об этом никто даже не хочет вспоминать. Теперь, когда все мысли и устремления, направленные на собственное спасение, остались позади, у него появилась возможность подумать и о спасении других. - А ведь мы оставили фирекканцев один на один с килратхами. Он даже не повернул головы, чтобы увидеть, как Айсмен отреагировал на его слова и слышал ли он их вообще. Вместо этого он посмотрел назад сквозь открытый проем посадочного отсека, гадая, которой из этих миллионов световых точек была система Фирекки, мир и родной дом К'Каи, затерявшийся среди других звезд. - Счастья и удачи тебе, К'Каи, - прошептал он, забираясь в кокпит своей верной "Рапиры". x x x - Первая группа продвигается как можно ближе к приземлившимся кораблям, вторая группа подлетает сверху... К'Каи кривым когтем чертила план на земляном полу пещеры. Поднимавшаяся пыль раздражала ее чувствительные глаза, но она за эти дни привыкла не обращать внимания на такие мелочи, как, впрочем, и обходиться без тех удобств, которые остались в покинутом ею гнезде. Главное, что здесь вместе с ней находились ее семья и друзья, что всем им удалось спастись, когда их дома-башни стали поджигать ненавистные килратхи. Все собравшиеся вокруг К'Каи были вооружены боевыми винтовками, полученными от землян, у всех на теле были видны раны и ушибы, следы длящейся уже много недель войны с килратхами. Ее сестра Крии'Каи слыла отличным вожаком стаи, умным и добрым советчиком для своего народа! Но она не годилась в военачальники, и поэтому именно К'Каи, с ее знанием и опытом космических баталий, избрали в качестве схеирикке, предводителя летающих защитников Фирекки, вставших на пути вторгнувшихся килратхов. "Больше никого не осталось. Все земляне улетели, даже Хан- тер, и оставили нас одних против этих отвратительных кошек". На самом деле дело обстояло не совсем так. Некоторое время тому назад земляне вернулись, чтобы помочь фирекканцам организовать нападение на килратхов во время проведения ими религиозной церемонии, но потом они снова улетели, и теперь уже в течение многих дней фирекканцы были предоставлены самим себе. "Может быть, они вернутся, может быть, нет. Но это не имеет значения. С ними вместе или без них, мы будем продолжать борьбу". К'Каи указала на один из кораблей килратхов, обозначенных на ее схеме. Большой боевой корабль, ощетинившийся орудийными башнями. - Мы полагаем, что это командный пункт десантной группы. Сосредоточьте ваши нападения на тех, кто находится на этом корабле. Вожаки стай должны быть очень осторожны. - Она пристально посмотрела на Крии'Каи и других вожаков. - Потому что килратхи схватили уже многих наших жителей и наверняка знают всех руководителей. - Это предостережение в не меньшей степени относится к тебе самой, К'Каи, - сказала Крии'Каи очень серьезно. - Килратхи не могут не знать, что ты осуществляешь военное руководство всеми стаями. Иначе зачем бы они избрали своей главной целью именно нашу стаю? - Я тоже буду осторожной, - согласилась она. - Мы нанесли большой урон врагам даже с нашим, гораздо менее мощным вооружением, благодаря эффективной тактике и хорошему знанию нашей родной земли. И теперь мы не имеем права на беспечность. Это было бы большим риском. Вопросы есть? Наступило длительное молчание, затем К'Каи заговорила снова, спокойным, тихим голосом: - Хорошо. Будьте готовы атаковать противника на закате солнца. Немного отдохните и потом отправляйтесь на свои боевые позиции. Она наклонила голову, внимательно разглядывая вычерченную на земле схему, остальные ополченцы стали расходиться, готовясь приступить к выполнению своих задач. - Ну, сколько времени ты еще будешь рассматривать этот грязный пол, сестра? - - пошутила Крии'Каи, поглаживая своими клювом шею К'Каи. - Что-то здесь не так, - наконец отозвалась К'Каи. - Они собрали здесь, в этой долине, свои десантные корабли со всего континента. Они должны понимать, что мы их можем атаковать. Но в долине совсем немного войск и только горстка часовых. Все это представляется мне подозрительным. - К'Каи! Возглас эхом прокатился по пещере. К'Каи расправила крылья и полетела к выходу. У самого выхода она, захлопав крыльями, затормозила и опустилась на землю. - В чем дело? - Посмотри вот туда, в долину! Взгляд зорких глаз К'Каи остановился на столбах пламени, вырывающихся из двигателей килратхских кораблей и поднимающих в воздух клубы пыли с песчаной поверхности долины. - Они улетают! Килратхские пехотинцы быстро грузились в корабли, которые тут же взлетали, стартуя один за другим с интервалом в несколько секунд. В это время с севера появился сторожевой корабль килратхов и совершил посадку рядом с самым большим кораблем. Из сторожевика в сопровождении солдат вышла группа фирекканцев и двинулась в сторону большого корабля. - Рикик! - вдруг пронзительно закричала Крии'Каи, показывая на фирекканских пленников. - Они схватили Рикик! - Крии'Каи, подожди, - крикнула К'Каи, увидев, что ее сестра, оттолкнувшись от края скалы, устремилась вниз, в долину. - Остановись! Но Крии'Каи не обратила на нее внимания. Она не обращала внимания ни на что, кроме этих покрытых шерстью врагов и маленькой тоненькой фигурки среди более рослых соплеменников. Ее дочь... Она не остановится. Только не сейчас. - Быстро за ней! Теперь они знают, что мы здесь! - крикнула К'Каи, и десятки фирекканских воинов, взлетев с ближайших скал, с боевым кличем бросились навстречу врагам. Орудийные башни оставшихся на земле килратхских кораблей начали поворачиваться, стараясь взять на прицел быстро летящих крылатых воинов. Ударили пушки, энергетические сгустки, словно молнии, били в откосы скал, кроша камень вокруг. К'Каи спрыгнула со скалы за мгновение до того, как камень, на котором она сидела, был вдребезги разбит прямым попаданием. Сделав в воздухе крутой вираж, она устремилась к килратхским кораблям . Крии'Каи уже приблизилась к врагам на расстояние выстрела. К'Каи видела, как она целится в одного из килратхских охранников. Снова раздался выстрел пушки, мимо которой, всего в нескольких метрах, пролетала Крии'Каи. На какое-то мгновение ее объял ореол ярко-голубого пламени, затем она исчезла, сгорев заживо. К'Каи не могла остановиться, у нее не было времени ни на скорбь, ни на раздумье. Необходимо было спасать пленников. Насмерть перепуганные фирекканцы, которых килратхи гнали в трюм своего корабля, сбившись в тесную кучку, смотрели, как к ним, пикируя, подлетает отряд фирекканских воинов. К'Каи услышала, как ее племянница, которую килратхский охранник заталкивал в шлюзовую камеру корабля, пронзительным криком звала свою мать. Среди остальных фирекканцев, последовавших за Рикик, К'Каи узнала с десяток вожаков стай и их родственников, захваченных в домах-башнях по всему континенту. "Заложники! Они берут с собой заложников!" Она выстрелила из своего ружья к тот самый момент, когда дверь шлюзовой камеры задвинулась. Заряд энергии ударил в толстым лист металла и, скользнув по нему, ушел в землю. По негромкому рокоту, донесшемуся из-за металлической обшивки корабля, она поняла, что сейчас должно произойти. - Назад! Все назад! - закричала она, развернулась и, изо всех сил работая крыльями, стремительно полетела обратно к скалам. Двигатели корабля взревели, вырвавшееся из них пламя опалило все вокруг. Она оглянулась и увидела, как один из замешкавшихся фирекканских ополченцев, бессильно хлопая горящими крыльями, рухнул на землю. Через несколько секунд К'Каи опустилась на уступ высокой скалы и повернулась, чтобы посмотреть на долину. В воздух поднимались последние корабли килратхов и устремлялись в небо. На соседних утесах она увидела многих фирекканцев, которые поднимали вверх оружие и выкрикивали проклятья вслед врагам, исчезающим в вышине. На уступ рядом с ней неуклюже опустился фирекканец с обожженными крыльями и почерневшим оперением. Молча они проводили взглядом последний килратхский корабль, исчезнувший в ночном небе. - Килратхи улетели, К'Каи. Значит, все кончилось? спросил ополченец. - Нет, - помолчав, ответила она. - Не кончилось. Я не знаю, кончится ли это вообще когда-нибудь. Во всяком случае, не теперь... ГЛАВА ВОСЬМАЯ Ралгха смотрел, как его молодой вассал мерно вышагивает от стены к стене, и думал, что движения Кирхи стали такими же повторяющимися и предсказуемыми, как движения животного, посаженного в клетку. Тридцать шагов к стене, подрагивание хвоста перед самым разворотом и вздергивание подбородка в момент разворота. Затем тридцать шагов к двери, резкая остановка, минутное созерцание двери, как будто она вот-вот должна открыться (чего на самом деле никогда не происходило), затем внезапный разворот, оставляющий следы когтей на полу, и снова подход к стене. Хорошо, что пол комнаты не выстлан матами, иначе в этом месте перед дверью от них остались бы одни лохмотья. Из своего личного опыта пребывания в тюрьме Ралгха понял, что подобное отупляющее разум занятие никоим образом не создает иллюзии ускорения времени. Вместо этого бессмысленного хождения он старался просыпаться и делать все повседневные дела в разное время. Он знал несколько упражнений, помогающих сохранять хорошую физическую форму, которые можно было выполнять в ограниченном пространстве, например на корабле, когда исполнение командирских обязанностей не позволяло ему посещать тренажерный зал. Ралгхе обычно удавалось привлечь к выполнению этих упражнений и Кирху, который смог воочию убедиться в их полезности. Они позволяли сохранять гибкость тела, если не ума. Но были и другие вещи, которым Ралгха уделял немало внимания. И прежде всего, столь предупредительно предоставленному их хозяевами компьютерному терминалу с ограниченным доступом, который он использовал для изучения языка бесшерстных и постижения особенностей их мышления методом знакомства с их литературой, философией, религией. Земляне приводили его в изумление - они зависели от своей биологии в гораздо большей степени, чем сами это признавали, и все же во многих отношениях они были более независимы, чем килратхи. И у них оказалось много религий. Во многом противоречащих одна другой. Просто поразительно. Как будто земляне - это раса, состоящая из множества биологических видов. Сгладить непривычность обстановки ему помогали также занятия более привычными для него делами, например медитацией, которой научили его жрицы и которая позволяет сосредотачиваться или расслабляться. Он даже освоил несколько игр землян и играл в них с компьютером. И если допустить, что их игры хоть в какой-то мере отражают их стратегические способности, то неудивительно, что война с ними зашла в тупик. Дело в том, что земляне - прекрасные стратеги. Он и раньше всегда так считал, но все же приятно было получить этому такое подтверждение. Больше ничего в их маленькой комнате интереса не представляло; две койки, три стула, стол и примитивный, но вполне пригодный санузел, приспособленный, по всей видимости, для представителей разных рас. Серые стены, на которых невозможно оставить никаких меток, и голый металлический пол. В воздухе - никаких запахов. Возможно, кому-то пришло в голову, что слишком сильный запах землян может раздражать и нервировать килратхов. Он предполагал, что его сразу отправят в Главный штаб, но вскоре калрахр Торн прислал своего посыльного, который сообщил, что в настоящий момент не представляется возможным отправить килратхов из системы Фирекки. Торн приносил свои извинения в связи с тем, что не может сообщить об этом лично, но Ралгха, являясь командиром корабля, должен знать, что заботы о корабле и команде всегда стоят на первом месте. В этом состояла суть его послания; само же оно было изложено в гораздо более тонких дипломатических выражениях. Ралгха без труда понял подлинный смысл этого завуалированного послания: появились крупные силы килратхов, и гораздо раньше, чем предполагал Ралгха. Похоже, как только до принца дошли известия об измене калрахра, "Рас Ник'хры", он решил действовать незамедлительно. Не располагая информацией, - а ее, разумеется, Ралгхе никто не собирался предоставлять, - невозможно было сказать, в чем именно состояла проблема - в том, что у землян не имелось ни одного свободного пилота, чтобы перебросить их отсюда, или в том, что в системе уже находились столько килратхских кораблей, что встречи с ними избежать не представлялось возможным. Но в чем бы она ни состояла, это уже вряд ли имело значение. Он и Кирха теперь оказались пассажирами "Тигриного когтя" и должны будут разделить судьбу этого корабля и всей его команды. Кое о чем он и сам мог догадаться: сигналы тревоги, означающие, что истребители килратхов обнаружены на чересчур близком расстоянии от "Когтя", внезапное мерцание света, свидетельствующее о резком повышении потребления энергии корабельными системами. И эти периодически возникающие вибрации при маневрировании корабля... Или, может, это выстрел противника достигал цели? Они с Кирхой оставались одни, предоставленные самим себе. Их уединение нарушалось только раз в день, когда им приносили еду, через час после подъема. Об этом их попросил Ралгха. Килратхи, следуя своим инстинктам хищников, ели только раз в день, но до полного насыщения, а затем около часа проводили лежа в полной неподвижности. Кирха из уважения к своему господину обычно ел одновременно с ним, а Ралгха менял время приема пищи, чтобы внести хоть какое-нибудь разнообразие в жизнь своего подопечного и спасти его от сводящей с ума скуки. Ралгха как раз играл в одну из игр - она называлась "го", - когда внезапно изображение на экране поблекло, а фишка неподвижно застыла на пути из одной клетки в другую. Прежде чем Ралгха успел хоть что-то сообразить, изображение на экране исчезло совсем, а вместо него в верхнем углу экрана замигал курсор. Зарычав от досады, Ралгха хотел уж было как следует стукнуть по корпусу монитора, но тут курсор начал двигаться, и на экране появилось сообщение: "Командир Торн хочет переговорить с вами. Введите команду "посылка" и затем ваш ответ". Сообщение было не на килратхском языке, а на языке землян. Видимо, они решили, что он уже понимает их письменность. Выходит, его терминал находился под контролем, несмотря на ограничения к доступу информации. И какой-нибудь изнемогающий от скуки техник обратил внимание на то, что Ралгха запрашивает тексты землян. И сделал соответствующие выводы. Примитивность обращения была, безусловно, характерной для техника любой расы. Иногда Ралгхе казалось, что техники- компьютерщики сами по себе являются представителями какой-то особой расы, и не важно, как они выглядят внешне, мозги у них устроены одинаково. Они мыслят точно, способны мгновенно распознать любой образ, но абсолютно безразличны ко всему, что выходит за пределы их маленького замкнутого мира цифр и электронов. "Я готов переговорить с вами", - набрал Ралгха, предварительно введя команду "посылка", как ему было указано. - Сядь, парень, успокойся, - сказал он, обращаясь к Кирхе. - К нам направляется один из землян, и если ты будешь стоять или расхаживать, то, чего доброго, он начнет нервничать. Едва Кирха успел устроиться на стуле, как дверь их комнаты скользнула в сторону, пропуская Торна и неизменных охранников. В маленькой комнате сразу же сделалось тесно. - Мы столкнулись с ситуацией, - без предисловий начал землянин, - которую, я надеюсь, вы можете разъяснить. - Могу? - сухо переспросил Ралгха, нисколько не удивившись на этот раз, что калрахр землян даже не взял с собой электронный переводчик и обратился к нему на своем родном языке, а не на языке килратхов. Видимо, техник доложил своему руководству об успехах Ралгхи в изучении языка землян. - Могу? - повторил он, подчеркнуто вежливо выговаривая чужие слова. - Или помогу? Торн хотел поморщиться, но тут же передумал. - Наверное, в какой-то степени и то и другое, - согласился он. Он не стал садиться. Ралгха же остался сидеть. Кирха подошел и встал за его спиной, как и положено личному телохранителю. Ралгха еще несколько мгновений разглядывал Торна, подчеркивая разницу в их положении: тот сейчас выступал в роли просителя, и от него, Ралгхи, зависело, выполнить его просьбу или нет. - Я попробую, - произнес он наконец. - Так что там у вас за "ситуация" ? Поза, в которой стоял Торн, стала чуть менее напряженной, и показалось, что он немного расслабился. - Мы послали на Фирекку морских пехотинцев, чтобы попытаться сорвать проведение Сивар-Есхрада, коротко сообщил он. Нам казалось это вполне логичным, поскольку ваши воины придают этой церемонии такое значение. Нам удалось осуществить задуманное.... и теперь... - И теперь главнокомандующий килратхов, которым, по всей видимости, является известный своей амбициозностью принц Тхракхатх, отводит свои войска, - перебил капитана Ралгха, едва сдерживая довольное мурлыкание при виде округлившихся глаз землянина. - Как вы об этом узнали? - изумленно спросил Торн. - У него не было выбора. Ему пришлось это сделать, - ответил Ралгха. Затем обратился к своему молодому вассалу: - Объясни землянину, Кирха, почему принц должен отвести поиска после того, как церемония нарушена. Кирха наморщил лоб, подбирая слова языка землян для выражения типичных килратхских понятий. - Если церемония оказалась испорченной, то произошло это потому, что Сивару она не понравилась и он отверг как саму церемонию, так и всех, кто ее организовывал, - запинаясь объяснил он, - они стали теперь просто его воинами, как бы стоящими на полпути между Светом Сивара и Великим Мраком, который постоянно угрожает Свету и стремится поглотить души погибших воинов. Из-за того, что церемония оказалась испорченной, выжившие воины не могут быть слугами Сивара в течение целого года, и они опасаются, что их души поглотит Велики Мрак, если они погибнут в бою. - Следует ли это понимать: выходит, что они отступают потому, что Сивар отрекся от них ? - неуверенно спросил землянин. Ралгха кивнул, а земляни покачал головой, но не оттого, что был несогласен, просто все это плохо укладывалось в его сознании. В какой-то мере Ралгху обуревали противоречивые чувства. С одной стороны он был огорчен срывом церемонии и сочувствовал воинам, которые тем самым оказались преданными, а с другой стороны, он понимал, что ничего этого не произошло бы, если бы принц и Император не погрязли в своих злодеяниях. И земляне явились не причиной, а только средством. Он должен постоянно твердить себе об этом. Сивар просто использовал землян, чтобы выразить свое неудовольствие. - Таким образом, килратхи боялись, что их души будут потеряны, а принц Тхракхатх не мог найти убедительных доводов, чтобы заставить их сражаться, - продолжил Ралг-ха. - И если бы он попытался заставить их, то они бы взбунтовались. Теперь они охвачены страхом, как малыши в темную, безлунную ночь, и склонны приписывать любую свою неудачу потери благосклонности со стороны Сивара. Сейчас они так же рьяно стремятся спасти свои шкуры, как когда-то искали почетной гибели в бою. Он позволил себе раздвинуть губы и показать копчики клыков - с этой точки зрения сложившаяся ситуация доставляла ему огромное удовольствие. - Все это выглядит очень неблагоприятно для принца, поскольку он сам выбирал место для церемонии и возглавлял всю экспедицию. Недовольство Сивара сильнее всего ударит по нему. Жрицы будут призывать кару на его голову. Жрицы, конечно, не забудут, что принц санкционировал допрос некоторых из них. Никогда. Это, возможно, оказалось самой большой ошибкой в жизни принца. И хотя то, что случилось, все килратхи будут считать страшной бедой, жрицы Сивара, возможно, даже замурлыкают от горького удовлетворения, узнав, как повернулись события. Они, разумеется, и раньше нашептывали свои предостережения о том, что если кто-нибудь будет вмешиваться в дела избранниц бога, то на него обрушится гнев Сивара. Теперь же то, о чем говорилось шепотом, можно было проповедовать во всеуслышание. - Они покинут систему Фирекки как можно быстрее, - наконец, после долгой паузы, во время которой был слышен только шум вентиляторов, сказал Кирха. - Они вернутся в подвластные им области вселенной, где в местных храмах попытаются вернуть себе расположение бога. А до тех пор, пока они не очистятся, в случае смерти их ожидает только Великая Тьма. При этих словах шерсть на загривке Кирхи вздыбилась, ибо такой перспективы не пожелал бы себе ни один килратхский воин. - Будь я на месте командира этого корабля, - сказал Ралгха, - я бы поступил точно так же, как они: отошел бы, чтобы перегруппироваться и подтянуть подкрепления. Я не стал бы преследовать их, поскольку гнаться за обезумевшим от отчаяния противником может только дурак. Вы же знаете, что даже самое безобидное стадное животное становится опасным, если его загнать в угол. Вы прекрасно понимаете, что охваченное отчаянием существо стремится лишь к одному - спастись, и ради этого готово пойти на все. Я бы вернулся, только собрав крупные силы. И тогда моя победа стала бы действительно полной. Он слегка зевнул и, увидев, как Тори кивнул, удовлетворенно прищурил глаза. - Спасибо, - сказал капитан 1-го ранга по-килратхски. - Благодарю вас, лорд Ралгха. Я думаю, ваша встреча с Высшим командованием может состояться очень скоро. С этими словами он вышел. Дверь за его охранниками закрылась. Заметив изумление на физиономии Кирхи, Ралгха сдержанно откашлялся, чтобы скрыть, насколько он доволен прошедшей встречей. Ему удалось сохранить жизни воинов, которые не причинили лично ему никакого вреда, и, может быть, когда- нибудь они даже будут вынуждены присягнуть ему на верность. Кроме того, он избавил землян от новых потерь, которые были бы неизбежны, если б они не отказались от попыток развить свои военные успехи. Результат оказался даже лучше, чем он мог ожидать. Но удачнее всего было то, что принц теперь, вне всякого сомнения, останется жив и вынужден будет предстать перед Императором. Гнев Императора всей своей тяжестью обрушится на него и его ближайшее окружение. Отголоски этой катастрофы эхом прокатятся по всем звеньям командной цепочки сверху донизу, ударяя по всем соратникам принца. И вскоре, возможно, все они, включая- самого принца, окажутся пилотами истребителей, патрулирующих границы Империи. В древних книгах записано: "Месть следует заботливо взращивать, правильно выбирать для нее время и осуществлять не торопясь". Уж свою-то толику мести он постарается растянуть как можно дольше. Возможно, это поможет ему хоть как-то избавиться от горьких мыслей. Мыслей о собственном участии в этом несчастье, постигшем его народ. x x x О К'Каи ничего не было известно с того момента, как силы Конфедерации оставили планету. В те редкие мгновения, когда Хантер мог позволить себе думать не только о том, что произойдет через полминуты, он с беспокойством вспоминал о пей. Вряд ли килратхи будут очень благосклонны к фирекканке- командиру космического корабля; не в обычаях котов было допускать, чтобы представители покоренных ими рас становились техническими специалистами высокой квалификации: так было гораздо проще сохранять свою власть. К'Каи и Ларрхи относились к личностям выдающимся, а от таких килратхи стремились очистить покоренные расы. Ларрхи находился вне пределов их досягаемости, но если К'Каи не хватило благоразумия скрыть, кто она на самом деле, Хантер не поручился бы за ее жизнь. Он надеялся только на то, что К'Каи догадалась надежно спрятать свой корабль, распустить команду и прикинуться кем- нибудь вроде фирекканского фермера-земледельца. Но вскоре его оставили все надежды, кроме одной - что он сумеет остаться в живых в следующей схватке. В тот раз, когда он потерял управление "Дралтхи" и разбил его, Хантер был абсолютно уверен, что выжить не удастся. То же самое он испытал, когда искал "Коготь". Эти происшествия настолько потрясли его, что он до сих пор толком не пришел в себя. Прежде ему еще не приходилось сталкиваться с возможностью собственной смерти так близко. В лучшие времена это могло стать поводом отправиться на несколько дней в лазарет, чтобы восстановить душевное равновесие, - но сейчас он был незаменим, и стоило ему только вернуться на "Коготь", как его тут же снова отправляли на задание. Он мог бы сломаться, как в любой момент был готов сломаться Маньяк и как уже сломались десятки других пилотов. Но с ним этого почему-то не произошло. И он до сих пор не понимал почему. Совершенно неожиданно все кончилось, и "Коготь" покидал эту систему, но, что странно, не потому, что они потерпели поражение, а потому, что победили. Килратхи беспорядочно отступали, а Конфедерация их не преследовала. Хэлсиен объяснил им почему, но, честно говоря, Хантер был слишком вымотан физически и морально, чтобы понять хоть десятую часть из всего сказанного. Он удовлетворился тем, что сражение окончилось и они победили. Он был не настолько опьянен победой, чтобы рваться вдогонку за котами. Пусть себе бегут. Хантер добрался до койки, свалился на нее и проспал без сновидений три дня подряд. И он оказался не единственным пилотом, поступившим подобным образом. В последующие дни и недели у него было уже значительно больше свободного времени, чтобы поразмыслить о К'Каи и ее экипаже. Он постоянно вспоминал об их последней встрече и очень надеялся, что ей удалось уцелеть. Когда все, что можно, уже сказано и сделано, отпуск на Земле вряд ли дал бы ему желанное забвение. И поэтому он с облегчением встретил приказ "Когтю" и его экипажу возвращаться обратно к Фирекке. Тогда, по крайней мере, он узнает, что случилось с К'Каи. x x x - Любуйтесь и рыдайте, парни, - сказал Блэйр, выкладывая перед ними свои карты. Два короля, три дамы. Изумленный Хантер тихо присвистнул. Просто удивительно: Блэйру последнее время невероятно везло, по крайней мере в карты. На любовном фронте ему похвастаться было нечем, во всяком случае так говорили. Правда, у Хантера дела обстояли не намного лучше, но он не жаловался на судьбу. Он опасался, что израсходовал большую часть отпущенного ему запаса удачи, когда уцелел, выбросившись из того, потерявшего управления, "Дралтхи". С тех пор Хантер не слишком позволял себе увлекаться картами или красотками: не хотел израсходовать остатки везения, которые у него, возможно, еще оставались. Периодические вылеты с таким ведомым, как Маньяк, и без того каждый раз поглощали значительную часть оставшейся у него удачи. Впервые в жизни он поддался суеверию. Возможно, со временем это пройдет. Психологи утверждают, что должно... "Пусть все идет своим чередом", сказали они ему. Блэйр откинулся на стуле, с довольной улыбкой наблюдая, как остальные игроки с разной степенью досады и отвращения побросали свои карты на стол. Ни у кого еще не было такой комбинации. Улыбаясь все шире, Блэйр сгреб свой выигрыш и предложил партнерам попытать счастья еще разок. Джаз скорчил гримасу и отказался. Блэйр вопросительно взглянул на Хантера, как бы приглашая его занять освободившееся после Джаза место. Но прежде чем Хантер успел отказаться, в дверь кают-компании просунулась голова одного из пилотов, только что прибывших на "Коготь". - Сент-Джон, Хэлсиен требует, чтобы вы срочно явились на полетную палубу А-пять. Голова исчезла прежде, чем Хантер успел спросить, зачем и что нужно полковнику. Он взглянул на Блэйра, молча пожал плечами и отправился, куда ему было приказано. Полетная палуба, на которую его вызвали, была пуста, поскольку обычно размещавшаяся на ней эскадрилья в полном составе вылетела на поиски килратхов, которые могли отстать от своих соединений. Пуста? Нет, не совсем. Сбоку, так, чтобы не мешать посадке истребителей, которые должны были вскоре возвратиться с задания, стоял помятый, видавший виды, маленький, но способный совершать прыжки фрахтер. Эта модель давно устарела, но что-то она ему напомнила... что-то знакомое. Знакомое... И в следующий момент он уже знал, что именно. Понял, прежде чем разглядел полустертые фирекканские надписи на носу фрахтера. - К'Каи! - закричал он и побежал к кораблю. Десяток птичьих голов повернулся в его сторону. И как только фирекканцы из экипажа корабля заметили его, поднялся оглушительный гомон. Они бросились к нему со всех сторон, растопырив полураскрытые крылья. В считанные секунды он оказался в окружении взбудораженных фирекканцев; было понятно, что почти псе они не только возбуждены, но и встревожены, и все выглядели изрядно потрепанными. У многих не хватало перьев, у большинства на теле виднелись старые и свежие раны. Он боялся представить себе, что увидит, когда наконец доберется до К'Каи. Но тут, прокладывая себе дорогу сквозь взбудораженную стаю, он заметил ее, увлеченно беседующую с полковником Хэлсиеном. Она тараторила так быстро, что полковник, похоже, улавливал лишь одно слово из четырех и встретил появление Хантера с радостью утопающего, увидевшего спасательный круг. - Сент-Джон, сюда! - крикнул он, стараясь перекричать гвалт, и схватил Хантера за рукав куртки, помогая выбраться из толпы фирекканцев. - Ну вот, К'Каи, расскажи Хантеру, чего ты хочешь... И с этими словами полковник быстро пошел прочь. - Но... - в отчаянии сказал Хантер, в спину удаляющемуся полковнику, - но я... Слишком поздно. К'Каи и весь ее экипаж окружили его, гомоня во всю мочь своих легких, пока у него наконец не лопнуло терпение. - А ну, замолкните! - рявкнул он. И тут же воцарилась благословенная тишина. Фирекканцы уставились на него испуганными круглыми глазами. Он повернулся