н обдуть, вдохнуть живую жизнь. И все то, о чем мы до сих пор говорили, подводит нас к пониманию того, чем же и как же Авраhам вдыхает живую жизнь. Поразительно, что Авраhам почувствовал страх не перед тем, как "обдул их", а после этого. Вслушайтесь в язык этого места Торы. И солнце должно заходить, и страшное забытье (тардэма -- как забытье Адама в Эдене) поглощает Авраhама. И вот -- ужас, тьма великая падает на него. Скупая на всяческие описания и эпитеты Тора тут говорит языком, который по контрасту со всем ее стилем производит чрезвычайное впечатление. И только затем Авраhаму сказано об изгнании в Египет. Так что это за тьма и ужас, которые чувствует Авраhам? Очищающие страдания египетского плена? Не только это. Ужас его не столько от самих страданий, которые сыны его переживут в земле Египетской, сколько от того, что вызывает эти страдания. И следующая за этой глава Торы потихоньку начинает отвечать нам на то, в чем была причина ужаса Авраhама. До сих пор он еще Аврам, еще сын Ноаха (Ноя), еще находится в общечеловеческой семье. Но вскоре Аврам станет Авраhамом. И это его превращение начинается с ужаса, с познания какого-то зла, с проникновением в то зло, которое ему открывается тут. Ужас этот -- и в помощь ему и в наказание... В Египте евреи провели 210 лет. Мы еще скажем в своем месте, откуда исчисляются те 400 лет, на которые указывает стих 13. В стихе 14 говориться, что Он будет судить (дан) народ, которому будут служить сыны Авраhама. Но если этому народу дана миссия порабощения, то о чем его судить? Одни народы часто используются для того, чтобы быть бичом для других народов. И Египет должен был служить евреям таким образом. Но есть тут граница. Судить (дан) не значит осудить (шофет). Буду Я судья их, говорит Господь, по тому, делают ли они так и в той мере, какая отпущена им, или используют во зло свою миссию. Ответ мы находит в книге Шмот (Исход). Если в стихе 14, который мы здесь разбираем, сказано, что евреи "будут работать", то книга Шмот повествует о том, что евреев порабощали и, мало того, доводили до полного разобщения. Какое же впечатление оставляет то, что мы прочли здесь? Я бы сказал: то, что мы начали читать... (обрыв записи беседы) VII. ЗАВЕТ "И было Авраму 99 лет" Авраhам прожил весь общечеловеческий путь жизни сына Ноаха и сейчас, в 99 лет, когда, казалось бы, жизнь уже позади, начинается для него новый путь жизни, на который никто не вступал до него. "...И открылся Господь Авраму и сказал ему: "Я -- Эль Ш-ддай". Ш-ддай -- Тот, Кто имеет власть сказать Миру: "даи" - "хватит", "достаточно". Это Тот, Кого достаточно для Мира. Не Он обитает внутри Мира (как "мировая душа" или в качестве движущего Мир начала), а Он вмещает Мир в Себя, и потому Он может, когда желает, говорить Миру: "достаточно!" Миру хватает Его Одного. Понятие Ш-ддай весьма условно можно перевести словами Вседостаточный и Вседвижущий. Итак, Господь сделался видимым Авраhаму в этом Своем особом качестве Ш-ддай и говорит ему: "...Ходи передо (hитhалех) Мной и будь совершенным (тамим)!" (Б.17:1). Понятие "hалаh" определяет движение как таковое, в том числе и самопроизвольное, вроде течения реки. Центральное же понятие еврейской жизни -- hалаха -- то, как следует идти по жизни, поступать в том или ином случае; "hитhалех" (с возвращением на себя) -- ходи к себе, на себя наступая, самонаправлено. Это движение по определенному Пути. И Пути четко обозначенному: "передо Мной". Ноах "ходил с Богом", Авраhаму. же следует ходить "перед Ним" -- впереди, прокладывая Путь. Авраhам -- тот, кто прокладывает новый Путь жизни, на который до него никто не вступал. Теперь главная задача Авраhама в том, чтобы проложить Путь жизни так, чтобы он был подлинно "перед Богом". Мир наш сотворен, завершен в Творении. В нем не возникают новые законы, он весь вложен в свои рамки, упакован в сферы, запечатан печатью "даи", ему сказано: "достаточно". Творение Мира остановлено. И именно поэтому Авраhаму и сказано: "иди передо Мной". Мы присутствуем здесь при новом Творении, Творении "hитhалех". Господь Авраhамом становит новый душевный и нравственный мир, в котором всякое движение -- путевое. Авраhам прокладывает новый Путь жизни, и Господь указывает ему, что прокладывать его можно только самому, будучи "тамим". Эль Ш-ддай запечатал Мир, и ничто в Мире не в силах выйти за установленные Им пределы. На это способен лишь тот человек, который сам себе кладет пределы, сам останавливает или не останавливает себя. "Тамим" -- тот, кто сам укладывает свою жизнь в рамки заданного свыше Пути, кто сам говорит себе: "достаточно". "Будь тамим" -- значит свободно осуществлять в себе то качество Бога, про которое Он говорит: "Я -- Эль Ш-ддай". Проблема нравственной жизни человека не столько в "злом начале", в нем присутствующем, сколько в том, что человек волен переходить пределы, использовать данные ему силы за границами, в непредназначенной им области, что он злоупотребляет своими силами. Преступление, "авера", совершается тогда, когда человек не "останавливает" себя и потому переступает дозволенное. Тора не учит нас подавлять или уничтожать какую-либо сторону себя. Законы Торы ставят жизнь человека в рамки заданного свыше Пути и направляют по нему. "И дам же Я Мой Завет между Мной и между тобой" Грамматически это "дам же" выражено на иврите не как указание Бога, Его приказ или указ, а как предложение человеку, даже с некоторым оттенком просьбы позволить дать Завет. Сам по себе Завет есть высшая идея Существования, его назначение, то, ради чего существующее существует. И этот-то Завет -- то, для чего существует все существующее -- Господь предлагает дать между Им и между Авраhамом. Дать Завет значит сделать так, что Он и он вместе станут осуществлять его. Господь -- со своей стороны, Авраhам -- со своей, идя перед Ним. "...И умножу тебя предельно-предельно (меод меод)"(Б.17:2). Слова эти обычно понимают аллегорически, в смысле данного Господом обещания беспредельно расплодить семя Авраhама по Земле. Трудно сказать, что это могло бы конкретно означать на деле. Еще труднее понять, какое это "умножение" имеет отношение к новому Пути жизни, к Эль Ш-ддай, к Завету, как высшей идее Существующего и самой задачи человека в Мире. Задача человека -- усовершенствовать себя и усовершенствовать Мир. Это не две, а одна и та же задача и работа. В сотворенном Мире есть и нечто лишнее, и нечто избыточное, и нечто несовершенное, и нечто его загрязняющее. И человек призван всю свою жизнь очищать, отбирать, останавливать, совершать "дай". В некотором смысле он довершает Творение. И прежде всего тем, что устанавливает приоритет души над телом и тем приближается к Богу, назвавшему Себя "Ш-ддай". В Нем Самом нет ущерба, отброса, нечистоты, и Он требует от человека стать ближе к Нему, усовершенствовать себя до совершенства -- и тем завершить и усовершенствовать Его Творение. И Ноах был "тамим". Но Завет с Ноахом был заключен Богом и действовал лишь с Его стороны, с одной стороны Бога, дающего Завет. Завет же с Авраhамом двусторонний; он заключен между Богом Ш-ддай Мира, с одной стороны, и Авраhамом, с другой. И у каждой стороны есть обязанность Завета. Не только Бог дает, но и человек идет. Авраhам берет на себя обязательство идти перед Ним и в таком качестве быть работником Бога, прокладывая Путь и тем выполняя свою и Его задачу. Задача Авраhама, казалось бы, не в Мире, не в макрокосмосе, а в себе, в своем микрокосмосе. Как же исполнение этой его внутренней задачи может быть связано с состоянием и совершенствованием Мира? Но в этом-то и состоит Завет между Богом и Авраhамом: то совершенствование, которое Авраhам производит в себе, Эль Ш-ддай отразит в Мире, переведет в Мир, исправит и починит его через Путь Авраhама и тем самым установит Мир на должную основу. Вот для чего, оказывается, Авраhам был выведен из "страны звездочетов" и для чего он должен ходить впереди, перед Господом. Господь предлагает Авраhаму Завет, по которому он, идя перед Ним, делает свои порождения (толдот), которые затем Эль Ш-ддай делает порождениями Мира -- "умножает" их безмерно и беспредельно, переводит в предельную мощь бесконечного Мира. И Авраhам, потрясенный тем, что предложил ему Господь, не может устоять на ногах и падает ниц. "И упал Аврам на лицо (панав) свое..." Падая на лицо, Авраhам отказывается от самостояния в жизни и в Мире. Падая на лицо, Авраhам принимает на себя задачу, которую предложил ему Господь. Он падает на лицо и потому, что не может стоять перед Господом, зная, что в нем есть еще недолжное. Падая на лицо свое, Авраhам проявляет одно из высших качеств своей души, качество "анава", смирения. И падая на лицо (как подчеркивает Рамбан), он закрывает глаза, отказывается от зрения, весь обращается в слух. И -- потому: "И говорил с ним Элоким, говоря" (Б.17:3). Господь начал с предложения заключить Завет. И как только Авраhам принимает его, так Он "говорит с ним" как Элоким, как Бог-Творец -- дает ему обязательный закон, который он в таком качестве должен передать другим. Это уже иное отношение между Всевышним и человеком, совсем другой разговор между ними и другая сторона Завета. "Я -- вот. Мой Завет с тобой и станешь ты отцом всего скопища народов" (Б.17:4). Теперь это Завет не Между Ним и между ним, а "Мой Завет" -- с одной, с Его стороны. Авраhам должен полностью овладеть собою, стать "тамим", научиться управлять всем в себе. Именно поэтому, в результате этого и для этого он станет отцом всего скопища народов. Тут прослеживается некоторая связь между тем, сколь Авраhам сможет реализовать качества "тамим" и "hитhалех", и той степенью, в которой он станет отцом всех народов. "И не будешь ты зваться именем Аврам, и станет твое имя Авраhам, потому что отцом скопища народов Я дам тебя" (Б.17:5). По мидрашу в теле человека есть пять членов, которыми он не в силах управлять. И к имени Аврам добавлена буква "хей", обозначающая и число пять -- те пять членов, которыми овладел "совершенный" Авраhам, приняв Завет Бога. Гематрия имени Авраhам равна количеству всех членов тела -- 248. И число положительных заповедей (мицвот), "мицвот асе" (делания) в Торе -- тоже 248. Попробуем лингвистически определить смысл имени Авраhам. "Ав" -- отец; "hам" -- корень слова "hамон" (множество). Авраhам -- "отец множества" народов. Но в имени осталась лишняя буква "рейш" ("р"). Вспомним, что имя Аврам произведено от слова "эвер", крыло. Терех, давший сыну это имя, хотел духовно взмыть им. Этот же смысл сохраняется в имени Авраhам, но с добавлением корня "hам", говорящего о множестве. Если подъемная духовная сила Аврама имела отношение только к роду Тереха, к "арам", арамейцам, то теперь духовная сила Авраhама относится к множеству народов. Авраhам -- та маховая духовная сила крыла (эвер), которая подымает ввысь человечество. "И размножу тебя во множестве и во множестве" Если во 2 стихе этой главы было сказано "ве-арба" -- и делаю тебя многим (по подобию твоему делаю тебя многим в Мире), то здесь, в 6 стихе, сказано "ве-ифрети" -- и расположу твою плоть во множестве. "Я сделаю тебя народами и цари из тебя выйдут" (Б.17:6). Почему тут сказано не об одном -- еврейском -- народе, а о "народах"? Это объясняют различно. Я укажу вот на что. Еврей -- общность особенная и в том смысле, что это и один народ ("ам") и народы ("гоим"). В доме Исраэля нет единообразного национального характера, Исраэль разделен на "колена". Евреи -- разные, очень не похожи друг на друга и вместе с тем они составляют целостную нацию, а не, скажем, объединение людей в вере. Господь говорит Авраhаму, что Он сделает его народами в народе. Так что Завет Его не с какой-либо национальной психологией или этническим обликом, он не ограничен никаким национальным характером и психофизиологическими установками, а может быть заключен со всяким народом, но на определенной общей основе -- на Авраhаме. "Я восставлю Завет Мой между Мной и между тобой и между семенем после тебя в поколениях их -- для Завета всего Мира, чтобы быть тебе Богом и семени после тебя" (Б.17:7). Заключенный Завет таков, что далее Мир может строиться на нем. Но Завет этот действенен только если Авраhам берет его на себя. И тогда Он становится ему Богом -- не в ограничительном смысле (только тебе Богом), но в расширительном: опираясь на тебя стану Богом не только тебе, но и "семени после тебя". "И дам тебе и семени твоему после тебя землю, в которой ты чужестранец, всю землю Кнаана, так чтобы она была вашим владением (ахуза) навечно. И буду им Богом" (Б.17:8). Чтоб понять сказанное здесь надо верно понять слово "ахуза". Оно означает не то, что человек держит землю под своею властью и как хочет распоряжается ею. Напротив, ахуза это понятие, означающее, что земля держит человека. Земля, о которой идет речь, должна быть навечно связана с Авраhамом и семенем его после него. Евреи, при всем их разнообразии, должны быть все вместе связаны этой землею в единую нацию. Это не этническая, а духовная связь. И когда такая связь через землю прочно установится в них, тогда Он сможет стать "им Богом" -- не только по заслугам отцов, но и ради их самих. "И сказал Бог Авраhаму: "А ты (ве-ата) Мой Завет храни, ты и потомство твое в поколениях их" (Б.17:9). Завет между Господом и Авраhамом -- двусторонний. В стихе 4 Господь говорил, что Он со Своей стороны берет на Себя. Теперь же, в стихе 9, Господь говорит какую задачу с его стороны должен взять на себя Авралам: хранить Завет, который Он установил. В слове "ве-ата" ("а ты" или "ты же") есть оттенок, который интересно воспринять. Дело в том, что обрезание (мила), о котором речь пойдет далее, не одно и то же для Авраhама и для его потомков. Он совершил обрезание в 99 лет, да и как знак Завета оно, собственно, не необходимо ему: он уже совершил все, что должно, внутри себя. Но для потомства Авраhама этот знак Завета нужен изначально, на восьмой день жизни, в самом ее начале. И потому: "ве-ата", и все-таки, и ты -- тоже.. VIII. ОБРЕЗАНИЕ "Вот Завет, который вы храните, между Мной и между вами и между потомством твоим после тебя" И тут же Господь называет Авраhаму Свой Завет с Ним: "...hимоль лахем (у вас) коль (каждый) захар (мужчина)" (7:10). То, что должно быть "у каждого вашего мужчины" определяется словом "hимоль", основа которого -- "муль", быть против, состоять в оппозиции. "Мила" (слово, которое и понимают как "обрезание") есть противостояние животному началу, необузданности сил плоти. Но, конечно, не в значении решительного боя или полной победы над нею, а в смысле того ограничения, заключения в рамки, того обрезания плоти до известных пределов, которое составляет мощь Эль Ш-ддай. Понятие "мила" по смыслу близко понятию "даи". Формулу Завета, данного Авраhаму, вернее всего выразить так: "Пусть будет противостояние у вас каждого мужчины". Но не женщины. Ей активное противостояние не нужно. Начало следующего стиха на языке подлинника звучит так: "...у-намалтем эт басар орлатхем". Обычный перевод: "обрезайте вашу крайнюю плоть". Если быть точным, то "басар орлатхем" надо перевести "плоть вашей крайней плоти", где "орла" понимается как медицинский термин для обозначения крайней плоти мужского полового органа. Что совершенно неверно. "Орла" -- это неовладевание. "Орла шанэ" -- говорят про болтливого человека, который не владеет своими устами. "Орла озен" -- тугой на ухо, не владеющий своим слухом. "Орла лэвав" -- буйствующий в страсти, не владеющий своим сердцем. Плоды первых трех лет дерева потому "орла", что мы не имеем права ими пользоваться. Так что речь в разбираемом стихе идет не о медицинской операции, а о том, что с плотью вашей, которая находится в состоянии "орла", надо произвести то, что названо "намаль". Слово "намаль" означает вычеркивание части жизненной силы и в этом смысле противостояние (в данном случае плотской силе). Необузданную плотскую силу мужчины, его плоть в состоянии "орла", необходимо остановить (не разгонять), ослабить, взять под контроль. Так что суть Завета весьма проста: противостоять орла плоти. У всех Заветов, которые ставит Господь, есть знак. Знак Завета между Богом и человеком -- нечто, что должен сделать человек. Это может быть действие, выражение словом, исполнение заповеди. Знак Завета хранит Завет, который хранит сердце наше. Таким знаком Завета на теле мужчины и является медицинская операция обрезания крайней плоти. "...И у вас будет знак (от) Завета (брит) между Мной и между вами" (Б.17:11). "Восьми дней отроду да будет сделано обрезание (мила) каждому мужского пола у вас в поколениях ваших и рожденному в доме и купленному за деньги от любого чужого, даже того, кто не из твоего семени" (Б.17:12). 99-летний Авраhам делает обрезание сам, сознательно. Всем остальным обрезание "будет сделано" на 8 день. Число 8, число октавы, знаменует переход на совершенно другой уровень. К тому же за 8 дней жизни ребенок уже прожил одну субботу. Обрезанию подвергается и рожденный от служанки и любой работник, даже из чужого племени. Народ, как видите, формируется не только из семени Авраhама. Евреем мужчину прежде всего делает "мила", а затем рождение. Всякое движение праведности зачинается очищением тела и начинается с овладевания им. "Пусть непременно будет сделана мила каждому рожденному в доме и каждому купленному за серебро твое. И станет Мой Завет -- вашей плотью, как Завет навечно (ле-брит олам)" (Б.17:13). Завет между Господом и Авраhамом, предназначенный для досоздания Мира (олам), хранится в плоти поколений знаком Завета. И тем самым становится "вашей плотью" и "ле-брит олам", то есть Заветом для всего Мира и Заветом вечным. Тот же мужчина, у которого не сделано обрезание, называется "орель". Плоть его находится в состоянии "орла". В отличие от Завета и знака Завета "орла" не соединяет, а разделяет "между Мной и между вами". И потому душа того, кто "орель" "будет отторгнута (карэт) от тех, кто с Ним, ибо Мой Завет расторгнут им" (Б.17:14). "Карэт" для души человека -- одно из самых страшных явлений, о которых Тора говорит лишь в самых серьезных случаях. "Орель" разрушает "Мой Завет" и душа его истребляется, отторгается от Господа. Оказывается, что знак Завета (от брит) есть нечто большее, чем символ и память; это то, нарушение чего ведет к изоляции души от Бога и Его народа и, как следствие, к ее гибели. "И сказал Бог Авраhаму: "Сарай, твоя жена, не будешь звать ее именем Сарай, потому что Сара -- ее имя" (Б.17:15). Жена Авраhама уже стала Сара, ее не надо переименовывать, и потому про нее не говорится так, как было сказано про Авраhама, что ее имя станет Сара. Сара -- уже есть ее имя. Надо знать, что Сарай -- мужское имя. Оно указывает на высокопоставленность, на власть, на царственность. Сара -- женский род слова Сар. Сар -- уполномоченный властвовать в некоторой определенной сфере жизни (в современном обиходном языке "сар" это министр). Он призван развивать, взращивать, руководить в этой сфере и не должен вмешиваться в иные сферы жизни. От того же корня происходит слово "мисра": та мера малых вещей, которой взвешиваются драгоценности. И Сар относится к тому, что в его ведении, как к драгоценности. С женой Авраhама произошло то же самое, что и с ним самим. Как Аврам, ставший Авраhамом, сделался отцом и маховым крылом для человечества, также и Сарай, ставши Сара, стала "властительницей" не только для дома мужа, но и для всего человечества. Ее власть -- в силе ее души. Она всегда отличалась особой проницательностью и душевным героизмом. В ней есть внутренняя мощь (гвура), которой в Авраhаме исходно нет. Из имени Сарай изъята мужская буква "йод" (число 10) и заменена на женскую букву "хей" (число 5). А где еще 5, еще "хей"? Оно -- в имени Авраhама. Гвура жены Авраhама, сила ее мужского имени Сарай переходит от нее, как от материнского корня, к мужскому стволу и мужским ветвям. По мидрашу мужская буква "йод" имени Сарай перешла через многие поколения в состав имени Йиошуа (Иисуса Навина). Изъятие мужской буквы "йод" из имени Сарай знаменует переключение мощи ее души на задачи женской жизни. Главная из них -- родить сына. И она уже готова к исполнению того, что должно исполниться. "И Я благословлю ее, и так же дам от нее тебе сына..." По Замыслу Бога недостаточно, чтобы отцом сына был Авраhам, надо еще чтоб матерью его была Сара. Без нее ничего не получится. У Авраhама уже есть один сын, Ишмаэль (Измаил), но то, что должно быть по Замыслу Бога, непременно должно исходить из чрева Сары. "...благословлю ее" -- после того, как она родит сына, чтобы могла она вскормить его -- "...и станет народами (лэгоим) и цари государств (амим) от нее выйдут" (Б.17:16). Если Авраhам станет отцом народов, то Сара сама станет народами. "И упал Авраhам на лицо свое и засмеялся (ве-ицхак)..." Упал на лицо свое -- отказался от своего стояния, от своей самости -- и тогда засмеялся. Почувствуйте этот его смех. Как давно обещано ему. Как долго и мучительно ждал он. И вот все встало на свое место. Так неожиданно, внезапно. Вдруг стало понятным -- кто бы мог подумать! -- что ему следовало дожить до 99, а ей до 90 лет, всю жизнь быть бесплодной, и тогда только родить ему сына!.. Поразительно. Родители -- старики, сын родится и они, скорее всего, не успеют вырастить его, сделать его вполне жизнеспособным. Но он же -- единственный их сын, хрупкий, как всегда у стариков. А от крепости его существования зависит существование великого народа. И на нем же -- одном! -- держится Завет Бога и человека, Завет всего Мира! Внезапно, в озарении слов Бога Авраhам сознает невообразимую парадоксальность Замысла Бога и, пораженный и удивленный, -- в потрясении своем смеется. Вот как, оказывается. Бог делает человеком Свое Дело!... Имя сына Авраhама -- Ицхак (засмеялся) -- дано от этого смеха Авраhама. Смех все время повторяется в истории жизни Ицхака (Исаака). Смех этот -- чрезвычайно существенней и глубок В каком-то глубинном смысле жизнь еврейского народа среди других народов смехотворна. Это народ с колоссальными претензиями, на которые у него, им кажется, нет никаких оснований. Другой народ часто встречает еврея смехом. Однако в природе этого смеха нет комизма. Этот смех (цхок) внутренне связан с каким-то криком (цоак). Смех в трагедии -- специфически еврейская черта. Смех этот останавливает крик -- от боли, удивления, неожиданности, негаданности. Смех же Авраhама -- от разгаданности тайны Бога, Его путей, которые, казалось, должны были бы особенно прочно установлены в Мире и человеке, а оказалось, что они, говоря словами еврейских мудрецов, "как гора подвешенная на нитке". Вот тайна Замысла Бога. "И сказал в своем сердце: "Как -- у столетнего родится? Или Сара девяностолетняя родит?" (Б.17:17). Это Авраhам подумал про себя. А Богу он сказал: "И сказал Богу Авраhам: "Хоть бы Ишмаэль жил перед лицом Твоим" (Б.17:18). С рождением сына от Сары получается вроде бы так, что сын от Гагари Ишмаэль (Измаил) не годится Богу -- и, значит, отсекается, гибнет, теряется для Него? Если столбовой Путь жизни не для Ишмаэля, если он не может ходить перед лицом Твоим, то пусть он, просит Авраhам за сына, хотя бы живет перед лицом Твоим. "И сказал Элоким: "А все-таки Сара, твоя жена, рожает тебе сына. И ты назовешь его имя -- Ицхак..." -- в память о твоем смехе (ицхак), чтобы остался этот смех во все поколения. И смех, который встречает еврея на всех перекрестках его жизни с людьми других народов, -- не в унижение ему; загадочный и непроизвольный смех этот есть свидетельство того, что он исполняет свое предназначение. Они не могут не смеяться, ибо и смех Авраhама остался навсегда. И -- далее, об Ицхаке: "...восставлю Завет Мой с ним, Заветом вечным (брит олам -- Заветом всего Мира) и семенем его, которое после него" (Б.17:19). "А об Ишмаэле, -- Я услышал тебя (само имя Ишмаэль означает "услышал Бог"). Вот, Я благословил его (уже благословил) и распложу его и умножу его во множестве, двенадцать князей (насим) он родит и сделаю его великим народом" (Б.17:20). От Авраhама через Ицхака и Яакова идет трудный и сложный процесс очищения и переплавки души человеческой. Этот процесс для линии Ишмаэля не нужен. 12 князей, которых родит Ишмаэль, это уже и есть начало народа -- не двенадцати народов, а одного большого (великого) народа. Таково назначение Ишмаэля, которое дано в Торе. "А Завет Свой поставлю с Ицхаком (а не с Ишмаэлем), которого родит тебе Сара (а не `Гагарь) к этому сроку в следующем году" (Б.17:21). "И прекратил говорить с ним и поднялся Бог от Авраhама" (Б.17:22), Обычно откровение по завершению его не выключается разом, свет откровения удаляется от человека постепенно. Но тут Бог поднялся от Авраhама сразу же, откровение прекращено резко -- дабы Авраhам, не медля, стал исполнять то, что ему сказано. "И в тот самый день, когда Бог говорил с ним" (Б.17:23) Авраhам взял (ва-иках -- уговорил словами, а не силком взял) тринадцатилетнего Ишмаэля и всех мужчин своего дома и обрезал их. В тот же день, (в день, когда ему исполнилось 99 лет) он обрезал и свою крайнюю плоть" (Б.17:24). Все люди дома Авраhама сделали обрезание и, замечает РаШИ, никто из них не ждал увидеть, как эта неведомая операция скажется на других.