hавайя нет ничего, кроме него, и поэтому исчезают проявления Аднут - время, пространство и действительность, - когда Аднут объединяется с hавайя в Верхнее единство. С другой стороны, Нижнее единство - в пределах пространства и времени. Оно включает hавайя, которое также называется Эйн Соф (Бесконечное), в мир реального. Хотя сказанное только что - лишь технические приемы, пытающиеся описать сочетание Б-жественного существования и реальности мира, и хотя Верхнее и Нижнее единства можно считать двумя сторонами одного и того же, это не означает, что между ними нет настоящей разницы. Давайте взглянем на это с другой стороны, под другим углом. Если мы вспомним слова из молитвы Ханы: "Г-сподь есть Б-г всякого знания" (1 книга Шмуэля [Самуила]*, 2:3), мы можем спросить: что понимать под знанием? Есть верхнее знание и есть нижнее знание, знание Б-га о мире знание мира о Б-ге. Верхнее знание как бы смотрит на мир с Б-жьей точки зрения, и мир утрачивает реальность. Нижнее знание смотрит глазами мира на то, как Б-г видит мир; в этом случае есть реальность, через которую можно увидеть Б-га, увидеть трансцендентное. Можно эти два подхода считать отдельными, можно их соединить, считая двумя сторонами одного и того же, точнее, одно - противоположностью другого. Подобно этому делают зеркала, у которых одна сторона зеркальная, а другая не отражающая, а прозрачная. В том случае разница между реальным миром и миром несуществующим зависит от того, в какую сторону смотреть. Таков барьер - зеркало или окно - между миром Эманации (Ацилут) и миром Творения (Брия). В этом же и разница между Верхним единством и Нижним единством: видеть ли все как бы прозрачным или видеть предметы плотными и непроницаемыми. С этой точки зрения мы можем воспринимать мир одновременно видимым и невидимым, в зависимости от того, с какой стороны смотреть. _____________________________ *книга Царств в русском переводе Танаха До сих пор мы еще не коснулись того, что значат для человека эти единства, декларируемые, согласно Зоhар, в ежедневной молитве. Мы лишь отметили, что Верхнее единство означает отречение от мира. В Нижнем единстве человек принимает мир, как он есть, и стремится увидеть пути Б-га в нем. Фундаментальная психологическая и философская проблема в следующем: если декларация "Шма Исраэль!" - это Верхнее единство, то как же можно сказать сразу после нее (как это требуется в ежедневной молитве) "И возлюби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим, всей душой твоей и всеми силами твоими"? На этот вопрос, у которого в хасидизме есть своя история, Бааль hа-Тания дал ответ, имеющий отношение к теме взаимоотношений между двумя уровнями Б-жественного единства. Между двумя декларациями веры должно быть что-то, относящееся к Нижнему единству, и для этого шепотом произносится стих "Благословенно имя Славы Его Царства во веки веков". Без этого стиха не может быть достигнут должный порыв к единству. Акцент здесь на том, что Нижнее единство, кроме прочего, состоит в видении Бесконечного в мире. Иначе говоря, хотя Бесконечный Свет и выше пространства и времени, он одновременно и глубже их, поскольку самая нижняя сфира, Малхут (Царство), которая есть источник пространства и времени, соединяется с Бесконечным Светом. Нижнее единство фокусирует взгляд не на отрицании, а на объективной реальности мира, внутри которого существует бесконечное. Свет Бесконечного (Эйн Соф), таким образом, находится не вне мира; невозможно на самом деле говорить о чем-то, у чего нет места, будь это даже свет Эйн Соф. В то же время говорить, что Б-г где-то наверху, на небе, - абсурд, годящийся только для болтовни атеистов. Бытие Б-га не может иметь направления - вверх или вниз или еще в какую-нибудь сторону в географическом смысле; речь может идти только об уровнях бытия. Только в этом смысле можно сказать, что Эйн Соф - выше и за пределами нашего мира. Это внемирное измерение стало отправной точкой для философских учений, утверждающих, что раз Эйн Соф - вне мира, то нет никакой связи между Ним и миром, и между Б-жественным и известной нам реальностью лежит непреодолимая пропасть. Однако когда в молитвах мы произносим "Тот, который на небе вверху и на земле внизу", мы имеем в виду, что все в равной мере полно присутствием Эйн Соф. Хотя Б-жественное качество Малхут есть источник существования мира, оно ни в каком смысле не отделено от Б-га. Даже в рамках пространства и времени качество Малхут облечено светом Эйн соф. Истина, что "нет никого, кроме Него", означает не только, что другая сила или другое божество не могут существовать, но и что не может быть никакой другой действительности. Даже реальность времени, пространства и бытия указывает на Его сокрытие; они тоже - аспекты Эйн Соф. Более того, они открывают что-то особенно важное о Б-жественном Эйн Соф; именно их ограниченность, подчиненность законам природы указывают на бесконечное, выходящее за пределы любых законов, законов природы или философских закономерностей. Очевидным образом Эйн Соф открывается и вверху, и внизу. Нижнее откровение может показаться противоречащим Самому Эйн Соф, но это только кажущееся противоречие крайностей - конечного и бесконечного. Потому что именно бесконечное, выходящее за пределы всякого понимания и всякой формы, поддерживает все формы конечного. Мы здесь подходим к тому, что можно назвать парадоксом Аризаля. Раз неограниченное должно быть за пределами всего, а священное не может быть ограничено ни в чем, само существование мира оказывается неразрешимой загадкой. И не важно, реален мир или существует только в воображении: даже воображаемый мир не может сочетаться с пониманием того, что Эйн Соф - за пределами всего. С этой точки зрения чем выше и могущественнее Б-г, тем более Он обязывает Себя, в каком-то смысле, быть особенно близким к известному нам миру. Существование материи, другой крайности Б-жественного сокрытия, возможно только благодаря дарующему бытие неограниченному. Существование мира, зависимого от неограниченного, требует как-то ограничить неограниченное; иначе говоря, раз нельзя сказать, что Эйн Соф как-то ограничен, можно предположить, что превышающий всякое постижение Эйн Соф - единственная основа для всего постижимого. Создание ограничения, то что зовется качеством Малхут, качеством Б-жественной концентрации, связано некоторым образом с Бесконечным Эйн Соф. Существование мира никак не меняет самодостаточности Б-га; творение не добавляет ничего к Б-жественному, хотя мир может казаться внезапным появлением ограниченного из неограниченного, множества из единства. Парадокс Б-га и существования мира может быть разрешен несколькими способами. Если ограничиться тезисом, что ограниченное - есть проявление Эйн Соф, можно сказать, что при творении мира никакого нового существования не появляется. Есть лишь игра Б-га с Самим собой, как сказано относительно Торы. Конечно, любая иллюстрация этой мысли будет безнадежно неадекватной. И все же давайте представим себе человека, разными способами сцепляющего руки. Каждый раз возникает новая форма, новая конфигурация сцепленных рук; тем не менее ничего нового не появилось, это все те же две руки. Мир, таким образом - игра двух аспектов Б-га - "Я есмь", Открывающий Себя, и "Я есмь", скрывающий Свой лик. А поскольку оба - части одного Эйн Соф, сравнение с правой и левой руками, может соответствовать качествам Хесед и Гвура, Святому и "Его Имени". Так существование и несуществование ограниченного мира - реальные аспекты Единого, Который неограничен. Речь есть использование некоторых символов для передачи информации. Речь - не то же самое, что информация, что истина, что знание. Только в Б-ге объединены знающий, знание и знаемое. Наши слова, идеи и мысли зависят от ограниченного мира, возможности наших органов чувств и множество других факторов ограничивают их. За этими пределами мы не можем выразить почти ничего; в лучшем случае мы иногда можем осознать, что есть что-то, не выразимое словами. Способность понимать так же ограниченна, как способность уха слышать. Бывают мысли, которые мы не можем выразить, но можем воспринять эмоционально или интуитивно. Но соединение знающего и знаемого выходит за пределы даже такого интуитивного постижения. Многие из явлений, воспринимающихся с одной точки зрения как множество, с другой кажутся единством. Это относится к любому явлению, которое можно разделить на части - то есть практически ко всему, что нас окружает. Не то с единством знания и знающего; оно неразделимо. Когда человек что-то узнает, он включает в себя это и сам включается в это, ни с какой точки зрения знание и знающий не могут восприниматься раздельно. Один из учеников Бааль hа-Тания объяснил такое единение при помощи образа двух дождевых капель на оконном стекле. Когда они встречаются и сливаются, нельзя сказать - какая капля поглотила какую; они стали одной большей каплей, которую уже нельзя разделить, чтобы вернуться в исходное состояние. Так и со знаемым и знающим, содержащим и содержимым, конечным и бесконечным. Каждый день мы узнаем что-то новое, впитываем дополнительную информацию, дополнительные знания. Но это не просто складирование - это сложный процесс интеграции знаний. Знание влияет на знающего; знающий меняет то, что он узнает. Конечно, можно и забыть то, что знал, даже все, что знал, но оставленный знанием след не стирается. Это, кстати, объясняет, почему запрещено ставить в неудобное положение ученого, память которого ослабла со временем. Предполагается, что ранее изученное остается в виде тонкого, неискоренимого сияния. Можно предложить отрицательное определение: то, что я могу постичь, не Б-жественно. Это должно служить предостережением для целой категории людей, настолько подверженных самообману логики и здравого смысла, что им кажется, будто они насколько-то понимают Б-га. Ведь Б-г не может быть понят, всякое утверждение, что кто-то понял Его, может быть только ошибкой. Это все равно, что сказать, что достиг горизонта. Конечно, Танах рассказывает о Моше, Ишаягу и других пророках, но это иной род видения. Более того, то, что видел Моше, сделало его самым скромным из людей, но и он прямо говорил, что нельзя увидеть Б-га и остаться в живых. Когда мы говорим о Б-жественном знании, то речь не идет о том, что Б-г знает больше или меньше. Оно включает все, потому что Б-г вездесущ, нет времени или места, в котором Его бы не было. Он присутствует во всем существовании. Можно спросить: зачем вообще говорить о Б-жественном знании? Ответ связан - конкретно в этом контексте - с проблемой Б-жественного Провидения и с Нижним единством. Хотя с точки зрения бесконечности мир не имеет реальности, с точки зрения Нижнего единства и мира Б-г тесно связан с каждой частицей бытия. Так мы приходим к мысли о единстве знающего, знания и знаемого, которую разделяет даже Рамбам. Каббала не ограничивает это единство сфирой Даат (Знание); скорее это единство охватывает все качества. Это касается не только Б-жественного знания, знания, принадлежащего только Б-гу, но чего-то, что касается всего сущего. Существование полно Б-жественного бытия. Поэтому Б-г знает все тайны - не потому, что Б-г отрицает существование тайн, а потому, что наши тайны - часть нас, а Он присутствует в нас, в нашем бытии. Так что в этой идее выражается не универсальность знания, а универсальность бытия, присутствия Б-га во всем, так что ничто не может быть отдельно от Него. Б-г и мир, который мы знаем, - не пара. Они одно. Они неотделимы. Короче, Б-г знает мир и верхним знанием, для которого "нет ничего, кроме Него", и нижним знанием Б-жественного единства, в котором все наполнено Ним. Таким образом, он знает все. Пути Б-жественного знания непостижимы для человека. И это для него одна из мучительных проблем. Мы рождаемся маленькими, слишком маленькими, чтобы что-то выразить, и, пока мы учимся выражать мысли, нас захлестывает волна слов, влияние среды и обстоятельств, так что мы уже больше не можем отличить подлинного. Люди учатся переживаниям под влиянием внешних сил, идей, других людей. Из истории известно, что до распространения некоторых идей, например идеи нации, люди не чувствовали ничего подобного. Многие такие идеи, привнесенные в жизнь людей извне, становятся не отделимой частью личности. Единственное знание, в котором человек может быть уверен, - это знание себя. Просто знание себя, хотя бы оно и было затуманено образом, спроецированным миром. Каббалисты чувствовали, что Б-жественное единство действительно для всех десяти сфирот. То есть: Он есть Хесед (Милость, Доброта) как качество. Он есть Тот, кто оказывает Хесед, и Он есть объект Хесед. Он есть Тиферет (Красота), Тот, Кто ее создал, и Тот, Кого она радует, и так далее. Б-г есть все стороны Б-жественного проявления, ничто в откровении не является вне Его. Он во всем и все в Нем. Это - то, что называется Нижним единством, существующим внизу, в мире. Верхнее единство, определяемое словами "нет ничего кроме Него", - это уничтожение всякой реальности, прямая противоположность утверждающей направленности единства Нижнего. Все сказанное только что представляет собой одно из основных расхождений между хасидами и Рамбамом. Многие мыслители, современники Бааль hа-Тания, были склонны говорить о промежутке между Б-гом и миром, как будто Б-жественное должно в какой-то мере уйти из мира, чтобы Творение могло состояться. Б-г был для них где-то, высоко и далеко. Хасиды видели в таком подходе ограничение Б-га. Неважно, где ты запираешь Его - вверху или внизу, внутри или снаружи; быть не везде - для Него ограничение. В этом споре, который Бааль hа-Тания ведет в седьмой главе Шаар hа-Йехуд ве-га Эмуна, сознательно использованы слова из Тринадцати принципов веры Маймонида. Потому что спор, конечно, не с неверующими. Спор ведется с верящими в Б-жественное Провидение евреями. Поскольку Б-г знает все, и ничего невозможно прибавить к Его знанию, нижний мир соединяется Высшим знанием, с высшими сферами и не отделен от них. Нет, как думают многие, различия между миром и Б-гом, существующим где-то вне, в потустороннем, трансцендентном. Б-г здесь, поскольку Его знание и Его бытие едины. С человеком это, конечно, не так, он может быть в одном месте, а думать о другом. Но для Б-жественного нет дистанции, нет промежутка между осознанием и существованием. Б-г, таким образом, и направляет и наполняет Собой миры, Он и трансцендентен, и имманентен. Четыре элемента - земля, воздух, огонь и вода - и все, что они символизируют, объединяют - только в Нем. Б-г - основа реальности мира; Он Сам присутствует в каждой частичке, от огромной до самой маленькой, и Он их объединяет. Как реальность Б-га, Его знание и Его творчество - едины, так же как и Его Провидение. Его всевидящее участие во всех деталях бытия, наполняющее их бесконечностью и трансцендентностью. Важно подчеркнуть присутствие Б-га в мире, и мы должны соответственно относиться к Нему. Когда говорят, что разум, даже самый могучий, не может постичь Его, не имеют в виду ограниченности разума. Просто Его нельзя постичь никак, разумом или чем-то еще. Есть такое, что не подлежит пониманию. Сравнение, которое мы уже приводили: нельзя потрогать мудрость руками - это сочетание абсурдно из-за отсутствия общего знаменателя. Перевод с языка на язык, из одной формы в другую, возможен в пределах одной сферы бытия, либо духовной, либо материальной. Например, мы измеряем температуру термометром, на который смотрим глазами, или преобразуем электрический ток в звук или свет. Так же точно возможно перевести духовный образ в разные аудиовизуальные и литературные формы. А вот чего мы не можем, так это выразить что-то, лежащее за пределами духовного. Барьер такой же, как между материальным и духовным. Суть Б-жественного находится за пределами духовного точно так же, как и за пределами материального. Если кто-то считает, что Б-г духовен только потому, что Он не материален, то с тем же успехом можно считать, что он материален, потому что не духовен. Поэтому никакой разум, сколь угодно великий и духовный, не может постичь суть находящегося за пределами духовного. Тем не менее Б-г - источник, Творец всего человеческого опыта. Что-то от Его бытия присутствует во всем, что думает и делает человек. Но Б-г не так присутствует в мире, как душа человека присутствует в теле. Такой образ - Б-га как души мира - восходит ко временам Талмуда, но он во многом ограничен, поскольку при всей удаленности души от тела между ними существует зависимость. Аналогичная зависимость от мира ограничила бы Б-га. Душа не только оживляет тело; душа получает от него способность действовать, а тело ограничивает ее своей физической природой. Если бы душа была свободна от тела настолько, что ни боль, ни наслаждение не задевали бы ее, человек был бы намного ближе к Б-жественному. Как солнечный свет, который падает на безобразное и на прекрасное, на грязное и на чистое, и все же не становится ни безобразным, ни грязным. Отношение здесь одностороннее: Земля получает свет от Солнца и не влияет на него, в то время как отношения души и тела - двусторонние, взаимные, Мы не можем далеко отойти от ограничений, наложенных на нас телом, в какие бы абстракции не поднималась наша мысль. В истории о том, как Аврааму Б-г сообщил о предстоящем рождении у Сары сына, говорится, что в ответ Авраам засмеялся. На вопрос, почему он засмеялся, Межеричский Магид отвечает, что, несмотря на величие души Авраама, она была еще связана с телом и сильно ограничена. Весть о рождении сына несла Аврааму освобождение. Услышав о нем, Авраам засмеялся от радости. Тьма и свет описываются как полярные противоположности, и потому они являются частями единого целого. Это верно в области морали, по крайней мере поскольку речь идет о Б-ге. Свет и тьма, добро и зло для Него - одно. Его не радует выполнение заповеди и не огорчают нарушения. Люди склонны думать, что они делают что-то для Б-га тем, что творят добро, как будто от этого Б-гу есть какая-то прибыль, или доставляют Ему удовольствие. Какова бы ни была разница (и на некоторых уровнях она очень велика) между светом и тьмой, между днем и ночью, добром и злом - для Б-га она не та, что для человека. Истина в том, что Б-г дает, но не получает; Он оказывает влияние, но не подвержен ему; действует, но на Него не действует ничто. Дело не в размере или важности чего-либо, а просто в различии миров. Б-г не принадлежит к чему-нибудь познаваемому, о Нем нельзя даже сказать, что он существует в смысле, в каком существуют вещи. Пример: если человек совершает поступок, хороший или дурной, он может совершить его только при соучастии Б-жественного, так как Он действует в человеке и в законах природы. Если некто нарушает Шабат, это нарушение совершается во Вселенной, которую во всех подробностях поддерживает Б-жественная сила. Все законы продолжают соблюдаться, и нарушение человеком закона Шабата не отменяет их. Б-г пренебрегает этим. Как бы искренне ни старался человек взбунтоваться против Б-га, Он продолжает давать ему жизнь, нимало не обижаясь (хотя, конечно, возможны последствия этого бунта в соответствии с законами жизни и мира). Более того, человек может процветать в грехе; кажущееся Б-жественное равнодушие имеет, таким образом, моральные последствия. Тем не менее мы говорим о гневе Б-га, говорим, что Его радуют те или иные события в мире людей. О каком-то несчастном сказал рабби Шимон Бар Иохай: "Он поступает так-то, и ненавистен этим Б-гу, и мне он не нравится". Такое утверждение намекает на большее, чем в нем высказано. Точно не известно, что некто "ненавистен" Б-гу, однако рабби выводит это из обстоятельств. Значит, выражение это используется в том же антропоморфном смысле, что и выражение "природа ненавидит пустоту". Это образ, и при помощи его я хочу сказать что мне не нравится этот человек. Эта фраза говорит не о Б-жьих чувствах; природа и Б-г не ненавидят и не любят кого-то конкретно. Когда я говорю, что некто нравится или не нравится Б-гу, я говорю на самом деле о том, как этот человек взаимодействует с миром. У антропоморфных образов есть, однако, своя эмоциональная логика. Когда говорят, что Б-г в ярости, что Его гнев сотрясает небеса, то той же выразительности не достигнуть, сказав абстрактно, что впадающий в идолопоклонство еврей противоречит внутренней духовной структуре Вселенной и таким образом ведет к катастрофе. Поэтому Писания должны пользоваться эмоциональными образами из-за ограниченности человеческой души и человеческого воображения. Искажения возникают, когда современный человек не реагирует даже на эту прямую эмоциональную выразительность. Со сказанным выше связано различие между понятиями о Б-ге как о "hа-Мемалех Коль Альмин" (Наполняющий миры) и как о "Совев Коль Альмин" (Окружающий все миры). Первое - ближайшее к нам, присутствующее постоянно; второе трансцендентно и не может быть постигнуто. Так называемое противоречие между этими двумя понятиями объясняется при прояснении разницы между словами сехель (разум) и махшава (мысль). Разум - чисто духовное явление, составная часть способностей души, а мысль - своеобразная форма функционирования физического органа - мозга, Мысль - интегральная часть внешней личности, такая же, как действие и речь. Конечно, для мира материи мысль периферийна, и во многих отношениях может считаться явлением духовным. Но все-таки она принципиально зависит от работы мозга, и повреждение мозга нарушит процесс мышления так же, как повреждение рта нарушит процесс речи, но не затрагивает и не может затронуть разума - как части души. Однако разум, не контактирующий непосредственно с миром материальных тел и легко воспринимающий слова мудрости, может воспринять и мысли, рожденные в материальном мозгу. Можно сказать, что мысль охватывает тему: мыслящий охватывает то, о чем он думает. Так, если некто думает о Солнце, то Солнце содержится в его мысли. Но есть важная поправка: Солнце не заключено в нем на самом деле. Разум заключает в себе представление о Солнце, созданное мозгом. В этом разница между мыслью человека и Б-жественной мыслью. Б-жественная мысль включает, охватывает самую вещь - потому что это именно эта мысль сообщает вещи существование, составляет самую ее жизнь. Отношения Б-жественного с существующим, таким образом, резко отличаются от наших. Когда человек мысленно рассматривает объект, находящийся вне его самого, его мысль охватывает концепцию, представление, но не саму вещь, поскольку объект ни в коей мере не зависит от этого человека. Однако если тот же человек создает образ или идею, то эти образ или идея вполне охватываются им и совершенно от него зависят. В отличие от мысли о чем-то или ком-то вне мыслящего существа, эта мысль или образ содержатся внутри него. Аналогично, раз мир создан Б-жественной мыслью, то само существование мира связано с Б-жественным знанием о нем. Таким образом, то, как Он охватывает мир, совершенно отлично от того, как это может наш разум. Человек может знать нечто только извне: знание есть связь между знающим человеком и известным, знаемым объектом. Конечно, созданная человеком мысль, идея в большей степени зависит от думающего: это внутренняя реальность. Таким образом, можно сказать, что существование мира осмысленно только благодаря тому, что есть кто-то, кто о нем знает. Однако, раз Б-г есть предельная истина, существование мира подтверждается Его знанием о нем, а не моим. В то же самое время это не подтверждает факта Его существования, Мы не можем осмыслить реальность Его Существования: оно качественно превосходит наши возможности понимания. И конечно, мы не можем доказать Его Существование тем, что укажем на мир, существующий благодаря Ему, или на факт нашего собственного существования. Б-жественное относится совершенно к другому измерению действительности. Понятие "Он окружает все миры" - это способ осознания Б-жественного знания обо всем, что происходит в мире. И это включает все детали происходящего. Поэтому мы и стоим перед удивительным утверждением, что материя создается тем, что "Он окружает все миры" - сущностью совершенно духовной. Истина в том, что с точки зрения того, что "Он окружает все миры", с той точки зрения, что Б-г создал Вселенную и Вселенная существует в Нем, нет разницы между материальным и духовным. Иллюстрации ради, давайте представим себе объекты - стул, ангела и человека. С некоторой точки зрения между ними нет разницы: они суть мысли одного порядка в нашем сознании. Разница касается деталей: каковы именно природа и свойства каждого из них. И эта разница существует и в сознании: одно живое, другое мертвое, одно духовное, другое - материальное. Что же образует специфичность того, что сообщает существование специфическому явлению, раз мы согласились, что все сотворенное равно в сознании? Раз все явления, даже Солнце, ограниченны, то они суть результат сжатия бесконечного. То есть, каждая сотворенная вещь получает свою жизненную силу, свое бытие от Б-жественной сущности, которую мы называем "Он наполняет миры". Но все превосходит та сущность, которую мы называем "Он окружает все миры", и эта сущность касается всего. Но она не входит в детали. Если воспользоваться нееврейским выражением, она есть фундамент всех существований. И притом, что это фундамент всех существований, можно сказать, что все находится в ней, но утрачивая всякий смысл и все связи. А сущность "Он наполняет миры" создает смысл и специфические отношения между всем и вся, и между всем и сущностью "Он окружает все миры". Таким образом, невозможно говорить о каком-либо отделении Творца от творения, поскольку без постоянного присутствия Творца ничто не могло бы существовать. Сотворенное может существовать, только будучи ограниченным, только имея специфическую форму. Таким образом, творение означает сокращение от бесконечного к частному, если даже это частное - Солнце или галактика. Все происходит от "дыхания Его уст", и с такой же легкостью могло бы быть создано бесконечное множество миров, неограниченных во времени и пространстве. Без Б-жественного самоограничения мир, каким мы его знаем, не мог бы существовать. В скобках можно заметить, что Б-г и Его качества - одно, и перед каждым качеством лежат неограниченные возможности. Так качество Хесед может создать мир само по себе, и в этом случае Хесед была бы содержанием, а Б-жественное Речение - содержащим ее сосудом, подобно "улитке, одеяние которой есть часть ее тела". Раз одеяние - не внешний предмет, а часть самого тела, можно сказать, что сосуд и содержимое - одно. Тогда Б-жественное Речение, творящее мир, оказывается сосудом для Б-жественной Хесед. А раз Хесед бесконечна, то в своей щедрости Б-г мог бы создать бесконечное множество совершенно неограниченных миров. Напрашивается вопрос: каковы же могли бы быть эти иные творения? Конечно, иными, чем известный нам мир. Вероятно, нематериальными. Но все же даже нематериальное творение не может быть совершенно неограниченным. Ограничение может быть разным; Хесед должна быть Хесед, а не Гвура, но расположение творения необязательно должно быть специфическим с точки зрения координат пространства и времени. Так, математика знает много видов бесконечностей, разной мощности и качества, например, число точек отрезка и число разных фигур на плоскости. И в нашем мире много бесконечных вариаций и бесконечных возможностей, и в мирах за пределами нашего есть творения со своими ограничениями и своими бесконечностями. Однако наш мир рассматривается как наиболее ограниченный, низший мир в том смысле, в каком неживая материя ниже человека. Бааль hа-Тания в этой связи говорит о Сира Ахара*, что это часть нашего мира, низший полюс мира реальности. Если бы был какой-то независимый мир Ситра Ахара, он находился бы за пределами возможности исправления и искупления. С точки зрения проявлений, Б-жественного, этот мир ниже мертвой материи, хотя он и составляет часть нашего мира. Зло, на всех его уровнях, есть часть нашего мира, который мы характеризуем как мир добра и зла. Без зла это был бы совсем другой мир, подобный тому, как описывают Эру Мессии или Загробный Мир - в которых злу нет места. Такой мир, кстати, был бы миром без выбора. Без зла нет выбора между правильным и неправильным; это в любом случае выбор между двумя возможностями. Опять принципиальнейший вопрос; могут ли действительно существовать две равные возможности? И это приводит нас опять к теме Цимцум, к теме Б-жественного устранения. Например, в мир встроен Ангел смерти - он необходимая часть этого мира. Можно сказать, что даже в лучшем случае нашему миру нужны ограничения, рамки. Мир - это картина в рамке, и эту рамку можно рассматривать как Клипот, как скорлупу, как кожуру плода. _________________________________ *Ситра Ахара (арам.) - другая сторона. Термин, обозначающий мир сил зла. И проблема добра и зла тоже есть проблема внешней скорлупы. Покуда скорлупа защищает орех, все в порядке, скорлупа уместна. Хуже, если человек пытается есть орех со скорлупой. Смешение добра и зла запускает опасную для мира реакцию. Зло различает добро и добро узнает зло: они могут вместе присутствовать в мире до определенного предела. Критическая точка взаимной терпимости - момент, когда свет перестает быть виден. Это как с тенью: чтобы появилась тень, должно быть некоторое минимальное количество света. Наш мир, как представляется, находится на этом критическом уровне терпимости; нам едва хватает света, чтобы разглядеть тьму. Эта тема связана с обсуждающейся в другом месте проблемой преуспевающих злодеев. Решение этой проблемы, предлагаемое Бааль hа-Тания, таково: тень указывает на свет. На уровне зла, совершенно лишенного света и добра, такой злодей просто прекратил бы существовать. Чтобы злодей продолжал существовать, в нем должна оставаться некоторая минимальная Б-жественная искра, поддерживающая жизнь. Совершенный злодей - нечто, чем можно теоретически стать, но не что-то, что может прожить хотя бы сколько-нибудь. Вернемся к теме Творения Б-жественным Словом. Творческие силы, прорываясь через бесчисленные формы, сохраняют некоторый "прирожденный" компонент, повторяющий себя во множестве превращений, подобно закону сохранения энергии. Б-жественная сила остается той же во всех возможных изменениях и развитиях, даже когда утрачено уже всякое сходство между началом и концом. Так, сказано, что одно из существ Б-жественной колесницы имеет лицо быка. Это, вероятно, относится к ангельскому созданию, определенно не похожему ни на быка, ни на какое-либо другое земное животное. Лицо быка, видимо, указывает на что-то, общее для всех творений земли, внешнее проявление чего непрерывно меняется. Это похоже на библейское выражение. "Да произрастит земля зелень" (Берешит [Бытие], 1:11). Единственное слово "зелень" указывает на все многообразие форм растительной жизни от гриба до леса, на все растущее, что было и что будет. И все это разнообразие форм имеет что-то общее, указывающее на общий источник. Так же и фраза "Сотворим человека" (Берешит [Бытие], 1:26) проявляет в определенной форме - что есть человек, и всякое человеческое существо получает свою форму от этой фразы в бесконечной череде конкретных людей. 8. ВЫСШИЕ СФИРОТ Все имена Б-га, так восхищавшие людей средневековья, представляют собой на самом деле описания, служащие для объяснения Б-жественного. В терминах Каббалы они рассматриваются как качества Б-га (сфирот) и перечисляются в иерархическом порядке, начиная с Его Воли, которая отождествляется с Кетер. Затем идут качества ХаБаД: Хохма (Мудрость), Бина (Понимание) и Даат (Знание). Следующие три - Хесед (Милость), Гвура (Сила, Контроль) и Тиферет (Красота или Милосердие). Последние четыре: Нецах (Победа), Год (Великолепие), Йесод (Основание) и Малхут (Царство). Хесед - это отдача, беспредельные любовь, благоволение. Гвура - ограничение, контроль, забирание, соответствующие Б-жественному пониманию и производимые Б-жественной силой. Результатом их взаимодействия является качество Тиферет, которое может быть Милосердием, Б-жественной Жалостью (Рахамим) или Красотой, возникающей в результате полноты и щедрости, находящейся под контролем и специфически направленной. Разница между отдачей Хесед и отдачей Тиферет (Рахамим) в том, что когда кто-то дает из милосердия или жалости, то это основано на имеющейся у одного потребности в том, что другой собирается дать, а Хесед - отдача неограниченная; точнее, предел пропорционален самой Хесед. Некоторые любят больше, некоторые меньше. В Рахамим - Милосердии - мера определяется нуждой, и в этом смысле это акт великолепия или красоты, того, что иногда называют гармонией; в некоторых случаях это называют правдой, в некоторых - мерой Торы. В нем есть объективное качество, которого нет в Хесед и в Гвура. Когда человек любит, когда ненавидит - он не бывает объективен; чувство возникает изнутри и довольно независимо от того, на кого оно направлено. Наоборот, Рахамим или Тиферет основаны на объективном понимании ситуации: чувство сострадания должно быть направлено на кого-то в частности. Таким образом, все имена или качества Б-га - это Б-жественные качества, но они указывают на очень специфические свойства реальности. Тот факт, что человек не может выйти из себя делает его мысли и поступки продолжением его самого. Хорошо это или нет, но так мы осмысляем предметы и понимаем идеи. В отсутствие материальной, чувственной основы, мы создаем для себя некоторый образ - как бы это подействовало на нас - и таким способом создаем для себя мир. Сознание человека не имеет другого доступа к пониманию явлений, кроме своих ограниченных возможностей. Как сказал Ибн Эзра, человеческая душа понимает все сообразно со своими возможностями, поднимая то, что ниже ее, и опуская то, что выше. Антропоморфизм действует в обе стороны и приписывает и низшим, и высшим существам множество человеческих качеств. Так во многих сказках животные и птицы чувствуют и разговаривают, как люди: та же ошибка происходит, когда пытаются описать действия ангелов или тем более Б-га в понятном человеку виде. И когда человек упоминает любовь, он склонен полагать, что это понятие означает одно и то же для животного, человека и ангела. Конечно, говорят, что любовь всегда субъективна; не может быть никакой другой любви, кроме той, которую человек испытывает. В качестве ответа можно сказать, что Хесед теоретически - Б-жественное качество, качество любви и благоволения, которое способно принимать множество форм. Любовь творения неизбежно очень ограниченна. Но хотя у каждого создания своя любовь, это одна и та же парадигма, одна и та же модель. Привязаны ли мы к своим моделям? Можем ли мы создать другие парадигмы опыта? Бааль hа-Тания считает, что нет. Давайте рассмотрим другую сфиру - Кетер (Венец), первую из сфирот. В этом первичном понимании нет никакого смысла для человеческого разума; оно слишком высоко, слишком абстрактно. Поэтому приходится переводить Кетер как Волю, и это уже что-то, поддающееся осмыслению. А теперь, хотя мы вполне осознаем, что этот перевод, этот формирующийся в нашем сознании образ некорректен, мы уже не можем освободиться от него. Наш словарь, спектр наших мыслей слишком ограничен. Более того, наше сознание склонно возвращаться к привычным схемам. Можно часто видеть, как ученые, пытающиеся объяснить неизвестные ранее феномены, прибегают к близким им из личного опыта образам. Мы ограничены тем, что даже наши мысли достаточно значительного масштаба можем выразить только мы сами. Все что мы можем сделать, это признать, что выражение не вполне истинно, что оно самым печальным образом неадекватно тому, что человек пытается описать. Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется - человек видит объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно. Здесь объясняется необходимость надежной отправной точки. Мы определяем понятия, и наши определения обладают смыслом. Но эти понятия могут выйти за пределы нашего интеллекта. Стоит чуть превзойти свои возможности концептуализации, и человек уже не знает, о чем говорит. В то же самое время мы все-таки выбираем некоторую конкретную модель, а не какую-нибудь другую. И какую бы модель мы ни выбрали, мы можем сохранить связь с оригиналом. Так, например, мы делаем модель атома, полностью осознавая, что ни электрон, ни протон с нейтроном не являются кусочками твердой материи, какими они представляются в модели. Однако сама модель помогает нам понять атом настолько, чтобы работать с ним. Это не модель в смысле точного подобия в другом масштабе, Это рабочая модель, абстракция. Важны здесь взаимоотношения между частями. Точно так же человеческое тело часто используется для метафорической передачи определенных концепций. Так, когда мы говорим, что Хесед и Гвура можно изобразить на диаграмме сфирот как левую и правую сторону в смысле функций, мы не собираемся утверждать, что Хесед похожа на правую руку Б-га или что она имеет какое-то отношение к правой руке человека. Это модель ограниченно гомологичных отношений, единственная ценность которой в том, что она позволяет сознанию понять нечто. Точно так же только моделями являются многие галахические ситуации, изложенные в Писании. Бодливый бык и оставленная на дороге яма подобны моделям юридических проблем или даже, точнее, моделям отношений между людьми во время тяжбы. К несчастью, для очень многих из числа изучающих Талмуд оказывается слишком трудным высвободиться из рамок модели. В этом случае, как и во всех случаях, когда человек попадается в ловушку метафоры, модель превращается в абсурд. Нам мешает воображение. Надо учиться действовать сразу на двух уровнях: один - признание того, что модель помогает понять нечто, другой - что она не выражает на самом деле само явление. Это интеллектуальное затруднение оказывается иногда главным препятствием для попыток некоторых культур приспособиться к научному подходу. Они путают модель с объектом. Часто это следствие давней традиции идолопоклонства, неразличения инструментов Б-га от Самого Б-га. А неспособность освободиться от модели и обратиться к первоисточнику - и есть идолопоклонство. Как бы человек ни славил Б-га, Он бесконечно далек от всего, что человек может сказать или подумать, великого или малого. В том, что касается сотворенного, первое качество - это Мудрость. Она - первоисточник. Однако другие качества связаны более прямо с Даат