иезжает так много, что невозможно даже детской лопаткой копнуть песок. И тому, кто приходит на пляж позже всех, просто негде расположиться. Как-то раз пришел на пляж один очень странный синьор, веселый и к тому же большой выдумщик. Он пришел позже всех и, конечно, не нашел места, чтобы поставить свой зонт от солнца. Тогда он раскрыл его, покрутил немного ручку, и вдруг зонтик сам собой поднялся в воздух, пролетел над тысячами других зонтов, что стояли на песке, и прилетел к самому берегу моря, но не опустился на землю - опуститься было некуда, - а повис в воздухе метрах в двух-трех над землей. Изобретательный синьор раскрыл свой шезлонг, и он тоже повис в воздухе. Синьор расположился в шезлонге в тени зонта, достал из кармана книжку и принялся читать, наслаждаясь соленым и целебным морским воздухом. Сначала его даже не заметили. Все спокойно сидели под своими зонтами. Одни пытались разглядеть хотя бы краешек моря из-за торчащих впереди голов. Другие решали кроссворды, а третьи просто дремали. На небо никто и не смотрел. Вдруг что-то упало на зонт одной синьоры. Она подумала, что это мяч, и встала, чтобы отругать расшалившихся ребят. Осмотрелась но сторонам, но не нашла озорников, взглянула наверх и увидела веселого синьора, висевшего в своем шезлонге прямо у нее над головой. - Простите, у меня упала книжка. Бросьте мне ее, пожалуйста, сюда, будьте любезны! - сказал ей синьор. Синьора так удивилась, что тут же упала как подкошенная. К ней подбежали родственники, помогли подняться. Синьора была такая толстая, что сама никак не могла встать. Она не в силах была даже слово вымолвить от испуга и только молча показывала пальцем на висящий в воздухе зонт. - Будьте любезны, - повторил синьор как ни в чем не бывало, - бросьте мне сюда мою книжку. - Разве вы не видите, что напугали нашу тетушку? - услышал он в ответ. - Мне очень жаль, но я не хотел этого! - И вообще спускайтесь оттуда! Висеть в воздухе запрещено! - Ничего подобного! Я устроился тут, потому что на пляже нет места. Я ведь тоже заплатил деньги за вход! Теперь веселого синьора увидели уже все отдыхавшие на пляже, все стали показывать на него пальцем и громко смеяться. - Смотрите-ка на него, - говорили люди, - у него там, наверное, зонтик с ракетным двигателем! - Синьор Гагарин! - кричали другие. - А нас не прихватите к себе?! Какой-то мальчик бросил синьору его книжку, и тот, найдя нужную страницу, снова принялся читать. Постепенно люди успокоились и перестали обращать на него внимание. Только ребята то и дело с любопытством посматривали на него, а самые смелые кричали: - Синьор, а синьор! - Ну, что вам? - Научите и нас летать! Но синьор фырчал в ответ что-то непонятное и снова принимался читать. Вечером зонт с легким свистом тронулся с места и пролетел над всем пляжем. Изобретательный синьор приземлился на дороге прямо у своего мотоцикла, сел на него и уехал. И никто так и не узнал, что это был за синьор и где ему удалось купить такой зонт. ПРО МЫШОНКА ИЗ КНИЖОНКИ Этот мышонок всю свою жизнь прожил в тоненькой дешевенькой книжонке - знаете, из тех, в которых рассказы в картинках. Надоело мышонку жить в этой книжке, и решил он поменять себе квартиру - найти другую, где бумага была бы получше на вкус и хотя бы пахла сыром. Собрал он все свои силенки и как прыгнет!.. Так он оказался вдруг в настоящем мире, среди настоящих живых мышей. - Скуаш! - сразу же испугался он, почуяв запах кошки. - Что он сказал? - удивились мыши, пораженные столь непонятным языком. - Сплум, бах, плюм! - сказал мышонок, который умел говорить только на том языке, на каком делались подписи к рисункам в его книжонке. - Наверное, он иностранец! - заметила одна старая корабельная мышь, которая, прежде чем уйти на пенсию, служила на Средиземном море. И она попыталась заговорить с ним по-английски. Но мышонок посмотрел на нее, ничего не понимая, и сказал: - Циип, фниш, броик. - Нет, это не англичанин, - заметила корабельная мышь. - Тогда кто же? - Пойди разбери кто! Так и прозвали мышонка - Пойди-Разбери - и относились к нему как к деревенскому дурачку. - Пойди-Разбери, - спрашивали его, - какой сыр тебе больше по душе - пармиджанский или пошехонский? - Сплинг, грон, цицицаир, - отвечал мышонок из книжонки. - Спокойной ночи! - смеялись мыши. А самые маленькие мышата вдобавок дергали его за хвост - им хотелось послушать, как он смешно будет сердиться: - Цоонг, сплаш, скуарр! Однажды мыши отправились на мельницу, где лежало много мешков с белой и желтой мукой. Мыши прогрызли мешки и принялись уплетать муку. Только и слышно было, как они дружно щелкали зубами: - Крик, крик, крик! Впрочем, так делают все мыши на свете. Только мышонок из книжонки щелкал зубами совсем по-другому: - Крек, скрек, скерекек. - Научись хотя бы есть, как порядочные люди, - проворчала корабельная мышь. - Будь ты на корабле, тебя за это уже давно выбросили бы в море. Ты понимаешь хотя бы, что неприятно слушать твое чавканье? - Кренг, - ответил мышонок из книжонки и снова забрался в мешок с мукой. Корабельная мышь подала остальным мышам знак, и все они тихо-тихо удалились, покинув "чужака" на произвол судьбы, уверенные, что он не найдет дорогу домой. Мышонок как ни в чем не бывало продолжал лакомиться мукой. А когда заметил наконец, что остался один, было уже слишком темно, чтобы возвращаться домой. И он решил провести ночь на мельнице. Он уже и задремал было, как вдруг в темноте вспыхнули два желтых семафора и послышались осторожные шаги четвероногого охотника. Это был кот! - Скуаш! - в ужасе воскликнул мышонок. - Граграньяу! - ответил ему кот. Он, оказывается, тоже был из книжки! И настоящие коты прогнали его, потому что он не умел говорить "мяу" как полагается. Изгнанники обнялись, поклялись в вечной дружбе и всю ночь провели в разговорах на своем странном книжном языке. Они прекрасно понимали друг друга! ИСТОРИЯ КОРОЛЕВСТВА ОБЖОРИЯ В далеком древнем королевстве Обжория, что лежит на восток от герцогства Пей-до-дна, первым королем был когда-то Обжорий Железный Желудок. Его прозвали так за то, что, уплетая макароны, он с хрустом сжевывал и тарелки, на которых они подавались, и отлично переваривал все это. Его сменил на троне Обжорий Второй по прозванию Три Ложки: потому что он ел суп сразу тремя серебряными ложками - две он держал сам, а третью ему подносила ко рту королева, и горе ей, если ложка была неполной. Трон королевства Обжория возвышался во главе громадного стола, который с утра до ночи был уставлен кушаньями и завален всякой снедью. Понятно, что от королей отбоя не было. Один за другим на трон забирались: Обжорий Третий, Любитель Закуски. Обжорий Четвертый, Свиная Отбивная. Обжорий Пятый, Вечно Голодный. Обжорий Шестой, Фаршированный Индюк. Обжорий Седьмой, Дай Добавку. Он был знаменит еще тем, что съел даже свою корону, а ведь она была из кованого железа. Обжорий Восьмой, Сырная Крошка. Про него рассказывают, что, когда на столе уже не оставалось ни крошки, он съедал скатерть. Обжорий Девятый, Стальная Челюсть. Он кончил тем, что съел трон со всеми подушками. Так и окончилась династия королей Обжориев. КАК АЛИСА В МОРЕ ПОБЫВАЛА Однажды пошла Алиса купаться в море, и так оно ей понравилось, что она ни за что не захотела выходить из воды. - Алиса, хватит, вылезай! - кричала ей мама. - Сейчас, сейчас! - отвечала Алиса. А сама думала: "Буду сидеть в воде до тех пор, пока у меня не вырастут плавники и я не превращусь в рыбку". И с тех пор каждый вечер, прежде чем улечься в постель, она подходила к зеркалу и смотрела, не прорезались ли у нее плавники, или, быть может, прежде начнет появляться серебристая чешуя? Но каждый раз находила на своих плечиках только несколько песчинок, и то если она не слишком старательно мылась в душе. Однажды утром она пришла на пляж раньше обычного и встретила там мальчика, который собирал морских ежей и моллюсков. Мальчик был сыном рыбака и прекрасно разбирался во всем, что касается моря. - А не знаешь ли ты, как превратиться в рыбу? - спросила его Алиса. - Ну, это проще простого! - ответил мальчик. - Могу хоть сейчас показать. Он положил на камень узелок с ежами и моллюсками и прыгнул в море. Прошла минута, прошла другая, а мальчик все не всплывал на поверхность. А в том месте, где он нырнул, вдруг показался из воды дельфин и давай кувыркаться между волнами и вздымать к небу веселые фонтаны брызг. Он играл и резвился у самых ног Алисы, и она нисколечко его не боялась. Наигравшись, дельфин легко взмахнул хвостом и уплыл в море. А на том месте, где только что был дельфин, вдруг появился мальчик. - Видела, как это просто? - улыбнулся он. - Видела, - ответила Алиса, - только у меня, наверное, не получится. - А ты попробуй! Алиса бултыхнулась в воду. Ей очень хотелось стать какой-нибудь морской звездой. Но тут с ней, конечно же, приключилась беда: Алиса опустилась на большую двустворчатую раковину, которой как раз в этот момент захотелось зевнуть. Едва Алиса коснулась раковины, она тут же захлопнулась и заперла Алису вместе со всеми ее мечтами. "Ну вот, опять я куда-то попала!" - подумала девочка. Но какая тишина, какая свежесть и покой царили тут, на дне морском. Хорошо было бы остаться тут навсегда и жить на дне моря, как когда-то в давние времена жили русалки. Алиса вздохнула. Она вспомнила о маме. Бедная мама, наверное, думает, что ее дочь уже в постели! Потом Алиса вспомнила о папе, который как раз сегодня вечером должен приехать из города, потому что была суббота. - Нет, не могу я оставить их одних! Ведь они так любят меня! На этот раз я уж так и быть вернусь на землю. Она изо всех сил уперлась руками и ногами в створки раковины, приоткрыла их, выскользнула наружу и быстро поплыла наверх. Вынырнула она на поверхность и увидела, что мальчик, который собирал морских ежей и моллюсков, уже далеко. И Алиса побежала домой. Она никогда и никому не рассказывала о том, что с ней приключилось в море. ВОЙНА КОЛОКОЛОВ Шла однажды война, большая и ужасная война между двумя странами. Очень много солдат тогда полегло на поле боя. Мы были на нашей стороне, а враги - на своей. Стрельба шла день и ночь, но война все никак не кончалась, и нам стало не хватать бронзы для пушек, кончилось железо для пулеметов и так далее. Тогда наш командующий Сверхгенерал Стреляймимо приказал снять колокола со всех колоколен и отлить из них одну огромную пушку - только одну, но такую большую, чтобы можно было выиграть войну с одного выстрела. Чтобы поднять эту пушку, нужно было сто тысяч подъемных кранов, а чтобы отвезти ее на фронт - девяносто семь поездов. Сверхгенерал потирал от удовольствия руки и говорил: - Стоит только выстрелить из этой пушки, как враги пустятся наутек и докатятся до самой Луны! И вот настал торжественный момент. Сверхпушку нацелили на врагов. Мы заткнули уши ватой, потому что от грохота выстрела у нас могли лопнуть барабанные перепонки и евстахиева труба. Сверхгенерал Стреляй-мимо скомандовал: - Огонь! Артиллерист нажал на пусковой рычаг. И вдруг по всему фронту, с одного края в другой, прокатился оглушительный колокольный звон: - Дин! Дон! Дин! Дон! Мы вынули вату из ушей, чтобы лучше слышать. - Дин! Дон! Дин! Дон! - гудела сверхпушка. И сто тысяч эхо повторяли по всем городам и селам: - Дин! Дон! Дин! Дон! - Огонь! - снова закричал Сверхгенерал. - Огонь, черт возьми! Артиллерист снова нажал на пусковой рычаг, и снова величавый колокольный перезвон поплыл над траншеями. Казалось, будто зазвонили сразу все колокола в нашей стране. Сверхгенерал рвал на себе волосы от злости и отчаяния и так перестарался, что у него остался всего один волосок. Затем наступила тишина. И вдруг с другой стороны фронта, словно по команде, тоже раздался громкий и радостный перезвон: - Дин! Дон! Дин! Дон! Потому что, надо вам сказать, командующему наших врагов Смерть-генералу Бах-фон-Бабаху тоже пришло в голову отлить одну большую пушку из всех колоколов, что были в его стране. - Дин! Дон! - гудела сверхпушка. - До-он! - отвечало ей вражеское орудие. Тут солдаты обеих армий выскочили из траншей и побежали друг другу навстречу. Они бросились обниматься, стали смеяться и танцевать от радости. - Колокола! Колокола звонят! Праздник! Войне конец! Ура! Да здравствует мир! Сверхгенерал Стреляй-мимо и Смерть-генерал Бах-фон-Бабах забрались в свои автомобили и пустились наутек! Они умчались так далеко, что у них даже кончился весь бензин, но колокольный звон еще долго преследовал их, ФИАЛКА НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ Однажды утром на Северном полюсе Белый Медведь почувствовал в воздухе какой-то необычный запах и сказал об этом Большой Медведице (а Малая Медведица - это его дочь): - Разве снова приехала какая-нибудь экспедиция? Но оказалось, дело было не в этом. Оказалось, медвежата нашли фиалку. Она была совсем маленькая, дрожала от холода, но продолжала источать свой аромат, потому что это было ее профессией, ее призванием. - Папа! Мама! Идите сюда! - позвали медвежата родителей и показали им свою удивительную находку. - Я сразу же сказал, что тут что-то не так, - заметил Белый Медведь. - По-моему, это не рыба. - Я не уверена в этом, - ответила Большая Медведица, - но это даже не птица. - Ты тоже права, - сказал Медведь, сначала порядком подумав. К вечеру по всему Северному полюсу разнеслась новость: в необозримой ледяной пустыне появилось маленькое странное ароматное существо лилового цвета. Оно держалось только на одной-единственной ножке и не двигалось с места. Посмотреть на фиалку собрались моржи и тюлени, прибыли олени из Сибири, мускусные быки - из Америки, а из совсем далеких краев прибежали белые лисицы, волки, прилетели морские сороки. Все восхищались незнакомым цветком, его трепещущим стеблем, все с удовольствием вдыхали его аромат. И что самое странное: чудесного запаха хватало на всех - и для тех, кто все подходил и подходил. Его было столько же, сколько раньше. - Раз она источает столько аромата, - сказал один морж, - значит, у нее подо льдом должен быть целый запас его. - Я же сразу сказал, тут что-то кроется! - воскликнул Белый Медведь. Он сказал не совсем так, но этого никто не помнил. Чайка, которую послали на юг разузнать что-нибудь про странное явление, вернулась и рассказала, что маленькое ароматное существо зовется фиалкой и что в некоторых странах растут миллионы таких фиалок. - Ну, в этом нет ничего нового для меня! - заметил морж. - Вопрос в другом - как она попала сюда? Я скажу вам все, что думаю по этому поводу: я просто не знаю, какую рыбу хватать! - Я не понял. Что он хотел сказать? - спросил Белый Медведь у своей жены. - Он хотел сказать, что не знает, какую рыбу хватать. Другими словами - он в полном недоумении. - Вот! - воскликнул Белый Медведь. - Это как раз то, что и я думаю по этому поводу! В ту ночь над Северным полюсом стоял страшный грохот. Вечные льды дрожали и, как стекла, раскалывались на куски. Фиалка источала столько чудесного аромата и такого сильного, будто она решила сразу, за один день, растопить всю эту огромную ледяную пустыню, чтобы превратить ее в теплое лазурное море или в зеленый бархатный луг. Бедняжка так потрудилась, что силы ее иссякли. К рассвету она увяла, головка ее поникла, она потеряла свой цвет, а вместе с ним и жизнь. Если перевести на наш язык то, что подумала она в последнюю минуту, это прозвучало бы примерно так: "Вот я умираю... Но это неважно. Важно, что кто-то начал борьбу... И в один прекрасный день здесь распустятся миллионы фиалок. Льды растают, и тут появятся острова, покрытые лугами и цветами, и по ним будут бегать дети..." ПРО МОЛОДОГО РАКА Один молодой рак подумал как-то: "Почему все мои сородичи ходят одинаково - все пятятся назад? А я вот возьму и научусь ходить наоборот - вперед. Как лягушка, например. И пусть у меня отвалится хвост, если я не добьюсь своего!" Стал рак тренироваться среди камней в родном ручье. Поначалу это стоило ему огромного труда. Он все время на что-нибудь натыкался, ударялся панцирем, цеплялся одной клешней за другую. Но постепенно дела у него пошли лучше, потому что ведь всему на свете можно научиться, стоит только захотеть. Когда рак почувствовал уверенность в себе, он явился к родным и сказал: - Вот посмотрите! - И горделиво прошелся перед ними, но не пятясь, как все раки, назад, а двигаясь вперед. - Сын мой! - заплакала мать. - Разве я не учила тебя уму-разуму?! Опомнись, милый! Ходи ты, родной, как все нормальные раки ходят! А братья только хихикали. Отец же сурово посмотрел на молодого рака и сказал: - Хватит! Хочешь жить вместе с нами, ходи, как ходят все нормальные раки. А если ты сам себе голова, то иди отсюда и не возвращайся: ручей большой, места всем хватит. Храбрый рак очень любил родных, но он был слишком уверен в своей правоте, и сомнений у него не было. Он обнял мать, попрощался с отцом и братьями и отправился в дальние края - на другой конец ручья. Лягушки, что собрались посплетничать на большом листе кувшинки, увидев, как необычно движется молодой рак, были поражены и принялись оживленно обсуждать это событие: - Боже! Ну и дела творятся на белом свете! Стоит посмотреть на этого рака - и страшно подумать, что станет с человечеством! - сказала одна лягушка. - Да, ни капли уважения к старым традициям! - согласилась другая. - Ох! Ох! - вздохнула третья. Но молодой рак не стал обращать на них внимания и пошел дальше. Вдруг он услышал, что кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел старого, большого и очень грустного рака, который жил под камнем совершенным отшельником. - Добрый день! - приветствовал его молодой рак. Старый рак долго смотрел на него, а потом сказал: - Ты думаешь, что совершаешь геройский подвиг? Я тоже в молодости хотел научить всех раков двигаться вперед. И вот что стало со мной в результате: живу в одиночестве, и люди скорее прикусят себе язык, чем заговорят со мной. Послушай меня, пока не поздно, - успокойся и делай все, как все люди, увидишь, ты еще поблагодаришь меня за этот совет. Молодой рак не знал, что ответить, и промолчал. Но про себя подумал: "А все-таки прав я!" Он попрощался со старым отшельником и упрямо пошел своей дорогой. Далеко ли он уйдет? Найдет ли он свое счастье? Изменит ли он что-нибудь в жизни? Мы не знаем этого, потому что он пока еще мужественно и решительно идет своей дорогой. Мы можем только пожелать ему от всего сердца: доброго пути! ВОЛОСЫ ВЕЛИКАНА Жили однажды четыре брата. Трое были очень маленького роста и ужасно хитрые, а четвертый был великаном, невероятным силачом и очень простодушным человеком, совсем не таким, как его братья. Вся сила у него была в руках, а ум - в волосах. Понятно, что хитрые братья подстригали великана как можно короче, чтобы ума у него оставалось поменьше, и заставляли работать за четверых. Сами они только смотрели, как он работает, да потуже набивали свои карманы деньгами. Бедняге великану приходилось делать все за всех: пахать поле, колоть дрова, вертеть мельничное колесо, возить телегу вместо вола. А хитрые братья только понукали, сидя на козлах, да пощелкивали бичом. И еще они все время следили, чтобы у великана не отросли волосы. - Тебе очень идет короткая стрижка! - говорил один. - Да, истинная красота не в кудрях! - замечал другой. - Смотрите, вот эта прядка у него слишком длинная, по-моему. Надо ее сегодня вечером подкоротить! - предлагал третий. А сами пересмеивались и подталкивали друг друга в бок. На базаре они забирали себе всю выручку и отправлялись веселиться в тратторию, а брата-великана заставляли сторожить телегу. Кормили они его, правда, неплохо - надо же, чтобы у него хватало сил работать. Пить они ему тоже давали всякий раз, как он попросит, но всегда это было вино только одного сорта - то, что бьет из фонтана. Но вот однажды великан заболел, и братья в страхе, что он умрет и перестанет работать на них, позвали самых лучших докторов, накупили ему самых дорогих лекарств и даже стали подавать завтрак в постель. Один брат поправлял подушки, другой - одеяло. И все трое наперебой говорили: - Видишь, как мы любим тебя! Смотри не вздумай умереть! Не выкинь с нами такую шутку! Братья так были обеспокоены его болезнью, что совсем забыли про его прическу, и волосы у великана незаметно отросли - стали длинными-длинными. Вместе с ними прибавилось у великана и ума. Он стал больше думать, внимательнее присматриваться к братьям, примечать все, что делается вокруг, и понял наконец, какие это недобрые люди. Но поначалу он ничего не сказал им, подождал, пока наберется сил побольше, и однажды утром, когда братья еще спали, встал, перевязал каждого, словно колбасу, веревкой и погрузил в телегу. - Куда ты везешь нас? Куда везешь своих любящих братьев? - взмолились они. - Сейчас узнаете, - ответил великан. Он привез их на вокзал, посадил в поезд, так и не развязав веревок, и сказал напоследок: - Уезжайте, и чтобы ноги вашей не было в этих краях! Вы достаточно поизмывались надо мной. Теперь я сам себе хозяин. Паровоз засвистел, поезд тронулся. Трое хитрых братьев сидели тихохонько-тихохонько. И никто больше никогда не видел их. КАК УБЕЖАЛ НОС Синьор Гоголь рассказал как-то историю об одном носе, который катался по Невскому проспекту в коляске и проделывал невероятные вещи. Такой же нос проказничал однажды в Лавено, на озере Лаго Маджоре. Однажды утром синьор, который жил напротив причала, встал и пошел в ванную коми ату. Он собирался побриться, но, взглянув в зеркало, вдруг закричал не своим голосом: - На помощь! Спасите! Мой нос!.. На лице у него не было носа. Вместо него осталось ровное, гладкое место. Синьор, в чем был, выбежал на балкон как раз вовремя, чтобы увидеть, что его нос выходит на улицу и быстро направляется к причалу. - Стой! Стой! - закричал синьор. - Мой нос! Хватайте его! Держите его! Люди смотрели на балкон и смеялись: - Нос украли, а лысину забыли?! Нехорошо, ай, как нехорошо! Синьору оставалось только одно - выбежать на улицу и пуститься в погоню за беглецом. К лицу он прижимал платок, словно у него был сильный насморк. К сожалению, на причал он примчался, когда паром уже отошел. Тогда синьор отважно бросился в воду и поплыл вдогонку за ним. А пассажиры и туристы кричали ему что было мочи: - Давай! Давай! Жми! Но паром уже набрал скорость, и у капитана не было ни малейшего желания возвращаться ради какого-то опоздавшего пассажира. - Подожди следующего парома! - крикнул ему один моряк. - Он ходит каждые полчаса. Синьор страшно огорчился и направился обратно к берегу, как вдруг увидел, что его нос плывет по озеру на своем плаще. - Ах вот как?! Значит, ты только притворился, будто хочешь сесть на паром! - закричал синьор. Нос невозмутимо продолжал смотреть вперед, словно старый морской волк, и даже ухом не повел. Плащ медленно, будто медуза, покачивался на волнах. - Да куда же ты? - в отчаянии закричал синьор. Нос не удостоил его ответом, и несчастному синьору пришлось вернуться на берег. Пробравшись сквозь толпу любопытных, он пошел домой. Поднявшись к себе, он заперся, велел служанке никого не пускать к нему, сел перед зеркалом и принялся рассматривать гладкое ровное место, которое осталось у него вместо носа. А спустя несколько дней один рыбак из Ранко, выбирая свои сети, обнаружил в них беглеца, утонувшего посреди озера, потому что плащ его был слишком дырявым. Рыбак решил отнести нос на базар в Лавено. Служанка синьора в тот день тоже отправилась на базар за рыбой. Там она и увидела хозяйский нос. Он гордо красовался среди линей и щук. - Да ведь это же нос моего хозяина! - испугалась служанка, а потом сразу же сообразила: - Дайте мне его сюда, я отнесу домой! - Чей это нос - меня не касается! - заявил рыбак. - Я его выловил, я его и продаю. - За сколько? - На вес золота, разумеется! Это ведь нос, не рыбешка какая-нибудь! Служанка побежала домой и рассказала все хозяину. - Дай ему все, что он попросит! Я хочу, чтобы мой нос вернулся на место! - в отчаянии закричал синьор. Служанка быстро подсчитала, что нужно страшно много денег, потому что нос был довольно большой, надо было триста ужасных тысяч и тринадцать девятищ с половинкой. Чтобы собрать столько денег, ей пришлось даже продать свои сережки. Но она очень любила своего хозяина и поэтому без сожаления распрощалась с ними. Служанка купила нос, завернула в платок и принесла хозяину. Нос спокойно позволил принести себя домой и даже нисколько не возмутился, когда хозяин осторожно взял его дрожащими руками за кончик. - Отчего же ты убежал, глупенький? Что я тебе такого сделал? - спросил синьор. Нос посмотрел на него искоса, недовольно поморщился и сказал: - Знаешь, если хочешь, чтобы я оставался на месте, не ковыряй больше пальцем в носу. Или стриги, по крайней мере ногти! ДОРОГА, КОТОРАЯ НИКУДА НЕ ВЕДЕТ На окраине села улица разветвлялась на три дороги - одна вела к морю, другая - в город, а третья - никуда не вела. Мартино знал это, потому что у всех спрашивал про третью дорогу и все отвечали ему одно и то же, будто сговорились: - Та дорога? Она никуда не ведет. Не стоит ходить по ней. - Но все-таки куда-то она ведет? - Нет, совсем никуда не ведет! - Так зачем же ее построили? - Никто и не строил ее. Она всегда там была! - И никто никогда не ходил по ней? - Ох, и упрямая ты голова!.. Раз тебе говорят, что там ничего нет... - А откуда вы знаете? Вы разве ходили по ней? Мартино был такой настойчивый, что его так и прозвали - Мартино Упрямая Голова. Но он не обижался и продолжал думать о дороге, которая никуда не ведет. Когда он подрос настолько, что смог переходить улицу, не держась за дедушку, он встал однажды рано утром, вышел из села и решительно зашагал по таинственной дороге, которая никуда не вела. Дорога была вся в выбоинах, местами заросла травой, но, к счастью, дождя давно не было - не было и луж на дороге. Поначалу по обе стороны шла изгородь, но скоро она кончилась, и тогда дорога потянулась через лес. Ветви деревьев переплетались над ней, и получалась темная прохладная галерея, в которую лишь изредка, словно луч карманного фонарика, пробивался солнечный свет. Шел Мартино, шел, а галерея все не кончалась, и дорога не кончалась тоже. У Мартино уже ноги заныли от усталости, и он стал подумывать, не вернуться ли назад. Вдруг откуда ни возьмись - собака! - Где собака, там и жилье! - решил Мартино. - Или, во всяком случае, человек. Собака бросилась навстречу Мартино, радостно виляя хвостом, и лизнула ему руку, а потом побежала вперед по дороге, все время оглядываясь, идет ли за ней Мартино. - Иду, иду! - говорил Мартино, которого все это очень заинтересовало. Постепенно лес стал редеть, проглянуло небо, и дорога привела к большим железным воротам. За оградой Мартино увидел дворец. Все окна его были гостеприимно распахнуты, из трубы шел дым, а на балконе стояла прекрасная синьора, приветливо махала Мартино рукой и звала: - Сюда, сюда, Мартино Упрямая Голова! - Э! - обрадовался Мартино. - Я и не представлял, куда приду, но вы, оказывается, хорошо знали, кто к вам придет! Мартино открыл ворота, пересек парк и вошел во дворец как раз в тот момент, когда прекрасная синьора вышла ему навстречу. Синьора была очень красива и одета куда лучше всяких фей и принцесс. И к тому же веселая-превеселая. - Так ты не поверил? - засмеялась она. - Чему? - удивился Мартино. - Не поверил, что эта дорога никуда не ведет? - Еще бы! Слишком глупая история. По-моему, на свете гораздо больше просто еще не изведанных путей, чем нехоженых дорог. - Разумеется. Нужно только не бояться неизвестных дорог. А теперь идем, я покажу тебе дворец. Больше ста залов было во дворце, и все они были забиты сокровищами - совсем как в сказках про спящих красавиц или про чудовищ, оберегающих свои богатства. Тут были алмазы, драгоценные камни, золото, серебро. А прекрасная синьора все говорила Мартино: - Бери, бери все, что захочешь. Я одолжу тебе тележку, чтобы ты мог забрать все, что хочешь. Сами понимаете, Мартино не заставил себя уговаривать. Он доверху нагрузил тележку и отправился в обратный путь. Вместо кучера у него сидела собака, Это была ученая собака - она умела править вожжами и лаяла на лошадей, когда те начинали дремать или сбивались с дороги. В селе о Мартино уже и думать забыли - решили, что он погиб. И когда он вдруг вернулся, все очень удивились. Ученая собака выгрузила на площади все сокровища, вильнула хвостом в знак прощания, снова забралась на тележку и скрылась в облаке пыли. Мартино сделал богатые подарки всем - и друзьям, и недругам - и раз сто вынужден был повторить свой рассказ про все, что с ним приключилось. И всякий раз, когда он умолкал, кто-нибудь из его односельчан бежал домой, запрягал лошадь и пускался вскачь по дороге, которая никуда не ведет. К вечеру все они возвращались. У всех были вытянутые от огорчения лица: дорога, уверяли они, вела прямо в болото, в чащу леса, в заросли колючего кустарника. Не было там ни железной ограды, ни дворца, ни прекрасной синьоры, раздающей богатства. А все потому, что некоторые сокровища открываются только тем людям, которые первыми проходят по нехоженым путям! Как Мартино Упрямая Голова. ПУГАЛО Гонарио был самым маленьким из семерых братьев. У родителей его не было денег, чтобы послать мальчика в школу учиться. И пришлось ему наняться на богатую ферму - работать. Так Гонарио стал... пугалом. Он должен был ходить по полям и разгонять птиц. Каждое утро ему давали кулек с порохом, и он отправлялся на работу. Время от времени он останавливался среди поля и поджигал щепотку пороха. Вспышка огня пугала птиц, и те улетали, думая, что пришли охотники. А однажды искра попала на куртку Гонарио, она загорелась, и если бы мальчик не догадался броситься в ров с водой, то, конечно, погиб бы от огня. Прыгнув в ров, Гонарио перепугал там всех лягушек - они с невероятным шумом и гамом бросились врассыпную. Крики лягушек напугали кузнечиков и цикад, и они на мгновение замолкли... Но больше всего испугался сам Гонарио. Испугался и заплакал. Он сидел один-одинешенек возле рва, мокрый, словно гадкий утенок, маленький, оборванный и голодный. Он плакал так горько, что даже воробьи перестали прыгать с ветки на ветку. Они глядели на мальчика и сочувственно щебетали, пытаясь утешить его. Но разве могут воробьи утешить свое пугало?! Эта история случилась в Сардинии. КАК ОДИН МАЛЬЧИК ИГРАЛ С ПАЛКОЙ Было утро. Маленький Клавдио играл у ворот, а по улице, сгорбившись, опираясь на палку, шел старик в золотых очках. У ворот он вдруг уронил палку. Клавдио поднял ее и подал старику. Тот улыбнулся: - Спасибо! Только, знаешь, она не нужна мне больше. Я отлично смогу обойтись и без палки. Оставь ее себе, если хочешь. И ушел, не дожидаясь ответа. Заметно было, что он уже не так горбился. А Клавдио так и остался стоять с палкой в руках, не зная, что с нею делать. Это была обыкновенная деревянная палка, с изогнутой ручкой и железным наконечником. Ничего в ней особенного не было. Клавдио стукнул раза два палкой о землю, а затем просто так, играя, взял и оседлал ее, словно игрушечного коня. И вдруг он действительно оказался на коне - на замечательном черном жеребце с белой звездой на лбу. Скакун заржал и галопом понесся по двору, выбивая копытами искры из камней. Когда Клавдио, изумленный и немного растерянный, слез с него, то палка уже снова стала обыкновенной палкой. На ней не было и следов каких-нибудь копыт, а был только железный наконечник, не было пышной гривы, а была только изогнутая ручка. "Что, если еще попробовать?" - подумал Клавдио. Он снова сел верхом на палку. На этот раз она оказалась величественным верблюдом, а двор превратился в огромную пустыню. Но Клавдио не испугался и стал всматриваться в безлюдную даль пустыни, пытаясь найти оазис. "Это, конечно, волшебная палка", - решил Клавдио и в третий раз оседлал ее. Теперь он мчался в красном спортивном автомобиле по гоночному треку, а на трибунах шумели болельщики. И Клавдио первым пришел к финишу. Затем палка стала моторным катером, а двор - спокойным зеленым озером. Потом Клавдио оказался на космическом корабле, оставляющем за собой звездный шлейф... Но всякий раз, когда Клавдио ступал на землю, палка приобретала свой обычный мирный вид - у нее была все та же гладкая изогнутая ручка и ржавый железный наконечник. В играх быстро пролетел весь день. А вечером Клавдио снова выглянул на улицу и снова увидел старика в золотых очках, возвращавшегося откуда-то. Клавдио с любопытством оглядел его, но ничего необычного не заметил - это был обыкновенный старик, немного утомленный после долгого пути. - Понравилась тебе палка? - спросил он Клавдио. Клавдио решил, что старик хочет забрать палку, и протянул ему ее, покраснев: - Спасибо! Но старик покачал головой. - Оставь ее себе, - сказал он, - на что мне теперь эта палка! Ты с ее помощью можешь даже летать, а я ведь только опираюсь на нее. Я могу прислониться и к стене - все равно. И старик ушел, улыбаясь, потому что нет на свете человека счастливее того, кто может подарить что-нибудь детям. СТАРЫЕ ПОСЛОВИЦЫ - Ночью, - заявила одна Старая Пословица, - все кошки серы! - А я черная! - возразила черная кошка, которая как раз в этот момент перебегала дорогу. - Не может быть! - рассердилась Старая Пословица. - Старые Пословицы никогда на ошибаются! - А я все равно черная! - ответила кошка. От удивления и огорчения Старая Пословица тотчас же свалилась с крыши и сломала ногу. А другая Старая Пословица отправилась однажды на футбол. Там она стала болеть за одного игрока и решила помочь ему. Она шепнула ему на ухо: - И один в поле воин! Футболист попробовал играть мячом в одиночку. Но смотреть на это зрелище было так тоскливо, что можно было умереть от скуки. К тому же футболисту, игравшему в одиночку, некого было побеждать, и он вскоре вернулся в свою команду. С досады Старая Пословица заболела, и ей пришлось удалить гланды. Встретились как-то три Старые Пословицы и, едва открыв рот, сразу же заспорили. - Начало - половина дела! - заявила первая. - Ничего подобного! Всем известно, что в любом деле лучше всего золотая середина! - возразила вторая. - Глубочайшее заблуждение! - воскликнула третья. - Конец - всему делу венец! Тут они вцепились друг другу в волосы, да так до сих пор и дерутся. Есть еще одна история про Старую Пословицу, которой захотелось отведать груш. Она уселась под грушевым деревом и стала ждать. "Спелая груша сама с ветки падает!" - подумала она. Но груша упала с дерева только тогда, когда насквозь прогнила. Она шлепнулась прямо на макушку Старой Пословицы, и та с горя тотчас же ушла на пенсию. ПРО АПОЛЛОНИЮ, КОТОРАЯ ЛУЧШЕ ВСЕХ УМЕЛА ВАРИТЬ ВАРЕНЬЕ В Сант-Антонио - это у озера Лаго Маджоре - жила одна женщина, великая мастерица варить варенье, и такое вкусное, что отовсюду, из всех окрестных долин, приезжали к ней люди, чтобы она сварила им варенье. В хорошую погоду в Сант-Антонио всегда было много приезжих - из Валькувии и Вальтравальи, из Дументины и Поверины. Люди присаживались отдохнуть на невысокую каменную ограду, откуда можно было полюбоваться видом озера, а потом шли к Аполлонии. - Не сварите ли вы нам варенье из черники? - Охотно! - отвечала Аполлония. - А мне из слив! - Пожалуйста! У Аполлонии были поистине золотые руки. Как-то приехала к ней одна бедная женщина из Аркумеджи, такая бедная, что у нее не было даже горсточки персиковых косточек, чтобы сварить варенье, и по дороге она набрала в передник каштановой скорлупы. - Аполлония, сварите мне варенье! - попросила она. - Из каштановой скорлупы? - удивилась та. - У меня нет ничего другого! - Ну что ж, попробую. Аполлония постаралась и сварила такое вкусное варенье, какого еще никто и никогда не отведывал. В другой раз бедная женщина из Аркумеджи не нашла даже каштановой скорлупы, потому что ее уже засыпали сухие опавшие листья. И она нарвала полный передник крапивы. И снова: - Аполлония, сварите мне еще варенье! - Из крапивы? - Я не нашла ничего другого... - Ну что ж, попробую. Аполлония взяла крапиву, засыпала ее сахаром, сварила так, как только она одна умела это делать, и у нее получилось такое варенье, что пальчики оближешь. И все потому, что у Аполлонии были поистине золотые руки: она могла сварить варенье даже из камней. Проезжал как-то в тех краях король, и захотелось ему тоже попробовать знаменитого варенья, которое варила Аполлония. Подала она ему блюдце с вареньем. Взял король ложечку, попробовал и недовольно поморщился - в варенье случайно оказалась муха. - Невероятно противно! - заявил король. - Ужасно невкусно! - Не будь варенье хорошим, муха не сунулась бы в него, - ответила Аполлония. Однако король уже рассердился и приказал своим солдатам отрубить Аполлонии руки. Тогда люди разозлились на короля и заявили, что если он отрубит Аполлонии руки, то они снимут ему голову вместе с короной. Потому что голова, чтобы носить корону, всегда найдется, а таких золотых рук, как у Аполлонии, днем с огнем не сыщешь! Пришлось королю убраться восвояси подобру-поздорову. СТАРАЯ ТЕТУШКА АДА Когда старая тетушка Ада стала совсем-совсем старенькой, она переехала жить в дом для престарелых людей. Поселили ее в небольшой комнате, где стояли три кровати. Две из них занимали такие же, как она, сухонькие старушки, а третью отвели ей. Старая тетушка Ада сразу же облюбовала себе креслице у окна, взяла печенье и накрошила его на подоконник. - Что же это вы придумали! - рассердились старушки. - Так же муравьи наползут сюда. Но вместо муравьев на окне вдруг появилась птичка. Она с удовольствием поклевала печенье, а потом вспорхнула и улетела. - Ну вот, - снова заворчали старушки. - Вы старались, а она поела, хвостиком покрутила и улетела! Даже спасибо не сказала! Как и наши дети. Выросли и разлетелись кто куда, даже не вспомнят о своих родителях. Ничего не ответила старая тетушка Ада. А на другой день опять накрошила печенье на подоконник. И так она делала каждое утро. И птичка тоже стала прилетать каждый день, всегда в одно и то же время. А если случалось, что тетушка Ада еще не приготовила ей завтрак, птичка начинала беспокоиться и волноваться. Прошло некоторое время, и птичка прилетела на окно не одна, а со своими птенцами. Потому что она уже свила себе гнездо и у нее появилось четверо детишек. Птенцы тоже с удовольствием клевали печенье, которое крошила им старая тетушка Ада. Так что теперь каждое утро на подоконнике появлялась целая стайка. И если, случалось, завтрак запаздывал, птицы поднимали ужасный шум и галдеж - пищали и чирикали на все голоса. - Там ваши птицы прилетели, - говорили старушки старой тетушке Аде, и видно было, что им немного завидно. И тетушка Ада бросала все дела и семенила как могла к своей тумбочке. Она доставала печенье, лежавшее рядом с пачкой кофе и анисовыми карамельками, и говорила: - Сейчас, сейчас! Иду! - Ох-ох! - вздыхали старушки. - Если б вот так же - печеньем - можно было бы вернуть сюда наших детей. А ваши, тетушка Ада, где ваши дети? Старая тетушка Ада не знала, где они. Может быть, в Австралии. Но она не смущалась. Она крошила птичкам печенье и приговаривала: - Ешьте, ешьте, иначе у вас не будет сил летать. А когда птицы заканчивали свой завтрак, она добавляла: -