сколько дней на остров отправится Бруччо с тремя помощниками и запасом продовольствия. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает... Изложив эту историю, Язон призадумался, глядя в меркнущий потолок, затем, напрягая память, стал декламировать "Балладу Редингской тюрьмы". С этим шедевром он познакомился в одном из исправительных заведений Кассиопеи, директор коего считал, что чтение поэтов древности столь же благотворно для воров и мошенников, как и работа на лесоповале. Кроме Оскара Уайльда, в тюремной библиотеке содержались под стражей Киплинг, Байрон, Данте и Шекспир, а также иные легендарные персоны, и посему Язон, тогда еще совсем мальчишка, смог пополнить свое образование. Баллада закончилась, и некоторое время он колебался между Мильтоном и Шекспиром, но вскоре припомнил песню кочевников с планеты Счастье; ее достоинством являлись простота, непритязательность и бесконечность. Усевшись на пол, Язон затянул: Свободные, как ветер, Свободные, как равнины, По которым мы бродим, Не зная другого дома, Кроме наших шатров. Наши друзья моропы Несут нас в битвы, Разрушая здания тех, Кто нас предал... [Цитируется по собранию сочинений Гарри Гаррисона, том 1, роман "Мир Смерти" (изд-во "Полярис", 1991 г.)] Прошло с полчаса, когда его заунывный напев прервал сухой металлический голос на межязыке: -- Ты, хадрати... Прекратить! Сбор информации кончать есть. Язон смолк и поднялся на ноги. Кажется, проблема интеллектуального контакта была разрешена -- по крайней мере частично. Стенка его узилища раздалась, и он увидел коридор с глубокими нишами по обе стороны, тянувшийся, как мнилось, в бесконечность. В коридоре стояло существо -- предположительно женщина с именем П'а-та-а-а-рр'и, -- а при ней четверо в желтом, с увесистыми цилиндрами в шестипалых конечностях. Из цилиндров торчали зловещего вида стволы, так что в их назначении не приходилось сомневаться. -- Ты, хадрати, идти, -- провещал голос с потолка. -- Идти, иначе -- смерть! -- Спасибо, я тоже тебя люблю, -- отозвался Язон, вышел в коридор и уставился на женщину. -- Ты -- Патари? П'та-а-р'и? Знаете, милая леди, такое мне не выговорить. Может, сойдемся на Патриции? Или просто Пат? -- П'ат, -- произнесла она с чудовищным акцентом, коснувшись ладонью пряжки комбинезона. Затем повторила приказ компьютера: -- Идти, хадрати. -- У меня ведь тоже имя есть, -- пробормотал Язон, но двое охранников схватили его под локти и молча запихнули в нишу. Это был лифт, перемещавшийся в невесомости. Первое обстоятельство Язона не удивило, но от второго он чуть не задохнулся, придя в неописуемый восторг. Управляемая гравитация! Кажется, эти бритбаки продвинулись дальше людей в познании тайн природы -- во всяком случае, в данной конкретной области! В Галактике распространялась молва, что компенсаторы тяготения уже существуют, но эти устройства, вероятно, были слишком громоздкими, чтоб устанавливать их на кораблях. А здесь... Чувство падения исчезло, и они шагнули в зал, наполненный непонятными приборами. Матово блестели странные конструкции, что-то щелкало и жужжало, скрипело и попискивало, а над головой переливался огнями сферический купол, похожий на тот, что в покинутой камере, но раза в три просторнее. Терминал компьютера, мелькнула мысль у Язона. Он остановился, чтоб разглядеть получше все эти чудеса, но пара стволов тут же уперлась ему в спину. -- Идти! -- раздался с потолка металлический голос, и Пат, дернув прикрывавшим ноздрю клапаном, повторила: -- Идти! Язона толкнули в коридор, который открылся в переборке. Одна из коридорных стен была прозрачной, и там сидели в клетках пиррянские твари -- шипокрыл, птица-пила и злобно скаливший зубы рогонос. Это зрелище его ужаснуло; он вдруг подумал, что окажется в такой же клетке, по соседству с рогатым дьяволом, и будет часами и днями взирать на гнусную тварь. Но его повели дальше, к открытой двери в самом конце коридора. Здесь находилась камера, похожая на прежнюю, однако размером поменьше; в ней тоже были светящийся потолок и полка, а над полкой -- какой-то агрегат с довольно глубокой выемкой и дюжиной отверстий. В отверстиях по временам вспыхивали разноцветные огни, но не такие яркие, как на потолочном куполе. Пат разразилась свистящими и шипящими фразами. Они, очевидно, не предназначались пленнику, ибо откликнулся компьютер; минуту-другую женщина, энергично дергая клапаном, вела диалог с машиной, и в сухом металлическом голосе Язон уловил несколько знакомых слов. Наконец она повернулась к нему. -- Это -- для спать, -- шестипалая ладонь легла на полку. -- Это для говорить, -- ее рука поднялась к мерцавшим вверху огням, -- а это -- для есть. Пища для хадрати! Женщина сунула палец в отверстие прибора, висевшего над полкой, и в выемку тут же упал маленький голубоватый диск. Затем раскрылась ротовая щель, и таблетка, подброшенная вверх, исчезла в ней, как пуля, поразившая мишень. "Ну и пасть!" -- подумал Язон. А вслух промолвил: -- Это все, прекрасная леди? С потолка донесся резкий визг, потом -- нечто протяжное и плавное. Ответ Патриции был кратким. Компьютер перевел: -- Все! -- Так дело не пойдет. Мне нужны удобства. Новый каскад взвизгов, шипения, скрежета и протяжных трелей. -- Какие удобства? -- Большой сосуд, в котором циркулирует вода, соединенный с корабельной системой очистки. -- Зачем? -- Для удаления отходов жизнедеятельности. -- Что это такое? Продемонстрировать! -- Боюсь, что демонстрация вам не понравится, -- сказал Язон, переминаясь с ноги на ногу. -- Поверьте, такой сосуд мне жизненно необходим, и поскорей! Не меньше, чем сон и пища. Пат поглядела на него, сузив глаза в вертикальные щелки. Возможно, то была гримаса презрения или недоумения, о чем Язон гадать сейчас не собирался; он чувствовал, что мочевой пузырь вот-вот лопнет. Наконец его пленительница отвернулась и что-то произнесла, довольно длинную фразу, но компьютер отозвался кратким: "Ждать!" Через недолгое время за спинами стражей, стоявших у входа в камеру, возникла новая фигура: такой же бритбак-спиногрыз, но облаченный в зеленое и с отливающей зеленью кожей. Он тащил овальный сплюснутый контейнер размером с башню бронетранспортера и, повинуясь жесту Пат, водрузил его перед Язоном, а после вытянулся будто новобранец в ожидании приказов. Послышался щелчок, и в верхней части контейнера медленно разошлись лепестки диафрагмы. -- Утилизатор! Автономное устройство для уничтожать отходы, -- раздался громоподобный голос компьютера. -- Уничтожать все, что попадать внутрь. Хадрати быть осторожный! -- Я всегда осторожен, -- сообщил Язон. -- Может быть, леди покинет помещение? С потолка обрушился шквал свиста, шелеста и скрежета. Пат повернулась и вышла; за ней исчез бритбак в зеленой униформе, и стена сомкнулась. Оставшись в одиночестве, Язон с минуту глядел в бездонное нутро устройства для уничтожения отходов, потом воспользовался им и облегченно перевел дух. Лепестки диафрагмы плавно сошлись, что-то загудело, и в камере повеяло грозовым воздухом. -- Надеюсь, я смогу открыть эту штуку, когда понадобится, -- произнес он. -- Глядеть: отверстие рядом с запирающим механизмом, -- сообщил компьютер. -- Вложить часть верхней конечности, называемой палец. -- Благодарю. -- Голова Язона запрокинулась, взгляд скользнул к потолку. -- Теперь объясни мне, что случилось. Зачем я здесь? Что нужно твоим хозяевам? Желают воевать с людьми или вступить в союз? Откуда вы пришли и с какой целью? -- Информация не давать. -- Почему? -- Две причины. Первая: это терминал ограниченного доступа. Вторая: данный искусственный интеллект иметь высокий уровень. Слишком высокий, чтобы общаться с хадрати. -- С кем же мне тогда общаться? -- С мрин, -- последовал загадочный ответ, и компьютер замолчал. -- Ты, я вижу, сноб, -- скривился Язон, опускаясь на пол. Он сел, скрестив ноги, подпер подбородок кулаком и задумался. Итак, его похитили инопланетяне... Высокоразвитый народ, проникший в тайны тяготения и звездных перелетов... Странные твари, которые дышат спиной и разговаривают носом или тем, что у них вместо носа... Похитили! И что же дальше? Интерлюдия. Пирр, остров в восточном океане Огромный человек, лежавший у подножия валуна, рядом со штабелем металлических ящиков, пошевелился и протяжно застонал. Веки его дрогнули, глаза раскрылись; они смотрели в небо, на россыпь ярких звезд и луны, мелькающие в облаках, но взгляд оставался бессмысленным, словно человек не понимал, где очутился, почему и для чего. В тусклом свете, изливавшемся с небес, лицо его было похоже на каменную маску: плоскогорья лба и щек, хребты надбровных выступов над кратерами глазниц, каньон полуоткрытого рта и задранный вверх утес-подбородок. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Внезапно он прищурился, подтянул ноги и вскочил, но тут же, бормоча проклятия, оперся о скалу -- его пошатывало. Затем голова на мощной шее повернулась точно боевая башня крейсера, зрачки-стволы уставились в темноту, и хриплый рык перекрыл шелест волн, набегавших на берег. -- Какого дьявола! Он вскинул руку, грохнули выстрелы, пули защелкали по камням, выбивая мелкую крошку и искры. Человек стрелял, и от секунды к секунде его черты теряли сходство с гранитным изваянием; казалось, знакомый грохот и треск вернули ему жизнь, и каждое нажатие курка вливает в его мышцы энергию и силу. Уже не шатаясь, он отодвинулся от валуна, расправил плечи, ощупал пальцами левой руки патронташ. Стая пуль еще жужжала и посвистывала в воздухе, когда он с привычной сноровкой перезарядил оружие и замер, вслушиваясь в темноту. -- Кто здесь? Что за поганая тварь? Вылезай! Рокот валов в прибрежных камнях был ему ответом. Остров, затерянный в океане, молчал; безмолвствовали рваные черные глыбы и темная вода в центральном кратере, не доносилось ни шепота, ни звука с ночных небес, от звезд и облаков, и даже шелестевший над скалами ветер стих, будто испуганный громом выстрелов. Не опуская пистолета, человек поднес пальцы ко лбу, потер висок. Лицо его напряглось, он что-то вспоминал с мучительным усилием. -- Это Пирр... Пирр... Я -- Керк... и я -- на острове... -- Брови его сошлись у переносицы. -- Зачем я здесь? -- С минуту он размышлял, осматривая контейнеры с приборами, водой и пищевым рационом, каменную стену, что окружала площадку у валуна, и бесшумно вращавшуюся антенну сторожевого локатора. Потом стукнул кулаком о ладонь: -- Остров, дьявол меня добери! Остров! Я здесь один? Нет? Не могу вспомнить... Почему? Он склонил голову и снова огляделся, напоминая повадкой гигантского пса, забывшего, где спрятаны с вечера кости. Вид пустого пространства у штабеля ящиков заставил его поморщиться, но тут же его лицо прояснилось; согнув руку, он послал пистолет в кобуру, затем усмехнулся, расставил рупором широкие ладони и гаркнул: -- Язон! Где ты, Язон динАльт? Тишина. Слышен лишь шелест волн да робкий посвист ветра. -- Прячешься? Опять твои проклятые шуточки, инопланетник? Ну, так я с тобою шутить не намерен! Голос ветра окреп; теперь в нем чудилась насмешка. -- Будет лучше, если ты выйдешь, -- с угрозой произнес человек. -- Вылезай! Найду -- переломаю ребра! Ветер свистнул, будто издеваясь. -- Ну, погоди! Погоди! Человек раздраженно сплюнул, включил фонарь, перелез через каменную стену и направился к берегу. Движения его были стремительными и плавными, как у вышедшего на охоту тигра. Спустя час он вернулся, с мрачным видом распаковал передатчик, настроил его и ткнул пальцем в клавишу вызова. -- Город? Кто на дежурстве? Ты, Кламси? Вызови мне Бруччо, парень, да побыстрей! Так быстро, чтоб твоя задница не поспевала за ногами! Еще разбуди пилота скиммера. Скажи ему: мне нужны шесть человек и поисковые датчики. Ну, еще два огнемета... так, на всякий случай... Глава 3 ...Рассказывают, что случилось это так: Язон ловил рыбу на острове в одном из океанов Пирра, и в этот миг спустился с неба огромный корабль, и раздались его люки, и вышли из них Творители в серых одеждах, и увидели они перед собой мужа сильного и славного, грозного видом и быстрого умом. И, испытав его многими испытаниями, проверив многими загадками, они восхитились, и поклонились ему, и пригласили на свой корабль, оказав великий почет и накормив его превосходными яствами... Барни Хендриксон "Мифы и легенды о Язоне динАльте", Северо-Западный галактический центр. Галактическая спираль была огромна -- миллиарды светил и миллиарды планет, а среди них -- миллионы миров, вполне подходящих для человека. С водой и кислородной атмосферой, с материками и океанами, хаосом горных хребтов и неохватным простором пустынь, с сокровищами недр и тайным богатством морского дна. Одни из них породили жизнь, другие -- нет; где-то лишь ветры вздымали пыль над мертвыми скалами, носились над морем и гнали караваны туч, а где-то, в лесах и степях, среди невиданных деревьев, трав и мхов, паслись невероятные животные, то крошечные, то гигантские, искал добычу хищник, струились ручейками змеи, а в вышине парили птицы -- или те создания, которых в этом мире можно было счесть за птиц. Странные чудища, похожие то на медуз, то на исчезнувших в прошлом Земли плезиозавров, то на осьминогов или морских звезд, выползали на прибрежные камни и грелись под"лучами солнц, тускло-красных или блистающих золотом; бабочки дивной красоты играли в воздушных потоках, перемещаясь с ветром на тысячи миль, чтобы опылить луга заморских континентов; огромные черви сверлили в земле бесчисленные тоннели, пожирая перегной и насекомых; хищные рыбы и черепахи в бронированных панцирях бились в вечной тьме глубин, терзая плоть в поисках пищи. Жизнь, цветущую в мирах Галактики, можно было назвать безжалостной и жестокой, буйной и дикой, восхитительной или устрашающей, но уж во всяком случае не скупой; там, где она появлялась, фонтаны ее били с неиссякаемой щедростью. И порождали они столько странных форм и удивительных тварей, что для создания их не хватило бы всех божеств, придуманных на Земле во все времена и все эпохи. Разум, правда, был в дефиците. Его искали -- то с надеждой, рассчитывая встретить мудрых старших братьев, то с опаской, ибо братья могли обернуться соперниками или того хуже -- беспощадными завоевателями. Но чем дольше искали, тем яснее становилось, что в этой Галактике нет у людей ни братьев, ни конкурентов, ни врагов, ни божественных покровителей. Эта проблема обсуждалась на протяжении веков философами и теологами, биологами и математиками, астрофизиками и экологами, тогда как политики облегченно вздыхали -- им хватало забот и с тысячами человеческих миров. Но тайна отсутствия иного разума будоражила воображение. Теологи относились к этому факту как к признаку избранности Земли и, разумеется, земного человечества, биологам и математикам казалось, что вероятность разумной жизни гораздо меньше, чем жизни вообще, а астрофизики напоминали, что множество планет и звездных систем еще не исследованы, а значит, можно ожидать любых сюрпризов. Но для мыслителей иного ранга -- тех, кого называют гениальными провидцами, -- вопрос был ясен и обсуждению не подлежал. Эта Галактика слишком молода, говорили они, и люди просто оказались старшей расой, самой первой, кому всемогущим случаем, игрой стихий и обстоятельств даровано бремя самосознания. Подождите немного, пару миллиардов лет, и вы увидите костры потомков чудищ с Альтаира или амеб с Цирцеи -- а может, не костры, а звездолеты и энергостанции. Увидите! Если, конечно, мы доживем... И если мы дадим им выжить... Впрочем, проблемы столь отдаленного грядущего Язона динАльта не волновали. Гениям он доверял, и потому наличие в Галактике одной и только одной породы разумных существ являлось для него аксиомой. Во всяком случае, так было в прошлом, до и после Великого Распада, и ситуация не изменится еще два миллиарда лет; лишь люди будут кружить по этому звездному архипелагу, селиться на его островах, взламывать недра планет, вспахивать землю, воевать, строить и разрушать города и империи. Здесь -- Галактика людей! Но откуда тогда взялись спиногрызы? Он размышлял об этом, сидя на полу около своей загадочной параши, уставясь на столь же загадочный агрегат, производивший голубоватые таблетки. Несложное дело -- сложить два и два, чтоб догадаться, где родина пришельцев. Эти таинственные приборы, а также гравитационный лифт, компьютер и космический корабль -- Язон не сомневался, что находится на корабле, -- словом, все это говорило о высочайшей технологии. Как и факт его похищения, свершившегося с поразительной легкостью и невзирая на охранное устройство. Заснул на острове, очнулся здесь... Такое под силу лишь существам, чья мощь не уступает человеческой! Соперникам, конкурентам! Древней расе из чужой галактики, явившейся внезапно в мир людей... И что теперь будет? Судя по их повадкам, не банкет в честь долгожданных братьев по разуму... Скорее -- война! Бесконечная кровопролитная бойня в межзвездном пространстве и на поверхности планет! Намного страшней, чем в эру Великого Распада! Язон содрогнулся, чувствуя, как холодеет в животе и на висках выступает испарина, но постарался успокоиться; жизнь научила его относиться с недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Как бы то ни было, он -- здесь, и постарается все сделать, чтоб исключить кровопролитие! Выведать слабости соперника, переиграть, обмануть, запугать... Возможно, сама судьба привела спиногрызов к Пирру... А Пирр -- это вам не Кассилия, не Дархан, не союз миров Полярной Зоны и не Поргорсторсаанд! Пирр -- это Пирр! Самая страшная, неукротимая планета Галактики, рождающая неукротимых людей... Смутный план уже маячил в его голове, однако Язон решил, что полировка и подгонка деталей откладываются; слишком немногое ему известно, а потому не стоит строить гипотез на песке. Он поднялся, подошел к устройству, висевшему над полкой, и начал разглядывать его. Этот агрегат был довольно велик, не меньше метра высотой и шириной, и как бы заглублен в стену; внизу -- обширная полость, а над ней -- двенадцать отверстий в ряд, озаренных разноцветными огнями. Интересно, в какое из них леди Патриция сунула палец. -- Это -- для есть, -- пробормотал Язон и ткнул в крайнюю дырку с фиолетовым огоньком. Палец что-то кольнуло, он надавил сильнее, и о донышко полости стукнула таблетка, тоже фиолетовая. С минуту Язон разглядывал ее, потом сунул в рот, разжевал и с отвращением выплюнул. Господь всемогущий, ну и кислятина! Надо же, пища для хадрати! На этакой пище он заработает язву желудка! Ему хотелось есть, однако были вопросы поважнее. -- Я хочу узнать о моем спутнике, -- произнес Язон, обращаясь к мерцающему потолку. -- О том, кто был со мной на острове. Он здесь или вы его убили? Голос над головой прохрипел: -- Спутник остаться на остров. Без ущерба. Здесь не нужен. Что еще? Облегченно вздохнув, Язон сообщил: -- Я голоден. Мне нужно поесть, а дрянь из этого чертова ящика для меня не подходит! -- Подходит, -- отозвался компьютер. -- Обмен веществ в твой организм быть исследован. Метаболизм и биохимия -- обычный для кислородный жизнь. Состав пищи: белки, жиры, углеводы, микроэлементы и стимулирующий вещества в малых дозах. Все, как у ругов и большинства хадрати. Ешь! Язон изобразил крайнюю степень отвращения. -- Это невкусно! -- Неизвестное понятие. Компьютер с многозначительным лязгом отключился. Огоньки, будто посмеиваясь, мерцали радужными цветами: фиолетовый, темно-синий, просто синий, голубой, и так -- до алого и багрового... Язон сунул палец в четвертое отверстие, и аппарат наградил его голубоватой таблеткой -- точно такой же, какую выдал Патриции. Эта пилюля была безвкусной, похожей на смесь опилок с размельченной бумагой, и Язон проглотил ее без отвращения. Не бифштекс в "Старом Пью" на Дионисе, но все-таки... Очень напоминает стандартный рацион пиррян-жестянщиков, тех, что из города... для них тоже понятия "вкусно" и "невкусно" неизвестны. Он собирался продолжить свои эксперименты, но тут стена напротив полки разошлась, и в помещение впорхнул мохнатый шарик. Не очень большой, пониже колена, но чрезвычайно энергичный; подпрыгнув пару раз, он приземлился на крышке контейнера и выдвинул темное око на гибком, длиной сантиметров тридцать, стебельке. Его конечности, похоже, четыре, прятались в густой меховой шубке, редевшей только у основания стебля; там Язон разглядел некий намек на рот и колыхавшуюся над ним гибкую мембрану. Опустившись на колени, он уставился на странное создание. Оно с не меньшим интересом взирало на Язона. Глаз его был огромным, без зрачка, вдвое больше человеческого. Наконец пришелец подпрыгнул и пропищал: -- Пожелать ли, чтобы твой глаз, не замутив печаль, есть/быть большой и круглый. -- Это вопрос или утверждение? -- поинтересовался Язон. -- Это, дон, сеньор, сэр, сударь, есть/быть оборот вежливости, -- сообщило мохнатое существо. -- Сэра хватит. Кто ты такой? -- Мрин, для оказания услуг контакта. Ты, почтенный сэр, говорить, я и Память слушать. -- Тонкая лапка вытянулась вверх; видимо, мрин имел в виду компьютер. -- Мы слушать и говорить все лучше и лучше, потом учить ругов язык твой расы хадрати. "Оч-чень интересно! -- решил Язон. -- Кажется, у меня нашелся собеседник". -- Меня зовут Язон. Как твое имя, малыш? Шарик снова подпрыгнул, затем начал перебирать хрупкими ножками, пританцовывая на месте. -- Сложное, трудное, тебе не вымолвить. Ты звать мрин, просто мрин, всегда мрин. Я есть/быть единственный мрин на этот корабль. Ты понимать корабль? Корыто, посудина, лоханка для странствовать среди звезд. Ты удивляться? -- Нет. Мой не из каменного века, -- с усмешкой заметил Язон. -- Мой понимать корабль, а еще понимать, что у всех владеющих разумом должно быть имя. -- Он на секунду призадумался и предложил: -- Я назову тебя Непоседой. Годится? Меховой мячик издал восхищенный писк. -- Высокий честь, сэр, дон, сударь! Давая имя, становиться близкий, как... арргх!.. как это на ваш наречий?.. да, друг! Еще ближе -- дядя, папа, дедушка! Он приподнялся на нижних конечностях, подпрыгивая и приплясывая от восторга. Искренность чувств Непоседы не вызывала сомнений -- Язон ощущал исходившие от него волны доброжелательности и приязни. Может быть, это создание тоже было телепатом? Отложив этот вопрос на потом, он вымолвил: -- Рад, что доставил тебе удовольствие, сынок. А теперь скажи-ка, кто такие руги? -- Дети Великой Пустоты, мой сэр с два большой великолепный глаза. Руги лететь в этот галактика и обитая здесь потом навеки. Странствовать здесь среди звезд, делать керр'вадак и брать у хадрати... как это?.. дань, налог, контрибуция! -- Не на тех хадрати наткнулись, -- помрачнев, буркнул Язон. -- Что поделать! Руги есть/быть руги, мы есть/быть хадрати. Руги приказать -- мы служить. -- Выходит, я -- хадрати и ты -- хадрати? -- Да, так есть, мой драгоценный сэр. Язон внимательно осмотрел пушистый шарик с колыхавшимся на вершине глазным щупальцем. -- Но мы не очень-то похожи друг на друга, верно? -- В прежний галактика было много разный хадрати, -- сообщил Непоседа. -- Много разный народ, раса, племя. Хадрати не есть/быть народ, а есть/быть статус. Позиция в галактический общество, элемент иерархии. Ты понимать? Язон помрачнел еще больше. -- Понимать, еще как понимать! И что же, у ругов только один этот корабль? -- Нет. Этот первый в ваш галактика для... -- Совсем человеческим жестом Непоседа поскреб мех под ротовым отверстием, задумался и пискнул: -- Для рекогносцировка, вот! Другие корабли -- много, много! -- идут в ваш галактика. Корабли и Рой. -- Рой? -- Да, сэр, дающий имя. Рой, стадо, стая, толпа. Но Рой -- лучше всего. Самый близкий из понятий. -- Это корабль, только большой? -- Отчасти. Правильней выражаться, сооружение. Конструкция! Руги в ней обитать. -- А скажи-ка мне, приятель... Сотни вопросов вертелись у Язона в голове, но он вдруг резко оборвал фразу и с подозрением уставился на Непоседу. Странно! Ментальное чувство подсказывало, что собеседник не лжет и не пугает, скорее -- полон доброжелательности. Даже почтения, дьявол его побери! -- Ты почему мне это выкладываешь, дружок? -- с расстановкой произнес Язон. -- Это ведь информация секретная -- и про корабль, и про Рой, и про намерения ругов. Или я что-то понял не так? -- Так, -- успокоил его собеседник. -- Нет секрета, досточтимый сэр. Все хадрати должен знать о ругах. Знать, бояться, не оказывать сопротивлений. Сопротивлений -- нехорошо! Солнце взрываться, планета гореть, хадрати гибнуть -- убыток! Язон почувствовал, как струйки холодного пота ползут по спине. Святая Мария Альтаирская и все ее угодники! Взорвать звезду! Неужели такое возможно? -- Ты не преувеличиваешь? -- поинтересовался он. -- Это правда? -- Правда всегда есть/быть правда. Истина! Руг, хадрати всегда говорить правда. -- Не всегда. Можно сказать такое, что не является истиной. Например, что мое имя не Язон, а Виндино Румпельштицхен, диктатор Поргорсторсаанда. Присев на хрупких ножках, Непоседа издал странный звук, напоминавший икоту, и втянул до половины стебель с глазом. Кажется, он был ошарашен, и у Язона мелькнула мысль, что концепция лжи, то есть сознательного искажения информации, повергла его собеседника в ужас. -- Но ты ведь сэр Язон! -- пискнул пушистый шарик. -- Ты так сказать! Если говорить иначе, то... Вверху что-то лязгнуло, и Язон, вскинув взгляд, увидел полыхнувшие на потолочном куполе огни. Проклятье! Как он мог позабыть, что их беседа записывается компьютером? -- Информацию принять к сведению! -- проскрежетал над его головой металлический голос. Непоседа испуганно вздрогнул и сжался, вдвое уменьшившись в объеме. -- Нельзя искажать истина, -- пробормотал он, вибрируя от страха. -- Тех, кто искажать, допрашивать ку'рири... очень, очень плохо! Плохо, нехорошо, мучительно, мой неосторожный друг! -- Этот ку'рири делает больно? -- спросил Язон. -- И ты в нем побывал? -- Нет! Я только видящий... видящий других хадрати, толкующий их говорение... В ку'рири они сказать истина, но поздно! Шерсть с них лететь клочьями! "Устройство для пыток?.. или детектор лжи?.." -- с холодной злобой подумал Язон и прикоснулся к волосам. -- Как видишь, шерсти у меня немного, и не хотелось бы ее потерять. Ты это серьезно про шерсть? -- Это... это есть/быть идиома, -- пискнул Непоседа и, стремительно перебирая ножками, покатился к открывшемуся в стене проходу. Язон вытянул руку, словно собираясь поймать пушистый шарик, но тут же отдернул ее, поднялся и, разминая ноги, начал мерить камеру неторопливыми шагами. Идиома, вертелось у него в голове, идиома... словосочетание, смысл которого не совпадает со смыслом составляющих слов... Что же в таком случае истина? Эти слова или все выражение в целом?.. Хорошую мысль подал Непоседа! Если ее развить и доработать, может получиться толк! Если вспомнить об эвфемизмах, гиперболах и парадигмах, о сленге киллеров с Арктура, жаргоне центаврийских шулеров, ненормативной лексике планет Славянского Союза... Он покосился на потолок. Кажется, Непоседа назвал этот компьютер Памятью?.. Ну, Память так Память! Искусственный интеллект с большим самомнением... Но уж извилин у него поменьше, чем у Язона динАльта! И у него, и у ругов, отродьев Пустоты! И эти извилины, надо думать, не столь хитроумно изогнуты, чтоб отличить правду от лжи... Тем более, что истина и ложь -- всего лишь два полюса, пара логических абстракций, между которыми бродят смутные тени фантазий, вымыслов и полуправды... Задрав голову, Язон уставился в потолочный купол и спросил: -- Сколько слов моего языка зафиксировано в Памяти? -- Три тысячи двести шестьдесят четыре, -- отозвался компьютер. -- Информация продолжает обрабатываться. Цель -- построение грамматики. -- Ты уже отлично говоришь, -- похвалил Язон. -- Думаешь, этих слов нам хватит для содержательной беседы? -- Для общения с хадрати -- безусловно. -- Тогда переведи одну фразу и растолкуй ее смысл своим хозяевам. Язык мой не из стали, но может ранить... [The tongue is not steel, yet it cuts -- язык не из стали, но может ранить (англ.пословица)] Вот так-то, приятель! Язон расхохотался и плюнул на стену. Лучше бы в потолок, но до него было слишком высоко. Глава 4 Космос дан ругам для странствий, Рой -- для жизни, звезды -- чтоб пополнять энергию, планеты -- чтобы брать воду, воздух, минералы и другое сырье, а для развлечения дана игра. И этот дар не менее важен, чем Рой, Космос, звезды и планеты. Кодекс Первого Навигатора. Дже'кана, расположившись в кресле, играл в тью'ти со вторым помощником Ту'баргом, Советником Пи'тхау и Запечатлителем Су'раги. Они сидели в уютном отсеке Зала Забав вокруг решетчатой конструкции с ячейками, в которых светились маленькие голографические фигурки. Повинуясь датчику случайных чисел, конструкция мерцала, принимая тот или иной оттенок -- синий, зеленый, желтый или красный, что соответствовало цветам играющих. Каждый из них держал на ладони колоду квадратных карточек определенного цвета, с плоскими рисунками Творительницы, Творителя, Навигатора, Пилота, Защитника и других персонажей, еще не введенных на игровое поле, и в свой черед вставлял одну из карточек в ячейку; она тут же вспыхивала, и над ней загоралось объемное голографическое изображение. Тью'ти было излюбленным состязанием интеллектуалов с целой системой сложных правил, определявших, когда и куда следует поместить очередную фигуру, а смысл его заключался в том, чтобы избавиться поскорей от всех своих карточек, перекрыв партнерам дороги к победе. Выигрыш зависел как от искусства и быстроты реакции, так и от удачи, ибо очередность ходов диктовалась цветом игровой решетки, который менялся с изрядной скоростью. Конечно, как в любой игре, в тью'ти имелись определенные условности: скажем, зеленых Творителей в природе не существовало, равным образом как желтых Навигаторов и синих Защитников. Да и Великая Пустота, старшая из фигур, была в реальности абсолютно черной, так что цвет игральных карт не имел к ней никакого отношения. При жеребьевке Дже'кане достались красные, и хотя это был оптимальный расклад -- красные всегда начинали -- сейчас он позорно проигрывал. Запечатлитель Су'раги выставил Пустоту и, если повезет, мог рассчитывать на Великого Навигатора, что давало реальные шансы к разгрому соперников. А повезет непременно! "Удачлив, недоношенный потомок кривой Творительницы!" -- думал Дже'кана, нервно перебирая свои квадратики. Их оставалось шесть, а у Помощника Ту'барга и Советника Пи'тхау -- только по четыре. Чтоб кожа их позеленела! С этим Су'раги играть в тью'ти, что воздух втягивать ноздрей. В марисо или луа Дже'кана с ним бы еще потягался -- в тех играх все определялось логикой, и он, будучи Красным, имел преимущество перед Желтыми. Но случай уравнивал их шансы и даже более того -- удача с редким постоянством благоволила Запечатлителю. Про таких говорили: родился с семью пальцами на руках. Решетка вспыхнула зеленым светом, и Су'раги, не потеряв ни мгновения, воткнул в дозволенную ячейку Великого Навигатора. Потом, насмешливо отвесив челюсть, отдал Хозяину салют; теперь, как бы ни повернулось дело, тот оставался в проигрыше. Хорошо, что играли по малой, на треть кедета; сумма не разорительная, в Рое цикл на нее не проживешь. Азарт, с которым Дже'кана начинал игру, совсем угас, но правила не позволяли выйти из состязания. Собственно, не правила, а понятия чести, имевшие силу неписаных законов: не хочешь играть -- не играй, но, если играешь, доигрывай до конца. Сейчас лишь авария с кораблем или встреча с врагами могли бы сдвинуть Дже'кану с места, но ни того ни другого не предвиделось: клан Зи остался в т о и галактике, тогда как "Зверь" торил дороги в этой. Мчался в прыжке, растянутом на сотни светолет, и с каждым мигом был все ближе к Рою, а значит, к почету и славе, которые ждали там Дже'кану. Повезло! Больше, чем Ри'ат, Хозяйке "Двойного светила", и больше, чем Бро'тинли, Хозяину "Спирального луча"! Их транспорты ушли в другие галактики, более дальние, чем эта, и в принципе более перспективные, но не случается такого, чтобы удача выпала разом троим. Планета, подходящая для керр'вадака! Кто из Хозяев-Навигаторов нашел такую? Всех их, разведчиков древних времен, легко перечесть по пальцам одной руки... И все они стали героями, хотя не каждый выжил после керр'вадака -- в древности это решали удача и случай. В древности, но не теперь! При этой мысли благородный эрдж почувствовал прилив тепла в нервном узле и закончил игру, не щуря глаз и не выказывая иных признаков неудовольствия. Он отдал команду Памяти, затем ее повторили Помощник с Советником; все они стали беднее на треть кедета, а Су'раги -- на кедет богаче. Везунчик, чтоб Пустота его поглотила! Впрочем, не стоит: единственный Запечатлитель на корабле и неплохой специалист... Покинув Зал Забав, Дже'кана спустился на командный уровень и проследовал в свои апартаменты. Три больших отсека рядом с рубкой, обставленные с удобствами, какие положены владельцу корабля: мерцающие картины, искусное творение Запечатлителей, а также личный синтезатор, мебель из ископаемой алой кости и камера повышенной гравитации с ложем для сексуальных утех. Напротив располагался столь же роскошный покой, ни разу не занятый за все полеты "Звездного зверя", а также в период стоянок в наследственном Гнезде Дже'каны и на разгрузочных палубах. Высокие гости в ранге Творителей корабль не посещали, даже Играющая Молниями; скорее всего и в этом полете ничто не нарушит ее гипотермического сна. "Что к лучшему", -- подумал Навигатор, шагнув в проем в раздавшейся стене. Делиться лаврами первопроходца ему не хотелось, да и какой дележ с Творителями? Творители сами делят, карают, милуют и награждают... В первом отсеке апартаментов под мерцающими на стенах пейзажами его поджидала Па'тари. При виде ее сердца Дже'каны внезапно сбились с ритма; быть может, ей передалось его волнение? Тот нервный импульс, который рождается сзади и ниже дыхательной щели, растекаясь по телу и наполняя члены блаженством... Но тут он заметил, что Па'тари не разделяет его чувств и даже, скорее, наоборот -- она казалась не радостно-возбужденной, а мрачноватой. При виде Навигатора глаза ее сощурились, а клапан непроизвольно дрогнул. -- Что-то тебя беспокоит? -- Дже'кана сел в кресло, коснулся панели синтезатора и бросил в рот тонизирующую капсулу. -- Да, почтенный Хозяин-Навигатор. Официальное обращение! Признак того, что речь пойдет о делах серьезных. Возможно, о наследовании корабля? Что ж, это было б хорошей наградой для Па'тари, ибо она носила титул кайо, являлась его верной спутницей, а значит, достойна разделить его успех. Стать Навигатором и Хозяином "Зверя"! Конечно, не сейчас, а достигнув мудрости красного поколения... и, разумеется, при условии, что "Зверь" отойдет его потомкам через много-много Оборотов, когда сам Дже'кана обратится в Звездном Чреве в прах... чего не избежишь, даже если его удостоят статуса Творителя... Он оттопырил клапан и резко выдохнул воздух, что служило обычным свидетельством внимания. Па'тари сделала жест благодарности. -- Хочу поговорить о пленнике, достойный Хозяин, об этом хадрати из мира керр'вадака. Такого Дже'кана не ожидал. Поговорить о пленнике? Что за ничтожный повод для беседы! Конечно, его подруга -- Тактик, и ей по рангу заниматься пленником, пока его не доставят в Рой, но все ее хлопоты определялись стандартными схемами: обеспечить жизнедеятельность объекта, расшифровать язык и допросить. Если необходим допрос в ку'рири... Что ж, он не жесток, но истина требует жертв! Он даст на это санкцию. -- Пока хадрати был без сознания, мы с Му'зангом осмотрели его и взяли пробы тканей, -- произнесла Па'тари, глядя, как на стене сменяются мерцающие картины. -- Но все мы -- специалисты транспортного корабля из поколения Желтых и знаем слишком немногое о чужих расах. Об их физиологии, психике, обычаях и способах размножения. -- Детальное исследование -- не ваша задача, кайо. Этим займутся Посредники в Рое, -- успокоил ее Дже'кана. -- Так что же тебя тревожит? Какие-то особенности его организма? -- Нет. Его строение примитивно: скелет отчасти подобен нашему, но нервный узел один, в голове, и перекачка крови тоже ведется единственным органом. Очень уязвимая конструкция! Функции речи, дыхания и приема пищи не разделены, как у нас, -- для этого служит ротовая щель, соединенная с дыхательным мешком и пищеварительным трактом. А этот тракт!.. -- На лице Па'тари промелькнуло удивление. -- Клянусь Пустотой, если извлечь его и вытянуть, он будет длиннее червя с Бозанги! Но он не способен усвоить пищу полностью, и часть ее превращается в отходы. Их, видимо, уничтожают или хранят в специальных емкостях... -- Может быть, это религиозный обряд? -- прервал Тактика Дже'кана. -- Может быть. Во всяком случае хадрати заявил, что ему необходимо избавляться от отходов. Пришлось поставить в камере утилизатор... Надеюсь, он не сунет в него конечности! -- И это все, что тебя беспокоит? -- спросил благородный эрдж после недолгого молчания. -- Нет, Красный. -- Такое обращение к Хозяину служило признаком интимности и в то же время подчеркивало важность сказанного. -- Нет, подробности его физиологии мне безразличны; главное -- он жив и бодр и попадет к специалистам Роя в отличном состоянии. Но... -- Но?.. -- Глаза Дже'каны сузились в вертикальные щелки. -- Этот хадрати имеет очень высокий мышечный тонус. Я бы сказала -- аномально высокий! У старых существ, подобных нашим Творителям, такого не бывает. -- Хочешь сказать, что он молод и очень силен? Что мы ошиблись, взяв его, а не другого, который выглядел покрупнее? -- Н-не уверена... -- с запинкой промолвила Па'тари. -- Не знаю, Красный! Но, осмотрев его, мы обнаружили множество шрамов от заживших ран. Глас Пустоты! -- Она воздела руки вверх. -- У него на шкуре целого места нет! Следы от ожогов и разрезов, от ударов остриями, от клыков, шипов, когтей! Да что там говорить -- дважды или трижды его протыкали насквозь, и это были смертельные раны! Как ты думаешь, что это значит? -- Лишь то, что в обществе их воюют, но медицина на высоте. Для нас совсем не новость. Ты ведь исследовала его снаряжение? Продукт довольно высокой технологии, не так ли? -- Верно. Но я говорю не про общество в целом, а о нашем хадрати. Вспомни, он спал с оружием! Добавь сюда силу и раны и то, что его не раз лечили, спасая от смерти! Что получается? Навигатор задумчиво подергал клапаном вверх-вниз. -- Думаешь, он Защитник или Страж? Особо ценный экземпляр, вроде тех, что там, над нами? -- Взгляд Дже'каны устремился вверх, туда, где за девятью палубами "Зверя" и броней боевого модуля спали красные Защитники. -- Это было бы неудачей -- Защитники, как всем известно, туповаты, да и Стражи тоже... Моя вина! Надо было взять второго! -- Этот второй тоже