Иванович? - спросил Ванюшка. - Да похоже как вроде морской коровы. Большое, пузатое проплыло мимо. Жаль, не очень близко, не мог я рассмотреть, да и водоросли в этом месте больно густые. Ну, только никто как она нам вредила все время. Я пошел вслед за ней, смотрю - вся водоросль так и помята, так и порвана, - будто медведь в овсе валялся. - Идем, Макар Иванович, - сказал Ванюшка, схватывая полумаску и ранец с аккумулятором. - Может быть, нам удастся нагнать ее. Если не убьем, то хоть узнаем, кто этот паразит! 20. ВО МРАКЕ ВЕЧНОЙ НОЧИ Они пошли с погашенными фонарями в полной тьме, протянув руки вперед, как слепые. Неприятно было так идти: то неожиданно оступишься и попадешь в яму, то запутаешься в водорослях, то споткнешься обо что-то: не то утерянный якорь, не то обломки разбитого баркаса... Шли долго. Ванюшка уже начинал уставать. Видно, и на этот раз ему не посчастливится поймать жар-птицу... И вдруг он и Конобеев почувствовали на своем теле движение воды - ощущение, похожее на то, когда на земле обнаженный человек чувствует давление ветра. Откуда-то сильно "дуло". Они повернулись в сторону этого подводного водяного ветерка. Но не успели они сделать нескольких шагов, как "ветерок" превратился в сильный "ураган", столь резко оттолкнувший их назад, что Ванюшка упал, а Конобеев пошатнулся. Наклонив голову, старик рванулся вперед. Ванюшка поднялся и последовал за ним. Неожиданно кто-то схватил Ванюшку за плечо. На ощупь это была человеческая рука. Конобеев? Но он ушел вперед. Значит, тот человек, который производил опустошения на полях! По движению воды Ванюшка почувствовал, что человек другой рукой хочет схватить его за горло. Ванюшка пошарил рукой у пояса кортик и замахнулся, пытаясь вспороть неведомому врагу живот. Но враг схватил Ванюшкину руку. Ужаснейшая боль! Ванюшка вскрикнул; в тот же момент сильнейший свет ослепил его глаза и погас. Но этого короткого мгновения было достаточно, чтобы Ванюшка мог увидеть наклонившееся над ним огромное бородатое лицо Конобеева. - Сдурел ты, что ли? - заорал Ванюшка в водяную тьму. Конобеев отпустил руки. Он схватил слуховую трубку и виновато забормотал: - Однако история-то какая от тьмы случилась! Сослепу чуть друг друга не прикончили! Идем, что ли. Ушло чудовище, а ты на меня наткнулся! Ванюшка уселся на дно и зажег фонарь. - Гаси! - крикнул Конобеев. - Может быть, оно недалеко ушло. Ванюшка погасил, и вдруг где-то далеко-далеко в глубине блеснул как будто ответный огонек. Блеснул и погас... Потом еще раз блеснул и погас уже в другом месте. - Видел? - спросил Ванюшка. - Что это? Пойдем туда! - сказал он, показывая в ту сторону, где в последний раз блеснул огонек. Они взялись за руки и пошли. Дно быстро понижалось. Друзья входили в глубокую подводную низину. Время от времени навстречу им "веял ветерок". - Большой зверь шевелится, однако, - сказал Конобеев, приглушая голос, хотя он говорил в трубку, плотно прижав губы к краям ее. Ванюшке стало немного страшно. Впервые он подумал о том, что они подвергаются большой опасности. Когда же в темной пучине вдруг опять сверкнул огонек, Ванюшка побежал вперед, оставив Конобеева. Скорее бы встретиться с этим неведомым врагом! Может быть, это самая безобидная рыба, только снабженная световым аппаратом, как многие обитатели глубоких сод?! Ванюшка почувствовал, что вода все сильнее давит грудную клетку. Труднее становилось втягивать в себя кислород. Зато выдыхание происходило с необычайной быстротой. Очевидно, они шли уже на значительной глубине. Еще несколько метров вниз - и ноги Ванюшки заболтались в воде, не ощущая почвы. Вода начала выдавливать его вверх. Какая досада, что он не надел зимнего водолазного костюма с бочкообразной грудью! Тогда можно было бы проникнуть на гораздо большую глубину. Все тело сдавлено, но особенно достается груди. Ванюшка болтался в водном пространстве, как человек, попавший в мир невесомого. Он не мог идти дальше. Более тяжелый Макар Иванович плавал где-то под ним... Он поймал Ванюшку за ногу и потянул вниз. - Однако ты пропадешь тут, малый, - крикнул Конобеев в трубку. - Ничего... Макар Иванович! - задыхаясь, ответил Ванюшка. Он не хотел сдаваться, но Конобеев, подхватив юношу под мышки, вдруг одним ударом правой руки поднялся вместе с ним на десяток метров вверх. Ванюшка чувствовал, как с каждым метром скатывается с него тяжесть, сковывавшая все тело. Правда, Ванюшка теперь прибавил в весе, но зато он может дышать нормально. Какая досада, что им не удалось выследить чудовище! Но теперь они уже кое-что знают. Надо только продолжать слежку. Ванюшка посмотрел вверх. Оттуда виднелся слабый свет. Утро! Однако как незаметно прошла ночь! "Солнце! Благодатное солнце! Хорошо, интересно под водой, но скучно без солнца. Правда, через небольшой слой воды оно и светит и греет подводный мир, но все же"... - Ванюшка не успел додумать своей мысли. Его внимание было привлечено длинным шестом, который медленно погружался в воду. Посмотрев вверх, Ванюшка увидел дно лодки и смутное отражение человека, нагнувшегося из-за борта над водою. Лодка находилась почти над самой сторожкой. Ванюшка толкнул Конобеева локтем. - Опять японцы взялись за свое! - сказал он. - Сейчас я просверлю им донышко. - Погоди, однако! - крикнул прямо в воду Конобеев и, отстранив Ванюшку, зашагал к шесту. Макар Иванович был обозлен неудачами прошлой ночи. Притом он помнил свое обещание, данное Таяме. А это, конечно, были его агенты, и Конобеев решил, наконец, расправиться с купцом по-настоящему. Слово старика Конобеева твердо! 21. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА Конобеев рванулся вперед. Своею головою Нептуна он начал таранить воду с такой силой, что рыбы, проплывавшие сзади него, крутились в водовороте. Ухватившись за шест, Макар Иванович дернул его с такой силой, что лодка перевернулась и люди начали падать в воду. Один, два, три... Двое мужчин и женщина. Один мужчина, быстро всплыв на поверхность, направился к берегу. Ванюшка определил, что это японский рыбак или матрос. Другой мужчина, барахтаясь, шел ко дну. Женщина отчаянно пыталась уцепиться за перевернутую лодку. Лодку отнесло в сторону. Женщина, делая беспорядочные движения руками и ногами, стала погружаться головою вниз, прямо на Ванюшку. Он отошел в сторону и протянул вверх руки, намереваясь подхватить ее. Рот у нее был плотно закрыт, глаза широко раскрыты и смотрели с ужасом на подводное чудище - человекоподобное существо с большим черным носом, протягивающее к ней руки. Вот женщина открыла рот. Она захлебывается!.. Что делать? Вынести ее на поверхность или стащить в сторожку, благо она рядом? Ванюшка увидел, что Конобеев несет на руках утонувшего мужчину, открывает дверь в камеру сторожки и вносит туда. Ванюшка подхватил женщину на руки и поспешил за стариком. Закрыли железную дверь и пустили в ход насосы. Они работали исправно, но Ванюшке казалось, что никогда еще вода не вытекала так медленно. Он держит женщину в руках, высоко подняв ее голову к потолку, чтобы дать ей скорее воздуха, как только схлынет вода. У потолка ярко горела лампа. Вот вода опустилась до уровня плеч. Теперь Ванюшка мог хорошо рассмотреть лицо женщины. И вдруг он вскрикнул от удивления. Да ведь это она, та самая девушка, которую встретил он в пещере и напугал своим эхом! О которой он так много думал, тщетно искал! И неужели он встретил ее теперь лишь для того, чтобы похоронить ее тут? Вода опустилась еще только по щиколотку, а Ванюшка уже хотел открыть дверь сторожки. Конобеев удержал его. Наконец камера освободилась от воды. Ванюшка и Конобеев перенесли утонувших людей в избушку и положили на пол. Начали приводить их в чувство. Прошло несколько томительных минут. Ванюшка волновался все более. Но вот девушка стала оживать. Исчезла бледность лица, дрогнули веки. Она почти сознательно взглянула в лицо Ванюшки и едва заметно улыбнулась. Ванюшка пришел в восторг. - Фывы? - спросил он. Это должно означать "живы". Но девушка не поняла его. Может быть, подводные люди говорят на особом языке. - Как вы сюда попали, фут возьми? - задал Ванюшка второй вопрос. - Это мне нравится! - ответила девушка насмешливо, и тут же закашлялась. - Маленькая... прогулка... на дно... Взволнованный Ванюшка картавил больше обыкновенного. - Я в пеффере вас видел, давно, а теперь вы тут. Вот я и удивляюсь, как вы... опять здесь... сюда попали... - Бррр... Гррр... Апчхи!.. Аленка, ты жива? - послышался голос мужчины, пришедшего в себя. "Аленка! Елена! Так вот, значит, как ее зовут! - подумал Ванюшка. - Лена, Леночка. А тот называет ее Аленка. Кто он ей? Отец, должно быть. А может быть, муж?.." - и в сердце Ванюшки вонзилась игла Неприятное, незнакомое, болезненное чувство. Он еще не знал, что это - ревность. - А вы, Борис Григорьевич? - спрашивает девушка. "Борис Григорьевич, вы... Кто же он? Отец?.." - мучительно пытается разгадать Ванюшка. - А я хотел пустить пузыри, - отвечал Борис Григорьевич, - да вот сей почтенный старец начал на мне играть, как на гармошке, пришлось опять начать эту музыку. - Борис Григорьевич приподнялся, уселся на полу, упершись руками, и, подняв голову вверх, спросил: - Кому мы обязаны нашим неожиданным спасением? Конобеев крякнул. Один только Ванюшка понимал смысл этого неопределенного междометия: хорошо, мол, спасение, если я сам едва не утопил вас! - Я вижу, - продолжал Борис Григорьевич, не дождавшись ответа, - перед собою, очевидно, водолазов, хотя вы больше похожи на новую, черноносую породу людей, которые, наверное, произошли от морской сырости. Аленка рассмеялась, а Ванюшка начал подозрительно быстро снимать свой каучуковый нос. - Где мы находимся? Который теперь час? - про должал Борис Григорьевич. - Что стало с нашим лодочником и моими инструментами? - Находитесь вы под водой, - ответил Ванюшка за Конобеева, к которому был обращен вопрос, - в подводной сторожке подводного совхоза; час теперь девятый, лодочник ваш удрал, бросив вас утопать, и теперь, наверное, уже сушится на берегу, - он плавает, как рыба, - а инструменты ваши, наверное, лежат на дне морском рядом с нашей сторожкой. Мы подберем их, высушим и предоставим вам в полной исправности. А носы у нас, между прочим, как и у вас. - Подводный совхоз? Это великолепно! - вскричал Борис Григорьевич, вскакивая с пола. Он оказался очень высоким мужчиной - под стать Конобееву, - лысый, с черными, коротко подстриженными усами и черными бровями. Остатки волос на висках были совершенно седые. - Мы давно уже слышали о подводном совхозе; еще в прошлогоднюю экспедицию здесь уже поговаривали о нем, а в этом году мы непременно хотели познакомиться с этим чудом природы. И вот, как говорится, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Позвольте представиться: член Академии наук, профессор Борис Григорьевич Масютин. А эта сидящая на полу девица, виновница всего происшествия, - Елена Петровна Пулкова - родная дочь Пулковской обсерватории, попросту Аленка, аспирантка, от слова "аспире" - "дуть, веять, стремиться". Самое стремительное и легкомысленное существо в мире. Аленка поднялась с пола, оправила мокрое платье и подала руку Ванюшке и Конобееву. - Макар Иванович Конобеев, Иван Иванович Топорков. Служащие подводного совхоза. Очень приятно познакомиться, - сказал Ванюшка, крепко сжимая руку Масютина и еще крепче - Аленки. - Вас попросту зовут Аленка, а меня Ванюшка. Вот и очень хорошо. Позвольте просушить ваше платье. - Ванюшка пустил струю горячего воздуха. - Я вижу, у вас тут все электрифицировано. Молодцы! Подходи, Аленка, сушись первая. Если я начну сушиться, то ваш аппарат непременно испортится. - Тут двоим места хватит, становитесь, Борис Григорьевич, - пригласила девушка. - Мне, понимаете, удивительно не везет, - продолжал Масютин, с удовольствием поворачиваясь то одним, то другим боком перед теплой струей воздуха. - Терпеть не могу путешествовать. То ли дело сидеть у себя в кабинете на Морской. Я люблю ночью работать. Все спят. Тихо. Самоварчик ворчит - у меня такой маленький есть, - папиросы покуриваешь. И никаких тебе происшествий. Я домосед. И, несмотря на это, только и делаю, что путешествую. - Потому что вы любите это, - сказала Елена Петровна. - Я! Люблю? Путешествовать? Терпеть не могу. Ненавижу! Я не выношу путешествия, как такового. Но я люблю, это правда, извлекать из-под земли разные полезные ископаемые, редкие металлы и прочее такое. Я, видите ли, химик, геолог, физик. Геолог и химик преимущественно. Для меня нет большего удовольствия, как вытащить откуда-нибудь из-под земли за ушко да на солнышко какую-нибудь урановую смолку, апатит, сланец. Но если бы все это можно было вытащить из ящика письменного стола, я с места никуда бы не сдвинулся. Ты уже суха, Аленка? Женщины одеваются легче. А я еще подсушусь... 22. ДРУЗЬЯ - ВРАГИ Поворачиваясь перед аппаратом, Борис Григорьевич продолжал: - Химики - народ особенный. Вы думаете, химия наука? Нет, химия - это миросозерцание. Я вижу все совсем иначе, чем вы. Вы видите, например, охру и говорите, что это желтая краска, та самая, которой натирают паркетные полы. А для меня это железо, сгоревшее в огне кислородного горения. Вы не замечаете, что весь мир объят страшным пожаром кислородного горения, - а я вижу этот страшный неугасимый пожар. Вы ходите по глине, и для вас она только глина А для меня это алюминий, сгоревший в огне кислородного горения, окислившийся, что одно и то же. Если бы не кислород, вы ходили бы не по глине, а по горам алюминия. И нам пришлось бы и горшки и печки делать из чистейшего алюминия. Да, все металлы, все почти элементы мира сгорают в огне кислорода. И мы также сгораем. Вы говорите - старость, а я говорю - горение. Вы говорите - человек умер, я говорю - сгорел. Вот я и обсох. Хорошо! Да, о чем я? Приехали сюда, - опять несчастье. Но в этом уж Аленка виновата. Она химичка, но с биологическим уклоном. Ну вот, потащила меня покататься на лодке. Планктон, видите ли, ее интересует. - Борис Григорьевич, но ведь вы сами... - начала девушка. - Молчи, Аленка, молчи! Я пятьдесят два года Борис Григорьевич, а такой непоседы не встречал. Одним словом, наняли какого-то китайца или японца - я их плохо различаю, - поехали или поплыли, как у вас там говорится. Драги, шесты, сачки, крючки, все как следует. Плывем. И вдруг какой-то морской дуралей, акула или спрут, приняв наш инструмент, вероятно, за аппетитную приманку, так дернул за шест, что все мы полетели в воду. - Борис Григорьевич, - решился прервать многоречивого собеседника Конобеев. - Вы меня простите, старика. Это я - дуралей морской и есть. Я вас чуть не потопил. Случай такой вышел. У нас японцы рыбу да водоросли воруют... - Хе, хе, хе! - вдруг неожиданно высоким тоном засмеялся Масютин. - Поймали рыбку, да не ту? Макар Иванович, вы тут ни при чем, это все планида моя надо мною шутит. Я уже говорил вам, что со мной происходят самые невероятные вещи. - А черта вы когда-нибудь видели, если с вами такое невероятное приключается? - неожиданно спросил Ванюшка. - Черта? - удивленно протянул Масютин. - Нет, черта не видел. - Вы забыли, Борис Григорьевич, - отозвалась Пулкова. - А помните в пещере?.. - Да, да, в самом деле! Чем не черт? Эдакий черноносый нас испугал. - Так это ж я! - сказал Ванюшка. Аленка всплеснула руками. * * * Появление гостей взволновало жителей Гидрополиса. Обитатели торжественно собрались в столовой за обеденным столом и начали рассуждать о том, куда удобнее поместить гостей. Масютин настаивал, что он будет жить на берегу с Аленкой и приходить к ним в гости. - Если я поселюсь у вас, то со мной, а значит и со всем вашим подводным домом, непременно стрясется какое-нибудь несчастье: либо "рыба-кит" проглотит вас, либо пожар приключится. - В воде-то? - испуганно спросила Марфа Захаровна. - Да, я не удивлюсь, если вода загорится от моего присутствия. Но Аленке очень хотелось пожить под водой, и она уговорила Масютина не уходить на берег. - Какая ты непонятливая, Аленка! Ведь мы же стесним их! - Нисколько, - неожиданно вступил в разговор молчаливый Гузик, - мы прекрасно разместимся. - И он начал объяснять, куда кому надо переселиться, чтобы освободить помещение для гостей. - Хороси девуска будет зить со мной! - вдруг заявила Пунь, стоявшая у дверей. Вслед за этим она подошла к Пулковой и погладила ее по голове. Все рассмеялись. Пунь настояла на своем; Аленка согласилась жить в домике, где помещалась Пунь, пока не вернется ее муж. Ванюшка с Гузиком поместились в лаборатории, а Масютин - с Волковым. И надо же было случиться, что в этот самый день вечером неожиданно явился Цзи Цзы, пропадавший более двух недель. Пунь встретила мужа в столовой, где он пил чай, и заявила ему, чтобы он к ней больше не являлся. Цзи Цзы так озлился, что его желтоватое лицо стало лиловым. Жена, рабыня, смеет ему указывать! Нет, решительно ее надо скорее убрать отсюда. Иначе она забудет все корейские обычаи и станет настоящей большевичкой... Цзи Цзы поднялся из-за стола, не допив чая, и, подойдя к Пунь, крепко схватил ее за руку. - Идем отсюда! - грозно сказал он, но Пунь запротестовала и стала вырываться Супруги начали громко спорить и кричать. Цзи Цзы уже поднял руку, чтобы "вразумить" жену по своему обычаю, но подоспевший на крик Ванюшка остановил его. - Не смей бить женщину! - крикнул он. Цзи Цзы посмотрел на Ванюшку с нескрываемой злобой, но отпустил жену. Потом глухо сказал по-русски: - Не надо так? Ухожу! - И он ушел. Скоро Ванюшка услыхал шум воды, наполнявший камеру. Очевидно, Цзи Цзы надел водолазный костюм и уплыл, решив ночевать на берегу. Этой семейной сцене не придали особого значения. Один Ванюшка был в восторге оттого, что Пунь показала себя настоящей женщиной. Ванюшка плохо спал в эту ночь. Ворочался и Гузик. В четыре часа утра Ванюшка тихонько поднялся, чтобы не будить своего товарища, и вышел. Он надел водолазный костюм, побывал на берегу, нарвал большой букет луговых цветов и поставил его в вазу на обеденный стол. - Это еще что такое? - удивленно спросил Волков, заглянув в столовую. Ванюшка, смутившись, ответил: - Товарищ Пулкова говорила мне, что очень любит полевые цветы, вот я и решил сделать ей су... сюрприз. Только вот, пока плыл, маленько букет разлохматился. - И Ванюшка начал неумелыми пальцами поправлять цветы. В этот момент дверь в столовой тихо приоткрылась, и в образовавшуюся щель Волков увидел лицо Гузика. Дверь тотчас захлопнулась. Это заинтересовало Волкова, и он, неслышно открыв дверь, выглянул в коридор. Там он увидал Гузика с большим букетом цветов, спасавшегося в лаборатории. Волков усмехнулся: "Совсем голову потеряли ребята". Это была правда: у Ванюшки все валилось из рук. Гузик сделался рассеянным, как никогда. Он забывал являться к обеду, отвечал невпопад, ухитрялся часами сидеть неподвижно, глядя в одну точку. - Изобретает! - тихо говорил Ванюшка, указывая на Гузика. Гости чувствовали себя очень хорошо. Борис Григорьевич Масютин очень сдружился с Марфой Захаровной Они вместе попивали чаек. Масютин рассказывал ей о своих злоключениях, приводя старушку в трепет. Подводным миром Масютин интересовался мало. В своей комнате, рядом с комнатой Волкова, он приводил в порядок свои путевые заметки и обдумывал большой научный труд. - Хорошо, - говорил он. - Вот где надо строить кабинеты для ученых - под водой! Тишина необычайная. Нигде мне так хорошо не работалось, как здесь. А Пулкова целые дни проводила в подводных экскурсиях, Она собрала богатую коллекцию водорослей и мечтала о том, чтобы проникнуть в глубоководные долины океана, где надеялась найти новые виды красных водорослей. Ванюшку беспокоили одиночные прогулки девушки, но сопровождать ее он не мог, так как принужден был работать с Волковым. Однажды, возращаясь к себе, он неожиданно встретил Пулкову, которая, сидя на коленях на дне, забавлялась маленькими крабами. Ванюшка был очень взволнован, увидев ее. Ему давно хотелось поговорить с девушкой наедине. О чем, - он еще сам не решил, но о чем-то страшно важном. Увидев его, Аленка приветливо помахала рукой. Ванюшка подошел, опустился рядом с нею на песок, взял ее слуховую трубку и спросил: - Гуляете?.. - Ему хотелось сказать совсем другое; он готов был крикнуть в трубку: "Я люблю вас!" - по не решился. Пулкова показала на маленьких крабов, которые пытались удрать от нее, а она вновь и вновь ловила их руками. - Жаркая сегодня погода... теплая вода, хочу я сказать, - продолжал Ванюшка. Он ждал, что Пулкова что-нибудь ответит ему, но она брала в руку его слуховую трубку и отвечала только кивком головы. - Вы тоже черноволосая! - произнес он в третий раз, решительно не зная, как вызвать девушку на разговор. Она улыбнулась, кивнула головой и продолжала забавляться крабами, ритмически выпуская изо рта пузырьки отработанного воздуха. У Ванюшки защемило сердце. "Не любит она меня! А может, кокетничает, - разве женщин поймешь?" - поспешил он успокоить сам себя. Он тяжело вздохнул через свой черный каучуковый нос и выпустил огромное количество мелких пузырей. - Однако пора идти! - сказал он. - Вы будете к завтраку? Девушка отрицательно покачала головой. Ванюшка вздохнул еще раз, поднялся и медленно зашагал к подводному жилищу. Аппетит у него пропал. Он шел и бранил себя за свою нерешительность. Так нельзя; надо узнать, любит она или нет. Вернуться, что ли, и спросить ее? Незаметно для себя, в раздумье, он повернул назад. Но когда приблизился к тому месту, где она сидела, ему показалось, что в глазах его двоится: как будто не одна, а две смутные размытые тени маячили перед ним. Он подошел еще ближе и остановился, не веря глазам. Пулкова сидела на дне все в той же позе, но уже не занималась крабами. В руках ее был цветок полевой ромашки; она обрывала его лепестки, как бы гадая: "любит, не любит". А перед нею, также на коленях, сидел Гузик, медленно покачиваясь вверх и вниз вместе с водою. "Так вот что ты изобретал!" - с горечью прошептал Ванюшка; и во второй раз нехорошее чувство ревности вспыхнуло в его душе. 23. ЗА КРАСНЫМИ ВОДОРОСЛЯМИ Пулкова решила осуществить давнишнее желание - проникнуть в таинственные глубины океана, чтобы обогатить свою коллекцию глубоководными водорослями. Спускаться в глубину нужно было в особом жестком бочкообразном водолазном костюме. Волков убеждал девушку не отправляться в такое рискованное путешествие одной, но она уверяла, что с нею ничего не может случиться. - Мы не дадим вам водолазного костюма, - шутя заявил Волков. - Я сама возьму, - ответила Пулкова. - Сами? Да понимаете ли вы, какая это тяжесть? Без посторонней помощи вы не в состоянии будете даже надеть на себя этот костюм Пулкова ничего не ответила, но втайне решила настоять на своем. И вот однажды утром, когда в доме оставались только Масютин, углубленный в свою работу, Марфа Захаровна, вязавшая по привычке чулки, и Пунь, Пулкова вызвала кореянку и попросила ее помочь облачиться в глубоководный водолазный костюм. Пунь, души не чаявшая в "холосей девуске", охотно исполнила ее просьбу. Выйдя на подводную улицу, Аленка пустила в ход винтовой двигатель. Пропеллер завертелся; тело девушки приняло почти горизонтальное положение, и она быстро двинулась в путь. Пулкова уже давно собиралась посетить морскую долину, находившуюся к востоку от Гидрополиса, далеко в сторону от подводных до рог. Она как-то была вместе с Масютиным у края этой долины и видела там огромные водоросли, - целые подводные дремучие леса. Подплыв к опушке подводного леса, Аленка остановила двигатель, опустилась и пошла по мягкому илистому дну. Здесь было совсем тихо, не чувствовалось ни малейшего волнения воды. Лишь от движения самой Пулковой тихо раскачивались соседние водоросли да рыбы танцевали свой бесконечный танец страха и любопытства: туда - сюда, вперед - назад... Аленка попала в узкое ущелье, из которого, казалось, не было выхода. Надо вернуться назад. Девушка сделала шаг, но нога зацепилась за что-то. Дернула ногу. "Что-то" не отпускало - оно шевельнулось и сжало ногу у колена, а в следующее мгновенье чьи-то объятия охватили девушку у пояса. Пулкова наклонила голову, чтобы свет фонаря упал вниз, и увидала большие глаза и несколько хоботообразных щупальцев спрута. Спрут смотрел внимательно, как бы изучая жертву. Свет фонаря, видимо, не очень беспокоил его. Он медленно поднимал одну из своих ног, желая охватить Пулкову у плеч. Аленка была испугана, но не очень. При ней острый кортик, сейчас она вынет его, обрежет спруту ноги и освободится. Спрут поднимал ногу медленно, широко распластав ее на высоте плеч девушки Когда нога была вытянута во всю длину, спрут с неожиданной быстротой обвил тело у плеч и начал присасываться. К счастью, руки девушки ниже локтей еще были свободны. Она протянула левую руку к кортику. Но в это время спрут неожиданно употребил военную хитрость - выпустил целое облако сепии. Свет фонаря Пулковой потускнел, как свет солнца во время лесного пожара. Через минуту облако стало еще гуще. Пулкова не могла различить даже собственной протянутой руки. Бороться при таких условиях было трудно. Спрут действовал на ощупь, Пулкова же не могла так хорошо, как он, ориентироваться в темно-коричневом полумраке. Опустив руку вниз, чтобы вынуть из ножен кортик, она нащупала ногу спрута, обвившуюся по поясу. Рукоять кортика была покрыта ногою спрута. Эти ноги были идеально приспособлены для сдавливания жертвы. Довольно мягкие в свободном состоянии, напрягаясь, они становились упругими, как самая твердая резина. Это был совершеннейший "аккумулятор" мышц, всегда готовых к страшному напряжению и сокращению. С каждым мгновением спрут сжимал все сильнее. Пулкова попыталась оторвать ногу спрута, но это оказалось невозможным. Тогда она начала надавливать пальцами на то место, где пояс соприкасался с ногою спрута, чтобы как-нибудь продвинуть пальцы, а потом и руку между поясом и ногою и вытащить кортик. Напрасно! Спрут уже плотно присосался к резине костюма, и между ногой отвратительного головоногого и водолазным костюмом не было ни малейшей щели. Скоро кольцо, обхватившее Аленку ниже плеч, спустилось и закрепило правую руку. Вслед за этим настала очередь и для левой руки. Пулкова судорожно сжала в пальцах кастаньеты, при помощи которых могла дать знать о себе Если ей самой не удалось освободиться от спрута, то единственная надежда на помощь друзей. Только бы спрут не прижал кисти ее руки!.. "Не хочу! Не хочу!" - что-то кричало в Аленке. И сердце холодело от ужаса... Она шевелит пальцами, но пальцы отказываются повиноваться. Рука онемела... Как глупо поступила! Надо было сразу, в первую же минуту, выхватить кортик! Но что это? Огонек вдали! Едва заметная мутная точка. Ее ищут! Спасение! Спасение!! Спасение!!! Пулкова разминает застывшие пальцы, делает невероятные усилия, чтобы шевельнуть ими... Едва слышный стук раздается в тишине моря... Пулкова с напряженным вниманием следит за далеким огоньком... Вот он повернул вправо. "Не туда! Не туда!" - хотелось крикнуть Пулковой. Вот опять огонек приближается. Неужели услышал?.. Нет, опять повернул в сторону... стал маленьким... исчез... 24. "ХОЛОСАЯ ДЕВУСКА" За вечерним чаем сидели в столовой Масютин, Конобеев и Марфа Захаровна; Пунь мыла посуду в кухне. - Что-то наших долго нет, - заботливо промолвила Марфа Захаровна, наливая стакан чая Масютину. - Совсем жидкий; надо подварить, - одна вода. - Да, вода, - проговорил Масютин, пододвигая к себе стакан. - Я как-то сказал, что океан - это только вода, и больше ничего. Оно не совсем так. - И ученый, оседлав любимого конька, завел нескончаемый разговор о химии, удивляя Конобеева непривычно большими величинами: - В океане есть соли: поваренная, та самая, которой Марфа Захаровна подсаливает кушанья, хлористая магнезия, сернокислая магнезия, гипс. Знаете ли вы, какой объем имеют все океаны? Миллиард двести восемьдесят шесть миллионов кубических километров! - Это много? - наивно спросил Конобеев, поглаживая свою роскошную бороду. - Солнце этой водой не потушишь, но если бы устроить пожарную кишку, из которой вода вырывалась бы струей в километр толщиной, то можно было бы такой струей не только Солнце достать, но еще выше скакнуть, чуть не в десять раз. С Земли вы могли бы поливать огороды на Луне, Меркурии, Марсе, Венере. А если струю пустить потоньше, то и на Сатурне, на Нептуне и на Уране. Если всю соль собрать, которая в океанах растворена, то можно всю Северную Америку покрыть слоем в два с половиной километра толщиной. Почти двадцать миллионов кубических километров соли растворено в океане. - А золото есть? - спросил Конобеев. - Ого! Золота в океанах шесть триллионов килограммов. Если из океанов добывать золота каждый год столько, сколько из земли добывается, то на десять миллионов лет хватит. Шутка? - Отчего же его не добывают? - Добывают, да мало. Невыгодно пока. Но я сейчас работаю как раз над тем, как бы подешевле да побольше можно было золота из океанской воды добывать; тогда мы загремим! Приняв от Марфы Захаровны стакан чая, неизвестно какой по счету, он продолжал: - Океаны, моря - неисчерпаемый источник богатств. Возьмите хотя бы Каспий. Нет никакого сомнения, что на дне этого моря имеются нефтяные источники. Недаром на поверхности его появляются жирные пятна, а вода иногда "пылает". Если бы спустить воду Каспийского моря... - И что это Аленки нет? Беспокоит она меня, - не утерпела Марфа Захаровна В этот момент Пунь уронила на пол тарелку, громко заплакала и, выйдя из кухни в столовую, сказала: - Я виновата. Аленка не слусалась. Больсой водолазный костюм надела и посла глубоко, глубоко... - Однако жесткий водолазный костюм она не могла надеть: тяжел больно он! - заметил Конобеев. Пунь заплакала еще больше и ответила: - Я помогла ей. Холосый девуска плосит... - Святители-угодники! Чувствовало мое сердце! - прошептала Марфа Захаровна. Все были взволнованы. - Однако чего же ты молчала? - грозно спросил Конобеев. Пунь закрыла лицо руками и, всхлипывая, ответила: - Думала, плидет, сецас плидет. Масютин поднялся и, подойдя к радиотелефону, начал вызывать Ванюшку, который должен был находиться в сторожке. Но ни он, ни Волков не отзывались. Впрочем, Волков через несколько минут явился. Узнав об исчезновении Пулковой и отсутствии в сторожке Ванюшки, он сначала улыбнулся, - пришла в голову мысль, что молодые люди гуляют вдвоем по подводным лесам, но потом забеспокоился. - Нам надо немедленно идти на розыски, - сказал он. - Гузик дома? Изобретатель работал в лаборатории. Он побледнел, когда узнал, что Пулкова ушла утром и не возвращалась. После экстренного совещания мужчины решили оставить дома Пунь и Марфу Захаровну, приказав им послать на поиски Ванюшку, когда он вернется, а сами быстро надели легкие водолазные костюмы, запаслись утроенным количеством аккумуляторов, вооружились кортиками - и отправились в путь, условившись сигнализировать друг другу кастаньетами и вспышками света. Ночь была совершенно темная. Четыре человека разбрелись в разные стороны, пустили в ход маленькие гребные винты и с огромной скоростью начали буравить своими телами водную стихию На всем ходу они врезались в густые водоросли, вспугивали больших рыб, мирно спавших в неподвижных слоях воды, проносились над глубокими пропастями, обходили подводные горные вершины. Время от времени гасили свет фонарей, чтобы посмотреть, не светит ли вдали фонарик Пулковой. Вода посветлела над головой. Наступало утро. Гузик совершенно выбился из сил, у Масютина испортился двигатель и закапризничал аппарат, вырабатывающий кислород. В конце концов Гузику пришлось взять неудачливого профессора на буксир и уже при свете солнца тащить в Гидрополис. Только Волков и Конобеев продолжали свои безуспешные поиски. В подводном жилище Масютин и Гузик застали одну заплаканную Марфу Захаровну. Она сообщила им, что Ванюшки до сих пор нет, а Пунь ушла. - Куда ушла? - удивленно спросил Масютин. - Надела водолазный костюм и отправилась искать Аленку. "Не вернусь, - говорит, - пока не разыщу". Друзья немного отдохнули. Гузик исправил повреждения в водолазном костюме Масютина, и они снова отправились на поиски. А в это самое время Аленка лежала уже на песчаной косе, в двух шагах от линии прибоя. С головы девушки был снят скафандр. Она пришла в себя. Прямо в глаза ей светило солнце. У ног ее сидела сияющая Пунь Это она спасла Елену. Пунь знала направление, куда отправилась Пулкова Но и Пунь не нашла бы Елену в глубоководном подводном каньоне, если бы не счастливая случайность: спрут, обвивая щупальцем голову Елены, коснулся выключателя и зажег фонарь. Вспыхнул свет, который был замечен Пунь. Она начала работать руками изо всех сил, чтобы опуститься в глубину, но это было не легко сделать. Легкий водолазный костюм решительно отказывался "утопить" Пунь. Тогда кореянка, перевернувшись головой, пустила в ход гребной винт. Дело пошло на лад. Она стала погружаться в бездну между двумя отвесными скалами. Кореянка ужаснулась, увидев "холосую девуску" в объятиях отвратительного спрута. Пунь хотела броситься на помощь своей любимице, но не могла этою сделать: гребной винт пришлось остановить, и давление воды было так значительно, что кореянка ежеминутно могла быть выброшена вверх, как пробка. С величайшим трудом ей удавалось удерживаться, цепляясь пальцами за неровности скалы. Так, сантиметр за сантиметром, подвигалась она к спруту, не отпуская рук от скалы. Заметив приближавшегося врага, спрут медленно повернулся и направил на Пунь немигающие глаза. Кореянка, держась левой рукой за скалу, правой выхватила кортик и начала наступать на спрута, который уже освободил пару ног, чтобы схватить непрошеного посетителя. Пунь уже замахнулась кортиком, намереваясь обрубить ногу, но спрут в этот момент выпустил огромное облако сепии и скрылся за "дымовой" завесой. Тогда Пунь решилась на отчаянное средство. Высоко подняв правую руку, вооруженную кортиком, она выждала, пока холодный и скользкий конец ноги спрута, шероховатый только на том месте, где имелись присосы, не коснулся ее тела и не обвился вокруг бедер, Тогда Пунь отняла левую руку от скалы, - теперь спрут держал ее, и она не рисковала взлететь наверх, - сделала небольшой надрез на обвившей тело ноге. Давление ужасного кольца несколько ослабло Спрут подтягивал тело Пунь все ближе к себе. Этою она и ожидала. Нащупав левой рукой тело спрута, Пунь начала быстро и уверенно наносить удары, стараясь поразить его в самое сердце Мускулы щупальца, обвившего ее тело, ослабели; щупальце разжалось и беспомощно повисло. Пунь поняла, что спрут издыхает, и принялась осторожно обрубать остальные щупальца, присосавшиеся к водолазному костюму Пулковой. Когда последнее было отрублено, Пунь, обхватив Пулкову, быстро поднялась с нею на поверхность На поверхности океана было раннее утро. Пунь заглянула через стекло скафандра в лицо Пулковой - и ужаснулась. Лицо Аленки было бледное и неподвижное, как у мертвеца. Изнемогая от усталости, Пунь, наконец, добралась до берега, набежавшая волна выбросила ее на песчаную отмель вместе с Пулковой. Не теряя времени, кореянка быстро сняла с головы Елены скафандр и начала трясти ее за плечи, не зная, как привести в чувство. Ветер, яркий солнечный свет и морской воздух скоро вернули Пулковой сознание. Она открыла глаза, посмотрела на Пунь и поняла все. - Холосая девуска, - ласково сказала Пунь, целуя Елену. 25. РЫБКА НА КРЮЧКЕ В тот самый день, когда Пулкова отправилась в свое рискованное путешествие, Ванюшка находился у северных границ подводного совхоза. Ему хотелось во что бы то ни стало выследить неизвестного врага, который портил водоросли. Целый день Ванюшка плавал вдоль и поперек подводных плантаций, но не встретил ничего необычного. Вечер в воде наступает гораздо раньше, чем на земле. Даже на небольшой глубине уже сгущаются серо-зеленые сумерки, в то время как на земле еще тихо тает закат. Скоро в воде стало совершенно темно. Плыть без света было рискованно, зажигать же фонарь Ванюшка не решался, чтобы не привлечь внимания врага Вода похолодела Ванюшка устал, а близость сторожки соблазняла возможностью поесть и хорошенько выспаться. Глаза слипались И тут, совершенно неожиданно, далеко на востоке он увидел в воде странное размытое световое пятно. Постепенно пятно начало растягиваться, превращаясь в длинный конус. Очевидно, источник света перемещался и, все усиливаясь, с поразительной быстротой приближался к Ванюшке. Тогда Ванюшка решил, что безопаснее будет опуститься ниже и пропустить неизвестного пловца над собой Скоро водное пространство вокруг осветилось ярче, чем в солнечный полдень. Многочисленные рыбы сверкали в сияющем конусе света серебром чешуи. Ванюшка поспешно опустился в темную глубину и, зацепившись за густую водоросль, взволнованно смотрел на загадочного подводного бродягу. Это была подводная лодка. Ванюшка хорошо рассмотрел ее длинный продолговатый корпус, когда лодка проплывала над самой его головой. Это была особенная лодка, странной формой корпуса напоминавшая акулу. Когда субмарина с необычайной быстротой пронеслась над ним, Ванюшка выплыл из своего убежища и поплыл вслед, пытаясь нагнать. Но это было не легко, - лодка обладала исключительно быстрым ходом. И Ванюшка никогда не догнал бы ее, если бы субмарина, круто повернувшись, не остановилась. И вдруг на гладком теле "акулы" как будто выросли крылья. Эти крылья состояли из сложной системы кос и стержней, снабженных крючками. Медленно опустившись почти на дно, лодка двинулась в путь, захватывая крючьями водоросли и подрезая их косами почти под корень. Иногда лодка начинала хлопать крыльями, чтобы сбросить нависшие водоросли, и снова принималась за свою разрушительную работу. Ванюшка ругался всеми ругательными словами, какие только знал, и специально для этого случая придуманными, видя те разрушения, которые производила субмарина. Не могло быть никаких сомнений в том, что это был тот самый неуловимый враг, тот вредитель, который наделал столько хлопот подводным совхозникам. Кто находился внутри сумбарины? Таяма? Но может ли частный человек иметь подводную лодку? Ванюшка решил проследить возможно дальше, куда она направится. Пользуясь тем, что сумбарина шла сравнительно медленно, Ванюшка подплыл к ней сзади и ухватился за один из торчавших стержней. Несколько часов подводная лодка занималась своим вредительским делом, уничтожив водоросли на огромном расстоянии. Ванюшка беспомощно болтался в воде, вцепившись в беспрерывно двигавшийся стержень. Потом лодка остановилась и неожиданно "сложила крылья". Косы и стержни плотно прижались к бокам, войдя в пазы. Крюк, за который держался Ванюшка, также вошел в особый паз так быстро, что Ванюшка едва успел выпустить руки, а ниже лежащий крюк неожиданно прижал его ногу. Крюк не переломил ногу и даже не сдавил ее слишком больно, но, несмотря на все усилия, Ванюшка не мог освободить ее. - Вот так фут возьми! Попался на крючок, как рыбефка! - прошептал Ванюшка, пуская пузыри. Руки его были свободны. Он попытался приподнять крюк, но не смог даже сдвинуть его с места. А субмарина понеслась вперед с необычайной скоростью. Давлением воды, как ветром в бурю, Ванюшку отклонило назад, и ему с большим трудом удалось выпрямиться, пригнуться и лечь на корпус лодки головой вперед. Это было безумное путешествие. Ва