ьным и славным Прославляя томным альтом опустившуюся плеть... Успокойте мою душу, разверните мои плечи, Взвесьте все мои поступки на космических весах, И тогда взойдет из тлена знанье истины и речи, И тогда родится Песня там, где ныне пыль и страх! x x x Где мой хмель в бокале?! Я сегодня - вечер! Выхожу из спален Медленно, как вечность. Мартовской скотиной Вызолотив ус свой, Выгибаю спину С пошленьким искусством. Вот такой я гадкий! Вот такой порочный! Весь в сплошных загадках, Весь из многоточий... Мастер компромиссов, Неприличных сделок. Ценник для капризов И продажных девок. Я гублю сироток. Очугунив нервы, Походя и кротко Бью пенсионеров. Люди от боязни Валят меня скопом. Я же в эти грязи Намертво затоптан. С дурью бесшабашной В душу ломят двери. Мне порою страшно, Что и ты им веришь... Словно черный ворон, До сердечной рези В воющую свору Упаду возмездьем. С рваной горловиной К высшему подножию Чистый и невинный, Ровно агнец божий... * * * М. К. Как это у вас дивно, Как это у вас славно... Вот ночь прошла ливнем, Что теперь считать главным? Как это у вас громко, Как это у вас звучно... Замер горизонт кромкой, Облака над ним кучно. Как это у вас грустно, Как это у вас сладко... На душе порой пусто, И в судьбе не все гладко. Как это у вас нежно, Как это у вас гордо... На висках уже снежно, А какие там годы... А какие здесь будни, Одинокий во поле колос... Возвратите нацию людям, Позабывшим собственный голос! x x x Наташе Колесниковой Кружево шарфика, белая ленточка, Ласковых глаз полевая звезда... Господи боже! Откуда ты, девочка? Как ты сегодня попала сюда? Так же нельзя... Это просто бессмысленно... Крылья хрустят под чужим сапогом. Тут убивают словами и числами, Каждый палач и открыт, и знаком. Здесь же стреляют! Здесь валят на пристани Сразу все шестеро на одного... Здесь невозможно по честному выстоять. Здесь невозможно вообще - ни-че-го! Больно... Я тоже срываюсь в истерику. Спрячься, уйди, отдохни, подыши... Чтоб на пути к осиянному берегу Свято сберечь незабудку души. Флейта не спорит с казацкою шашкою. Вот твое облако - сядь и лети... Выкраси жизнь освежающей краскою, Всем рассказав, что приснилось в пути. Девочка, милая, этой эпохою Многое сломано. Что уж там мы... В небе светлей. Ты подумай, а плохо ли Петь, не боясь наступленья зимы? Крылья расправь для полета. Ну что же ты?! Здесь не твоя ни война, ни вина... Просто прими, что вон там, у подножия, Высохла кровь, и теперь... Тишина... x x x Подними потолок. Просто нечем дышать, Или стены раздвинь, я хочу потянуться... В неоглядную ширь, в непролазную гать На мгновенье уйти и совсем не вернуться. Так ли надо спешить? Я же был в тех краях... Там не пишут стихов, не страдают, не мыслят. Я еще задержусь, но буквально на днях Получил свой билет и бумаги на выезд. Значит, снова плутать в черном небе без звезд, Где прошедшая жизнь далека и условна... Ах, как тихо вокруг! Желтый свечечный воск Залепил бубенцы, и дорога безмолвна. Ни дыханья, ни сна, ни пылинки в лицо... Просто вечный покой. Даже скулы немеют... Здесь прилежно живут и у мертвых певцов Отбирают гитары для фондов музея. Хоть бы стон, хоть бы храп, чей-то смех, или крик... Но давненько огни потушили на башнях. В облаках - то ли крест, то ль обугленный лик, То совсем ничего... и становится страшно. Если наша любовь все равно догорит И останется здесь золотой и нетленной... Над безверием тень, только где-то внутри Сердца стук на Безмолвных Скрижалях Вселенной... x x x Ты помнишь этот страшный путь Через горящий лох? Как запах тленья резал грудь, Мешая сделать вдох. Там скалил зубы зверолов, Дымились облака, И смерть вылизывала кровь С горячего клинка. Ты понимал, что ты - один. А за спиной лишь тень. Над головою восходил С плеча разящий день. И обоюдоострый луч С шипеньем резал плоть, Спеша литую толщу туч Наотмашь пропороть! Чтоб хлынул дождь на эту грязь, На этот смрад и боль. В желудке колыхалась мразь С названьем - алкоголь. Я падал головой о стол, Плюя в земную власть, А пуля подавалась в ствол, Потягиваясь всласть. Скреблись граненые ножи О реберную клеть, И если это - наша жизнь, То что ее жалеть?! Восславим мертвую любовь! Зажмем зубами крик! Пусть наша алчущая кровь, Упав, в единый миг Прожжет слежавшийся гранит Так, чтоб наверняка Пробилось из-под тверди плит - Подобие цветка! x x x Колокольный звон угас Плавно так... С древних фресок смотрит Спас Жалобно. В храмах пусто - волком вой. Ветрено. Бреют ангелов и в строй, В рекруты. В небе тучи да дожди - Полосы. Не дождешься, сколь ни жди, Голоса. В церкви ли навеселе Каяться? Пуля желтая в стволе Мается... Смерть все спишет, все простит Важно ли? Что за время на Руси Страшное... x x x Бывает так, что путь нелеп и труден... Из облаков, от неба отошедших, Мы падаем на эту землю - люди Из рода приходящих и ушедших. Мы можем петь и улыбаться смерти, Но никому не расстилаться в ноги. Умеем драться, как морские черти, И защищать ромашку у дороги. Когда к стихам примешивая крики, Мы небо держим или пламя гасим,- Мы не двуличны, мы, скорей, трехлики И очень цельны в каждой ипостаси. Порой бедны, порой богаты словом... К ногам танцовщиц расшвыряв монеты, Мы принимаем все, что безусловно, И понимаем все, что безответно. Нам нет прощенья - мы его не ищем. Нам нет награды - мы ее не просим. Но нам, как сон, дарована Всевышним Волшебная, таинственная осень! Поэзия от жалости устала. Весна - наивна, утомленно лето... Прильнем к сиянью царского бокала С сентябрьским возвышенным рассветом! Нам даровали осень - наше время. Эпоху менестрелей и сонетов, Людей, лампадой делающих стремя И чувствующих грани тьмы и света. Первопроходцев, всадников, поэтов, Упавших с неба на песок арены, Где в поисках единого ответа Ломавших жизнь, как мирозданья стены. А люди, нас сочтя за сумасшедших, В слепой борьбе за собственное счастье, Не забывая плакать об ушедших - Не торопясь стреляют в приходящих! x x x Опять звонят колокола... Не слишком рано? Оборвана струна, и даже не смешно... А время бередит затянутые раны И, выливаясь в мир, спешит упасть на дно. Белеют в небесах осколки крыл лебяжьих, По перышку разнес случайный выстрел их. Колеблются вдали все оттиски пейзажа В оттенках городских субботних выходных... Разложенный пасьянс не сходится упрямо... И у аптеки вновь зажгутся фонари, И снова будет ночь, и снова будет драма, Пусть не на целый свет, так у меня внутри. По стопкам разложив былые акварели, Я вспомню имена и подведу итог Растянутых страниц, неблагозвучных трелей, Поднадоевших рифм, высокопарных строк. Пытаясь миновать пороги и овраги, Вновь совершу один из бытовых грехов. Оставив на столе лист глянцевой бумаги И проведя всю жизнь в предчувствии стихов! x x x В околесице событий, в бешеном вращенье буден, В ритме встреч и расставаний, в сутолоке очередей Вновь мелькают торопливо ноги, спины, лица, груди - Все в частичном варианте, как осколки от людей. Словно зеркало большое, отражавшее реальность, Разлетелось на мильоны искривлений, капель, снов. И в осколках преломившись, серединой стала крайность, И послышалась кантата в хороводе странных слов. "Ты пришел сюда незрячим, ветер шил тебе одежды... Все твое существованье означало плоть и тлен! Но, взвалив себе на плечи непосильные надежды, Ты ломал границы знаний и шатал фундамент стен. И тебе дарила вечность два крыла, как смену суток. День и ночь, огонь и воду, жар и холод, тьму и свет, Предначертанный веками путь сомнения и шуток, Отрицанье общих мыслей и в один конец билет. Хрупкий шаг канатоходца между двух великих истин: Рухнуть вправо или влево - выбор, в общем, невелик. Балансируя руками, ты пришел к простейшей мысли, Что канат, похоже, режут, и остался только миг. Миг на лезвии, на грани, на вершине исступленья, Где седая пыль Вселенной начинает круговерть. Миг последнего причастья и светлей, и вдохновенней - Тех нелепейших понятий, что зовутся жизнь и смерть..." Мерно тек поток прохожих мимо стекол ресторана, И никто уже не думал об утерянных стихах. Голос смолк, и только звуки вознесенного органа Отражались в недалеких, в предгрозовых, облаках... x x x И. С. Мы живем в едином мире. Дышим космосом и дымом. Отражаем вкус предметов в общепризнанных стихах. Посвящаем их Вселенной, или ветреным любимым, Или каемся прилюдно в неосмысленных грехах. Делаем дворцы и горы из песка, золы и пыли. Стоит только дунуть ветру,- мы изменим весь сюжет. Но незыблем лишь фундамент, кони загнанные, в мыле, Перевернутый на рифах, нами брошенный корвет... Здесь наступит разделенье. Я останусь - капитаном, Не оставив свой корабль на возвышенную смерть. Ты - настроишься на вечность и расчертишь пентаграммы, Пробуя осколком рифмы - неба пламенную твердь. А потом навеешь вечер, дальше - ночь. И я увижу Дом, который ныне - пепел. Мир, который - позабыл... Красно-синий флаг с драконом голубей на белой крыше, В золоченом божьем храме обращенье горних крыл. Склеп, цветы в высоких вазах, позабытые могилы, Прадед мой, что в те столетья был шальным и молодым. Только стрелки циферблата продвигаются уныло, Но я помню, что когда-то был прощен и... нелюбим. А теперь, рассыпав время и блуждая наудачу, От строфы к стихотворенью предваряя ритмов строй, Мы идем к одной вершине - это что-нибудь, да значит! Каждый движется своею, непроторенной тропой. Не попутчик, не конвойный... Все порой куда как строже. Разность и еще раз разность... Кто же знает почему? Мы живем в едином мире, но не приведи нам боже, Вдруг достигнуть той вершины и остаться одному! x x x Осень... Грустное соседство Старых писем, прошлых снов. Уплывает наше детство В дымке дальних берегов. Снились мальчикам гусары, Пробок пьяная пальба, И металась вдоль гитары Ошалелая судьба. Что нашли и что искали Строго в рифму, точно в такт? Отшумели, отплясали, отыграли Первый акт. Визы, планы, перемены, С каждым днем слабее боль. Кто теперь поставит сцену? Кто теперь напишет роль? Дуэлянты подустали, Помирились не спеша, И взошла на лунной стали Опаленная душа. Как же мы, не зная меры, Словно с царского плеча, Годы, строки и химеры Раздарили сгоряча? Что оставим у истоков В день, когда услышим вновь Гордый тон своих высоких Ненаписанных стихов... x x x Я могу не говорить ничего... Отшумела песен пьяная рать. В светло-розовом сиянье снегов, Оказалось, так легко умирать... Как бродить босым в пуху облаков, Как расти с травой, по пояс в росе, Как прислушиваться к ритму шагов На бетонной, неживой полосе. Бросит карты мне цыганская дочь... Выйдут черви и безногий валет. Потому что за ушедшую ночь Ни прощенья, ни раскаянья нет... Если снова запечатан конверт, В воске оттиск золотого рубля, И распятый холст прилег на мольберт В ожидании касанья угля. Как причастье перед выходом в свет - Аверс, реверс... Возлюби эти лбы! Нет клиентов, покупателей нет. Мерно катится монетка судьбы... x x x То ли стон, то ль зарево над землей, Стадом перепуганным облака. Только с церкви слышится "упокой" Благо, что хоть колокол цел пока. Сразу и не верится - бред и вздор Что творится, господи, упаси... Без суда, без следствия приговор - Убивают ангелов на Руси! Руки цепью схвачены без узлов, И закат до времени так багров, А по крыльям катится то ли кровь, То ли просто ржавчина с кандалов. Все сомненья по ветру, память - в дым, Голубиной кротости тихий взор... И не вечной каторгой на Чулим, А на плаху липкую под топор! Все молчат, и правильно, а не то... Страшно оказаться меж двух систем. Более не спрашивай - кто за что? Догадайся вовремя, кто за кем! Перед властью времени - нету прав! Захлебнулся колокол - рвут язык! Кто-то задыхается, осознав, Одинокий мечется в небе крик... x x x А. А. Мамаеву... Письмо написано и смято... Долой пустые разговоры, А за окошком пахнет мятой, И я спешу задернуть шторы. С какой-то затаенной дрожью Раскрыть дневник воспоминаний. Сесть за столом, где осторожно Вдыхать осколки прошлых знаний. Где с томиком Аполлинера Гулять по пыльному Парижу... Мерило чувств не знает меры. И звезды вряд ли станут ближе. В кармане хоть бы грош случайный, Унылый таракан на блюде... И остается вечной тайной - Как зарабатывают люди? Но, бросив горсть опилок в чайник, С пустым желудком что скандалить? Покажутся необычайны Размеры неба и печали... Холсты бессмысленны, а краски Преступно ярки, как помада Портовых шлюх. Оставим сказки, Плеснем на дно стакана яда. Мне не смешно... В моей России Прошу в последнем прегрешенье Ни хлеба, ни вина, а силы Строки - на душу населенья! В молчанье не найти ответа, Хрипя в поту борьбы неравной. С клеймом Иуды и поэта, Не смея прикоснуться к храму Души прозрачным хризолитом. Почувствовать, что есть дорога По линиям руки, пробитой Ладони Бога... ИЛОНА Старых книг, юных снов бред, Запах времени так прян... Но тебя все равно нет, Так чего же ищу я? В твоем имени звон шпор, Привкус стали и рев труб. В твоем имени - приговор Нарочито надменных губ. Обещающий вечность взгляд На равнине забытых тел... В твоем имени трупный яд Сарацинских зловещих стрел, В твоем имени лязг мечей, Обезумевших на крови, Коронованных палачей Вечно-вересковой любви! Ты сама как роман в стихах, Где рифмованность чистых чувств Порождает недетский страх, Запах меда и соли вкус. Так слезинка с припухших век Громогласна, как Благовест... Где вознесся твой красный снег На серебряный с чернью крест! x x x На гадальное блюдце легла чуть заметная трещина... На верченом столе алфавитно-размеченный круг... Ах ночная Тоска! Моя самая верная женщина Из грядущих и прошлых любовниц, невест и подруг. Я раскрою конверт с запечатанным девичьим локоном, Чуть блеснут образа в повторенье лампадным огням... Наша странная жизнь из каких только нитей ни соткана, Или брошена вновь в перекройку нахлынувшим дням. Надоело смотреть на бессмысленность встреч, размещающих Нас на шахматном поле, где каждый стремится в ферзи. Обреченный король уже сделал легко и отчаянно Шаг на клетку вперед, понимая, чем это грозит... Значит, первой умрет не моя утонченная лирика. Значит, бесы не ждут петушиного крика вослед. Все слова о любви возвышаются в ранг панегирика. Все слова расставанья вплетаются в жесткий сонет. Вот и строки письма ароматами дышат французскими... Прикрываю глаза и пытаюсь поймать сквозь вуаль Твой рассеянный взгляд, когда ты нарочито-искусственно, Принимаешь меня, как свою ежегодную дань. Эта страшная тень поглощает любимых и близких мне... Ах, ночная Тоска, как приятен был твой произвол... Но вернется рассвет, разгоняя химеры и призраки И я первый вгоню в твое сердце осиновый кол! x x x Фея леса - рыжая лиса, Жадная и страстная колдунья... Копятся чужие голоса, Подтвердив грядущее безумье. Обнажив обожествленный стих В бесконечной смене декораций - Если я чего-то и достиг, То не для того, чтобы казаться Чуть умней - пришедших до меня, Чуть глупей - идущих вслед за мною. Отблески небесного огня Нас сравняют с веком и судьбою. Фея леса - рыжая лиса... В долгий час полуденного пьянства Прошлый мир наложит на глаза, Вечную печать непостоянства, Откровеньем вскопанных могил, Павших звезд в системе мирозданья, Где страдал, мечтал и волком выл О любви без веры и названья, О земле, которой не пройду. О душе, которой не встревожу - Пусть хоть искрой в душащем бреду, Но твоею искрой, святый боже... Фея леса - рыжая лиса, Пламень, разрывающий на части! Предоставит Вечность полчаса, Полпути в полупознанье счастья. Обреченный этому костру Отдавать последнее с ладони, Я уже навечно - не умру, Возродившись в царственной короне. Положу свой меч на аналой В поисках возвышенного крова И приму монаршеской рукой Дикий мир утерянного Слова... x x x Расстаемся... Ты это всерьез? Я не помню банальнее фразы. Мне всегда представляется сразу Океан из упреков и слез... Убеждаю себя - не спеши. Поиграв отражением лунным, Пробегусь по ладам семиструнным Одинокой, бродяжьей души. Миги горьких и радостных встреч Подбирая на пыльной дороге, Я прикинусь немым и убогим, Отложив восхищенную речь. И отпраздную день расставанья, Опьяненно вглядевшись в закат, Если это усилит стократ Сердца стук и длину расстоянья. Боль строки, никогда, в никуда Вознесет первобытная песня. Как зеленый осколок из перстня, С поднебесья сорвется звезда. И зарю возвестят соловьи, Далеко, не на этой планете. Жизнь увидев в возвышенном свете, Я порву все стихи о любви... x x x Матушка-императрица, восемнадцать лет... Раз увидев - вечно Ваш до вздоха! Укороченная шпага, длинный пистолет, Рев ветров, крылатая эпоха. Что поделать, раз не время, если не судьба Встретиться, покаяться, проститься? Вырвет из любых объятий грозная труба - Не грусти, притихшая столица. Это вечный крест - менять любовь на миражи... Что мы можем отсудить у века? Горизонт всегда отодвигает рубежи И смеется как немой калека. Мертвый город глух к мольбам, и нечего менять Свой целковый на пригоршню меди... Даже не смотрите вслед, опять начнут пенять Наши заграничные соседи. Нам смешно, а их, как прежде, душит тот же страх, Ужас перед северным медведем... Матушка-императрица, где в санях, где в снах, Все равно когда-нибудь доедем! Над Невой зима опустит белое крыло, Сжалившись, врачуя и колдуя. Я умру столетьем позже, чуть вдохнув тепло Вашего шального поцелуя... x x x Почти случайные знакомые... Вдруг встретились, но что в том нового? Лишь линии руки, так схожие С прожилками листа кленового. Вершились звездами знамения, Грозя грядущим лихолетьем... Какие были изменения, Что мы их даже не заметили? Но ветер, плачущий молитвенно, Гасил все свечи под иконами, И ночь, раскрывшаяся ливнями, Смутила Вечность перезвонами. Связала землю на мгновение С престолом Господа, к которому За сладкий час грехопадения Я предступлю, склоняя голову. Где золото закатной лавою Сентябрьского солнцестояния Зальет фальшивые, бесславные, Пустые строки - покаяния... В полях, сминая травы росные, Прочту следы под крики сокола. Там все тропинки судьбоносные, Там все пути вокруг да около. Забуду дни, что мне обещаны, Швыряясь жизнью в небо с просинью, За поцелуй прекрасной женщины, С которой мы дышали Осенью... x x x Ничего мне уже не жаль, И не надо мне никого. Ночь накинет на плечи шаль, Пододвинет лист делово. Так бывает, простой сюжет. Да и важно ли вспоминать, Сколько минуло зим и лет, Ни приклеить, ни оторвать. Разве имя напомнит мне Горький запах больших свечей, Отблеск пламени на луне И янтарь на ее плече. Тонких пальцев томящий хруст И бессвязно-немую речь, Детских губ ее сонный вкус На обрывках коротких встреч... А потом, как последний вор, Красть мгновенья живой весны, И разбитый клеить фарфор, И отчаянно верить в сны. Не хочу. Я устал от строк, Но в ушах отдаленный звон... На пожизненный этот срок Знать бы, кем я приговорен? Ничего, притворюсь глухим, А когда засвербит в крови, Буду гордо писать стихи В одуванчиковой любви. Нарисую большой пейзаж - Чтобы небо и облака, Чтобы, Господи светлый наш, Пожалел меня... А пока... Ничего мне уже не жаль. И не надо меня жалеть. Раскололась моя эмаль, А была ведь и жизнь, и смерть... x x x Ты такая красивая и молодая... Я бы мог не писать уже больше ни слова, Ибо сказано все. Ибо в этом основа Нашей жизни, как вечного бега по краю. Как ни сложится путь через горы и мели, От "мечты стихотворца", до "бабочки" в баре- Первый шаг уже сделан. Фанфары пропели. Отгремели салюты, но запахи гари Еще носятся в воздухе. Давят на вздохе, Присыпая ресницы невидимой тенью... И разбитой любви обреченные крохи Отмечают границы, года, сновиденья. Траектория взлета, удара и боли... Неповинна ни в чем и за это в ответе? Если ангел-хранитель вступиться не волен, Кто тебя защитит от ошибок и сплетен? Смерть не очень страшна - тишина и прохлада... Как задует свечу - стихнет суетность сует, Унижающей лжи, раздевающих взглядов... Это в мире ином нас не слишком волнует. Но сейчас, но пока, в настоящем и данном В пику мненьям, судьбе и озоновым дырам, Когда мнимый успех раскрывается раной... Когда шаг с высоты лишь паренье над миром... Ты такая красивая... Господи правый! Есть ли смысл в хуле и огне предсказаний? Преклоняю колено в принятии славы, Той, что выше Суда и любых оправданий... x x x Мы знали, что расстанемся. Что ангелы уходят, Что свечи гаснут и луна меняет очертанья. Рассеянный рисунок звезд в небесном хороводе Читает козлоногий бог без всякого желанья. Мы знали, что не сбудется, не сложится, не спишется. Что две налаженных судьбы сплетать в одну... нелепо. И вот - ресницы не дрожат. И вот - ровнее дышится, А на минувшую любовь наложен бантик крепа... Мы знали, но упрямились. Клялись, смеялись, каялись, Считали дни страницами и доверяли снам. Мы плот себе придумали и веслами не маялись Вдоль по молочной реченьке к кисельным берегам. Мы знали о пророчествах, но плыли по течению... Даст бог - куда и вынесет, а вышло - не дай бог! И, как смиренный странничек, молю о снисхождении, И, словно гость полуночный, боюсь нажать звонок. Все прошлые свидания впечатаны в сознание, В пучину бед, в пучину вод, в пучину всех стихий... Мы знали, что расстанемся, но что мне в этом знании Пока еще могу дышать и пишутся стихи... x x x Казалось, меняю сам Судьбу по своим часам. На собственный цвет и вкус, На собственный глаз и ус. Казалось, размерен шаг, И сердце пора беречь, И больше не будет встреч. Казалось, но не сбылось. Без повода, вкривь и вкось Всю жизнь мою повело - Крестился, не помогло... Казалось, могу уйти. Свободно сойти с пути. И вся эта жизнь - игра, Закончится до утра. Казалось, не нов сюжет, И критиков в зале нет. И если идет не то, Никто не подскажет - что. На сцене лишь ветра вой, Да в небе над головой, Казалось, горит всегда Насмешливая звезда... x x x У меня за окном снег. Редкий снег, колючий и злой. У тебя за окном - век. И мгновения чередой. У тебя за окном сны, Золоченые купола... Словно запах литой сосны, Сохраняет тепло зола. У меня за окном шум, Визг машин, суета, гарь.. Я, наверно, в твоем лесу Не сумею гулять, как встарь. У тебя за окном синь, И, в морозный узор дыша, Будто птица в родимый клин, Так и рвется к тебе душа. У меня за окном - ритм. Телефоны, сюжет, глава... Но в любой из моих молитв Узнаются твои слова. И мечтается об одном, Что тогда не сумел сберечь... Я зачем-то свое окно Занавесил от прошлых встреч. И поверил, что все прошло. Да и ты не зажжешь свечу... Снег упрямо стучит в стекло, Что-то шепчет, а я молчу.... x x x Праздничный стол. Ощущение рвоты. В кухне прощальный забег насекомых... Я устаю быть фальшивою нотой В гамме твоих драгоценных знакомых. Кислая дрянь пузырится в стакане. Рыбный салат представляется липким. Знаешь, меня уже больше не ранят Тонкие взгляды, шальные улыбки, Полные мудрости и пониманья. Мне остается спокойно напиться, Не нарушая приличия грани, Выйти за дверь и в снегу раствориться. Вздох облегчения... Милые люди! Знали бы вы, как я вас понимаю... Вот ананас, оливье, а на блюде Сельдь из под шубы слюну вызывает. Ну, улыбнись, молодая хозяйка! Я не король новогоднего пира... Весь мой костюм - расписная фуфайка. Вся моя роль - записного сатира. Трон не вакантен. Обычное дело... В общей гармонии быт - это важно! Душу легко отделяют от тела. Это не больно, и это не страшно... x x x Все это было... Первый акт. Арена для двоих. Судьба с судьбой идут не в такт, Не вписываясь в стих. И неба нимб над головой, Насыщенный свинцом, Венчает нас с чужой женой Серебряным кольцом. Осенний дождь, как вечный храм, Где гаснут свечи звезд... Где чувств бушующий напалм, Где все, всегда - всерьез. Священник скажет: "Позабудь! Иди и не греши..." Но снова полосуют грудь Фатальных строф ножи. О, эта ватная стена Непроломима лбом! Там ночь прибита у окна Осиновым колом, За то, что чересчур черна И в самый поздний час, Упившись грешного вина, - Уже простила нас. Пусть вынесет вердикт небес Надзвездное каре - За Белый слог, за Черный крест, За Смерть на серебре... x x x Как ты вошла сквозь двери и засовы? Чьей волей высшей, Старели вороны или мудрели совы И свет был лишним... Я торопился угадать свеченье Последней капли, Не веря в снов предназначенье Под знаком Цапли. Иные символы и вехи Неслись над миром... Взрывались звезды, как орехи, И пахло миром. Гекзаметр всходил на троне Точеных звуков, В зеленой царственной короне Из листьев бука! Смешение нездешних красок В вечерних тучах, Как ощущение, что Разум - В строфе созвучий. Пылай, возвышенная нота! А тонкость мысли Игриво, с полуоборота Срезала числа, Сметала, брошенное в свет, Единство мнений. И ты вошла, как силуэт, Без тени... x x x Устала ночь, прошел испуг, Растаяв в дыме сигареты. В объятьях тысяч разных рук Залапано лицо с монеты. Определенный нестандарт, Но я плачу любую цену - Наполеон Буанопарт На острове Святой Елены! Я бросил все на эту твердь И большего отдать не в силах... Какую ласковую Смерть Мне в кубок Вечность нацедила. Какая нежная печаль - Глотать твое непостоянство И позолоченную сталь Лелеять, как строку романса! Болею святостью твоей Уныло, невообразимо... И липким шепотом друзей Заклеиваю окна в зиму. Пересыпаю вицмундир Дурманной дурью против моли. Краду из мышеловки сыр, Сам над собой смеясь до колик. А неразложенный пасьянс Винит крапленую колоду. Какой высокий мезальянс В предновогоднюю субботу Должна нам выставить судьба... Отточенно, легко и мило, Словно настойка на гробах,- Прощальный поцелуй в затылок! Не той ли женщины слеза Юдифью над олигофреном, Решится мне закрыть глаза На острове Святой Елены... x x x Привет тебе, Телефонный Бог! Спасибо за все, что старался сделать. Ты наши души верстал несмело, Соединяя, что только мог. Усиливал голос, как мегафон, И каждое слово гремело медью, А в трубке мраморный перезвон Изящно стирал голоса соседей. Ты, все понимая, пытался снять Окалину нервов с пустого слуха... И круглой ладони твоей печать Так ласково грела больное ухо. Я весь был болен. Я бредил ей, Дышал ее именем в тьму мембраны. Я тайный номер хранил во сне, Как правоверный строку Корана. Как бард - гитару, как маг - число, Как червь музейный свои эмали... И мне хватало десятка слов, А телефон довершал детали. Вдруг добавляя интимный треск И резонанс на ведущих фразах, Или шумя, словно хвойный лес, Или шепча, словно вздох экстаза. Это другие кричали: "Ах! Требуем права, суда, огласки!" А ты раскладывал в проводках Нашей любви золотые сказки. У всех романов один итог - Очень счастливый! Очень либо... Плачет в углу Телефонный Бог. Он тоже не верит в мое "спасибо"... x x x Сердце находится в клетке тела. Тело - в доспехах джинсовой ткани. На фоне стены, крашенной мелом, Не пляшут в белом никакие цыгане. И на Босфоре я тоже не был, Так что сама все о нем придумай. Каплей молочной, краюхой хлеба И облаков номинальной суммой Выражен круг основных стремлений Или потребностей. Мне так нужно... Синие лапы кремлевских елей Напоминают, что будет вьюжно. И что за нами придут когда-то, Как неподкупные конвоиры,- Наших несбывшихся встреч солдаты, Гордые, словно обломки лиры. Скрутят нам локти чужой дорогой, А несложившеюся любовью Мягко завяжут глаза... И вздрогнет Истинный мир, обливаясь кровью! С первого залпа. Второй не нужен. Все это было, но так нелепо... И вознесутся несмело души В вечную пропасть Седьмого неба! x x x Поздно. Все раздавлено этим словом. Звездно... Просто полночь ползет над склоном. Тише - Старый город пришел за данью. Слышишь, Это кто-то поет над нами. Свечи Я сегодня поставлю в церкви... Встречи Забываются, но не меркнут. Длится Вечность быта, как жанр искусства. Лица Устремленно играют в чувства. Стены - Исцарапанные укрытья.. Вены Сами выберут время вскрытья. Плохо... В сердце привкус кола осины, Вдоха Нерожденного тобой сына... x x x Я вор... Я краду твои мысли и сны. Краду твои взгляды, улыбки и слезы. В слепой канонаде случайной весны Нелепо грохочут апрельские грозы. Отмотанный срок, от звонка до звонка, И новая кража, как новая веха... Но цепью наручников бьется строка В завистливых плитах соседского смеха. Чахоточный лик бледно-желтой луны Порезан, как свадебный торт, на квадраты Решеткой окна, и скользит вдоль стены Приблудный рассвет без вины виноватый. Дрожит тишина. Изменение сфер Всегда впечатлительней в замкнутом кубе, Где смотрит в глазок чуть хмельной Люцифер, И стрелки часы не считают, а рубят. Где песни о воле, а ворон кружит И здесь над моей головой, потому что - Ты так далека... и рукой непослушной Наколото имя тюремною тушью На створках святой, неподсудной души... x x x Минотавр топчет звезды... Геи молоко разлито. Ночь темна. Наверно, поздно Ощущать себя разбитым, Если и хрусталь небесный Уступает грубой силе. Мне сегодня стало тесно В этом доме. Или - или? Или мы совсем не звезды И умрем не так красиво... Может, тихо, может, грозно, Может, даже агрессивно. Или - звезды?! Это значит, С неба падая упрямо, Мы летим туда, где плачут Дети, брошенные мамой. Загадайте пожеланье - Мы замедлим ритм паденья, До последнего свиданья Будет целое мгновенье. Все исполнится, поверьте... Только нам, судьбой забытым,- Тихий хруст зеркальной смерти Под раздвоенным копытом. x x x В слепом горниле медных труб, В горячке быта и страстей - Я помню лишь касанье губ, И то на миг... а дальше тень. А дальше дикая тоска, Тупая боль, желанье выть... И холод дула у виска, Как невозможность изменить Узор давно ушедших лет. Я не жалею ни о чем, А твой раскованный портрет Слепит оранжевым плечом. Твой образ в раме. Глупо ждать Ответа с плоскости холста, Где авангардная печать Сковала горькие уста. Каких еще цитат и слов Нам может выбросить во сне? Нас просто снегом занесло, Но все оттает по весне... Но все вернется на круги В высотах гор, в глубинах шахт, Где неумеренность строки Решилась на последний шаг. Полузабытый континент, Судьбы священное число... И все, что ты считала "не...",- Произошло! x x x Кареглазая моя праведница, Девочка-синичка... От разлуки не сразу старятся, И отлично... Тебе нравится быть жертвою? Все - впустую... Я тебе эту Осень жертвую, Влажную и золотую! Принимаешь подарок царственный, Твой и только... А ветра поминают дарственную Листьев болью... Зайчик солнечный серьги трогает - Брысь, лукавый! Все от полночи до полудня - Нам по праву. Вот восток заалел и пенится Рваной раною... Ничего уже не изменится, Не станет заново. Бесполезно гонять строку, Словно рекрута... От тебя никуда я не убегу, Мне - некуда. От былого не отрекусь, Бессмысленно... За окошком такая грусть - Не-мыс-ли-ма-я! Что ж, тебя-то я развязал, Праведная... Смотришь Господу прямо в глаза, Все ли правильно? Все, любимая, все. Пора... Между всхрапами Вниз, с ладони топора, счастье каплями... x x x Поэзия - привставшая на цыпочках... Принцесса - танцевавшая на ниточках... Как сцена ей мала... В театре кукольном Страдает плоть нешуточными муками. Вот жест под тайным знаком Скарабея. Вот нож картонный в пальчиках злодея. Не надо слез... По замыслу создателя, Герой поверит проискам предателя. Потом придут пираты и разбойники, И, угрожая голосочком тоненьким, Их атаман сверкает пистолетами Пред королевскими блестящими каретами. Наивно так... Но мы-то знаем истину! Мы умудренно отмечаем мысленно - Сюжет не нов, и реплики избитые, И автор весь измучен простатитом, Под жалкие аплодисменты зала. Как это мило... Как нам надо мало! Чтоб чувствовать себя всесильным Господом, Пред каждым, кто чуть-чуть пониже ростом. Но... Девочка! Остановись, ты плачешь Над тем, что кукла падает? Иначе Не может быть... А принц придет - поверь мне! О, сколько стоит детское доверие... А не придет, то мы изменим пьесу,- Я сам пойду спасать твою принцессу... x x x Снег был бел. Бел, как твоя фата, Школьный мел, Горний отсвет креста. Я листал Книгу без слов и цифр. Умирал Осени гипогриф. Желчь и ярь Разбеленный сменил бокан. Бил звонарь В одубелые лбы мирян. Ты жила Далеко, за полярным сном... Три числа Повелела отдать на слом. Три строфы Честно вывела в дневнике, Крик совы Растворялся невдалеке. Три слезы, Три попытки сойти с ума. Яд гюрзы Размешала в вине зима. Белый трон - Путь в поднебесье взрыт! Лишь с икон Кто-то кричал навзрыд... x x x Она давно не видит сны - Она живет во сне... Диск алюминиевой луны Зажат в ее окне. Разрезал шторы мертвый свет, Но о ее плече Поет шекспировский сонет Погаснувшей свече. Она по пальцам перечтет Строй утренних забот, Чуть задыхаясь, перечтет Червленого Рембо. В стакане остывает чай, И терпкий аромат Напоминает древний рай... Как много лет назад Она бродила там в цветах, А мир был чист и свеж... Она спала на облаках Возвышенных надежд. Ей ноги целовал прибой, И неба свет не гас, Казалось, все само собой Свершится в должный час. Там вздохи были так легки Всему и всем назло... А здесь гуляют сквозняки, И крошится стекло. Здесь обездвижен серый дом С фатальностью раба. Здесь под серебряным крестом Лежит ее судьба, И смерть узорчатым крылом Уже коснулась лба... x x x Как началось начало? Не знаю... Да, бог весть! Ты меня не искала, Не знала, что я - есть... Но к ночи рухнуло небо, И сплюнула яд гюрза,- А наша судьба нелепо Решилась поднять глаза. Земля вспоминала вьюгу, В зените смеялся зной, И кони неслись по кругу, Расчерченному не мной. Горящая пентаграмма Замкнула обхват лучей, Где древнеиндийский Рама Зажег хоровод свечей. И годы влеклись за годом Сквозь цепкие лапки дня... Ты вырвалась на свободу В том мире, где нет меня, Где так хорошо и сухо, Где выверен каждый взлет. Обученная старуха Вещает, что все пройдет... Но разве хоть что-то значат Законы, угрозы, лесть? Все будет теперь иначе, Ты знаешь, что я - есть! x x x Ты мне говоришь, что тебе постоянно снится Неведомый мир, где реальное слито с чудом... И ломкие пальцы пролистывают страницы Такого былого, что даже поверить трудно. Где каждый день из минут ожидания соткан И даже стать на колени уже не волен... Я должен молча смотреть на твой кружевной локон - К чему кричать о своей любви или боли? Стихи по ночам о тайном и сокровенном... Какие слова! Какое упрямство страсти! Поэзия прошлого, как аромат вербены, Покажется сном, словно привкусом Высшей Власти. Но время придет,- вспоминая слова молитвы И горько и сладко, как в детстве, просить прощенья. Березовый Бог, с опрокинутым небом слитый, Позволит, как в осень, вступить в костер очищенья... Тогда я коснусь щеки твоей легким ветром, А может быть, каплей дождя охлаждая кожу Фаянсовых ног, обожженных татарским летом, И ты улыбнешься... И ты мне поверишь тоже. Растай же вплоть до воздушного поцелуя! Весь мир измени водопадом случайной ласки! А я зимой тебе на стекле нарисую Прекрасного принца, скачущего из сказки... x x x Ночь вступила в мой дом легкомысленным хлопаньем окон... На рулетке эпохи опять выпадало зеро, Словно кто-то прорвал надоевший до времени кокон, И вздохнула бумага, и зашевелилось перо. Я бы жил как всегда в ожидании срыва и сдвига, Я ладонью пытался поймать ускользающий луч... Но пришла восемнадцатилетняя леди Интрига - Все окутала тайной и двери закрыла на ключ. Я потрогал замок и пошел к необъятно