сомнилась ни разу. Однако мучает вопрос: верно ли жрецы передают Его заветы и историю Его свершений? Кто дал им право говорить от Его имени? Кто видел подтверждение этого права? Где свидетели? И наконец - не существовало ли и до Мрака нечто, люди и вещи? Она замолчала и с тревогой вскинула глаза. Сандра смеялась тихонько, почти неслышно, и ее лицо на миг стало совсем добрым. Но только на миг. - Вот видишь, - сказала Сандра. - Об этом я и говорила. Старые вопросы. Древние. В тысячный раз сегодня прозвучавшие. Когда-то, лет сто назад, даже кипели греческие споры, и с материалами дискуссий можно было при известной настойчивости ознакомиться. Болтают даже, будто некогда за власть боролись три Собора, по-разному толковавшие заветы Великого Бре, и победил один из них, а память о двух других развеял ветер... Но потом времена изменились, со спорами и дискуссиями было покончено. Заступы по-прежнему вонзаются в землю, Копателей преследуют все яростнее, и попавшие в руки жрецов исчезают бесследно, но еретики упрямы, и приходят новые... - Она спросила резко: - У тебя что-нибудь есть? Ну, смелее! Анастасия открыла дорожную шкатулку, нажала нужный гвоздик и достала из открывшегося потайного ящичка тот самый флакон - пустой, матовый, небывало, неимоверно легкий, словно сделанный из ваты, ставшей вдруг твердой, как дерево. Вертя его в сильных пальцах, Сандра вслух читала слова, составленные из выпуклых букв, удивительным образом составлявших одно целое с флаконом: - Шампунь ивушка для мытья волос в воде любой жесткости г.Свердловск цена 1р.15 к. ОСТ 18-297-76... - Цена - вещь понятная, - сказала Анастасия. - Хоть и неясно, при чем тут эти "р" и "к". Мытье волос, вода... Разве вода бывает жесткой? Жесткая... ну, постель. И все остальное непонятно напрочь. Что это значит? - Откуда я знаю? - Сандра небрежно поставила флакон на стол. - Девочка, у многих найдутся за семью замками вещички и загадочнее. Не в них дело. Само их существование, сама их необычность неопровержимо гласят: что-то было до Мрака. Иначе откуда все эти вещи, несомненно сделанные человеческими руками? Ты ведь сама до этого додумалась, иначе не связалась бы с Копателями, верно? - Да, - сказала Анастасия. - Сначала я хотела стать Жрецом, потом подумала - уйдут годы... - Прежде чем ты приобщишься к великим тайнам и окажешься в неких подземельях, набитых загадочными вещами, да? Молодец, что вовремя одумалась. Другим это не приходило в голову, и они напрасно теряли долгие годы... - Напрасно все же? - Напрасно. Никаких подземелий нет. Если они и были, о них забыли сами Жрецы. Или давно уничтожили их, что вернее. А странные находки временами лежат прямо на земле, ибо слишком велики, чтобы можно было спрятать или уничтожить их. - О чем вы? - жадно спросила Анастасия. - Сама не знаю. Просто припомнила фразу из одной летописи. Сейчас этой летописи, по-моему, уже не существует - у нас ведь потихоньку сжигается все, кроме сказаний о рыцарских подвигах, даже Хроники Империи исчезают, хотя, казалось бы, кому, как не Императорам, сохранять и оберегать память о предках? - Значит, и легендарная библиотека Императора... - Сказки, - грустно усмехнулась Сандра. - Поскольку все слухи насчет меня и супруга Императора, скажу тебе откровенно, полностью отвечают истине - я бы знала... Нет и легендарной библиотеки. Ничего нет. А по тому, что есть, невозможно ничего понять. Впрочем... Знаешь, существует одна древняя картина, из которой и можно сделать вывод, что в незапамятные времена Великий Бре иногда появлялся на земле в человеческом облике. - Картина, написанная до Мрака? - завороженно спросила Анастасия. - Кто это может определить? - грустно усмехнулась Сандра. - Уверенным можно быть в одном - в счете времени. Спасибо звездочетам. Их хроники уходят в прошлое на четыреста тридцать лет. Правда, является ли Год Первый хроник годом конца Мрака, не знает никто. - Родовые хроники уходят в прошлое самое большее на триста пятьдесят лет, - вставила Анастасия. - Вот именно. - Вы столько знаете, милорд Сандра... - Глупости. Мне как-то пришло в голову - я знаю только то, что ничего не знаю. Знаю, что передо мной - пропасть, бездна Незнания. Но вот что мне очень хотелось бы знать - откуда в нас это яростное желание, эта бешеная жажда Знания, которая оказывается сильнее всех пыток и костров? Если в нас ее заложил Великий Бре, почему он не наделил вместе с жаждой знаний и способностями ее утолять? Очередное испытание роду человеческому? - Но все же, все же? - жадно спросила Анастасия. - Что еще вы знаете? - Великий Бре, перед нами Мрак! - в сердцах сказала Сандра. - Мифов и легенд превеликое множество, но невозможно определить, какие из них - пусть искаженные, но отголоски далекой чужой жизни. Какова величина земли? В одном обрывке старинной книги на это дается ответ - тысячи километров. Но никто не знает, что такое километр - мера длины? Дневной конский переход? - Старые книги? - Большей частью вздор, - махнула рукой Сандра. - Уцелевшие страницы, серединки истлевших книг. Они только напускают тумана. Вообрази себе, каково читать: муж приходит домой пьяный и бьет жену! Муж бьет жену! Написали бы еще, что муж рожает! Анастасия звонко рассмеялась. - Самые простые понятия забыты. - Сандра досадливо поморщилась. - Сколько раз я читала, что женщины раньше носили "платье". Она снимала платье. Платье до пола. Платье до колен. Платье выше колен. Это, должно быть, вроде рубашки, но к чему поверх штанов еще и рубашка до пола? - Мода? - предположила Анастасия. - Хру его ведает! А исконный рыцарский девиз: "Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик!" Что-то же это должно означать?! Не могли же наши предки взять с потолка рифмованные строчки? Славные предки, славные Секретари... Что такое Секретари? Почему они были только Первые, Вторые и Третьи, а о Четвертых или Пятых никто и слыхом не слыхивал? Миллион вопросов. К примеру - "горком", судя по некоторым источникам, в древности был не укрепленным замком князя или рыцаря, а чем-то совершенно другим. Чем? Миллион вопросов... Сама, думаю, понимаешь. - Значит, вы - в Оппозиции? - затаив дыхание, еле выговорила Анастасия запретное слово. Самые разные слухи кружили о загадочной Оппозиции - тайном обществе посвященных рыцарей, где вместо Кодекса почитают еретическое учение Уклон, где лелеют запретные знания и знают ответы на все вопросы. - Болтовня юных оруженосцев после вечерней зари, - отмахнулась Сандра. - Нет никакого Уклона, а все попытки создать Оппозицию кончались крахом - все проекты как-то тихо и незаметно умирают сами по себе, неизвестно почему. Скорее всего - слишком мало знаний, чтобы возвести фундамент серьезного учения или сопротивления. А что за союз инакомыслящих без учения-фундамента? - А почему бы просто-напросто не поехать к Закатному Морю? - Вот о твоей клятве мы и поговорим. Ты, надеюсь, не думаешь, что тебе первой это пришло в голову? Были такие смельчаки во все века... Но ни один не вернулся. Во-первых, летописи не врут - в закатной стороне и в самом деле наверняка хватает неизвестных опасностей, загадочных и смертельных. А во-вторых... Ты ведь, скорее всего, собираешься, как и положено рыцарю в такой ситуации, вернуться домой, рассказать все родителям, получить благословение, собрать отряди снарядить его? Да? Как раз поэтому твой путь может прерваться еще до вступления на Неизвестные Земли, еще в пределах Империи... - Жрецы? - спросила Анастасия. - Они. Серые Кардиналы, сколько их ни есть, почему-то не выносят рыцарей, путешествующих к Закатному Морю. Может быть, потому ни один рыцарь и не вернулся... - Вы хотите сказать, что мне не доехать? Что все предрешено и обречено? - Как знать... Если выедешь завтра и поскачешь не домой на восход, а прямо на закат, если будешь держаться вдали от Тракта - как знать... Пока спохватятся, пока прикинут и обсудят, пока снарядят погоню... Несколько дней у тебя, во всяком случае, будут. Хочется верить... - Хочется верить, - повторила Анастасия. - Однако... Милорд Сандра, уверены ли вы, что перед нами - путь обретений, а не утрат? - То есть? - Предположим, мы узнаем, докажем неопровержимо, что жизнь до Мрака - не миф, что жили некогда Древние. И погибли. Вероятнее всего, погибли, оставив жалкую горсточку не помнящих родства, заложивших потом мир, в котором мы живем... Но что, если Знание об их жизни и кончине не обогатит нас, а наполнит ужасом перед познанным? Ведь возможно и такое? Она остановилась посреди комнаты, в лунном багровом сиянии, замерла, как струнка, готовая отозваться на легкое прикосновение, посторонний звук поблизости. Сандра приглядывалась к ней устало и печально. - Так как же? - спросила Анастасия. - Ты умна, - тихонько сказала Сандра. - Ты умеешь смотреть в корень. По пальцам можно пересчитать тех, кто задавался этим вопросом. Обычно думают только о Знании, жажда его так сильна... - Я знаю, - сказала Анастасия. - Я потому и еду. Впрочем, я уже... когда поклялась... - Тогда - не мешкай. - Мешкать не буду, - сказала Анастасия. - Меня, кажется, угораздило повздорить с Серым Кардиналом. - Что?! Анастасия рассказала кратко. Потом добавила: - Вообще-то я могла и ошибиться... - А если ты не ошиблась, - тебе не показалась странной ее к тебе вражда? - Еще бы. Все выпады насчет моей мужественности - не более чем предлог? - Ох, похоже, - сказала Сандра. - Быть может, твои связи с Копателями... Доказать их наверняка еще не доказали, иначе не сидеть бы тебе здесь так беззаботно. Но что-то они пронюхали, какие-то ниточки потянули. А тут еще твоя Ольга... - Олька-то при чем? - Так ты не знала? - На сей раз Сандра выглядела нешуточно удивленной. - Понимаешь ли, о твоем оруженосце давно кружат нехорошие слухи. Подозревают в мужественности относительно мужчин. - Это еще что такое? - Есть такое извращение, - сказала Сандра. - Женщины хрупкого мужественного сложения, вроде твоей Ольги, выбирают мужчин сильных, женственного сложения. Говорят, женщина при этом даже с удовольствием готова оказаться внизу. - Женщина внизу? - фыркнула Анастасия. - Это уже ни в какие ворота не лезет! Женщина всегда сверху именно в ознаменование своей роли сильного пола... - И тем не менее такое извращение существует. И твою Ольгу подозревают в том всерьез. И в связях с еретиками тоже - почему-то именно женственные мужчины чаще всего оказываются в рядах еретиков и диссидентов, извращение и ересь шествуют бок о бок... Одно к одному, полешко к полешку - а там и костер. Ты знаешь, сколько нужно сложить поленьев, чтобы "охапка полешек" стала "костром"? - Нет, - сказала Анастасия, чувствуя сухость во рту. - Вот видишь... И никто не знает... кроме Серых Кардиналов. Точнее говоря, только они одни могут повелеть считать костром любое количество поленьев, какое сочтут нужным. - Понятно, - сказала Анастасия. - Значит, выезжать мне не позднее завтрашнего рассвета, я так понимаю... - Лучше всего так и сделать, - склонила голову Сандра. - Не стоит рисковать. Особенно теперь. - Но мне... - Все, что тебе понадобится, уже лежит в твоих вьюках, - сказала Сандра. - Припасы, стрелы, все прочее... Благодарить не нужно. Отблагодаришь тем, что вернешься. Я ухожу. Удачи. - Подождите! Я... - Анастасия мучительно искала слова, но в голове образовалась жуткая пустота. - Не нужно. К чему лишние слова, все эти долгие прочувствованные прощания? - Сандра забрала со стола кожаные перчатки с раструбами и встала. - Тебе это ничем не поможет и не вдохновит, а я лишний раз буду терзаться мыслями об упущенном в молодости, о том, на что сама так никогда и не решилась. Удачи тебе. Она резко повернулась, так, что над полом взметнулся черный плащ с оранжевым мифическим чудищем слоном. Через миг ее уже не было в комнате, дверь затворилась плавно и беззвучно. Показалось, что и не было никакой Сандры - морок, сон, ночное наваждение. Анастасия стояла в багровом сиянии, опустив руки. Только сейчас она осознала, что все всерьез, все неотвратимо, что завтра она, выезжая из городских ворот, свернет направо, в сторону заката, и ее судьба отныне - скакать за плывущим к горизонту Ликом Великого Бре. Страха она не испытывала - но казалось, что парит над полом, не ощущая его, взмывает, как легкий и горький дым костра. 4. БУГОР А ты проснись на рубеже какой-то смутной веры... Н.Тряпкин Потом она вспомнила про Ольгу и вернула себя, тело и мысли, в реальный мир. Тихонько выскользнула в полутемный коридор, освещенный лишь двумя тусклыми светильниками в противоположных его концах, прокралась к двери Ольги и легонько толкнула ее ладонью. Дверь не поддалась. Прикусив нижнюю губу, Анастасия, не раздумывая долго, вынула из сапожка кинжал, осторожно просунула лезвие в щель, приподняла им кованый крючок, нажала рукой. Дверь отворилась беззвучно - трактирщик не жалела масла на петли. "Грабителем бы тебе быть, княжна", - подумала Анастасия, змейкой проскальзывая внутрь. Накинула крючок. В комнате - багровое сияние Луны и тишина. На подушке - две головы, чернокудрая и светлая. Анастасия оглянулась, присела в свободное от одежды кресло. Закинула ногу на ногу. Всмотрелась в спящих, покачивая носком сапожка. Обнаженная рука мужчины лежала поверх покрывала - мускулистая, совсем не мужская. Жаль, что оказался свидетель, но времени нет, выезжать нужно на рассвете, а до рассвета рукой подать. Ничего, Ольку можно для разговора увести в свою комнату. Анастасия встала, бесшумно шагнула вперед и тихо позвала: - Олька! Словно она дернула за невидимую ниточку. Светлая голова мгновенно взметнулась с подушки, а рука нырнула под подушку. Багровый лунный блик сверкнул на лезвии ножа. Не успев ничего осознать, Анастасия привычно уклонилась. Нож просвистел рядом и с противным глухим стуком вошел в стену, отнюдь не бумажную. "Ничего себе мужик!" - по инерции подумала Анастасия удивленно и зло, а ее тело опытного бойца само метнулось вперед. Она приставила кинжал к горлу мужчины и тихонько посоветовала: - Тихо-тихо, тихо... Соседей перебудим. Как ни странно, казалось, именно опасность разбудить соседей и заставила его замереть. Только глаза свидетельствовали, как он жалеет, что не умеет убивать взглядом, испепелять. Наверняка, та еще пташка... Тем временем проснулась Ольга, вскинулась, зажала ладонью рот, заглушая крик. Глазищи стали в пол-лица, но страх тут же пропал из них - она узнала Анастасию. - Очень мило, - тихонько сказала Анастасия, не спуская глаз с мужчины и по-прежнему сторожа кинжалом его горло. - Это ж надо - тянуть в постель такое вот сокровище, которое спросонья бросается ножиками... Где-ты его выкопала? А если я его сейчас за такие штучки... - Не смей! - шепотом вскрикнула Ольга. - Иначе я тебя убью! - Приятно слышать, - сказала Анастасия. - Похоже, я своего оруженосца и не знала... А если я Красных Дьяволят позову? (Мужчина напрягся.) Лежать! Рыцарь шутит. Господа мои, вам не кажется, что ситуация создалась ужасно щекотливая? Как мы из нее будем выпутываться, знает кто-нибудь? - Я думал... - начал мужчина (Анастасия чуть отвела лезвие от его горла). - Ну, если бы я знал, что это ты, я бы не стал вот так... - Великолепно, - сказала Анастасия. - Прелестно. Изумительно. Значит, у меня в ваших еретических кругах репутация своего человека? - Рассказала? - не решаясь повернуть голову, мужчина с упреком скосил на Ольгу глаза. - Да нет, - ответила за нее Анастасия, отступила на два шага. - Сама догадалась, трудно разве? Ну вот что, вы, оба. Вылезайте-ка из постели, и побеседуем. Право же, самое время. Она не собиралась отворачиваться - кто знает, что еще может выкинуть этот тип и сколько у него ножей, - но мужчина, к ее удивлению, преспокойно вылез обнаженным из постели и неторопливо оделся на ее глазах без тени обычной мужской стыдливости. "Еще один извращенец, - сердито подумала Анастасия. - Или просто распущен сверх меры". Из предосторожности она уселась поодаль, рядом с висевшим на стене мечом Ольги. Оглядела их, сидящих напротив, встревоженных, но не выглядевших виноватыми, и сказала, гася напускной бравадой последние сомнения и тоску: - Дела такие, Олька. Я уезжаю к Закатному Морю, На рассвете. Не откладывая. Принуждать никого не могу... Она ожидала чего угодно, но не этой вспыхнувшей в глазах Ольги радостной готовности: - Я с тобой! Ни капли удивления! - Ты что, всю жизнь мечтала о таком путешествии? - спросила Анастасия. - Ну, не всю жизнь, с некоторых пор... - Вот именно, - хмуро сказал мужчина. - А ты бы помолчал, как тебе и положено, пока идет женский разговор, - не сдержалась Анастасия. - А если я считаю, что по-другому положено? - И у тебя, понятно, есть подлинные летописи Древних, где черным по белому записано, что до Мрака мужчины и лежали сверху, и сильным полом были? - медовым голоском спросила Анастасия, и эта невинность тона была похлеще издевки. И мужчина это понял. Он сказал хмуро: - Нет. Ничего подобного у меня нет. - В таком случае, на чем твоя нахальная уверенность основана, прости меня? - На снах и убеждениях. - Убеждения, конечно, вещь хорошая, - сказала Анастасия. - Но к ним бы еще и доказательства... - А у тебя есть доказательства, что с Великим Бре все обстояло так, как учат жрецы? - Нет, - честно призналась Анастасия. - Вот видишь. У вас свои жрецы, у нас свои. - Логично, - сказала Анастасия. - Но коли в Соборах прославляют Великого Бре, а не ваши догмы, не следует ли отсюда, что правы наши жрецы? - Это как посмотреть. Временная победа еще не означает... - Не надо, - сказала Анастасия. - Не будем. Знаешь ли, я чуточку наслышана об умении еретиков вести длиннейшие дискуссии. Вы в них поднаторели, я знаю. А я - рыцарь. Я человек дела. Да и некогда мне с тобой дискутировать. С рассветом я должна быть в пути. А теперь объясни-ка мне, Олечка, отчего это ты так спокойно и радостно встретила весть о путешествии к Закатному Морю? Вместо ответа Ольга обернулась к мужчине, и он заговорил - с явственно различимой ноткой снисходительности. Анастасия готова была вспылить, но превозмогла себя и молча слушала. - Жрецы вас обманывают, - говорил он. - Гологоловый Хру вовсе не злой дух, а былой сподвижник Великого Бре, его названный брат. Творя мир, они поссорились, и Гологоловый Хру хотел увести веривших ему за Бугор. - Это куда еще? - скептически усмехнулась Анастасия. - Далеко, далеко, у Закатного Моря, высится Бугор. А за Бугром есть все, там живут счастливо и богато, там сверкающие повозки силой волшебства ездят без лошадей, а сверкающие ящики поют без спрятанных внутри певцов - стоит только произнести заклинание. Там много невиданной одежды, много невиданных яств и питий. Давным-давно, у Начала Времен, Гологоловый Хру хотел увести преданных ему за Бугор, дабы вкусили они полными горстями из полных чаш, - мужчина говорил с запалом, с жаром, даже снисходительность пропала. - Но коварный Бре послал на землю Мрак, а потом представил все так, будто он и создал землю и скалы, людей и животных. На самом деле все сущее создал Гологоловый Хру из священного кукурузного початка, упавшего с небес - и листья початка стали реками, кочерыжка - землей, а зерна - живыми существами. Но жрецы Великого Бре скрыли от вас и эти истины, и путь за Бугор, растоптали саму память о нем. И только мы. Диссиденты, помним. И многие из нас ушли туда, в землю обетованную, а другие остались, дабы распространять свет святой истинной веры. Если честно, в голове у Анастасии был полный сумбур и ералаш. В речах Диссидента были свой резон и своя логика. Во всем, что касается Великого Бре, полагаться приходится исключительно на жрецов - а где чудеса и откровения с небес, где божественные доказательства? Однако невозможно сразу, с размаху, вдруг изгнать из разума и души с детства привычные истины и заменить их новообретенными. Сознание против такого бунтует, протестуют чувства, страх выплывает из глубин мысли, кружится голова... Анастасия наклонилась вперед и впилась взглядом в его лицо. Он стойко выдержал взгляд. Зато Анастасия - вот небывальщина! - ощутила тень смущения. И все же спросила твердо: - А где доказательства? - Доказательства - за Бугром. И чтобы попасть туда, вовсе не обязательно умирать, как это обстоит со Светлым Завтра. Если ты дойдешь, все увидишь сама и уверуешь. - Ну что ж... - сказала Анастасия. - Быть может, у тебя найдутся какие-нибудь описания предстоящего мне пути? - Нет. Кто попадет туда, уже не возвращается, не в силах он уйти из страны счастья... - И все же трудно поверить, - сказала Анастасия. - Очень трудно... - Но ты ведь уже отважилась переступить некоторые запреты. Я о твоих связях с Копателями говорю. Они мне известны. - Ох, все сложно... - вздохнула Анастасия и сообразила вдруг, что говорит с ним, как с равным - хотя он, судя по одежде, был из рода ремесленников. Более того, говорит с ним серьезно, как женщина с женщиной! Она выпрямилась, досадливо поморщившись: - Послушай, а не замышляешь ли ты к нам присоединиться? - Увы, нет. - Что так? - Долг, - сказал он с неприкрытой тоской. - Понимаешь ли, у меня свое место в этом мире, и старейшины считают, что покидать мне свое место пока что рано... Анастасия хотела съязвить, но посмотрела на него пристальнее и отвела глаза, смутившись перед этой неприкрытой и нешуточной грустью. Великий Бре, да что с ней сегодня творится, не узнает себя... - Прелестно, - сказала она. - Говорили же старики - стоит раз связаться с еретиками, так и покатится... Кстати... - Она все же не решилась выпалить это одним духом, помедлила: - Кстати... - Она покосилась на распахнутое окно, багровый диск Луны, закончила деланно бодро и равнодушно: - А душу мою Гологоловый Хру покупать будет? - Еще одна побасенка. Хру никогда и ни у кого не покупал душ. Зачем они ему? Он царит там, за Бугром. О чем ты еще хочешь спросить? - Считалось - и мне нелегко расстаться с этой истиной, - что все сущее сотворил Великий Бре. Ты же уверяешь, что творец всего сущего - Гологоловый Хру. Что, если придет кто-то третий, кто уверен, что мир наш и все живое и неживое обязаны существованием... ну, хотя бы Блуднице Ан-Ах? Он дернулся так, что Анастасия невольно положила руку на кинжал. И сказал в полный голос: - Ересь! Как раз Хру победил и Ан-Ах, и Косматого Тро, но Бре украл у него эти победы! А еще... - Тише, тише, за стеной проснутся, - сказала Анастасия. - Я пошутить хотела. Но на самом деле эта мысль о третьем, вновь все ставящем с ног на голову, натолкнула ее на новые серьезные размышления. Если несколько истин объявляют себя подлинными, отвергая остальные, где же тогда Истина и в чем она? Нет, чем дальше, тем тверже убеждаешься - верить следует только тому, что увидела своими глазами. Пусть эти мысли считают еретическими те, кто в качестве доказательств пользуются исключительно словами. Пусть. Зато собственные глаза не лгут. - Но я-то вернусь! - сказала Анастасия. - Ведь если не возвращаться, как оставшиеся узнают, что права я, а не они? - То, что ты говоришь, - грех гордыни, - мягко попрекнул он. - А возможна ли жизнь без грехов? - спросила Анастасия. Он промолчал. Видимо, не имел на сей счет твердого мнения. Или его загадочные старейшины такового не имели. - То-то, - сказала Анастасия скорее устало, чем злорадно. 5. ТАМ ПЕСОК ГОРЮЧ... Шагай пешком, не чуя ног, и знай: в грядущем, озорник, твой след, пролегший поперек всех троп, тропинок и дорог, поставит критику в тупик. Л. де Грейфф ...и становилось все очевиднее, что заблудились они основательно. Вообще-то, карта для этой части Счастливой Империи была у них с собой (им еще не один день предстояло ехать по землям, подвластным деснице Императора фактически и формально), но они давно свернули с Тракта. А путешественник, намеренно или случайно свернувший с Тракта, порой вдруг обнаруживал, что старые лесные дороги, по которым он едет, чем дальше, тем гуще зарастают травой, а там и обрываются в порослях молодых сосенок. И наоборот, как-то незаметно возникают новые тропинки, неизвестно кем, когда и зачем проложенные. И завести они могут в самые неожиданные места - к жилищу отшельника, городу, разбойничьему лесному притону, купеческому складу, руднику, поместью дворянина, логову чудовища. Кому как повезет. Или кому как не повезет. Анастасия с Ольгой свернули с Тракта вполне намеренно, опасаясь погони Красных Дьяволят, и потому винить следовало лишь самих себя. Или, в крайнем случае, козни Гологолового Хру, как повелось. Страх перед Хру был, правда, чуточку поколеблен, но сейчас он готов был вновь напомнить о себе и захватить утраченные позиции - вокруг лес, лес, лес, иногда редевший, иногда непролазной чащобой стискивавший, душивший тропу, где два всадника не смогли бы держаться стремя в стремя. Анастасия давно уже бросила поводья Росинанта, полагаясь на конское чутье. Однако незаметно было, чтобы конь чуял верный путь, - он просто шагал, размеренно и устало, плелись у его передних ног Бой и Горн, притихла Ольга, и два заводных коня понуро тащились на чембурах, отягощенные вьюками. Кавалькаду обуяло уныние. Шлем и кольчуга казались Анастасии непривычно тяжелыми. Лик Великого Бре отстоял от верхушек деревьев на высоту стрелы, не более. Анастасия чувствовала себя скверно. Самое тяжелое в трудной и опасной дороге - первые шаги, первые переходы, когда ничего еще не ясно, когда опасности зыбки, туманны, не оформились в целое, неизвестны друзья и враги, и не вкусил еще радости первых побед и поучительной горечи первых поражений. Неизвестность. Самое тяжелое в жизни. Поэтому Анастасия обрадовалась, когда Росинант вдруг поднял голову, шумно понюхал воздух и фыркнул. Вынула лук и наложила стрелу на тетиву. Поводьев не касалась. Ждала. Размеренно постукивали копыта. Насторожились собаки. Лес редел, редел... Ползли минуты, а все оставалось по-прежнему. Будь впереди звери или люди, иначе вели бы себя боевой рыцарский конь и привыкшие к странствиям псы, встречавшие и разбойников, и хищное зверье. Сейчас же Анастасия не знала, что и думать. Ну вот, что-то определилось. Тропка, давно уже ставшая едва различимой, сейчас исчезла совсем. Впереди было дикое редколесье - но что-то там виднелось впереди, непонятное. Что-то продолговатое, и что-то блестящее вдали. Несомненно, дело рук человеческих. Анастасия обернулась, встретила взгляд оживившейся Ольги и кивнула: - Вперед! Она крупной рысью вылетела на опушку и остановила коня. Стремя Ольги звякнуло о ее левое стремя. Натянув луки, они всматривались. Оторопело переглянулись и снова уставились туда. В несколько рядов стояли странные, удивительные предметы. Больше всего они походили на гигантские колбасы с аккуратными рядами дырок по бокам - и одни дыры, зиявшие, позволяли разглядеть, что колбасы внутри пустые, а другие дыры закрыты мутным... стеклом? По бокам у колбас - нечто, напоминавшее гигантские плавники, отклоненные назад, и одни плавники отвалились, лежат рядом, помаленьку рассыпаясь в пыль, а другие пока что держатся. Хвосты колбас увенчаны косыми вертикальными плавниками, и на них - еще плавники, горизонтальные, и некоторые отвалились, а другие нет. На хвостах виднеются еще округлые спаренные бочки. Одни предметы стоят на трех подпорках с колесами - две подпорки под плавниками, одна под носом. Другие лежат брюхом на земле, развалились на части - видно, что у них были свои подпорки, но подломились. Все это брошено давным-давно - повсюду запустение, тлен, земля под предметами и далеко вокруг покрыта чем-то, некогда твердым и ровным, а сейчас потрескавшимся, и в трещины буйно проросла высокая сочная трава, а кое-где поднимаются и деревца. Одно выросло прямо сквозь "колбасу". Подальше, слева - серые руины огромного здания. Невозможно уже понять, как оно выглядело, когда было новым. Вдали - ряд тускло поблескивающих круглых строений без дверей и окон, с плоскими крышами, больше похожих на перевернутые вверх дном исполинские ведра. - Слушай, это все старое, - тихо сказала Ольга. - Ужасно старое. Гниль и ржавчина. Может, это Древние? Вместо ответа Анастасия натянула тетиву и выстрелила. Стрела пробила бок ближайшей "колбасы", вылетела с другой стороны и упала наземь далеко позади предмета, на таком расстоянии, которое примерно и пролетит пущенная с таким усилием стрела. Взвились облачка трухи, остались дыры с кулак. Миг тишины, и предмет даже не рухнул - осел, рассыпался на крупные обломки, тут же раскрошившиеся при ударе оземь, словно подрезали невидимую становую жилу, на которой все держалось. - Гниль, - сказала Анастасия. - Точно. Вложила лук в саадак и затрубила. Хриплый рев боевого рога пронесся над полем и загадочными предметами, утих вдали. Треща крыльями, из серых руин взвилась ворона, унеслась прочь. Бой глухо рычал. - Быть может, это все от Древних осталось, - сказала Анастасия. - Только что это? - Такие дома? - А где к ним лестницы? Где трубы? - И все равно - ни на что больше это не похоже, только на дома. Может, лестницы они потом убирали внутрь, как залезут, - что мы знаем о Древних? - Твоя правда, - сказала Анастасия. - Не знаем ничегошеньки. И ничего не узнаем - что тут поймешь? Одна труха. - А вон там? Те блестящие? Это даже больше похоже на дома. - Скорее на башни, только низкие какие-то... Поехали? Всадницы двинулись вперед, далеко объезжая загадочные исполинские предметы - казалось, они готовы развалиться от негромкого перестука копыт. Пытались рассмотреть, что же таится внутри - похоже, ряды тесно сдвинутых кресел с низкими спинками. - Может, это храм? - спросила Анастасия, невольно понижая голос. - Они там садились и молились? - Тогда там, впереди должны быть алтари? Попробуем? - А не завалит? - Осторожненько... Они слезли с коней, на цыпочках приблизились к предмету с подломившимися подпорками и заглянули внутрь. Мутное стекло едва пропускало свет. - Ну, вот видишь, - сказала Анастасия. - Там, позади, много кресел, и все рядами, а здесь - только два. Похоже, тут и сидели жрецы. Что-то вроде алтаря. Вот, сплошь кругляшки стеклянные, рогатины какие-то... И написано что-то... Нет, не разобрать. Буквы очень уж мелкие. - Я залезу внутрь? - Нет уж, - сказала Анастасия. - Не вздумай. Все-таки храм. Кто там знает насчет богов Древних и их силы... Она все глубже погружалась в самую откровенную ересь. Точнее, старая вера, не больно-то крепкая, помаленьку таяла, а взамен не приходило ничего - одни загадки и неизвестность. Блестящие строения оказались и в самом деле домами без окон, без дверей. Исполинские ведра. Анастасия постучала в выпуклую стену кулаком. Звук получился глухой, как бывает, когда стучишь в наполненную до краев бочку. - Вот теперь ничегошеньки не понимаю, - сказала она. - Если это дома - где двери? Если башни - где лестницы наверх? И в какой это печи можно выплавить столь огромный лист железа? Великаны тут жили, что ли? Но кресла-то - для обычных людей. И почему железо не заржавело? - Может быть, в них ведут подземные ходы? И получается абсолютно неприступная башня. - Может быть. Как, собачки? Но Бой с Горном шныряли неподалеку, и древние башни их не интересовали. Девушки переглянулись. Узнать больше невозможно, но и уезжать не хочется. Анастасия пошла вдоль выпуклой металлической стены, ведя по ней ладонью, и вдруг остановилась как вкопанная. - Ольга! - сказала она. - А ведь стены не из цельного листа сделаны. Посмотри, вот тут как бы стык. И вон там... Везде. - Точно! - Только как они листы соединяли? Заклепок не видно. - А вот мы сейчас и посмотрим, - сказала Анастасия. Она отцепила от седла боевой топор с лезвием-полумесяцем, наточенным перед поездкой до того, что над острием, казалось, дрожат и завиваются струйки рассеченного воздуха. Сжала обеими руками древко, размахнулась как следует. Лезвие высекло искры, металлическая стена загудела. Посильнее упершись в землю каблуками, Анастасия рубила и рубила, целя в одно место, и топор вдруг ушел внутрь по самый обух. Анастасия пошатнулась, выдернула топор и отскочила - из дыры хлестнула струя прозрачной жидкости. Резко пахнуло чем-то непонятным, запах был диковинный, но никак не омерзительный. Девушки отступили - лужица прозрачной жидкости растекалась, ширилась. Собаки отбежали еще дальше - запах им не нравился. Лошади всхрапнули, попятились. - Несет, как в мастерской у алхимика. - Ты и с алхимиками зналась? - фыркнула Анастасия. - Там песок горюч и горит вода... - нараспев сказала Ольга. - Есть такая строчка в одном старом химическом трактате "О природе и свойствах легендарных вещей", кажется. Может, и эта вода горит, если поджечь? Анастасия нагнулась, окунула палец в прозрачную лужицу, осторожно лизнула его. Отплевывалась она долго и старательно. Вкус мерзейший - хоть отчищай язык песком. Сочувственно наблюдавшая за ней Ольга повторять алхимический опыт не решилась. - Пакость? - спросила она не без любопытства. - Не то слово. - Анастасия, высунув язык как можно дальше, что есть силы терла его платком. Скомкала платок и далеко отшвырнула в сердцах. - Фу, погань! Нет, это не могло служить для питья. Врагов таким травить... - Давай попробуем поджечь? - предложила Ольга. - Вдруг это та самая горючая вода из легенд? Анастасия задумчиво наматывала на палец прядь золотых волос, стекавших из-под шлема по кольчуге почти до пояса. Ей самой ужасно хотелось посмотреть, как горит вода. Некоторые апокрифы гласят, что Великий Бре каждый год посылал на землю реки огненной воды - правда, неизвестно, зачем он это делал и как это зрелище выглядело. Если в наказание - непонятно, в чем оно заключалось. Если в благодеяния - какая и кому от того польза? Может быть, люди тогда не знали еще огня и грелись у пылающих потоков? Наверное, это было красиво - пылающая во мраке река огненной воды... - Ну давай! - настаивала Ольга. - Давай! - азартно махнула рукой Анастасия. - Только осторожнее. - Она задрала голову. - Больно уж много воды в этой башне. К делу приступили со всеми предосторожностями. Ольга высекла огонь, подожгла намотанную на стрелу сухую ветошь и пустила стрелу шагов с тридцати. И... Моментально взметнулось гудящее пламя, прозрачное, бездымное. Всхрапнули и попятились кони. Крохотные отражения пламени плясали в их огромных глазах. Собаки повизгивали, отбежав подальше. Пламя притягивает и завораживает, это знают все. В костер, в очаг можно глядеть часами. Анастасия с Ольгой застыли, не в силах отвести глаза. Пылающая струя текла из прорубленной дыры, огонь лизал выпуклую стену. Зрелище было волшебное - горела вода! - но постепенно Анастасия ощутила смутную тревогу, давящее неудобство в сердце и мыслях. Неясную опасность. Словно что-то забытое просыпалось в ней, властно гнало прочь, подальше от этого места. Она тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но оно не проходило. Щеки раскраснелись от жара. Смутная тревога крепла. - Что-то мне не по себе... - пожаловалась Ольга, и Анастасия с радостью ухватилась за эти слова. - Отъедем-ка подальше, - сказала она. - Неладно что-то... Отъехали к самому лесу, где дожидались привязанные к деревьям заводные лошади. Не спешиваясь, ждали - неизвестно ничего. И ускакать хотелось, и удерживало что-то, ощущение незавершенности. Анастасия сняла островерхий шлем с золотым серпом-и-молотом на шишаке, рассеянно пригладила упавшие на лоб волосы. - Может, Древние эту воду наливали в лампады, - сказала она. - В этих вот храмах. Нет дыма - значит, нет и копоти, а у нас... Грохнуло так, словно земля раскололась от страшного удара изнутри. Шлем выпал из рук Анастасии, покатился под копыта. Росинант взмыл на дыбы, истошно заржал, Анастасия всем телом навалилась ему на шею, пригибая вниз, и видела, как там, впереди, на месте круглой башни вспухло черно-багровое облако, пронизанное ярко-желтыми вспышками; что-то мощно прожужжало неподалеку, обрушилось на лес, и совсем рядом, с треском ломая молодой подлесок, повалилась развесистая крона старой ели. Анастасия наконец справилась с конем. Дрожащими пальцами гладила его" теплую шею. Сердце отчаянно колотилось. На месте башни торчали из пламени и дыма скрученные лохмотья искореженного железа. Дым густыми клубами тянулся под облака. Собаки зло гавкали на него, поджав хвосты. - Н-ничего с-с-себе водичка, - еле выговорила Ольга, отчаянно пытаясь улыбнуться, но получалось это у нее плохо. - Представляю, каков же горючий песок, если горючая вода - вот такая... - Анастасия спрыгнула с коня и сердито подобрала шлем. - Если бы мы остались рядом... - Ее прошиб озноб запоздалого ужаса. - Горелые косточки остались бы. Ну ничего, впредь урок - не соваться поджигать что попало. - А если мы оскорбили древних богов? - спросила Ольга. - Если в башнях - горючая вода для лампад, и боги обиделись, боги остаются богами, даже если храмы - в запустении... Анастасия вложила ногу в стремя и привычно взмыла в седло. Нахлобучила шлем. - Как знать, - ответила она тихо. - Если до Мрака что-то было, какая-то жизнь, то должны же были у них быть какие-то боги? - Она оглянулась на дымящиеся остатки башни-чана и истлевшие странные храмы. - Лучше нам отсюда убраться, ночь близится... 6. ОСЕННИЙ СНЕГОПАД Нелепое звено из рода небылиц - и все-таки одно из действующих лиц... Ю.Левитанский Сначала это была таинственная белая полоса на горизонте. Чем ближе они подъезжали, тем больше это походило на снег, чистый, пышный, нетронутый. Из снега торчали низкие голые деревья. Снег висел на ветках пышными караваями. Анастасия натянула поводья. Такого они еще в жизни не видели. Посреди обычной жаркой осени вдруг оказался лоскут, аккуратно вырезанный из зимы волшебными ножницами и уложенный на зеленую траву. Невидимая граница, четкий рубеж, словно прозрачнейшая стеклянная стена разделяет два времени года, которым в жизни не положено существовать так вот, бок о бок. В вышине - жаркий Лик Великого Бре. Под копытами коней торная дорога, по обочинам в высокой траве надрываются кузнечики, треща погремушками на хвостах. Но стоит сделать шаг вперед - и окажешься в зиме, на белоснежном пушистом снегу. - Ну уж если это не волшебство, то я не знаю, что волшебством и назвать... - сказала Ольга. Анастасия нахмурилась: - Но ведь на карте ничего подобного нет! Мы все еще в Счастливой Империи! Помолчали, надеясь, что разгадка сама придет в голову, но обе осознавали тщету этих надежд. Объехать заколдованное место невозможно - снежная равнина тянется в обе стороны, насколько достигает взгляд. - В летописях - ни о чем похожем ни слова, - сказала Ольга. - Сроду о таком не слышала. Может, все из-за храмов? Кого-то мы прогневали... - Ну а что делать? - сказала Анастасия. - Ехать в объезд? Но где он? Назад поворачивать тоже нельзя... Все сомнения и страхи разрешил Бой, любивший зиму. Он вдруг рванулся вперед, и вот о