столу и спросил: - Что это за чуткие уши на моем корабле? - Оглянитесь. Лампа светила неярко, и Сварог хорошо различал уардах в ста темный контур "Принцессы". Оттуда протянулись в сторону стола словно бы три узких луча карманных фонариков: один зеленоватый, тусклый, два других - сапфирово-синие, гораздо длиннее и ярче. Но сидящих не достигали и они, рассеиваясь и пропадая где-то на полдороге. - Зеленый - это ваша девочка в меру своего скромного умения пытается до нас дотянуться. Ну а синие - результат усилий двух других ваших людей, и, не будь у меня наработанной защиты, они все видели и слышали бы... - Чушь, - сказал Сварог. - Двое моих? - Вы уверены, что знаете все о своих людях? (Сварог промолчал.) Любезный граф, у них есть свои маленькие тайны, как и у вас - секреты от них. Вполне естественное явление, вы ведь и сами в них из-за этого не сомневаетесь... Поговорим о хлопотах посерьезнее. Я хотел вам помочь. Сейчас в заливе курсируют девятнадцать кораблей из разных стран, которые я не стану перечислять, потому что вы легко догадаетесь и сами... Неужели вы решили, что после бегства из Равены от вас отстанут... заинтересованные стороны? - Я так и не думал, - сказал Сварог. - Вообще-то "Принцесса" неплохо сконструирована, меня клятвенно заверяли, что при нужде она уйдет от любого здешнего корабля, хватило бы кочегаров... - Возможно. А об этом что вы скажете? Справа от стола словно бы распахнулось широкое окно с видом на вечерний океан, укутанный мягкими тенями подступающего сумрака. На воде лежало чудовище. Черный панцирь, напоминавший пухлый желудь, усажен длинными шипами в три ряда, щупальца покачиваются на волнах, раскинувшись веером, под краем панциря светятся зеленоватым гнилушечьим мерцанием три круглых глаза. Рядом с ним вдруг появился крохотный кораблик, раза в три короче самого короткого щупальца. Выглядел кораблик жалко. - Ваша "Принцесса", - пояснил Ройл. - С точнейшим соблюдением масштаба. Много ли вы смогли бы сделать даже с вашим великолепным топором? Магия здесь ни при чем. Всего-навсего морское чудовище, считавшееся вымершим еще до Шторма, - но океан велик, то и дело там обнаруживается нечто, числившееся в нетях... Лорд Сварог, сдается мне, вы до сих пор не представляете, какая идет игра и сколь велики ставки. Это не телевизор, как вы уже поняли, - экран компьютера я моделирую. На самом деле оно плавает у поверхности, не показываясь наружу. И парочка кораблей упорно крейсирует поблизости, словно зная о чудище и готовясь натравить... - Горрот? - Вряд ли. Чьи-то неизвестные корабли. Знаете уже, как это бывает: флага нет, место постройки еще ни о чем не говорит, на борту самый разный народ со всего света... Иные древние источники связывают эту тварь и с Великим Кракеном, и с Князем Тьмы, что, в принципе, есть два лика одной сущности. Забудьте вы сейчас и об этой твари, и о кораблях. Не это главное. Вам нужно добраться до Шагана, там вас уже не достанут. Я помогу. - Значит, мне следует благодарить вас за спасение? Хозяин не поднимал глаз. Экран как-то незаметно погас. - Забавно, - сказал наконец Ройл. - От скуки я тысячу раз вел во всех подробностях долгие беседы с кем-то вроде вас. Но когда вы сидите здесь вживе, все, оказалось, следует начинать заново... Пожалуй, вы не должны меня благодарить, лорд Сварог. И потому, что эта услуга не потребовала от меня мало-мальски серьезных трудов, и оттого, что я не чувствую себя достойным принимать благодарность... Что вам говорил обо мне Бори? - Да ничего, собственно. Что вы существуете и живете отшельником. - В том-то все и дело... Максимально точное определение. Я не служу злу, потому что не люблю зла, и не служу добру, потому что не представляю, что мне для добра сделать. Я не борец. Не гожусь в борцы. Не мое призвание. Лары мне глубоко противны, а обитатели земли, откровенно говоря, - совершенно чужие. Нет ни сил, ни желания, ни стремления проникнуться их бедами и разделить их радости. Одной нелюбви к злу еще слишком мало, чтобы стать рыцарем добра с обнаженным мечом. Добавьте ко всему этому, к такому образу мыслей кое-какие магические возможности, позволяющие окружить остров непроницаемой для всякого воздействия защитой, - и получится... отшельник. Я не удивлюсь и не обижусь, если вы меня осудите. Покойный Борн положил массу сил и времени, чтобы подвигнуть меня на некие глобальные дела. Какие, он плохо представлял и сам. Я отказался. Он не порвал со мной окончательно, но отказа не забыл... Признаюсь, со своей стороны я считал избранный им образ жизни чем-то вроде детской игры в солдатики. Возможно, мы оба неправы. Возможно, один я неправ. И вы можете... - Кто я такой, чтобы вас осуждать? - проворчал Сварог. - Катберт-Молот или святой Рох? И зачем вам, простите, мое скромное мнение? - Я слишком долго прожил один, - со смущенной улыбкой сказал Ройл. - Долгое одиночество порождает самые причудливые метания духа. Иногда охватывает бешеное, неудержимое желание исповедаться и услышать себе приговор... - Тут нужен священник, - сказал Сварог, чувствуя себя крайне неловко. - Я не гожусь. - Священник скажет, что мне следует обратиться к богу. Но что прикажете делать, если я, как ни стараюсь, не могу и не умею "обратиться к богу"? "Беда с этими интеллигентами", - растерянно подумал Сварог, а вслух сказал: - Я тоже не умею... - Но вы - действуете. - Вы тоже, - ободряюще сказал Сварог. Беседа начинала его тяготить. - Странно, что там, где следует, меня о вас не предупредили, хотя уделяли внимание гораздо более мелким деталям. - А я - государственная тайна, - чуть веселее признался Ройл. - Никто не предполагал, что мы с вами можем встретиться. А о нашей с Борном дружбе они как-то забыли, много воды утекло, да и Борн погиб. Понимаете, Борн был для них понятен, а я - нет. Похоже, меня до сих пор подозревают в коварных замыслах. И в покое не оставляют. Взгляните. Сварог задрал голову. В зените висела большая синяя звезда, ее лучи светили холодно, остро, даже заломило глаза, словно он слишком долго таращился на пламя электросварки. - Что это? - Так для систем моей защиты выглядит орбитальная станция слежения. Мой персональный шпик на "суточной" орбите. Иногда, очень редко, случается атака. О, ничего смертельно опасного. Просто, изобретя что-нибудь новенькое, проверяют на прочность мою защиту. Видите ли, ни одна государственная машина, сколь бы терпима и могуча она ни была, по самой природе своей не потерпит _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_ независимого и неподконтрольного индивидуума. Сам факт его существования, как бы нейтрален он ни был, становится словно бы ревом охотничьего рога для гончей. По-моему, и я, и недотепа Фаларен возбуждали подозрения как раз тем, что _н_и_ч_е_г_о_ не предпринимали, - такова уж логика тайной полиции. Приготовьтесь в роли короля Хелльстада столкнуться со страхом и недоверием... Ну вот, теперь вы многое обо мне знаете. Судите, как хотите. Только одного не нужно, умоляю - не просите меня к чему бы то ни было примкнуть, присоединиться, встать в ряды... Не смогу. Они долго молчали. - Знаете, чего мне порой хочется? - вдруг спросил Сварог. - Забрать три королевства себе. Пустить всякого, кто пожелает. И в меру разумения наладить там жизнь чуточку более свободную и добрую. - Не получится. - Я же сказал: "чуточку более". - Все равно. - Но тянет попробовать. Ужасно. - Ох, как вы молоды... Завидую. В юности, в студенческие годы, от разговоров на схожую тему сам воздух, казалось, сыпал искрами, я прекрасно вас понимаю, вот только не выйдет у вас ничего... Вы нигде не учились? - Разве что убивать, - сказал Сварог. - А вы, насколько я понимаю, были в Магистериуме? - Ого! Проект "Алмазная стрела". Не доводилось слышать? Значит, все еще засекречен. Институт, пытавшийся увидеть прошлое. Когда-то там работали и я, и Борн, и столь загадочно исчезнувший лорд Луинтар. Семьдесят лет адского труда - и все впустую. Возможно, при удаче ни я, ни Борн не пришли бы к нынешнему своему состоянию, да и Луинтар был бы жив. Коли вы ничего не слышали об "Алмазной стреле", работы определенно продолжаются... - А магия тут не поможет? - То, что осталось от магии, ничему уже не поможет, - пренебрежительно махнул рукой Ройл. - Создавать из воздуха дворцы и отлавливать реликтовых демонов "Серебряной сетью" - еще не магия. Уже не магия, вернее. Конечно, надутые идиоты вроде Багорена полагают, будто кохлеарный прорыв... О, простите. Кому это теперь интересно... Одним словом, вы можете ничуть не беспокоиться. Наверху не заметили происшедшего с вашим кораблем. Я все же считался неплохим ученым в прежние годы и прямо причастен к разработке иных систем... И в Шаган я вас смогу доставить незамеченными гораздо быстрее, чем вы сами тащились бы. Лучше всего вам будет высадиться в Гриммортеле и отправляться прямиком в тамошнее Братство Святого Роха. Утром... - Если вас не особенно затруднит, я попросил бы отправить нас прямо сейчас, - сказал Сварог. - Это возможно? - Разумеется. Но хотелось поговорить с вами подольше... - Мне тоже, - сказал Сварог мягко. - Но я боюсь расслабляться. Мне нужно мчаться вперед. И времени остается все меньше. Представления не имею, сколько времени у меня отнимет пребывание в Шагане, да и до виманы еще нужно добираться... - Вы уложитесь в два-три дня. Братство Святого Роха, я уверен, уже знает все от равенских друзей. К сожалению, информация столь же быстро передается и куклосами "Радуги"... - Кем? - Вы серьезно? - Ройл едва не упустил бокал. - Представления не имеете, с кем схватились? Кто вам мешает и противостоит? - Мне постоянно противостоят разнообразные "черные", - сказал Сварог. - Это-то я уже уяснил. - И никогда не слышали о "Черной радуге"? - А что, есть и такая? Радуга обычно семицветная... - Узнаю Гаудина, - сказал Ройл. - "Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо в данный момент". Возможно, в вашем случае он, при всей моей к нему неприязни, был прав. Не следовало посвящать нового человека во все сложности жизни, к тому же и для его престижа сие было унизительно: углубившись в историю вопроса, ему пришлось бы признаться, что он до сих пор не может истребить куклосы... - Постойте, - сказал Сварог. - Я только сейчас сообразил... Выходит, вы обо мне отлично осведомлены? - Я же говорил, что причастен был к серьезным работам. Не только они наблюдают за мной, удовольствие взаимное... Так вот, "Черная радуга", она же "Черная благодать" - это черное братство служителей зла, состоящее из разбросанных по всему свету групп-куклосов. Возникло оно около двух тысяч лет назад, когда разгромили храм Сета-Змеенога. Все сведения по этому делу есть даже в земных библиотеках, почитайте как-нибудь... Братство это существует до сих пор, несмотря на все усилия небесных и иных из земных властей, - очень уж серьезный и деятельный у него покровитель. Многие из тех, кто владеет сохранившимися азами "золотой", то есть основанной на добре, магии, живут, не зная друг о друге и не поддерживая никаких связей. Другое дело - черные. Зло деятельно и энергично. Среди его адептов почти нет одиночек - разве что стагарцы, патриархально балансирующие меж двумя силами. Да король Стахор, великий мистификатор, лицедей и мастер напускать туман, то и дело выдающий авансы то мраку, то свету, но упрямо ведущий свою игру... Не берусь судить непререкаемо, но в случае с двойником Делии и Арталеттой явственно прослеживается рука равенского куклоса. Впервые вы им встали поперек дороги, убив Мораг. Сшибли пинком осиное гнездо и прошли мимо, не заметив. Правда, с вами пытались покончить еще до того... но в том-то и заключается трагикомический парадокс, что не устрой они аварию вашему ялу, Мораг осталась бы жива, а вы, возможно, так и не замешались бы в схватку - или ворвались бы в нее гораздо позднее... Словом, против вас действуют организованные и сильные враги. - Понятно, - медленно сказал Сварог. - А у меня после объяснений Гаудина как-то незаметно осталось впечатление, что люди, злоумышлявшие против меня там, наверху, - случайно совращенные нестойкие душонки, досадные исключения, выродки... - Я и не говорю, что их много. Но всех Гаудин не выловил, и крайне опасно считать их выродками и досадными исключениями... Насколько мне известно, в последние годы наверху появилась еще и "Черная пустота". Крайне рафинированная разновидность поклонения и служения злу с потугами на большую философию. Видите ли, если зрить в корень, ничего этого нет, - он постучал пальцами по столу. - Ни стола, ни этих дубов, ни берега. Нет понятий "твердое" и "мягкое", "прочное" и "аморфное". И дым костра, и стальной меч - лишь скопление разделенных пустотой атомов. Разве что скопление атомов в виде меча более твердое и устойчивое, чем скопление атомов в виде дыма... Ощущения - тоже не более чем условность. Прикасаясь пальцами к лезвию меча, вы ощущаете, что он тверд и остер. Меж тем это означает лишь, что стайка атомов под условным названием "палец" сблизилась со стайкой атомов по прозвищу "меч". Пустота соприкоснулась с пустотой. Далее для научного обоснования (если возникнет такое желание или надобность) приводятся фундаментальные законы, объясняющие сущность магии. И магия, и физическое воздействие - не более чем перемещение атомов. И удар кулаком в зубы, и создание с помощью заклинания кувшина с вином - явления одного порядка. И в первом, и во втором случае вы с помощью возникающих в клетках вашего мозга комбинаций атомов (ибо мысль материальна) переместили в пространстве определенные группы атомов... - Я рискну продолжить, - сказал Сварог. - Поскольку все на свете - лишь скопление атомов и перемещения таковых, понятия "добро" и "зло" становятся чисто абстрактными понятиями. И - все дозволено... - Совершенно верно. Разумеется, это учение облечено в гораздо более изысканные и наукообразные формы. И выражено не в пример более многословно. На умы, надо признаться, порой воздействует. Вас, быть может, удивит, но больше всего приверженцев "Черной пустоты" насчитывается не среди невежественных придворных вертопрахов, а среди людей высокообразованных, с рационалистическим складом ума... - Иными словами, в Магистериуме, - сказал Сварог. - Как ни печально... Когда лет пятьсот назад в одном из земных государств некий книжник выпустил ученый труд, где впервые, пусть на примитивном уровне тогдашней эпохи, излагались идеи "Черной пустоты", король отреагировал быстрее, чем мудрые университетские профессора и священники. Незадачливый автор сгорел на костре из собственных книг. Некоторые склонны вульгаризировать этот поступок короля, считая, будто он попросту испугался: вдруг его подданные задумаются, стоит ли повиноваться монарху, каковой, по зрелом размышлении, есть не более чем скопище атомов, теоретическая пустота? Но я читал королевский указ, и там есть примечательные строчки: "Поелику этот богомерзкий труд способен отвратить незрелые умы от осознания понятий добра и зла, уничтожив в глазах иных всякую разницу меж таковыми понятиями..." Но сейчас книжников не жгут даже на земле. А на небесах царит и вовсе уж умилительная терпимость... Со стороны моря донесся короткий треск, сменившийся длинным шипением, над кораблем взлетела зеленая сигнальная ракета, описала дугу, на несколько секунд озарив "Принцессу" и волны колышущимся тусклым свечением с резкими тенями. И погасла еще в воздухе. - Что это? - Мои орлы шалят, - сказал Сварог. - Деликатно напоминают, что они, личности и индивидуальности, озабочены отсутствием отца-командира... Пожалуй, мне и в самом деле пора. Ройл посмотрел на берег: - Ну да, ваша девочка раздумывает, не запустить ли еще одну. Интересно, почему Гаудин послал с вами именно ее? - А в чем вы усматриваете странность? - Не знаю, стоит ли называть это странностью... Ваша девочка - из породы так называемых всадников. Все малолетние "леопарды" Гаудина, и мальчишки, и девчонки, подобно фигурам шакра-чатурандж, делятся на пешек и всадников. Пешек больше. Они подвергаются обработке с применением всех достижении науки, после чего навсегда становятся не в пример ближе к роботоподобным боевым машинам, чем к людям. И процесс этот необратим. Меньшинство, всадники, остаются людьми. Их мозг не подвергается... гм, реконструкции, все ограничивается обучением боевым искусствам, а интеллект, наоборот, стремятся развить. Я вовсе не пытаюсь настроить вас против Гаудина. Всю жизнь питал к нему смешанные, двойственные чувства: уважаю за яростную борьбу со всем черным и ненавижу за... иные поступки. Просто... Все его действия, шаги, операции подчинены определенным целям, просчитанным на много ходов вперед. Все. И вы обязаны это помнить, если хотите играть с ним на равных. Именно девочка, именно "всадник"... Можно объяснить просто: вы новичок на Таларе и такая спутница не в пример предпочтительнее хмурого юнца-убийцы, глухого и слепого ко всему, что выходит за рамки конкретного задания. Но простота - не в характере Гаудина... Особенно в случае с вами. 13. КОГДА НИКУДА НЕ СПЕШАТ Ожидание атаки стократ тягостнее самого жестокого боя - в бою некогда думать... Сварог уже отошел от предпоследнего, самого стремительного этапа пути - феерическое скольжение "Принцессы" над ночным морем, доставившее к берегу еще до рассвета, монастырь Святого Роха, где его встретили так буднично, что стало даже чуточку обидно, завтрак на скорую руку и пятичасовая бешеная скачка к границе, где по другую сторону, как он прекрасно видел из окна замка, тянулись те же равнины, те же перелески. Городок у горизонта, насколько удалось рассмотреть в подзорную трубу, выглядел прекрасно сохранившимся, да и проходивший мимо него тракт, упиравшийся в таганскую границу, построенный когда-то на века, казался проложенным вчера - ни одна травинка не пробилась меж продолговатых белых плит, уложенных на щебень и лиственничную кладку. Вот только ничего живого не видно на той стороне, даже птиц не заметно, как ни шарил Сварог трубой. И Глаз Сатаны не наблюдалось. Поначалу Сварог решил, что они во множестве будут рыскать вдоль границы, пялясь немигающими взглядами, как голодные волки у изгороди скотного двора. Нет, до самого горизонта с зеленевшей кое-где каемкой лесов и холмов - ни малейшего шевеления. Ну да, колокольный звон разносится далеко... В замке, принадлежащем некоему графу, как-то связанному с Братством Святого Роха, Странная Компания впервые за время пути оказалась в полнейшей безопасности - и совершенно не у дел. Самого графа в замке вообще не было, слуги двигались бесшумно, как тени, и появлялись редко, исключительно на звук колокольчика, брат Тивадар пропадал по своим загадочным делам, прямо связанным с завтрашним предприятием (о характере коих отмалчивался, мягко заверяя, что все будет подготовлено должным образом и Сварогу после всех тягот не стоит забивать этим голову), другие монахи не приходили, в отведенных гостям комнатах не хватало только птичьего молока, благо здесь не существовало запретов ни на мясо, ни на вино - короче, можно наслаждаться безмятежным покоем. Если забыть, что им завтра предстоит, - а забыть-то и не удается. А неподалеку сидит Мара, в отличие от командира являющая собой воплощение безмятежности, и при взгляде на ее невозмутимое личико обуревают разнообразнейшие чувства - от грешных помыслов до желания прочитать вдумчивую лекцию о печальной участи иных чрезмерно уверенных в себе суперменов. Но ничего не выйдет - ее спокойствие не от излишнего суперменства, а от полнейшего неумения бояться риска и смерти. Попытайтесь заставить бедуина из сердца африканских пустынь проникнуться опасностями, подстерегающими пловцов на быстрой реке с коварными омутами и голодными крокодилами... Сварог уютнее утвердил ноги на столе, поправил на коленях виолон и принялся бренчать: Над землей бушуют травы, облака плывут, кудрявы, и одно, вон то, что справа - это я. Это я... И нам не надо славы, ничего уже не надо, мне и тем, плывущим рядом, нам бы жить - и вся награда. Да нельзя... Мара уже прекрасно усвоила, что эта песня в его устах означает крайний предел дурного настроения и откровенной хандры. - Ты еще "Пляску смерти" виртуозно изобрази, - фыркнула боевая подруга, золотая дикая кошка на синем фоне. Сварог, как ни в чем не бывало, ухом не поведя, заиграл "Пляску смерти": Гроб на лафет! Он ушел в лихой поход. Гроб на лафет! Пушка медленно ползет... Гроб на лафет! Все мы ляжем тут костьми. Гроб на лафет! И барабан - греми... В него полетел его собственный бадагар, чувствительно угодивший по уху, но карательных мер он предпринять не успел. Раздался короткий вежливый стук в дверь, и вошел брат Тивадар, косая сажень, мужик могучий и совсем бы симпатичный, если бы не жуткий синий шрам во всю правую половину лица, больше всего напоминавший отпечаток когтистой трехпалой лапы. Сварог виновато убрал ноги со стола, второпях свалив блюдце со сливами, кинулся подбирать узорчатые осколки, от смущения громыхая на всю комнату. Словно не заметив, великан-монах уселся за стол, налил себе полстакана розового вина, медленно выпил и кивнул: - Все готово. Завтра, с рассветом... Не прогуляться ли нам в аллеях, граф Гэйр? Сварог охотно вскочил, подхватил шляпу - привык уже, как и следует дворянину, выходить под открытое небо непременно с покрытой головой. - А я? - вскочила Мара. - Лауретта, есть разговоры, касающиеся лишь двоих... Мара разочарованно уселась - поняла уже, что с братом Тивадаром не поспоришь. Неизвестно, что за гости посещали замок раньше. Но сейчас он прямо-таки лучился самым неприкрытым и непринужденным весельем. Одна из дверей в конце коридора оказалась приоткрытой, оттуда доносились переливчатые переборы Леверлинова виолона, сделанного на особый заказ в одной из лучших мастерских, и голос Делии, певшей с откровенно хмельной задушевностью: В тяжелой мантии торжественных обрядов, неумолимая, меня не встреть. На площади, под тысячами взглядов, хочу я умереть. Чтобы лился на волосы и в губы полуденный огонь. Чтоб были флаги, чтоб гремели трубы и гарцевал мой конь... На первом этаже из-за толстой, надежно притворенной двери доносился тем не менее громоподобный хохот Шедариса, притопы и прихлопы под звон струн расстроенного дагараса [дагарас - музыкальный инструмент вроде виолона, но гораздо проще, всего с четырьмя струнами], звяк кубков и уханье - там отдыхали от трудов праведных остальные четверо. Сварог сконфуженно покосился на спутника снизу вверх: - Мои орлы не особенно вольничают? Брат Тивадар усмехнулся здоровой стороной лица: - Лишь бы они смогли завтра держать оружие... - Смогут, - сказал Сварог. - Этого у них не отнять. - Вот и прекрасно. Грешно не вино и не тот, кто его пьет. Вы не в обители виргинатов, граф... Они спустились с невысокого крыльца, украшенного каменными мифологическими зверями, пошли меж двумя рядами высоченных и густых черных кедров. Вверху зашуршало, сердито цокнула белка. Уардах в двухстах, на невысоком округлом холме, на фоне потемневшего вечернего неба четко рисовалась высокая круглая башня, и маленькое окно под самыми зубцами было озарено изнутри чуть колышущимся пламенем свечи. - Там и вчера всю ночь горела свеча... - сказал Сварог рассеянно. - Разумеется. Там читают "Неостановимое поучение смиренного". Свод молитв, отгоняющих нечистую силу. Некий брат, чье имя забыто, составил ее в незапамятные времена... - Давно читают? - Не особенно. Последние четыре с половиной тысячи лет. Конечно, башню много раз чинили и перестраивали, а люди смертны, но чтение не прерывалось ни на минуту. Такова церковь, лорд Сварог... - И это останавливает... - Останавливает _в_е_р_а_, - сказал брат Тивадар. - Это заклинание сплошь и рядом остается механизмом, послушно действующим в любых руках, а с молитвой обстоит несколько иначе... Успокойтесь, я не собираюсь вести с вами богословские беседы - ваше время еще не пришло. Человек сам должен почувствовать, когда для него настала пора идти в храм, - со своей печалью или стремлением к истине... Поговорим о конкретных делах. Все готово, как я уже сказал, мы можем отправиться на рассвете. - Это очень опасно? - Для подавляющего большинства людей. И совершенно безопасно для вас. Но это еще не означает, что вам следует вести себя беспечно, словно посетителю зверинца. Там не одни только Глаза Сатаны. Порой появляется нечто иное, отношения к нечистой силе не имеющее, но смертельно опасное. Я проникал туда одиннадцать раз. Есть братья, совершившие по три десятка вылазок. Хватает и не вернувшихся, и гибнут не обязательно новички. - Он поднял руку к лицу, так и не коснувшись, однако, шрама, словно шрам болел до сих пор. - Приходится еще останавливать лихих рыцарей, стремящихся туда из одного шального желания совершить подвиг. Кое-кого мы отговариваем, но далеко не всех. Иных потом удается и спасти... - Значит, вы - что-то вроде заставы? - Не только. Там до сих пор живут люди. - В дельте Сентеры? - Те - в относительной безопасности. Есть другие. В самом сердце трех королевств. Им удалось отгородиться серебром... - Значит, это не сказка? - Конечно, нет. К сегодняшнему дню нам известны одиннадцать таких островков. Кто-то обезопасился серебром, рассыпанным вокруг фермы, кого-то спасла близлежащая церковь. За последние сто лет многих удалось вывести оттуда. Но есть и люди, категорически отказавшиеся уйти. В одних местах это монахи, в других - упрямые фригольдеры с семейством, упорно не желающие оставлять землю предков. Есть еще два крайне заносчивых дворянина, укрепившиеся в манорах. При всем несходстве этих людей и разных взглядах на Единого - там есть и приверженцы Симаргла, и Хорса - всех объединяет одно: они свято верят, что еще при их жизни нечисть сгинет. Что ж, отрицание Зла порой становится первым шагом к Добру... - Он долго молчал, бесшумно шагая, мимоходом касаясь широкой ладонью разлапистых кедровых веток. - Лорд Сварог, вы, должно быть, понимаете, что я не стал бы уводить вас в уединенное место ради вышесказанного? Все это преспокойно можно было поведать у стола, за бутылкой вина, в компании вашей юной спутницы. Но у меня есть еще одна миссия... - Валите с места, - сказал Сварог. - Речь пойдет о Сером Рыцаре. То есть о вас. Ибо сейчас ваше тождество с Серым Рыцарем ни у кого уже не вызывает сомнений, ни у нас, ни у нашего противника. Таверо - не единственный, писавший о вас. Есть еще книга святого Круахана. Заглавия она не имеет, но среди богословов давно повелось именовать ее "Слово о четырех воплощениях Сатаны". "Во времена, когда еще не было Времени", как любят выражаться старинные авторы, князь Тьмы создал четыре своих воплощения: для стихий Огня, Воды, Воздуха и Земли. В этих воплощениях, в каждом из них - частичка его личности и сути. Грубо говоря, воплощения эти - нечто вроде якорей, удерживающих его в этом мире, позволяющих посещать наш мир, когда заблагорассудится, передвигаться по нему относительно свободно. Когда четыре Черных Воплощения будут уничтожены - _е_с_л_и_ они будут уничтожены, - Князю Тьмы станет заказан путь в иные обжитые им места, и многие дороги окажутся для него запретными, а могущество - подорванным. Воплощение Воды - Великий Кракен. Воплощение Огня - дракон Брелганд. Воплощение Земли - исполинская змея Митгард. Воплощение Воздуха неизвестно до сих пор. Великий Кракен спит где-то в пучине, и местоположение его, как и змеи Митгард, остается тайной. Дракон Брелганд около двух тысяч лет назад был сражен братом-рыцарем. - Но не хотите же вы сказать... - начал Сварог, ощущая нехороший холодок под сердцем. - Святой Круахан считал, что именно Серому Рыцарю суждено сразить три оставшихся Черных Воплощения. Во всем остальном он ни разу не ошибся... Нет, не думайте, что это предсказания, что они на что-то _о_б_р_е_к_а_ю_т вас. Речь скорее идет о том, что именно вы _м_о_ж_е_т_е_ это сделать - а никто другой не сможет... Вы вправе и отказаться от столь опасного и нечеловечески трудного предприятия. Господь избирает, но не принуждает своего избранника пройти путь до конца. Всегда остается свобода воли и свобода выбора. Даже ваш отец, человек целеустремленный и непреклонный, однажды дрогнул, терзаемый сомнениями... Простите. Возможно, жестоко было с моей стороны взваливать на вас такую ношу перед завтрашним... Но иногда следует сказать все сразу. Как бросаются в холодную воду... или в бой. Какое-то время они шагали молча, незаметно для себя повернув в обратный путь, к замку. - Подождите, - сказал Сварог и остановился первым. - Я не говорю, что готов... и не отказываюсь. Это слишком грандиозно, вы понимаете? Я дерьмо, если смотреть широко. Я паршивый офицер из засранного гарнизона. Мне до сих пор кажется порой, что непременно проснусь... Вы уверены, что не ошибаетесь? И моя спина все это выдержит? - А разве до сих пор вы смирно сидели в золотом углу, пресыщаясь радостями жизни? - Меня просто вовлекало во все эти дела, как в водоворот. - Неудачная ассоциация. Водоворот увлекает щепки. Мусор. - И еще - случайного пловца. - Борьба добра со злом - не мертвая, нерассуждающая вода. Лорд Сварог, вы искренне полагаете, что до сих пор занимались смешными мелочами? Поймите, от вас не требуют, чтобы вы немедленно вдели ногу в стремя и поскакали во весь опор, потрясая копьем. Просто-напросто вы з_н_а_е_т_е_ теперь, что сможете _э_т_о_ сделать. Никто больше не сможет, а вы сможете. Древние строки не сулят вам ни легкой жизни, ни счастья, что, впрочем, не означает, будто вас будут постоянно преследовать неудачи и потери... Вы знаете теперь, в чем ваша судьба. И как вы этим знанием распорядитесь - ваше право. В конце концов, вы видели достаточно зла - и с маленькой буквы, и с заглавной. - Видел, - сказал Сварог. - Вот только добра я что-то видел гораздо меньше. Я не говорю, что его вовсе не существует, но маловато я его видел, откровенно-то говоря... Ему показалось, что монах улыбнулся во мраке: - Лорд Сварог, у вас никогда не возникало ощущения, что вы невероятно молоды? - Здесь у меня такое чувство не единожды возникало, - признался Сварог. - Ничего удивительного. Вы склонны к максимализму и торопливым обобщениям, как любой юнец, потому что прожили здесь всего два месяца. В определенном смысле это и есть юность. Я не из тех, кто схоластически прячется за цитаты, но есть замечательное высказывание Катберта-Молота: "Тому, кто не свершает добрых дел, глупо сокрушаться об упадке добра". Все в наших руках... Простите, мне пора, - указал он на башню. - Скоро мой черед. Они распрощались, и Сварог направился к замку, пребывая в полнейшем смятении чувств. Как-то незаметно он свыкся с мыслью, что жизнь ему здесь суждена запутанная и бурная, но не ожидал _т_а_к_о_г_о_... В обширной прихожей он постоял у старинных доспехов неведомого рыцаря, бережно, без единого пятнышка ржавчины сохранявшихся в углу, на дубовой подставке. Это не бутафория, а настоящий доспех, когда-то побывавший в жарком деле - так и сям видны недвусмысленные вмятины. Не без зависти послушал, как безмятежно и лихо веселятся загулявшие соратники. Дагарас тренькал не в лад, но тетка Чари выводила со всей возможной аффектацией: А якорь счастья не приносит: он одинок, его бросают одного; причалят к суше, уйдут - и бросят, а если в море ураган, уж обязательно бросят его... Два хмельных баса вкупе с хмельным тенором старательно орали припев: По всей руке - татуировка: русалка, шхуна, якорь, сердце и подковка. Драчливый кортик, бульдог-фиордик... Зачем ты, юнга, себе ручонки портишь? Сварог помнил эту песню по "Божьему любимчику". Он едва не зашел туда отвести душу за чаркой, но вспомнил, что Маре обещали принести микроскоп, и направился наверх. И встретил Делию. Вот теперь она выглядела настоящей принцессой - открытое короткое платье из тончайшего палевого бархата, украшенное желтыми кружевами, золотистыми лентами, великолепные волосы уложены крупными локонами, в золотых прядях сверкает огромными изумрудами древняя диадема из сокровищницы Вентордерана, подаренная ей Сварогом. Принцесса, чье предназначение в жизни - чаровать, пленять и похищать сердца. Правда, прическа слегка растрепалась, а на открытом плече наливается розовым след долгого поцелуя, но это лишь прибавляет прелести. - Граф, отчего вы так серьезны? - Она послала ему лукавый, чуть хмельной взгляд и хотела пройти мимо. - Потому что думаю о серьезных вещах, - сказал Сварог, довольно невежливо стоя у нее на дороге. Что ж, не встреться она сейчас, пришлось бы отложить до другого раза, но коли уж так удачно вышло... - Думаете о завтрашнем дне? - Не только. Пытаюсь понять, что вы от меня скрываете. - Я?! Великие небеса, с чего вы решили? - Она нетерпеливо притопнула туфелькой. - Конечно, вы теперь король, но я же дама. Согласно этикету я не могу обходить вас, как столб, вы должны уступить дорогу. Достойно ли это короля - задерживать даму, спешащую к любовнику? - Бросьте, - сказал Сварог. - Вы не так уж пьяны и ветрены, как пытаетесь представить... Вы насторожились, я же чувствую... - Допустим. И что же я, по-вашему, от вас скрываю? - Я и сам плохо представляю, - сказал Сварог, почувствовав себя довольно глупо. - Знаете, я никудышный маг, да что там, я и не маг вовсе... Но кое-что я все же умею, вдобавок в последнее время стал чутким к умолчаниям и логическим прорехам, должно быть, образ жизни, роль загнанного зверя сказываются. Вокруг вас что-то многовато странностей и темных мест. Почему вы, скрываясь в том домике, даже не пытались снестись ни с отцом, ни с друзьями, хотя они у вас есть? Как вышло, что вы видите в темноте не хуже меня? Почему я порой не могу определить с помощью магии, когда вы говорите правду, а когда лжете? Как вам удалось сбить тот вертолет в Хелльстаде? Откуда у вас вдруг взялся пистолет? Когда мы вас нашли, у вас его не было, такого пистолета не было ни у одного из моих людей, мы его не захватывали в стычке, Сезар ничего из оружия не дарил. А после схватки с вертолетами, когда можно было все не спеша обдумать, у меня осталось стойкое убеждение, что вокруг вас, когда вы этот пистолет выхватили, явственно стало холоднее... Что за магией вы владеете? Владеете, не спорьте... Все по отдельности выглядит безобидно, но вместе взятое заставляет ломать голову... - Над чем? - спросила Делия. - Ну, над чем? Надеюсь, вы не подозреваете меня в служении темным силам? Или в том, что мое бегство из дворца было инсценировкой? Нет? И на том спасибо. В чем же вы хотите меня уличить, что услышать? - Кто такие Керуани? - Откуда мне знать? - Врете, - сказал Сварог убежденно. - Керуани, возможно, больше и не существуют, но что-то схожее осталось. Я чувствую, что тайные общества не сводятся к одной лишь "Черной благодати", что вокруг идут какие-то потаенные игры... - Вы великолепны, граф. - Делия подошла вплотную и коснулась губами его щеки. Ростом она почти не уступала Сварогу, и на цыпочки ей становиться не пришлось. - Жаль, что мы не были знакомы раньше, кто знает, как все повернулось бы... Вы отважны и умны, и ум у вас острый... Конечно, я бесконечно благодарна вам, вы спасли мне жизнь... Но скажите честно, для чего вам чужие тайны? Ради того, чтобы испытать удовольствие от решения загадки? И только? Коли уж вы поняли, что существуют некие секреты, должны бы сделать следующий шаг: понять, что речь идет о крайне серьезных вещах. Секреты, которые не раскрывают даже в благодарность за спасение жизни, потому что они не являются чьей-то единоличной собственностью... Вам никогда не приходило в голову, что в иных делах вам все еще не доверяют до конца? Не оттого, что питают недоверие к вам лично, а потому, что вы - частица недалекой мощи, диктующей всем остальным свою примитивную волю? Недалекой в обоих смыслах - и близкой, и глуповатой... Вы - лучшая частичка. И все же не принадлежите всецело _э_т_о_м_у_ миру... - Простите, - сказал Сварог, уставясь в пол. - Совершенно не следовало затевать этого разговора. Нужно было подумать сначала, и крепко... - Не думайте, что я настроена к вам враждебно хоть в малейшей степени, - Делия положила ему руку на грудь. - Как-никак я уже доверила вам свою жизнь. И доверю вновь, если придется. И буду драться бок о бок с вами, когда понадобится. Но сейчас вы требуете того, чем я одна распоряжаться не вправе. И Леверлин тоже. Хотите достаточно веский аргумент? Вы слишком неопытны в нашем мире, очень уж недолго здесь пробыли... - Откуда вы знаете? - На облаках прочла, - улыбнулась Делия. - То самое, присущее Керуани умение? - Ой... Просто пословица. Видите, вы даже простых пословиц не знаете. Не сердитесь. Когда-нибудь мы с вами обязательно поговорим о многих увлекательных, страшных и загадочных вещах. Мое слово. Не сердитесь? Сварог молча поцеловал ей руку, стоял и смотрел, как она уходит по коридору грациозной летящей походкой. Печально вздохнул и отправился к себе. Мара сидела за микроскопом, левой рукой пинцетом придерживая на предметном стекле нечто неразличимое, крохотное. Время от времени отрывалась, быстро писала несколько строк и вновь приникала к окуляру. Сварог тихонько сел в углу и принялся наблюдать. - Сейчас, немного осталось, - сказала Мара, не отвлекаясь и не оборачиваясь. - Увлекательное чтение, весьма. Наши крохотные друзья достигли высот дипломатии, изощряются и виляют... Переполох, когда мы вернемся, будет нешуточный. Подданные твои, скажу я тебе, народец своеобразный... - Почему мои? - Ну, не мои же. Кто из нас король Хелльстада? - Она размашисто черкнула еще несколько строк, встала и блаженно потянулась. - Все. Прочитай и оцени по достоинству. "Ваше Императорское Величество! К вам обращаются люди, с традиционно-юридической точки зрения, вполне вероятно, и не являющиеся вашими подданными, но безусловно признающие ваш титул, престол и сюзеренитет. Пребывая в вынужденном затворничестве около пяти тысяч лет, мы в последнее время благодаря достижениям нашей науки и техники получили возможность навещать большой мир и получать довольно точную и подробную информацию о его делах, в том числе и о начале вашего правления - каковое, мы надеемся, будет долгим и славным. К сожалению, по ряду серьезных причин короли Токеранга (как именуется наша страна) были лишены возможности засвидетельствовать вам свое почтение. К числу таковых причин следует отнести и отсутствие на территории Хелльстада, под поверхностью коего располагается Токеранг, имперского