язи, лицо омывали светлые струи дождя. А сердцу... сердцу было больно, как никогда! -- Лен, -- сказал Вик. И повторил, упрямо сжав зубы. -- Лен! Он отодвинул разбухший от влаги деревянный засов на воротах конюшни. Пробрался к своей лошади, бешено мечущейся из стороны в сторону и тревожно фыркающей, как и все остальные. Кое-как оседлал ее трясущимися руками. Вывел из конюшни, вскочил в седло и галопом рванулся прочь из поселка, минуя ошеломленную стражу у ворот. Вик мчался в полутьме под постепенно стихающим, уходящим прочь ливнем. Он хорошо знал дорогу, по которой направлялся. Эта дорога вела в Централь К Лен. Сейчас все казалось Вику простым. Совсем простым. Он должен просто сказать Лен о своих чувствах. О своей любви, да, любви к ней. И все встанет на свои места. И завершится эта мука, которую немыслимо больше терпеть... Он не думал о том, что до Централи десятки ходов по ночной тропе, превращенной в жидкую грязь, опасные броды на вздувшихся после дождя реках, он вообще ни о чем не думал кроме того, что должен добраться до Лен. Лен!.. Лошадь споткнулась на всем скаку. Вик полетел куда-то вперед и вбок, почувствовал ошеломляющий удар о землю -- и наступила тьма... ...Он почувствовал холод. Он лежал в огромной луже, вернее -- в густом месиве грязи. Где-то неподалеку фыркала лошадь. Вик поднял голову. Лошадь переминалась с ноги на ногу в двух шагах от него, целая и невредимая. Вик с трудом поднялся на колени, потом на ноги. Похоже, он тоже был цел и невредим. Грязь смягчила удар. Вик растопырил перед глазами ставшие черно-серыми пальцы. Ему почудился сладкий аромат меда. С ног до головы в сладкой грязи... А если Лен... а если даже Лен, то что же -- сладкая грязь, страшное наслаждение -- и только? Если это -- все?.. Нет, никогда! Не может этого быть! "ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ СЧАСТЛИВ С ЛЕН!" Чувствуя себя беспредельно опустошенным, Вик потянулся к поводьям лошади. 12. ВЕРИТЬ Был полдень. Солнце стояло прямо над головой и пекло немилосердно. Но Вик не обращал на это ни малейшего внимания. Он был весь поглощен изучением открывшейся его взору картины. Многое, слишком многое зависело от того, что он сумеет разглядеть, а что нет. Впрочем, Вик сразу понял, что разглядит он немногое, а поймет -- и того меньше. Жилые блоки -- высокие, как в зоне эрапорта, еще более высокие, пониже, совсем низкие... Переплетение сфальтов между ними. Редкие пятна и полоски зелени. Огромная серая петля Реки на горизонте, которая огибала центр Города по плавной дуге. Антенна тело-видения. Вот и все. Впрочем... -- Такое ощущение, что сфальты расположены в определенном порядке, -- сказал Вик стоящему рядом с ним Сергипетроичу. -- Они из единого центра расходятся к берегу Реки. -- От вокзала, -- поправил Вика Сергипетроич. -- Он южнее нашей территории, совсем недалеко, -- прошлый указал рукой на блестящее под солнцем переплетение железных путей. -- Само здание вокзала разрушено, но ты должен понять, где оно находилось. -- Вон там, где железные пути идут параллельно друг другу. Видишь? -- Вижу. А сам центр Города? -- Прежде он располагался вот там, -- палец прошлого уткнулся куда-то за антенну тело-видения, где Вик разглядел еще одно похожее сооружение. -- Центр Города! Я уверен, что те, кто правит Городом сейчас, од сих пор там. -- Почему ты так думаешь? Сергипетроич пожал плечами. -- Центр есть центр... Там очень удобные жилые блоки, да и не только в удобствах дело. Помнишь, я рассказывал тебе об Исходе? Вик кивнул. -- Так вот. В Городе издавна существовала боязнь окраин и недоверие к ним. Если там сохранилась хоть какая-то власть -- будь уверен -- искать ее надо в центре Города. -- В тех блоках? -- теперь уже палец Вика указал за антенну тело-видения. -- Именно так. -- На границе Города и Реки? Прошлый бросил взгляд на задумчивое лицо Вика, потом отвернулся. -- Да. На границе Города и Реки. -- Сохранились ли мосты, ведущие на другой берег Реки? -- Ты же их видишь отсюда. -- Ясно -- только тот, что совсем рядом с Централью. Он разрушен. Но вон там, дальше... -- Вик до боли в глазах напрягал зрение, но видел лишь серые нитки бетона на сером фоне Реки. -- Там есть еще два моста... -- Я знаю не больше, чем ты, -- отозвался Сергипетроич. -- А что говорят фермеры? -- Важно не ЧТО они говорят, а КАК... Их едва-едва поймешь. Я понял пока только то, что на том берегу Реки тоже есть фермерские поселки. Но они так далеко, что это вполне может оказаться легендой. О мостах в черте Города фермерам ничего не известно. -- Ничего не известно... -- как эхо откликнулся прошлый. -- Ты не одобряешь атаку Города, -- не спросил, а утвердительно произнес Вик. -- Нет, -- возразил прошлый, -- ты несправедлив ко мне. Я сделал все, что было моих силах. Рассказал тебе об Исходе. Выступил на Совете в твою поддержку. Поддержал тебя потом, на Большом Совете, где от моего слова многое зависело. Показал сейчас расположение Города. Теперь... -- Теперь?.. -- Теперь слово за тобой, Вик. Они стояли на крыше Станции -- это была самая высокая точка Централи, если не считать, разумеется, дымовых труб. Но подняться на трубы было невозможно -- вбитые в бетон скобы проржавели насквозь. Поэтому Вик и Сергипетроич ограничились осмотром Города с крыши Станции. Взгляд Вика покинул центр Города и переместился южнее. Река убегала на юг -- и Город следовал за ней. -- А там что? -- спросил Вик. -- Где? -- На южных границах Города. -- Окраины. Уже в дни Исхода контроль над ними был потерян. -- Тут что-то не так, -- возразил Вик. -- Ведь воины Города удерживают всю эту территорию? Граница удерживается вначале вдоль Большого Сфальта, а потом вдоль канала, вдоль реки -- вплоть до поселков старейшины Владимира. Вчера отряд моих "кровных братьев" рискнул переправиться через реку. Там сплошная стена заграждений, такая же, как и здесь, у Развилки. Они едва успели унести ноги. -- Мне и самому это непонятно. Разве что... -- Что? -- быстро переспросил Вик. -- Разве что Город до сих пор как-то использует эту территорию своих бывших окраин. Там могут быть огороды, промышленные блоки, склады... да мало ли что. -- Разумно. Только вот что... прошлый... -- голос Вика звучал настолько серьезно, что Сергипетроич тревожно уставился ему в лицо. -- Ты говорил, что Город постигла социальная катастрофа. Так? -- Так. Слово в слово. -- Ну, и какой же сейчас в Городе закон? Какое у него социальное устройство? Сергипетроич медленно покачал головой. -- Боюсь, что это мы узнаем только тогда, когда войдем в Город -- если войдем в него, конечно... -- А я боюсь, -- резко сказал Вик, -- что мы никогда не войдем в Город, если не узнаем его тайн. Слишком многих сюрпризов следует ожидать. Город слишком велик. Он может оказаться нам не по зубам, если только мы не придумаем, как половчее его разгрызть. -- Язык серых, -- пробормотал Сергипетроич. -- Язык человека, который ведет тысячу людей на смерть. В том числе всех воинов Централи. Я должен знать о Городе как можно больше! -- Вик говорил, не повышая голоса, но его взгляд неотрывно был устремлен на городские блоки. И голос его, казалось, звенел, как натянутая тетива самострела. В течение минувших дней второй и третьей лун Вик, словно одержимый, метался между Централью, поселками фермеров и лагерями серых. Он нигде не задерживался надолго. Он проверял оснащенность воинов оружием и степень их подготовки, он наскоро переговаривал со старейшинами, пханами и членами Совета (исключая Лен, встречи с которой избегал), он пытался хоть что-то новое узнать о Городе. Он ел на ходу, он спал в седле; едва появившись в своей хижине, -- он уже вновь принимался собираться в дорогу. Огромное пространство -- в сотни ходов -- оказалось под контролем Вика. Но ему мало было этого пространства. Город! Ему нужна была информация о Городе. Вик не заметил, как весна сменилась летом, как лето пошло на убыль. Приближались дни, когда уже можно было ожидать появления Конвоя. Тишина по ночам казалась Вику оглушающей. Он ждал отдаленного рева моторов. Река-Судьба убыстряла свое течение с каждым днем. Не находя себе места ни в Централи, ни в поселке старейшины Василия, Вик предпринял единственно возможное: постоянно находиться в дороге. Он не чувствовал усталости, дорога врачевала его чувства, его душу. И ни на единый миг он не забывал о Городе. И Высокое Небо сжалилось над ним. В один из дней пятой луны пхан доставил в свой лагерь нового раба. Вик находился в этом лагере, поэтому новый раб привлек его внимание. Он был чудовищно оборван, истощен и грязен. Он не был похож ни на фермера, ни на обитателя Централи. -- Откуда он? -- мимоходом спросил Вик. И услышал ответ, заставивший насторожиться: -- Бездомник... Вик несомненно уже слышал однажды это слово. Когда? Во время бегства из лагеря Главного Пхана. "Рабы не ходят поодиночке, поодиночке ходят только бездомники", -- всплыл в памяти хриплый голос. Бездомники... Те, кого даже рабы серых презирают и ненавидят. -- Откуда ты? -- спросил Вик скорчившееся у костра существо. И прозвучал ответ, громом отдавшийся в его ушах, ответ, пробившийся из недр грязных волос и вонючего тряпья: -- Город... -- Они все из Города, бездомники, -- прокомментировал этот ответ один из серых. -- Бегут оттуда, а куда -- и сами не знают. -- Так у вас и другие такие есть? -- Ну. Штук десять в разных племенах наберется, -- серый говорил о бездомниках, как о неодушевленных предметах. -- Рабы из них плохие. И подыхают быстро. -- Вы расспрашивали их о Городе? -- Пробовали. Никакого толку, а. Да ты посмотри на него -- чего от него добьешься? -- серый презрительно пихнул ногой существо, которое только плотнее сжалось в комок от этого удара. Вик задумчиво разглядывал бездомника. Чем же плохо ему и другим бездомникам было в Городе? Разве от сытой и спокойной жизни бегут, да еще рискуя попасть в лапы серым? Тут что-то не то. При помощи Ворона Вик разыскал всех бездомников, обращенных серыми в рабов, и одного за другим расспросил их. Они действительно были немногословны, но кое-что Вику удалось узнать. Люди, управляющие Городом, и не думали заботиться о всем его населении. Они заботились только о себе. Охрана границ была необходима не только для того, чтобы никто не проник внутрь Города, но и для того, чтобы никто не выбрался наружу. Большая часть населения вела нищенскую, полуголодную жизнь. Неплохо жилось только метам, да тем специалистам, без которых правители Города не могли обойтись. Остальные по сути дела были предоставлены сами себе. Правителей не интересовало, где они достанут пищу, одежду, топливо для того, чтобы обогреть зимой свои жилища. Лишь изредка правители снисходили до того, чтобы выделить горожанам какие-нибудь подачки. Конвои доставлял отобранную у фермеров пищу в специальный район, расположенный, как и предвидел Сергипетроич, в центре Города. Этот район, где жили правители, охраняли особо. Он был как бы небольшим Городом внутри Города. Простые горожане туда не допускались. Остальная территория была разделена на три зоны. Одна называлась "общей", и жилось в ней чуть лучше, чем в двух других. Две другие, расположенные южнее центра Города зоны, представляли собой мир, где царил один закон: каждый за себя. Мосты через Реку сохранились, они выходили в первую из зон, поэтому ее обитатели добывали пищу и дрова на другом берегу Реки. Но мало было добыть пищу: нужно было еще и сохранить ее, сберечь от завистливых глаз остальных. Не выдерживая, многие обитатели этих южных зон пробирались через укрепления метов и бежали на территорию серых или на земли, расположенные за Рекой, -- там тоже были укрепления, но не столь плотные, как у Большого Сфальта. Не доверяя друг другу, бездомники держались поодиночке, но главным местом, где они обитали, были покинутые городские блоки за Большим Сфальтом. Теперь Вику стало ясно, кем был по-звериному зарычавший на него человек, человек, которого он видел, когда вел конвой прошлым летом. Вика неприятно поразило все услышанное. Привыкший жить по законам Централи, по законам Рода, которые, хотя и отличались друг от друга, все-таки неизменно предполагали ответственность старших за судьбы тех, кто им подчинялся, Вик не сразу постиг простую и жестокую логику городских правителей. Они вели себя как пханы серых. Но если те открыто признавали, что не знают вообще никаких законов, Город узаконил рабство, грабеж и право кулака, право того, у кого оружие, у кого власть. Это была система -- несправедливая и опасная. Система, которая вполне заслуживала того, чтобы быть уничтоженной. И Вик мог сделать это. На Совете Централи он рассказал обо всем услышанном от бездомников. Как он и ожидал, его слова вызвали взрыв возмущения. Подсознательное желание вернуться в Город соединилось с вполне осознанным желанием уничтожить власть городских правителей. Но экстренная информация Вика в этот день оказалась не единственной экстренной информацией. Когда Вик закончил свой рассказ, когда улеглись страсти по поводу услышанного, со своего места поднялся Лег. Он был бледен и казался взволнованным до глубины души. -- Служба здоровья. Экстренная информация. Все притихли. От службы здоровья не приходилось ждать хороших вестей. Особенно в качестве экстренной информации. -- Мы, совместно со службой детей... -- Лег глянул на молчащую Лен, -- ...совместно со службой детей провели несколько этапов медицинского обследования. Опыты... И, кроме того, наблюдения над жизнью фермеров... -- Лег откашлялся. Дольше тянуть было невозможно. И он выпалил единым духом: -- Действие препарата тормозило рождаемость! -- И теперь, когда запасы препарата истощились... -- медленно выговорил Ант. -- ...Рождаемость в Централи резко возрастет. "Вот и все, -- подумал Вик. -- Все одно к одному. Прежняя жизнь -- такая прочная, надежная, хорошо организованная -- в прошлом. В прошлом, как прошлые. Теперь мы просто вынуждены забыть о прежних границах, о прежнем укладе жизни. Теперь мы вынуждены атаковать Город. Нас очень скоро станет слишком много, чтобы Город это терпел. Или мы -- или они"... Последнюю фразу Вик повторил вслух. Это не было случайностью. Он хотел, чтобы его услышали. -- Или мы -- или они. Сергипетроич кивнул. Кивнул и Ант, но в его взгляде был какой-то невысказанный вопрос, обращенный к Вику. После окончания Совета Ант подозвал к себе Вика и Слава. И сразу же задал тот вопрос, который Вик угадал в его глазах: -- Мы -- или они. Да, это так. Но кто сейчас сильнее? -- О чем спрашивать меня? -- с досадой отозвался Слав. --У меня всего-навсего сорок ходовиков. -- А у тебя? -- Ант обратился к Вику. -- У меня сто "кровных братьев", -- сказал Вик, чуть помедлив. -- Около пяти сотен воинов серых. И не меньше тысячи воинов породнившихся с нами фермерских родов. А может, и больше. Кроме того, после рассказов бездомников, я надеюсь, что жители Города если и не помогут нам, то, во всяком случае, не будут мешать. Против нас одни только меты, разбросанные по огромной границе Города. -- А моны? -- Большая их часть сопровождает Конвой. Мы атакуем его и постараемся захватить боевые машины прошлых. Слав присвистнул. -- Смело, ответственный! -- он так и не отвык обращаться к Вику подобным образом, хотя сам был ответственным вот уже несколько лун. -- Но Конвой надо ждать со дня на день... -- Именно так, -- подтвердил Вик. -- Мины уже готовы. Я, кроме того, обнаружил любопытное оружие прошлых -- старейшины называют его "гранатометами". Такое оружие способно остановить танк. Я вооружил им нескольких "кровных братьев". А ходовикам я передал пулеметы... -- Отличная штука! -- заметил Слав тоном знатока. -- Емкость магазина вдвое больше, чем у акэма, а что касается скорострельности, так эта машинка и в самом деле мечет пули, да так, что никакому акэму за ней не угнаться. -- Вы настроены воинственно, -- спокойно отметил Ант. -- Но каковы наши шансы? Только откровенно. -- Конечно, откровенно, -- пожал плечами Вик. -- Пятьдесят на пятьдесят. Мы все еще многого не знаем о Городе. -- И все-таки мы атакуем? Этот вопрос задал не Ант. Его задала Лен, незаметно подошедшая к беседующим. -- Атакуем, -- решительно сказал Вик. -- Это... как Река. -- Что? -- Река, -- повторил Вик. -- Я верю в наши силы. Река сливается из капель, из ручьев. Что это за сила? Вода! Но она способна двигать камни. Камни, которые мешают ей. -- И ты веришь, что Небо на нашей стороне? -- Верю. -- Ты можешь погибнуть, -- сказала Лен. -- Но ты будешь жить. Ты и твои дети. Оба поняли, что сейчас сказано главное. То, что толкало, влекло их друг к другу -- и то, что разъединяло их. Они многое еще могли сказать друг другу. Но не успели. В зал Совета ворвался один из "кровных братьев", с ног до головы покрытый пылью: -- Конвой идет к Глубокому Озеру! -- выпалил он. 13. АТАКОВАТЬ -- Мы могли бы проучить их прямо здесь, в поселке! Вик ничего не ответил Ярославу. Он напряженно вглядывался в грозные очертания двух боевых машин прошлых, внушительно застывших у ворот поселка. От старейшин Вик узнал принцип устройства танка. Ничего загадочного в нем не было. Но эти машины обладали огромной боевой мощью. Кроме того, они впечатляли и внешне. Орудийный ствол одного танка был направлен на убегающую в лес дорогу, ствол другого -- прямо на хижины поселка. Вик знал, что находящиеся внутри танков моны держат под прицелом и дорогу и поселок. Атаковать сейчас было бы безумием. Атаковать сейчас означало рисковать жизнями фермеров и их семей в поселке. Старейшины подробно объяснили Вику, что может наделать выпущенный из танкового орудия снаряд. Знали это, разумеется, и те моны, что хозяйничали в поселке. Они деловито загружали грузовики пищей, методично переходя от одной хижины к другой. Все они были вооружены акэмами и одеты в одинаковую пятнистую одежду, что делало их похожими на движущиеся части какого-то странного пятнистого механизма. Они не проявляли никаких эмоций. Грабеж Города не был похож на грабеж серых -- с воинственным кличем и кровавой резней. Город грабил спокойно и уверенно. Моны были абсолютно уверены в своем превосходстве и в праве на грабеж. Вик подумал, что это последний день их уверенности. -- Все воины на своих местах? -- спросил он Ярослава, хотя был вполне убежден в утвердительном ответе. И ответ последовал: -- Да. -- Хорошо. Отправляйся туда. Немедленно. -- А ты, Вик? -- И я тоже. Но чуть погодя. Ступай, Ярослав. Ярослав, ловко цепляясь за ветки, спустился со сторожевого поста фермеров, устроенного в кроне огромной старой сосны. Вик, словно завороженный, продолжал рассматривать танки и неторопливо передвигающихся между хижинами монов. Внезапно возле одной из хижин возникло какое-то движение. Вглядевшись, Вик увидел спорящего с моном фермера. Спустя мгновения из поселка донесся треск короткой автоматной очереди. Мон перешагнул через труп и продолжил свой путь. Такое хладнокровное и бессмысленное убийство Вик видел впервые. Оно только подтверждало все услышанное о Городе от бездомников и поэтому не было неожиданностью. Но теперь его ненависть была конкретной. Ненависть к этим спокойным, уверенным в себе, похожим друг на друга людям. Людям? Скорее он готов был разглядеть человеческую душу в двигателе танка. -- Делайте что хотите, -- пробормотал Вик. -- Но будьте готовы ответить за все сделанное. Вы уж меня извините, -- губы Вика искривились. Он начал спускаться с дерева. Движения его, конечно, не были столь ловкими, как движения Ярослава, но, наконец, он ощутил под ногами землю. Отвязав свою лошадь, Вик вскочил в седло и рысью направился к тому месту, где на три хода южнее поселка была устроена засада. Устроить засаду заранее было невозможно -- городской Конвой, как и прежние конвои Централи, использовал множество разных маршрутов. Поэтому Вик держал нескольких наблюдателей на границах Города. Едва только Конвой двинулся в путь, от гонца к гонцу, от одного сторожевого поста к другому понеслась весть об этом. Конвой миновал поселки старейшины Владимира, поселки старейшины Леонида, расположенные южнее по Реке, резко повернул на север и направился по дороге, которая вела к Глубокому Озеру. С этого мгновения цель Конвоя стала ясна -- поселок старейшины Анатолия. "Кровные братья" немедленно известили об этом Вика. И сами начали действовать, как было обговорено. Грузовик помог Вику быстро добраться до озер -- здесь пришлось пересесть на лошадь и бешеным галопом спешить к Глубокому Озеру. Вик поспел вовремя. Встретившись с "кровными братьями" у сторожевого поста, он дал им все необходимые указания. Фермеры не знали, в какой из поселков на этот раз пожалует Конвой, но они готовы были встретить его возле любого из поселков. Затем Вик и Ярослав понаблюдали за монами со сторожевого поста -- а затем... Конвой двигался по лесной дороге в обычном порядке -- танк, два грузовика с пищей, два грузовика с монами, танк. Орудие головного танка было повернуто чуть вправо, орудие замыкающего -- чуть влево. Дорога на протяжении примерно четырех ходов от поселка была очень плохой, поэтому грузовики не могли двигаться быстро -- а значит и танкам приходилось притормаживать. Рев мощных двигателей разносился далеко вокруг. Еще ход -- и дорога станет лучше. Тогда танки и грузовики смогут увеличить скорость... Взрыв! Первый танк наскочил на мины. Из своего укрытия в придорожном кустарнике Вик увидел языки пламени на броне и густой черный дым. В дыму мелькнули фигуры фермеров, бросающих в горящий танк мины. Раздалось еще несколько взрывов. Откинулась. крышка люка на башне танка, и оттуда начал было выбираться мон, но, скошенный автоматными очередями, бессильно обмяк, застряв в люке. Все происходило невероятно быстро. Пока взгляд Вика был направлен на горящий танк, моны, находившиеся в грузовиках, успели рассредоточиться и открыть огонь по лесным зарослям, окружающим дорогу. Фермеры стреляли в ответ и забрасывали монов минами. Дорога была блокирована плотно. Конвой был обречен. Второй танк открыл огонь из орудия, одновременно дав задний ход. Снаряды рвались в лесу, не причиняя фермерам большого вреда. Вик мог бы приказать уничтожить с помощью мин и этот танк, но он надеялся захватить его неповрежденным. Поэтому он приготовил для замыкающего танка нечто другое, нежели для головного. Сквозь отчаянную автоматную стрельбу и грохот танкового орудия раздались хлопки нескольких мин -- и на дорогу позади продолжающего пятиться танка обрушились две сосны. Эта баррикада должна была остановить танк. Но она не остановила его. Боевая машина, взревев двигателем, без особого труда преодолела завал. Теперь медлить было опасно. -- Гранатометчики! -- крикнул Вик, едва увидев, что происходит. Приказ пронесся вдоль дороги от человека к человеку -- и вскоре два гранатомета ударили по танку. Один из выстрелов оказался точным. Вик не видел,. куда попала граната, но танк окутался клубами дыма и замер на месте. Лишь на несколько мгновений. Потокм огромная машина дернулась и вновь двинулась с места. Посыпались мины. На этот раз фермерам повезло меньше, чем с первым танком -- в цель попали лишь одна или две мины, угодившие к тому же в гусеницу. Танк вновь дернулся, надсадно ревя дизелем, и внезапно начал вращаться на месте. При этом он не переставал вести орудийный огонь. Это не было прицельной стрельбой, это был скорее жест злобы и отчаянья. Но совершающая обороты на единственной уцелевшей гусенице, изрыгающая огненную смерть бронированная махина невольно вселяла страх. Тем не менее фермеры не отступили. На танк продолжали сыпаться мины. Вновь и вновь подползающие к танку фермеры проявляли ничуть не меньшее упорство, чем засевшие в танке моны. И вскоре боевая машина запылала. Орудие выстрелило еще несколько раз и замолчало. Судьба обороняющихся автоматчиков была решена, но они и не думали сдаваться. Погибая под пулями фермеров, моны так и не успели понять, что безоговорочному господству Города пришел конец. Они сражались -- даже в этой безнадежной для них ситуации -- со спокойной уверенностью машин. Вик отметил, что монов нельзя назвать очень уж искусными воинами. Им действительно, как и предполагал Вик, не хватало боевого опыта. Они даже не попытались прорваться из окружившего их кольца фермеров. Через половину хода все было кончено. Танки и один из грузовиков были уничтожены, но три грузовика, хоть и поврежденными, попали в руки фермеров. Наскоро осмотрев повреждения, Вик убедился, что исправить их для ремонтных мастерских Вана -- дело одного-двух дней. Фермеры потеряли в схватке с Конвоем всего пятнадцать воинов. Если так же успешно они атакуют Город... Но тут Вик одернул себя. Город -- это не попавший в ловушку Конвой. Там обе стороны будут иметь возможность маневра. Город. Теперь очередь за ним. И медлить нельзя ни единого хода. Ощущая постепенно нарастающее возбуждение, Вик начал действовать. Пути назад не было -- уничтожение Конвоя Город никогда не простит. Следовало опередить городских правителей. Вик немедленно, прямо с места засады, разослал гонцов к старейшинам и пханам. Он знал, что силы собраны -- все ждали лишь его приказа. Сейчас Вик отдал приказ: стягивать воинов в три места -- к Ферме, к южному мосту у района обитания бездомников и к поселкам старейшины Владимира. Старейшина Владимир и его сын Святополк -- муж Веты -- должны были возглавить отряды фермеров, атакующие Город с юга. Ворон будет прорываться с отрядами серых через район бездомников к Реке, чтобы успеть захватить контроль над мостами до того, как подойдут меты с другого берега. От фермы к Городу должны были выступить несколько отрядов, охватывая центр. В числе прочих здесь был отряд ходовиков под командованием Слава. Отряд "кровных братьев" Вик поручил возглавить Ярославу. Приказы были отданы, гонцы отправились в путь. Вик, добравшись до своего поселка, немедленно пересел на грузовик и отправился в Централь. Надежда не смогла уговорить его отдохнуть и поесть. Хотя изо всех сил старалась это сделать. -- Ведь я, может быть, уже не увижу тебя до начала сражения, -- выговорила, наконец, она со слезами в голосе. -- Увидимся после сражения, -- небрежно произнес Вик. Он прекрасно понял, что хотела сказать жена, но не хотел давать волю ни ее, ни своим чувствам. Он торопливо забрался в тесную кабину грузовика, задвинул за собой тяжелую дверцу. Он видел в боковое окошко лицо Надежды. По нему текли слезы. Вот так же, в боковое окошко кабины, Вик увидел однажды совсем рядом лицо Лен. Она тогда внимательно смотрела на него, положив голову на сгиб руки, и губы ее улыбались, он чувствовал ее дыхание, и лица их почти соприкасались... Жизнь обещала счастье, счастье наперекор всему -- но это обещание не сбылось. Заплаканное лицо Надежды вновь оказалось перед глазами Вика. Он торопливо выбрался из кабины, обнял жену. Она крепко-крепко обхватила его руками. -- После сражения... -- повторил Вик. -- Все будет хорошо. Не плачь. Ничего со мной не случится... -- он говорил, чувствуя сухую обязательность этих слов и думая: "Обнимая Лен, я нашел бы другие слова, искренние"... Это было невыносимо. Вик вспомнил обряд венчания в доме Всемогущего Бога. Он ждал тогда решающих боев с серыми и думал: "Вокруг столько опасностей, моя жизнь может оказаться не такой уж и долгой"... Сейчас Вик снова подумал об этом. После сражения! Кто знает, что будет с ним после сражения... А может быть, и к лучшему, если... "Нет! -- решительно остановил себя Вик. -- С такими мыслями нельзя вести войско в бой. Мы ОБЯЗАНЫ победить. И я должен думать о победе, а не о поражении и смерти. От меня многое зависит. Мне верят фермеры, верит Централь, верят даже многие из серых. Я руковожу атакой. Я обязан уцелеть до тех пор, пока Город не будет захвачен. Обязан точно так же, как зимой, во время падения Централи. Обязан"... Вик овладел своими чувствами. Мягко высвободившись из объятий жены, он торопливо поцеловал ее и вернулся в кабину грузовика. Через ход он был уже далеко от поселка, от своей хижины, от Надежды. От всего личного. Начинало смеркаться. Вик гнал машину, торопясь оказаться в Централи. Несколько раз ему попадались большие и маленькие отряды -- это были воины фермеров и серых, движущиеся в районы сосредоточения. Приказ Вика был выполнен мгновенно. А некоторые фермерские отряды, вероятно, выступили не дожидаясь приказа, узнав о городском Конвое. Вик не скрывал, что они атакуют Город сразу же, как только уничтожат Конвой. Известие о победе, первой победе над силами Города, уже разнеслось повсюду. Грузовик Вика, который во избежание недоразумений снижал скорость всякий раз, встречая очередной отряд, приветствовали радостными возгласами. Серые испускали свой боевой клич, более сдержанные фермеры молча вскидывали над головой руки с крепко сжатым в них оружием. Вик разглядел мелькнувшее в свете фар лицо старейшины Дмитрия. Потом показался Вась -- породнившийся с ним ходовик. Он приветственно помахал Вику рукой. Фермеры из поселка у Большого Озера выступили, как и многие, многие другие... Если бы кто-нибудь каким-то фантастическим образом мог подняться сейчас в небо на летающей машине, он увидел бы невероятную картину. В сгущающихся сумерках одна за другой зажигались огненные точки факелов -- и эти огненные точки сливались друг с другом, превращались в крохотные огненные ручейки, упорно движущиеся в одном направлении -- к темным, мрачным громадам Города. В Городе, впрочем, тоже светились огненные точки -- окружающие мертвенно-бледное пятно электрического света... Вик понимал, что городские правители уже почуяли неладное. Конвой не вернулся в назначенное время -- наверное, впервые за много лет. Завтра утром меты и оставшиеся у Города моны отправятся на его поиски, сметая все живое на своем пути. Должны отправиться. Но они не сделают этого, потому что завтра утром сам Город будет атакован. Конечно, некоторые старейшины и пханы не успеют столь быстро вывести своих воинов к границам Города. Ну, так что же? Этих воинов Вик предполагал использовать как резерв. Сражение в Городе продлится много ходов, свежие силы будут нужны постоянно... Дорога серой полосой бежала навстречу грузовику. Горизонт, окрашенный заходящим солнцем в кровавые тона, казался погруженному в свои мысли Вику воспаленной раной. Огромной раной -- в пол-Неба... Завтра умрут десятки, сотни людей. И на смерть поведет их он. Но если не сделать этого -- смертей все-равно не избежать. Так уж лучше умереть сражаясь. Вик вспомнил фермера, походя застреленного моном. А ведь это могла быть и Лен. Какая монам разница? Сказал слово поперек -- очередь из акэма. Лен, Вета, Ярослав, Ант, Надежда, Слав, Гор... Мысли Вика начали путаться. "Нужно будет поспать три-четыре хода", -- подумал он. Грузовик приближался к прежней границе Централи. Вскоре он миновал мост, где некогда Вику пришлось прорываться через заслон серых. Здесь Вик встретил еще один отряд, на сей раз -- отряд одного из пханов. Почудилось или нет? Среди попавших в луч света фар лиц мелькнуло лицо Силача. Как давно это было. Главный Пхан... плен... "настороже надо быть, умник, всегда настороже"... Что предпримет Ворон в случае победы? А что -- в случае поражения? Тревоги дня Большого Совета вновь охватили Вика. Серые были не просто ненадежным союзником. Они были потенциальными врагами всех остальных воинов его войска. Об этом следовало помнить постоянно. Грузовик пронесся по Большому Сфальту, окруженному людьми, -- похоже, никто в Централи не спал -- и затормозил возле ремонтных мастерских. Вик выпрыгнул из кабины -- и тут же оказался в кольце гомонящих людей. В основном здесь была смена службы металла. Его поздравляли, хлопали по плечу, расспрашивали о подробностях... Вик протестующе поднял руки: -- Стоп, стоп! Подробности -- у многодетных матерей! -- кто-то в толпе от души расхохотался. -- Где Ван? -- Да здесь, здесь... Даже прибытие Вика не оторвало Вана от работы. Вик обнаружил ответственного службы металла колдующим над большой металлической пластиной с горелкой в руках, газ для которой поставлял реактор-восстановитель. Вику пришлось довольно крепко похлопать Вана по плечу, чтобы обратить на себя внимание. -- Что это? -- спросил он, кивая на металлическую пластину, когда Ван выключил горелку. -- Турель. Ван, как обычно, предпочитал односложные ответы. -- Как тепловоз? -- Сделали. -- Хорошо. К утру успеете поставить турели на грузовики? -- Успеем. -- Хорошо, -- повторил Вик. -- Теперь слушай, Ван. Мы захватили три грузовика из городского Конвоя. Их нужно как можно скорее отремонтировать и оборудовать турелями. Фермеры доставят их в Централь завтра, отбуксируют с помощью лошадей. Я не прошу совершить чудо, но эти грузовики очень пригодились бы нам в битве за Город. Очень пригодились бы, понимаешь, Ван? На перепачканном лице Вана появилась улыбка. Вик услышал слово, которое было ему сейчас приятнее любых заверений в преданности и старании: -- Сделаем. Покинув ремонтные мастерские, Вик направился было к южному жилому блоку в свою комнату. И тут почувствовал, что все равно не сможет уснуть. Ни на четыре хода, ни на три, ни на один. Вот-вот начнет собираться у Фермы отряды воинов. Надо бы туда... Вик повернул к Ферме, но, проходя мимо главного жилого блока, вспомнил еще кое-что. Он застал Сергипетроича за чтением толстой книги при свете плошки, употребляемой для освещения фермерских хижин. Книги тоже были фермерскими -- Вик сам привез их в подарок прошлому, обнаружив в одной из хижин разграбленного серыми поселка. Серые не тронули книги -- они вообще не знали, что это такое. -- Вик? -- удивился Сергипетроич, откладывая книгу. -- Я думал, что ты сейчас... -- Да, да, конечно, -- перебил его Вик. -- Но я должен был зайти к тебе, -- он слегка поклонился, что означало в Централи высшую степень уважения. -- Но к чему такие церемонии? -- Завтра мы атакуем Город. Сергипетроич недоуменно смотрел на Вика. -- Да. И что же? -- Город, -- повторил Вик. -- Мы не ищем легкой добычи, как серые, и не избавляемся от грабежей, как фермеры. Мы возвращаемся домой. Мы ведь всегда ждали этого и мечтали об этом, не так ли? И вот этот день пришел... Сергипетроич продолжал молчать, но по его глазам Вик видел, что прошлый все понял. -- Ты ищешь оправдания своим действиям, -- сказал, наконец, прошлый. -- Нет, -- резко, почти грубо возразил Вик. -- Ищешь оправдания своим действиям. Именно так. Но чем я могу помочь тебе? Я буду рядом с тобой завтра, без моей помощи тебе все равно не сориентироваться в Городе. Я буду там вместе с тобой, и ответственность за все, что произойдет, ляжет на нас обоих. Поровну. Ты понимаешь? -- Но правильно ли мы поступаем? -- почти простонал Вик, чувствуя себя совершенно беспомощным перед лицом этого грозного вопроса. -- И -- что дальше? -- Не жди от меня благословения и напутственных слов, -- медленно покачал головой Сергипетроич. -- И ответов на подобные вопросы -- тоже. Я всего лишь человек, а не Господь Бог, и не Всемогущее Небо! Человеку не разобраться в происходящем, в том, что преподносит нам судьба. Централь, Город, бездомники, рабы, серые, фермеры, снова Централь... Колесо, Вик, медленно вращающееся колесо. Что толку вслепую его ощупывать? Движение колеса ты все равно не постигнешь. Нам до Исхода казалось, что мы постигли это движение, подчинили себе, изучили до мелочей... А потом был Исход. И все рухнуло. Одному Богу известно... А впрочем... -- прошлый внезапно усмехнулся. -- Спрашивать Бога, спрашивать Высокое Небо -- все равно, что гадать по книге. Вот, смотри -- я наугад раскрываю книгу и читаю первые попавшиеся строчки... -- Прошлый действительно раскрыл одну из книг. Чуть помедлил... -- Эй, христиане, тает лед! Спят мертвецы в могильной мгле. Вставайте, всем пора в поход, Кто жив и дышит на земле! 14. СРАЖАТЬСЯ За ход до всеночи начало всходить солнце. Ночная тьма бледнела, съеживалась, уступала землю первым рассветным лучам. Брожекторы Города погасли. Ветер шелестел травой уже не по-ночному таинственно я тревожно, а легко, словно играя. Из темноты выступили серые очертания южных руин и развалин Ремонтного Завода. Мост тоже был отчетливо виден. Вик стоял неподалеку от поста-1. Он провел бессонную ночь, но теперь все, что нужно сделать, было сделано. Он зашел в южный жилой блок, тщательно умылся холодной водой, не спеша надел чистую одежду и проверил акэм. Он видел, что живущие в блоке женщины сторонятся его -- не то с почтением, не то со страхом -- но не обращал на это внимания. Ночные кошмары, смутные сны, тревожные мысли, беспокойные мечты и бессильные проклятья -- все было позади. Впереди был путь в Город. Или -- на смерть. Отряды Слава и Гора ждали его в районе складов, и Вик направился туда. Однако по дороге остановился здесь, возле поста-1. Именно отсюда уходили те, кому предстояло погибнуть у городских укреплений. Они шли вот там... или там -- прячась в густой траве, в развалинах, в канавах -- шли на верную смерть и умирали. На что они надеялись? О чем думали? Рассчитывали на снисхождение метов? На чудо? Вик знал, что ему, да и никому другому, не суждено теперь проникнуть в мысли ушедших. Но ему страстно хотелось этого. Ведь он тоже шел к Развилке -- и он знал, что минует ее и войдет в Город. Ему хотелось, чтобы рядом с ним был хоть один из тех, кто хотел и не смог сделать это. Солнце поднималось все выше. Вик глянул вверх -- до всеночи оставалось совсем немного. В эти мгновения сотни людей смотрят на солнце, -- подумал Вик. Определяя время, оставшееся до начала сражения. Молясь Всемогущему Богу. Обращаясь к Высокому Небу. Заклиная Главного Пхана не просчитаться. А что происходит в Городе? Этого Вик не мог знать. Впрочем, вряд ли городские правители смотрят сейчас в Небо. Небо должно презирать их. "Как презираю я", -- подумал Вик. И добавил: "Ра! Я сдержал обещание. Твой сын хотел убить меня -- но я тоже твой сын. Прости, что все так получилось. Я многого не знал, когда давал клятву войти в Город, произнося твое имя. Но я не отрекаюсь от этой клятвы." Быстрыми шагами Вик направился по железным путям к складам. Он шел не таясь, зная, что меты на Мосту видят его фигуру. Странное безразличие овладело им. Безразличие к смерти -- или уверенность в том, что сейчас ему не дано погибнуть? Пулеметы метов молчали. Возможно, Вик был слишком далеко для того, чтобы открывать прицельную стрельбу. Еще несколько мгновений -- железные пути повернули плавной дугой к складам -- и Вик увидел множество людей. Здесь были Сергипетроич, Ант, отряд ходовиков под командованием Слава, отряд из нескольких десятков "кровных братьев", которыми командовал Гор. Все они окружали прямоугольную громаду тепловоза, двигатель которого шумно и жарко дышал. Слав первым очутился возле Вика. -- Всеночь, ответственный! -- Вижу, -- кивнул Вик. Пора было отдавать приказ. Он глянул в невозмутимое лицо Анта, взволнованное лицо Сергипетроича... Если бы с такой же легкос