чному составу третьего укрыться, все помещения герметизировать, воздушные контуры замкнуть вплоть до особого распоряжения. Выполнять. Капеллан раздраженно фыркнул, развернулся и направился к лестнице, ведущей в подвал. Храм стоял в третьем секторе - одном из тех, что раньше прикрывала злосчастная вторая зенитная батарея. Нужно было немедленно проверить герметичность здания и поставить систему очистки воздуха в режим замкнутой циркуляции. На пару часов минимум. Пока химзащита не разгребет дерьмо. В том, что дерьма окажется по уши, капеллан не сомневался. x x x Большой флагшток перед штабом украшала крокодилья туша. Насаженная ловко, будто на вертел. Носом вниз, хвостом вверх. А посреди главного плаца стоял народ, и что-то происходило. Причер свернул, подъехал ближе и увидел еще одного мертвого "дракона". Из-под лопнувшего брюха покойника торчала корма новенького джипа. Неподалеку ждала "техничка" и скучала бригада механиков. Тут же околачивалась пара дневальных с баллонами моющего средства на спинах и здоровенными виброшвабрами в руках. Чуть поодаль замерла платформа для вывоза мусора, на ее капоте дрых какой-то тип в камуфляже. Непосредственно место происшествия украшали собой трое старших офицеров, причем один - тыловик Джефферсон - весь изодранный и в пластырях. - Очень сложно, да? - наседал он на Лурье. - Как воровать для вас керосин, так майор Джефферсон! А как на липовом протоколе закорючку нарисовать - так кто угодно, только не майор Лурье, ага? Чистеньким остаться хотите?! - Было предупреждение о малой воздушной? - огрызался Лурье. - Нет, это я спрашиваю - было? - Ну спокойнее же, господа, спокойнее... - бубнил Виллис. - Как я машину под списание подведу, если он протокол не хочет визировать?! - Что значит - не хочу?! Да я права не имею! Совсем уже освинели - такое ЧП замять! Это всей базе урок, господин майор! И мне плевать, какие будут последствия лично для вас! Пусть все поймут раз и навсегда: когда ПВО говорит укрыться, следует укрыться! Хоть ты майор, хоть генерал, хоть Господь Бог! Лежать и бояться! - Короче, я вас спрашиваю-вы подписывать будете? - Нет, это я спрашиваю - какого хрена вас понесло в третий сектор, господин майор? - А не ваше дело, господин майор! - Да ну! А какое же тогда мое дело? Что - пропустить над базой две цели без объявления тревоги?! Была малая воздушная или нет, господин Джефферсон? Была! В журнале оперативного зафиксировано! А хоть и журнал сотрите - у меня свидетелей тысяча человек! Ясно вам, господин мошенник?! - Только без рук! Только без рук, господа офицеры!.. - Господин майор! - позвал один из механиков, непонятно к кому из майоров обращаясь. - У нас тут пришел вызов в шестой. Может, мы быстренько?.. - А ну, сгинули все! - рявкнул Лурье. - Вон туда, в тот угол плаца! И там стоять! Ждать команды! Механики быстро запрыгнули на свою "техничку" и покатили в указанном направлении. Дневальные принялись будить мусорщика. Тот дрыгал ногами и злобно шипел. - Ну поймите же, Лурье, этот протокол никто не увидит! - умолял Джефферсон. - Просто нужно как-то машину закрыть! - Вы ее уже... Закрыли к чертовой матери. Повезло, что сами не закрылись навеки. Это ж надо! У него отчетность, а у меня? Служебная халатность! Которую я должен собственным кодом заверить! Как мог на вашу тачку свалиться "дракон", если я не объявлял тревоги, - ну как?! - Ну, летел... И упал! Что он, сам по себе упасть не может? - Без моего приказа - не может! Тьфу! Я в смысле - здесь не может! Пусть он в болото сам по себе падает! А в моей зоне ответственности - только сбитый! Вот как этот! Что доказано наличием пробоин! Раз сбили, значит, тревога была! Раз была тревога - так какого хрена вы, господин майор, поперлись в закрытый сектор? А раз поперлись, так сами и отвечайте! И липовые протоколы ваши я подписывать не намерен! - Допустим, пробоины у зверя от ручного бластера, - вступил Виллис. - Караул постарался. - А кто дал команду стрелять караулу?! - У Лурье от негодования сорвался голос. - Лучше б не давали, - буркнул в сторону Джефферсон. - Летела бы себе животина мирная, безвредная, никого не трогала. Ну, насрала бы, допустим, мне на голову. Ничего, я бы пережил как-нибудь. Противно, зато не смертельно. И без такой порчи имущества. - Не имею права! - заявил Лурье, гордо расправляя плечи. - Права не имею, ясно вам?! Задача у меня. Чтоб ни одной дряни над базой! - Помнится, стояла ваша батарея на профилактике - и все было нормально. И дряни летали себе, и воздушную не объявляли, и техника оставалась цела... Он же новый совсем, джип-то, поймите! Вообще нехоженый! Двадцать тысяч, мать-перемать, крокодилу под хвост! Вы что, хотите, чтобы эти деньги, да еще в трехкратном размере, на мне повисли? - А вы не ездите, когда объявлена воздушная! - сообщил Лурье с явным удовольствием. - Сидите тихо и ждите отбоя, а я уж позабочусь, чтобы вам на голову не срали и уж тем более не падали на нее! - Короче, Лурье, сволочь вы последняя. - Только без рук, господа! Я вам не позволю... - Знаете, Джефферсон, лучше б он вас задавил на хрен! Нет, вы поглядите, Виллис, каков фрукт! Чудом ведь живой остался и еще хорохорится - ну скажите, Виллис! - Не чудом, а реакция у меня хорошая. Полсекунды бы еще - и хлоп! Всмятку! А может, это вы меня убить хотели, Лурье? - Чего-о?.. - Того-о! Чтобы некому было пролить свет на ваши собственные темные делишки! - Это какие же у меня делишки-то, а, господин майор?! - Я кому сказал - без рук! На этот раз окрик Виллиса был по делу - Лурье с Джефферсоном и вправду начали опасно жестикулировать. Тут-то, к счастью, рядом притормозил Причер. - Мир вам, дети мои! - провозгласил капеллан с таким сумрачным видом, что оба майора сочли за лучшее придержать конечности. - Здравствуйте, падре! - воскликнул радостно Виллис, избавленный от необходимости растаскивать собственноручно двоих заместителей командира базы. - А мы вот... Тут. Вот. - Святой отец! - воззвал Джефферсон. - Вас-то нам и надо! Войдите на пять минут в комиссию по списанию техники! Вместо Лурье. А уж моя благодарность... - Не имеет права, - мгновенно среагировал Лурье. - У него подчинение неподходящее. Он формально вообще как прикомандированный. - Действительно не имею права, - кивнул Причер. - Извините. - Так что не фига радоваться, - сообщил Джефферсону Лурье. - И давайте-ка прикроем дискуссию. Все, стоим, ждем полковника. - А может, не надо? - попросил Джефферсон тоном нашкодившего мальчишки. - Ладно, хрен с вами, я виноват. Признаю. Ну и хватит. Подведу машину под аварию в прошлом месяце. Задним числом. Правда, у меня там и без нее уже пять единиц набежало... Ничего, извернусь. Раз вы такие принципиальные. В общем, господа офицеры, топайте по своим делам. А за материальную помощь и моральную поддержку спасибо вам охренительное. Невыразимое. Патетическое спасибо, я бы сказал. Ну? Давайте, валите отсюда. - Ни-ког-да! - отрезал Лурье. - Будем стоять. Полковник уже едет. И я потребую, чтобы был составлен приказ по базе. Соответствующий - ясно вам, Джефферсон? Джефферсон поискал глазами хоть одного сочувствующего, не нашел и потупился. - Чуть не убило по вашей милости - и на меня же приказ, - буркнул он. - Ну-ну. Будет вам в следующий раз керосин ворованный. - Жить захотите - достанете, - уверенно заявил Лурье. - Это наезд?! - обрадовался Джефферсон, воинственно подтягивая рукава. - Не от меня. Из джунглей будет вам наезд. Причер разглядывал крокодила на флагштоке. Тот подергивал лапами и пытался жевать стальную трубу, пронзившую его насквозь, отчего сползал по ней все ниже и ниже. Из пасти зверя тонкой стуйкой текла кровь. - Он живой, что ли? - спросил капеллан. - Да так, серединка на половинку, - оглянулся на крокодила Лурье. - Ничего, полчасика еще протянет. Красиво сел, ага? - Надо дострелить. Что за живодерство? - Полчаса еще протянет, - сказал Лурье жестко. - Мы полковника ждем. И... Не мешали бы вы нам, святой отец, а? У нас тут, видите ли, демонстрация протеста. Скандала хотим. Международного. Причер молча вытащил из-под сиденья бластер и направил ствол на крокодила, целясь в голову. Лурье сделал шаг и встал перед капотом, мешая выстрелить. - Не валяйте дурака, святой отец, - сказал он. - Я вам это запрещаю как заместитель командира базы. Уберите пушку. - Какого хрена, сын мой? - поинтересовался капеллан ровным голосом; и не думая опускать ствол. - А такого, чтобы этот кошмар увидел полковник. Я хочу довести старика до белого каления. Поймите, святой отец, у меня осталась только одна батарея. Я половину базы физически не могу прикрыть. А у русских на "Тревоге" вся надстройка в старых "Вулканах", которые гарантированно берут любую воздушную цель с десяти миль. Когда старик увидит это, - Лурье дернул головой в сторону крокодила на флагштоке, - с ним будет истерика. И он перестанет с русскими цацкаться. Заставит взять на себя три наших сектора. Они же нарочно не хотят стрелять, им одно удовольствие видеть, как мы тут в дерьме и крови тонем! Уберите пушку, капитан Причер. Это приказ. Я тоже не живодер. Мне просто надоело, что мы беспомощны перед угрозой с воздуха. Причер медленно опустил бластер. Позади раздался облегченный вздох майора Виллиса. - Благодарю, святой отец. - Лурье кивнул. - А чего это вы злой такой? Не обедали? - Да так... Прихожанин один нахамил. - Сочувствую. У всех сегодня нештатные ситуации. - Скажите, майор... - Причер глядел под ноги, чтобы не видеть крокодила. - А что, сбивать их с курса никакого способа нет? - Только пулей. Конечно, теоретически можно поднять несколько машин, загрести стаю неводом и оттащить в сторону. Но повторяю, это чистая теория. И потом, вы же знаете, как у нас с топливом для истребителей. - И почему, - ввернул Джефферсон. - И почему же? - оскалился Лурье. - Потому что кое-кто с самого начала решил стаи расстреливать. Ну и толкнул на сторону половину наличного запаса керосина. За ненадобностью. Лурье поглядел в чистое небо и протяжно зевнул. Вышло это у него как-то неожиданно зловеще - Джефферсон на всякий случай опять подтянул рукава. - Хотел бы я знать, - сказал Лурье тоскливо, - кому тут можно толкать керосин... - Русским за водку! - предположил Виллис и деланно хохотнул, приглашающе оглядываясь. Увы, желающих поддержать шутку почему-то не нашлось. - У них столько водки нет, - отмахнулся Лурье. - Да и топлива они мало жгут, там всего-то пара коптеров морской разведки. Хотя... Тоже ведь перерасход у людей, сами недавно доставали, еще и на нашу долю. - Кстати, а мы-то чем с ними расплачивались? - спросил Виллис. - Да ничем. - Просто заняли, - объяснил Джефферсон. - Чисто по-дружески. Причер рассматривал свои ботинки - а то его все тянуло поглядеть на агонизирующего крокодила и дострелить-таки беднягу. - Раз у нас такие отношения, что ж они чисто по-дружески наши оголенные сектора не прикроют? - вполне логично поинтересовался Виллис. - Да адмирал у них... Редкостный морской козел, - сказал Лурье. - Знаешь, бывают морские волки, а иногда случаются козлы. Борода и фуражка, а между ними больное самомнение, и ничего больше. Я с ним пытаюсь договориться с того самого дня, как мои шлимазлы вторую батарею угробили. А он в ответ - мол, "драконы" прямой угрозы для жизни не представляют, сбивать их считаю нецелесообразным. И все. - И правильно, - буркнул Причер. - Простите, святой отец, на вас когда-нибудь падал с трехсот футов двадцатифунтовый шмат крокодильего навоза? Причер в силу личной правдивости чуть было не объяснил, что однажды на него уронили пушку-трехдюймовку и с тех пор ему все по фигу, но решил не зарабатывать неуместную для священника репутацию фантазера и просто спросил: - Вы это адмиралу говорили? - Еще бы! Только вы не догадаетесь, что он предложил в ответ. Этот умник посоветовал нам осушить ближайшие с подветренной стороны болота. Чтобы стаи начинали снижение не над самой базой, а дальше. Причер на секунду задумался. - А неплохая ведь идея. При здешней розе ветров... Лурье уставился на Причера как на надоедливого ребенка: - В теории, святой отец. Действительно, стаи идут практически всегда одним и тем же курсом. С минимальным отклонением. И зона их приземления - вон, с крыши штаба видно. Но вы прикиньте, сколько будет стоить засыпка этих болот. Миллион. - А постоянная чистка территории - дешевле? - парировал капеллан. - Дешевле всего, - сообщил Лурье веско, - зенитные снаряды. Даже с учетом доставки на Кляксу. Вы не пытайтесь возражать, святой отец, бесполезно. Все посчитано. Все посчитано давным-давно. - А сколько крокодилов было выбито за эти годы, кто-нибудь посчитал? - не менее веско, как ему показалось, спросил Причер. Джефферсон фыркнул, Виллис расплылся в ухмылке, Лурье продолжал внимательно разглядывать капеллана, будто заподозрив в нем тщательно скрываемую, но наконец-то прорвавшуюся душевную болезнь. - Крокодилов тут до жопы, - сказал наконец Лурье. - Их можно сбивать пачками хоть каждый день. Они вон там, на той оконечности континента, - Лурье ткнул пальцем себе за спину, - родятся и вон туда, на тот конец, - еще тычок, в противоположном направлении, - летят всю жизнь. Куда мейнстрим гонит, туда и летят. Долетают как раз к моменту, когда пора умирать от старости... - Спасибо, я эти файлы читал, - перебил Лурье капеллан. - Только в них ни слова о том, откуда крокодилы берутся. А о том, что органов размножения у этих животных почему-то не обнаружено, - очень даже много слов. - И что? - Пока не знаю. Но вам не кажется, господа офицеры, что в таком загадочном мире стоило бы вести себя поосмотрительнее с местной фауной? Лурье демонстративно огляделся. - Джунгли как джунгли, - сказал он. - Ничего особенного. Вы ведь, насколько мне известно, много служили именно на таких планетах, святой отец. Вам ли не знать, как трудно что-то сделать с джунглями. Ты в них вгрызаешься, а они тебя в это время грызут. Стоит на миг отступить, они уже вернулись, все по новой заросло, и пакость разная лазает как ни в чем не бывало. - Я не знаю, - капеллан потупился, - но мне кажется... По-моему, этот мир только похож на другие. А на самом деле он удивительно хрупкий. Тут уже в голос захохотали все трое майоров. - Да уж! Хрупкий! - Виллис даже в ладоши захлопал. - Ладно, хватит над святым отцом издеваться, - сказал Лурье, отсмеявшись. - Ему по долгу службы положено задумываться о философских вопросах - да, падре? Глубинные проблемы бытия и все такое. А мы простые смертные и решаем простую задачу. Даем на-гора креатинчик. Между прочим, господа, я слышал, на Земле в элитных барах уже предлагают с ним коктейли. Бокал - за тысячу! Креатина микроскопическая добавка, а бегаешь потом всю ночь как заведенный. Ну и не только бегаешь, сами понимаете... - Я себе представляю, - хмыкнул Виллис. - Разврат, мордобой, вождение в нетрезвом виде, нарушения общественного порядка. И за жопу особенно не возьмешь - богатенькие. Имели дело. Почему я, думаете, в армию перевелся? - У кого чего болит... - пробормотал Лурье. Крокодил на флагштоке принялся ворочаться и хрипеть. Причер сморщился. - Во дает! Будто тоже креатину нажрался! - восхищенно сказал Лурье. - Можно на прощание один бестактный вопрос? - обратился к нему Причер. - Конечно. Слушайте, падре, я вас не того... Не обидел? Выглядите вы неважно. - Не беспокойтесь, меня обидеть трудно, - буркнул Причер, а сам подумал, что после сегодняшнего эксцесса с мичманом Харитоновым весьма в этом сомневается. Ему уже хотелось самого Лурье пристрелить на пару с несчастным крокодилом. - Вопрос такой. Зачем вам креатин? Что он значит для вас лично? Лурье достал грязноватый платок и медленно промокнул вспотевший лоб. - Хм... Бессмертие. Возможное бессмертие, - произнес он медленно. - Да. - А для чего вам бессмертие? Что вы с ним будете делать? - Ну, это же элементарно, святой отец, - улыбнулся Лурье. - Я надеюсь остаться навсегда таким, какой есть сейчас. Тридцать три года. Возраст Христа, между прочим. Никакой старости. Если откровенно, не люблю старых и дряхлых. Они меня раздражают. Гляжу на них и думаю - неужели и я сам когда-то буду такой? Вот, наверное, и весь ответ. - А я перетрахаю столько баб, сколько мне смертному и не снилось! - сообщил Джеффер-сон. - Миллиард! Честно! Ну, люблю я их. - А я... - вступил было Виллис. - А тебе наконец-то хватит времени переловить всех негодяев до единого, - перебил его Джеффер-сон. - Ты представь, коп, какая это должна быть жуть для бессмертного - пожизненное заключение без права на помилование! - Что я, по-твоему, рехнулся? - всерьез обиделся Виллис. - Дослужу до пенсии, уволюсь и буду путешествовать. Наконец-то увижу мир. Всегда мечтал. - До пенсии? - Лурье что-то соображал. - Между прочим, а когда же должен наступать пенсионный возраст у бессмертного? Допустим, ты в семьдесят уволился - и что, корми тебя потом, тунеядца, до второго пришествия? Эдак вся экономика полетит к чертям собачьим! - Если правильно работать с фондами... - начал Джефферсон. - Спасибо, господа, вы мне очень помогли, - сказал Причер грустно, завел двигатель и тронул джип с места. Лурье, все еще стоявший перед капотом, уступил машине дорогу. Причер отъехал ярдов на двадцать, свернул к выезду с плаца и вдруг опять рванул из-под сиденья бластер. Не сбавляя ходу он произвел два выстрела по висящему на флагштоке крокодилу. Одну пулю в головной мозг, другую в крестцовый. Выжал до отказа газ и унесся в направлении порта. Крокодил в последний раз дернулся и затих, теперь уже мертвее некуда. - Снайпер, - заключил Виллис. - Бывают морские козлы, - произнес Лурье с ненавистью, - а случаются еще и церковные. Пацифист сраный. Философ хренов. "Зачем вам креатин? " - передразнил он капеллана. - Надо, понял?! ГЛАВА 9 Яростно топча педаль газа, Причер гнал машину в сторону моря. Попутно капеллан пытался убедить себя, что не может быть на базе заговора, имеющего целью свести его, капитана Причера, с ума. Не того полета крокодил. Но с какой тогда стати вполне приличные военные, офицеры, постоянно изображают перед ним придурков? Заняться им больше нечем? Или это страшный знак того, что люди на уровне бессознательного чуют приближение неотвратимой гибели? Причер о похожих массовых феноменах читал, но в жизни, слава Богу, ничего подобного не видел. И не хотел бы увидеть на Кляксе. Не хватало еще таких метафизических намеков на то, что прикидки капеллана относительно судьбы базы верны. "Следующую атаку мы, скорее всего, отобьем. А потом либо эвакуация, либо конец. Бесславный и, главное, ну такой бессмысленный! Прямо хоть со стыда дезертируй. Только на мне, в отличие от некоторых, целых две присяги". Капеллан почувствовал, что сейчас во что-нибудь врежется, и остановил машину. Вытащил из "бардачка" сигару, закурил и попытался хоть немного успокоиться. Не вышло. Он был совершенно выбит из колеи. В ушах отдавался голос хриплого, перед глазами стояла безобразная сцена на плацу. Просто невообразимая сцена. Два человека, облеченных колоссальной властью и ответственных за судьбы множества бойцов, готовы были на полном серьезе подраться из-за совершеннейшей ерунды. Вроде и не верится - а вот он, бьющий в глаза факт. Неужели они и вправду такие? Не станут же старшие офицеры - люди образованные, просвещенные - разыгрывать перед скромным гарнизонным капелланом целый спектакль! Причер вспомнил, какими увидел их впервые, за завтраком в столовой. Перед ним предстала армейская элита. Битые службой мастера, для которых личные и боевые качества человека превыше чинов и должностей. Опытные профессионалы, знающие, когда можно слегка обойти букву Устава, но уважающие его дух. И еще - взрослые люди, способные относиться к себе со здоровой иронией. Они тогда все до единого понравились ему. Даже зануда Виллис, который так артистично зануду из себя изображал. Причер знал таких военных и любил их всем сердцем. Прожженные дядьки, видевшие множество смертей, умели каждый отпущенный им день проживать со вкусом, словно он единственный. Пусть это будет не День благодарения, а всего лишь "парково-хозяйственный день"... Вспомнилось, как на приснопамятных Черных Болотах молодой Кэссиди, тогда еще лейтенант, стоял (лежал, если честно) дежурным по парку техники - а мимо его палатки уж больно лихо, с понтом он тоже боевая машина, пронесся малый саперный тягач. Кэссиди одним прыжком оказался на улице, заорал своему механику: "Заводи! Покажем этой мандавохе, как надо ездить! " - и парк добрый час оставался без присмотра, зато саперы потом по собственной инициативе бутылку принесли. Ну не могли такие люди, хоть ты тресни, столь легко и непринужденно рыть себе яму! Настолько презирать союзников, чтобы не договориться с ними об огневом взаимодействии! Загадочным образом промотать громадный запас реактивного топлива и потом уродовать стрелков на периметре! В последнюю секунду увернувшись от верной гибели, едва отдышавшись, не помолившись, устроить грызню вокруг раздавленного джипа! И клыками волчьими, когтями тигриными держаться за Кляксу. Прозакладывать души и головы идолу бессмертия. Даже не реального, а пока что совершенно мифического! Тут нужен был серьезный мотив, и Причер, как мог, пытался уяснить, в чем же он состоит. Увы, на данный момент самой мощной и относительно логичной выглядела мотивация человека, назвавшегося Харитоновым. То ли вконец запутавшегося, то ли слегка ненормального. Русского ортодокса, поимевшего наглость за каким-то совершенно непонятным хреном припереться в мультикатолический храм и обдать помоями ни в чем не повинного священника. Но это хамло - скорее всего, больное на голову - хотя бы имело в оправдание своего отступничества некую богоборческую теорию ("Потому и имело, что больное! " - подумалось капеллану). А что же у других? Так, мелкие страстишки. За которые настоящие люди и офицеры на верную смерть не пойдут. Или пойдут?! При таком раскладе даже господин полковник с его пакетом акций за пазухой и твердым материальным интересом гробить подчиненных выглядел в глазах капеллана более-менее ничего. Понятно, во всяком случае. Он хотя бы за деньги. "А может, именно ты, Причер, главный дурак во всей этой истории? Превратился за пять лет священничества в благодушного добрячка-идеалиста. Так долбился об пол лбом, что вбил себе в голову, будто вокруг чистая утопия под названием "Плохих людей нет". А зло вовсю подтачивало души. И даже явилось лично, в концентрированном виде, приняв облик хриплого мичмана. Отодрало тебя, прямо скажем, как конный варвар пешую монашку. А ты, паладин фигов, рыцарь-храмовник кастрированный, только зубы стиснул! Слышь, капитан, не пора ли активно воспротивиться злу? " Но как?! Крест сколотить из двух скамеек, вскарабкаться на крышу храма и там самолично распяться на фиг. "Блестящая идея, господин капитан. Главное - свежая и оригинальная. Предыдущий ненормальный священник до нее самое чуть-чуть не додумался". Выпить и забыть. Весьма заманчивый вариант. Успешно апробированный моим русским коллегой, чтоб он был здоров. "Вдвойне плагиат - наш ведь тоже керосинил неслабо". Как достучаться до людей? Как объяснить, что главная война на Кляксе идет в душах самих военных? Убивая изнутри, выжигая дотла человеческое. Да подавитесь вы своим креатином, будь он проклят! Не в нем же дело! Предположим - "чисто в теории", как любит говорить Лурье, - вам удастся вырвать его у Кляксы и остаться в живых. И наши славные алхимики-биохимики действительно сварят из него эликсир жизни. А вы подумали, господа, КОМУ ИМЕННО ЭЛИКСИР ДОСТАНЕТСЯ? Не-ет, я не полный идиот и не намерен уверять вас, будто он окажется исключительным достоянием толстосумов и их прихвостней. При капитализме так дела не делаются. Что там бормотал Лурье - "экономика рухнет"? Дурак, она поднимется на невиданную высоту! Даже я, далеко не гений, знаю, как все организовать. Вас элементарно посадят на иглу. Вожделенный эликсир почему-то окажется с дискретным эффектом. Алхимики скажут - простите, ребята, иначе не получится. Одна инъекция, допустим, в год. И придется вам остаток своего бесконечного века зарабатывать на эту самую бесконечность. Пахать широким фронтом. Биться за жизнь до усеру, аки гвардейская дивизия имени Сизифа. Но то еще цветочки будут. Так, сугубо техническая проблема. А о душе вы, ребята, подумали? А ну как вас, полубожков бессмертных, индюков надутых, возьмет за глотку и слегка придушит загадочный психологический феномен "синдром Кляксы"? Капеллан выплюнул изжеванную сигару, повернул ключ зажигания и резко сорвал джип с места. Успокоиться не получилось, он только больнее разбередил себе душу. И мысленная обличительная речь все никак не шла к финалу. Наоборот, "синдром Кляксы" пришелся очень кстати - некоторые туманные соображения тут же оформились в конкретные слова. "Посмотрите на персонал нашей героической военной базы, - думал Причер. - Тут будто все добровольно надели шоры. Гибель накатывается на базу волнами, но после каждой они встают, отряхиваются, считают потери и говорят: ничего, эта еще маленькая была, вот грядет седьмой вал, и тогда уж нам точно крышка! Они уверены, что их пытается раздавить не какое-то зверье, а планета в целом. Они уже поклоняются ей. Им страшно увидеть в ее противодействии и чудесах промысел Божий - и они скорее готовы стать язычниками, поклоняясь Кляксе. Потому что языческому идолу можно смело дать по морде, когда он не хочет отрабатывать дары. Они почувствовали это первыми. Но если через сколько-то лет каждый отдельно взятый человек, ранее поклонявшийся тому, сему, пятому, десятому, вдруг обретет для себя единственную в мире высшую ценность - бессмертие... Кем он станет? Чем он будет? В том-то и фокус, господа, что вы превратитесь в нечто совершенно иное. Принципиально. У вас будет другая мораль, измененная этика, новые приоритеты. И скорее всего, нынешний Бог вам больше не понадобится. Ни в облике Троицы, ни как абстрактный Высший Разум, ни как простая человеческая любовь - к другому человеку, например. Вы обретете нового Бога, единого и неделимого, одного на всех. Супербога, очень жестокого, сурово наказывающего за задержку Очередного жертвоприношения, - свое бессмертие. Только готовы ли вы к этому, господа простыв смертные? " "Не готовы! " - ответил на собственный вопрос Причер и буквально через пару секунд чуть было не устроил лобовое столкновение с большой командирской амфибией. Водил Причер средне, как нормальный американец, и это его уберегло от неприятностей. Вздумай капеллан уйти в сторону "переставкой", он бы на такой скорости точно перевернулся, и бедолаге Джеф-ферсону пришлось бы списывать уже два джипа. Но оба потенциальных участника дорожно-транспорт-ного происшествия для начала со всей дури влупили по тормозам, а потом уже, замедлившись, провели маневр расхождения. Машина Причера осталась без левого зеркала, амфибия отделалась небольшим сколом краски. На какой-то миг запах паленой резины забил все остальные, и малость ошалевший капеллан совершил ненароком открытие - вокруг чудовищно воняло дерьмом, кровью, перегноем и дезинфекцией, но он уже, оказывается, притерпелся. - Стоять! - приказало радио голосом полковника. - Отставить гонки, мать вашу! Что вам тут, Гран-при Монте-Карло?! А ну, ко мне! Причер, выдумывая на ходу подходящую отмазку, сдал задом к остановившейся амфибии. - Куда летим? - поинтересовалось радио уже более миролюбиво. - В публичный дом! - выдал капеллан первое, что пришло в голову. - Скорее уж на кладбище. Ну-ка, выйдем. Причер хотел представиться, как положено, но полковник, не слушая доклада, сунул ему руку. - Вы чего такой взъерошенный, святой отец? - Да так... Устал немного. - Понимаю. Слышал, вы приняли какое-то неестественное количество народу сегодня. Благодарю за службу. - Рад стараться, господин полковник, сэр. - Вы уж не перетруждайтесь, берегите себя, - сказал полковник чуть ли не ласково. - Что ж, неплохая идея - заглянуть в бордель с устатку! Ха-ха, шучу. Слушайте, - он понизил голос, - строго между нами, что там на плацу творится, а? - На майора Джефферсона подбитый "дракон" упал. Машина всмятку. - Уж это-то я знаю, - отмахнулся полковник. - Они договорились или как? - Похоже, нет, сэр. Майор Лурье очень воинственно настроен. Полковник тяжело вздохнул. - В гроб они меня вгонят, - пожаловался он. - Сейчас Лурье начнет требовать на Джефферсона приказ по базе. Приковать нарушителя, так сказать, к позорному столбу. А знаете для чего? Маленькая личная месть. Стоял как-то господин майор Лурье дежурным по базе. Решил прогуляться, лично проверить службу войск. Забрел в хозяйство Джефферсона, сунулся в бокс с транспортными машинами. Ну, там, как обычно, в первом ряду стоит рабочая группа, во втором резерв. И Лурье от великого ума говорит - а чего это у вас машины не сцеплены? Вдруг пожар в боксе? Как вы будете резерв спасать, он же без пусковых аккумуляторов. Ну-ка, быстренько, сцепили задний ряд с передним. Чтобы в случае чего рабочими машинами вытянуть резервные... Смекаете? - Бред! - восхитился Причер. - Знаю я эти транспорты, коробочки такие. Они же с толкача безо всяких аккумуляторов за милую душу заводятся. - Пра-авильно... Ну, солдатикам - что? Приказ дежурного по базе. Накинули тросы. Лурье ушел очень довольный и устраненный непорядок в журнал дежурного записал. Вот, мол, я какой правильный офицер. А буквально через полчаса является в бокс заспанный водила - про сцепку, естественно, ни сном ни духом. Садится в машину, дает по газам... Резервная, к которой его присобачили, стоит, между прочим, на второй передаче. Так что она мгновенно заводится, прыгает вперед, да ка-ак даст ему под зад своим баллистическим носом! - Станция питания, - кивнул понимающе Причер. - Висит справа на корме в большом ящике. - Совершенно верно. Знаете матчасть. Отменный, доложу я вам, генератор. И цена соответствующая - четыре тысячи. Джефферсон очень хотел эту штуку повесить на Лурье, чтобы тот впредь попусту не умничал. Я, конечно, запретил ему, но и без того скандал получился совершенно отвратительный. А Лурье теперь мстит тылу. Строго в пределах своей компетенции, если можно так выразиться. Тут полковник заглянул Причеру в глаза и тоном заговорщика спросил: - Как вы считаете, это нормально? - Меня на Кляксе многое удивляет, - уклонился от прямого ответа Причер. - Меня тоже, - доверительно сообщил полковник. - Позвольте неприятный вопрос? - решился Причер. - Что у нас с русскими? - А что у нас с русскими? - удивился полковник. - Я тут нашел в архивах тэ-тэ-ха "Тревоги"... - Откуда вы только взялись такой любопытный, святой отец? - Голос полковника ощутимо похолодел. - Из Службы поддержки, сэр. Просто мне показалось... Допустим, русские не хотят нас от угрозы с воздуха защитить - ладно, их личное дело. Я сам-то не очень уверен, что это нужно. Но когда на базу идет зверье по суше - русским ничего не стоит накрыть эту волну ракетным залпом. - Им - ничего, концессионеру - полмиллиона. Некоторое время Причер молча переваривал ценную финансовую информацию, только глазами хлопал. - Что, сотня-другая обожженных не стоит таких денег? - пробормотал он наконец. - А если жертвы? Потом, вы помните, какой цейтнот случился в прошлый раз? Звери чуть было не перешли стену. - Они не перешли ее, - сказал полковник жестко. - В чем, между прочим, и ваша личная заслуга. Не хотел раньше времени говорить, но вы даже представлены к награде. Еще вопросы, святой отец? - Да, - кивнул Причер с упорством обреченного. - За представление благодарю вас, сэр. Последний вопрос. Концессионер на грани банкротства? - Кто вам это сказал, капитан?! - Он набрал под будущий эликсир жизни огромные кредиты, но планета начала отбиваться от нас, и все средства ушли на оборону? - гнул свое Причер. - Теперь нет денег, чтобы стрелять, а кредиторы не дадут больше ни цента, потому что мечтают перехватить концессию? - Я спрашиваю - кто вам это сказал, капитан?! - шипел полковник, наливаясь кровью. - А самое важное - чтобы о бедственном положении базы не узнал Генштаб, ведь поднимется скандал, произойдет утечка информации, да и вообще, отступать уже некуда, слишком далеко все зашло... В недрах амфибии проснулась рация - командира базы вызывал истомившийся на плацу Лурье. - И, короче говоря, - заключил Причер, - мы тут погибнем ни за хрен собачий, разработка остановится, а через двадцать лет, когда истечет контракт, планету возьмут под себя кредиторы, и все начнется по новой. Верно, господин полковник? И не беспокойтесь вы так, честное слово, это моя личная версия, никто мне ничего не говорил. Просто я на своем веку дважды вваливался в похожие мясорубки. И вырваться было совсем не просто. Но если поднапрячься - можно. - Версия, значит... Шли бы вы, капитан, с этой версией... В публичный дом!!! - сорвался полковник. - Есть, господин полковник, сэр! - рявкнул Причер, вытягиваясь в струнку и щелкая каблуками. - Разрешите выполнять?! Полковник, ни говоря ни слова, полез в амфибию. - Слушаюсь, - сообщил капеллан спине полковника. Уселся в джип, завел мотор и очень медленно покатил в прежнем направлении - отнюдь не к публичному дому. x x x Портовая охрана капеллана опознала мигом. - Здравия желаем, святой отец! - донеслось из-под маски. - Вам кого? - Капитан-лейтенанта Кронштейна, если можно. - Попробуем. - Один из охранников скрылся в дежурке. У русских была закрытая система коммуникации, выйти на которую с базы мог только оперативный дежурный. Если офицеры НАТО не расставались с мобильными терминалами, то русские, вспомнил Причер, выбираясь за ворота порта, даже раций с собой не брали. Такие вот союзнички. В кабак наш ходят, даже на гауптвахту натовскую иногда попадают, а прослушки боятся все равно. Чем очень расстраивают отделение электронной разведки. Которое должно было, по идее, комфортно сидеть на базе, приборами обставившись, и за русскими шпионить. А вынуждено оказалось нормальной боевой работой заниматься - по джунглям лазать и датчики слежения расставлять. - У него прием сегодня! - крикнул из дежурки охранник. - До позднего вечера! Хотите оставить сообщение? - Не хочет, - раздался из-за ворот знакомый голос. - Незачем. Сегодня я буду Кронштейн. Ворота откатились в сторону, за ними стоял улыбающийся прапорщик Воровский и делал приглашающие жесты. Охранники возбужденно затараторили по-русски. Воровский напыжился и произнес короткий монолог, секунд на тридцать, от которого охрана впала в ступор. - Может, не надо? - спросил Причер. - Еще как надо! - заверил его прапорщик. - Я же вижу. Деморализованная охрана, неодобрительно мотая головами, расступилась. - Загоняйте машину, чтобы перед воротами не отсвечивала, - скомандовал Воровский. - Сюда, в отстойник. Потом чистка обуви - и милости просим на поправку здоровья. Давайте, падре, вперед. Причер секунду поразмыслил, вздохнул и подчинился. Самочувствие у него сейчас было на уровне использованного носового платка, и рюмочка-другая пришлась бы очень кстати. "Да и куда мне идти-то? - подумал капеллан, заводя машину на стоянку. - Некуда. И не к кому". - Правильное решение! - поддержал капеллана Воровский, когда тот загнал машину на парковку и потопал к знакомой уже механической щетке. - Вы что, специально меня караулили? - спросил капеллан подозрительно. Воровский в ответ только фыркнул. - Виноват, господин прапорщик. Строго не судите - день безумный выдался, скоро на людей кидаться начну. - Оно заметно. Вы меня, падре, извините, но на вас просто-таки лица нет. Так что военно-полевая психиатрия в лице доктора Кронштейна, ввиду занятости по службе выступающего сегодня в моем скромном лице... - Слушайте, а ведь у вас совсем нет акцента! - восхитился Причер. - Я раньше не обращал на это внимания и только сейчас догадался почему - потому что акцента действительно нет! И у Кронштейна тоже нет. Как так? - Больной, не перебивайте! Ну-у, я такую роскошную тираду закатить хотел, а теперь мысль потерял. Нет акцента. Конечно, нет! Как бы я с акцентом попал на натовскую базу? Пришлось устранить. Что, почистились? Тогда держите намордник, облачайтесь - и за мной. Воровский шагнул в узкую неприметную щель между рядами контейнеров, Причер не без труда протиснулся за ним. Двигались они, предположительно, вдоль портового забора, куда-то влево, но вскоре прапорщик начал делать финты, ныряя в боковые проходы, и уставший соображать Причер перестал отмечать направление. - Так что, если бы вы недостаточно чисто изъяснялись по-американски, вас не пустили бы сюда? - спросил Причер. - Естественно. У нас даже матросы - да вот дневальные у ворот хотя бы - без акцента говорят. Конечно, они знают слов двести от силы, но зато верное произношение чуть ли не в подкорку вбито. - И зачем? - У вас какое гражданство, Причер? - Ну, Соединенных Штатов, - ответил капеллан в легком недоумении. - А у нас - Российской империи! - сообщил прапорщик так гордо, что даже подрос немного. Плечи расправил, наверное. - И чего? - окончательно растерялся Причер. - Разницу не чувствуете? - Если честно - не очень. - Да и хрен с вами, - милостиво разрешил Воровский и опять свернул. Причер тупо повторил его маневр. Стало заметно светлее - наверное, они подобрались к самому краю лабиринта. - И за воротами нам запрещено по-русски болтать, - сказал прапорщик, осторожно выглядывая из коридора на свет. - Только американский. - А что ж вы пару минут назад с охраной?.. - подловил Воровского капеллан. - Я в порту стоял, - отрезал прапорщик. - Ну, пришли. Сейчас короткая перебежка, и окажемся непосредственно в моей уютной психиатрической клинике... - Он еще немного повертел головой, оглядываясь. - Та-ак... Крупных хищников не обнаружено, мелких вроде бы тоже. Значит, падре, я вам дверь открою, а вы ныряйте. Ну, за мной! Они выскочили из коридора, пробежали рысью пару дюжин шагов по открытому месту и оказались у неприметной двери в стене приземистого длинного здания. Воровский мазнул по замку невесть откуда появившейся в его руке карточкой и рванул дверь на себя. Капеллан впрыгнул в открывшийся темный проем, обнаружил фута через три стену и так об нее приложился лбом, что увидел звезды. Дверь за спиной захлопнулась, тихо зашипела прокладка, лязгнули стопора. Причер стоял в кромешной тьме, схватившись обеими руками за голову, приглушенно ругаясь и чувствуя себя полным кретином. Окончательным. Когда звезды в глазах перестали мерцать, капеллан попытался выяснить, куда же его забросила нелегкая армейская судьба. Обшаривание руками дало неутешительный результат. Причер находился в каморке площадью около десяти квадратных футов. Помимо внешней двери, здесь имелась еще одна, ведущая неизвестно куда и, естественно, тоже с магнитным замком. Над головой нащупался плафон, на стене - что-то вроде контрольной панели. "Аварийный тамбур, - понял капеллан. - Но поче