выжмешь, - усмехнулся я. - Стоит только спросить у нее, куда подевался Урмаго - и получишь столько слезинок, что умываться можно. - Значит дело плохо, - старуха совсем сникла. - Значит она все-таки гадала и узнала, что Урмаго больше нет, а мне не сказала... - Быть такого не может, - возразил я. - Среди мертвых его нет - если верить самим мертвецам. А кому и верить, если не им, правда? - Как знать, - вздохнула старуха. - Всякие бывают мертвецы. Иногда они брешут не хуже живых! - Все может быть, - растерянно согласился я. До сих пор мне как-то не приходило в голову, что мертвые тоже могут врать... - Ладно, - вздохнул я, - пойду еще поброжу по дому. - Поброди, поброди, - кивнула старуха. - Чего ж не побродить... - она замолчала, а потом доверительным шепотом добавила: - Ты бы это, поостерегся... в башню, одним словом, не лазь! "Вот это да! - ошеломленно подумал я. - Поутру котел с ядом, потом яму для нас приготовила с кухонными ножами и тесаками на дне, а теперь печется о моей безопасности... Можешь ведь быть душкой, сэр Макс, когда хочешь!" - А что там в башне? - с любопытством поинтересовался я. - Разве там опасно? Ули сказала, что ваш дворецкий... - ну, этот господин с таким смешным именем, я его не запомнил - как раз сегодня затеял там уборку. - Ха! - осклабилась старуха. - Так то Тыындук, он вообще ничего не боится, вурдалачье племя! Хотя, зря он туда полез... - Так что же там? - настойчиво спросил я. - Что там такое творится, в вашей грешной башне? - Не знаю, сама не видела и видеть не хочу, - твердо сказала старуха. И с убежденностью религиозной фанатички добавила: - И все-таки, плохое это место! - Ну ладно, плохое, так плохое. - Я понял, что информации из нее клещами не вытянешь, а тратить время на бесполезный спор не хотелось. Но напоследок я решил попробовать удовлетворить любопытство, мучившее меня с первых минут нашей беседы: - Можно задать тебе вопрос, бабушка Фуа? - вежливо осведомился я. - Спрашивай, сынок. Что ж не спросить, если тебе неймется, - со снисходительностью, свойственной многим старикам, согласилась она. - Вчера, когда мы только приехали, ты сама предлагала поселить нас в башне. А на завтрак пыталась накормить нас ядом. А потом велела этому увальню, своему родичу, вырыть яму и накрыть ее ковром - наверняка ведь надеялась, что мы в нее провалимся, верно? А теперь не велишь мне ходить в эту грешную башню, словно я - один из твоих внуков. Почему? - А почем я знаю! - с почти девчоночьим легкомыслием отмахнулась старуха. - Вчера увидела вас, и так разозлилась, так разозлилась - слов нет. А тут еще Маркуло говорит: "вот, понаехали новые хозяева!" И тут вы зашли: ты и твой приятель - такие важные, такие нарядные... так бы и придушила! А сегодня с утра спускаюсь в кухню, присмотреть, как там Мичи завтрак готовит - она ведь дурочка, жена Маркуло, да еще и жадная, к тому же! За ней не присмотришь, так она и булки сожжет, и масло не подаст... И тут приходит Маркуло и снова говорит: вот, дескать, теперь еще и новых хозяев кормить надо. И такое меня зло взяло на вас... А после завтрака Маркуло говорит: "одного я не пойму: то ли гости у нас бессмертные, то ли, бабка, совсем из ума выжила". Ясное дело, он меня раззадорил! Только с ямой этой дело не выгорело: я уже знаю, что вместо вас туда пьянчужка Пурех свалился... Это я все к тому, чтобы ты понял: сердита я на вас была донельзя! А сейчас ты зашел, а я смотрю: хороший же паренек, приветливый и почтительный. Зачем такого убивать? Тем более, что тебе-то наше имущество не завещали. - Ясно, - кивнул я. - Так значит, Маркуло... - А чего Маркуло? - спохватилась старуха. - Да так, ничего, - улыбнулся я. - Не бери в голову, бабушка. И спасибо за предупреждение. Я уже понял, что с вашей башней лучше не шутить. - Ага, не шутить! - обрадовалась старуха. - Именно не шутить. Эк ты хорошо сказал-то, сердце радуется! Я покинул комнату старухи в твердой уверенности, что первое впечатление меня не подвело: как окрестил я с самого начала Маркуло "злодеем", так оно и было. Наверное он хорошо знал характер своей бабки, а может и заворожил ее немножко, позаботился о том, чтобы старая ведьма разозлилась на нас несколько больше, чем следует. В результате из бабушки получилось своего рода "оружие массового поражения" - она оказалась неумелой, зато азартной убийцей. И "поэт" Йохтумапп наверняка вырастил ядовитые кусты в наших спальнях под его чутким руководством. А в том, что Маркуло собственноручно устроил примитивную ловушку, приладил над входной дверью камень, который чуть не угробил Лонли-Локли, сомневаться не приходилось: это было известно из его собственного признания. То есть выходило, что Маркуло и есть самый главный "профессор Мориарти" в этом милом семействе. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что и Урмаго исчез не без его помощи. Наверняка, Маркуло с самого начала подозревал, или даже точно знал, что отец завещает дом не ему, а Урмаго, и устранил соперника. Разумеется, он не мог предвидеть, что на сцене появится еще один наследник, сэр Шурф Лонли-Локли, о котором до сих пор в этом доме вообще никто слыхом не слыхивал... Эту ясную, как летний день, картинку омрачало только поведение Ули. Не укладывалось оно в мою простенькую и понятную схемку - хоть плачь! После того, как я несколько часов угробил на созерцание их с Урмаго почти идиллических отношений, я не мог поверить, что Ули стала бы покрывать своего старшего братца, если бы он причинил Урмаго хоть какой-нибудь вред... Я так глубоко задумался, что сам не заметил, как уютно устроился на ступеньках лестницы, ведущей наверх, в ту самую башню, куда мне не советовала совать нос внезапно подобревшая бабушка. Даже чашку кофе из Щели между Мирами извлек, чтобы сделать мыслительный процесс совсем уж приятным. Сделал глоток ароматного крепкого напитка, прислонился затылком к стене, с удовольствием ощутив ее приятную прохладу. И снова принялся думать: о леди Ули, ее пропавшем братце Урмаго, злодее Маркуло и других членах этой "семейки Адамс". Сейчас, когда я остался в одиночестве, они казались мне просто забавными персонажами очередной черной комедии, даже трагическую гибель пьянчуги Пуреха я, хоть убей, не мог воспринимать, как реальное событие. Не жизнь, а комикс какой-то! Немного поразмыслив, я окончательно пришел к некоторым выводам. Умница Ули наверняка знала, что случилось с ее братом Урмаго - положим, это было ясно с самого начала. Даже если предположить, что она не присутствовала при его исчезновении, я ни на минуту не сомневался, что ее колдовских способностей должно было хватить на какой-нибудь завалящий сеанс ясновидения. Ее упорное нежелание говорить с нами на эту тему, можно было объяснить следующим образом: либо в его исчезновении был виноват кто-то из членов семьи (читай: Маркуло), и девочка решила, что грех это - сдавать своих родичей посторонним дядям; либо Урмаго покинул дом по доброй воле и просил Ули сохранить его маленькую тайну. Черт, а ведь пока мы тут дурью маемся, парень вполне мог просто отправиться в кругосветное путешествие, или сбежать в соседнее государство с какой-нибудь замужней дамой - такие дела обычно требуют таинственности! - или уйти в разбойники, или, или, или... Да что только не может взбрести в голову неглупому, энергичному и, что немаловажно, очень молодому человеку, которому смертельно надоела тихая жизнь в захолустье, в "фамильном замке Кутыков Хоттских", как высокопарно выражался господин дворецкий. Эта версия, кстати, довольно логично объясняла странное поведение Ули: девочка понимала, что возвращение брата спасло бы семью от разорения, но благородное сердечко вынуждало ее свято хранить его тайну - мало ли, какие у них тут понятия о чести! Собственно говоря, практической пользы от моих умственных усилий пока было всего ничего. Разве что, теперь я был совершенно уверен, что если от метода свободного интервьюирования свидетелей мы все-таки перейдем к нормальному человеческому допросу, я могу смело сэкономить кучу Смертных Шаров: вполне достаточно развязать язык леди Ули и злодею Маркуло. - Какой ты умный, с ума сойти можно! - ехидно сказал я себе самому. - Ладно уж, испепеляй свою чашку, горе мое! Нас ждет башня... Хорошо, хоть не "Темная башня"! - После этой тирады я адресовал мысленный поклон сэру Стивену Кингу - кому же еще! - заткнулся, ликвидировал чашку, а затем и оставшийся от нее пепел, и решительно зашагал вверх по скользким полированным ступенькам. Разумеется, я не мог обойти вниманием таинственную башню. Не могу сказать, будто я действительно рассчитывал, что моя экскурсия принесет какую-то практическую пользу, но разумеется, я не мог отказать себе в невинном удовольствии исследовать разрекламированное старухой помещение. Проблема в том, что словосочетание "плохое место" уже давно стало для меня чем-то вроде дорожного знака с надписью: "тебе туда, дружище!" Меня как магнитом туда тянуло, честное слово! Так называемая "башня" оказалась не слишком просторным и почти совершенно пустым помещением на самом последнем этаже "небоскреба" Кутыков. Я сразу обнаружил, что спокойное расследование в одиночестве мне не светит. Господин Тыындук Рэрэ, с позволения сказать, "дворецкий" Кутыков, все еще находился тут. Вообще-то, леди Ули в моем присутствии говорила, что он, дескать, "наводит порядок" в башне. Уж не знаю, что она имела в виду, но никаким наведением порядка тут и не пахло - скорее уж капитальным ремонтом! Дядя разбирал каменную кладку стен - я сразу понял, что это была адова работа. А судя по результатам - к этому моменту на полу лежало дюжины две не слишком крупных камней - я заключил, что до благополучного завершения его трудодейства оставалось года полтора-два, никак не меньше! - Разумеется, я не могу руководить вашими действиями, но знаете, я бы не рекомендовал вам находиться в этом помещении, сэр, - сказал этот несчастный каторжник, отвешивая мне до нелепости изысканный вежливый поклон. - Но ты-то здесь находишься! - резонно заметил я. - Я - другое дело, - невозмутимо возразил он. - Я выполняю поручение хозяев дома, поэтому у меня просто нет выбора. - А что может быть опасного в этом помещении? - нахально спросил я, с любопытством оглядываясь по сторонам. Мое чуткое сердце упрямо молчало. В отличие от обитателей дома, оно не считало башню "плохим местом". Поэтому я окончательно расслабился. Вспомнил безобидные наваждения, которые насылала на нас разгневанная леди Ули и решил, что опасности, подстерегающие случайного посетителя башни наверняка того же свойства. Вполне достаточно, чтобы напугать лесных жителей из Графства Хотта, но уж никак не человека, несколько лет прослужившего в Тайном Сыске столицы Соединенного Королевства. - Здесь не так уж опасно, - внезапно согласился со мной господин Рэрэ. - Но насколько я понял, со слов... простите, но, с вашего позволения, я не стану называть имя очевидца - эти стены были свидетелем некоего ужасного события. Знаете, старинные замки, вроде этого, со временем иногда становятся почти разумными существами. Они способны запоминать, а потом делиться своими воспоминаниями со случайным гостем... Не думаю, что вам это понравится. - Знаешь, - доверительно сказал я, присаживаясь на корточки рядом с этим достойным человеком, - я ведь все-таки не обыкновенный досужий зевака, которого можно напугать до полусмерти каким-нибудь простеньким наваждением. Я ведь тебе не говорил, какая у меня служба? - А у тебя есть служба? - уважительно переспросил он. Удивительное дело: дядя тут же перешел на "ты", а его безупречная вежливость вымуштрованного слуги уступила место нормальной человеческой теплой улыбке. Очевидно до сих пор этот господин считал меня никчемным богатым бездельником, вроде его хозяев, а теперь зачислил в список "своих людей". - Разумеется, - кивнул я. - Я служу в Малом Тайном Сыскном Войске столицы Соединенного Королевства. - Это что-то вроде полиции? - заинтересованно уточнил он, не отрываясь, впрочем, от работы. - Вот именно: "что-то вроде", - улыбнулся я. - Только полицейские гоняются за обыкновенными преступниками, а мы - за колдунами. - А что, колдуна тоже можно арестовать? - изумился дворецкий. - Он же может заворожить преследователя и... - он не подобрал подходящего слова и сделал красноречивый жест рукой, пытаясь наглядно изобразить, как лихо исчезнет из рук своего преследователя гипотетический колдун. - Правильно, - терпеливо сказал я. - Поэтому умелого колдуна может арестовать только очень умелый. Вот в этом, собственно, и состоит моя работа. - Так ты... Ага, вот оно как! - Тыындук Рэрэ осекся и несколько секунд переваривал информацию. - А твой друг? - наконец спросил он. - Он тоже?.. - А как, по-твоему, он испепелил ваши ворота? - усмехнулся я. - Ну... Почем я знаю, какие там у вас в Соединенном Королевстве хитрые колдовские смеси можно добыть! - неопределенно ответил он. И задумчиво добавил: - Не обязательно уметь колдовать, чтобы воспользоваться зельем, купленным в лавке, верно? - Ну, по большому счету ты прав, - признал я. - Но Шурф не покупал никаких средств, можешь мне поверить. Просто поднял руку и испепелил ваши ворота. Собственно говоря, невелик подвиг! - Что, и ты так можешь? - искренне изумился дворецкий. - Могу, - я пожал плечами. И честно добавил: - Правда, у меня пока получается не так быстро и эффектно. Но я-то в Тайном Сыске всего несколько лет служу... - Ты точно не заливаешь? - почти жалобно спросил он. - Ладно, смотри, - вздохнул я. Выбрал из кучи камней один, побольше, и прищелкнул пальцами, от всей души надеясь, что уроки сэра Лонли-Локли не пропали зря, и я вполне способен испепелить что-нибудь покрупнее давешней кофейной чашки. Все-таки мы находились черт знает на каком расстоянии от Сердца Мира, а этот фокус с сожжением неодушевленных предметов имел самое непосредственное отношение к Очевидной магии. К счастью, я был в хорошей форме и потому не опозорился. От камня осталась только горстка рыжеватого пепла. Теперь Тыындук Рэрэ смотрел на меня как футбольный фанат на какого-нибудь очередного Марадонну. Куда только подевалась его невозмутимость! - Ну и дела! - наконец сказал он. - А почему?... - тут сей достойный человек осекся, прикусил язык и даже отвернулся в сторону - наверное, испугался, что я смогу прочитать в его глазах окончание фразы, чуть было не сорвавшейся с его губ. Но мне не требовалось читать чужие мысли: ход его рассуждений и без того был для меня совершенно очевиден. - Ты хотел спросить, почему мы до сих пор не расправились с твоими хозяевами, раз уж мы такие крутые? - усмехнулся я. - А тебе не приходило в голову, что мы просто не очень-то злые люди? - А разве так бывает? - смущенно спросил он. - Признаться, до сих пор я думал, что нет добрых и злых людей, а есть сильные и слабые. И сильные просто приходят и берут свое, если им хочется, а слабым лучше отсидеться в погребе, чтобы остаться в живых... - В каком-то смысле ты, наверное, прав, - задумчиво согласился я. - И все-таки слабые люди часто куда опаснее, уж ты поверь мне на слово! - Как это может быть? - дворецкий окончательно забросил свою работу и внимал мне, как провинциальный подросток заезжему гуру. - Все очень просто. Сильному обычно нет дела до окружающих, - объяснил я. - Тот, на чьей стороне сила, обычно старается обходить других людей стороной, чтобы не зашибить ненароком: ему нечего с ними делить, незачем что-то доказывать - кому доказывать-то, если остальные просто не принимаются во внимание? А слабый вынужден постоянно бороться за место под солнцем: подпрыгивать, расталкивать всех локтями, перегрызать глотки. А добром такое мельтешение редко заканчивается. Знаешь, самый опасный человек, с которым мне довелось столкнуться, когда-то был довольно посредственным колдуном12. Ну, не то чтобы самым слабым, но он вечно оказывался вторым - в любой компании! В результате он такого наворотил, что... Ладно, это долгая история, и к нашим нынешним делам она никакого отношения не имеет. Просто поверь мне на слово: мой друг просто не хочет обижать обитателей этого дома. Скажу тебе больше: он меня сегодня полдня уговаривал успокоиться и не применять строгие меры к господам Кутыкам. Я ведь, в отличие от него, не так уж силен, а поэтому ужасно рассердился на весь белый свет - после того, как нас попытались убить... - Да, нехорошо это, - смущенно согласился дворецкий. - Если бы господин Маркуло спросил у меня совета, я бы с самого начала предложил ему попробовать уладить дело миром, договориться с твоим другом, пообещать ему часть дохода от поместья... Но с тех пор, как умер господин Хурумха, мое мнение мало кого в этом доме интересует, - обиженно добавил он. - А почему ты у них служишь? - полюбопытствовал я. - Извини за бестактный вопрос, но такой парень как ты мог бы найти отличную работу даже у нас, в Ехо. Что ты тут забыл? - Когда-то я дал клятву господину Хурумхе, - вздохнул он. - Видишь ли, все не так просто: в свое время он спас мне жизнь. А у нас, в Графстве Хотта, существует закон: если кто-то спас тебя от верной смерти, значит твоя жизнь с этого момента принадлежит ему. - Как это? - изумился я. - Рабство у вас тут, что ли? - Не совсем рабство, но... Да, немного похоже. Видишь ли, считается, что если уж ты был в лапах у смерти, твоя жизнь закончилась. И если кто-то тебя спас, значит твоя жизнь это его добыча. Как на охоте... Вообще-то, иногда спаситель бывает столь великодушен, что отпускает спасенного на все четыре стороны. Существует такой специальный обряд... говорят, очень красивый обряд. Но если он хочет оставить этого человека при себе - что ж, считается, что это его право... - И тебе не повезло, да? - сочувственно кивнул я. - Как сказать, - задумчиво протянул дворецкий. - Конечно, покойный господин Хурумха заставил меня принести клятву, что я всегда буду заботиться о его семье, и сделал меня своим слугой... Но если бы не он, я уже много лет был бы мертвецом. К тому же, мне неплохо жилось в его доме - по крайней мере, пока он не умер. Да и сейчас... Господин Маркуло, конечно, не такой разумный человек, как его покойный отец. Но многие свободные от такого рода обязательств люди живут куда хуже, чем я - даже те, кто вынужден заботиться только о своей собственной семье. - Да уж, - невольно улыбнулся я. - Разные бывают "собственные семьи"! - Так что я не жалуюсь, - заключил мой мудрый собеседник. - Просто хочу сказать, что будь моя воля, все бы повернулось иначе. Но в последнее время от меня почти ничего не зависит. - Да, это я понял, - кивнул я. - Слушай, а расскажи мне об этой башне. Почему ее все так боятся? Вернее, все, кроме леди Ули, если ее спокойствие не деланное, конечно... И, если уж речь зашла: что ты-то тут делаешь? Зачем разбираешь эту стену? Работы, как я погляжу, непочатый край. - Да, эту работу мне и к следующей зиме не закончить, это я уже понял, - печально согласился дворецкий. - Но госпожа Ули будет недовольна, если я начну болтать о том, что случилось в этой башне, - честно признался Тыындук Рэрэ. - Ты бы лучше у нее самой спросил. - А она ничего не хочет рассказывать. Только ревет как девчонка, - я пожал плечами. - Вообще-то, эта грешная башня не самое главное. Я сюда просто из любопытства забрел... Ты уже знаешь, что мой друг очень хочет разыскать Урмаго? Ну вот, а я решил ему помочь. Но пока не получается... - А вам-то зачем искать Урмаго? - опешил дворецкий. И мне пришлось в очередной раз выкладывать замысловатые подробности касательно последней воли покойного Хурумхи Кутыка. Тыындук слушал меня внимательно и напряженно, словно от моих слов зависела его судьба. Впрочем, так оно, наверное и было - в каком-то смысле... - Вот оно как, - сказал он, когда я умолк. - Ничего удивительного: Урмаго всегда был любимым сыном старика, а уж тот умел отличить спелую пумбу от червивого ореха! Я хмыкнул, облагодетельствованный свежей пейзанской метафорой. Мой собеседник, тем временем, что-то усердно обдумывал, печально уставившись на свои ухоженные, как у столичного придворного - это при его-то работенке! - руки с удивительно длинными сильными пальцами. - Скажи мне, только честно, - неожиданно попросил он, - ты очень хороший колдун? Или кроме как камни сжигать, ничего больше не умеешь? - Не только это, - я не удержался от снисходительной улыбки. - А вот хороший я колдун, или плохой - не знаю. Смотря что нужно сделать. Что я точно хорошо умею, так это убивать и уговаривать... вернее, заставлять людей делать все, что я прикажу. Ну и еще кое-что по мелочам, - добавил я, рассудив про себя, что докладывать этому почтенному человеку о своих успехах на поприще путешествий между Мирами, пожалуй, не стоит. Некоторое время он смотрел на меня испуганно и недоверчиво, потом понял, что я не собираюсь демонстрировать свою силу прямо сейчас и немного расслабился. - Значит, ты уговаривать умеешь... - тихо, как бы про себя повторил он. - Что ж... конечно, госпожа Ули будет очень недовольна, если я проболтаюсь, но я обещал покойному Хурумхе заботиться обо всех его детях! Мое сердце бешено заколотилось о ребра. Я сразу понял, к чему идет дело, и теперь старался не дышать - чтобы не спугнуть откровенное настроение своего собеседника. - Урмаго не пропал, - почти беззвучным шепотом сказал дворецкий. - Он здесь. - В доме? - изумленно выдохнул я. - Что, его Маркуло в подвале прячет? Или?.. - Да нет, господин Маркуло ничего не знает. Думает, его брат просто загулял - так ведь уже бывало... Он, конечно, молит теперь всех духов леса, чтобы Урмаго не нашел дорогу домой. Очень уж не хочет с ним делиться! Но господин Маркуло никогда не стал бы причинять зло своему брату. Может быть, ты и твой друг сочли моих господ плохими людьми, поскольку с вами они очень уж недружелюбны... Но все члены семьи любят друг друга, хоть и не всегда могут ужиться под одной крышей. И господин Маркуло не исключение. Он любит своих братьев и свою сестру, и прочих родичей, хотя по нему и не скажешь, наверное... - Да, пожалуй ты прав, - согласился я, вспомнив, каким несчастным выглядел Маркуло, растерянно застывший над мертвым телом пропойцы Пуреха. А ведь я бы на его месте, пожалуй, в пляс пустился! - Так где же Урмаго? - нетерпеливо спросил я. - Ты сказал... - Да, господин Урмаго по-прежнему здесь. В этом доме, - подтвердил дворецкий. - В этой самой башне, будь она неладна! - Да где же он? - я уже ничего не понимал. - В стене, - угрюмо сообщил Тыындук. - Он в стене, так уж вышло. Поэтому я и рискнул навлечь на себя гнев госпожи Ули и рассказал тебе все начистоту. Если уж ты умеешь уговаривать - может, ты как-нибудь уговоришь его выйти? А то госпожа Ули велела мне разобрать все стены в надежде, что ее брат найдется... но она и сама не слишком верит, что у нас что-то получится. Он ведь стал бестелесным, как лесной дух, и теперь может просто спрятаться в одном из камней, это и мне понятно! - А как он туда попал? - ошеломленно спросил я. - Его заколдовали? Но кто? - Может, и заколдовали, а может, сам наворожил невесть чего, - дворецкий пожал плечами. - Дело темное! Могу тебе сказать одно: Урмаго и Ули все время учились ворожить. У госпожи Ули куда лучше выходило: она-то постарше, да и пошла в свою бабку, а старая Фуа в ее годы была грозной ведьмой! Но Урмаго очень старался не отстать. Он ведь был упрямый, как его отец... А ворожить они любили в этой башне. И вместе сюда ходили, и поодиночке. И вот однажды оба не пришли завтракать. Я, ясное дело, отправился их разыскивать. И нашел только Ули. Она сидела в этой самой башне и плакала - так плакала! А когда я стал ее расспрашивать, сказала только одно: "Урмаго теперь живет в стене, и я не знаю, как его оттуда выманить". А потом спохватилась и взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Она ведь надеялась, что сумеет его выручить. Ходила сюда каждую ночь, ворожила так, что камни кричали как голодные младенцы, а дом сотрясался до основания - хорошо хоть не рухнул! С тех пор все остальные домочадцы боятся этой башни больше, чем прогулки по вурдалачьему кладбищу в полнолуние. Я-то знал, в чем дело, но госпожа Ули строго запретила мне их успокаивать. Она почему-то не хотела, чтобы кто-то из домашних узнал правду про Урмаго... Да, так вот: с колдовством у нее ничего не вышло. И вот сегодня пришла она ко мне и говорит: "Я все перепробовала, ничего не получается, давай стену разбирать!" Вот я и разбираю... Ну что, как думаешь: ты сможешь уговорить его выйти? - Надо попробовать, - вздохнул я. - Вообще-то, я имел в виду немножко другое: мне, знаешь ли, надо видеть перед собой человека, которого я собираюсь "уговорить", а вашего Урмаго хрен увидишь... Ну да ладно! В любом случае, хорошо, что ты мне все рассказал. Сейчас подумаю, что тут можно сделать... - А можно? - с надеждой спросил дворецкий. - Если он еще жив, то наверняка, - твердо сказал я. - Кстати, а он жив? Что Ули по этому поводу думает? - Она говорит, что жив. Сердцем, дескать чует, - вздохнул дворецкий. - Ее бы устами, как говорится... - Что ж, будем надеяться, что сердце ее не обманывает, - бодро заключил я. - Пока человек не встретил свою смерть, безвыходных ситуаций не бывает, поверь моему опыту! Впрочем, я однажды даже с того света одного дядю приволок - другое дело, что его это не слишком обрадовало... Если не получится у меня, позовем на помощь моего друга. А не сможет он, мы сюда и подмогу из Тайного Сыска вытащим! - И что, ваши коллеги поедут в такую даль, чтобы помочь чужому человеку? - изумился он. - Урмаго ведь даже не житель Соединенного Королевства - на кой он вам сдался? - Пустяки все это, - отмахнулся я. - Да будь он хоть из Куманского Халифата, этот счастливчик! Грех это - оставлять человека в стене. Другое дело, если ему самому нравится там сидеть, но я здорово сомневаюсь, что это действительно такое уж великое удовольствие. Ничего, если выяснится, что в этой стене он был счастлив как никогда прежде, залезет обратно, дурное дело нехитрое... Ох, зря, конечно, Ули нам сразу не сказала, в чем дело! - Ей и в голову не приходило, что от вас можно ждать помощи, - пожал плечами дворецкий. - Наверное, она не знала, что вы такие хорошие колдуны. У нас тут все думают, что угуландцы только у себя дома на что-то способны, а как уедут подальше, даже детей пугать не годятся... А еще вполне могло статься, она решила, что вы только навредите Урмаго. Знаешь, ведь когда стало известно, что к нам едет наследник, в этом доме о твоем друге говорили только как о злейшем враге. - Оно и понятно, - вздохнул я. - Господин Маркуло - великий пропагандист, это я уже заметил! А ты почему рискнул мне довериться? - Иногда надо рисковать, - просто ответил он. - Особенно в тех случаях, когда уверен, что хуже уже не будет... К тому же, Маркуло молод и не разбирается в людях - мало ли, что он там о вас говорит! Я привык доверять своему чутью и своему опыту. Ну а мне вы оба показались просто странными чужаками, возможно, действительно не слишком добродушными, но уж никак не алчными злодеями... - Спасибо на добром слове, - улыбнулся я. - Ладно, давай немного помолчим. Мне надо подумать. Тыындук кивнул и принялся за работу. Впрочем, я заметил, что теперь он отковыривал очередной камень без особого энтузиазма - скорее просто потому, что это было какое никакое, а занятие. Очевидно, дядя верил в мои возможности. Да я и сам в них верил. Как-то привык в последнее время, что для меня нет ничего невозможного. Казалось, надо только понять: с чего начать, а там все как-нибудь само собой получится... Ох, я уже устал скорбно вопрошать после каждой очередной передряги: где была моя голова, дырку над ней в небе?! Очевидно, имеется такое специальное, совершенно недоступное место, в котором эта никчемная часть тела просто обожает находиться подолгу... Впрочем, прежде, чем отправиться на незаслуженный отдых, мой угасающий разум все-таки дал мне пару полезных советов. Разумеется, я понимал, что мне следует немедленно послать зов Шурфу, чтобы обрадовать его неожиданным успехом моего расследования и избавить от дурной работы. Теперь и коню ясно было: парень напрасно старается, пытаясь спровоцировать на задушевную беседу многочисленных Кутыков, которых и пересчитать-то трудно, не то что опросить. Ни черта они ему не скажут - хотя бы просто потому, что действительно не знают. Но... мало ли, что я там "понимал"! Во мне вдруг разбушевался мой старый знакомый: малоприятный хвастливый тип, который просто обожает повергать окружающих в изумленный восторг. Стоило только представить, как я выйду во двор в сопровождении благополучно извлеченного из стены Урмаго и скромно скажу: "а вот и мы", и все мои благие намерения испарились - наверное, отправились на ту самую легендарную дорогу в ад, которая ими, вроде бы, вымощена... Ох, наверное, я никогда не повзрослею! И еще мой угасающий рассудок слабым шепотом посоветовал мне послать зов Джуффину и попросить у него совета... Ну конечно, мне следовало это сделать! Но мне словно вожжа под хвост попала. Я вдруг решил, что невелика честь сделать все по подсказке мудрого дяди Джуффина. И так, дескать, вечно чуть что - сразу бегу к нему за советом... Маниакальное желание доказать всему миру, что я и сам чего-то стою, разрывало меня на части. Куда запропастилась моя хваленая отрешенность, что стало с моим умением прислушиваться к тихому шепоту своего мудрого сердца?! Вообще-то, я уже давно заметил, что ни могущество, ни даже опыт отнюдь не всегда спасают представителей рода человеческого от внезапных приступов непроходимой глупости - просто помрачение какое-то находит, честное слово! Оставалось понять, что именно я могу сделать в такой ситуации. Прежде мне никогда не доводилось извлекать из каменных стен живых людей. Более того: мне и в голову не приходило, что они могут как-то туда попадать! Некоторое время я пытался спокойно обдумать свои дальнейшие действия, а потом, по примеру генерала из старого анекдота решил: "а чего думать - прыгать надо". И "запрыгал". Для начала я попросил дворецкого покинуть помещение. Я еще и сам толком не знал, с чего начну, но рассудительно решил, что от несчастных случаев лучше застраховаться. Хватит на сегодня в этом доме и одного покойника! Тыындук Рэрэ поспешно исполнил мою инструкцию. Я мог спорить на что угодно, что он не откажется от возможности подсматривать за моими действиями в замочную скважину: уж больно откровенное любопытство было написано на его лице. Ну да, я думаю! Ни на секунду не сомневался, что показательные сеансы Угуландской магии здесь, в горах Графства Хотта, зрелище редкостное. Я остался один и для начала метнул в стену свой Смертный Шар. Честно говоря, я на него очень рассчитывал. Я уже как-то привык, что это оружие, странная природа которого до сих пор оставалась загадкой для меня самого, никогда не подводит. До сих пор Смертные Шары помогали мне не только - и не столько! - убивать, моей странной силы хватало на то, чтобы развязывать язык мертвецам и исцелять смертельно больных, снимать заклятия с очарованных и изменять свойства волшебных предметов, созданных куда более могущественными колдунами, чем я сам. В свое время мне удалось подчинить своей воле даже воды Хурона - кто бы мог подумать, что можно "пристыдить" реку 13?! Но на сей раз меня подстерегала неудача, банальная, нелепая и потому непереносимо досадная. Маленький сгусток пронзительного зеленого света ударился о стену, стал большим, тусклым и прозрачным и наконец исчез. Вообще-то, мне следовало предвидеть, что этим кончится: все правильно, так происходило всегда, когда я имел дело с обыкновенными неодушевленными предметами... А я-то думал, что если уж Урмаго действительно сидит в стене, значит и сама стена заколдована - следовательно, с ней можно договориться. Ошибочка вышла! Я взволнованно прошелся по пустой комнате, сосредоточенно потирая лоб кулаком - как будто это действительно помогало мыслительному процессу! Никаких новых идей у меня не было и посещать меня они явно не собирались. Признаться, я так рассчитывал на помощь своих безотказных Смертных Шаров, что теперь был совершенно выбит из колеи. "Попробовать встать на его след, что ли?" - вяло подумал я. И сразу же отказался от этой идеи: Урмаго пропал не сегодня, и даже не вчера, так что вряд ли я сумею нащупать его след. А даже если сумею - где гарантия, что бедняга переживет такое издевательство над своим организмом? - Нет, дружище, - вслух сказал я, прислоняясь спиной к холодной каменной кладке, - мыслителя из тебя явно не получилось. Это тебе не ядом плеваться! Все-таки, я не был безнадежно сумасшедшим. Кое-как смирившись с позорным провалом на поприще героя-спасателя, я снова подумал о том, что мне следует позвать на помощь Лонли-Локли. Я уже почти собрался послать ему зов Но... черт, иногда я становлюсь таким азартным, что самому страшно делается! К тому же моя новая идея действительно была не так уж плоха. "Еще одна попытка, - решил я. - А потом пошлю зов Шурфу, и гори все огнем..." Просто до меня наконец-то дошло, в чем была моя ошибка. "Ха! Подожди себя хоронить, парень! - восхитился я. - Сначала попытаемся выяснить, как все было на самом деле!" Мне стало немного стыдно: я так увлекся поиском решений, что даже не удосужился выяснить, как все было на самом деле. Учинить допрос какому-нибудь предмету обстановки, и дело с концом. Самое смешное, что именно за этим я сюда сначала и пришел, голова дырявая! Я тут же уселся на пол, прямо там, где стоял. И немедленно взялся за дело. Мне пришло в голову, что один из камней, только что извлеченных из стенной кладки - наилучший свидетель, какого только можно пожелать. Возможно, он расскажет мне не только о том, что происходило в башне в ту злополучную ночь, но и сообщит некоторые подробности о существовании господина Урмаго внутри стены. Сначала меня постигло еще одно разочарование: камень наотрез отказался "давать показания". Он, если можно так выразиться, вообще не шел на контакт. Через десять минут я взмок от напряжения, но так и не увидел ни одного эпизода, имевшего место в этом грешном помещении. Вконец раздосадованный, я наконец оторвал свой взор от камня и сердито уставился на противоположную стену - не потому, что обнаружил там что-то интересное и вообще без каких-либо задних мыслей, просто потому, что она была напротив. И вот тут у меня наконец получилось, да еще как! Не так давно сэр Джуффин мимоходом заметил, что тому, кто хочет узнать "прошлое вещей", лучше всего остановить свой выбор на небольшом предмете. Чем меньше его размеры, тем, дескать, легче добиться результата. Затевать дискуссию на эту тему я тогда не стал - не до того было. Но признаться, я был изрядно удивлен, поскольку не раз развлекался на досуге, учиняя "допрос" мебели в собственной гостиной, чтобы выяснить, что творилось дома в мое отсутствие. И никаких особых трудностей не испытывал, даже когда выбирал в качестве объекта огромный обеденный стол, или свое монументальное кресло, явно рассчитанное на задницу великана. Очевидно, и в этой области я оставался оригиналом: то ли давало себя знать мое нездешнее происхождение, то ли приносила пользу моя принадлежность к загадочному отряду млекопитающих под названием "Вершители" - признаться, я не слишком над этим задумывался. Получается - и хвала Магистрам, чего еще желать-то... Но вот разговорить целое жилое строение, или хотя бы его часть, вот как эту стену, например - такой фокус мне до сих пор не удавался. Впрочем, я и не очень-то пытался, если честно. Безуспешно попробовал пару раз "объясниться начистоту" со своим домом, и бросил, заключив, что сие чудо мне пока не по зубам. Но теперь все было иначе. Мне не пришлось прилагать никаких усилий, не понадобилось проявлять некое подобие инициативы, Какое там: я даже не успел подумать, что следует попробовать. Целый ворох ярких картин, чужих воспоминаний о недавних событиях, обрушился на меня, как груда конфетти и серпантина на гостя, немного опоздавшего к началу карнавала: он, вроде бы, знает, что это непременно случится - какой же карнавал без цветной мишуры! - но совершенно не готов к тому, что все произойдет так быстро. Это было не слишком похоже на знакомую мне процедуру. Кадры сменяли друг друга с такой скоростью, словно это был слайд-фильм, демонстрировать который взялся какой-нибудь непоседа, да еще и сразу после солидной внутримышечной инъекции адреналина. Последовательность событий явно не соответствовала реальному ходу вещей, зато кадры были хороши, словно над ними поработал опытный оператор: я видел то наполненные страхом и безумной тоской глаза юной ведьмочки Ули, в отчаянии заламывающей тоненькие руки, то немного испуганную, но все еще легкомысленную улыбку на круглом румяном лице ее невезучего братишки Урмаго, то их обоих сразу - две копны волос, черных и каштановых, склонившихся друг к другу, две пары пересохших от волнения губ, с которых срывался горячий шепот: чужие, незнакомые мне слова заклинаний. А потом, в самом конце, уже совершенно обалдевший от переизбытка драгоценной информации, я увидел главный эпизод этого длинного и почти бессвязного "фильма". Урмаго с закрытыми глазами и улыбкой лунатика медленно пересекал комнату по узкой сияющей тропинке на пыльном полу - или это был просто бледный лунный луч, пробравшийся в башню сквозь полуприкрытые ставни крошечного окна? Он подошел к стене и плавным, удивительно красивым движением погрузил широко разведенные, словно открытые для объятий, руки в камень, который вдруг утратил свою обычную структуру - теперь стена дрожала и переливалась в тусклом свете далекой луны, как будто была сложена из застывших как желе, но еще не затвердевших сгустков темной тягучей жидкости. Передо мной на мгновение мелькнуло лицо Урмаго крупным планом, отрешенное, счастливое и в то же время откровенно безумное, как у одержимого. И наконец, я увидел последний кадр: парень погрузился в стену целиком, увяз в ней всем телом, и только тогда, очевидно осознал, что происходит, испугался и отчаянно забился, задергался всем телом, как мошка, увязшая в смоле, которая когда-нибудь станет янтарем. Мое чуткое второе сердце, будь оно неладно, взвыло, переполнившись его паническим ужасом и сокрушительной тоской живого тела, которое внезапно осознало собственную роковую уязвимость... Мой разум умолк, захлебнувшись в горьком мутном потоке чужого отчаяния, а я начал действовать - наверное потому, что это был единственный способ не обезуметь окончательно и бесповоротно. Повинуясь какому-то дикому, неконтролируемому порыву, я вскочил на ноги и бросился вперед, к стене, ничего не соображая, не представляя даже, во что именно я намерен погрузиться: в настоящую твердую каменную кладку, или в постепенно оживающие обрывки чужих воспоминаний о событиях прошлого. Уже позже я оценил, насколько точно был выбрано время для моего безрассудного прыжка: в тот самый момент настоящее стало мягким и податливым, так что сквозь него можно было нащупать прошлое... а я взял такой хороший разгон, что с треском разорвал истончившуюся ткань реальности. Я не настолько силен в теории, чтобы убедительно объяснить, что со мной произошло. Знаю только, что каким-то образом я слился с собственным видением и повторил нелепое, но чудесное путешествие Урмаго, затеянное его неугомонной сестр