- Это правда, -- невозмутимо согласился шеф. -- Но если ты думаешь, что я даже не попробовал переубедить Нуфлина, ты глубоко заблуждаешься. Я пытался. Скажу тебе больше: на этой почве мы с ним даже немного поскандалили. Скорее всего, в последний раз. Больше просто не успеем. Я, знаешь ли, весьма настойчиво предлагал ему свою драгоценную персону в качестве охранника. И могу поклясться; настолько благих намерений у меня еще никогда в жизни не было! Я лично знаком со всеми заклятыми врагами Нуфлина. С некоторыми я даже был дружен, а кое-кто из них до сих пор мечтает впиться зубами в мою глотку -- обычная история,.. По крайней мере, я совершенно уверен, что способен справиться с каждым из этих ребят, а многих мог бы просто вразумить, не доводя дело до драки, о чем и сообщил Нуфлину. -- А он что, сомневается в ваших способностях? -- сварливо спросил я. -- Этот бедняга искренне полагает, что я круче? -- Да не то чтобы, -- поморщился Джуффин. -- Просто он мне не доверяет. Считает, что все эти годы я, возможно, вынашивал план страшной мести и все такое. Порой его осторожность и предусмотрительность граничат с элементарной глупостью... Ох, Макс, старик совершенно не разбирается в людях, вот что я тебе скажу! Вернее, разбирается, конечно, но не во всех. Грешные Магистры, если бы я действительно носился с мечтами о какой-то там дурацкой мести, Нуфлин вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня. Да и за что я стал бы ему мстить? За то, что в начале Смутных Времен старик никак не мог решить, что лучше: убить меня или переманить на свою сторону? Какие пустяки! Я и сам некоторое время раздумывал, не расправиться ли с ним при случае. Если уж быть до конца откровенным, мои колебания продолжались чуть ли не до последнего дня битвы за Кодекс -- и что с того?! Война есть война, но мы оба, хвала Магистрам, остались живы -- какие тут могут быть счеты?.. -- А сэру Лонли-Локли он что, тоже не доверяет? -- упавшим голосом спросил я.- Из нас двоих могло бы получиться вполне сносное сопровождение. Я бы мог подгонять летающий пузырь и поплевывать ядом на тех злодеев, которых не успел испепелить сэр Шурф. -- Да, -- согласился Джуффин, -- я тоже предложил Нуфлину такой вариант. Если уж он так не хочет иметь дело со мной -- Магистры с ним! Я угробил чуть ли не час своей драгоценной жизни, дабы объяснить ему, что тебе потребуется подкрепление, а уж существа надежнее сэра Лонли-Локли попросту не существует в природе. Но Нуфлин упрям как... -- Как осел, да? -- горестно подсказал я. -- Я весьма смутно представляю себе, что такое осел, но надеюсь, что ты добросовестно подобрал для сравнения самое упрямое существо во вселенной. -- Шеф с досадой пожал плечами и умолк. -- И что, получается, я должен доставить Магистра Нуфлина в Харумбу, а по дороге мы будем отбиваться от оравы разъяренных могущественных колдунов? -- упавшим голосом спросил я.- Ну-ну... Ладно, если он настаивает, можно попробовать, но боюсь, Нуфлин даже не представляет себе, сколь ничтожны его шансы благополучно добраться до побережья Уандука! И мои, кстати, тоже. Разве что повезет, и меня оставят в живых -- в качестве экспоната какой-нибудь частной коллекции трофеев. Надеюсь, я буду неплохо смотреться за стеклом витрины... -- Нуфлин почему-то совершенно уверен, что все будет в полном порядке, если сопровождать его будешь именно ты, -- ворчливо отозвался Джуффин. -- Его доверие к тебе воистину безгранично! Умеешь ты, сэр Макс, пыль в глаза пускать, вот что я тебе скажу... Ладно, на самом деле не все так страшно. Во-первых, большинство противников Нуфлина ни на что толком не годится без милой их сердцу угуланд-ской Очевидной магии, каковая почти не работает на таком расстоянии от Сердца Мира. Во-вторых, я искренне надеюсь, что о вашем путешествии никто не пронюхает. Конечно, почти все эти ребята ясновидцы, и им вовсе не обязательно читать свежие газеты, чтобы узнать о ближайших планах нашего сияющего сэра Нуфлина, но я, хвала Магистрам, не три дня назад колдовать научился, да и помощники, вернее, помощницы у меня будут превосходные. Поворожим вместе с Сотофой и ее девочками, напустим туману, так что самые выдающиеся пророки Мира будут в течение ближайшей дюжины дней давать неверные прогнозы по всем вопросам без исключения. Может быть, все обойдется, и единственной настоящей проблемой в предстоящем путешествии для тебя станет смертная скука. Содержание его монолога мне, чего скрывать, очень даже понравилось. Хотел бы я только, чтобы тон шефа был хоть немного увереннее... -- Ехать-то когда надо? -- спросил я. Мой голос звучал почти обреченно, поскольку печальный опыт совместной работы с сэром Джуффином Халли научил меня, что на такой вопрос существуют два ответа: "прямо сейчас" и "вообще-то, надо было еще вчера, но..." -- Сегодня ночью, -- на фоне моих мрачных прогнозов ответ прозвучал весьма оптимистически. -- Под покровом темноты -- ха, а как ты думал?!. Да, и имей в виду, Макс: об истинной цели твоей поездки не должен знать никто. Вообще никто. Думаю, ты сам понимаешь, что это требование продиктовано не моим нездоровым пристрастием к секретам, а исключительно необходимостью. Разумеется, я знаю, что среди близких тебе людей нет болтунов, но поскольку нам предстоит обвести вокруг носа не городских сплетников, а могущественных колдунов прошлого... -- Да понимаю я, понимаю, -- вздохнул я. -- Но имейте в виду: интуиция нашей леди Меламори -- это нечто. Она ловит меня на вранье примерно за полчаса до того, как я начинаю искажать факты. -- Да пусть себе ловит, -- пожал плечами Джуф-фин. -- На здоровье! Лишь бы правды не знала. Скажи ей, если очень рассердится, может отвесить тебе пару-тройку оплеух, я разрешаю... Официальная версия такова: ты срочно улетаешь в Куманский Халифат по личной просьбе тамошнего правителя Нубуйлибуни... как бишь его? -- Нубуйлибуни Цуан Афия, -- растерянно подсказал я. Признаться, забывчивость Джуффина меня ошеломила: до сих пор он никогда не путался в именах, даже самых заковыристых. Это как же надо было заморочить голову моему безупречному шефу, чтобы из его памяти вылетело имя куманского халифа! -- Ну да, ну да, -- рассеянно согласился Джуф-фин. -- Согласно нашей официальной версии, у него при дворе что-то стряслось, а поскольку у халифа остались весьма приятные впечатления от вашей достопримечательной встречи, он попросил Его Величество Гурига... ну и все такое, дальше сам можешь дофан-тазировать. -- Ага. А Цуан Афия подтвердит эту информацию в случае чего? -- Разумеется, не подтвердит, -- шеф равнодушно пожал плечами, -- но и не опровергнет. Он попросту проигнорирует любой вопрос, а если даже и соизволит что-нибудь ответить, то не раньше чем через полгода, поскольку торопливость не считается достоинством, приличествующим правителям Куманского Халифата. -- Тоже верно, -- невольно улыбнулся я, вспомнив своеобразные традиции куманского двора, от которых и сам пострадал немало, чуть ли не две дюжины дней дожидаясь аудиенции у халифа, причем дело у меня было не просто срочное, а безотлагательное. -- До заката можешь резвиться, -- устало вздохнул Джуффин. -- Заодно и нашу официальную версию раструбишь на всех углах. И постарайся врать как можно убедительнее, я тебя умоляю! -- Хорошо, -- обреченно пообещал я. -- Буду вдохновенно врать, если вы считаете, что так надо...- И после небольшой, но напряженной паузы спросил: -- Думаете, я серьезно влип? -- Как всегда, -- ехидно ответствовал шеф. -- Какая прелесть! -- буркнул я уже с порога. Вообще-то я, пожалуй, переборщил с выражением недовольства. Не такой уж скверной казалась мне жизнь, когда я покидал дом сэра Джуффина. Во-первых, на пороге топтался мой старинный приятель по имени Хуф. Я бережно взял собачку на руки, чтобы подарить этому мохнатому малышу счастливую возможность облизать мой нос -- до сих пор не могу понять, что такого особенного он находит в этом весьма заурядном предмете! Во-вторых, резвые солнечные зайчики, жизнерадостно пляшущие на серебристой поверхности Хурона, не заботясь о безопасности многочисленных возниц, вынужденных пересекать мосты почти вслепую, больше не казались мне надоедливыми -- напротив, я решил, что они редкостные симпатяги. И в-третьих, пьянящий ветер дальних странствий уже кружил мою бедную, с детства нафаршированную всяческими романтическими глупостями голову. Не могу сказать, что перевозка умирающих стариков на летающем пузыре Буурахри сквозь плотно сомкнутые ряды их старинных врагов является моим давним хобби, просто я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях, при условии, что эти самые проявления отличаются некоторым разнообразием... Одним словом, я был вынужден с некоторым удивлением признать, что настроен скорее оптимистически, чем нет. Довольно странно, если учесть, что сам сэр Джуффин Халли не был уверен в благополучном исходе моей странной миссии. Мое настроение стало еще лучезарнее, когда я обнаружил, что владелец крошечного трактирчика, приютившегося в конце Гребня Ехо, выставил несколько столиков на свежий воздух -- явление само по себе ничем не примечательное, если бы за одним из столиков не сидела леди Меламори. Ее яркое полосатое лоохи трепетало на ветру как флаг какой-нибудь неведомой страны. Любовь всей моей жизни наворачивала мороженое с энтузиазмом оголодавшего за зиму медведя-шатуна. Она еще и перемазаться умудрилась, совсем как наш пернатый умник Куруш, который, в отличие от нее, не имеет решительно никакой возможности пользоваться салфетками. Меня она упорно отказывалась замечать, пока я не уселся напротив. Справедливости ради следует отметить, что наличие моей физиономии в полуметре от ее собственной заставило Меламори на мгновение оторваться от мороженого. -- Здорово! -- искренне обрадовалась она. -- А я как раз тебя выслеживаю. До меня доползли слухи, что ты сидишь дома у нашего шефа, -- Кофа собственными глазами видел, как твой амобилер пересекал мост, и я предположила, что рано или поздно ты решишься покинуть сие священное место. И вот сижу караулю... -- Гениально! -- вздохнул я. -- Собирать информацию ты действительно умеешь. А вот сидеть в засаде -- не очень-то. -- Что, скажешь, я плохо сижу? -- возмутилась она. -- По-моему, так просто отлично! -- Никаких возражений. -- Моя улыбка помимо воли уползала куда-то за священные границы, в пределах которых, по мнению матушки природы, должна была оставаться моя рожа. -- Сидишь ты великолепно. И развлечение нашла достойное, -- я многозначительно покосился на вазочку с мороженым. -- Но вот меня ты не заметила. Скажу больше: даже если бы я не ехал по этому мосту в амобилере, а скакал по его перилам в чем мать родила, распевая народные песни жителей границ, ты бы вряд ли оторвалась от мороженого! -- Нет, -- задумчиво возразила Меламори. -- Ну, если бы ты просто скакал голышом, я бы, пожалуй, действительно могла пропустить это замечательное событие, но если бы ты еще и пел, мне бы кусок в горло не полез... А вообще-то, я решила, что в таком наряде ты и сам меня заметишь. И, как видишь, оказалась права. Так что я очень хорошо сижу в засаде, просто отлично сижу, и попрошу без грязных инсинуаций! -- Инсинуации были, признаю,- покаялся я.- Но не грязные. Я их мыл перед употреблением, честное слово! -- Ну извини, -- снисходительно согласилась она. -- Ежели мыл, тогда никаких претензий. В знак примирения могу угостить тебя мороженым... только не вздумай тянуть лапы к моему, обжора! Лучше уж я закажу еще одну порцию. -- Это кто еще обжора, -- хмыкнул я; -- Ладно, заказывай. Мороженого, камры и вообще всего, что душа пожелает. Будем кутить напоследок. -- Ты что, умираешь? -- хладнокровно поинтересовалась Меламори. -- Я бы тьбе не советовала. Жизнь, знаешь ли, прекрасна и удивительна. -- Я не умираю, а уезжаю, -- вздохнул я. -- И теперь начинаю понимать, что это ужасно: я уеду на этот грешный Уандук, а ты останешься здесь, и некому будет вытереть твой замечательный ротик, когда ты в очередной раз дорвешься до мороженого... вот так! -- Я наконец сделал то, чего мне хотелось с самого начала: использовал белоснежную салфетку по назначению и привел изумительное личико Меламори в полное соответствие с собственными консервативными представлениями об элементарных требованиях гигиены. -- А я измазалась? -- смущенно спросила она. -- С ума сойти: в детстве не понимала, как людям удается есть мороженое и оставаться чистыми, и до сих пор не понимаю... С другой стороны, Макс, если ты все равно уедешь, какая разница: утираться или не утираться? По-моему, ты единственный человек во вселенной, которого всерьез заботит этот вопрос. Правда, есть еще мама, но с ней я вижусь так редко, что она не в счет... Ой, подожди, а ты что, действительно уезжаешь? Надолго? -- Не знаю еще, -- я пожал плечами.- А что ты забыл на Уандуке? -- строго спросила она. -- Могу соврать, могу промолчать, -- честно признался я. -- Выбирай, что тебе больше нравится. -- Понятно, -- вздохнула Меламори. -- Расспрашивать бессмысленно, да? Ну тогда хоть соври, чтобы я была в курсе официальной версии. Я послушно пересказал ей очередной шедевр сэра Джуффина Халли, который уже давно снискал себе славу если не самого талантливого, то самого плодовитого автора в жанре художественной фальсификации. Господа журналисты могли "откусить", как любил говаривать мой старинный приятель Андэ Пу, великий поэт, а ныне гражданин далекого южного Ташера. -- Что ж, звучит вполне достоверно, -- снисходительно отметила она и загрустила -- минуты на полторы, никак не меньше. Потом бодро тряхнула отросшей челкой и снова принялась за мороженое. -- Макс, я давно хотела спросить: а ты очень ревнивый? -- деловито осведомилась она с набитым ртом. -- Очень, -- растерянно ответил я. -- С трудом удерживаюсь от желания запереть тебя в подвале на все время своего отсутствия. Впрочем, этот злодей Джуф-фин все равно быстренько тебя разыщет, выпустит и отправит на службу... И мой тебе совет: больше никогда не задавай подобных вопросов глупым мужчинам накануне их отъезда. Это травмирует нашу нежную психику. Меламори звонко расхохоталась. -- Ты решил, что я подыскала тебе подходящего заместителя? -- сквозь смех спросила она. -- Ты гений, Макс, я бы ни за что не додумалась! Но вообще-то я имела в виду не себя, а Друппи. Собиралась узнать, будешь ли ты возражать, если я заберу к себе твою собаку. Пусть поживет у меня, пока ты проводишь ревизию многочисленных гаремов Его Величества Ну-буйлибуни Цуан Афии. Я с ней буду гулять -- по крайней мере, я вполне способна удержать ее на поводке, в отличие от некоторых... -- Не преуменьшай мое могущество, и без того весьма сомнительное, -- рассмеялся я. -- А вообще это замечательная идея. Единственный известный мне способ не разбить его большое нежное сердце. Он тебя очень любит. -- Я тоже так подумала, -- гордо заявила Меламо-ри. -- Знаешь что? -- деловито сказала она, добивая мою порцию мороженого. -- По-моему, нам с тобой просто необходимо прогуляться по городу. Без всяких катаний на амобилере, скорбных поцелуев на прощание и потоков джубатыкской пьяни, чтобы залить горе. -- Отличная идея, -- улыбнулся я. -- Хотя от пары-тройки поцелуев на прощание я бы не отказался. Со своей стороны обещаю, что скорбными они не будут. -- Договорились, -- кивнула она. А потом озабоченно поинтересовалась: -- Но ведь у тебя, наверное, куча дел перед отъездом? -- Наверное, -- равнодушно согласился я. -- И единственный разумный поступок, который я могу совершить в данной ситуации,- это послать их подальше. Прогулка с тобой -- единственное и неповторимое дело, которое я просто обязан довести до конца -- под "концом" я разумею пресловутые прощальные поцелуи. Все остальное -- к Темным Магистрам! -- Здорово! -- резюмировала она и торжественно отставила в сторону обе опустевшие вазочки. В ее темно-серых глазах плясали мои старые приятели солнечные зайчики. На сей раз они явились с официальным предупреждением, что нам с Меламори предстоит не слишком долгий, но чертовски хороший весенний день. "Грешные Магистры! -- подумал я. -- Человек просто не может быть таким счастливым, это противно его природе. Наверное, я все-таки сумасшедший..." Определившись с собственным диагнозом, я расслабился и позволил себе и дальше пребывать в этом замечательном настроении. Оно угасло только перед самым закатом, когда выяснилось, что мне все-таки пора собираться и пулей лететь на другое свидание -- в Иафах. Меламори, впрочем, и не думала устраивать мне на прощание какую-нибудь скорбную сцену. Сидела на краю моей постели с неправдоподобно довольной физиономией и мечтательным голосом расписывала свои планы касательно предстоящих прогулок с моей собакой. -- Не перегни палку, -- попросил я, впопыхах запихивая в свою дорожную сумку все подвернувшиеся под руку предметы гардероба. -- Еще немного, и я решу, что ты всю жизнь мечтала, чтобы я уехал как можно дальше. Я рад, конечно, что ты не грустишь из-за моего отъезда... Ох, рад-то я рад, но мне обидно! -- Чего я точно не собираюсь делать, так это грустить из-за твоего отъезда, -- неожиданно серьезно сказала она. -- Ни за что! Слишком мелочное чувство. Не хочу его испытывать. -- Ты такая же сумасшедшая, как я сам, -- удовлетворенно констатировал я. -- Любой сведущий знахарь из Приюта Безумных был бы в ужасе, но мне это даже нравится... Сумасшедшая птица, прилетевшая с Арва-роха и ловко прикинувшаяся женщиной, вот ты кто! -- И нежно улыбнулся, вспомнив неуклюжую походку взъерошенного буривуха, в облике которого в свое время свалилось на мою голову это потрясающее существо. -- Любая женщина -- сумасшедшая птица, -- все так же серьезно ответила Меламори. -- Любая -- запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда. Просто беда с нашей сестрой! -- Отличная метафора, -- одобрительно промычал я, пытаясь затянуть ремень на дорожной сумке. -- Никакая это не метафора. Сухая констатация факта, -- вздохнула Меламори. -- Мне-то повезло: я от рождения испытываю отвращение к витью гнезд... и именно поэтому -- заметь! -- решительно отказываюсь грустить по поводу твоего отъезда. -- А я решительно отказываюсь жить в мире, где нет тебя, -- искренне сообщил я. А потом с ужасом обнаружил, что сборы подошли к концу и у меня больше нет ни единого предлога, чтобы задержаться дома еще на несколько минут. -- Кажется, я уже иду, -- Удрученно сообщил я, взваливая на плечо изрядно отяжелевшую сумку. -- Иди, -- невозмутимо кивнула она. -- А я, если не возражаешь, задержусь в твоем дворце. Буду слоняться тут с хозяйским видом до тех пор, пока в очередной раз не решу, что спать лучше дома... -- Благо сегодня некому будет возражать против столь спорного утверждения, -- вздохнул я. Еще немного помаячил на пороге и наконец нашел в себе силы развернуться и уйти. Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах вряд ли должен был расплачиваться жизнью за мою маленькую нелепую слабость к затянутым прощальным сценам. Джуффин ждал меня в Доме у Моста, так что я решил пройтись пешком, даром что ноги все еще гудели после многочасовых блужданий по узким улочкам древнего центра Ехо в обществе неугомонной леди Меламори. Когда дело доходит до пешей ходьбы, ее темперамент становится совершенно невыносимым! Но одинокая прогулка по городу, который предстоит покинуть надолго, -- это нечто особенное. "Надолго, -- говорил я себе, -- всего лишь надолго". Я упорно не желал извлекать из архива пассивной лексики паскудное словечко "навсегда", поскольку паника -- штука хорошая в том случае, когда под рукой есть такой специальный полезный дядя вроде сэра Джуффина Халли, который всегда готов развеять твои мрачные предчувствия одной-единственной снисходительной репликой. Но сегодня утром мне показалось, что Джуффин и сам не слишком-то уверен в благополучном завершении моего путешествия в Страну Мертвых, поэтому пришлось поддерживать оптимистический настрой собственными скудными силами. Впрочем, у меня обнаружились отличные помощники: теплый, но свежий ветер, который донес до меня слабый аромат цветущих садов Левобережья; оранжевые и голубые огоньки, один за другим загорающиеся в окнах домов; тихие звуки музыки, доносящиеся из-за распахнутых настежь дверей трактиров, которых в этой части Старого Города чуть ли не больше, чем жителей. Я люблю Ехо почти так же сильно, как саму жизнь, и совершенно уверен, что у этого дивного города попросту не бывает плохих дней: его мозаичные мостовые прекрасны всегда, в любую погоду, вне зависимости от моего дурацкого настроения. Они были восхитительны за много столетий до того дня, когда мои глаза впервые сощурились от сияния здешних фонарей, и великолепие этих улиц будет кружить романтические головы после того, как я отправлюсь на свою самую последнюю прогулку. И все же сегодня город был особенно неотразим. Густая синева долгих сумерек, приправленная ароматами дыма, меда и мяты, ластилась ко мне как огромная невидимая кошка, пока я неторопливо шагал в направлении улицы Медных Горшков, -- маленькое, повседневное, но совершенно необъяснимое чудо, предназначенное, кажется, для меня одного... -- Ах ты предатель! -- ласково сказал мне сэр Ко-фа Йох, которого я поначалу не заметил. Дело не в том, что в коридоре Управления Полного Порядка вечно царит полумрак, просто Кофа успел как следует экипироваться для очередного рейда по городским трактирам: закутался в свой знаменитый укумбийский плащ, который способен превратить в невидимку даже такого солидного пожилого джентльмена, как наш Мастер Слышащий. -- Почему предатель? -- опешил я. -- Ну как почему? Едешь на Уандук, прямехонько в объятия гостеприимного Цуан Афии -- и без меня! Типичный предатель! -- Без вас -- это ладно, он туда еще и без меня едет, гад такой! -- сварливо сказал Мелифаро. Он выглянул из своего кабинета, заинтригованный звучанием наших голосов, и взирал на меня с таким упреком, словно я только что силой отнял несколько килограммов конфет у оравы голодных сирот. -- Моему адвокату дадут слово, или меня сразу расстреляют? -- несчастным голосом спросил я. -- А что такого интересного может сообщить твой адвокат? -- полюбопытствовал Кофа. -- И, кстати, давно хотел спросить: что это за нелепая профессия? -- Адвокат -- это такой специальный человек, который помогает влипшим в неприятности идиотам выкручиваться и оправдываться. Почему-то считается, будто сами они слова в свою защиту сказать не способны, -- тоном знатока объяснил ему Мелифаро, большой любитель криминального кино моей исторической родины. -- Но наш сэр Макс сам себе адвокат, одно удовольствие его слушать! Сейчас небось будет молоть какую-нибудь чушь о трудном детстве. -- Не дождетесь! -- фыркнул я. -- Хотя детство у меня действительно было то еще... Но по сравнению с предстоящей мне тоскливой поездкой в Куманский Халифат, без вас обоих -- единственных существ, которые могли бы хоть как-то скрасить мое убогое существование, детство представляется мне отнюдь не самой мрачной страницей биографии! Поэтому стреляйте, господа, мне терять нечего. -- Разжалобил, сволочь! -- огорчился Мелифаро. И доверительно сообщил Кофе: -- А я уж было морду ему бить собрался... -- Ни в коем случае. Теперь нам придется покупать ему пирожные, -- тоном опытного врача, выписывающего рецепт, сказал Кофа. -- А то как бы руки на себя не наложил. Макс умный мальчик и понимает, что без меня в Куманском Халифате делать совершенно нечего... -- Нет, он наконец-то осознал, что это без меня там нечего делать, -- гордо возразил Мелифаро. -- По крайней мере, такому зануде, как он. Я -- единственный, кто мог бы его как следует напоить, а потом, возможно, и вытащить на увлекательную экскурсию по чужим гаремам, а теперь... Чем он будет заниматься на досуге? Газеты читать? -- Хваленые куманские гаремы -- ничто по сравнению с их кухней, -- снисходительно отметил Кофа. -- Я в свое время как следует распробовал и то и другое и могу тебя заверить... Пока они препирались, я тихонько ускользнул в пустующий Зал Общей Работы, а оттуда -- в кабинет шефа. Будь моя воля, я бы болтал с коллегами до наступления следующего утра, тем паче что они уже были готовы начинать меня утешать, но время поджимало. -- Наконец-то! -- с явньм облегчением сказал Джуф-фин. -- Я уже собрался посылать тебе зов, только никак не мог подобрать достойные ругательства, каковые могли бы потрясти твое воображение и внушить тебе некоторое уважение к начальству, а сэра Шурфа с его знаменитым конспектом рядом не оказалось. Боюсь, он просто повел свою собаку на очередную лекцию в Королевском Университете... Ладно, пошли,- и он, не откладывая дело в долгий ящик, начал медленно погружаться в каменную стену. Я судорожно сглотнул: сколько раз мне доводилось принимать участие в подобных мероприятиях, но к некоторым вещам просто невозможно привыкнуть! Зажмурился и героически ломанулся следом за шефом. Пережил несколько не самых приятных секунд -- с некоторых пор я ужасно боюсь застрять в стене! -- а потом с облегчением обнаружил себя в уютной темноте одного из многочисленных подземных переходов, соединяющих Дом у Моста с Иафахом, главной резиденцией Ордена Семилистника, "благостного и единственного", если пользоваться выспренней казенной формулировкой, обязательной для употребления в официальных документах. -- Я решил немного сократить путь, чтобы избавить тебя от продолжения дискуссии о гаремах Куман-ского Халифата, -- невинно заметил Джуффин, с воистину ангельским злорадством разглядывая мою перекошенную рожу. -- Жизнь мою вы решили "немного сократить", -- проворчал я, к его неописуемому удовольствию. -- Ты дела-то уладил перед отъездом, герой? -- лукаво спросил шеф, пока мы брели по темному коридору. -- Нет, -- честно ответил я. -- Понял, что на все дела у меня не хватит времени, и сосредоточился на главном. Признаться, я думал, что сейчас мне заслуженно намылят голову. Вообще-то я должен был не предаваться романтическим прогулкам с любимой девушкой, а подыскать себе более полезное занятие. К примеру, передать сэру Шурфу толстенную стопку самопишущих табличек с отчетами из провинциальных отделений Тайного Сыска, каковые я с завидным упорством тупого, но трудолюбивого первокурсника, корпящего над первым в жизни рефератом, тщился привести в порядок в течение последних дней, и сопроводить сей торжественный акт краткой, но внятной лекцией о своих успехах на этом поприще, дабы он мог продолжить и благополучно завершить мой скорбный труд. Кроме того, мне полагалось ввести Мели-фаро в курс нескольких мелких дел, расследование коих почему-то входило в сферу моей компетенции; вызвать Нумминориха из внеочередного отпуска, каковой он получил исключительно по причине моей личной симпатии к его семейству; вручить очередную коробку "контрабандных" сигар из своего мира Генералу Городской Полиции Бубуте Боху, чьи отношения с Тайным Сыском в последнее время опять начали усложняться, и прочая, и прочая... Ох, список мелких, но обязательных дел, каковые мне, по идее, полагалось привести в порядок перед отъездом, был настолько велик, что даже не умещался в моей бедной голове! Но, к моему изумлению, Джуффин одобрительно кивнул: -- И правильно. Хорош бы ты был, если бы провел день, панически роясь в этих грешных табличках... -- Ваша покладистость меня настораживает, -- фыркнул я. -- Начинаю чувствовать себя умирающим. -- А ты считаешь, что доброго отношения заслуживают только умирающие? -- усмехнулся Джуффин. Увы, ему так и не удалось поднять настроение -- ни мне, ни, кажется, даже себе. Может быть, все дело в том, что мы уже приближались к Иафаху, древние стены которого насквозь пропитались мрачным гнетущим настроением -- казалось, еще немного, и оно начнет клубиться и оседать на пол невесомыми влажными клочьями, как зимний угуландский туман. -- Ужас, да? -- тихо спросил Джуффин, открывая передо мной невидимую дверь, вернее, небольшой проем, высотой чуть больше метра. Мне пришлось преодолевать его чуть ли не на четвереньках, моему шефу -- тоже. Как и следовало ожидать, этот "крысиный лаз" привел нас в один из коридоров резиденции Ордена Семилистника. Проем тут же исчез, словно его никогда не было, древние камни стены за нашими спинами даже можно было потрогать. Я не удержался от искушения и обнаружил, что они были прохладными и немного скользкими, как стены колодца. -- Конечно, ужас, -- согласился я. -- Кажется, строители Иафаха предполагали, что в гости к обитателям резиденции будут ходить исключительно маленькие дети... и еще гномы. Или это такой простой, но эффективный способ заставить нас склониться перед могуществом здешних старожилов? -- Подозреваю, что ты прав, -- проворчал шеф. -- Впрочем, я имел в виду не вход, а поселившееся здесь настроение. Неужели не чувствуешь? -- Хотел бы я его не чувствовать! -- вздохнул я. -- Просто я уже успел с ним смириться. Сначала решил, что это моя личная депрессия, а когда понял, что меня гнетет чужое настроение, так обрадовался, что перестал обращать на него внимание. -- Я тебе завидую, -- буркнул шеф. -- Меня редко пронимают подобные мелочи, но еще немного, и мне начнет казаться, что это я старый, больной и почти мертвый, а не... -- Ну, не все так ужасно, Джуффин! -- Удивительное дело: приглушенный шепот леди Сотофы Ханемер оказался таким же серебристо-звонким, как ее настоящий голос. Она бесшумно вынырнула из какой-то ниши -- маленькая, пухленькая, седая, очаровательная старушка. Я с удовольствием отметил, что неизменная сияющая улыбка осталась при ней и даже изумительные ямочки на щеках никуда не подевались. -- Выше нос, старый лис! -- потребовала она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы провести крошечной ладошкой по лбу сэра Джуффина Халли. -- Ну, когда все эти глупенькие мальчики, наши, с позволения сказать, Старшие и Младшие Магистры бродят по резиденции с таким видом, словно уже давно решили повеситься и теперь старательно разыскивают подходящую веревку, это я еще могу понять. Но ты-то! Твой длинный нос создан не для того, чтобы его опускать, поверь мне. Уж я-то знаю, что следует делать с носами... -- Вот ведьма! -- восхищенно отозвался Джуф-фин. -- Спасибо, Сотофа, я твой вечный должник. Как рукой сняло! -- Не "как", а именно рукой, -- невозмутимо ответила она и повернулась ко мне: -- Макс, ты-то с каких пор бродишь по свету с постной рожицей? Впрочем, кажется, я ошиблась: не такая уж она у тебя и постная. Небось грустил за компанию с шефом? Этого требует служебная дисциплина? Тогда можешь смело начинать улыбаться: твой начальник уже вполне доволен жизнью. -- Я тоже, -- искренне сказал я. -- Быть недовольным жизнью в вашем присутствии -- типичное святотатство! -- Молодец, -- совершенно серьезно одобрила леди Сотофа. -- Чему ты точно успел научиться, так это делать мне удачные комплименты: именно такие, которые мне нравятся. Если бы мы встретились в другой день, я бы непременно угостила тебя вареньем. Мои ученицы варят его из нераспустившихся бутонов айох-хи, а ведь эти сладкие цветы растут только на севере Черухты, и еще в нашем саду, разумеется... Впрочем, не буду травить тебе душу. Идемте, мальчики, отведу вас к Нуфлину. Зря, что ли, я полчаса караулила вас в этом коридоре? -- Вообще-то я знаю дорогу... Или он спрятался? -- Джуффин внимательно посмотрел на свою старинную подружку, которая -- вот уж поначалу не скажешь! -- была самой могущественной колдуньей если не во всем Мире, то уж, по крайней мере, в своем Ордене -- никаких сомнений! -- Да не то чтобы спрятался, -- рассмеялась Сотофа. -- Просто сидит в саду, в хижине, которую я для него построила. Скажу тебе по секрету, Джуф: в этой хижине он мог бы прожить еще несколько лет, даже не прибегая к помощи знахарей. А если бы он послушал меня лет сто назад, когда я поняла, что его сила угасает, и предложила ему свою защиту... Мог бы жить и жить, еще хоть тысячу лет! Тогда помочь ему было проще простого. -- Я помню эту историю, -- кивнул Джуффин. -- Нуфлин испугался, что ты получишь над ним слишком большую власть. -- Ага, как будто мне нужна какая-то власть. -- Она сердито передернула плечами. -- Наш Великий Магистр не доверял никому, даже своему отражению в зеркале. По крайней мере, я не раз замечала, что он всегда отворачивается от зеркала, когда считает деньги или пишет какое-нибудь секретное письмо. Что ж, и кому от этого плохо?! Иногда лучше быть простодушным, чем слишком уж хитрым: того и гляди перехитришь сам себя... Ладно, следуйте за мной. Леди Сотофа провела нас в конец коридора и распахнула дверь, ведущую в сад. Он был невнятно великолепен, как любой сад, погруженный в ласковую темноту весеннего вечера: щемящая душу смесь шорохов, теней и ароматов. -- Вообще-то, хижину, которую я соорудила для Нуфлина, почти невозможно обнаружить, -- гордо сказала леди Сотофа Джуффину. -- Даже я сама могу сделать хороший крюк по окрестным кустам, прежде чем наткнусь на входную дверь. Не только сейчас, в темноте, но и при свете дня. -- Смотри-ка, не один Маба способен на такие Чудеса! -- обрадовался мой шеф. -- Я думал, только он У нас горазд на такие фокусы, ан нет! Знай наших! -- Ха! Ты так радуешься, словно это твое чудо, -- насмешливо заметила леди Сотофа. -- В каком-то смысле немножко мое, -- улыбнулся Джуффин. -- Я ведь тоже из Кеттари! -- И он два раза легонько стукнул по кончику собственного роскошного носа указательным пальцем правой руки. Ну как же, как же, их знаменитый кеттарийский жест: "два хороших человека всегда могут договориться" -- куда уж там масонам! -- Ой, да ты не дурак примазаться к чужой славе! -- звонко расхохоталась Сотофа, и ее беззаботный девчоночий смех рождественским колокольчиком зазвенел над унылой оградой Иафаха. Жалкие остатки наголову разгромленной армии моих мрачных предчувствий трусливо ретировались в ближайшие кусты. Там, где присутствует эта могущественная ведьма с внешностью заботливой бабушки и легкомысленными манерами кокетливой, но задиристой гимназистки, мрачным предчувствиям делать совершенно нечего! Домик, в котором скрывался от смерти Великий Магистр Ордена Семилистника Нуфлин Мони Мах, мы все-таки нашли, хотя поплутать по саду пришлось основательно. "Вот наворожила, вот расстаралась, а теперь сама мучаюсь!" -- ворчала про себя леди Сотофа. Но наша экспедиция завершилась неожиданно скорым успехом: сэр Джуффин нашарил в темноте ручку входной двери. Ничего удивительного, шеф частенько гостит в заколдованном доме Мабы Калоха, так что у него имеется совершенно уникальный опыт в делах такого рода. Заждавшийся нас старик отнюдь не был похож на умирающего. Сидел в уютном кресле у дальней стены единственной комнаты -- укрывший его домик действительно оказался крошечным, не зря леди Сотофа неуважительно окрестила это строеньице "хижиной". Сегодня я впервые как следует разглядел лицо Великого Магистра Нуфлина Мони Маха. До сих пор оно всегда скрывалось в полумраке под просторным капюшоном и, даже попадая на свет, казалось скорее смутной игрой теней, вопиющим торжеством неопределенности, словно было создано не реалисте кой природой, а учеником импрессионистов, старательным, не слишком умелым, но чертовски последовательным подражателем своих великих учителей. Лик Магистра Нуфлина оказался довольно заурядным стариковским лицом, морщинистым, пучеглазым, горбоносым и суровым, как у пожилого конквистадора, а его выражение я бы назвал скорее сердитым, чем страдальческим. Создавалось впечатление, что дядя всерьез вознамерился отчитать, а то и поставить в угол хамку смерть, которая позволила себе роскошь приблизиться к нему на непочтительное расстояние. Поскольку это его желание вряд ли являлось осуществимым, Нуфлин решил отыграться на нас. -- Вы не слишком-то торопились, как я погляжу, -- сварливо сказал он. -- В кои-то веки могли бы и подсуетиться. В конце концов, это происходит в первый и в последний раз: у меня нет скверной стариковской манеры умирать каждые полгода! Я, конечно, понимаю: вам таки поднадоело со мной считаться. Ну так могли бы еще немного потерпеть, не так уж долго осталось... Джуффин едва заметно поморщился, я растерянно заморгал: вот уж чего не ожидал, так это банальной скучной ссоры напоследок! И только леди Сотофа, кажется, искренне наслаждалась происходящим. -- Нуфлин, не стоит тратить драгоценное время на спор с Джуффином. Если пожелаете, можете написать ему гору ругательных писем из Харумбы, -- наконец сказала она. -- Пересылайте их мне, и я даю вам слово, что заставлю его прочитать все, до последней строчки! -- Сотофа, ты такая мудрая, -- проворчал Нуфлин.- Слишком мудрая для такой молодой девочки! Я не сдержал улыбку. Конечно, теоретически я понимал, что Магистр Нуфлин старше леди Сотофы примерно на тысячу лет, если не больше, но слышать, как совершенно седую старушку снисходительно называют "молоденькой девочкой", в высшей степени забавно. -- А ты, как всегда, ухмыляешься, мальчик, -- от зорких глаз Нуфлина ничего не ускользало, и теперь он, очевидно, решил приняться за меня. -- Ну, расскажи мне, что ты здесь увидел смешного, может быть, я тоже немного похохочу, в последний раз... Посмотреть на тебя, так кажется, что нет в Ехо более счастливого юного оболтуса, чем сэр Макс из Тайного Сыска! Джуффин, за что ты ему деньги платишь? За "хи-хи"? -- Ну, если я буду бродить вокруг вас с постной рожей, пока мы не доберемся до Уандука, вам же самому тошно станет, -- храбро заявил я и тут же смущенно залился краской. Все-таки я как был стеснительным нахалом, так им и остался -- иногда мне кажется, что человека совершенно невозможно изменить, сколь бы усердно ни колотила по его башке маньячка судьба, вооруженная охапкой клюшек для гольфа... -- Ну, положим, я еще сам не решил, что меня больше раздражает: постные рожи или глупые ухмылки, -- все так же ворчливо заявил старик. -- Пожалуй, и то и другое, так что будь любезен, отыщи золотую середину и постарайся изобразить ее на своем непростительно юном лице... -- Получил? -- Джуффин дружески толкнул меня локтем в бок. Голос его звучал не то сочувственно, не то злорадно. -- Зато теперь мы с тобой в одной лодке, -- оптимистически добавил он. -- Господа, меня безмерно раздражает ваша жизнерадостность, -- буркнул Магистр Нуфлин. -- Вы сами могли бы сообразить: ни одному умирающему не понравится то и дело получать наглядные доказательства и без того весьма очевидного факта, что его кончина не слишком огорчает окружающих. -- Ваша правда, -- виновато сказал я. -- Извините нас, сэр. Просто сейчас я чувствую себя скорее солдатом накануне сражения, чем гостем на похоронах. Сэр Джуффин здорово запугал меня рассказами о ваших могущественных врагах, которые будут подстерегать нас по дороге... В общем, я немного на взводе, а когда я на взводе, то начинаю глупо хихикать по любому поводу и без оного... -- Ну и зачем ты так напугал мальчика, Джуффин? -- укоризненно спросил старик.- В воспитательных целях? -- Нет, -- буркнул мой шеф, -- просто я стараюсь быть откровенным со своими сотрудниками, когда это возможно... Человек имеет полное право знать, что ему грозит опасность -- хотя бы для того, чтобы не расслабляться и быть настороже... -- Пустяки, -- отмахнулся Магистр Нуфлин. --