я. И еще выражение лица много значит. Взрослый человек самоуверен. Ну, думает, будто понимает, где он находится и что с ним происходит. А у тебя сейчас рожа растерянная и перепуганная. Но и довольная вполне, тебе же интересно, как все обернется, верно? - Верно, - улыбнулся я. - И босиком я уже целую вечность не ходил. А по городским улицам и вовсе никогда. - Ну вот и этим заодно развлечешься, - ухмыльнулся Коба, подталкивая меня к выходу. - Давай, не тормози. Идти нам далеко, аж в Новый Город, а на амобилерах нищие не ездят. - А Темным Путем? - оживился я. - Темным Путем я не ходок, - помрачнел Коба. - Не люблю я эти ваши штучки. Так что если уж связался со мной, будь любезен, иди ногами. Договорились? - Как скажешь, - я пожал плечами. - Удивительный ты человек, Коба. Как трехэтажный дворец в лачуге спрятать - так пожалуйста. А простые вещи... - Ну и что? У каждого есть свои сильные и слабые стороны, - отмахнулся мой опекун. - Я не исключение. И ты тоже. Скажешь, нет? Крыть было нечем. Мне понадобилась всего пара минут, чтобы выяснить: я не создан для ходьбы босиком. То есть по шелковистому кеттарийскому ковру или, скажем, по мягкому речному песку - с удовольствием. А по булыжным мостовым Портового Квартала - увольте. Но увольнять меня, увы, никто не спешил. Коба знай себе шел вперед легким, размеренным шагом. Единственное, что я мог сделать, - постараться не слишком отставать. Обидно было бы провалить всю затею в самом начале по столь пустяковой причине. Тем более в таком виде мне, пожалуй, домой лучше не возвращаться, а значит, сутки надо как-то продержаться. - Что, трудно босиком? Коба наконец понял, в чем состоит моя проблема. Но вернуться в дом и обуться не предложил, а лишь снисходительно пообещал: - Ладно, пойду помедленнее, пока ты не привыкнешь. - Пока дойдем, я ноги о камни разобью в кашу, - проворчал я. - Конечно разобьешь - с непривычки-то. Ничего, зато вид у тебя будет совсем жалкий. Охотнее подавать будут. - Коба, - напомнил я, - у меня нет задачи собрать побольше подаяния. Я хотел только понять, как это бывает - хотеть денег и одновременно не хотеть... - У тебя свои интересы, а у меня свои, - ухмыльнулся он. - Учителю достается две трети добычи ученика. Чем больше тебе подадут, тем лучше. Поспоришь с таким, как же. Я начал всерьез беспокоиться о Кобе. Сейчас-то я как-нибудь потерплю, но где гарантии, что завтра-послезавтра мне не приснится, как я гоняю своего мучителя по раскаленным углям? Одна надежда, что принадлежность к загадочным муракокам спасет его от моего гнева. Впрочем, четверть часа спустя я думал о грядущем возмездии не с печалью, а с наслаждением. К счастью, моя изнеженность и неприспособленность к суровым условиям существования с лихвой компенсируются гордыней и упрямством. Чрезвычайно удачное сочетание пороков. Так было всегда, сколько себя помню, поэтому я обычно пользуюсь репутацией очень выносливого человека. И только самые близкие люди, рядом с которыми я могу позволить себе роскошь не быть гордецом, знают мне цену, бедняги. Вот и тут я стиснул зубы и поклялся, что дойду до места не пискнув. Не дам Кобе лишний повод надо мной потешаться. И без того я его сегодня уже порадовал по самое не могу. Хватит. Поэтому (и только поэтому) я как-то доковылял до трактира "Жирный индюк". По иронии судьбы именно отсюда мне носили завтраки в ту пору, когда я жил в Новом Городе. Коба объявил, что это место уже три дня как свободно, поскольку мой предшественник, Пестрый Кламс, умер не то от старости, не то от пьянства. Он выдал мне медальон, похожий на потертую иноземную монетку, велел показывать его всякому, кто поинтересуется, с какой стати я тут отираюсь, пожелал удачи и исчез в ближайшем переулке прежде, чем я успел перевести дух и потребовать инструкций. Пришлось посылать ему зов. "Коба, а что делать-то?" - спросил я. "Как - что? Деньги клянчить. Ты же сам хотел поглядеть, что из этого выйдет, вот и гляди. Ни к чему тебе мои советы. Сам разберешься. Зайду за тобой незадолго до рассвета". Пришлось положиться на вдохновение. Как всегда. Несколько минут я довольно бестолково топтался у порога трактира, потом сообразил, что наконец-то можно дать отдых разбитым ногам, и уселся на тротуар, под фонарем, оранжевый свет которого, по идее, должен был выгодно оттенять мою страдальческую мину. Поерзав и кое-как устроившись, я принялся ждать свою первую жертву. Теперь, когда боль в ногах немного утихла, мне снова стало интересно, к чему приведет эта затея. Я практически подпрыгивал от нетерпения, но вокруг никого не было, а соваться в трактир я не стал. Рассудил, что если меня отсюда выкинут, дни "Жирного индюка" будут сочтены. Жалко, хороший, в сущности, трактир. По крайней мере, повар здесь всегда был отменный. Наконец дверь распахнулась, и на крыльцо высыпала шумная компания подгулявших горожанок. Полдюжины женщин разного возраста, все очень нарядные и, кажется, милые - насколько можно судить по первому впечатлению. Я понял, что это шанс. Дебют мой должен был состояться теперь или вовсе никогда. - Тетеньки, - жалобно пискнул я, - дайте ма-а-ахонькую монетку бедному голодному сироте! Что тут началось, никакими словами не описать. Я явно недооценил убойную силу своего сиротского обаяния. Меня окружили плотным кольцом, ахали, сочувствовали, теребили, расспрашивали. Объясняли, что голодать в столице Соединенного Королевства не обязательно: кто угодно имеет право пообедать в любом трактире за счет Его Величества Гурига Восьмого. Я вполне искренне краснел и оправдывался: дескать, в таком виде меня никуда не пускают. Пару раз по шее надавали, так я теперь и не суюсь... Дамы на чем свет стоит крыли бессердечных сограждан и, соответственно, жалели меня. Я шмыгал носом и, путаясь в деталях, рассказывал им страшную историю про людоедов Энго, не оставивших от моих дорогих родителей даже берцовой кости на память. Как только речь зашла о людоедах, леди понимающе переглянулись, и одна из них рванула обратно, в трактир. Вскоре она вернулась с целым подносом горячих пирожков. Поднос был принесен мне в жертву. Я не возражал, поскольку обедал очень давно, поужинать дома так и не собрался, а потом, У Кобы, и вовсе не до того было. Ну и повар в "Жирном индюке", как я уже говорил, отменный, это тоже немаловажно. Дамы, затаив дыхание, наблюдали, как я лопаю. Мой, прямо скажем, недетский аппетит окончательно их растрогал. На поднос с пирожками дождем пролились монеты, а на меня - мудрые советы. Мне предлагали столько вариантов устроить свою судьбу, что я даже растерялся от обилия возможностей. От приюта для одаренных сирот при Королевской Высокой Школе (с чего, интересно, они взяли, будто я одаренный?) до специального списка горожан, изъявивших желание кого-нибудь усыновить. Таких добрых людей в Ехо, оказывается, гораздо больше, чем сирот, поэтому беднягам приходится ждать своего счастья годами; причем детям дают возможность погостить в нескольких семьях, возглавляющих список очередников, и самим выбрать новых родителей. Одна копия списка, как выяснилось, хранится в Доме у Моста, у специального сотрудника Городской полиции - вот это новость! Все-таки я действительно живу как во сне и не вижу дальше собственного носа. Понукаемый ехидством, я клятвенно обещал заботливым леди завтра же непременно отправиться не куда-нибудь, а именно в Дом у Моста, и они наконец разошлись по домам, полагая мою судьбу практически устроенной, а свою благородную миссию - исполненной. В сущности, так оно и было. Дождавшись, пока мои благодетельницы разойдутся, я пересчитал монеты и рассовал их по карманам. Щедрость добрых горожанок превосходила мои представления о возможном: в сумме они накидали мне почти три с половиной короны. Вполне достаточно для безбедной жизни в течение дюжины дней, включая съем пристойных апартаментов в Старом Городе: все-таки корона Соединенного Королевства - очень крупная монета. Я поздравил себя с дебютом, доел последний пирожок, спрятал поднос в ближайшие кусты, набрал в легкие побольше воздуха и с утроенным энтузиазмом взвыл: "Дайте монетку бедному сироте!" - благо из "Жирного индюка" выходила очередная теплая компания. Охотничий азарт не позволял мне расслабляться и упускать добычу. К утру мои карманы были набиты монетами под завязку, а я успел не единожды сбиться со счета. Сколько я заработал? Ясно, что никак не меньше дюжины корон. Но вот насколько больше? Я поленился пересчитывать деньги, решил, что Коба как-нибудь сам справится. Бухгалтерия никогда не была моим сильным местом. Кроме того, я, во-первых, объелся так, что шевелиться не хотелось, во-вторых, разжился старым, но абсолютно целым лоохи с чужого плеча, а в-третьих - и это главное! - один добрый человек не поленился зайти домой, благо его дверь соседствовала со входом в трактир, и принести мне свои старые сапоги. Страшные, как подвалы Иафаха, зато разношенные и очень мягкие, именно то, что требовалось моим разбитым ногам. Можно было больше не содрогаться, вспоминая, что придется пешком возвращаться в Портовый Квартал. Вот это действительно удача! Одна пьяненькая старушка сгоряча захотела немедленно меня усыновить. Пятеро ее собственных взрослых детей, только что отметивших в "Жирном индюке" какой-то семейный праздник, открыто не возражали, но косились на меня с заметным опасением. Пришлось спешно придумывать, будто старшина нищих связал меня какой-то страшной клятвой, так что теперь я от него никуда не денусь. Старушка расплакалась от жалости, а ее дети вздохнули с явным облегчением. На радостях эта семейка отдала мне все, что оставалось у них в карманах. Думаю, до сих пор вспоминают ту ночь, радуются, что дешево отделались... Наконец ночное небо начало понемногу сереть, двери "Жирного индюка" заперли на замок, а улицы окончательно опустели. Я закутался в дареное лоохи, прислонился к фонарному столбу и задремал. Во сне я, как и предвидел с самого начала, скрежеща зубами, гонялся за Кобой - к счастью, безуспешно. Старшина нищих все время как-то умудрялся от меня улизнуть. Впрочем, он нашел куда более действенный выход из положения. Пришел наяву и бесцеремонно прервал мой младенческий сон. Грубо потряс за плечо и сказал: "Давай-ка поднимайся". Делать нечего, пришлось просыпаться. - Устал? Ничего, у меня тут совсем рядом есть одна секретная нора, - утешил меня Коба. - Там и поспишь, незачем тебе через весь город босиком тащиться... Ага, да ты уже обут! И одет к тому же. Молодец, сэр Макс. Шустрый какой! - Кроме того, я сыт и богат, - буркнул я. - И практически усыновлен, еле отбрыкался от такой удачи. Но устал зверски, действительно. Нет в жизни счастья, вечно что-нибудь да не так. "Нора" оказалась всего в нескольких минутах ходьбы от трактира, тут Коба не соврал. Это была довольно просторная комната, расположенная в подвале какого-то нежилого помещения - не то склада, не то мастерской, я так и не понял. Чтобы туда попасть, нам с Кобой пришлось долго спускаться по узкой скрипучей лестнице с веревочными перилами. Внутри, впрочем, было сухо и тепло, а на полу лежали ветхие, но мягкие ковры. Больше мне, собственно, ничего и не требовалось. Я вывернул карманы, вывалил к ногам Кобы свою добычу, а сам растянулся на ковре. Тело, измученное сперва неожиданным возвращением в детство, а после - долгим сидением на тротуаре, тут же великодушно простило мне все издевательства и тихонько запело от счастья. Некоторое время в "норе" царила блаженная тишина, нарушаемая только перестуком монет. Наконец Коба сосчитал мою добычу и покачал головой. - Полный провал твоей затеи, сэр Макс, как и следовало ожидать. Зато я неплохо заработал. - Почему провал? - равнодушно удивился я. - Твои люди обычно больше приносят? - Напротив, гораздо меньше. Говорю же, я неплохо заработал... Но тебе не помог. И пожалуй, не смогу. Тебе не нужно учиться не хотеть денег, они тебе и так не нужны. Нынче ночью ты мог бы принести мне несколько горстей или, напротив, сотню корон - в твоей жизни от этого ничего не изменится, верно? Я тебя даже не побил бы в случае неудачи. Не говорю уже о том, что положение в иерархии нашего цеха тебе до одного места, ты в нашу жизнь не навсегда пришел, а всего-то на день. Поэтому ты оказался удачливей всех моих подопечных, вместе взятых. Ничему ты у меня не научишься, ясно? - Ясно, - разочарованно вздохнул я. - А может, еще раз попробуем? Например, сейчас. Ты сам говорил, что утро плохое время для попрошаек. К тому же я очень хочу спать. Можешь поставить мне условие: пока я не принесу еще дюжину корон, ты мне поспать не дашь. Тогда мне будет очень трудно не хотеть денег, и может быть, я все-таки научусь... Что скажешь? - Голова у тебя хорошо работает, - хмуро сказал Коба. - Но знаешь, сэр Макс, я уже и сам не рад, что с тобой связался. Я же чувствую, что ты на меня сердишься - еще с того момента, как мы в Новый Город шли. А если я сейчас выгоню тебя на улицу, рассердишься еще больше, хоть и сам предложил... Я, видишь ли, не готов умереть сегодня же, еще до заката. И завтра - нет, не готов. Понимаешь, о чем я толкую? - Ты чего, Коба? - я сделал вид, будто страшно удивился. - С какой стати мне тебя убивать? Я же сам попросил помочь, и ты согласился. - Это потому, что не подумал, - проворчал он. - Не разобрался сперва, с кем имею дело. Недооценил тебя... Конечно, ты не станешь меня убивать. Но видишь ли, сэр Макс, даже сильный человек вроде меня вполне может отбросить копыта только потому, что ты недоволен его поведением. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я толкую. Еще бы я не понимал. И тут меня осенило. - Сволочь ты, Коба, - искренне сказал я. - Просто редкая скотина. Зачем было через весь город меня босиком гнать? Я мог бы за квартал от трактира разуться, никто бы и не заметил - скажешь, не так? Так нет же, ты решил получить удовольствие по полной программе. Когда еще доведется над могущественным человеком безнаказанно поизмываться, да еще и за его же деньги, да? Ненавижу такие штучки. И не ожидал от тебя. Мой покровитель слушал эту пламенную речь с немым изумлением и даже не пытался ответить. Вот и молодец. Я выговорился, и меня наконец отпустило по-настоящему. Теперь я мог спокойно ложиться спать, не опасаясь навредить Кобе. - Все, - великодушно объявил я. - На этом вопрос можно считать закрытым. Я не хотел тебя обидеть, Коба. Напротив, я тебя спас. - От чего, интересно, ты меня спас? - От себя, от чего же еще? Джуффин недавно объяснил мне, что, ругая своего врага, могущественный человек портит ему настроение, но зачастую спасает жизнь. Ты мне, конечно, не враг, однако я на тебя действительно рассердился за эту прогулку. Но вежливо молчал. А теперь выговорился, и все, привет. Никаких обид, наоборот, я начинаю понимать, что сам немного перегнул палку и зря тебя оскорбил. Зато теперь ты точно не умрешь от моего гнева. И даже ногу не вывихнешь. Ясно? - Более-менее. Но какой ты, оказывается, обидчивый, сэр Макс! Вот не подумал бы... Я же не со зла тебя заставил босиком по улицам бегать. Просто хотел помочь войти в роль. Чтобы все по-настоящему было, а не как на карнавале. Наверное, зря. - С сапогами - точно зря, - проворчал я. - А все остальное было просто отлично, спасибо тебе. И имей в виду, я не обидчивый, я злой. Это разные вещи. - Ты не злой, - ухмыльнулся Коба. - Просто вспыльчивый. С годами пройдет. "Сговорились они все, что ли? - подумал я. - Одно и то же твердят, что шеф, что сэр Шурф, что этот красавец. "С годами", видите ли, все пройдет. И почему-то считается, что это - хорошая новость. Как будто эти самые "годы" - мелкая монета, которой у любого дурака сундуки забиты, а не мое драгоценное время. Своего бы, что ли, одолжили, если такие умные..." - Ладно, - вдруг сказал Коба. - Я подумал и решил, что ты прав. Нельзя лишать тебя последнего шанса хоть чему-нибудь научиться. Давай, поднимайся и марш на улицу. Пока не соберешь хотя бы три короны, не возвращайся. Надо признать, что его предложение прозвучало более чем некстати. Я как раз угрелся, успокоился и понял, что хочу только одного - спать. И никакой науки, гори она огнем. Все равно ведь ясно, что Магистра Хаббу Хэна я не найду, нечего и обольщаться. Можно паковать дорожную сумку и садиться на первый попавшийся корабль. А что ж, и упакую, и сяду, и пошли все в задницу. Но сперва я все-таки немного посплю. Прямо здесь. Но Коба взялся за меня всерьез. Растормошил, поставил на ноги, благо при моих нынешних габаритах это было несложно, и принялся подталкивать к лестнице. - Ну и гад же ты! - искренне сказал я. - Вот ведь скотина! Жизнь моего наставника была, таким образом, в очередной раз спасена. А я очутился на улице. Подумать только, всего четверть часа назад этот план казался мне не просто удачным, но гениальным... - Не меньше трех корон, - напутствовал меня Коба. - И тогда дрыхни сколько влезет. Я вздохнул и поплелся в синие предрассветные сумерки. По дороге думал, что было бы логично и справедливо не с посторонними людьми в сновидениях разбираться, а поймать и как следует отколотить себя, любимого. Потому что других врагов у меня нет, неужели до сих пор не понятно?! На сей раз удача меня оставила. То ли потому, что я очень хотел поскорее добыть для Кобы эти грешные три короны и завалиться спать, то ли потому, что нет охотников шляться по городу на рассвете, когда закрыты и трактиры, и ворота рынков, и даже двери домов в Квартале Свиданий. Те немногие прохожие, которых мне все-таки удалось встретить по пути, болтались на улице явно не от хорошей жизни, и мои сиротские вопли были им до лампочки. Один даже попытался меня пнуть, но я не в обиде: бедняга едва стоял на ногах и вряд ли понимал, откуда и зачем в его жизни возник маленький нахальный оборванец. Пока я таким образом развлекался, солнце окончательно и бесповоротно утвердилось на небе. Кому случалось не спать сутки и больше, поймет, с каким отвращением я косился на жизнерадостное светило. Зато мне удалось разжалобить нескольких сонных домохозяек, бредущих на рынок, и одного совсем юного повесу, на чьем изможденном, но счастливом лице явственно отпечатались следы чрезвычайно удачного свидания. Однако в сумме даже короны не набралось, так что о возвращении в Кобину "нору" не могло быть и речи. А понять, что такое особенное я ощущал в те прекрасные моменты, когда руки прохожих тянулись за кошелями, я так и не сумел. Вроде бы, вовсе ничего, кроме бесконечной усталости. "Вероятно, именно это имел в виду Джуффин, когда советовал мне довести себя до ручки, - уныло думал я. - В какой-то момент устаешь настолько, что все становится до фени, действительно. Что ж, придется попробовать". Размышления о предстоящей бессоннице роковым образом наложились на бессонницу текущую. Убойная вышла смесь. Настолько, что я махнул на все рукой, сел на тротуар, прислонился к ограде чужого сада и задремал. Для человека, которому неоднократно удавалось выспаться, сидя в кресле во время ночного дежурства, это не так уж сложно. Хотя, на мой вкус, на улице все-таки слишком светло и холодно. Сновидений на сей раз не было. Ни губительных для окружающих, ни пророческих, ни безобидных, вообще никаких. Я просто закрыл глаза и провалился в темноту, где какое-то время не обнаруживалось ничего и никого, даже меня, а потом вдруг появилась человеческая рука. Она легла мне на плечо и принялась трясти. Поначалу я как-то убеждал себя, что рука чужая, а потому мне нет до нее никакого дела, пусть себе трясет, а я буду спать. Но рука была настойчива и победила. Мне пришлось вынырнуть из сладкой, уютной тьмы и открыть глаза. В первое мгновение окружающий мир показался мне отвратительным местом. Там было чересчур солнечно, шумно и хлопотно. Обычное дело для человека, которого разбудили через несколько минут после того, как удалось задремать. А потом я как-то притерпелся - и к свету, и к уличному шуму, и даже к самой необходимости бодрствовать. Наградой мне было удивительное открытие. Меня тряс за плечо не служащий Городской полиции, и не праздный зевака, и не милосердный жилец соседнего дома, готовый предложить приют бездомному ребенку, а сэр Шурф Лонли-Локли. Его внезапное появление в моей жизни показалось мне настолько неуместным и одновременно прекрасным, что я лишился дара речи и всех прочих даров милосердной природы заодно. Пялился на него во все глаза, как будто привидение увидел. Хотя нет, привидения мне видеть доводилось, и не раз. Следует признать, встречи с ними стали для меня куда меньшим потрясением. - И ведь я совершенно не удивлен, - наконец сказал Шурф. - Как ты думаешь почему? - Ты что, узнал меня? - изумленно спросил я. - Но как, дырку над тобой в небе?! - А как, интересно, я мог тебя не узнать? Хвала Магистрам, я уже давно понял, что ты - мальчишка, который не очень умело притворяется взрослым человеком. Теперь все окончательно встало на свои места, только и всего. Ты крепко влип, я правильно понимаю? - Да не то чтобы. Строго говоря, я совсем не влип. Так, заигрался немного, - смущенно сказал я. - Очередная дурацкая идея, которую я не успел с тобой обсудить, прости... Ничего страшного, зато я приобрел весьма полезный опыт. А что до моего вида, сегодня вечером снова буду выглядеть как обычно. По крайней мере, мне твердо обещали. - Я бы, пожалуй, оставил как есть, - проворчал сэр Шурф. - Чтобы ни у кого не было иллюзий на твой счет... Лучше скажи сразу, мне придется уводить тебя отсюда силой? Или сам пойдешь? - Смотря куда и зачем. Если там можно будет немного поспать или хоть глоток бальзама Кахара выпить, пойду сам. - Рад, что у тебя сохранились хоть какие-то остатки здравого смысла, - сухо сказал он. - Тогда пошли. - Пошли, - вздохнул я, поднимаясь с тротуара. - Ну и вид у тебя, сэр Макс! Мой друг, которому я теперь едва доставал до пояса, укоризненно покачал головой. Но было заметно, что от желания расхохотаться его удерживает только прочно прилипшая к лицу маска самого серьезного и невозмутимого человека во Вселенной. - Куда пойдем-то? - смущенно спросил я. - Ко мне домой, куда же еще? Это, если помнишь, в трех кварталах отсюда. Я как раз туда шел. - Ну и дела! Я-то думал, ты идешь из дома. Где тебя всю ночь носило? - Детям об этом знать не положено, - невозмутимо ответствовал сэр Шурф. - Лучше давай рассказывай, где носило тебя. Сейчас это несколько более насущный вопрос, ты не находишь? - Ничего особенного, побирался возле "Жирного индюка", - буркнул я. - Сапогами вот разжился, повезло... Это не моя тайна, дружище. Меня убедительно просили молчать. - То есть Коба просил? Можешь не отвечать, это и так понятно. Кто еще сумел бы превратить тебя в ребенка без помощи Очевидной магии? Явно уандукское зелье, я такие вещи за милю чую. Да и лохмотья понятно из чьих сундуков. Узнаваемый стиль. Но зачем ему это понадобилось? Поскольку я упрямо молчал, Шурф с упреком добавил: - Ты знаком со мной не первый год. Мог бы успеть понять, что мне можно доверять секреты. Свои и чужие, какие угодно. За свою жизнь я поменял множество личин, но болтуном и сплетником никогда не был. - Прости, - сказал я. - Конечно ты не... Я и сам знаю. Но когда человек просит не говорить никому ни слова, мне проще действительно не говорить ни слова никому. Довольно и того, что все кому не лень читают мои мысли! - Такой подход делает тебе честь, - неожиданно согласился Лонли-Локли. - Но теперь, когда я сам обо всем догадался, нет смысла утаивать подробности. - Пожалуй. Но давай сперва хоть в дом зайдем. Глупо на улице секретничать. - Твоя правда. Я рад, что способность здраво рассуждать тебя не покинула. Вернее, что она к тебе изредка возвращается, - проворчал сэр Шурф. - В любом случае мы уже пришли. А ты, как всегда, не заметил. Я действительно сперва не узнал его жилище, потому что пришли мы не к парадному входу, а к садовой калитке. Проникли в дом с черного хода и по узкой, спиралью закрученной лестнице поднялись на второй этаж, в рабочий кабинет моего друга, огромный, как крытый стадион, и почти такой же пустой. Во всяком случае, для того чтобы присесть, всегда приходится выбирать между полом и подоконником: хозяйское кресло и рабочий стол следует почитать предметами священными и неприкосновенными, тут меня, в случае чего, никакие узы дружбы не спасли бы. - В мой кабинет никто из домашних не заходит, - сказал Лонли-Локли. - Услышать, о чем здесь говорят, невозможно, даже если бы в этом доме завелись желающие подслушивать, что само по себе совершенно нелепо и недопустимо. Сейчас я принесу тебе бальзам Кахара. Надеюсь, после этого ты все-таки объяснишь мне, что с тобой случилось. - Объясню, - вздохнул я. - Хотя ты уже и сам все понял. - Я пока не понял главного: зачем это тебе было нужно? - отрезал Шурф и отправился за бальзамом. Ходил он минуты две, не больше, но я все равно чуть было снова не уснул. Однако глоток тонизирующего зелья сотворил настоящее чудо. Я почувствовал себя таким свежим и бодрым, хоть заново на поиски приключений пускайся. Но о приключениях и речи быть не могло. Я не обманывался насчет своего положения. Ясно, что я под домашним арестом. И очень сомнительно, что мой друг согласится расстаться со мной в ближайшие часы. Впрочем, я был уверен, что сэр Шурф с радостью запер бы меня здесь навсегда. Это был бы достойный вклад в его ежедневную битву с мировым хаосом в целом и человеческим разгильдяйством в частности. - Ты голоден? - спросил он. - Представь себе, нет. Меня всю ночь кормили как на убой. Я оказался очень удачливым попрошайкой. - Не сомневаюсь. Тогда рассказывай, что с тобой случилось. Только будь любезен, по порядку. Ну я и рассказал. Причем для начала подробно расписал свои скитания по Ехо в поисках неуловимого Магистра Хаббы Хэна. Или не Магистра. Но неуловимого, дырку над ним в небе! Мне казалось, что на фоне такого вступления мой сговор с Кобой покажется Шурфу не безумием, а вполне остроумным маневром. Сам я, несмотря ни на что, по-прежнему придерживался именно такого мнения. - Единственное, что меня по-настоящему удивляет, - сказал Лонли-Локли, дослушав мой монолог до конца, - это тот факт, что ты до сих пор жив. - Ты мне это уже сто раз говорил, - буркнул я. - И еще скажу. Столько раз, сколько понадобится. Ты ведешь себя как безумец, сэр Макс. Или как мальчишка, каковым, строго говоря, и являешься. Не забывай, я в курсе, что в том Мире, откуда ты родом, живут очень недолго. И взрослеют быстро, но, как я понимаю, только с виду. Сколько тебе сейчас лет? Тридцать? Чуть больше? Я был озадачен таким поворотом. - Честно говоря, я уже давно сбился со счета. Но точно больше тридцати. Тридцать пять, что ли?.. - Неважно, - отмахнулся он. - То есть ровно столько, на сколько ты сейчас выглядишь. Самое время забирать тебя из начальной школы и браться за подготовку к университетскому образованию. - Лишь бы издеваться, - с упреком сказал я. - Я не издеваюсь. Просто напоминаю тебе и, что гораздо важнее, себе некоторые факты. Пойми, Макс, для такого могущественного человека ты действительно слишком молод и неопытен. У тебя просто не было времени разобраться в себе и в жизни. Твое место скорее в школе, чем в Тайном Сыске. И совершенно неважно, как ты при этом выглядишь, состариться - не значит повзрослеть, эти вещи никак не связаны. Не знаю, чем тут можно помочь. А должен бы знать. Это моя обязанность. - Эй, дружище, притормози! - возмутился я. - С какой стати это твоя обязанность? Не входи в роль заботливого папаши. Понимаю, что сейчас мой внешний вид у кого угодно родительские чувства может пробудить, но к вечеру это пройдет. Лонли-Локли столь выразительно отмахнулся от моих попыток постоять за себя, что я заткнулся на полуслове. Сам виноват, забыл, с кем имею дело. - Вышло так, что ты стал моим проводником в путешествиях между Мирами, - наконец сказал он. - Более того, однажды ты провел меня на Изнанку Темной Стороны и помог там выжить[20] а это и вовсе немыслимое дело, куда больше, чем один человек может сделать для другого. Я уже как-то говорил тебе, что, приняв твою помощь, одновременно возложил на себя обязанность охранять тебя в этом Мире. Это не сделка, а правило, нарушить которое я не решился бы, даже если бы очень захотел. А я, как ты, надеюсь, понимаешь, не хочу. Но в последнее время я плохо справляюсь со своими обязанностями, И это меня тревожит. Наверное, я бываю невыносим, но поверь, мною движет вовсе не желание отравить тебе жизнь, а намерение ее сохранить. Впрочем, строгостью тебя тоже не проймешь, так что я, наверное, зря стараюсь. Его монолог так меня растрогал, что я дара речи лишился. Ненадолго, конечно, но все-таки. А потом попытался утешить своего друга. - Все в порядке, сэр Шурф. Как ты можешь отравить мне жизнь? Не выдумывай. И ты не зря стараешься. Но мне сейчас только этот загадочный Хабба Хэн и может помочь. А я не могу его найти, потому что очень хочу, - ну, я тебе уже рассказывал, и сегодня, и когда ты меня от супа спасал, помнишь? Он пожал плечами, всем своим видом выражая искреннее недоумение. - Было бы странно, если бы я забыл обстоятельства твоего дела за такой короткий срок. - Вот ты бы Хаббу Хэна сразу нашел, не сомневаюсь, - вздохнул я. - А может, действительно поищешь? И попросишь его ко мне прийти? Скажешь, совсем сирота пропадает... - Насколько я понял из твоих же объяснений, Хабба Хэн не станет встречаться ни с кем, кроме человека, который сумел его найти, - напомнил Шурф. - Ну да, конечно. Не обращай внимания, дружище, это я так, несу что попало, - горько вздохнул я. - Понятно, что если ты встретишь Хаббу Хэна, это принесет пользу только тебе и никому больше. Но ты и без того вполне безупречен, так что затея не имеет смысла, не в коня корм. Обидно. Ты-то небось отлично знаешь, как это - хотеть и одновременно не хотеть... Эх, оказаться бы в твоей шкуре, хоть на пару часов! - Ты уже не первый раз это говоришь, - сухо заметил Лонли-Локли. - Ну да, не первый. А толку-то? Он испытующе поглядел на меня, да так, что мне стало не по себе. Трудно сказать почему. Вроде, ничего особенного не случилось, а мороз по коже. - Откуда ты мог узнать про Обмен Ульвиара, вот чего я действительно не понимаю, - наконец сказал Шурф. - Про обмен - чего?! - искренне изумился я. - Ну, заклинание Фиттеха. Или Аромат Тени. В разных источниках приводятся разные названия... Не притворяйся, сэр Макс. - Понятия не имею, о чем ты толкуешь, - вздохнул я. - Вечно всем кажется, будто я знаю какие-то дурацкие чужие тайны. И ты туда же. - То есть ты изъявляешь желание оказаться в моей шкуре просто так, без задней мысли? - с сомнением спросил он. - Ну да. Для красного словца, чтобы подчеркнуть трагичность своего положения. И тут до меня начало доходить. - Погоди-ка, Шурф. Хочешь сказать, речь идет о чем-то возможном?! Он молча смотрел на меня. На бесстрастном лице не было ни единого следа внутренней борьбы, зато воздух в комнате звенел от напряжения, а мои лохмотья вдруг заискрились от статического электричества. Наконец мой друг встал и вышел из кабинета. Я уж не знал, что и думать. Сидел, ждал каких-то невероятных чудес, дрожал не то от страха, не то от нетерпения. Но Шурф вернулся вовсе не с каким-нибудь зловещим магическим жезлом в деснице, даже не с древним фолиантом под мышкой, а всего-навсего с ворохом одеял в охапке. Кинул их на пол рядом со мной. - Ты хотел спать, - напомнил он. - Вот и ложись, поспи пару часов. А я пока подумаю и приму решение. - С чего ты взял, что я смогу уснуть?! - взвыл я. - После бальзама Кахара и твоих интригующих намеков? - Ничего, если проблема только в этом, я ее решу. Как раз вчера думал, что неплохо бы освежить в памяти некоторые знахарские навыки, которым обучился в юности. Ты согласишься принять мою помощь? - Неплохо бы, конечно, но... Я хотел вежливо осведомиться, не опасно ли вспоминать давно забытые умения вот так сразу на живом человеке, не замучив предварительно дюжину морских свинок, но не успел произнести ни слова. Сэр Шурф положил ладонь на мою макушку, и я мгновенно отрубился. Практически умер. Но, к счастью, не навсегда. Когда я проснулся, пустая комната была залита солнцем - все еще утренним, никак не послеполуденным. Но чувствовал я себя бодрым и отдохнувшим. Так, впрочем, всегда бывает, если заснуть после порции бальзама Кахара: двух-трех часов совершенно достаточно. Одеяла не валялись на полу бесполезной грудой, а со всех сторон окружали мое тщедушное тело. Надо понимать, добрый дяденька Шурф не только насильственно усыпил, но еще и обогрел беспризорника. Вот и молодец, все бы так. Самого Лонли-Локли в кабинете не было. Никаких записок с инструкциями он мне не оставил, поэтому пришлось послать ему зов. "Что ж ты сироту без присмотра покинул? - спросил я, постаравшись вложить в Безмолвную речь все запасы своего природного ехидства. - Вот сейчас прокрадусь в столовую, сопру у тебя из буфета серебряные ложки и сбегу!" "Пожалуйста, не покидай кабинет, - попросил он. - И тем более никуда не убегай. Дождись меня. Я вернусь через четверть часа, и нам будет о чем поговорить". И прежде чем исчезнуть из моего сознания, совершенно серьезно добавил: "Если тебе действительно нужны мои ложки, я с удовольствием их отдам". Я заржал в голос. Оставалось надеяться, что жена сэра Шурфа и нанятые ею для ведения хозяйства потомки равнинных гномов действительно не слышат, что происходит в этом кабинете. А то был бы им сюрприз. Но обошлось. Хозяин кабинета явился, как и обещал, через четверть часа. Или даже раньше. Факт, что я еще не допил утренний кофе, который благополучно извлек из Щели между Мирами. Курить мое впавшее в детство тело наотрез отказывалось, зато клянчило сладкого, но раздобыть ему пирожное я так и не успел. А потом стало не до того. - Пока ты спал, я думал, - с порога сказал Лонли-Локли. - И принял решение. Заодно договорился с сэром Джуффином о двух Днях Свободы от забот, и еще кое-какие дела успел уладить. То есть, если ты по-прежнему настаиваешь, можно попробовать. - На чем я настаиваю? - опешил я. - Что мы будем пробовать? Пожалей сироту, объясни все по-человечески. - Обмен Ульвиара, что же еще? - Ага, - вздохнул я. - Ясно. Ты имей в виду, дружище, я для тебя на все готов. Если надо настаивать на этом загадочном обмене, я буду, честное слово! Душу из тебя вытрясу, жизни не дам. Ты же меня знаешь. Но для начала все-таки хотелось бы понять, о чем речь. Ты же ничего не объяснил. Пробормотал что-то невразумительное, велел мне спать и убежал хлопотать об отпуске. Все это очень здорово, но я по-прежнему не представляю, что ты имеешь в виду, когда говоришь про Обмен Ульвиара. Но подозреваю, это какая-нибудь страшная жуть. - Да нет, не то чтобы жуть, - меланхолично возразил Шурф. - Просто очень необычное и познавательное приключение. Впрочем, я и сам знаю про Обмен Ульвиара не так уж много, поскольку подлинное знание приходит с опытом. Собственно, именно в этом и состоит искушение... - А объяснить тупому дитю все по порядку? - жалобно попросил я. - А то ведь заплачу. Лягу на пол, заплачу в голос, что хочешь, то и делай! - Ну, положим, с твоими слезами я бы легко справился, - отмахнулся мой друг. - Но выдвинутое требование совершенно справедливо. Я мог бы сразу поверить, что ты никогда не слышал об Обмене Ульвиара, просто некое смутное предчувствие побуждало тебя снова и снова возвращаться к этой теме. Такое с тобой то и дело случается. А вот представить тебя в секретном архиве библиотеки Иафаха, с древним фолиантом в руках я не могу, при всем уважении как к тебе, так и к самому архиву, который, несомненно, является самым полным собранием описаний практических методик древних магов... Я не нашел ничего лучшего, чем прервать его неспешную речь тихим, но страстным воем: "Ыау-у-у!" Как ни удивительно, моя выходка возымела действие. Шурф укоризненно покачал головой и приступил наконец к делу. - Обмен Ульвиара, он же заклинание Фиттеха, он же Аромат Тени, подробно описан в нескольких древних рукописях, которые в течение последних столетий вряд ли обрели хоть одного внимательного читателя - кроме меня, разумеется. Я неоднократно просил Короля даровать мне доступ к секретному архиву библиотеки Семилистника и получил эту привилегию сразу после кончины... вернее, отъезда покойного Магистра Нуфлина. - Понятное дело, - ухмыльнулся я. - Старик тебя туда ни за что не пустил бы, а нынешний временный совет Старших Магистров Гуригу слова поперек не скажет. - Совершенно верно. В этом смысле наступившие перемены весьма благоприятны, по крайней мере для меня. И, как ты понимаешь, каждую свободную от дел минуту я теперь стараюсь проводить в этом архиве. У меня было не так много времени, но я успел обнаружить в древних текстах немало интересного. А самая удивительная тайна, которая целиком меня захватила, - это Обмен Ульвиара. Заклинание, которое позволяет двум разным людям на время поменяться Тенями. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему меня так насторожило твое желание оказаться в моей шкуре. В сущности, если верить текстам, сопровождающим описание заклинания, Обмен Ульвиара, названный так по имени древнего завоевателя Хонхоны Ульвиара Безликого, дает именно такой эффект. Или почти такой. - Ничего себе дела! - я был потрясен. - Погоди, но я так и не понял, что это значит - поменяться Тенями? Телами - это еще более-менее ясно, хоть и не верится, что такое возможно... - Ну почему же, это как раз довольно просто, - пожал плечами сэр Шурф. - Только практической пользы от такого обмена никакой. Разве что удовольствие. Я когда-то читал, что на Уандуке практика обмена телами была и остается обязательной частью древнего искусства любви; теоретически я вполне могу представить, какие преимущества она дает... Но об этом мы поговорим как-нибудь потом. - Да уж, пожалуй, - растерянно согласился я. И язвительно добавил: - Детям о таких ужасах лучше вообще ничего не знать. - Рад, что в этом вопросе мы с тобой солидарны, - совершенно серьезно сказал мой друг. - Ладно тебе... Ты мне лучше про Тени объясни, как ими можно поменяться? И что с нами от этого сделается? Когда начинаются все эти разговоры про загадочную Тень, я, честно говоря, вообще не понимаю, о чем речь. - Конечно ты не понимаешь. Но это совершенно не мешает биться твоему второму сердцу, которое, насколько мне известно, сэр Джуффин когда-то отнял у твоей собственной Тени. Крыть было нечем. - Скажу больше, я тоже не понимаю, что такое Тень, - неожиданно признался Шурф. - И знаешь, чем больше я читаю об этом предмете, тем больше убеждаюсь, что на самом деле вообще никто не понимает. Некоторые могущественные люди могут взаимодействовать с Тенями - своими или чужими. И даже извлекают из этого практическую пользу. Но понимания от этого не прибавляется. Ты ведь и сам имел дело с Тенью Короля Менина - а толку-то? Этот опыт помог тебе понять, что она такое? - Ни фига не помог, - согласился я. - Единственное, что изменилось после нашей встречи, - теперь я могу более-менее уверенно утверждать, что Тень Короля Менина действительно существует. -