ила есть исключения -- и какие исключения! Ладно уж, идите жрать, счастливчики. А мы с сэром Мелифаро сейчас хорошенько сосредоточимся, скорчим серьезные рожи, и будем работать. -- Вы действительно переживете, если после ужина я пойду домой? -- Восхищенно спросил я. -- А на кой ты мне тут нужен! -- Рассмеялся Джуффин. -- Разве что допивать мою камру -- ну, так я и сам ее как-нибудь допью... Вот завтра на закате -- добро пожаловать! -- Ваше "добро пожаловать" означает: "попробуй только не прийди", да? -- Весело уточнил я. -- Какой ты у нас в последнее время стал проницательный -- с ума сойти можно! -- Фыркнул Джуффин. Вообще-то, мы вполне могли бы трепаться еще лет шесть без перерыва, но если уж сэр Шурф Лонли-Локли в кои-то веки поставил перед собой цель накормить меня ужином... С него вполне сталось бы утащить меня из Управления за шиворот, в случае чего! Правда, на сей раз дело ограничилось тактичным, но довольно настойчивым подталкиванием меня в спину. Результаты превзошли все ожидания: через несколько минут я обнаружил себя на улице, под бдительным надзором этого изумительного типа. -- Тебя устраивает ужин в "Обжоре Бунбе", или ты все еще предпочитаешь более экзотические заведения? -- Невозмутимо поинтересовался Шурф. -- В данный момент меня устроило бы даже поглощение черствых бутербродов в вестибюле общественной уборной. -- Честно признался я. -- Жрать хочу -- это не поддается описанию! -- Верю. -- Кивнул Шурф. -- Значит, "Обжора Бунба" -- именно то, что надо. По крайней мере, это гораздо ближе, чем ближайшая общественная уборная. Через несколько минут я уже мертвой хваткой вцепился в первую из теплых булочек, намазанную знаменитым "травяным маслом" -- фирменным блюдом мадам Жижинды. -- Рассказывай, Шурф. -- Попросил я, откусив чуть ли не половину второй булочки, и с удовольствием отмечая, что ситуация в моем желудке перестает смахивать на трагедию. -- Ты же знаешь, что я -- неважный рассказчик. -- Он виновато пожал плечами. -- Во-первых, твоя лаконичная манера излагать события вполне в моем вкусе. -- Улыбнулся я. -- А во-вторых... в любом случае, ты -- единственный человек, который может рассказать мне о том, что случилось пять дней назад на дне Хурона, так что у нас обоих просто нет выбора! -- Твоя правда. -- Задумчиво согласился Шурф. -- Ладно, тогда слушай... Сначала ты задремал, сидя на набережной, а через несколько минут встал и вошел в воду. Выражение лица у тебя при этом было такое угрюмое, что сэр Джуффин чуть было не начал тебя будить, но в интересах дела все-таки воздержался. Тебе снилось что-то неприятное? -- "Неприятное" -- это еще слабо сказано. -- Вздохнул я. -- Если бы мне дали возможность заранее ознакомиться со сценарием, я бы скорее всего отказался принимать участие в этой операции, честное слово! -- Да, так мы и подумали... Тем не менее, ты вошел в воду, улегся на дно Хурона, свернулся калачиком, словно оказался в собственной постели, и уснул еще крепче -- это выглядело довольно забавно: в том месте очень мелко, и ты старался спрятать голову под воду, словно под одеяло... А потом тебя начало уносить течение, и я отправился за тобой. Течение увлекало тебя все дальше, я шел следом по дну -- одним словом, какое-то время не происходило ничего интересного... На этом месте я не выдержал и рассмеялся: уж больно нелепо прозвучало его утверждение! Шурф терпеливо подождал, пока я нахихикаюсь и продолжил свой рассказ. -- В какой-то момент мне показалось, что это таинственное наваждение приобрело над тобой слишком большую власть, но когда я начал по-настоящему беспокоиться, я почувствовал, что ты уже в полном порядке -- настолько в порядке, что вполне можешь проснуться раньше времени, так что мне пришлось принять сторону этого странного уандукского чудовища и помочь ему тебя усыпить... -- Я даже немного помню этот эпизод. -- Кивнул я. -- А что было дальше? -- Дальше... К этому моменту я заметил, что тебя тащит по дну не какое-то подводное течение, а сила совсем другого рода. И мы с тобой довольно быстро приближались к источнику этой силы... И знаешь, Макс, тут со мной начали происходить довольно странные вещи. Вообще-то моя подготовка позволяет легко справляться с наваждениями такого рода, да я и не могу сказать, что по-настоящему попал под его власть, но все же мне пришлось слушать довольно назойливое Безмолвное бормотание этого зверя. Сначала я не мог разобрать ни слова, но по мере нашего приближения оно становилось все более внятным. Это были какие-то странные стихи. Ты знаешь, Макс, как я люблю хорошую поэзию, но в этих строчках было что-то необъяснимо гадкое... Или мне так показалось? -- "Я так давно родился, что слышу иногда, как надо мной проходит зеленая вода..." -- ну, и так далее, да? -- Усмехнулся я. -- Верно. -- Растерянно согласился Шурф. -- Ты знаешь эти строчки, Макс? А это не ты сам?... -- Нет. -- Я решительно помотал головой. -- Хвала Магистрам, я не имею ни малейшего отношения к созданию этого кошмарного поэтического произведения, поверь мне на слово! Но я его действительно знаю. Его написал поэт из моего Мира. Когда-то я даже выучил эти строчки наизусть, поскольку тогда мне казалось, что они прекрасны, а потом забыл -- я вообще быстро забываю свои былые привязанности... Да вот, напомнили! -- Странные стихи. -- Снова сказал Лонли-Локли. -- Но в них есть какое-то удивительное очарование. -- Может быть. -- Я устало пожал плечами. -- Но меня от них уже тошнит, если честно... Ладно, Магистры с ней, с высокой поэзией! Рассказывай, как ты сделал этого зверя. -- Точно так же, как я всегда справляюсь с делами такого рода, ничего оригинального. -- Бесстрастно сообщил Шурф. -- Ты же не раз был свидетелем моей работы... Правда, на этот раз мне пришлось поразить невидимую цель, но мы подошли так близко к зверю, что промахнуться было невозможно: я легко определил место, куда устремилось твое неподвижное тело -- там и была пасть чудовища. В тот момент, когда я решил, что тебя пора разбудить и отправить в безопасное место, ты проснулся совершенно самостоятельно, так что мне пришлось только немного подтолкнуть тебя, чтобы ты быстрее вынырнул на поверхность... -- У тебя это называется "немного подтолкнуть"! -- Фыркнул я. -- Лично мне показалось, что меня смела со своего пути какая-то непреодолимая стихия! -- Ты несколько преувеличиваешь, Макс, как всегда. -- Вздохнул Лонли-Локли. -- Ладно, будем считать, что у тебя имеются весьма своеобразные представления о том, какого рода комплименты следует делать людям... Ну, вот, собственно, и все. -- Как это -- "все"?! -- Возмутился я. -- Ты же так и не рассказал мне, чем все закончилось. Я, конечно, видел этот изумительный столб огня и воды, и сделал вывод, что ты пустил в ход свою знаменитую левую руку... -- Ну вот, видишь, тут и говорить не о чем. -- Кивнул Шурф. -- Я действительно поднял свою левую руку -- и дело с концом. К счастью, эта невидимая тварь -- не самое неуязвимое существо во Вселенной. К тому же, оно очень старое, это чудовище. Кажется, ему следовало умереть несколько тысячелетий назад. Но оно как-то научилось использовать жизненную силу своих многочисленных жертв, и с грехом пополам протянуло до встречи со мной... А что касается этого, как ты выразился, "фейерверка" -- я и сам был немного удивлен: признаться, мне уже давно не доводилось убивать под водой, я и забыл, что это может быть так красиво. -- Красиво -- это слабо сказано! -- Восхищенно согласился я. -- Впрочем, такое великолепие никакими словами не опишешь... -- Думаю, ты видел очень немного. -- Сказал Лонли-Локли. -- Знал бы ты, как потрясающе выглядела эта тварь перед тем, как умереть! Она наконец-то стала чем-то, что можно увидеть глазами -- ее контуры вспыхнули белым огнем, а внутри была темная глубина ночного неба -- не пустота, а наполненная смыслом бесконечность пространства... и могу тебе поклясться, что ни одно существо в Мире не обладает столь совершенными очертаниями! Мне оставалось только завороженно слушать его скупой отчет. Впрочем, я никогда не страдал от недостатка воображения, так что перед моими глазами уже сияли причудливые контуры неведомого существа, прощальным ужином которого я чуть было не сделался всего несколько дней назад... М-да, как бы прекрасны не были очертания дряхлого обитателя залива Ишма, но я был чертовски рад, что нам так и не удалось познакомиться поближе! -- А ты успел понять, что оно такое, это существо? -- Без особой надежды спросил я. -- И да, и нет... -- Шурф пожал плечами и снова надолго умолк. Очевидно он пытался тщательно сформулировать нечто, не слишком поддающееся формулировке. -- Это существо не принадлежит к разряду тех, с которыми мы, люди, можем найти взаимопонимание. -- Наконец сказал он. -- А поскольку я все-таки человек... Мне никогда не удастся понять его самоотверженную любовь к этому странному сну о том, как вода окрашивается в зеленый цвет, но я почти уверен, что это существо посылало нам свое наваждение не как наказание, а как подарок -- прощальный подарок смертнику от палача, который мы совершенно не способны оценить. И еще мне показалось, что эти стихи о зеленой воде, извлеченные из твоей памяти, очаровали его так сильно, что оно умирало почти счастливым... а может быть и не "почти", а по-настоящему счастливым -- мне довольно трудно разобраться в нюансах его ощущений! -- Верю. -- Усмехнулся я. -- А почему он нас пожирал, этот утонченный любитель зеленого цвета... и высокой поэзии, заодно? -- Ну, надо же ему чем-то питаться. -- С убийственным хладнокровием ответил Шурф. -- Во Вселенной много тварей, которые считают людей особым деликатесом -- почему бы и нет? В каком-то смысле это даже справедливо. Мы-то сами тоже не дураки жрать все, что под руку подвернется. Если бы среди индюков нашелся какой-нибудь свой "Мастер Пресекающий Ненужные Жизни", он бы непременно постарался свести счеты с нами, тебе так не кажется? Мы ведь только что съели его товарища. -- Он небрежно ткнул пальцем в сторону тарелки с объедками и выдал мне одну из своих улыбок -- событие почти столь же редкое, как полное солнечное затмение. Улыбка получилось довольно кривой: лицевые мускулы Шурфа Лонли-Локли плохо приспособлены к такого рода упражнениям. -- Но в отличие от нас индюки не умеют защищаться от тех, кому нравится вкус их мяса -- вот и вся разница. -- Тоже верно. -- Удивленно согласился я. А потом рассмеялся, представив себе, как какой-нибудь индюшачий Тайный Сыск пытается свести с нами счеты... Правда, им наверняка пришлось бы начать с владельцев индюшачьих ферм и хозяев многочисленных столичных трактиров -- вот это, я понимаю, настоящий рассадник вселенского зла! -- Что мне здорово не понравилось в этой истории, так это твое исчезновение. -- Завершил Лонли-Локли. -- Я действительно допустил непростительную ошибку. Мне ничего не стоило оглушить тебя и доставить на берег, но мне и в голову не пришло, что пребывание в холодной воде кажется тебе мучительным... Хорошо еще, что ты просто куда-то исчез, а не захлебнулся! -- Хорошо, что я не только исчез, а еще и вернулся обратно, тебе так не кажется? -- Весело спросил я. -- Да, это неплохо. -- Важно согласился он. -- Ну что, мы можем приступать к следующему пункту нашей программы? Сэр Джуффин поручил мне доставить тебя домой. -- Это еще кто кого доставит! -- Гордо сказал я. -- Скорее уж я подвезу тебя до садовой калитки. -- Очень любезно с твоей стороны. -- Кивнул Шурф. И совершенно серьезно добавил: -- Но вообще-то мне не следует столь легкомысленно относиться к выполнению приказа нашего шефа: если уж он велел доставить тебя домой, лучше всего я так и сделаю... Тем более, что кружка камры в трактире "Армстронг и Элла" -- не худший способ потерять еще несколько минут этого прекрасного вечера. -- Никаких возражений! -- Восхищенно кивнул я. -- Тогда поехали. Завернешь меня в цветную бумагу и скажешь Теххи, что привез ей подарок от сэра Джуффина Халли, ей будет приятно. Эти двое просто обожают время от времени великодушно уступать меня друг другу, как не слишком ценное спорное имущество! На следующий день я приперся в Дом у Моста за целый час до заката, несмотря на то, что дома было настолько хорошо, что голова кругом шла. И когда я успел истосковаться по этой грешной службе, хотел бы я знать?! Может быть этот прекрасный Мир и был вынужден обходиться без меня целых пять дней, но мне-то показалось, что наша разлука длилась всего пару часов... В зале Общей Работы меня встретил Нумминорих. Он успел здорово измениться за эти несколько дней: кажется, его симпатичная физиономия просто перестала быть застенчивой, наконец-то! -- Я тебя очень ждал. -- Улыбнулся он. -- Сэр Джуффин обещал, что вот, дескать, вернется сэр Макс, и будет отвечать на все мои вопросы. А их у меня много, и с каждым часом становится все больше... -- Ладно, если Джуффин хочет, я буду на них отвечать. -- С энтузиазмом пообещал я. -- Правда, у меня есть все основания полагать, что на большую часть твоих вопросов я буду честно говорить: "не знаю". Так что лучше заранее смирись с мыслью, что тебе не слишком-то повезло с техническим консультантом. -- Зато мне здорово повезло со всем остальным. -- Восхищенно сообщил Нумминорих. -- Правда, до меня еще не очень-то доходит, что я действительно -- один из вас, но так даже еще интереснее. Он умолк и развел руками -- от избытка чувств, я полагаю. А потом спросил: -- А ты пойдешь на карнавал, Макс? -- На какой карнавал? -- Изумленно спросил я. -- Как это -- "на какой"? -- Удивился Нумминорих. -- Думаю, сегодня ночью на Площади Зрелищ и Увеселений будет плясать весь город. А ты не знал? -- Не-а... А с какой это стати они будут плясать? -- Лениво поинтересовался я. -- Просто потому что это происходит каждый год, несчастье! Все нормальные люди пляшут на Площади Зрелищ и Увеселений в ночь с двухсотого на двести первый день года. -- Из-за моей спины вынырнул Мелифаро. Взгромоздился с ногами на стол, насмешливо покачал головой и скорчил скорбную рожу. -- Всему-то тебя надо учить, в том числе и развлекаться! -- Только этого мне не хватало! -- Ворчливо сказал я. -- Плясать по ночам, и все такое... Вообще-то по ночам я работаю, для тебя это новость? -- А я тебе говорил, что этот твой сэр Макс -- самый жуткий зануда в Соединенном Королевстве! -- Теперь Мелифаро корчил рожи Нумминориху, но тот и бровью не повел. -- Но ты же можешь отлучиться со службы на пару часов, Макс? Сэр Кофа мне говорил, что ты это регулярно проделываешь... Это же правда, да? -- Невозмутимо осведомился Нумминорих. -- Ну... скажем так: это -- не тот поклеп, который мне было бы легко опровергнуть. -- Улыбнулся я. -- Значит сегодня ночью я зайду за тобой в Управление и непременно вытащу тебя на площадь. -- Решительно заключил он. -- Настоящий большой карнавал бывает только один раз в году, и это безобразие, что ты еще ни разу не принимал в нем участия... Сколько лет ты живешь в Ехо? Я задумчиво нахмурил брови, пытаясь сосчитать: три года... или все-таки четыре? Ох, у меня всегда были неполадки в системе, ответственной за регистрацию утекающего времени. Так что я рассмеялся и махнул рукой. -- Целую вечность, Нумминорих. Я такой старый -- подумать страшно! -- Ну вот... Одним словом, запасись чем-нибудь, что можно надеть вместо твоей Мантии Смерти, а я зайду за тобой сразу после полуночи и принесу тебе маску. -- Нумминорих выглядел довольным, как человек, который только что успешно завершил невероятно важную миссию. -- И что я буду там делать, на этом вашем карнавале? -- Ворчливо спросил я. -- Танцевать. -- Лаконично объяснил Нумминорих. -- Ты действительно думаешь, что я это умею? -- Сухо поинтересовался я. -- Я тебя научу. -- Улыбнулся он, направляясь к выходу. -- У тебя должно здорово получиться, сэр Макс. -- Могу себе представить! -- Ехидно вставил Мелифаро. Я показал ему кулак -- к сожалению не слишком внушительных размеров, так что пришлось присовокупить к демонстрации этого самого примитивного оружия всех Миров максимально зверскую рожу, на которую я способен... 2. СЛАДКИЕ ГРЕЗЫ "ГРАВВИ" -- Все! -- Решительно сказал я, поспешно направляясь к выходу из кабинета. -- На сегодня мои гастроли в этом "Приюте Безумных завершены, сэр! Между прочим, я не был дома уже двое суток -- и ладно, если бы мне просто пришлось в очередной раз гоняться по Темной стороне Мира за взбалмошными приятелями вашей бурной юности, это я еще пережил бы... Но ваши грешные бумаги! Может быть нам следует ежегодно нанимать какого-нибудь специального бюрократа и взваливать на его плечи все это дерьмо? В противном случае я скоро буду слезно утомлять Его Величество, чтобы он понизил меня в должности и перевел в Городскую Полицию. А что, буду скромным заместителем великолепного генерала Бубуты! По крайней мере, он меня до сих пор боится, а посему никогда в жизни не позволит себе подобное издевательство... -- Не ной, Макс. Послезавтра наступит Последний День года, и вся эта канитель закончится. -- Примирительно сказал Джуффин. Он с трудом подавил чудовищный зевок, наградил меня сочувственным взглядом и виновато пожал плечами. -- Я с самого начала честно предупредил тебя, что в конце каждого года служба в Тайном Сыске превращается в настоящий ад. Мое бедное сердце обливается кровью, когда я начинаю тыкать тебя носом в эти грешные отчеты, но должен же ты и этому учиться... Ладно уж, иди, дрыхни. Но завтра ты должен быть здесь не позже полудня. Ясно? -- Яснее не бывает, сэр! Между прочим, со мной все еще легко договориться, вы заметили? -- Я расплылся в благодарной улыбке: вообще-то у меня были все основания опасаться, что мой шеф вполне способен взять меня за шиворот и вернуть за письменный стол! Оказавшись на улице, я жадно вдохнул хорошую порцию холодного ночного воздуха -- я уже и забыл, что он может быть таким свежим! Уселся за рычаг своего амобилера и позволил себе роскошь хорошенько выругаться вслух: иногда это просто необходимо -- во имя собственного душевного здоровья, общественного спокойствия, и все в таком роде... Выругавшись я с удовольствием отметил, что мне больше не хочется убить первого попавшегося прохожего -- просто, чтобы поразмяться. -- Ничего, парень. -- Весело сказал я сам себе. -- С некоторыми людьми происходят вещи и пострашнее. Имей в виду, дорогуша: ты вполне мог умереть в том же городе, в котором родился, шестьдесят, или семьдесят скучных лет спустя после этого "выдающегося" события -- что может быть хуже! По сравнению с этим кошмарным сюжетом все прочие несчастья кажутся непрерывным праздником... Собственный монолог, произнесенный вслух в полном одиночестве, всегда был для меня наилучшим успокоительным. К тому моменту, когда я решил, что пора бы и заткнуться, мое настроение зашкаливало за отметку "отличное", голова, опухшая от бесконечной бюрократической барщины, могла считаться вполне ясной -- насколько моя дурацкая голова вообще может быть ясной! -- разве что зверская усталость все еще была при мне, но я начал понимать, что она может стать отличным фоном для моей торжественной встречи с подушкой. Теххи встретила меня сочувственным взглядом, понимающе вздохнула, потом улыбнулась и поставила на стойку маленькую кружечку с камрой. -- Если я правильно оцениваю твои возможности, у тебя все равно не хватит сил, чтобы сделать больше полудюжины глотательных движений. -- Тоном эксперта сказала она. -- Это правда. -- Улыбнулся я. -- Во всяком случае, не сегодня... Знаешь, этот Мир устроен ужасно несправедливым образом: вокруг все живут какой-то загадочной "личной жизнью", а я -- только работаю. Кроме того, меня окружают наивные люди, которые почему-то считают, что я могу все, в том числе и писать годовой отчет. Когда им кажется, что сей подвиг может совершать Джуффин, это я еще как-то могу понять: все-таки он -- один из самых могущественных колдунов этого Мира. А я -- так, погулять вышел... -- Ну, если уж ты все равно вышел погулять, прогуляйся до спальни. -- Невозмутимо посоветовала Теххи. -- Как ни крути, а ворчать ты толком не умеешь: подобные вещи нельзя говорить с такой довольной физиономией. -- Она у меня не довольная, а гордая. -- Пояснил я. -- Все-таки мне удалось мужественно продержаться двое суток за письменным столом своего шефа. А таких подвигов я еще никогда не совершал! Через несколько минут я зверски зевнул и заставил себя предпринять героическое усилие -- последнее на сегодня -- оторвать свою задницу от табурета и преодолеть тридцать шесть ступенек винтовой лестницы, отделяющие трактир "Армстронг и Элла" от темной уютной спальни. В финале я со сладострастным стоном рухнул на меховое одеяло и наконец-то исчез из этого прекрасного, но утомительного Мира. Утро началось великолепно, надо отдать ему должное: я проснулся совершенно самостоятельно и задолго до полудня. -- Вот теперь ты выглядишь, как человек, вполне способный обниматься с девушками. -- Одобрительно сказала Теххи, улыбаясь мне с порога спальни. -- И не только обниматься. -- Мечтательно сказал я. -- И вообще, в настоящий момент я вполне способен на что угодно... Оказалось, что я действительно был способен на все, в том числе и не опоздать на службу -- несмотря ни на что! Джуффина там еще не было, впрочем, это я как раз предвидел: вчера вечером у моего шефа было отчаянное лицо человека, решившего сражаться до последнего, даже мое предательство не помешало ему раз и навсегда покончить с проклятыми бумагами. По моим расчетам это великое событие вполне могло иметь место часа за полтора до рассвета, никак не раньше. Так что Джуффин честно заслужил право на небольшую передышку. Я даже не стал посылать ему зов и приставать с глупыми вопросами типа: "а что теперь?" Мне было совершенно ясно, что за такие вещи сэр Джуффин Халли и убить может -- между прочим, я абсолютно солидарен с ним в этом вопросе! В Зале Общей Работы царила настоящая идиллия: сэр Шурф Лонли-Локли восседал в кресле с таким видом, словно не так давно наконец-то заставил себя всерьез задуматься о судьбах мироздания и посвятил этому полезному занятию приблизительно пять-шесть суток -- не отвлекаясь на такие глупости, как сон и еда! Мелифаро примостился на краешке стола и демонстрировал всем присутствующим свои таланты в области клевания носом -- на мой взгляд, они граничили с гениальностью. Даже его ярко-малиновое лоохи казалось довольно тусклым, словно оно тоже здорово не выспалось. Бедняга Нумминорих ерзал на стуле, недоуменно созерцая их усталые физиономии. -- В этом помещении стало на одну хорошо выспавшуюся сволочь больше. -- Завистливо констатировал Мелифаро. -- И как тебе это удалось, чудовище? -- Элементарно. -- Гордо сказал я. -- Зашел в спальню, лег, закрыл глаза, а потом открыл -- приблизительно часов через восемь... или даже через девять. -- Этот тип сообщил мне примерно то же самое. -- Сварливо сказал Мелифаро, тыча пальцем в сторону Нумминориха. -- И мне так завидно, что я сейчас убью вас обоих. -- Вот так сразу возьмешь и убьешь? -- Искренне восхитился Нумминорих. -- Ага. -- С удовольствием подтвердил Мелифаро. -- В этом случае тебе просто придется работать еще больше. -- Злорадно сообщил я. -- Тебе не кажется, что твой медовый месяц чересчур затянулся, радость моя? -- При чем тут какой-то "медовый месяц"?! -- Возмутился Мелифаро. -- Кенлех уже начала забывать, как я выгляжу. Иногда бедняжка посылает зов моей маме, и та излагает ей полный список моих особых примет -- чтобы у нее был хоть какой-то шанс узнать меня при встрече... -- Хорош заливать! -- Фыркнул я. -- Вчера вечером я уходил отсюда предпоследним: в Управлении оставались только сэр Джуффин и наш с ним годовой отчет, великий и ужасный. -- Все правильно. -- Вздохнул Мелифаро. -- Трагедия состоит в том, что я пришел через несколько минут после твоего ухода, и сижу здесь до сих пор. Правда, мне все-таки удалось покончить со всеми своими делами -- почти за сутки до наступления Последнего Дня года... Кажется, это рекорд! -- А на кой ты тут, собственно говоря, сидишь, в таком-то случае? -- Усмехнулся я. -- Сам не знаю. -- Мелифаро удивленно захлопал глазами, потом на его лице появилось выражение абсолютного счастья. -- Ты гений, Макс! Я же действительно все сделал, а поскольку ты уже здесь... Получается, что мое дежурство тоже закончено! -- Совершенно верно. -- Тоном доброго дядюшки подтвердил я. -- Так что можешь проваливать. Нужна нам здесь твоя угрюмая рожа! -- Вообще-то считается, что мне полагается работать днем, а тебе ночью. -- Ехидно заметил Мелифаро, поспешно слезая со стола. -- Это даже написано в специальной бумаге, копия которой хранится в Королевской канцелярии. Когда-нибудь, через дюжину тысячелетий эту бумагу найдут какие-нибудь юные придворные историки, и поверят всему, что в ней написано, бедняги... Хорошего дня, ребята. Надеюсь, что вы мне не приснитесь: это было бы как-то слишком! С этими словами он с наслаждением потянулся и исчез за дверью. -- Тебе тоже не помешал бы небольшой отдых, Шурф. -- Тоном любящей бабушки сообщил я. -- Ты-то чего такой замученный? -- Спасибо, Макс, но боюсь, что я не могу позволить себе роскошь воспользоваться твоим любезным предложением. У меня скопилось довольно много дел, как всегда в конце года, и некоторые из них еще не завершены. -- Обстоятельно объяснил он. -- Все ясно. -- Вздохнул я. -- В таком случае мне придется послать зов в "Обжору", чтобы в твоей жизни случилось хоть что-то приятное. -- Очень своевременное решение. -- Лонли-Локли сказал это с таким серьезным видом, словно я только что совершил какое-нибудь выдающееся открытие, способное коренным образом изменить жизнь благодарного человечества. -- Макс, а почему у всех столько дел, а у меня наоборот -- никаких? -- Смущенно спросил Нумминорих. -- Потому что ты еще молодой и глупый. -- Назидательно сказал я. -- Когда я впервые встречал Последний День года в стенах этого Приюта Безумных, я тоже был единственным хорошо отдохнувшим человеком на обоих берегах Хурона. Но это проходит, и довольно быстро, к сожалению... Всего через пару лет ты будешь с нежностью и недоумением вспоминать сегодняшний день, гарантирую! Сэр Джуффин появился примерно через час, мы как раз успели приступить к финальной части зверской расправы над своим горемычным обедом. -- О, великолепный сэр Макс уже приступил к своему любимому занятию! Работать -- так ни в какую, а жрать -- это всегда пожалуйста! -- Ехидно заявил он, нахально выуживая из моей тарелки самый вкусный из знаменитых пирожков мадам Жижинды, который я предусмотрительно приберег на сладкое. -- Клевещете вы на меня. -- Вздохнул я. -- Двое суток за вашим грешным письменным столом -- это как бы не считается работой, а несколько несчастных пирожков -- это у нас, видите ли, великая жратва! -- Совершенно верно! -- Жизнерадостно согласился Джуффин, усаживаясь в кресло. -- Все так и есть... -- Он рассеянно покрутил в руках мой пирожок, так же рассеянно отправил его в рот и мечтательно улыбнулся. -- Мальчики, мы действительно покончили с этим ужасным годовым отчетом! -- Сообщил он. -- А посему жизнь прекрасна. Моя, по крайней мере... А твоя жизнь еще не прекрасна, сэр Шурф? -- По моим расчетам она станет прекрасной к завтрашнему утру, никак не раньше. -- Невозмутимо сообщил Лонли-Локли. -- К сожалению, я привык работать в определенном ритме, поэтому мои дела будут завершены утром Последнего Дня года -- не раньше, но и не позже, как всегда. -- Прими мои соболезнования. -- Сочувственно усмехнулся Джуффин. -- Ладно, мальчики, делайте что хотите, а я отправляюсь на улицу Старых монеток. До завтрашнего утра можете считать, что я умер, или подал в отставку... В конце концов, считается, что у меня есть заместитель, даже целых два. Вот пусть и отдуваются! А я уже дюжину дней не смотрел кино. -- Страсти какие! -- Уважительно сказал я. -- Кстати, могу вас обрадовать: в данный момент у вас остался только один заместитель -- то есть, я. Звучит не слишком обнадеживающе, правда? А сэр Мелифаро изволил отправиться баиньки. -- Я гордо огляделся. -- Правда, из меня мог бы получиться великолепный доносчик? -- Он из тебя уже получился. -- Одобрительно отметил Джуффин. -- Ладно уж, можешь отправляться в мой кабинет и начинать строчить доносы на все население Ехо, по алфавиту -- впрок, пока есть свободное время. -- А оно у меня есть? -- Восхищенно спросил я. -- Есть наверное. -- Джуффин пожал плечами. -- Если только Кофе и Кекки не понадобится твоя бесценная помощь, в чем я здорово сомневаюсь: накануне Последнего Дня года даже самые отъявленные злодеи слишком завалены незаконченными делами, чтобы предаваться своим любимым развлечениям. -- Ну, не все так страшно. -- Улыбнулся я. -- Все-таки им живется немного полегче, чем нам: по крайней мере, ребятам не приходится писать эти ужасающие годовые отчеты... Кстати, может быть предложите сэру Багуде Малдахану внести в Кодекс Хрембера новую разновидность наказания: заставлять наших несчастных преступников писать ежегодные отчеты о своей зловещей деятельности? Волна преступности тут же резко пойдет на спад, вот увидите! -- Мне очень нравится ход твоих рассуждений, но ничего не выйдет: такое наказание сочтут противоречащим духу Кодекса, как особо жестокое. -- Рассмеялся Джуффин. -- Ладно, я, пожалуй, все-таки пойду, пока на мою голову ничего не свалилось -- лучше уж пусть оно валится на твою голову, сэр Макс! -- Пусть валится. -- Обреченно согласился я. И завистливо спросил: -- Мультики смотреть собираетесь? Небось, опять "Тома и Джерри"? -- Не знаю... Выберу что-нибудь наугад. А если не понравится, разгневаюсь, испепелю полгорода, а потом выберу что-нибудь другое. -- Мечтательно сказал он. Тяжелая дверь со скрипом закрылась за нашим счастливым шефом. А потом началось черт знает что, как я и предполагал с самого начала. Сначала все-таки выяснилось, что сэру Кофе и леди Кекки позарез необходима наша помощь: одному милому молодому человеку пришло в голову, что конец года -- вполне подходящее время для того, чтобы подсунуть теплой компании Младших Магистров Ордена Семилистника, плотно засевшей в трактире "Пьяный дождь", ароматические свечи, щедро намазанные ядом Хопс -- между прочим, для приготовления этого зелья требуется применить Черную магию сорок третьей ступени! К счастью, у ребят из Семилистника хватило ума и удачи, чтобы вовремя унюхать это адское зелье, так что обошлось без жертв, но нам пришлось извлечь свои несчастные зады из уютных кресел и заняться поисками злоумышленника. Примерно за час до заката мы благополучно покончили с этим занудным приключением и передали непутевого бывшего Младшего Магистра давным-давно распущенного Ордена Лающей Рыбы в заботливые руки бравых ребят из Канцелярии Скорой Расправы, после чего мне пришлось спешно вносить кучу поправок в наш знаменитый годовой отчет -- вот что самое ужасное! Честно говоря, отравителю здорово повезло, что в это время он уже благополучно обживал уютную камеру Королевской тюрьмы Холоми: к моменту окончания работы я совершенно озверел, так что мне ужасно хотелось опробовать на нем свой собственный смертельный яд, который и готовить-то не нужно -- плюнул, и дело с концом! Не успел я перевести дух, как под дверью моего кабинета начала выстраиваться здоровенная очередь старших служащих Городской Полиции. Ребятам позарез приспичило разжиться моим автографом на своих отчетах о работе, проделанной по заданию Тайного Сыска: за удовольствие совершать бессмертные подвиги под мудрым руководством сэра Джуффина Халли им полагается оплата по тройному тарифу. Вообще-то считается, что я должен внимательно прочитать их писанину и проследить, чтобы отчеты наших бравых полицейских не были исполнены в жанре научной фантастики, но я решил что это немного чересчур: во-первых, информация такого рода никогда не задерживается в моей дырявой голове, во-вторых, у бедняг вряд ли хватило бы смелости принести мне на подпись слишком смелые литературные эксперименты... а даже если бы и хватило -- пусть себе привирают, сколько влезет, мне не жалко! В конце концов, мне не приходится оплачивать их неоценимые услуги из собственного кармана, а Его Величество Гуриг VIII, хвала Магистрам, официально признан самым богатым монархом нашего прекрасного Мира! Так что от полицейских мне удалось отделаться часа за два. Это можно было бы провернуть еще быстрее, но оказалось, что я как-то незаметно оброс довольно большим количеством приятелей, с которыми полагается вести светскую беседу: например, обсуждать многочисленные пороки их великолепного начальника, генерала Полиции Бубуты Боха и сочувственно качать головой, а на все это требуется время... Так что когда я наконец-то остался один, дело шло к полуночи. Я выглянул в Зал Общей работы и с удивлением обнаружил там Нумминориха. Бедняга задумчиво клевал носом в одном из кресел -- я так зашился, что забыл сообщить ему, что он может идти домой. -- Ох, а я-то думал, что ты уже давным-давно смылся! -- Виновато сказал я. -- Извини. Мне очень стыдно. -- Ерунда, Макс. -- Улыбнулся Нумминорих. -- Дома для меня непременно нашлась бы пара-тройка дел, а так я вроде бы на службе -- что с меня возьмешь! -- Логично. -- Согласился я. -- Вообще-то, я уже лет сорок не проводил конец года в столице. -- Доверительно сообщил Нумминорих. -- Я всегда уезжал куда-нибудь в горы графства Шимара, или в Гажин, к морю, или еще куда-нибудь, где меня никто не знает, примерно за дюжину дней до этого грешного события. Хенна сначала ужасно злилась, что я бросаю ее наедине со всеми незавершенными делами, а потом все взвесила и поняла, что от меня все равно никакого толку: своих незаконченных дел у меня никогда не было -- разве что оплатить счета -- а в ее собственных делах сам Лойсо Пондохва ногу сломает... На этом месте я восхищенно хихикнул. Там, где я родился, в подобных случаях принято говорить: "черт ногу сломит". Я подумал, что мой добрый приятель Лойсо Пондохва был бы весьма польщен, узнав о сходстве этих выражений. Время от времени его все еще скручивают тяжелые приступы тщеславия, что бы он там не говорил насчет того, что "от прежнего Лойсо совсем ничего не осталось"!... -- Разве это смешно? -- С любопытством спросил Нумминорих. -- Ага. -- Честно сказал я. -- А ты еще не привык к тому, что рассмешить меня -- легче легкого? -- Привык. -- Улыбнулся Нумминорих. -- И все-таки мне кажется, что ты делишь вещи на смешные и несмешные, руководствуясь какой-то странной, но все-таки существующей логикой. И я пытаюсь понять... -- Я и сам пытаюсь! -- Фыркнул я. -- И у меня не очень-то получается, если честно... Ты бы все-таки шел домой, парень. Я предпочитаю, чтобы меня окружали живые люди, а не измученные мертвецы, что бы там не думали по этому поводу наши горожане! -- Ладно. -- Кивнул Нумминорих. -- Домой -- так домой... А ты уверен, что тебе не нужна моя помощь? -- Вообще-то я никогда ни в чем не бываю уверен. -- Весело признался я. -- Но я искренне надеюсь, что на сегодня действительно все! А если окажется, что я ошибаюсь -- просто пришлю тебе зов. Оставшись один, я поудобнее устроился в кресле сэра Джуффина и сладко задремал: на мой взгляд, этот антикварный шедевр как нельзя лучше приспособлен для уютного клевания носом в рабочее время! Утро нового дня оказалось на редкость спокойным, я сам удивился. Судя по всему, мы взяли такой разгон, что действительно умудрились закончить все дела за целые сутки до этого грешного окончания года. Сэр Джуффин прислал мне зов и гордо заявил, что твердо намерен валяться в постели до полудня -- просто из принципа! Потом появился сэр Кофа и сообщил мне, что Кекки вынашивает точно такие же амбициозные планы касательно пребывания под одеялом. Я не возражал -- кто я такой, чтобы не дать леди выспаться?! И вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении, из меня веревки можно было вить! Так что я даже не дал себе труда возмутиться, что сэр Мелифаро, дезертировавший вчера сразу после полудня, все еще не спешит почтить Дом у Моста своим присутствием. Я даже не стал посылать зов -- ни ему, ни Кенлех. "Пусть себе дрыхнут, жертвы жестокой страсти, -- снисходительно думал я, -- что с них возьмешь!" Мне ужасно нравилось, что меня окружают исключительно бодрые лица наконец-то выспавшихся людей, слегка обескураженных неожиданно выпавшей возможностью побездельничать, просто лениво почесать языки за бесчисленными кружками камры. Было так здорово, что я даже не стал удирать домой: знать, что я могу сделать это в любой момент, и легкомысленно откладывать сие чудесное событие на потом, на мой извращенный вкус -- чертовски приятное состояние! Примерно за час до полудня я торжественно заявил, что все-таки собираюсь лишить всех присутствующих дивной возможности созерцать мою потрясающую физиономию. Лениво поднялся из кресла, закутался в теплую Мантию Смерти -- ребята наперебой утверждали, что на улице по-настоящему холодно -- и в этот момент в дверь зала Общей Работы просунулся кончик носа леди Кенлех. -- Что, девочка, этот бездельник, твой муж, решил, что теперь ты должна за него поработать? -- Усмехнулся сэр Кофа. Я тут же открыл рот, чтобы развить эту гипотезу, а потом посмотрел на Кенлех, похолодел и заткнулся. Мне стало совершенно ясно: девочка пришла, чтобы поведать нам дрянную историю... неописуемо дрянную историю, судя по всему! -- С Мелифаро что-то случилось? -- Чужим, деревянным голосом спросил я. Она молча кивнула и попыталась перевести дыхание. Мне потребовалось сделать то же самое: у меня в горле стоял какой-то противный комок, он мешал не только говорить, но и соображать. -- Но он жив? -- Не то вопросительно, не то утвердительно сказал Лонли-Локли. В звенящей тишине его голос показался мне безжалостно громким, как голос врача, замершего на пороге операционной после какого-нибудь рискованного развлечения со скальпелем. Кенлех снова молча кивнула, а потом испуганно уставилась на меня. Могу ее понять: выражение лица у меня в тот момент было то еще, я полагаю! -- Ну, если он жив, значит ничего непоправимого не случилось. -- Невозмутимо подытожил Шурф. -- Тебе следует успокоиться и рассказать нам все с самого начала, леди Кенлех. -- С этими словами он заботливо помог ей устроиться в кресле, вручил кружку с горячей камрой и даже осторожно погладил по голове своей смертоносной ручищей в здоровенной защитной рукавице -- событие, на мой взгляд, беспрецедентное! Впрочем, и сама Кенлех, и ее сестрички наделены редким даром пробуждать отцовские инстинкты в недрах загадочного подсознания господ Тайных Сыщиков, начиная с меня самого... -- Спасибо, сэр Шурф. -- Тихо откликнулась Кенлех. Дар речи, хвала Магистрам, вернулся к ней довольно быстро. -- Вообще-то я должна была просто прислать вам зов и попросить, чтобы кто-нибудь приехал к нам домой, но я так растерялась: все не могла решить, кому именно следует присылать зов в таких обстоятельствах -- Максу, или самому сэру Джуффину, или еще кому-нибудь... Поэтому я приехала. Решила, что расскажу обо всем тому, кого застану. Я невольно улыбнулся: время от времени с нашей