Одиссей. Потом понизил голос до шепота и сообщил: - Я собираюсь просто исчезнуть куда-нибудь подальше. Оказаться за пределами этого прекрасного мира мне пока не светит - ну и ладно! Но ведь здесь теперь полно мест, где никого нет - ни людей, ни богов... Тяжело находиться рядом с Олимпийцами и наблюдать, как их покидают последние остатки могущества и здравого смысла - всех, даже Палладу, как это не прискорбно! Я ведь знаю ее слишком долго, чтобы позволить себе роскошь не замечать перемен... Да и здесь у тебя не сахар, ты уж извини! Ты-то сам в порядке, но вокруг тебя вертится слишком много мертвецов, и рожи у них самые что ни на есть паскудные... Я очень хочу оказаться там, где нет никого, и бродить в одиночестве, пока не начнут гаснуть звезды над моей головой, и звучный голос невидимого распорядителя скажет, что представление закончено. Не так уж много я хочу, правда? - С тобой все ясно. - Понимающе кивнул я. - Не так давно на меня напала точно такая же блажь... Знаешь, чем это кончилось? Меня тут же обнаружили индейские боги и начали убивать: деловито, сосредоточенно и очень профессионально! - А, охотники! Да на кой я им сдался я же не какой-нибудь бог! - Равнодушно отмахнулся Одиссей. - К тому же Одноглазый рассщедрился, состряпал для меня амулеты, так что выкручусь, в случае чего... А твой могущественный слуга может помочь мне оказаться где-нибудь далеко-далеко? - На каком-нибудь краю света? Почему бы и нет! - Я покосился на Джинна и вежливо спросил его: - Тебе ведь не составит труда? - Нет проблем, босс! - С чудовищным акцентом типичного нью-йоркского таксиста пробасил он. На его огромной голове тут же появилась чудовищная форменная фуражка, которая, впрочем, сразу же исчезла. Мы с Одиссеем расхохотались от неожиданности. Не успев досмеяться, он исчез - вот это, я понимаю, быстрое обслуживание! Джинн вернулся через несколько секунд и невозмутимо предложил мне стакан тоника без джинна и льда, но с толстым ломтем горького лимона - в последнее время я почему-то предпочитал именно такую, безжалостно кастрированную версию своего любимого коктейля. - Куда ты его зафутболил? - С любопытством спросил я. - Куда-то очень далеко. Не знаю, как называются эти земли: в те времена, когда я изучал географию, их еще не было на картах... Это очень далеко, за Великим Западным Океаном, Владыка. Там хорошо. - Да? Какая-нибудь из Америк, надо полагать... Наш друг Одиссей там не пропадет? - Не знаю. - Флегматично ответствовал Джинн. - Вообще-то, пропасть можно где угодно, было бы желание... - Тоже верно. - Задумчиво согласился я. - Ладно, по крайней мере, он получил, что хотел. Большая удача, по нынешним-то временам! Я наконец развернул измятый листок бумаги, который принес мне Одиссей. Письмо Афины оказалось на редкость лаконичным. "Берегись, Макс: Геката что-то затеяла!" - Сообщала она. Ниже следовала приписка: "Ты обещал вернуться и объяснить, что означала твоя фраза "уйти вместе с ветром". Мне все еще интересно." - И кто ее учил сообщать информацию?! - Проворчал я. - Геката, видите ли, "что-то затеяла"! А что именно? И когда мне следует ждать ее в гости? И чего мне следует беречься? - Эта новость уже устарела. - Флегматично заметил Джинн. - Геката приходила сюда две ночи назад... - Как это?! - Опешил я. - Я что-то ее не заметил... - Разумеется. Ты спал, Владыка. Я решил, что ты не слишком обрадуешься такой гостье, и не стал тебя беспокоить. - А как же ты с ней разобрался? - Удивленно спросил я. - Это было просто. Знаешь, она переменила внешность... Она выглядела в точности как эта сероглазая богиня, которая пишет тебе письма. - Как Афина? Вот это да! - Я уже вообще ничего не понимал. - Она решила провести тебя, Владыка. Не гневайся, но я подозреваю, что у нее были некоторые шансы на успех... - Но зачем? - Иногда твоя наивность меня поражает. - Улыбнулся Джинн. - Она хотела соблазнить тебя - теперь я ясно выражаюсь? - Более чем! - Я почувствовал, что краснею. - Это у нее навязчивая идея, любовь с первого взгляда... Она, видишь ли, считает меня роковым красавчиком! - Скорее она считает, что это хороший способ отнять у тебя твою силу и встать во главе твоей армии. - Сурово сказал Джинн. - Наверное, тебе кажется, что это глупости, но такое действительно возможно! По крайней мере, теоретически... - Да? - Рассеянно переспросил я и с изумлением уставился на своего могущественного опекуна. - Но как же ты с ней разобрался? - Я решил, что ее идея касательно перемены внешности весьма недурна... Одним словом, я придал себе твой облик и устроил ей хорошую встречу. Знаешь, поначалу она мне поверила - даром, что богиня! - А ты воспользовался случаем и получил удовольствие по полной программе? - Я начал смеяться. - Ты хоть знаешь, что ты - самый настоящий гений?! - Я не гений, я просто Джинн. - С достоинством ответил он. - Представляешь, как она разгневалась, когда поняла, что к чему? - Не представляю! - Искренне признался я. - У меня слишком жалкое воображение... Но почему я не слышал шума борьбы... и вообще никакого шума? - Потому что ничего не было: ни шума, ни борьбы. - Гордо ответил Джинн. - Женщинам - в том числе и богиням! - очень опасно иметь дело с нами, джиннами. Геката больше не представляет никакой опасности - ни для тебя, и вообще ни для кого, даже для этих ослабших богов, которые дали ей приют. Можешь вообразить: мне пришлось помочь ей добраться домой: после нашего свидания ее могущества не хватало даже на это! - Так ты спас меня и молчал? - Улыбнулся я. - Ну ты даешь! - Какое там - "спас"! Просто избавил тебя от ненужных хлопот. - Скромно сказал Джинн. - Ты молодец! - Торжественно заключил я. А потом задумчиво уставился на писульку Афины. - Так мило с ее стороны предупредить меня об опасности... и так глупо - воспользоваться услугами обыкновенного гонца! Неужели она не могла найти другой способ связаться со мной? Она же все-таки богиня! - Почти утратившая свое былое могущество, не забывай! - Заметил Джинн. И задумчиво добавил: - Впрочем, может быть, она хотела, чтобы ее письмо попало к тебе слишком поздно? - Натравить на меня Гекату и посмотреть, что будет? И на всякий случай - если окажется, что вполне способен справиться с этой бедой - отправить мне это письмо, свидетельство дружбы и участия... Неплохая интрига! - Печально улыбнулся я. - Если это действительно интрига, то довольно примитивная, Владыка. - Возразил Джинн. - Боюсь, что ты никогда прежде не интересовался делами такого рода. Возможно, они казались тебе незаслуживающими внимания, а может быть, ты никогда не считал окружающих тебя людей серьезными противниками и, как следствие, не утруждал себя изучением их стратегии... Так или иначе, но я уже давно заметил, что ты не слишком силен в искусстве хитростей и уловок! - Теперь уже не обязательно этому учиться, правда? - Вздохнул я. - Во-первых, у меня есть ты... а во-вторых, какие уж теперь "хитрости и уловки": все равно, скоро все закончится. - Кто знает... - задумчиво протянул Джинн, - кто знает! - Он не добавил: "дорогой Ватсон", хотя мне показалось, что к тому шло... Ночь принесла с собой тревогу - во всяком случае, мне опять не спалось. Я не мигая пялился на пламя костра, хотя знал наверняка, что Локи там не появится. Уж он-то был не из тех ребят, которые имеют дурную привычку возвращаться после того, как их губы произнесли слово "прощай". Я мог спорить на что угодно, что Локи больше никогда не возникнет в моей жизни - разве что я сам сверну дюжину-другую гор, чтобы еще раз перекинуться с ним парой словечек! Тем не менее, я продолжал смотреть на огонь - словно действительно верил, что теперь все мои гости будут входить именно через эту дверь... Ага, как бы не так! На этот раз "гости" появились из темноты - незваные, молчаливые и безжалостные, они плотным кольцом окружили меня. На этот раз я не испугался и не удивился, увидев их снова - скорее просто по-детски огорчился тому, что они все-таки вспомнили обо мне, вопреки моим смутным надеждам, основанным исключительно на собственной склонности бросать те дела, которые не удавалось сделать с первой попытки, а уж со второй - и подавно! У меня по-прежнему не было никакого плана. Я понятия не имел, каким образом буду сражаться с многоликими богами древних ацтеков - могущественными, непостижимыми и полными сил, как в первый день творения... Черт, если разобраться, я как был беспомощным мальчиком, так им и остался! Правда, я больше не был перепуганным - не знаю уж почему... Вместо страха я испытал какое-то отрешенное, равнодушное, но вполне поддающееся формулировке раздражение: "ну вот, здрасьте, опять все сначала!" И тут Джинн совершил поступок, которого я никак от него не ожидал - самый идиотский и бессмысленный, как мне тогда показалось. Вместо того, чтобы попытаться извлечь меня из молчаливого враждебного кольца нечеловеческих силуэтов, или, на худой конец, снова отправиться за подмогой к Одину, он просто нажал на кнопку "play" на нашем новеньком музыкальном центре. Сказать, что я был ошеломлен - значит не сказать ничего! Откуда-то издалека, словно во сне, я услышал первые аккорды квиновского "Innuendo". "Мать твою, они пришли за моей головой, а мой единственный защитник вдруг решил заняться музыкальным оформлением этого знаменательного события!" - Эта мысль - слишком уж четко сформулированная, если учесть, что мне следовало не выпендриваться с комментариями, а спасать свою единственную и неповторимую шкуру - оказалась первой и последней в моей внезапно опустевшей голове... впрочем, что касается шкуры - я совершенно точно знал, что у меня нет никаких шансов! Но индейские боги почему-то не торопились приступать к операции. Кажется, выходка Джинна порядком озадачила и их - или они просто слушали музыку?! Наша немая сцена затягивалась, "квины" уже успели добраться до середины, до того самого места, на котором я всегда ощущал изумительный щекочущий холодок, поднимающийся по позвоночнику к затылку, когда их голоса, трогательно и вульгарно смахивающие на голоса начинающих ангелов, старательно выводили: "You can be anything you want to be". "Ты можешь быть, чем захочешь" - это было здорово похоже на подсказку, но я все еще не знал, что мне делать с этой чертовой подсказкой... - Делай, как они говорят, Владыка! У тебя больше нет ни секунды времени! - Яростно крикнул Джинн. Это было похоже на внезапное пробуждение после долгого тяжелого сна - пробуждение от пронзительного телефонного звона, когда сначала вскакиваешь на ноги и несешься к верещащему аппарату, каким-то образом отвечаешь впопад, и вообще ведешь себя так, как надо, и только потом, закончив разговор, с изумлением прислушиваясь к ощущениям в собственном теле, каким-то чудом вернувшемся к жизни, вспоминаешь, с каким волнением ждал этого самого звонка накануне вечером - или всю жизнь?... Все было очень похоже: мне каким-то образом удалось стряхнуть с себя смертельно опасное оцепенение и наконец-то с пронзительной ясностью осознать, что я действительно "могу быть всем, чем захочу" - да здравствует немудреная университетская лирика "квинов"! Мне больше не было нужды оставаться беднягой Максом - перепуганным и беспомощным человечком, окруженным неведомыми, непостижимыми и чертовски опасными существами. Я мог быть чем угодно, в том числе и одним из них, и я стал одним из них, и с облегчением расхохотался - или визгливо замяукал? - оскаливая великолепные клыки ягуара - поскольку моя голова больше не была человеческой головой, а мои многочисленные конечности не имели ничего общего с двумя неумелыми человеческими руками, к которым я, признаться, изрядно привык... Где-то на периферии моего сознания промелькнула сцена: я вонзаю зубы в первое попавшееся горло и маленькими, но жадными глотками пью теплую солоноватую кровь, а мои когти вонзаются в тонкую кожу надбровных дуг и медленно ползут выше, оставляя на своем пути широкие багровые борозды. Это продолжалось всего мгновение, но окружившие меня боги успели заглянуть в мои сверкающие глаза, уяснить, что к чему, и деликатно отступить на несколько шагов, разомкнув кольцо. Впрочем, мне так и не довелось узнать вкус их крови: драки не вышло, она попросту больше не была нужна. Мы были одной породы - я и эти странные ребята, единственные существа, которых я по-настоящему, смертельно боялся в последние месяцы, и уж тем более ни на миг не мог вообразить своими потенциальными приятелями. Впрочем, мы с ними действительно никогда не нуждались в обществе друг друга, а уж сейчас - и подавно. Я снова оскалил зубы и зарычал - теперь звуки, вылетавшие из моей гортани не имели ничего общего со смехом: я больше не желал веселиться, я защищал свою территорию - весь этот прекрасный умирающий мир был моей территорией, и я не собирался проявлять гостеприимство: существо, которым я стал, вообще понятия не имело, что такое гостеприимство, и зачем оно нужно... Мои лапы взметнулись к звездам: я желал, чтобы они ушли отсюда и указывал им путь. Они согласились с моим решением, поскольку знали, что сейчас сила на моей стороне, к тому же, им всегда было глубоко безразлично, где находиться... Потом у моего костра осталось только одно чудовище, и это был я сам. Но я быстро сообразил, что мне не обязательно вечно оставаться этим самым чудовищем: теперь я вполне мог позволить себе роскошь еще какое-то время побыть душкой Максом с двумя руками, двумя ногами и умеренно обаятельной рожей на одной-единственной голове - почему бы и нет? Это обличье по-прежнему нравилось мне больше прочих: все-таки привычка - великая сила!... - Они приходили, чтобы разбудить меня, да? - Тихо спросил этот самый Макс у своего приятеля Джинна. Я слышал свой голос как бы со стороны и знал, что теперь так будет всегда: кем бы я ни стал, настоящий Я всегда будет стоять немного в стороне и с равнодушным любопытством прислушиваться к происходящему... - Разбудить... или убить - как получится. Думаю, им было абсолютно все равно, чем закончится ваша встреча. - Спокойно сказал Джинн. - Спасибо, что включил эту песенку. - Улыбнулся я. - Без нее, пожалуй, ничего бы не получилось! - Ты сам ее включил. - Флегматично ответил Джинн. - Я не прикасался к этой игрушке. Я вообще ничего не делал, пальцем о палец не ударил со дня нашей встречи, все эти маленькие нестоящие чудеса ты совершал сам, просто тебе было удобнее думать, что их делаю я... Я не стал ни возражать, ни даже удивляться. Сам, так сам - какая, к черту, разница?! Возможно, мой могущественный опекун действительно был просто одной из моих конечностей - самой самостоятельной и непостижимой, но все-таки моей собственной рукой... - Я хочу отправиться в путь - прямо сейчас! - Сообщил я Джинну. - Море уже близко - часах в трех пути, и наши странствия по пустыне должны закончиться еще до рассвета. Не думаю, что моей армии действительно так уж необходимо дрыхнуть по ночам - просто они помнят, что делали так всегда, пока были живы, и не хотят ничего менять. Забавно, что человек способен остаться при своих привычках даже после смерти, правда?... Ничего, как привыкли, так и отвыкнут! Поехали. Только тут я понял, что говорю сам с собой. Джинна больше не было - он исчез, не прощаясь и не предупреждая, просто исчез, растаял, как предрассветный туман. Я уже откуда-то знал, что он ушел навсегда, теперь он был свободен от необходимости ошиваться вокруг моей персоны, и вообще от любой необходимости - просто потому, что я больше не нуждался в его помощи, защите и опеке - и поморщился от сокрушительной боли в груди - она была короткой, но пронзительной и жестокой. Я удивленно понял, что все еще способен страдать, теряя друзей - а каким еще словом можно назвать существо, чье исчезновение причиняет тебе боль?! - и еще я понял, что так будет всегда: никакое могущество и никакие метаморфозы не смогут избавить меня от боли - разве что теперь у меня хватало силы жить так, словно она разрывает чужое сердце... - Прощай, душа моя. - Тихо сказал я равнодушной темноте. - Мне было спокойно за твоей надежной спиной - даже если она была обыкновенным наваждением! И спасибо за твои чудеса - кто бы из нас их не совершал... Ласковый теплый ветерок дунул мне в лицо, он принес с собой сладкий запах цветущих фруктовых деревьев, а через несколько секунд я с изумлением убедился, что мои волосы и плечи усыпаны нежными розовыми лепестками - кажется, именно так цветет персик, хотя ботаник из меня тот еще, конечно... Это было самое настоящее чудо - простенькое и совершенно непрактичное, зато сокрушительно очевидное, и оно не было делом моих рук, в этом я мог поклясться! Мой приятель Джинн каким-то образом услышал меня и ответил - я был в этом совершено уверен. Я понял, что по моей щеке ползет горячая мокрая дрянь - дань сентиментальности и явно несамурайскому воспитанию, полученному в детстве - но через короткое мгновение мои глаза были абсолютно сухими, тело - легким, как один из этих чертовых персиковых лепестков, а сердце - пустым и веселым, как никогда прежде. Синдбад сам подошел ко мне и опустился на песок, чтобы мне было легче забраться на его горбатую спину. - Поехали, ребята. - Тихо сказал я. Мой дромадер зашагал вперед размеренным шагом. Я не оборачивался, поскольку и так знал, что мои люди уже проснулись и последуют за мной, как миленькие - а куда они денутся?! Мы так долго шли к морю - кто бы мог подумать, что оно умудрится открыться нашим взорам так внезапно, словно до сих пор мы вообще не подозревали о его существовании! Когда до меня дошло, что линия горизонта уже сливается не с золотисто-серым песком, а с водой, я вдруг вспомнил дурацкий старый анекдот: "ничего себе пляжик отгрохали", и криво улыбнулся правым уголком рта. Создавалось такое впечатление, что чувство юмора сохранилось только у моей правой половины - боюсь, рассмешить левую сейчас не удалось бы даже мистеру Бину! - Как мы будем переправляться через море, Али? - Озабоченно спросил Мухаммед. - Как-нибудь, по воле Аллаха. - Ехидно усмехнулся я. - Ты собираешься строить корабли? - Не унимался он. - Никаких кораблей! - Твердо сказал я. - Любой корабль станет Нагльфаром, или тенью Нагльфара, или воспоминанием о нем... Поэтому кораблей не будет. - Думаешь, воды позволят нам пройти по ним, как по суше? - Понимающе спросил Мухаммед. - "По воде аки по суху"? Это мне тоже не подходит: слишком похоже на одну знакомую легенду. - Решительно сказал я. - Ну их к дьяволу, эти легенды! Без них мне как-то спокойнее. - Но как же тогда? - Не отставал Мухаммед. - Поживем - увидим! - Улыбнулся я. - Еще полчаса можно не утруждать себя размышлениями. Целых тридцать минут, каждая из которых состоит из шестидесяти секунд - ты можешь сосчитать, сколько счастливых мгновений безмятежности уготовила нам наша щедрая судьба? Будь мужественным, друг мой, и прими этот бесценный дар! Магомет изумленно посмотрел на меня - в другое время и в другом месте я бы непременно подумал, что он вспоминает номер телефона, по которому можно вызвать дежурную бригаду Скорой Помощи. После долгой паузы он покорно кивнул, развернулся и уехал - наверное, отправился транслировать мой незамысловатый ответ своим коллегам. Что касается меня самого - я честно воспользовался собственным советом и еще полчаса наслаждался возможностью не предпринимать никаких умственных усилий. - Такая мокрая вода! - Весело сообщил я небу над своей головой, когда ленивая волна прибоя с любопытством лизнула мозолистые ноги своего дромадера. Синдбад недовольно помотал головой и отступил на шаг назад. - Эта мокрая вода еще не знает, что она вполне может стать твердой и сухой. - Снисходительно сообщил я Синдбаду. - Куда уж ей: в этих местах никогда не было зимы. Теперь будет. - Это решение пришло ко мне совершенно самостоятельно: я вдруг вспомнил, что в природе существует такая замечательная штука как мороз, который превращает зыбкую и ненадежную стихию в скучную, скользкую, но вполне надежную твердь. Стоило только подумать: мне в лицо ударил первый порыв ледяного ветра. Он дул с севера и, судя по всему, намеревался в кратчайшие сроки заморозить все, что встретится на его пути. Несколько секунд я зябко ежился, а потом просто утратил представления о "холодном" и "теплом": температура воздуха, соприкасавшегося с моей кожей, больше не имела для меня никакого значения. Ничего удивительного, если разобраться: не страдал же я до сих пор от жары - путешествуя по Сахаре в самый разгар лета, между прочим!... Да и никто в моем войске от нее не страдал - в некоторых случаях не так уж плохо быть мертвым! - О'кей, делаем привал. - Сказал я. - Если все так пойдет, через час можно будет ехать дальше... - Макс, а куда подевался Джинн? - Робко спросила Доротея. - И у кого теперь можно попросить чашечку кофе? - Джинна больше нет. Его контракт кончился. Подозреваю, что он счастлив и свободен, чего и нам желает... А что касается чашечки кофе, просить ее теперь не у кого. - Печально улыбнулся я. - Пикник закончился, дорогая, начались суровые походные будни... Впрочем, я совершенно уверен, что если ты здорово захочешь, ты получишь свою чашечку кофе и вообще все, что тебе понадобится - не знаю уж, каким способом! - Смотри-ка, она уже у меня в руках! - Растерянно сообщила Доротея. - Горячая какая... Это ты сделал? - Не думаю. - Честно сказал я. - Скорее всего, ты сама. - Но как? - Тебе виднее. - Улыбнулся я. - У меня есть хорошая новость, Дороти: мы в стране чудес, и каждый из нас может все... У меня есть еще одна новость: мне кажется, так было с самого начала, еще до того, как началась эта дурацкая катавасия с "концом света", просто мы никогда толком не пробовали "смочь" это самое "все" - руки не доходили. Ежедневные хлопоты, размеренный ритм жизни, скучная утренняя газета, скучный вечерний трах - какие уж там чудеса! Доротея нерешительно кивнула и тут же отпрянула в сторону: на нее обрушился целый ворох газет. Они появлялись из ниоткуда и медленно кружась в воздухе, опускались под ноги доротеиной верблюдицы. - Боже! Стоило только на мгновение загрустить, что я уже никогда не прочитаю утреннюю газету - и вот... - Растерянно прошептала она. - Хорошо, что ты соскучилась именно за газетами - в противном случае, на тебя могла бы свалиться толпа голых мужчин. - Рассмеялся я. А потом сочувственно добавил: - Теперь тебе прийдется быть очень осторожной с маленькими мимолетным желаниями: такова расплата за могущество! - Что ты со мной делаешь? - Дрожащим голосом спросила она. - Что ты делаешь со всеми нами? - Я ни с кем ничего не делаю. Оно само с вами происходит. Вернее, с нами. Можешь считать, что я - первый подопытный кролик... или крыса: говорят, они на редкость живучие твари... Учти: первый - отнюдь не значит "самый лучший", а посему воздержись от восторженного преклонения - вон даже Мухаммед воздержался! - "Я только прелюдия для лучших игроков, о братья мои! Делайте по моему примеру! И кого вы не научите летать, того научите быстрее падать!" - Произнес за моей спиной голос Анатоля. - Что? - Изумленно переспросил я. Анатоль с видимым удовольствием продемонстрировал нам великолепную работу своего дантиста: его роскошная улыбка обнажала штук семьдесят зубов, никак не меньше! - Так говорил Заратустра. - Невозмутимо объяснил он. - Когда-то в юности у меня была слабость к Ницше, и я до сих пор помню несколько отрывков. Все ждал случая блеснуть интеллектом, а тут такая оказия! - Хорошо сказано. Наверное, когда он это говорил, над ним отверзся Космос... а из Космоса на него тут же посыпались утренние газеты - в точности как на меня. - Невозмутимо сказала Доротея. - На кого - на Ницше? - Обрадовался Анатоль - Да нет, на Заратустру! - С самым серьезным видом возразила она. Мы с Анатолем переглянулись и расхохотались от неожиданности. - Да нет, вряд ли! - Сквозь смех пробормотал я. - Ну откуда было твоему Заратустре знать о такой сакральной тайне человеческого бытия, как утренняя газета?! - А у меня получится какое-нибудь чудо? - Заинтересованно спросил Анатоль. - Сначала тебе прийдется закурить! - Фыркнула Доротея. - Некурящие очень медленно обучаются творить чудеса... да и "быстро падать" вашему брату трудновато! Анатоль попытался изобразить возмущение на своей физиономии, но махнул рукой и снова рассмеялся. Мы стояли на берегу замерзающего Средиземного моря и ржали как школьники, впервые попробовавшие марихуану, а северный ветер делал свое дело: начиналась зима - но даже про себя я не называл ее "последней зимой человечества" - и не только потому, что терпеть не могу пафосных формулировок, просто уже тогда я совершенно точно знал, что на смену этой зиме может прийти новая весна - стоит только захотеть... Наш путь через ледяную пустыню, в которую превратилось одно из самых теплых морей, был долгим, но мои воспоминания о нем вполне могут уместиться в нескольких строчках: дни сменялись ночами, а мы шли вперед сквозь сияющее ослепительной белизной пространство, не оглядываясь и не останавливаясь. Оглядываться было некуда, останавливаться - незачем: никто из нас не нуждался ни в отдыхе, ни в еде, ни в тепле. Ничего удивительного: армия мертвецов - самая подходящая команда для штурма Северного Полюса, который, впрочем, нам пока был без надобности... - Теперь зима вполне может закончиться. - Сказал я, когда натруженные ноги моего дромадера ступили на усыпанный снегом песок. Звуки собственного голоса вывели меня из дремотного оцепенения, в котором не оставалось места ни для того Макса, которым я был когда-то, ни для того странного существа, которым я стал. Я оглянулся назад с искренним интересом человека, проснувшегося в незнакомой обстановке. То, что я увидел, не потрясло меня до глубины души - но только потому, что я давно утратил счастливую способность испытывать потрясение. Вообще-то, зрелище, представшее перед моими глазами вполне заслуживало того, чтобы распахнуть рот, аккуратно уложить на грудь нижнюю челюсть, и пребывать в таком состоянии несколько часов кряду... Однородной пешей толпы, которая долго и нудно топала за мной по пустыне, больше не было. Мои ребята совершенно самостоятельно обзавелись самыми разными транспортными средствами, облегчающими передвижение по льду - это только я, как последний идиот по-прежнему восседал на верблюде! Здесь были снегоходы и северные олени, автомобили с обмотанным цепями колесами и собачьи упряжки. Некоторые просто встали на лыжи, или надели коньки. Кошмарная эклектика, но я был в восторге! - Молодцы, ребята. - Нежно сказал я. - Можете ведь, если захотите! Подняв голову, я обнаружил, что у нас по-прежнему есть авиация - более того, к нашему заслуженному авиаполку, отличившемуся в бою с Олимпийцами, присоединились и другие любители: среди одинаковых реактивных мессершмидтов я увидел и музейные экспонаты начала века, и парочку дельтапланов, и один здоровенный пассажирский Боинг-747 с эмблемой компании Delta, и совсем уж странные экспериментальные конструкции, футуристические очертания которых могли бы украсить любой авиасалон. Сейчас все они неподвижно зависли в воздухе - вообще-то, это совершенно невозможно: так могут вести себя только вертолеты, которых было не слишком много в моем безумном военно-воздушном флоте - однако факт оставался фактом, все эти летательные аппараты замерли, словно кто-то нажал соответствующую кнопку и на время остановил изображение на киноэкране. Я сразу понял, в чем дело: никто из моих людей не мог опередить меня ни на шаг, они были вынуждены следовать по моим следам, и отменить этот закон природы было так же невозможно, как совсем недавно было невозможно отменить закон всемирного тяготения... Мне тут же пришло в голову, что когда-нибудь им непременно прийдется научиться и этому - перспектива явиться к месту Последней Битвы в хвосте собственной армии казалась мне более чем соблазнительной! "А почему, собственно говоря, "когда-нибудь"?! - Тут же подумал я. - Вот прямо сейчас пусть и попробуют!" Через несколько секунд один из самолетов - трехэтажная фанерная "этажерка", выкрашенная в вызывающе яркий красный цвет, с пафосными черными крестами на крыльях медленно полетел вперед. Я вспомнил, что видел это трогательное сооружение в одном из каталогов и понимающе рассмеялся, поскольку в свое время где-то вычитал, что знаменитый фон Рихтхоффен имел милую привычку возить в кабине своего "фокера" коробку с сигарами и ящик с шампанским - я ни на секунду не сомневался, что этот ценный груз и сейчас имеется на его борту. - Молодец, Красный барон! Так и надо! - Весело сказал я, задрав голову к небу и с удовольствием отмечая, что некоторые авиаторы уже последовали его примеру. Снег под моими ногами тем временем стремительно таял. Зима, которая, по идее, должна была стать эффектной декорацией к "закату человечества", благополучно заканчивалась. Я спешился и опустился на влажный песок. Откуда-то тут же появился Мухаммед и уселся рядом. У него было счастливое лицо, беззаботное, мечтательное и немного усталое, как у школьника в первый день летних каникул. Вот уж никогда бы не подумал, что лицевые мускулы сурового пророка способны так радикально расслабиться! Подтянулись и остальные, моя великолепная четверка "всадников Апокалипсиса" в полном составе бухнулась на песок рядом со мной. Я заметил, что Анатоль обнял за плечи Доротею - так непринужденно, словно вот уже много лет только этим и занимался, да и она, судя по всему, приняла его нежный жест как должное. "Так и надо, - подумал я, - не знаю уж, почему, но так и надо!..." Князь Влад, судя по всему, окончательно впал в детство: я заметил, что он достал из-под плаща крошечного дракончика - сувенир на память о моем приятеле Локи - и осторожно погладил его по голове. Рептилия воспользовалась случаем и цапнула за палец своего благодетеля, Дракула поспешно сунул травмированную конечность в рот - в точности, как пятилетний мальчишка! Мои невольные волонтеры, тем временем, бросали на берегу свои транспортные средства и неторопливо шли дальше. Как я и хотел, они спокойно проходили мимо меня - некоторые отвешивали мне вежливый поклон, некоторые - о, небо! - просто проходили мимо, спокойные и глубоко равнодушные к моей персоне. Оно и правильно: ребята явились ко мне не откуда-нибудь, а прямехонько из своих могилок, а мертвым не должно быть никакого дела до того, кто ведет их к неведомой (и на фиг им самим не нужной) цели!... - Теперь мы будем следовать позади всех. - Ответил я на немой вопрос в глазах Доротеи. - Так надо. Она молча кивнула. Мы остались сидеть на песке, а мимо нас проходили люди. Только теперь я понял, что в моем войске было далеко не все человечество: насколько я мог судить по их лицам и одежде, подавляющее большинство составляли наши современники - среди них были представители всех рас и социальных слоев - и обитатели средневековья - в основном, европейцы, арабы и иудеи. Встречались, конечно, и совсем экзотические ребята: то какой-нибудь обремененный грузом драгоценностей и парадным костюмом восточный правитель, то обнаженный эллин - но погоды они не делали. - Хотел бы я знать, где все остальные? - Кажется, Анатоль сделал те же выводы, что и я. - Где индийцы? Где, черт побери, китайцы? Их же должно быть не знаю уж сколько миллиардов! Где самураи, викинги и африканские вожди? - Викинги, скорее всего в Вальгалле. - Улыбнулся я. - Что касается остальных - получается, что они тоже в каких-нибудь своих "вальгаллах"... играют там в карты с Анной, Лиз и Кейт! - Что?! - Опешил Анатоль. - Не обращай внимание, дружище.- Вздохнул я. - Эта шутка предназначалась не тебе, а Локи. А поскольку его тут нет, будем считать, что я просто бормочу себе под нос всякую чушь - с кем не бывает... - Они не "мертвые духом". - Сумрачно сказала Доротея. Эти ваши китайцы, индийцы и африканские вожди. Они лучше нас. - Не лучше, а просто другие. Другие люди. с другой судьбой. - Неожиданно сказал князь Влад. Мы все подскочили как ужаленные и изумленно уставились на него. - Мне надоело быть самым безумным... и самым глупым из вас. - Спокойно сказал Дракула. - Мне с самого начала хотелось участвовать в ваших мудрых беседах на равных, но ваши речи казались мне смутными, да и все остальное было как в тумане. Я очень хотел стать таким же как вы... или даже умнее вас. Кажется, у меня получилось... но теперь ваши разговоры больше не кажутся мне такими уж мудрыми, да и я сам не излечился, просто сменил одно безумие на другое. Никогда еще я не чувствовал себя столь растерянным, господа! - О, если уж ты чувствуешь себя растерянным, значит ты действительно стал мудрецом, князь. Уверенность - привилегия дураков. Им можно позавидовать. - Вздохнул Мухаммед. - Сожаления - тоже привилегия дураков. Только по этой причине я не сожалею о том, что стал таким же, как вы. - Спокойно кивнул Влад. "А почему бы и нет? - Подумал я. - Дороти захотела получить утренние газеты - и получила. Другие захотели пересечь замерзшее море на снегоходах, или пролететь над ним на "Боинге" - и пожалуйста! А князь захотел стать "таким же умным", как мы - и получил, чего хотел, почему бы и нет?!" - Если верить одной дурацкой, не помню уж, из какого текста выдернутой цитате, то мы в аду, ребята. - Неожиданно рассмеялся Анатоль. - Какой-то умник однажды ляпнул, что ад - это исполнения самых заветных желаний. Но если так оно и есть... По-моему, все не так уж страшно! - Не так уж страшно, да. - Согласился Дракула. - Но и не сахар... Потом мы дружно умолкли и принялись ждать, когда вся наша армия пройдет мимо. Это продолжалось почти целую вечность, но мы не так уж и торопились, если честно... - А это еще что такое? - Изумленно спросила Доротея, указывая в сторону моря. - Ничего особенного, - снисходительно ответил Анатоль, - просто очень много соленой воды... ой! - Вот именно, что "ой"! - Насмешливо сказала она. - Это подводная лодка, я ничего не перепутала? - Ты ничего не перепутала. Самая настоящая субмарина, немного старомодная - времен Второй Мировой войны, если я не ошибаюсь. - Удивленно согласился Анатоль. Он с надеждой покосился на меня: - Макс, ты что-нибудь понимаешь? - Нет. - Гордо заявил я. - Я никогда ничего не понимаю. Причем от рождения!... Впрочем, в данном случае я все-таки догадываюсь, кто сидит в брюшке у этой селедочки. Сейчас оттуда вылезет дядюшка моей подружки Афины - Нептун, он же Посейдон, собственной персоной. Если верить Гомеру, у него скверный характер... Впрочем, не думаю, что он опаснее, чем его сумасшедшие родственнички! Скорее уж, наоборот. - Хорошо, когда есть Макс! - Улыбнулась Доротея. - Ты все разъяснил, и сразу стало смешно: бог Нептун на субмарине - это надо же! Бред какой-то! - Конечно, бред! - Фыркнул я. - А как ты хотела?! Я неохотно оторвал свою задницу от песка, выпрямился и с удовольствием потянулся. А потом сделал несколько шагов к воде, навстречу нашему новому оппоненту. Честно говоря, я собирался просто сказать ему, чтобы убирался на фиг - не до него, дескать, сейчас. Но в последний момент я передумал: решил насмешить своих ребят. - Десять, девять... - я старался говорить бесстрастным металлическим голосом оператора из Центра Управления Полетами, - пять, четыре, три, два, один - старт! Субмарина послушно взмыла вертикально вверх, вода вокруг нее кипела и булькала - вернее, грохотала! - Что ты с ним сделал, Али? - Изумленно спросил Мухаммед. - Отправил его в космос. Извини, дружище: эта шутка не для тебя и, боюсь, не для князя. Вы-то никогда не смотрели по телевизору, как стартуют космические корабли, и вообще не знаете, что это такое... - Он улетел вверх, к облакам? А он не потревожит Аллаха? - Осторожно поинтересовался Мухаммед. - Не знаю. - Честно сказал я. - Надеюсь, что нет... Впрочем, если даже и потревожит - так им обоим и надо! Я вернулся на свое место и задумался. "Надо бы все-таки разобраться с Олимпийцами. Чтобы больше не было никаких недоразумений. Не хочу я с ними воевать - а значит, не буду! А уж с Одином тем более... Нечего идти на поводу у дурацких предсказаний! - Решил я. - Сегодня же к ним и отправлюсь - чего тянуть?! Да и времени у нас почти не осталось. Не знаю уж, когда наступит этот чертов зимний солнцеворот, но подозреваю, что очень скоро..." - О чем ты молчишь? - Робко спросила Доротея. - О чем-то важном, или о пустяках? - Хороший вопрос! - Обрадовался я. - Разумеется, я молчу о сущих пустяках: ничего "важного" у нас уже не осталось... - Может быть, нам пора идти? - Неуверенно предложила она. - Может быть. - Легко согласился я. - Пошли, если хочешь... Кстати, у меня хорошая новость: сегодня у нас намечается привал на всю ночь - как в старые добрые времена. Только Джинна не будет... впрочем, у нас уже давно каждый сам себе джинн! Через несколько часов солнце устало взирать на творящиеся под ним безобразия и решительно поползло к северному горизонту - я уже давно заметил, что оно больше не считает своим гражданским долгом покидать небо непременно через традиционный западный выход. Мы остановились на ночлег: на эту ночь у меня были большие планы. Я увидел, что впереди один за другим загораются костры - не думаю, что кто-то из наших действительно нуждался в тепле, но возможно, они просто полюбили часами смотреть на огонь?... На сей раз я не стал укладываться спать, чтобы увидеть во сне амбу Афины и своих не то врагов, не то старых приятелей. Я просто дождался, когда луна разбавит своим молочным светом густую темноту ночи, и долго смотрел на эту небесную колдунью из-под полуопущенных век, пока все остальное - задумчивые лица моих "генералов", светлые силуэты наших дромадеров, которых мы, сентиментальные олухи, так и не потрудились превратить во что-то иное, яркие точки далеких костров и холодные бусинки еще более далеких звезд - не исчезло в белесом тумане. А потом туман рассеялся, я опустил глаза и увидел под своими ногами знакомую узкую тропинку, взбирающуюся наверх, к жилищу прекрасной сероглазой богини... Я был вынужден признаться себе, что выбрал довольно замысловатый способ преодолевать пространство - вообще-то, мне было бы вполне достаточно просто высказать вслух свое пожелание, и все совершилось бы само собой, без продолжительной медитации, лунного света, медленной замены одной реальности на другую и прочей книжной чепухи... Но я всегда был любителем чесать левое ухо левой же рукой, предварительно перекрутив ее вокруг шеи, как самый идиотский из шарфов! Я торопливо пошел по тропинке, с удовольствием отмечая. что мое сердце больше не бьется о ребра, как перепуганный крольчонок о прутья клетки, и дыхание не учащается на крутом подъеме - это было приятное открытие. Честно говоря, до сих пор моя спортивная форма всегда заставляла желать лучшего... - Сегодня у нас будет гость, Нике. - Сказал я, пряча за пазуху мешочек с рунами. Афина ничего не ответила, только удивленно посмотрела на меня - дескать, "с чего ты взял?" - Вот увидишь. - Пообещал я. - Мои руны еще никогда мне не лгали - еще чего не хватало! - А что за гость? - Неохотно спросила она. - Это они хоть знают, твои хваленые руны? Я не обратил внимания на ее непочтительный тон: на моей памяти нрав Афины всегда был тяжелым, а уж в последнее время он испортился окончательно, но я дав