но словно бешеный смерч ворвался во двор: грохот копыт, дикое ржанье, яростные крики, свист плетей - все сме- шалось в дьявольской какофонии звуков. - Ур-р-р! Бей! - орали нукеры, нанося удары направо и на- лево. Кони вставали на дыбы, круша копытами посуду, опроки- дывая блюда с кушаньями. Люди в панике заметались по двору, падали под ударами, вскакивали, тщетно ища укрытия. Юсуф допьяна напоил нукеров, и теперь, бешено врашая на- литыми кровью глазами и изрыгая площадную брань, они крушили все подряд, не щадили ни старого, ни малого. Упал, подмятый копытами обезумевшего коня Худакь-буа. Упал и не поднялся. С разможженным черепом ткнулась в курпа- чу старая Якыт. Джума, не выпуская из рук тела любимой, пы- тался пробиться к воротам. Его хлестали плетьми, осыпали ударами, стараясь сбить с ног, швырнуть под копыта. Облива- ясь кровью, он выбежал со двора, занес Гюль в ее дом. Двое конных нукеров погнались было за ним, но, побоявшись опоз- дать к дележу добычи, возвратились во двор. От дома Худакь-буа в разные стороны, хромая, спотыкаясь, падая, с воплями и стонами разбегались кыркъябцы. Нукеры ни- кого не преследовали. Спешившись в опустевшем дворе, они вы- волокли из дома все, что в нем было, свалили в общую кучу ковры, утварь, одежду, уцелевшую посуду и начали дележ. По- том распихали по хурджунам награбленное и, расстелив на ко- лесе от арбы дастархан, притащили три бадьи плова из так и оставшегося нетронутым казана. Чавкая, сопя и рыгая, приня- лись жрать, загребая пригоршнями жирный рис и куски мяса. - Хорош плов, ничего не скажешь! - довольно хмыкнул де- сятник. - Знали, для кого варят! - хохотнул один из нукеров. - Объеденье, а не плов! - Миленькие! - донесся из-под колеса чей-то жалобный го- лос. - Дайте и мне попробовать! Колесо тяжко колыхнулось. Нукеры испуганно отпрянули от дастархана, схватились за клычи *. - Кто там? - спросил десятник дрогнувшим голосом. - Выхо- ди! - Не могу! - послышалось из-под колеса. - Помогите, ми- ленькие. Десятник робко приблизился, отогнул дастархан и опасливо заглянул под колесо. Несколько мгновений вглядывался, насто- роженно всхрапывая, выпрямился и, злобно выругавшись, пнул изо всей силы. - Дод-вай! - взвыл кто-то под колесом. - Старая сука! - ругнулся десятник. - Уф-ф!.. Думал, - сердце лопнет от страха. Нукеры стояли в стороне, все еще не решаясь подойти. - Идите, не бойтесь! - махнул рукой десятник. - Паш- шо-халфа туда забралась, дура. А теперь вылезти не может. Нукеры с хохотом вернулись к дастархану, и пиршество во- зобновилось. Халфа продолжала причитать, но на нее не обра- щали внимания. Лишь изредка кто-нибудь поддавал ее ногой, и тогда толстуха взвизгивала и начинала вопить по-настоящему. Насытившись, нукеры разобрали коней; навьючив хурджуны, стали выезжать со двора. - Куда же вы, миленькие? - взмолилась Пашшохалфа. - А я? - Сейчас и ты свое получишь! - злорадно пообещал десятник и приказал нукерам обложить колесо хворостом. * Сабля. - Ну что же вы! - торопила халфа. - Приподнимите колесо, а уж вылезу я сама как-нибудь. - Сейчас-сейчас, - захохотал десятник и поджег хворост. Они еще некоторое время наблюдали, как разгорается хво- рост и вопит обезумевшая от страха Пашшо-халфа, потом вско- чили в седла и с улюлюканьем и свистом помчались по кишлаку. Еще не успела осесть пыль, поднятая копытами их коней, как Пашшо-халфа нечеловеческим усилием опрокинула тяжеленное колесо и, разбросав пылающий хворост, выбралась из костра - косматая, перепачканная копотью в тлеющем платье. Страшная в гневе, она вскинула толстые руки с растопырен- ными пальцами и заорала так, что, наверное, в Ургенче было слышно: - Будьте вы прокляты, аламаны! И детям и внукам вашим проклятье! Пусть сгорят ваши дома! Пусть порча изведет весь ваш род до седьмого колена! Между тем огонь перекинулся на сухие стебли джугары, сва- ленные на крыше дома. К небу взметнулся закрученный столб пламени, густо повалил дым. С грохотом обрушилась кровля. - Я худаим! - испуганно шарахнулась Пашшо-халфа и трус- цой, по-утиному переваливаясь с боку на бок, засеменила прочь со двора. Бал удался на славу. Такого не могли припомнить и старо- жилы, прибывшие в Хивинское ханство еще в 1873 году с отря- дом генерала Кауфмана и основавшие здесь, в Ново-Ургенче, поселение русских предпринимателей. Начиная с 1874 года балы здесь проводились регулярно в здании Офицерского собрания, в домах и загородных резиденциях местных нуворишей. Но бал в парке Симмонса летом 1880 года не шел с ними ни в какое сравнение. Симмонс перещеголял всех и вся. Столы ломились от экзотических яств и крепких спиртных напитков. В аллеях, уе- диненных беседках и над просторной, увитой виноградными ло- зами площадкой для танцев светились десятки разноцветных ки- тайских фонариков, беспрерывно играла музыка: бальные танцы сменялись русскими народными песнями, тягучие восточные ме- лодии - стре- * О боже! мительными, зажигательными ритмами испанских плясок. Дамы щеголяли в декольтированных бальных платьях, офицеры - в белоснежных парадных мундирах, поблескивающих золотом эполет и аксельбантов, штатские - в строгих черных вечерних костюмах. Молодежь вовсю веселилась на площадке для танцев, где по углам высились покрытые крахмальными скатертями стойки с шампанским и прохладительными напитками. Любители азартных игр коротали время за рулеткой и ломберными столиками, а цвет общества продолжал оставаться за банкетным столом, где текла беседа, звенели фужеры и произносились витиеватые тос- ты. Во главе стола, на месте хозяев сидели Эльсинора и Сим- монс. Он не выспался и был не в духе, хотя и не подавал ви- ду. Выпил подряд несколько рюмок коньяку, но настроение не улучшилось, а стало еще паскуднее. "На кой черт надо было все это затевать? - с досадой ду- мал Симмонс, глядя на самодовольные физиономии гостей. - По крайней мере отоспался бы как следует". Из головы не шел разговор, состоявшийся перед самым ба- лом. Направляясь в парк, чтобы посмотреть, все ли готово к приему гостей, он столкнулся в коридоре с высоким широкопле- чим парнем, в котором с первого же взгляда угадывался масте- ровой. "Кто-нибудь из дюммелевской команды", - решил про себя Симмонс и прошел мимо. - Господин Симмонс, если не ошибаюсь? - окликнул ею нез- накомец. - С кем имею честь? - холодно поинтересовался Симмонс. - Строганов Михаил Степанович. - Незнакомец протянул Сим- монсу пригласительный билет. - Разве супруга вас не предуп- редила? - Не имеет значения. - Симмонс сам не мог понять, чего он злится. - Чем могу быть полезен? Гость колебался. - Ну что же вы? Я тороплюсь. - Понимаете, какое дело... В общем-то я не на бал пришел. Мне с вами поговорить нужно. - Сегодня не получится. - Жаль. Разговор всего минут на пять. - Ну, если на пять минут, - Симмонс толкнул дверь в свой кабинет. - Входите. По поводу инцидента с каючниками могу вас успокоить: уже отдано распоряжение о строительстве мас- терских на канале Газават возле тугая Юмалак. Сто каюков бу- дут готовы к началу сезона. - Думаете, это решает проблему? - Строганов чуть заметно картавил, и это почему-то раздражало Симмонса. - А проблемы-то никакой нет. Погорельцы получат новые ка- юки безвозмездно. Единственное условие: три сезона отрабо- тать на наше акционерное общество. Разумеется, за соответс- твующую плату. Кроме того, мы выдали одежду и сапоги. Не из соображений филантропии, на обратном пути из Чарджуя каюки приходится тянуть бечевой, а в сапогах топать по берегу, согласитесь, сподручнее. У вас все? - С каючниками - да. - А с чем нет? Они стояли друг против друга посреди темноватого кабине- та. Жалюзи на окнах были опущены, и в комнату пробивались лишь узенькие полоски света. Сесть Симмонс не предложил специально, чтобы не затяги- вать разговор. - С заводом. - Что вам не нравится на заводе? - резко спросил Симмоне. - Все нравится. Работать у вас - одно удовольствие. - Иронизируете? - И в мыслях не держу. - Тогда в чем дело? - В вас. - Во мне?! - Да. Можете вы мне сказать, во имя чего все это делает- ся? "Ишь чего захотел! - мысленно усмехнулся Симмонс. - Вынь да положь. Как бы не так!" - Могу. Во имя прибылей. - А другие предприниматели, по-вашему, о прибылях не пе- кутся? Да они по четырнадцать часов в сутки заставляют людей вкалывать. А платят копейки. Не то, что вы. - Что делают другие предприниматели, меня не касается. А мы (Симмонс специально акцентировал это "мы") считаем, что наиболее продуктивен девятичасовой рабочий день, что для ра- боты необходимо создать все необходимые условия. Ну и пла- тить соответственно. - Вы - это кто? - спросил Строганов. - Правление акционерного общества. - И как долго это будет продолжаться? "Хитер, - отметил про себя Симмонс. - Все наперед видит". - По крайней мере, до тех пор, пока я состою членом прав- ления. - Это не ответ, - покачал головой гость. - Другого ответа я вам дать не могу. - Что верно, то верно, - согласился Строганов. - А жаль. Я, признаться, надеялся найти с вами общий язык. "Напрасно надеялся, - подумал Симмонс. - С тобой свяжись, неприятностей не оберешься. И так тут на меня коситься начи- нают. Да если бы только коситься!.. Нет, в политику лезть - увольте. В других столетиях - пожалуйста. А там, где живу, - ни-ни!" - Догадываюсь, что вы имеете в виду, - сказал он вслух. - К сожалению, должен вас огорчить. Политика - не мое амплуа. - Че-пу-ха! - отчеканил Строганов. - То, что вы делаете на нашем заводе, - это уже политика. И вы это прекрасно по- нимаете. Впрочем, бог вам судья. Не хотите иметь с нами де- ла, - не надо. Когда-нибудь вы об этом пожалеете. Поклон супруге, спасибо ей за приглашение. Он положил пригласительный билет на стол и, не прощаясь, вышел из кабинета. Симмонс еще некоторое время перебирал в памяти детали разговора, потом махнул рукой и отправился в парк. Однако неприятный осадок не проходил, и теперь, сидя за столом, он никак не мог от него отделаться. Симмонс встряхнул головой и огляделся. Дюммель, уже изрядно навеселе, переходил с места на мес- то, встревал в чужие разговоры, допытывался, как нравится господам бал, без разбору лез чокаться на брудершафт. - Алкоголик чертов! - процедил Симмонс сквозь зубы. - Ты что-то сказал? - обернулась к нему Эльсинора. Она была ослепительно красива в розовом бальном платье. Широкий вырез открывал покатые плечи, нежный рисунок ключиц и начало ложбинки между округлостями грудей. Золотистые во- лосы разметались по плечам, обрамляя удлиненное, расширяюще- еся к вискам лицо с огромными чуть раскосыми глазами, точе- ный нос с трепетными крылышками ноздрей над капризным абри- сом темно-вишневых губ. "А ведь она нисколько не изменилась за те два года, что мы живем здесь, - с удивлением подумал он, вглядываясь в ее лицо. - Пожалуй, помолодела даже". - Ты что-то хочешь сказать? - Она улыбнулась и наклонила к нему голову, так что волосы защекотали щеку. - Н-нет. - Он с трудом подавил в себе желание отстранить- ся: было в ее улыбке что-то неискреннее, наигранное, фальши- вое. - Тебе нездоровится? Он пожал плечами. - Сам не пойму. Наверное, оттого, что не выспался. - Давай выпьем? - Давай, - кивнул он, взял со стола бутылку с шампанским и наполнил фужеры. - По-русски, - усмехнулась она. - В Европе наливают чуть-чуть, на донышко. - Пить так пить, - сказал он и вдруг ощутил волну теплой щемящей нежности и с удивлением понял, что волна эта исходит от Эльсиноры. - Я люблю тебя, Люси, - произнес он еле слышно и покосил- ся на соседей, но те, занятые своими разговорами, не обраща- ли на них никакого внимания. - Я тоже. Теперь она уже не улыбалась, внимательно глядя на него широко раскрытыми и без того огромными глазами. - С тобой что-то происходит, Эрнст. Но об этом потом. А сейчас выпьем. Только до дна. - До дна так до дна. Они чокнулись и осушили фужеры. Он взял из вазы персик, очистил от кожуры и протянул Эльсиноре. - А ты? - спросила она. - Я не хочу. По ту сторону стола упитанный жизнерадостный сангвиник штабс-капитан Хорошихин доказывал своему визави управляющему Русско-азиатским банком Крафту: - Что бы там в Европе ни трубили, а хивинский поход явил- ся для туземцев благодеянием. И хотя Крафт и не думал возражать, продолжал с еще боль- шим жаром, загибая палец за пальцем: - Рабство отменили - раз! Порядок навели - два! Деспотизм хана ограничили - три! Промышленность и торговлю развиваем - четыре! Незагнутым остался мизинец. "Самая малость, - подумал Симмонс и усмехнулся. - Валяйте, штабс-капитан, дальше, что же вы?" - Разве я не прав, господин полковник? - неожиданно обер- нулся штабс-капитан к Облысевичу. Тот поднес было ко рту рюмку с коньяком, поперхнулся и промокнул губы салфеткой. - Безусловно правы, штабс-капитан. Никто этого и не оспа- ривает. - Как не оспаривают? - опешил Хорошихин. - А я слышал... На противоположном конце стола окончательно захмелевший Дюммель встал и громогласно откашлялся. За столом продолжали разговаривать как ни в чем не бывало. Дюммель достал из кар- мана клетчатый носовой платок, поднес к носу и затрубил так, что задребезжала посуда на столе. Все вздрогнули и устави- лись на барона. - М-минутытыточку внимания! - выпалил он заплетающимся языком. - Пып-предлагаю тост за оазисы. - Ты только послушай, что он плетет, Люси! - прошептал Симмонс. - Пойду остановлю. - Подожди, - она опустила ладонь на его запястье и подня- лась. - У меня это лучше получится. Между тем Дюммель водрузил на нос роговые очки и выволок из кармана книжицу в матерчатом с золотым тиснением перепле- те. - Чего вытаращились? Не хотите за оазисы? Зря. Книжки чи- тать надобно, господа. Вот эту, например. Облагораживает, знаете ли. "А ведь ровнее заговорил, стервец, - удивился Симмонс. - Очки, что ли, его протрезвили". - Читаю, - продолжал барон, почти не запинаясь. - "Сло- варь Дубровского. Полный толковый словарь всех общеупотреби- тельных иностранных слов, вошедших в русский язык. С указа- нием корней. Настольная, справочная книга для всех и каждого при чтении книг, журналов и газет". Ну как? Стоящая книга, я вас спрашиваю? Торопитесь приобрести. Издатель-книгопродавец Алексей Дмитриевич Ступин. Москва, Никитская улица, дом Заи- коноспасского монастыря. Контора пересылку принимает за свой счет и высылает немедленно по требованию Г. г. иногородних. Заглавное и строчное "г" Дюммель попытался как смог выде- лить голосом. Прозвучало это приблизительно так: "г!!! г!". На этом экзерсисе и настигла его наконец Эльсинора. - Герр Дюммель! - Она легонько похлопала его по плечу. Барон расплылся в улыбке. - Вы, конечно же, не откажете мне в любезности продолжить ваш прелестный тост, герр Дюммель? - Разумеется, мадам! Разумеется, - заторопился барон, не- уклюже опускаясь на стул. Эльсинора взяла у него из рук книгу, полистала, отыскивая нужную страницу. Прочла, улыбнулась. - Очень мило. Ну что ж, господа, если верить Дубровскому, то оаз или оазис это плодородное место среди песчаных сте- пей, зеленец. Чудесное слово, не правда ли? Зе-ле-нец... Она захлопнула книжицу и опустила ее на стол. - Но я думаю, герр Дюммель имел в виду оазис в более ши- роком смысле. Разве не так, барон? - Йа, - кивнул немец. - Именно так. - Тогда налейте мне шампанского, пожалуйста. Дюммель поспешно наполнил фужер и протянул Эльсиноре. Она подняла фужер на уровень глаз и продолжала, задумчиво глядя на бегущие вверх пузырьки. - Итак, господа, тост за оазисы. Ведь если вдуматься, у каждого есть свой индивидуальный озаис. Для одних это рыбная ловля, для других - вышивание на пяльцах, для третьих - аль- бом с марками, для четвертых - игра на скрипке, спиритуа- лизм, рулетка, хатха-йога и так до бесконечности. Оазис - это человек, задумавшийся в толпе. Пароход в открытом море. Отдельная каюта. Земля - оазис в Солнечной системе. Солнеч- ная система - оазис в Галактике. Галактика - оазис во Все- ленной. По отношению к чему-то еще - оазис наша Вселенная. Есть и у господина Дюммеля свой оазис. Выдался свободный ча- сок, - запрется в своей комнате, хлопнет стакан шнапса, ски- нет башмаки, завалится на диван, задерет ноги повыше. Лежит пальцами пошевеливает. Чем не оазис? Не обижайтесь, герр ба- рон. Я - любя. Она наклонилась и чмокнула Дюммеля в лоб. Тот вытаращил глаза, икнул и густо побагровел. - Словом, оазис - понятие относительное. Проще говоря, химера, голубая мечта. Стремишься к нему всю жизнь, а по-настоящему так никогда и не обретешь. Вы не согласны, герр Дюммель? Что поделаешь, не о вас одном речь. - Эльсино- ра вздохнула. - И все-таки, господа, выпьем за наши оазисы. Пусть призрачные, надуманные, нереальные. Человеку необходим оазис... Человек должен стремиться к чему-то. Плохо, когда оазиса у человека нет... "О чем это она? - с тревогой подумал Симмонс. - Куда гнет?" За столом дружно зааплодировали: - Браво, браво, мадам Эльсинора! - Прекрасный тост! - Стоя, господа! За такой тост только стоя! - Ваше здоровье, мадам! "Пронесло, - облегченно вздохнул Симмонс. - И все-таки какая муха ее укусила? Этакая космическая скорбь". - За здоровье вашей супруги, господин Симмонс, - потянул- ся к нему бокалом полковник Облысевич, моложавый с залысина- ми мужчина лет сорока-сорока пяти. - Прелестная у вас супру- га и умница, сразу видно. "Тебе что за дeлo? - подумал Симмонс с неожиданным ожес- точением. - Завидуешь, сукин сын. Сам-то на хавронье женат!" Белесая мадам Облысевич действительно походила чем-то на упитанную, отмытую до блеска свнныо. Не спасали ни космети- ка, ни дорогое бальное платье. Они чокнулись и выпили. - Не судите строго своего компаньона, - продолжал полков- ник. - Ему, бедняге, наверняка пришлось изрядно попотеть. Шутка ли - такой бал! Симмонс поморщился, однако промолчал и даже согласно кив- нул. - Такого я нигде не видывал, - признался полковник. - Ни в Париже, ни в Вене, ни даже в Риме. А уж кто-кто, а италь- янцы знают толк в этих делах. - Вы впервые в наших краях? - спросил Симмонс просто так, чтобы переменить тему. - Увы, нет! - развел руками полковник. - Участвовал в экспедиции 1873 года с их превосходительством генералом Ка- уфманом. И вот теперь волею судьбы или рока опять здесь. "Проштрафился, шаркун, - злорадно подумал Симмонс. - Вот и упекли в Тмутаракань". "Арагонскую охоту" сменил задумчивый вальс Штрауса. Раз- говоры за столом смолкли. Задремавший Дюммель громко всхрап- нул, взбрыкнулся и обвел сидевших ошалелыми глазами. Супруга Облысевича аппетитно уписывала жареного цыпленка. "А где Эльсинора?" - запоздало спохватился Симмонс, огля- дываясь по сторонам. - Я здесь, - негромко прозвучал над ухом ее голос. Она ласково провела ладонью по его щеке и опустилась на стул ря- дом. Облысевнч слушал вальс, закрыв глаза и чуть заметно пока- чивая головой. Грубоватые черты его лица смягчились, оно стало как-то добрее, проще. Музыка смолкла. Полковник глубо- ко вздохнул и открыл глаза. - Прекрасное исполнение, - сказал он, встретившись взгля- дом с Симмонсом. - Кстати, где вы прячете оркестрантов, если не секрет? - Секрет фирмы, - усмехнулся Симмонс. - Тайна, сокрытая мраком. Полковник расхохотался, обнажив ровные чуть желтоватые зубы. - Не хотите говорить, не надо. Капитан! - Здесь, господин полковник! - лихо откликнулся Колмого- ров. - Передайте от моего имени благодарность капельмейстеру полкового оркестра. - Слушаюсь, господин полковник! За что, осмелюсь спро- сить? - За отличную сыгровку. - Будет исполнено, господин полковник. Симмонс с Эльсинорой переглянулись, едва сдерживая улыб- ки. - Скажите, полковник, вы любите музыку Верди? - спросила Эльсинора. Что-то в ее голосе заставило Симмонса насторо- житься. Она, разумеется, знала о дискотеке и часто ею поль- зовалась, но идея с кассетами опер Верди была его идеей, и он никому ни словом о ней не обмолвился. Хотел преподнести сюрприз. - Верди? Вы еще спрашиваете, сударыня! Как же можно не боготворить этого чародея? - И хотели бы его послушать? "Хотел бы я знать, как ты это сделаешь?" - Симмонс прис- тально наблюдал за супругой. Длинноволосому Пете-радиотехни- ку было строго-настрого приказано держать язык за зубами. Перед началом бала он собственноручно запер патлатого в дис- котеке. Единственный ключ от двери лежал в кармане Симмонса. Он незаметно опустил руку: ключ был на месте. - Теперь? - Зачем же откладывать? "Однако! - поразился Симмонс. - Неужели Петя всетаки про- болтался? Когда же он успел? Если так, то все ясно: сейчас она пойдет и скажет ему через дверь, какую кассету поста- вить". - Ну, знаете ли, сударыня! - всплеснул руками полковник. - То, что вы нам преподнесли сегодня, это, конечно, волшеб- ная сказка... - Вы еще недостаточно знаете Симмонсов, господин полков- ник. - Вы хотите сказать, что пригласили в Ново-Ургенч оркестр Венской оперы? - съехидничал Облысевич. - А заодно и всю оперную труппу? - А почему бы и нет? - улыбнулась Эльсинора. - Симмонсы все могут. Это уже переходило всякие границы. Надо было чтото ре- шать, решать быстро. Необходимо было остановить Эльсинору, свести все к шутке, к розыгрышу. Но как это сделать, не уро- нив ее достоинства, не обидев гостей? Симмонс почувствовал, как лоб покрывается испариной, достал платок, машинально провел по лицу... - Успокойся, Эрнст. Он взглянул на нее дикими глазами: она улыбалась как ни в чем не бывало! Подняла руку. Он, словно завороженный, уста- вился на ее раскрытую ладонь. Эльсинора звонко, словно кастаньетами, щелкнула пальцами. - Смотрите,господа! Там, куда она указывала, над черными купами деревьев мир- но мерцали звезды в темно-фиолетовом небе. Но вот небо при- обрело светлый оттенок, заклубилось молочно-белым туманом и из него, отчетливее с каждой секундой, стали проступать очертания театральной сцены, складки занавеса, озаренная приглушенным светом яма оркестра, темный силуэт дирижера... Дирижер взмахнул палочкой, и зазвучала увертюра. - "Аида"! - ахнул Облысевич шепотом. - "Аида", - как ни в чем не бывало подтвердила Эльсинора. - Нравится исполнение? - Но ведь это же... - полковник задохнулся. - Венская опера, - снисходительно усмехнулась она. - Вы сами высказали желание. - Да, но... - Никаких "но", полковник. Я вас предупреждала: Симмонсы могут все. Не правда ли, дорогой? - обернулась она к мужу. Симмонс, пораженный не меньше Облысевича, сидел с разинутым от удивления ртом, напрасно пытаясь осмыслить происходящее. "Что это? - металось в его сознании. - Массовый гипноз? Галлюцинации? Чепуха! Галлюцинации индивидуальны, а здесь..." Он зажмурился и решительно встряхнул головой, от- гоняя наваждение. Но наваждение не проходило: оркестр про- должал играть, на сцене вовсю шла опера. В принципе ничего невозможного в этом не было: в его, симмоносовской реальности объемные изображения с помощью го- лограмм были обычным делом. Но чтобы вот. так, без специаль- ной аппаратуры, не вставая с места... Да и вообще, с каких это пор Эльсинора интересуется голограммами? Симмонс смотрел на жену и видел ее в каком-то новом, до- селе незнакомом свете. Она, правда, всегда оставалась для него в какой-то мере загадкой, но именно лишь в какой-то, незначительной мере, а теперь эта незначительная часть ее "я" разрослась до таких фантастических размеров, что у него кружилась голова и перехватывало дыхание. Страха не было, было безмерное, жгучее удивление, к которому примешивалось чувство восхищения и гордости и еще чего-то такого, чему он отчаянно и тщетно пытался найти определение. - Люси, - начал он негромко. - Нам совершенно необходимо поговорить, - докончила она за него и улыбнулась. - Ты это хотел сказать? - Да, - растерянно согласился он. - А что если попозже? Ну, скажем, после бала? - Не смейся надо мной, Люси. - С чего ты взял? - Это дураку ясно. - На то он и дурак! - рассмеялась она. - Дуракам всегда все ясно. Она наклонилась к мужу и поцеловала в щеку. Мимолетное прикосновение губ взметнуло в нем такой ймерч эмоций, что он закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Знобящий холодок и ласковое, всепроникающее тепло, саднящая, боль и ощущение глубокого покоя, умиротворения и радости заполнили все его существо, всколыхнули волну неизъяснимой нежности. Никем не замеченные, они выбрались из-за стола и медленно зашагали по аллее, освещенной гирляндами разноцветных ки- тайских фонариков. Отголоски оперных партий доносились и сю- да, приглушенные расстоянием, но достаточно четкие. Внезапно над аллеей что-то громко щелкнуло и в то же мгновенье в сад ворвалась оглушительная какофония звуков. "Петька старается, - с досадой подумал Симмонс. - Не дож- дался моего сигнала, решил рискнуть, прохвост. Остано- вить..." Додумать он не успел: какофония оборвалась так же внезапно, как началась. Симмонс покосился на Эльсинору, и она, почувствовав его взгляд, улыбнулась, не поворачивая головы. На какое-то мгно- венье ему стало не по себе: казалось, она читала его мысли, предупреждала желания. Но неприятное ощущение "было мимолет- ным и скоро прошло. "Чепуха, - подумал он с удивившим его самого спокойствием. - Этого не может быть. Ну, а если даже и так, то что в этом страшного? На то она и жена". Мысль бы- ла явно сумасбродная, но почему-то не казалась абсурдной. По крайней мере в эту минуту. Он обнял Эльсинору за талию, она доверчиво и нежно приль- нула к нему и они молча пошли дальше по безлюдной, причудли- во освещенной аллее. Сомнения, тревоги, гнетущее беспокойс- тво - все отодвинулось куда-то далеко-далеко, перестало су- ществовать. Симмонсу было легко и спокойно. Ни о чем не хо- телось думать, ни о чем не хотелось говорить... Все так же молча они дошли до ограды и остановились возле калитки. В темном зеркале искусственного озерца покачивались отражения звезд. Над деревьями противоположного берега мед- ленно занималось красноватое зарево: всходила луна. Было пустынно и тихо. Негромко звенели цикады. Умолкли. И в тиши- не, где-то совсем рядом прозвучал глухой, прерывистый стон. - Кто здесь? - резко окликнул Симмонс. Чья-то взлохмаченная тень скользнула вдоль ограды, покач- нувшись, остановилась по ту сторону у калитки. - Джума? - ахнула Эльсинора. - Что с тобой, мальчик? Джума был без шапки, истерзанная одежда свисала клочьями. Он тяжело, со всхлипом вздохнул и ухватился руками за прутья калитки. - Беда, ханум. - Голос срывался на хрип и свистящий ше- пот. - Гюль убили... Отца убили... Мать затоптали нас- мерть... Сожгли дом.... - Кто? - отрывисто спросил Симмонс. - Нукеры. - Джума всхлипнул. - Бек Нураддин приказал. Будь они все прокляты! - Успокойся. - Эльсинора шагнула к калитке, опустила ла- дони на вцепившиеся в прутья пальцы Джумы. - Расскажи все по порядку. - Оставь его, Люси. Что он может рассказать сейчас? - Симмонс щелкнул задвижкой и распахнул калитку. - Войди. Джума машинально повиновался. - Ступай во флигель. Умойся, смени одежду, жди нас там. - Гюль... - застонал Джума. - Я сказал, ступай! - повысил голос Симмонс. Джума опус- тил голову, провел ладонью по лицу, качнулся вперед. - Не туда! - остановил его Симмонс. - Вдоль ограды иди! - Эрнст!.. - Помолчи, Люси. Он подождал, пока затихнут удаляющиеся шаги Джумы, и по- вернулся к супруге. - Я тебя предупреждал, Люси. Помнишь? - Помню. - Голос ее был глух и бесцветен. - Ты оказался прав. Что же теперь делать? - Что делать? - Симмонс задумался. - Что делать... Что делать... Эльсинора не сводила с него выжидающего взгляда. - Я, кажется, придумал... Предоставь это мне. - Я должна, знать все. - Ты и будешь знать. Только не вмешивайся и не мешай. - Но... - Давай без "но". - Он бережно взял в ладони ее лицо, притянул к себе, поцеловал ласково, едва прикасаясь губами. - Положись на меня, Люси. Все будет, как надо. Договорились? Она кивнула. - А теперь пойдем к гостям. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на их от- сутствие. Опера подходила к концу, и все взгляды были прико- ваны к сцене. Один Дюммель мирно похрапывал, уронив на стол голову. Усадив Эльсинору, Симмонс подошел к барону и похлопал по плечу. С таким же успехом можно было стучать по стволу дере- ва позади немца. Лишь после четвертой попытки Дюммель нако- нец разлепил опухшие глаза и непонимающе воззрился на Сим- монса. Тот кивком отозвал его в сторону. - Я, кажется, задремал, шеф... - Вы проспали всю оперу, Зигфрид. - Оперу? - вытаращился герр Дюммель. - Оперу, оперу, - кивнул шеф. - Но это несущественно. Вам не кажется, что пора начинать фейерверк? - Как прикажете, герр Симмонс. - Смотрите сюда, барон. Дюммель торопливо завертел головой. - Не туда смотрите, - Симмонс указал рукой в сторону плавно колышущейся над деревьями сцены. - Как только все это исчезнет, начинайте огненную потеху. Вы меня поняли? - Так точно, шеф. Будет сделано. - С богом, Зигфрид! - Симмонс похлопал барона по спине и направился к своему месту за столом. Отзвучали последние аккорды "Аиды". Медленно опустился занавес и одновременно затуманилось, стало расплываться и таять изображение. Мгновенье - и на том месте, где только что была сцена, снова замерцали звезды. Несколько секунд в парке царила тишина. Где-то далеко-да- леко закричал петух. Ему сонно откликнулся другой и в ту же минуту над парком взлетели, раскрываясь огненными цветами, сотни разноцветных ракет. Стало светло, как днем. Ожили, шумно задвигались за сто- лом гости. Захлопали пробки шампанского, зазвенел хрусталь. Облысевич повернулся к чете Симмонсов и громко захлопал в ладоши. - Браво! - Брависсимо! - Восхитительно! - зааплодировали гости. - Вы действительно великий маг, господин Симмонс! - вос- хищенно воскликнул Облысевич. - Мне говорили о фонографе Эдисона, мне даже довелось слушать фонограмму, сделанную Кро, но то, что сегодня продемонстрировали нам вы, - кля- нусь, выше человеческого понимания! Кто вы, господин Сим- монс? - Скромный предприниматель и ваш покорный слуга, - усмех- нулся Симмонс, искоса наблюдая за супругой. Та улыбалась как ни в чем не бывало, кивая в ответ на благодарные восклицания гостей. - Ну, а все-таки, господин Симмонс, - не унимался полков- ник. - Откройте ваш секрет! "Дорого бы я дал, чтобы самому в этом разобраться", - по- думал Симмонс. В небе над парком продолжали плясать разноцветные споло- хи. Пиротехники превзошли все ожидания: по фиолетово-синим волнам плыли, покачиваясь, ослепительно белые лебеди, ги- гантский корвет под всеми парусами салютовал из орудий, сме- няли друг друга лица в причудливых маскарадных масках, раз- вевались гривы стремительно несущихся куда-то огненных ко- ней, возникали и рушились зубчатые башни призрачных замков. Побросав все дела, высыпала из помещений прислуга, запро- кинув головы, застыли с разинутыми ртами официанты, в Но- во-Ургенче и кишлаках на много верст; окрест заходились ис- пуганным визгливым лаем собаки, женщины в просторных гейна- ках * таращились, прикрывая лица от греха широкими рукавами, дехкане суеверно плевали за вороты домотканых рубах, каючни- ки возносили торопливые молитвы святой Анбар-оне **, масте- ровые хлопкоочистительных и маслобойных заводов, угрюмо хму- рясь, цедили сквозь зубы: "развлекаются, гады!". Лишь безу- частный ко всему Джума, обхватив ладонями распухшее от побо- ев лицо, монотонно раскачивался из стороны в сторону, сидя на лавке во флигеле для прислуги, да патлатый Петька-радио- техник, чертыхаясь на чем свет стоит, вертел настройку ни с того ни с сего вышедшей из строя аппаратуры. В эту ночь родились и пошли гулять по хорезмской земле новые легенды об огненных дэвах, а палмины *** на базарах от Даргана до Муйнака предсказывали скорый киемат ****, угова- ривая мусульман не скупиться на подаяния перед теперь уже недалеким Страшным судом. * Платье. ** Святая покровительница Амударьи. *** Прорицатель. **** Конец света. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Неистовый Аваз Гости разъехались, когда на востоке уже вовсю полыхала заря. Устало помахав рукой вслед выезжавшей из ворот послед- ней коляске, Симмонс обернулся к Эльсиноре. - Отправляемся спать? - Он зевнул и зябко передернул пле- чами. - А Джума? - Черт бы его побрал! Совсем из головы выскочило. Хорошо, что напомнила. Пойдем. Они прошли мимо подсвеченного снизу фонтана, обогнули дом и через парк направились к флигелю. У столов протрезвевший Дюммель ругался с официантами, валившимися с ног от усталос- ти. - Отправьте их спать, Зигфрид! - посоветовал Симмонс. - Они вам всю посуду побьют спросонья. - Как бы не так, - возразил барон. - Эти свиньи не разой- дутся, пока не вылакают все, что осталось. Пошевеливайтесь, канальи! Серебро, хрусталь, фарфор уберите, тогда хоть до вечера пьянствуйте! Джума сидел на лавке, откинувшись к стене и закрыв глаза. Обезображенное кровоподтеками, залепленное пластырями лицо его было ужасно. - Бедняга, - горестно вздохнула Эльсинора. - Да, досталось парню, - согласился Симмонс. - Джума! Фаэтонщик открыл глаза и глубоко вздохнул. - Ты ел что-нибудь? - Эльсинора присела рядой. - Нет, - качнул головой Джума. - Не хочу. - За что они тебя так? - спросил Симмонс. - Не знаю. Может быть, из-за Гюль. - А ее за что? Эльсинора укоризненно взглянула на мужа. Тот кивнул и мягко похлопал ее по плечу. - Больно? - участливо спросила Эльсинора, касаясь пальца- ми пластыря на щеке фаэтонщика. Тот покачал головой. - Не там... - Он круговым движением провел ладонью по груди. - Здесь все болит... - Хватит, - вмешался Симмонс. Невыносимо было смотреть, как мучается этот крепкий, здоровый парень. - Возьми себя в руки. Будь мужчиной. Слушай меня внимательно. Джума продолжал безучастно смотреть прямо перед собой. - Ты меня слышишь? Джума медленно кивнул. - Что будешь делать? - Не знаю. - В общем так... - Симмонс прошелся по комнате, встал у окна, заложил руки за спину. - Хочешь отомстить? - Да! - рванулся с места фаэтонщик. - Эрнст! - не выдержала Эльсинора. - Помолчи, Люси. У нас мужской разговор. - Да! Хочу! - Джума метнулся к Симмонсу, рухнул на коле- ни, схватил за руку. - Резать! Жечь! Пусть в собственной крови захлебнутся! - Джума! - крикнула Эльсинора. - Опомнись! Что ты гово- ришь! Прекрати это, Эрнст! - Бека Нураддина! - хрипел фаэтонщик. - Нукербаши Юсуфа! Собак-нукеров! - Успокойся! - Симмонс рывком поставил фаэтонщика на но- ги. - Успокойся и слушай. - Что ты задумал? - ужаснулась Эльсинора. - И ты слушай. Понадобится твоя помощь. - Ни за что! - Ты выслушай сначала. - Не хочу слушать! - Да заткнитесь вы оба, черт бы вас побрал! - рявкнул Симмонс. - Один крови жаждет, другая в непротивленчество ударилась! Дадите до конца договорить или нет?! - Говори. - Эльсинора надулась и села на скамью, демонс- тративно скрестив на груди руки. - Говори, я слушаю. - Хочешь стать беком у себя в Ханках? - Симмонс в упор, не мигая, смотрел Джуме в глаза. - Я?! - оторопел тот. -Ты! - для вящей убедительности Симмонс ткнуя. его в грудь пальцем. - Ты, ты. - А Нураддина куда? - "Куда!" - хмыкнул Симмонс. - В зиндан. На кол, В Газа- ват с камнем на шее! Как решишь, так и будет. На то ты и бек. Ну так что? Согласен? - Согласен! - решительно кивнул Джума. - Когда? - Не терпится? - усмехнулся Симмонс. - Да хоть сегодня. А, Эльсинора? Прежде чем ответить, она с минуту пристально смотрела му- жу в глаза. "Ты все продумал, Эрнст?" - спросил ее взгляд. - "Да, - ответили его глаза. - Из всех вариантов этот, пожа- луй, наилучший".- "Пожалуй? Значит, ты не уверен?" - "Мы могли бы устроить дворцовый переворот и посадить его на хи- винский престол. Но это потянет за собой кучу осложнений". - "Каких?" - "Представляешь, сколько он наломает дров, прежде чем его скинут?" - "Ты уверен, что его скинут? - "Конечно. Он просто не готов к этой роли". - "А к роли бека?" - "Впол- не. И потом он сам этого хочет". - "Ты в этом уверен?" - "Абсолютно. Это как раз то, что ему надо. Сведет счеты с обидчиками. Нагонит такого страху на всю округу, что только держись. И будет править". - "Еще один набоб-тиран". - "С легендарным прошлым, мое солнышко. С плахи да в шахи. Разве я не прав?" - "Возможно, прав. Только уж очень это все по-азиатски". - "А где мы с тобой, по-твоему, находимся?" Симмонс улыбнулся. - Так что ты скажешь, Люси? - Раз Джума этого хочет... - Хочу, госпожа. Сделайте это для меня, умоляю! - Не надо умолять, мой мальчик. Ты будешь беком. А теперь ступай и как следует выспись. - Иду, госпожа. - Джума кивком попрощался с Симмонсом, поцеловал руку Эльсиноре и вышел из комнаты. - Дела-а, - ухмыльнулся Симмонс. - Что-нибудь не так? - спросила она. - Все так. - Он покачал головой. - Не завидую я его вра- гам, Люси. Ох и задаст же он им перца! Вендетта по-ханкинс- ки. Но это уже его заботы. - Пойдем спать? - спросила Эльсинора. - Ты иди. А мне тут надо еще кое с кем рассчитаться. - Рассчитаться? - встревожилась она. - Совсем не то, что ты думаешь, - рассмеялся оа и чмокнул ее в щеку. - Расплачусь с радиотехником, отправлю его домой и приду. Покойной ночи. - Уже утро. - И то верно. - Симмонс распахнул окно, и в комнату хлы- нула бодрящая свежесть пронизанного лучами солнца и щебетом птиц летнего утра. Петя-радиотехник сидел, пригорюнившись, на табурете возле пульта, глядя на откупоренную, но непочатую бутылку "Столич- ной". На вошедшего Симмонса глянул виновато, вздохнул, но с места не встал. - Скучаешь? - поинтересовался Симмонс. - Горюю, - сокрушенно покачал головой Петя. - Такого сра- му со мной отродясь не бывало. - Это ты о чем? - Симмонс подошел к окну, поднял шпинга- лет и распахнул створки. Парк просматривался отсюда как на ладони. Шаркали метла- ми, сгребая мусор, садовники. На главной аллее, собрав на один стол остатки ночного пиршества, вовсю кутили официанты. "А ведь он тут всю ночь взаперти просидел", - подумал Сим- монс, искоса наблюдая за радиотехником. - Голоден? - Еще спрашиваете! Аппаратура исправная, напряжение в норме. Сто раз все перепроверил. И работала нормально, а по- том вдруг раз - и отключилась. Я уж и так и эдак пробовал. На полную мощность включил. Все равно молчит. - А ну попробуй еще раз, - предложил Симмонс. - Что у те- бя на "Грюндиге"? - Шаляпин. Ария Мефистофеля. - Включай. Петя в сердцах крутнул тумблер. - На земле-е-э-э весь род людской!.. - рванулся по парку нечеловеческой силы бас. Опрокидывая стулья, врассыпную ша- рахнулись официанты. Прыснули в кусты садовники. Выскочил откуда-то заспанный, в одном исподнем, Дюммель, заметался по аллее, то затыкая уши, то угрожающе размахивая кулаками. Петя опомнился и выключил звук. - А говоришь, не работает, - мягко пожурил Симмонс. - Не работала! С места не сойти, если вру! - Ладно, не горюй, - успокоил его Симмонс. - Есть хочешь? - Какая там еда! Думал, подработаю, а вот на тебе. Не оп- равдал. - Оправдал, успокойся. Все сполна получишь. - Правда? - обрадовался Петя. - Правда. Валюту выбрал? - Валюту? - патлатый забрался всей пятерней в заросший затылок, остервенело поскреб. - А вы что посоветуете? - Чудак ты человек, - улыбнулся Симмонс. - Тебе тратить, ты и выбирай. - Ну тогда чеки. - Это еще что за чеки? - удивился Симмонс. - Не знаете? - еще большеудивился Петя. - Ну те, по кото- рым в "Березке" отоваривают. - Вот уж чего нет, того нет. Не обессудь. - Нет и не надо, - вроде бы даже обрадовался патлатый. - Заметут еще с ними, начнут допытываться, где взял, да у ко- го. Знаете что? Подарите мне лучше вот эту зверюгу, а? - Он похлопал ладонью по корпусу "Грюндига". - Можете? - Могу, - кивнул Симмонс, - Ну вот мы и квиты. Петя сноровисто отключил "Грюндиг", вложил в футляр, щелкнул застежками. - Поехали? - Он явно боялся, что Симмонс передумает. - Как знаешь. Поехали так поехали. В коридоре он попросил радиотехника подождать, сходил в кабинет за времятроном, захватил по дороге бутылку "Наполео- на" из бара. - Держи, разопьешь у себя там. - Спасибо. - Куда тебя доставить? - А прямо домой нельзя? - наха