подводит нас Николаенчик? Ты соображаешь, какое это будет посмешище? Теперь мы уже не на республику - на весь союз прославимся. Скажи ты мне, как мы это дело будем вести? По какому отделу? Я понимаю, что этот шалопай кому хочешь мозги запудрит. Но не тебе же... - Я думаю, товарищ подполковник, - к удивлению Селиванова Андрейченко не смутился и не растерялся. Только вспотел, бедняга. Лоб блестел, как зеркало. - Ну-ну, расскажи, о чем ты думаешь? - все так же по-отцовски, как у ребенка, выспрашивал Селиванов. Удивительное дело: неожиданное спокойствие стало наполнять все тело Селиванова. Может, потому, что все-таки на Андрейченко можно было положиться, он хотя и молодой, но опытный работник. Не мог же он умышленно все эти глупости написать! Однако это и правдой не могло быть! Что же в таком случае? - Давайте посоветуемся с областным управлением. В горком позвоним. В комитет госбезопасности. - Ну хорошо, я еще могу понять, если в управление, оно свое, родное... А при чем здесь горком? При чем здесь комитет госбезопасности? - Товарищ подполковник, я еще и сам не могу отойти от увиденного и пережитого. На моих глазах расческа сама по себе по столу двигалась. Словно тянули ее... Поверьте, это дело непростое. Тут что-то такое... - майор поднял глаза и развел руками. - Вот до чего нас перестройка довела, - Селиванов тяжело вздохнул. Он понял, что ни приказами, ни окриками ничего не добьешься. И ничего не прояснишь. Не зная, что предпринять, Селиванов замолчал. И тут словно бес стал нашептывать Селиванову: "А что, если все это правда? Чего на свете не бывает... Может, какой-нибудь гангстер-фокусник эксперименты на березовцах проводит? А может, и сюда международная мафия добралась? Через спутники связь поддерживает... Им что - долго ли с современной техникой? Раз плюнуть... А ты - спишь в шапку. Не веришь никому, даже Андрейченке не веришь. А ведь в молодости мечтал такое дело распутать, чтобы имя твое во все учебники по криминалистике вошло. И вот - счастье само в руки плывет, а ты - в кусты, носом крутишь, отговорочки находишь... Эх ты, Селиванов, тебе только с березовскими самогонщиками воевать да на Николаенчика кричать. Вот чему ты научился. А на большее - слабо. Да-а, слабо, слабо... Так и на пенсию отправят. А там, глядишь, не за горами духовой оркестр над телом твоим заиграет. И кто о тебе вспомнит, кто слезу прольет? Никто, кроме жены и дочки... Скажут, жил такой Селиванов в Березове, тем известен был, что носом всю жизнь крутил, все непьющего из себя строил, язвенника... Сам не жил и другим не давал, как собака на сене... Деньги копил, скажут, мошну набивал... И никто, ни одна душа не поверит, что людям добра хотел. Вот она, правда горькая. Вот что с тобой будет, Селиванов..." Селиванова будто пронзило от этого неприятного, болезненного монолога. И было в этом монологе все какое-то... правильное, что ли... - А может, нам еще к попу обратиться? - продолжал Селиванов добивать майора. Но Андрейченко молчал, поджав губы, - не поддавался на провокацию... Заместитель у Селиванова был толковый - свой, березовский парень. После службы в армии два года отработал на заводе, а затем с "отличием" закончил Высшую школу милиции. Дисциплинированный, аккуратный, если брался - обязательно доводил дело до конца. Двое детей. Селиванов даже опасался, как бы Андрейченку не забрали куда-нибудь в управление на повышение. "При умном заместителе любой дурак начальником может быть" - это правило Селиванов усвоил еще в молодости. Помолчали. - Ладно, пусть будет по-твоему, - сказал наконец Селиванов. - Сейчас по вертушке Сергееву звякнем. Послушаем, что он скажет. Набрав номер на диске черного служебного телефона, Селиванов добродушным голосом, каким ни разу не разговаривал с подчиненными, заговорил в трубку: - Александр Евдокимович, это Селиванов вас беспокоит. У нас тут в Березове такая каша заварилась. Хочу посоветоваться с вами, что делать... Короче говоря, у меня на столе лежит пока не зарегистрированный акт. Чтобы много не говорить, я вам лучше его зачитаю. Значит, так, слушайте. Ровным голосом Селиванов начал читать текст, будто молитву. Потом замолчал, ожидая реакции начальства. Не дождавшись, передохнул и тихо спросил: - Так что вы скажете, Александр Евдокимович? Очевидно, начальство что-то ответило, потому что лицо Селиванова стало бледнеть, вытягиваться, перекашиваться - так бывает в неисправном телевизоре или кривом зеркале... Минуты через две Селиванов осторожно, словно хрустальную, положил черную трубку на рычажки телефонного аппарата и задумался, не сводя глаз с трубки, будто напряженно ожидая - не послышится ли из нее еще что-нибудь... - Ну, что он сказал? - тихо спросил Андрейченко. - Послал нас обоих... - так же тихо ответил Селиванов. - Куда? - Сними штаны и увидишь... Оба снова замолчали. Потом словно вдруг постаревший и уставший Селиванов выдавил из себя как-то безразлично: - Вы меня все-таки живым в могилу загоните... Ладно, пусть будет по-твоему. Как говорят, или грудь в крестах, или голова в кустах... Звони в горком, в комитет госбезопасности - куда хочешь. Составляй акты, регистрируй. Будем разбираться своими силами. Мне нечего терять - все равно через год на пенсию. Но учти - если что, все на тебя посыплется, стрелочника всегда найдут... Глава третья Самообразование журналиста Грушкавца. Раздумья Грушкавца о смысле жизни. Неожиданный звонок и приход гостя. Майор милиции поражен: неужели они здесь? Решение Грушкавца. Журналист сельхозотдела березовской объединенной газеты "За светлую жизнь в коммунизме" Грушкавец Илья Павлович лежал на узкой железной кровати в комнате заводского общежития не раздеваясь и бездумно-неподвижно смотрел в потолок. В соседней комнате во всю гремел магнитофон, слышны были ритмичные удары - дзуг-дзуг-дзуг - будто кулаком по стене. За тонкой белой дверью комнаты Грушкавца, в коридоре, кто-то громко хохотал, вперемешку со смехом и топотом слышен был девичий визг... Илья Павлович, уставший до чертиков, только что вернулся из командировки, куда выезжал по жалобе пионеров одного колхоза, в которой говорилось о гибели рыбы в отравленном озере. Илья Павлович смотрел на белый потолок, а видел перед собой заведующего свинофермой: в кирзовых сапогах, небритого, в ватнике, с негнущимися толстыми корявыми пальцами, чем тот сильно напоминал Илье Павловичу своего отца, - стоял заведующий около свинофермы, недалеко от которой была разлита огромная вонючая черная лужа, и жаловался корреспонденту: "Ну, родненький ты мой, а куда же мне эту жижу вонючую девать? Ну нет у нас машин, не надеялись мы на это. Я тебе по-человечески признаюсь, мы всегда так делали, и не скоро по-другому будет. Потому и поставили ферму на берегу озера. Да ты сам посмотри, во всем Березовском районе так делают - либо возле озера коровники и свинофермы стоят, либо - на берегу реки... А чтобы глаза не мозолить - так и трубы прокладывают в земле, чтобы все самотеком сходило... Это ведь система такая, родненький ты мой, этого же только пионеры не понимают. А я тут при чем? Что мне теперь делать прикажешь: свиней не поить, забастовать?.. Да пусть оно все пропадом пропадает, за эту несчастную сотню с меня только шкуру дерут, сверху - начальство, снизу - свинарки... А теперь вот еще и ты через газету на весь район прославишь..." Если бы заведующий был жулик, тогда бы уж Илья Павлович давно сидел за столом и, покусывая губы, строчил бы гневное повествование о том, как бюрократы, лодыри и всякая прочая нечисть мешают строить светлую жизнь... Но все было не так. Понимал Илья Павлович, что старый колхозник не виноват. Ну, настрочит он, Илья, критический очерк, снимут старика с работы и поставят нового. Однако ферму ни закрывать, ни ломать не будут, и без того уже в магазинах мяса нет - одни свиные головы лежат, зубы оскалив... О чем же и как писать? Хочешь не хочешь, а завтра утром на стол редактора нужно положить статью, которую еще вчера запланировали на первую полосу под новой рубрикой "За культуру производства". Ради этой рубрики Грушкавца и погнали в командировку. Из-за нее надо было подниматься, садиться за стол, закладывать в машинку лист бумаги да стучать потихоньку. Однако кого критиковать? Заведующего свинофермой, с которым Грушкавец расстался по-человечески? Председателя колхоза, того самого колхоза, который и без того в долгах по уши?.. А может, пройтись по сельхозуправлению, которое и навязало колхозу эту ферму? Да не осмелится, видимо, редактор напечатать такой материал. Потому что говорят, будто бы председатель сельхозуправления женат на двоюродной сестре первого секретаря райкома... Как все переплелось в этой березовской жизни!.. Значит - опять валить на стрелочников?.. Снова вспомнились слова старика: "Это же система, родненький ты мой, этого же только пионеры не понимают..." Была в этих словах горькая правда, которую Грушкавец до конца, может, и не осмыслил, но нутром ощущал. И думалось уже не столько о свиноферме, о жалобе пионеров, о будущей статье, сколько в целом об устройстве общества, с чем не раз уже приходилось сталкиваться Грушкавцу: и во время учебы на журфаке, и в райкоме, и в очередных командировках он слышал - на остановках, в автобусах, в деревенских хатах, на колхозных дворах - всюду люди говорили горькие слова о неписаных законах, от которых человеку жизни нет. Словно кто-то невидимый так распланировал жизнь, чтобы человек с детства, как только на ноги встал, до глубокой старости чувствовал себя виноватым, чтобы радости в жизни не знал, чтобы жил с таким ощущением, будто век с протянутой рукой ходит. Ну почему, скажите, почему так получается, что всю сознательную жизнь человек вынужден с кем-то бороться, что-то доказывать, то - такому же несчастному и обиженному, как и он сам, то - власть имущему начальству, которое в свою очередь клюет еще большее начальство?.. А в последние десятилетия, когда всех врагов народа нашли и с ними расправились, когда уже и воевать, кажется, не с кем, кинулись исправлять самое мать-природу... И деньги нашлись, к тому же немалые. Словно и забот других нету. И вот уже новые беды посыпались на людей. Поосушали болота под Березовом, воды в колодцах не стало, хоть ты на машинах ее теперь привози, яблони сохнут, не растет ничего на земле... И чем отчаяннее человек бросается из стороны в сторону, чем больше он воюет, тем тяжелее ему. И эта чернобыльская беда, как глас божий, словно предупреждает: гляди, человек, не остановишься, и не такое с тобой будет!.. Что же это за система такая? И кто тот невидимый правитель этой системы?.. И все размышлял Грушкавец, да размышлял... И не хватало всего лишь какого-то мгновения, одного последнего усилия, чтобы понять и осмыслить все до конца... Всего только год назад Грушкавец закончил журфак. Теперь, когда он стал самостоятельно работать в районной газете, получил комнату в общежитии, когда, казалось, сбылась мечта, из-за которой и пошел учиться, из-за которой недосыпал, недоедал, теперь почему-то Грушкавец все чаще бывал грустным и даже растерянным... Первая радость и веселая возбужденность, наполнявшие душу Грушкавца, когда знакомился с коллективом редакции, когда видел на страницах районной газеты свою фамилию, набранную черным выразительным шрифтом, радость первых командировок по колхозам, где ему, пока еще не нажившему врагов, приветливо улыбались бригадиры и председатели, - все это быстро кончилось, увяло, теперь Грушкавцу было горько и одиноко, все чаще он вынужден был признаваться, что ничего-то он в жизни не знает... Он уже почувствовал свою журналистскую несвободу, уже хорошо знал, кого в районе можно критиковать, а кого - за версту обходить. Однако главным было то, что теперь Грушкавец остро ощутил - совсем другого требует его натура, чего-то высшего, не связанного ни со свинофермой, ни с уборкой зерновых, ни со своевременно сданными статьями, а тем более - жалобами пионеров. Вот в таком состоянии Грушкавец Илья Павлович лежал на кровати не менее часа. Так ничего и не придумав, ничего не прояснив для себя, он тяжело вздохнул, поднялся, подошел к рабочему столу, на котором стояла печатная машинка, достал из ящика стола толстенную переплетенную рукопись. На обложке красовалась выразительная надпись: "В плену демонических традиций". С рукописью в руке Грушкавец подошел к белой двери комнаты, запер ее на замок и снова завалился на скрипучую кровать, которая под тяжестью тела приняла форму лодки. Раскрыл рукопись где-то посредине и стал вчитываться в то невероятное, что убедительно и вполне аргументированно доказывалось на ее страницах. Словно в другое измерение попал Грушкавец Илья Павлович, и следа не осталось от размышлений о свиноферме, о жалобах, даже о грозном начальстве. "Как сказано было когда-то: князь века нынешнего ослепит разум людей, и многие столетия будет оставаться он плененным. Многочисленные исторические памятники и факты первобытной истории человечества указывают на то, что естественное развитие первочеловеков, так называемых адамитов, было нарушено и изменено. Земля была оккупирована неземными демоническими силами, известными во всех исторических источниках как цивилизация "падших ангелов". Демоническим исполинам, знакомым с тайнами космоса, было чем удивить дикое племя землян, которое едва только начинало свое восхождение... Под предлогом помощи и ускорения земной эволюции они принесли на нашу планету астрологию космических таинственных циклов, магию скрытых космических энергий и загадочных психических возможностей организма. Индийская философия говорит о еще более удивительных тайнах. Исполины принесли с собой сверхоружие взрывной силой в 10 тысяч солнц, принцип действия которого чем-то напоминает действие аннигиляционных зарядов... В санскритских письменах говорится, что в космосе эти исполины перемещали" в реактивных аппаратах. В книге "Самар" дается сравнительно подробное описание этой техники: "Воздушные корабли... были похожи на большую птицу с прочным корпусом, внутри у нее находилась ртуть с огнем. У птиц было по два блестящих крыла. Корабли перемещались в пространстве на большие расстояния, перевозили несколько человек. Железо, медь, свинец и другие металлы также использовались в этих машинах..." Эту увлекательную рукопись всего на три дня под большим секретом получил Грушкавец от бывшего однокурсника Мулярчика, работавшего в республиканской газете. "Старик, смотри, чтобы рукопись не попала в чужие руки, - говорил Грушкавцу Мулярчик во время последней встречи в Минске в огромном здании, где расположились почти все республиканские газеты и которое называли Домом печати. Выведя гостя из кабинета в коридор, Мулярчик, озираясь по сторонам, сунул рукопись в портфель Грушкавца и тихо прошептал: - Тут за ней очередь. Тебе по старой дружбе даю. Ты подумай над ней, порассуждай, может, и сообразишь, куда вся наша цивилизация катится..." И вот теперь Грушкавец, читая рукопись, вникал, раздумывал над тем, что ему открывалось. Порой Грушкавец откладывал рукопись и, глядя на белый потолок, задумывался о чем-то неясном и запутанном, о чем напрямую не говорилось в рукописи, но в чем ему все-таки хотелось разобраться. Это значит, что наш герой вновь и вновь размышлял о смысле и цели жизни. И на самом деле, кто он такой, если брать по большому счету? Неужели всего только сгусток бездушной материи? Неужели нет у жизни тайн? Конечно же, есть. Это Грушкавец чувствовал нутром еще тогда, когда поступил в университет, и позже, когда урывками, как и многие студенты, пятое через десятое знакомился с Ведантой, конфуцианством, учением Фомы Аквинского, мудреца Платона, скептицизмом, ангостицизмом, теологизмом, - не мог, такая уж была суть Грушкавца, не мог он поверить и согласиться, что когда-нибудь бесследно исчезнет, словно в бездну обрушится... И в то же время, нужно честно признаться, бывали дни, когда Грушкавец, забыв обо всем, даже о теории вечного существования, отчетливо представлял себе: умрет когда-нибудь, землею засыплют и - все, крышка, в землю превратится, и нигде от него и следа не останется... Трудно и томительно жить человеку с такими мыслями! И вообще, давайте честно признаемся: может ли выжить человек с подобным настроением?.. Грушкавец полагал, что такое шаткое, ненадежное, раздвоенное мировоззрение только у него, и поэтому в глазах одних он мог быть заядлым материалистом, в глазах других - идеалистом. Но в душе... Да кто и когда спрашивал и спрашивает, что творится в нашей душе?.. Как здоровье - спрашивают, как дети, семья, как дела. А вот говорить о душе... В последнее время Грушкавец стал чувствовать себя сказочным витязем на распутье дорог: сюда пойдешь - добра не видать, туда свернешь - голову сложишь... Неожиданно резко зазвонил телефон, его полгода назад поставили в комнате Грушкавца. Вначале Грушкавец радовался, но потом понял, какие неприятности может принести телефон: каждый новый пронзительный звонок словно предупреждал Грушкавца о том, что вот-вот на его голову посыплются новые просьбы, приказы начальства, жалобы - все то, что ежедневно плотным кольцом давило на Илью Павловича. Покосившись на белую трубку, Илья Павлович подумал, кто бы это мог звонить в такое время? Может - главный редактор? Оставив рукопись на кровати, Илья Павлович поднялся, подошел к аппарату. Поднял трубку и сказал: - Грушкавец слушает. - Товарищ Грушкавец, это майор милиции Андрейченко, - послышалось в трубке. - Вы меня помните? - Помню, - Грушкавец ощутил жар в груди, сердце екнуло... Скосил глаза на рукопись: неужели успели настучать... Скажут, работник идеологического фронта, а чем занимается?.. О майоре Андрейченко Грушкавец когда-то написал очерк; как-то они разговорились о загадочных явлениях человеческой психики, правда, тогда больше говорил Грушкавец, а Андрейченко только слушал да кивал головой. - Добрый вечер. Что новенького у вас? - спрашивал Грушкавец, одной рукой придерживая трубку, а другой засовывая в ящик стола рукопись, - будто майор мог тут же появиться в комнате и взять Грушкавца тепленьким... - Может, дело у вас интересное появилось? Убийство, грабеж в особо крупных размерах? Теперь газетные тиражи только на этом и держатся. Может, и мы в нашей районке запустим что-нибудь эдакое с продолжением? Как вы думаете? - Да нет, Илья Павлович, - Андрейченко говорил быстро и взволнованно. - Тут дело не в убийствах, и не в воровстве, тут кое-что похлеще. Сенсация для вашего брата журналиста... Вы свободны сейчас? - Для работников нашей доблестной милиции я всегда свободен, - у Грушкавца отлегло от сердца. Когда милиционер спрашивает о свободе, значит, еще не все потеряно... - Тогда я, может, заскочу к вам. Тут такое дело заваривается... Ждите меня. Грушкавец положил трубку на рычажки и, будто впервые, обвел взглядом свою холостяцкую комнату: голые стены, выкрашенные желтой краской, темное байковое одеяло, на котором только что лежал, потемневшие от пыли серые шторы, три табуретки, на которые было рискованно усаживать гостей, стол в углу комнаты рядом с дверью - на нем гора тарелок, мисок, чайник... "Нужно хоть вымыть или хотя бы газетами прикрыть этот бедлам, - вяло думал Грушкавец, глядя на стол, заставленный посудой. После прочитанного в рукописи все в этой обыденной жизни казалось таким простым, пресным, незначительным... - Пойти на кухню да хоть чаю заварить к приходу майора. Чего его несет так поздно? А больше на стол и выставить нечего. Сухари, кажется, где-то были. И варенье - мать в прошлый выходной дала. Сало есть - а-а, выкрутимся..." О себе думал как о постороннем. Через полчаса за рабочим столом Грушкавца сидел майор в милицейской форме и, тыкая пальцем в исписанный лист бумаги, говорил, едва не заикаясь: - Я сразу же о вас подумал, вспомнил, как вы сказали, что на свете еще много загадочного... Вы понимаете, Илья Павлович, я, в принципе, человек неверующий, атеист. Ну, а как же тогда все это можно объяснить? У моего шефа свое понимание, как мы, профессионалы, говорим, своя версия. Так вот, Селиванов считает, что в Березове начинает действовать международная мафия, сверхоружие проверяет на березовцах. Я так глобально не думаю, хотя с современной техникой всего можно добиться... Однако как объяснить все то, что вы сами только что прочитали? Поверьте, я за один день лет на пять постарел. Как увидел, что расческа сама по столу движется - все из головы выветрилось, и диамат, и истмат... - А может, и прав Селиванов? Может, фокусничает кто-нибудь, на посмешище советскую милицию выставляет? Не обязательно международная мафия, по-моему, у нас и своя, доморощенная, хорошие корни пустила, потому что почва ныне благодатная для нее, - к удивлению майора Грушкавец был спокоен. Он думал о чем-то своем, глядя на исписанный лист бумаги - второй экземпляр того самого акта, который Андрейченко подсовывал Селиванову - и, сощурившись, что-то, казалось, вспоминал. - Вот-вот, сначала об этой версии и шеф толковал, - радостно воскликнул Андрейченко. - Однако я проверил ее, она полностью отпадает. Понимаете, Илья Павлович, за хатой мы установили круглосуточное дежурство - воробей незамеченным не проскочит... Там люди простые живут - им не до фокусов. Он - рабочий на стеклозаводе, жена - теперь в отпуске, тоже рабочая. Детей у них нет. Родственников за границей тоже нет. За рубеж они не выезжали. Не привлекались - анкеты чистенькие, не судились... Нет, не могут они этим заниматься. А чужим зачем туда лезть?.. - Ну, ладно... Коль говорить честно и до конца, тогда вот что... - С этими словами Грушкавец вытащил ящик стола и достал оттуда толстую папку. Развязал ее, раскрыл. В папке были вырезки из газет и журналов. Грушкавец начал перебирать их и говорил будто сам с собой: - Тут может быть такая, как вы говорите, версия... Только вы не пугайтесь. В свете нового мышления, которое нынче везде активно пропагандируется, вы должны быть готовы ко всему. Признаюсь по секрету, я этими вопросами еще в студенчестве занимался. Но в то время никому об этом не говорил, да и не мог сказать: засмеяли бы или выгнали бы из университета за инакомыслие... Что вы хотите - застойные времена, а о нашем поколении и вообще говорить нечего - застойное... Короче говоря... Вы о лекциях Адажи слышали когда-нибудь? В восьмидесятые годы они по рукам у интеллигенции ходили. В Москве он читал эти лекции. Официально, разрешение имел. - Нет, не слышал. Провинция, что с нее возьмешь... Тут другими делами народ интересуется. - Андрейченко уже почти не слушал Грушкавца - профессиональным взглядом он просто впивался в газетные вырезки, предчувствуя, что там найдет что-то важное... - Та-ак, - задумчиво говорил Грушкавец, - тяжеловато нам будет осваивать новое мышление. - Подумав, он подал майору одну из вырезок. - Для начала хотя бы это прочитайте. Как бы там ни было, а газетная вырезка в какой-то мере официальная бумага, является чьим-то печатным органом. А к официальным бумагам и тем более органам у майора Андрейченко за годы службы выработалось уважение и доверие. Поэтому он осторожно взял в руки газетную страницу и стал читать. Вот что там было написано: НЕ ПУГАЙТЕСЬ СЕРЫХ КАРЛИКОВ С БОЛЬШИМИ ГЛАЗАМИ* ______________ * Хочу заверить уважаемых читателей, что эта, а также все последующие вырезки, статьи, цитаты, приводимые здесь, реально существуют. Изменены только кое-где фамилии, опущены несущественные факты и детали. ...40 лет назад, 2 июня 1947 года, в американском штате Нью-Мексика возле города Россуэл недалеко от секретного в то время испытательного полигона ядерного оружия внезапно упал с неба на землю какой-то большой загадочный предмет. Срочно обнаружить его было приказано десантникам разведуправления восьмой авиадивизии на базе ВВС США в Россуэле. В скором времени командованием был напечатан пресс-релиз о том, что "удалось найти необычный предмет в форме диска". После этого все сведения о необычном предмете были строго засекречены. Главный штаб ВВС США создал спецгруппу по НЛО - "неопознанных летающих объектах", называемых в народе "летающими тарелками" - эта спецгруппа существовала до 1969 года. И вот через 40 лет после этого неординарного случая близ Россуэла провели международный симпозиум по НЛО. Среди пятисот его участников, заполнивших зал местного университета, было немало любителей сенсаций, зевак, сторонников всевозможных слухов о сверхъестественных силах. Несколько шарлатанов утверждали, что они были украдены низкорослыми серо-белыми существами с огромными глазами и содержались внутри "орехоподобного космического корабля с ослепительно яркими прожекторами". В связи с этим на вашингтонском симпозиуме один из участников раздавал листовки: "Если вас еще не украли инопланетяне, значит, вы пользуетесь слабым средством от пота". Типично американский юмор. И все же среди собравшихся находилось десятка два очень серьезных ученых, профессоров университетов, писателей и военно-научных экспертов. Они зачитали недавно рассекреченный правительственный документ, составленный покойным директором ЦРУ адмиралом Роска Хилленкоттором после инцидента 1947 года с предметом в форме диска, свалившимся неизвестно откуда. В архивном меморандуме ЦРУ сказано: "7 июля 1947 года в ходе поиска и научного исследования объекта нашей авиаразведкой были найдены также четыре небольшие человекоподобные существа, которые, вероятнее всего, катапультировались с корабля перед взрывом. Они приземлились примерно в двух милях восточнее места падения корабля. Все четверо были мертвыми, изувеченными и находились в стадии разложения, являясь добычей грызунов, жуков, микроорганизмов... Останки четырех неизвестных существ были обследованы научной спецкомандой. Ученые пришли к выводу, что четыре существа только по внешнему виду напоминают человека, биологически и эволюционно они отличаются от людей. По обломкам корабля установлено, что он неземного происхождения". Насколько достоверен этот необычный документ? На вопрос организаторов вашингтонского симпозиума по НЛО командование ВВС США дало официальный ответ: "По расследуемому делу наша документация уничтожена". Между тем отставной майор разведки ВВС США Джесси Мерсел, который в 1947 году занимался обломками "вещественного диска", подтвердил, как сообщала газета "Нью-Йорк сити трибюн", что осмотренные им осколки содержали неизвестный на земле металл, имели маркировку, напоминающую иероглифы. Вашингтонский физик Роберт Сарбечер, умерший год назад, в свое время принимал участие в секретном исследовании, оставил письменное показание: "Летающая тарелка, потерпевшая катастрофу, была сконструирована из очень легких и прочных металлов, ее пилоты своим внутренним строением, как мне показалось, напоминали строения насекомых". Невероятно? Фантастично? Может быть, и так! И все же воздержимся, не будучи специалистами, от окончательных оценок. Тем более что к концу симпозиума в американской печати появилась информация, перепечатанная из польской газеты "Жолнеж вольности", которая в свою очередь ссылалась на рапорты некоторых летчиков ВВС Польши: "Полет беззвучного НЛО только что зарегистрирован над Польшей". Организаторы симпозиума утверждали, что они хотели бы наладить взаимоотношения с Академией наук СССР и даже приглашали советских ученых в Вашингтон. Однако дошло ли это приглашение до Москвы? Не перехватили ли его серые карлики? Наш корр. Нью-Йорк. Газетную вырезку майор Андрейченко прочитал быстро, словно блин проглотил после пяти дней голодания. Облизав сухие губы, он внимательно уставился на Грушкавца: - Как же это понимать? Шутка? Первоапрельский розыгрыш? - При чем здесь первоапрельские розыгрыши? Так и понимайте, как написано, - с этими словами Грушкавец забрал из рук майора вырезку, вложил в папку, а затем дал Андрейченке новую. И снова Андрейченко впился глазами в газетную вырезку. И снова читал то, что в голове не укладывалось: "24 апреля 1964 года полицейский Замора из Сакора (штат Нью-Мексика, США) преследовал машину, водитель которой превысил скорость. Неожиданно он услышал грохот и увидел столб пламени над Столовой горой, находящейся на расстоянии полутора километров от шоссе. Замора погнал машину по крутой дороге на вершину горы и увидел там "сверкающий объект и двух людей в белой одежде". Он остановил автомобиль метрах в тридцати от объекта и вышел из него. Услышал "сильный шум". При этом объект медленно поднялся над вершиной горы, выбрасывая струи пламени". Наконец и эта вырезка была прочитана и возвращена в папку. Майор Андрейченко какое-то время молча глядел на поверхность стола, а затем, растягивая слова, стал говорить: - Ладно, допустим, это было так, как написано. Однако все это происходит там, у них, за бугром... - Андрейченко кивнул головой куда-то в сторону, где, видимо, жили те, "за бугром"... - Почему вы считаете, что только у них? - спокойно спросил Грушкавец. - Было что-то похожее и у нас. Вы, видимо, слышали о тунгусском взрыве? - Слышал. Комета сгорела, - решительно и авторитетно заявил Андрейченко. - При чем здесь комета? - Грушкавец даже поморщился. - Есть и другие фактики. Сейчас я дам почитать. А то вы мне на слово не поверите. И опять же, обратите внимание, все это напечатано в советской прессе, значит, это в какой-то мере мнение официальное. И снова Грушкавец пододвинул майору газетную вырезку, где черным по белому было написано: Сегодня мы познакомим читателей с новой версией. Автор ее - человек, которому во время взрыва было два года. Впоследствии он всю сознательную жизнь занимался изучением тунгусского взрыва. Это Александр Казанцев - ученый, писатель-фантаст, чьи книги широко известны. - Еще в 1946 году я предложил версию внеземного космического корабля, взорвавшегося над тайгой, - говорит А.Казанцев. - Со мной не согласились некоторые ученые. Но чем тогда можно объяснить петлеобразную траекторию полета "метеорита"? Объект, бесспорно, управлялся. Шли годы, а экспедиции все отправлялись в тайгу на поиски новых доказательств. Одну из групп отправил С.П.Королев, поставивший цель - найти осколок "марсианского корабля"... И этот осколок нашли. Нашли через 68 лет после взрыва за тысячу километров на берегу реки Вашка в Коми АССР. Это место как раз расположено на траектории полета тела. Двое рабочих, которые ловили рыбу, нашли на берегу осколок металла. Когда случайно ударили по нему камнем, из осколка брызнул сноп искр. Это заинтересовало людей, и осколок отправили в Москву. Я держал в руках "железку" серебристого цвета весом в полтора килограмма. Ученые распилили его на три части и передали трем научно-исследовательским институтам. Что показал анализ? В необычном сплаве присутствовало около 67 процентов церия, 10 - лантана, свободного от других лантановых примесей, что пока не удалось сделать на Земле, и 8 процентов ниобидия. В находке также содержалось 0,4 процента чистого железа, без окислов, как и в нержавеющей колонне в Дели. Не вдаваясь в технические детали, скажу только, что вывод ученых был однозначен: получить такой редкий на Земле сплав при самой современной технологии невозможно*. ______________ * Не посчитайте за нескромность и саморекламу, однако примите к сведению, что лично я, автор этого правдивого документального повествования, также нашел не менее интересный предмет в районе тунгусского взрыва. В те недавние застойные времена куда только я не обращался по поводу своей находки, однако везде меня встречали недоверием. Поэтому я вынужден был оформить материал в виде фантастической повести "Корабль", хотя, еще раз повторюсь, все, что описано в повести, чистейшая правда. Интересная деталь: в слоях торфа и грунта на месте тунгусского взрыва количество этих металлов в 600 раз превышает их содержание в любом другом месте Земли. О находке 1967 года пресса заговорила только через 10 лет. Вот как прокомментировал исследования ученых кандидат технических наук, член комиссии по аномальным явлениям Валерий Фоменко на страницах газеты "Социалистическая индустрия" 27 января 1985 года: "На первом этапе исследований ученые пришли к выводу, что осколок является частью круглой кольцеобразной детали, цилиндра или сферы, диаметром около 1,2 метра. Специалисты утверждают, что оборудования, способного производить детали таких размеров под давлением в десятки тысяч атмосфер, пока не существует". Что же это была за деталь? Какую функцию она выполняла? Читаем дальше: "Скорее всего можно допустить, что обломок выполнял роль присадки к неизвестному нам топливу. Не исключается и другая версия, связанная с необычными магнитными свойствами сплава: в разных направлениях обломка они отличаются более чем в 15 раз". Может быть, это часть хранилища в магнитном поле вещества и антивещества, служивших топливом для корабля? - А вдруг все-таки метеорит? - спросят скептики. "Но каким бы заманчивым ни было это предположение, от него пришлось отказаться: в метеорите количество редкоземельных элементов не отличается от земного. Скажу больше: метеориты, состоящие из чистых редкоземельных элементов, даже теоретически не могут существовать", - заканчивает В.Фоменко. В 1967 году американский астроном из Калифорнии Джон Бигбю, специализирующийся на искусственных спутниках Земли, открыл 10 небольших небесных тел с необычайными траекториями. Собственно говоря, в открытии не было бы ничего удивительного и неожиданного, если бы не следующие за этим расчеты американца, который установил, что 18 февраля 1955 года все спутники составляли одно тело. Дата совпала со вспышкой в небе, которую зафиксировали астрономы. Советский ученый Сергей Божич высказал предположение, что на околоземной орбите взорвался внеземной космический корабль. Возникает закономерный вопрос: а что, до 1955 года это удивительное тело никто не наблюдал в телескоп? Мы порой даже невооруженным глазом можем видеть в ясную погоду искусственные спутники. - Наблюдения за ближними телами начинались позже. Мы и первый спутник запустили только спустя два года, - продолжает свой рассказ А.Казанцев. - Но не это главное, объект мог выйти на место взрыва с другой, более высокой орбиты. Если это загадочное тело было космическим кораблем, то правомерно допустить, что он был черного цвета. В этом случае с Земли можно увидеть только обломки корабля после взрыва, когда они повернутся своей неокрашенной стороной. Невольно вспоминается известный спутник Черный Принц, о котором американский астроном Жак Вале говорит в нашей совместной статье... Когда мои оппоненты по тунгусскому взрыву утверждали, что космический корабль не должен опускаться к земной поверхности, они были правы: на Тунгусске взорвался посадочный модуль. Сам звездолет оставался на орбите и ждал, 47 лет ждал возвращения разведчика. Ждал и терял высоту. Наконец сработала автоматика, и произошел взрыв. Можно предположить, что в программе компьютеров, видимо, был заложен такой вариант на случай, если звездолет упадет на заселенную планету и этим может принести разрушения и смерть. Мы можем только предположить, почему взорвался модуль - то ли хозяева не справились с управлением в условиях нашей атмосферы, то ли что-то другое. Все возможно. Десять обломков звездолета, которые продолжают летать вокруг Земли, в будущем помогут объяснить многое, что связано с тунгусским взрывом. Они реальные, их можно "потрогать" руками. Самый крупный из них - несколько десятков метров в длину. Побывав на нем, мы сможем узнать о назначении необычной детали с Вашки, как и о многом другом. Так или иначе, но если в 1908 году это действительно была межзвездная экспедиция на Землю, то началась она в фатальное время. Кто знает, может, в просторах космоса еще летит сообщение, переданное звездолетом 80 лет назад: на одной из планет Солнечной системы есть жизнь, есть цивилизация. А.Борзенко, корреспондент АПН. Вера в печатное слово у майора милиции была непоколебима. Когда он прочитал последнюю вырезку из газеты, вид у него был такой, будто только что он получил выговор от Селиванова. Андрейченко расстегнул воротник сорочки и как-то вопросительно взглянул в глаза Грушкавца: - На что вы намекаете, Илья Павлович: это они все вытворяют? Но зачем это им, где логика: и постель раскидать, и электропробки вывернуть?.. У них что, извините, других дел нет? И, кстати, почему их никто не видит?.. - Вы одним махом столько вопросов подняли... Трудно ответить, трудно... - говорил в раздумье Грушкавец. Взяв из рук майора и эту вырезку, он осторожно положил ее в папку, а затем, мягко посмотрев на растерянного майора, продолжал: - Вот давайте порассуждаем вслух. Если они побывали в Америке, то почему не могут побывать в Березове? Для них государственных границ не существует, они для них - тьфу, ерунда на постном масле... Отчего все лучшее и загадочное может быть только там, за границей, в Америке или в Австралии?.. Давайте подумаем: разве они обязаны делать то, что нам хочется?.. У них своя логика мышления, возможно, вся земная цивилизация для них не более, чем муравейник для нас... Вот они и экспериментируют, проверяют на нас различные модели, тестируют нас. Мы ведь над собаками да муравьями эксперименты можем проводить, а они что - лысые?.. Ну а что мы их не видим... Тоже разные версии имеются. К примеру, все это может происходить с помощью телекинеза. - А что это такое? - переспросил майор. - А вы что - не знаете? - удивился Грушкавец. - Это перемещение предметов усилием воли. В телепрограмме "Взгляд" недавно показывали. Неужели не видели? - Занят был, не успел, - вяло оправдывался майор милиции. - Она после одиннадцати начинается, а у меня - дети маленькие. Оба помолчали. "Может, образовать человека сначала? Дать ему на сутки-другие рукопись, что Мулярчик мне передал? - подумал Грушкавец. И тут же словно кто-то мудрый предупредил его: - Нет, не делай этого. Психика может не выдержать. Вольтанется человек, завезут в Новинки - носи тогда передачи. Детей жаль..." - Дело, которым вы занимаетесь, очень запутанное и в то же время щекотливое, требует особого подхода. Это - не березовские самогонщики, которым Селиванов войну объявил. - Грушкавец говорил, а майор Андрейченко согласно кивал головой. Из общежития майор Андрейченко вышел еще более растерянным, чем вошел. Было около половины первого ночи.