о отца есть кое-что лично для вас. -- Так у вас есть ключ к могуществу отца! -- воскликнул Келсон. -- Почему вы не сказали раньше? Вы не говорили, а я боялся спросить. -- Я сказал столько, сколько вы могли понять, -- усмехнулся Морган. А это... -- О-о-о -- ваше высочество, -- завопил юный женский голос. -- Это вы! Морган вздрогнул и остановился, а Келсон повернулся и насмешливо выдохнул: -- О нет. -- Келсон, -- пробормотал Морган сквозь зубы, -- если вы скажете, что это опять леди Эльвира с ее богатым воображением, я должен разочаровать вас. -- И, стараясь сохранить спокойное выражение лица, добавил: -- На сей раз это капризная и впечатлительная леди Эстер. -- Он успокаивающе тронул его руку. -- Что такое, леди Эстер? Морган обернулся и увидел пышную запыхавшуюся молодую фрейлину, что стояла перед ними, склонившись в реверансе. -- Ох, ваше высочество, -- пролепетала она, -- ваша матушка послала меня за вами. Она искала вас всюду, и вы -- вы знаете, что ей не нравится, как вы расхаживаете один. Это просто ужасно! -- Слышите, Морган, -- сказал Келсон, посмотрев на своего друга. -- Это просто ужасно! -- В самом деле? -- сказал Морган, подняв брови. -- Я не заметил. Леди Эстер снова открыла рот, собираясь еще что-то пролепетать, но Келсон уже повернулся к ней спиной. -- Дорогая леди Эстер, будьте так любезны передать матушке, что я в полной безопасности с моим другом генералом Морганом. Глаза леди Эстер расширились, когда она услышала имя человека, сопровождавшего принца, и, приложив пухлую руку к губам, она только и выдохнула: -- Ой! Снова сделав реверанс, фрейлина воскликнула: -- Я не узнала вашу светлость. Морган нахмурился и полуобернулся к Келсону: -- Что за проклятие, Келсон, неужели я так изменился? Уже человек двадцать сегодня не узнали меня. Что толку в известности, если никто меня не узнает? -- По-видимому, дело в том, что вы не носите своих рогов и раздвоенных копыт, -- сухо заметил Келсон. -- Гм, не уверен. Скажите мне, леди Эстер, своего короля вы тоже не узнали? -- Прошу прощения, ваша светлость! Морган вздохнул и сложил руки на груди. -- Леди Эстер, -- вежливо продолжал он. -- Я думаю, что вы при дворе уже достаточно долго, чтобы знать, как следует обращаться к королю. Ваше появление даже с большой натяжкой нельзя назвать образцом этикета. Было бы хорошо, если бы в будущем вы проявляли побольше почтения. Вам ясно? -- Да, ваша светлость, -- воскликнула она, явно задетая его тоном. Келсон посмотрел на Моргана, словно спрашивая его, кончил ли он уже, и генерал утвердительно кивнул. Келсон снова повернулся к нервной леди Эстер. -- Очень хорошо. Кроме того, что мать беспокоится обо мне, есть ли другие поручения? Леди Эстер снова сделала реверанс. -- Она приказала мне передать вам, что Совет созван, ваше вые... ваше величество. Она просила вас непременно присутствовать. -- Морган? -- Келсон посмотрел на генерала. -- Позже, мой принц. У нас еще есть неотложные дела. Леди Эстер, передайте королеве, что его величество будет погодя. -- И что я в полной безопасности, -- выделяя каждое слово, сказал Келсон. -- Вы свободны, леди Эстер. Когда фрейлина поклонилась и заспешила прочь, Келсон посмотрел на Моргана. -- Вы видите, как я веду себя. Я не просто показываю матери, что я больше не дитя. Я не желаю больше зависеть от этой проклятой опеки слуг! -- Он усмехнулся. -- Защищать меня будете вы, не так ли, генерал? Морган улыбнулся. -- От Стенректа и других убийц -- всегда, мой принц. Только не заставляйте меня сегодня сражаться еще и с остальными королевскими фрейлинами. Это мне, похоже, не под силу. Келсон весело засмеялся. -- Так! Есть люди. которых вы, Морган, боитесь. Не думал я, что услышу нечто подобное от вас! -- Если вы скажете это кому-нибудь, я опровергну каждое слово, -- ответил Морган. -- Идемте, поищем Дункана. Все разговоры на собрании Совета мгновенно стихли, едва вошла Джеанна, опираясь на руку Нигеля Сидевшие вокруг длинного полированного стола склонились, как один, к их ногам; между тем Нигель препроводил королеву к ее месту, а сам проследовал к своему на другом конце стола. Все заметили, что они не смотрят друг на друга, но этому не придали значения, так как было известно, что у королевы и герцога королевства нет согласия по вопросу, который обсуждается сегодня. Предстоял необычный Совет, на котором, конечно, никто не хотел уступать без борьбы. Было, однако, странно, что до сих пор не появился Келсон. Джеанна нервно осмотрела зал, занимая свое место рядом с пустым троном Бриона, невольно вспоминая то. более счастливое время, когда она входила сюда вдвоем с мужем и все глаза вокруг стола смотрели дружелюбно. Тогда она не чувствовала себя такой одинокой и запуганной; и обитые темной тканью стены не казались столь тесными, а высокие своды с темными полосами на балках -- мрачными. Вообще, обычно здесь было светло -- окно справа пропускало достаточно солнечного света. А если за окном было сумрачно, несколько богато украшенных канделябров устанавливалось с другой стороны стола. Но теперь зал казался королеве сырым и мрачным. Или такое ощущение возникло потому, что в нем собралось слишком много людей в трауре? Джеанна следила, как слабый ручеек воска стекал с постепенно оседавшей свечи, а ее пальцы помимо воли поглаживали длинную зарубку на краю стола -- след, оставленный Брионом, когда он разорвал грамоту кинжалом, вонзив его в стол, после безуспешных попыток убедить Совет, что они принимают негодный закон. Королева заставила себя оторваться от воспоминаний и медленно обвела взглядом бледные вопрошающие лица, уставившиеся на нее, едва она заняла свое место. Те, кто сидели здесь сегодня, были так не похожи на Бриона, и Келсона, и на покойного лорда Ральсона. Кто-то, чему она удивилась, сидел даже на стуле Моргана -- между местами Келсона и Ральсона. Джеанна не знала точно, но, судя по всему, этот молодой человек с растрепанными каштановыми волосами и есть лорд Дерри, оруженосец Моргана. Несомненно, ему позволил быть здесь сегодня Нигель. "Ничего, -- думала она, продолжая разглядывать собравшихся. -- Если молодой гофмейстер считает, будто в отсутствие Моргана он может подать голос, ей придется напомнить ему, что он слишком торопится. Она не намерена позволить мальчишкам Нигеля и Моргана сорвать это заседание Совета". Королева еще раз холодно обвела всех глазами слева направо: Нигеля, не смотревшего на нее, Брэна Кориса, Яна, щеголеватого, как обычно, лорда Роджера, епископа Арилана, Эвана. Кивнув архиепископу Карригану, сидевшему слева от нее, королева позволила себе взглянуть на герцога Яреда и его сына Кевина, однако с этими двумя она не поздоровалась. После Нигеля оба Мак-Лайна -- самые вероятные сторонники Моргана в Совете. Она всей душой надеялась не встретить их здесь нынче. Джеанна вновь повернулась к Эвану. -- Лорд Эван, -- сказала она чистым и твердым голосом, -- могли бы вы приказать Совету начинать? Сегодня много важных дел, и я думаю, больше мы ждать не можем. Но не успел Эван встать, как Нигель вскочил на ноги и вытянул шею: -- Одно мгновение, ваше величество, но его королевское высочество задержан неотложными делами и просил меня отсрочить начало заседания. Он обещал присутствовать, как только освободится. Королева, никак не ответив на его просьбу, вновь повернулась к Эвану: -- Лорд Эван, пожалуйста. -- Вы игнорируете просьбу его высочества, Джеанна? -- пророкотал Нигель. -- Лорд Эван, начинайте же. Эван растерянно посмотрел на Нигеля, на пустое кресло Келсона рядом с ним, затем смущенно прокашлялся. -- Ваше величество, если вы прикажете, я, конечно, начну Совет без принца Келсона. Но если его королевское высочество надеется присутствовать, простая вежливость требует... -- Простой вежливости, по-видимому, нет места на этом Совете, во всяком случае так, кажется, решил мой достопочтенный сын, вы не находите, любезный лорд Клейборнский? -- спокойно возразила Джеанна. -- Принц Келсон был предупрежден более чем полтора часа назад. Он, очевидно, счел этот Совет недостаточно важным для себя. Вероятно, у него есть дела, которые кажутся ему важнее присутствия на Совете лордов. Я могу оправдать это только его неопытностью и незрелостью и надеюсь, что с годами он исправится и поумнеет. А сейчас -- Регентский Совет, и потому его присутствие необязательно. Есть какие-нибудь вопросы? Легкий шепоток прошелся вокруг стола; Нигель молчаливо ждал, как развернутся события дальше, понимая -- он сделал все, что мог. Джеанна была взбешена отсутствием Келсона, и это не предвещало ничего хорошего. Эван беспокойно обежал глазами собравшихся, нервно кашлянул и обратился к королеве: -- Вопросов нет, ваше величество. -- сказал он спокойно. -- Если все так, как вы говорите, я не вижу смысла тянуть дальше. Как наследный лорд-маршал Королевского Совета Гвинедда, я объявляю Регентский Совет открытым. Пусть закон, смягченный милосердием, тяготеет над всеми доводами. Когда он сел, громко вздохнув, шепот вновь пробежал вокруг стола -- с места поднялась Джеанна. -- Мои лорды, -- начала она, и ее лицо на фоне вдовьего покрывала мертвенно побледнело. -- Нелегко мне выходить к вам с тем, с чем пришла я сегодня. Очень нелегко, ибо горько признать, что покойный мой супруг и господин был не столь непогрешим, как это мне думалось. Господин мой Брион совершил ужасную ошибку своим расположением к одному из лордов Совета. Человек этот был и есть предатель и богохульник, он и теперь замышляет зло против законного наследника Бриона, потому-то принца Келсона нет среди нас. Ее взгляд обежал изумленные лица слушающих, и темная пелена затуманила ее глаза. -- Человек этот хорошо вам известен, мои лорды, это, конечно, герцог Корвинский, лорд-генерал Аларик Энтони Морган -- Дерини! ГЛАВА IV И дам ему звезду утреннюю"[2]. Пока монсеньор Дункан Мак-Лайн наблюдал, как вода льется в мраморный кубок, его разум пытливо пронизывал пространство. Время тянулось медленно. Аларик должен был быть здесь несколько часов назад. Дункана тревожило отсутствие вестей от родственника на протяжении многих месяцев. Может быть, он вообще не приехал. А возможно, он вовсе не слыхал о смерти Бриона, хотя известие это, насколько знал Дункан, давно достигло самых отдаленных уголков всех одиннадцати королевств. Когда кубок наполнился, Дункан на мгновение замер, а затем быстро выпрямился и вылил воду в бутыль, стоящую на полу. Аларик сейчас будет здесь, и юный принц вместе с ним-- безошибочное чутье настойчиво подсказывало ему это. Он направился к открытым западным воротам, машинально разглаживая стремительными движениями растрепавшиеся волосы, и, выйдя на солнце, заслонил глаза рукой от яркого света. Здесь, напротив серой стены и дворцовых ворот, перед ним вспыхнули золотым шитьем малиновые одежды Келсона. Рядом с Келсоном он увидел и длинноногую темную фигуру, увенчанную копной приглаженных золотых волос; те, кого он поджидал, быстро приближались. Сделав два шага в гору по направлению к западной галерее, Дункан почувствовал ту необыкновенную уверенность, что всегда исходила от его знаменитого кузена. Он облегченно вздохнул и шагнул вперед, приветствуя обоих. --Ради святых Камбера и Георга, вы здесь уже целую вечность, -- заявил Дункан, оттесняя Моргана, и принца в тень, отбрасываемую воротами. -- Почему же так долго? Я волновался. -- Потом объясню, -- сказал Морган, озабоченно вглядываясь в фонарный проем и неф. -- За тобой наблюдали? -- Боюсь, что да, -- кивнул Дункан, -- в базилике ежедневно со дня похорон был кто-нибудь из охранников королевы. Хотя я не думаю, что они меня в чем-то подозревают. Я всего лишь исповедник Келсона, и они полагали, что ты появишься здесь раньше меня. Морган повернулся к Дункану и Келсону и махнул рукой. -- Надеюсь, ты прав. Если бы они действительно заподозрили, что то, чем ты занят, расходится с твоими официальными полномочиями, всех нас уже не было бы в живых. -- Ладно, давайте сохранять лицо, -- сказал Дункан, поднимая свою бутылку и приглашая спутников следовать за ним в сторону проема. -- Если кто-нибудь остановит нас, ты пришел помолиться и получить причастие перед предстоящим испытанием. Не думаю, что они к нам пристанут. -- Хорошо. Пока они шли вдоль прохода, Мерган незаметно приглядывался к прихожанам. Определенно Дункан был прав насчет охранников королевы -- среди молящихся он насчитал троих или четверых. И судя по тому, как они на него смотрели, отнюдь не избыток набожности и благочестия регулярно приводил их на прошлой неделе в аббатство Святого Хилари. Все трое остановились перед высоким алтарем, и Морган с трудом удерживал на лице подобающее выражение, стараясь обвести вокруг пальца соглядатаев. Он был твердо убежден, что никто не попытается остановить их и им удастся проскользнуть в боковую дверь. И как только они достигли уединенного кабинета Дункана, Морган решительно захлопнул засов, лязгнув металлом по металлу. Когда же Дункан спокойно пересек комнату, Морган тоже позволил себе наконец расслабиться в этой уютной, домашней обстановке. Они находились в маленькой, не больше чем двенадцать на пятнадцать футов, комнате; вдоль ее стен тянулись узкие, высокие книжные шкафы, а на стенах висели богатые шпалеры со сценами придворной жизни и охоты. Напротив двери, на другом конце, было широкое окно, завешенное от потолка до пола отменным красным бархатом. Огромный камин серого камня занимал всю четвертую стену, ту, в которой была проделана дверь. На широкой каминной доске не было никаких украшений, лишь стояли два простых оловянных подсвечника с желтыми сальными свечами да небольшая икона Святого Хилари, покровителя базилики. Справа от окна приютился в углу молитвенный столик со скамеечкой для коленопреклонения и подлокотниками, накрытый таким же бархатом, из какого были занавеси. Распятие из слоновой кости стояло в углу на небольшом постаменте, а сбоку от него в рубиновых стеклянных подставках мерцали, как и полагается, лампадки. Слева, на некотором расстоянии от окна, стоял небольшой письменный стол темного полированного дерева: на нем в беспорядке лежали книги и бумаги. В центре же, шагах в четырех от камина, занимая почти всю комнату, красовался массивный круглый стол из полированного дуба. Его резные ножки, заканчивающиеся когтистыми лапами, крепко стояли на отшлифованном каменном полу. Два стула с высокими спинками были придвинуты к столу друг напротив друга, а еще несколько таких же стояли ближе к камину, развернутые сиденьями к очагу. Роскошный ковер на полу между столом и камином поглощал холод и пустоту, которые иначе заполняли бы комнату, Морган вытащил стул из-за стола и предложил его Келсону и еще один придвинул от камина к столу. Дункан тем временем пристроил пустую бутылку под письменным столом и стал открывать тяжелые портьеры. -- Ты считаешь, что так -- лучше? -- спросил Морган, сосредоточенно наблюдая за действиями Дункана. Тот коротко взглянул на кузена и отвернулся, вглядываясь в свинцовое стекло. -- Кажется, это достаточно надежно, -- помолчав, сказал он, -- никто не может заглянуть сюда днем, стекло так или иначе все исказит. -- Дункан подошел к столу и присел. -- Вдобавок сейчас мы сможем увидеть, если кто-нибудь приблизится, а насколько я понимаю, это весьма важно в ближайшие полчаса. -- Так скоро? -- сухо спросил Морган, доставая из складок плата маленький черный замшевый мешочек. -- Значит, у нас мало времени, не правда ли? Положив кисет на стол, он еще раз оглядел комнату и стал развязывать стягивающие его кожаные ремешки. -- Мне бы побольше света, если не возражаешь. Да, кстати, с каких это пор ты сам носишь святую воду? Я думал, монсеньоры выше этого. Дункан насмешливо фыркнул, поставив высокий канделябр с письменного стола перед Морганом. -- Странно, кузен. Ты же хорошо знаешь, что все мои помощники в соборе готовятся к завтрашней коронации Келсона. -- Он улыбнулся мальчику и снова сел. -- Я думаю, вряд ли нужно вам напоминать, где сейчас находится наш уважаемый архиепископ. Мне пришлось испрашивать специальное разрешение оставаться здесь, так как я-де нужен Келсону. А мне кажется, что я нужен ему, правда не совсем для того, для чего полагает наш архиепископ. Они понимающе улыбнулись друг другу, в то время как мальчик нетерпеливо теребил Моргана за локоть и вытягивал шею, чтобы разглядеть, что же находится в до сих пор еще не развязанном мешочке. Морган ободряюще улыбнулся принцу, развязал кисет и, погрузив в него пальцы, извлек что-то, сверкнувшее золотом и малиновым пламенем. Он задумчиво протянул ладонь Келсону и, в ответ на его вздох узнавания, произнес: -- Вам знаком этот перстень, мой принц? Не трогайте его. Вы еще не защищены как следует. Келсон опять тихо вздохнул и отдернул руку, благоговейно расширив глаза. -- Это Огненный перстень, печать власти моего отца. Откуда он у вас? -- Брион дал мне его на хранение перед моим отъездом в Кардосу, -- ответил Морган, слегка поворачивая ладонь, так чтобы камни заиграли. -- Можно? -- спросил Дункан, доставая из рукава шелковый носовой платок и наклоняясь над столом. Морган кивнул. Обернув пальцы платком, Дункан осторожно поднял перстень и поднес его ближе к пламени свечи. Когда он поворачивал его, алые камешки отбрасывали маленькие яркие всполохи на шпалеры и на лица присутствующих. С минуту Дункан рассматривал перстень, затем положил его посредине стола. -- Он подлинный, -- сказал он с облегчением, -- я все еще чувствую остаточную мощь, исходящую от него. А у тебя есть знак? Морган кивнул и стал стаскивать перчатки. -- Боюсь, однако, что тебе сейчас придется вернуться, Дункан. Я-то не осмелюсь приблизиться к алтарю, пока вокруг него соглядатаи Джеанны. -- Он стянул с пальца богато украшенный перстень с печатью и показал кузену. -- Ну, как? Келсон устремился вперед, стараясь разглядеть кольцо. -- Зеленый грифон на черном фоне -- это же древний герб Корвина, да, Морган? -- Верно, -- подтвердил Морган, -- кольцо сделали для Бриона много лет назад, а поскольку это герб моей матери -- Дерини, Брион счел, что он очень удобен для того, чтобы хранить ключ от вашего могущества. Морган повернулся к Дункану: -- Я должен буду передать его тебе. Ты готов? -- А как насчет... -- Дункан кивнул в сторону Келсона. Морган перевел взгляд на мальчика, потом снова на кузена и слегка улыбнулся: -- Мне кажется, все в порядке. Если он еще ни о чем не догадывается, то уж до завтрашнего дня узнает все наверняка. Я думаю, наша тайна будет в сохранности. -- Хорошо, -- Дункан кивнул и ободряюще улыбнулся принцу, -- это еще не все секреты, Келсон. Печать с грифоном, будучи должным образом приведена в действие, откроет тайник в алтаре. Давным-давно ваш отец передал перстень Аларику, чтобы он, когда настанет время, смог достать то, что было отложено для вас. Вы видите, инкрустация немного светится, когда оно у Аларика, и это доказывает, что кольцо настроено именно на него. Если кто-нибудь попытается им воспользоваться, ну, например, я прямо сейчас или вы, то у нас ничего не получится. Он повернулся к Моргану, хотя и продолжал говорить с. Келсоном. -- Могу добавить, что этот знак может быть настроен только на избранных. Я -- такой же, как и Аларик. Прежде чем это потрясающее сообщение дошло до мальчика, Морган спросил, держа печать с грифоном между собой и Келсоном и приподняв бровь: -- Ты готов? Дункан кивнул, и оба сосредоточились на знаке грифона р центре печати. Келсон наблюдал, зачарованный, как они пристально смотрели на кольцо, потом прикрыли глаза. Надолго установилась тишина, и нарушалась она. как был уверен Келсон, только его собственным прерывистым дыханием. Затем рука Дункана, глаза которого все еще были закрыты, медленно потянулась к перстню. За мгновение до того, как он коснулся его, небольшое пространство, отделяющее его от кольца, пересекла еле заметная искра. Дункан прикоснулся к кольцу, оба открыли глаза, и Морган разжал пальцы. Грифон продолжал чуть заметно светиться. -- Действует, -- прошептал Келсон полуутвердительно, полувопросительно. -- Конечно, -- согласился Дункан, -- протяните руку и попробуйте сами. Келсон осторожно протянул руку и вздрогнул, когда кольцо упало ему на ладонь. Оно было холодное на ощупь, хотя, казалось бы, должно было уже нагреться до температуры тела. Взглянув на печать с грифоном в центре. мальчик быстро отложил перстень: -- Не светится! Что я с ним сделал? Дункан улыбнулся, щелкая пальцами: -- Я забыл. На вас-то оно не настроено. Он поднял кольцо, и, когда приблизил его к принцу, грифон опять уже изливал свое бледное свечение. Келсон робко улыбнулся. Дункан поднялся, подбросил кольцо и снова поймал его: -- Я скоро вернусь. Мальчик с благоговением проводил взглядом священника, исчезнувшего за дверью кабинета, затем обернулся к Моргану. -- Морган, я не ослышался, Дункан -- Дерини? Но ведь тогда вы в родстве по материнской линии, а не по отцовской. -- На самом деле мы в родстве по обеим линиям, мы пятиюродные братья по отцовской линии, а наши матери действительно были сестрами. Это, конечно, хранится в строгом секрете. В положении Дункана родство с Дерини может привести к определенным затруднениям, если не к гибели. Не все из нас забыли о преследовании и казнях Дерини немногим более столетия назад. Горькие чувства далеко еще не изгладились. Вы это знаете. -- Но вы же не таите от людей, что вы -- Дерини, -- возразил Келсон. -- Вы хорошо знаете, мой принц, что я -- исключение, -- сказал Морган, -- большинство из нас скрывает родство с Дерини, даже если нас уговаривают применять наши силы во благо. Морган задумчиво поднял голову: -- Конечно, здесь в основе глубокое противоречие: с одной стороны, желание использовать природные способности, с другой -- страх греха, страх перед осуждением церкви и государства. -- Но вы-то сделали выбор, -- настаивал Келсон. -- Да. Я предпочел с самого начала более открыто использовать мои способности, и Бог с ними, с последствиями. Однако мне очень повезло, ведь ваш отец надежно защищал и опекал меня, пока я не смог позаботиться о себе сам. -- Он посмотрел на свои руки. -- Быть хотя бы наполовину Дерини -- это полезно. -- А как же Дункан? -- тихо спросил Келсон. Морган улыбнулся: -- Дункан нашел себя в служении Церкви. Остановившись в ризнице у смотрового окошка, Дункан осмотрел неф, мысленно поблагодарив строителей собора, соорудивших здесь такое удобное устройство для шпионов. Несомненно, архитекторы предназначали смотровую щель для несколько иных целей, -- для литургий и других подобных случаев, -- но Дункан с озорством подумал, что они были не совсем правы. Со своего места он мог видеть весь неф целиком, от первого ряда до дверей в противоположном конце, от одного бокового придела до другого. И то, что он увидел, укрепило его уверенность в том, что предстоящее дело будет не таким простым, как он сначала предполагал. Стражники королевы, о которых упомянул Аларик, все еще были здесь, включая тех двоих, которые, как он заметил, определенно шпионили за ним еще с прошлой недели. Он знал, что они служили в личной охране королевы, и он бы, между прочим, удивился, если бы они действительно в чем-то его подозревали. Он не делал ничего, что могло бы привлечь их особое внимание, кроме того, что был духовником Келсона и кузеном Аларика, но говорить с такими людьми ни в коем случае нельзя. Дункан взял в правую руку парчовое облачение, захваченное из кабинета, и, приложив его к губам, набросил на плечи. Было очевидно, что, пока кругом рыщут королевские ищейки, он не может просто так выйти, открыть алтарную комнату и взять содержимое. Он вызовет их подозрение с той самой минуты, как войдет в святилище. Значит, нужно чем-то отвлечь их внимание. Дункан задержался у смотровой щели, продумывая план действий. Очень хорошо. Пусть они подозревают меня. Если стражники королевы так уж хотят запутать дело, ему все равно, он нисколько не постесняется воспользоваться какой-нибудь церковной уловкой, чтобы скрыть свои действительные намерения. А если не получится -- можно будет прибегнуть к традиционному авторитету священника -- таких людей довольно просто запугать, особенно если у вас под рукой столь грозное оружие, как анафема. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, Дункан открыл боковую дверь и шагнул в алтарь. Как он и ожидал, один из стражников тут же вскочил и кинулся в центральный проход. "Хорошо, -- подумал Дункан, преклонив колени и подпуская его поближе. -- Он один и без меча. Посмотрим, что он будет делать". Дункан поднялся, прислушиваясь к гулкому эху от шагов приближающегося стражника, и небрежно поправил ключ от дарохранительницы у себя на поясе. Затем, когда он почувствовал, что стражник уже приблизился к ограде алтаря, он нарочно уронил ключ. А неосторожная попытка поймать ключ на лету привела к тому, что он покатился по мраморным ступеням и растянулся у ног удивленного соглядатая. Дункан поднял на него невинные голубые глаза и с видом легкого замешательства на лице поспешил, изображая крайнее беспокойство, вниз по лестнице. Это так обезоружило стражника, что, пока Дункан спускался, тот, сам не Отдавая себе отчета в том, что делает, наклонился и поднял ключ. Со смущенной полуулыбкой он робко уронил ключ в протянутые ладони Дункана. -- Благодарю тебя, сын мой, -- пробормотал Дункан добрейшим отеческим тоном. Стражник беспокойно кивнул, но не двинулся с места. -- Тебе что-нибудь нужно? -- спросил Дункан. -- Монсеньор, я вынужден спросить вас. Не у вас ли генерал Морган? -- Стражник явно чувствовал себя неловко. -- Ты имеешь в виду, не в моем ли он кабинете? -- терпеливо переспросил Дункан, все еще сохраняя предельно невинное выражение лица. В ответ приспешник королевы чуть заметно кивнул. -- Генерал Морган посетил меня, чтобы исповедоваться, -- мягко ответил Дункан, -- перед судом он хотел получить причастие, и принц Келсон тоже. Что в этом плохого? Объяснение Дункана удивило стражника -- он-то всегда считал Моргана язычником и безбожником и, очевидно, ожидал услышать что-то другое. И кто он 'такой, чтобы влезать в дела человека, желающего получить благословение Церкви, -- особенно если он нуждается в нем так, как сейчас Аларик Морган. Убежденный, что вмешался во что-то вполне законное и чрезвычайно священное, стражник смущенно покачал головой и, отвесив поясной поклон, отвернулся от Дункана. Когда Дункан направился к алтарю, стражник торопливо скользнул назад, по центральному проходу, к скамье, возле которой стояли на коленях его товарищи, и присоединился к ним, истово перекрестившись. Дункан с облегчением взошел на алтарь. Он знал, что стражник все еще наблюдает за ним, и был уверен, что тот сейчас рассказывает своим пособникам о том, что произошло между ними, хотя казалось, будто все они погружены в молитву. И он предчувствовал, что они могут вмешаться еще раз, если не отвлечь их внимание чем-нибудь из ряда вон выходящим. Конечно, кто-нибудь из них обязательно побежит сообщить Джеанне о местонахождении Келсона и Аларика, но воспрепятствовать этому он не может никак. Дункан слегка наклонился к дарохранительнице, осторожно отвел зеленые шелковые портьеры, занавешивающие позолоченные дверцы. Пока правой рукой он отпирал дверцы, левая нащупала в кармане перстень с грифоном. Потом, когда он правой рукой отодвинул чашу, прикрывшую алтарный камень, было уже совсем нетрудно прикоснуться к нему перстнем, зажатым в левой руке. Как только он коснулся алтарного камня, в нем, прямо напротив Дункана, обозначились контуры шестидюймового отверстия, затем оно раздвинулось и приоткрыло плоскую черную коробочку. Действуя впопыхах, Дункан вынул еще две чаши и сделал вид, что сливает их содержимое в третью. Затем, вместо того чтобы просто накрыть пустую чашу драгоценной крышкой и покровом, он просунул между чашей и крышкой черную коробочку и уже все это накрыл зеленым шелком. Сделав это, он передвинул оставшиеся две чаши и с размаху захлопнул двери, запер их, другой рукой закрывая отверстие в алтарном камне. Затем он взял в руки чашу вместе с ее содержимым, поклонился еще раз и ринулся прочь из святилища. Вся операция целиком заняла менее двух минут. В ризнице он сбросил облачение и снова взглянул в смотровую щель. Как он и предвидел, один из стражников направился к выходу из базилики, несомненно, чтобы доложить обо всем королеве. Однако, похоже, ничего нового они не заподозрили. В самом деле, никого, казалось бы, не интересовало, куда ходил Дункан: другие стражники оставались на своих местах. Дункан спрятал плоскую коробочку в складках пояса и присоединил пустую чашу к остальным, затем вернулся в кабинет и запер за собой дверь. -- Были какие-нибудь затруднения? -- спросил Морган, когда священник развернул коробочку и положил ее на стол. -- Никаких, -- ответил Дункан. Он вернул перстень Моргану и присел. -- Хотя к королеве несется вестник сообщить, где вы находитесь. -- Этого следовало ожидать, -- пожал плечами Морган, -- давайте посмотрим, что у нас здесь. -- Это тоже можно открыть перстнем с грифоном? -- нетерпеливо спросил Келсон, придвигаясь ближе к Моргану, -- смотрите, на крышке -- грифон. Морган дотронулся печатью до этого места, раздался щелчок, и крышка с мелодичным звоном открылась. В коробочке лежал свернутый кусок пергамента и меньшая по размерам коробочка, обтянутая красным бархатом и запечатанная печатью с изображением Золотого льва. Когда Дункан достал пергамент, Морган придвинул к себе вторую коробочку и бегло осмотрел ее. -- Для этой нужна другая печать, Дункан, -- произнес Морган и положил коробочку на стол рядом с Огненным Перстнем, завернутым в шелк. -- Дальнейшие указания там? -- Похоже, что да, -- ответил Дункан, разглаживая смятый пергамент и поднося его поближе к свету, -- давайте посмотрим: Когда стремнину сын мой повернет? Глашатай вечности укажет ход Клинку Владыки Мрака, кровь прольется, И Глаз Цыгана кровью той сверкнет. Той кровью перстень Огненный взращен. Но бойся, если Демон возмущен -- Коль чистого кольца коснется скверна, Твою предерзость покарает он. Но Глаз Цыгана заблестит, едва Настанет час Малинового льва. Шуйца не дрогнет, львиный Клык вонзиться Назначен в плоть, чтоб власти дать права. Насытят жажду Глаз, Кольцо и лев, И будет успокоен мощный гнев. Защитник власть твою скрепит печатью, Ты воцаришься, тьму смирить сумев. Морган негромко свистнул и снова сел на свое место. -- Это писал Брион. -- Написано его рукой, -- согласился Дункан, опуская пергамент на стол и постукивая по нему холеным ногтем указательного пальца, -- посмотрите сами. Морган наклонился вперед и тщательно перечел стихи, вверяя строки своей памяти. Затем он повернулся со вздохом: -- А мы-то думали, что ритуал, передающий могущество Бриона, сокрыт глубже... Если бы он немного подумал, мне кажется, он мог бы сделать его и потруднее. Келсон, следивший за происходящим с широко открытыми глазами, не сдержался: -- Вы что, имеете в виду, что это не то заклинание? Дункан покачал головой. -- Заклинания меняются с каждым поколением, Келсон. Это предосторожность, необходимая на тот случай, если они попадут в чужие руки. Ведь тогда любой, кто выучит слова, может собрать все необходимое для выполнения обряда и присвоить могущество. Строго говоря, считается, что власть приходит к законному наследнику, но есть немало путей, чтобы обойти все эти формальности. -- О! -- тихо и неуверенно проговорил Келсон. -- Тогда с чего нужно начинать? Он поднял пергамент с таким видом, будто это было маленькое одушевленное создание, способное укусить, и, подозрительно осмотрев его, снова уронил на стол. -- Аларик? -- позвал Дункан. -- Продолжайте. Вам об этом известно больше, чем мне. Нервно откашлявшись, Дункан снова положил перед собой пергамент и оглядел его, затем проницательно посмотрел на Келсона. -- Хорошо. Первое, что нужно сделать с этими стихами, это -- выделить из них предметы, необходимые для совершения таинства. В нашем случае у нас две тройки и еще некая вещь. Три человека: Сын, Глашатай Вечности и Владыка Мрака. Это вы, я и Аларик. Они названы в первой строфе, и они-то и есть действующие лица. Дункан многозначительно приподнял бровь. -- Три человека, -- сказал Келсон, нетерпеливо толкая его локтем, -- продолжайте, отец Дункан. Тот кивнул: -- У нас также имеются три предмета: Глаз Цыгана, Огненный перстень и Малиновый лев. Это наши... -- Подождите, -- произнес Морган, резко приподнимаясь, -- мне только что пришла в голову ужасная мысль! Келсон, а где находится Глаз Цыгана? -- Не знаю, Морган, -- озадаченно ответил мальчик, -- скажите, что это такое, и я, может быть, отвечу, где оно находится. Дункан взглянул на Моргана. -- Это темный граненый рубин размером с ноготь моего мизинца. Брион всегда носил его в мочке уха. Вы, должно быть, видели его раньше. Глаза Келсона расширились, смятение, охватившее принца, отразилось на его лице. -- О нет! Отец мой, если это то, что я себе представляю, то оно погребено вместе с Брионом. Я не знал, что это так важно. Морган сосредоточенно поджал губы и поскреб ногтем Золотого льва на крышке коробочки. Затем он поднял на Дункана покорный взгляд. -- Будем вскрывать склеп? -- У нас нет выбора. -- Как "вскрывать склеп"? -- эхом отозвался Келсон. -- Вы не сделаете этого, Морган, вы не можете этого сделать! -- Боюсь, что это необходимо, -- тихо ответил Дункан, -- у нас нет Глаза Цыгана, а без него ритуал не соблюсти. -- Он нахмурился. -- Так или иначе, а это идея неплохая. Если Карисса действительно приложила руку к гибели Бриона, а похоже на это, тогда да, тогда возможно, что он не совсем свободен. Глаза Келсона расширились еще больше, и румянец сошел с его лица. -- Вы думаете, его душа... -- Где он похоронен? -- жестко прервал его Морган, меняя направление разговора, пока мальчик еще не совеем потерял голову от ужаса. -- Если мы хотим чего-то достичь, то должны прямо сейчас составить план действий. -- Он похоронен в королевской усыпальнице за собором, -- ответил Дункан, -- насколько я знаю, там все время дежурят по меньшей мере четверо стражников. Им приказано никого не впускать за ворота. Нельзя даже из-за ограды осмотреть гробницу. Морган прищурился, поигрывая кольцом. -- Вот как, четверо стражников? А ночью меньше, не так ли? Раз двери собора после вечерни закрываются, отпадает нужда в усиленной охране. Мне кажется, мы с ними столкуемся. Келсон, все еще не веря ушам своим, изумленно смотрел на Моргана; лицо его постепенно снова порозовело. -- Морган, вы что, действительно собираетесь вскрывать гроб? -- выдохнул он. Морган не ответил, так как послышался шум, и они увидели, как во двор въехало множество всадников. Дункан вскочил, бросился к окну и стал поспешно задергивать шторы. Морган, в свою очередь, тоже подскочил к окну и спросил, вглядываясь в щель между шторами: -- Кто это? Ты можешь сказать? -- Архиепископ Лорис, судя по свите,-- бросил Дункан, -- но трудно сказать, то ли он только что появился в городе, то ли прибыл специально за тобой. -- За мной. Посмотри, как он построил людей. Он знает, что мы здесь. И минуты не пройдет, как нас окружат. Келсон тоже подошел к окну, лицо его было сосредоточено. -- Что же нам теперь делать? -- Кажется, придется сдаваться, -- мягко ответил Морган. -- Сдаваться? Морган, нет! -- закричал принц. -- Да, Келсон, -- возразил Дункан, настойчиво возвращая мальчика назад, за стол, -- если Аларик сбежит вопреки требованиям Совета, вашего Совета, то тем самым он нарушит законы, которые сам же клялся блюсти как лорд-советник. Он усадил принца. -- И если вы пренебрежете обязанностями главы Совета, вы тоже нарушите эти законы. -- Сейчас это не мой Совет, -- насупился Келсон, -- это Совет моей матери. Она хочет погубить Моргана. Дункан собрал Огненный перстень, пергамент и коробочку, обтянутую красным бархатом, и понес все это к молитвенному столику. -- Нет, Келсон, это ваш Совет. Но вы должны напомнить ему об этом. -- Он коснулся кнопки, спрятанной в молитвенном столике, и рядом с ним в стене открылся небольшой тайник. -- Кроме того, мы ничего не можем сделать, во всяком случае пока не настала ночь. И чем дольше вы задержитесь в Совете, тем меньше поводов для подозрения, будто затевается заговор. Я считаю, что ваши самые грозные враги в настоящий момент заседают в Совете, и, согласитесь, неплохо бы знать, где они находятся и чем они, как и все другие члены Совета, заняты. -- Дункан положил в тайник все ритуальные принадлежности и закрыл его. -- Здесь эти вещи будут в целости и сохранности до ночи. Келсон продолжал упорствовать. -- Скорее всего, они признают его виновным, отец мой. Думаю, они уже сделали это. Я не могу стоять рядом и скреплять смертный приговор Моргану своей подписью. -- Если до этого дойдет, это -- ваша обязанность, -- сказал Морган, ободряюще потрепав мальчика по плечу, -- но запомните, я еще не осужден. И даже будучи обезоруженным, Дерини имеет грозные средства и для защиты, и для наступления. -- Но, Морган... -- Никаких возражений, мой принц, -- убеждал Морган, подталкивая мальчика к двери, -- вы должны верить, что я знаю, что делаю. -- Я думаю, -- понурился Келсон. Дункан отодвинул засов и легко открыл дверь. -- Здесь, после вечерни, так, Аларик? Морган кивнул. -- Я сообщу тебе обо всем. -- Я и сам узнаю, -- улыбнулся Дункан. -- Держитесь, кузен! Морган благодарно кивнул, тесня к двери упирающегося Келсона. Через узкий переход они вышли во двор; он услышал, как за ними закрылась дверь кабинета, и скорее почувствовал, чем услышал благословение, которое шептал, напутствуя их, Дункан. Приятно было осознавать, что здесь еще есть на кого рассчитывать. Морган и Келсон вышли на свет и тут же были окружены солдатами, обнажившими оружие. Под сердитым взглядом Келсона они убрали мечи, узнав принца. Морган был достаточно осторожен, чтобы держать руки на виду, подальше от оружия, дабы не спровоцировать какого-нибудь нервного бойкого стражника, способного от чрезмерного усердия ненароком оборвать жизнь Келсона, не говоря уже о самом Моргане. Краем глаза он видел принца -- побледневшего, но решительного, стоящего почти рядом; так же не поворачивая головы, он заметил, как архиепископ Лорис, сделав шаг, встал между ними. Архиепископ Валоретский все еще был в дорожном платье. За долгий путь его черный плащ помялся и покрылся пылью, но даже в таком наряде и после такого путешествия он производил впечатление человека, которого голыми руками не возьмешь. Хотя Моргану было хорошо известно, что принес этот человек его родичам, Дерини с Севера, он вынужден был признать, что Лорис -- один из тех редких людей, распространяющих вокруг себя атмосферу могущества и достоинства, которые, как считается, шагают рука об руку в высшей церковной элите. Его ярко-голубые глаза горели религиозным огнем, легкий ореол красивых седых волос