следующее утро епископы собрались по третьему колоколу--в тот час, когда Святой Дух сошел к апостолам в Троицын день. После мессы и уже привычных молитв о согласии было проведено голосование, как делалось изо дня в день в течение почти месяца. В круглой комнате присутствовали только пятнадцать епископов. Через цветные стекла над их головами тускло светило декабрьское солнце. От выложенного плитками пола тянуло холодом, а мороз в сердце Камбера был еще сильнее. В тишине каждый прелат подошел к серебряной чаше на алтаре и опустил свой сложенный бюллетень. После этого Зефрам Лордаский и Найэллан, которые считали голоса на этот раз, достали все листки. Когда имя Алистера Каллена было упомянуто в первый раз, реакция Хуберта была вполне ожидаемой. -- Один голос за Хуберта МакИнниса,-- продолжил Зефрам, готовый к скучной процедуре. Найэллан достал из чаши следующий бюллетень и ровным голосом огласил: -- Один голос за Хуберта МакИнниса. -- Один голос за... Алистера Каллена!--едва удалось выговорить Зефраму, уронившему из рук следующий бюллетень, оторопело оглянувшись на Хуберта. Хуберт приподнялся и, открыв рот, смотрел, как Найэллан достает из чаши листок и разворачивает его уверенной рукой. -- Еще один голос за Алистера Каллена,--кивнув, произнес Найэллан с совершенно непроницаемым лицом. -- Это невозможно,--забормотал Хуберт, застывший в положении "полусидя-полустоя", когда Зефрам в третий раз прочел: -- Алистер Каллен. Найэллан взглянул на бюллетень, который вынул и развернул Зефрам, и на имя, занесенное на лист. -- Хуберт МакИннис. Когда он положил листок в первую кучку, Хуберт едва заметно кивнул и присел на краешек кресла. -- Хуберт МакИннис,--прочитал Зефрам. -- Хуберт МакИннис,--повторил Найэллан. А потом: -- Алистер Каллен... Алистер Каллен... Алистер Каллен,.. И так до тех пор, пока чаша не опустела. Все бюллетени лежали двумя стопками, причем у Хуберта было явно меньше. -- За Хуберта МакИнниса--пять голосов,--мягко произнес Найэллан, еще раз пересчитывая.--За Алистера Каллена...--Он перебрал бюллетени, потом еще раз, и все, находившиеся в комнате, считали вместе с ним. -- Десять голосов за Алистера Каллена, епископа Грекотского,--наконец произнес Найэллан, поднимая глаза и обводя взглядом присутствующих.--Святой Дух помог нам. Возблагодарим Бога, мы избрали нового примаса Гвинедда! -- Не может быть! Возглас Хуберта потонул в голосах восьми других, приветствовавших заявление Найэллана. Когда архиепископ Орисс поднялся и сошел с помоста, чтобы первым преклонить колени перед Камбером и поцеловать его руку, остальные, отдавшие свои голоса за Камбера, тоже поднялись и присоединились к Ориссу, чтобы выразить свою преданность примасу. Они закончили и встали по обе стороны нового архиепископа, а Хуберт не покинул своего места. Зефрам и трое новоизбранных епископов присоединились к нему и теперь нервно переминались с ноги на ногу. На их лицах менялись оттенки неуверенности, беспомощности, разочарования. Камбер медленно опустил руки на то, что было отныне его троном примаса, направив свой ледяной взгляд на поверженного соперника. -- Епископ МакИннис, поверьте, я не стремился к этому сану,--примирительно сказал он.--Много недель прошло впустую. Прошлой ночью четверо наших братьев, включая и двух ваших бывших конкурентов, нанесли мне визит. Они сказали, что я единственный, кто может сплотить наше братство, и ради королевства и благосостояния нашей матери церкви просили меня принять их поддержку. Я не хотел соглашаться, зная ваше отношение ко мне и волю Его Величества, но в противном случае дело не сдвинулось бы с мертвой точки. В конце концов я согласился принять их предложение, если Господь не пошлет другого решения. Очевидно, он не счел это нужным, и теперь я ваш законно избранный архиепископ и примас. Если вы не можете смириться со мной как с личностью, не отрицайте по крайней мере мое положение. -- Ни за что!--закричал Хуберт, вскочив на ноги и глядя на Камбера и тех, кто поддержал его.--Вы не подчинились воле короля! Король и его регенты выбрали меня преемником Джеффрэя, и вы знали это. Вашей обязанностью, обязанностью вас всех было поддержать желание короля! Мы пятеро выполнили свой долг. А теперь мы удаляемся, чтобы сообщить о вашем выборе! С этими словами Хуберт, злобно расталкивая своих сторонников, выбежал из комнаты, четверка неуверенно последовала за ним. Найэллан повернулся к Камберу и почтительно поклонился. -- Итак, милорд архиепископ,--произнес епископ Дасский, в первый раз обращаясь к Камберу официально,--по-моему, наиболее мудрым решением в сложившихся обстоятельствах было бы не откладывать церемонии восшествия на престол, Вы согласны, братья? Остальные закивали и согласно забормотали, хотя многих нервировали угрозы Хуберта. Найэллан обернулся к Камберу и вопросительно поднял бровь. -- Алистер? -- Согласен. -- В таком случае,--сказал Найэллан.--Сегодня канун Рождества. Я бы советовал провести церемонию завтра утром, собрав как можно больше свидетелей. Нельзя давать регентам время для размышлений. В собор набьется полно народу на рождественскую мессу, когда все услышат об избрании Алистера Каллена новым архиепископом, придет еще больше. Камбер позволил себе слегка улыбнуться. -- Благодарю за уверенность в моей популярности. Однако следует отметить, что открытие собора повлечет ответные действия регентов, у которых все-таки будет время подумать и которые не обрадуются, узнав о моем избрании. Нелегко будет и удержать контроль над огромной толпой. -- Так же, как выступить против вас и остаться незамеченным,--произнес Дермот.--Даже регенты дважды подумают, прежде чем предпримут попытку воспрепятствовать вашему возведению на престол примаса при таком стечении народа. Замечание Дермота было встречено одобрительным шепотом и кивками, и он продолжил. -- Нам следует принять меры предосторожности. Если бы я оказался на вашем месте, то вызвал бы графа Джебедия Алкарского и поручил ему охрану дома. По-моему, вы должны вызвать его в Валорет как можно скорее, если, конечно, знаете, где его найти. Мне кажется, никто другой не обеспечит вашу безопасность лучше и надежнее. -- Согласен с вами,--ответил Камбер. Он обвел взглядом остальных и обратился к Дескантору.--Кай, обычно я не прошу епископов быть моими посыльными, но не сообщите ли моему секретарю о случившемся и попросите его связаться с Джебедия? Он знает, как. Он не собирался открывать секреты деринийской связи, все и так знали, что секретарем Алистера Каллена был сын Камбера Кулдского. Более того, он просил епископа-дерини передать послание. Его слова вызвали сначала улыбку, а потом тихий одобрительный смех Найэллана. Камбер обвел всех взглядом Алистера Каллена, но необычно мягким, и задержался на Найэллане. -- По-моему, я не должен был делать этого, не так ли? Что ж, господа, вы знали, что выбираете дерини. -- Знали, ваша милость,--ответил Дермот с действительно теплой улыбкой.--Если хотите, я пойду и передам Йораму, хотя он, возможно, уже знает. -- Спасибо,--Камбер вздохнул.--А теперь, Роберт как единственный среди нас, кто был рукоположен в архиепископы, расскажите, что будет. Нам лучше заранее распределить роли в завтрашней церемонии. Роберт Орисс поклонился и сел на указанный Камбером стул, остальные придвинулись ближе. * * * Остальные регенты восприняли новость об избрании Алистера Каллена еще агрессивней, чем Хуберт. Рун, чьих ответных действий больше всего опасался Камбер, все еще был на учениях на Лендорском нагорье, испытать его ярость только предстояло. Однако Мердок и Таммарон с лихвой восполнили отсутствие Руна. Только Эван принял новость с известным достоинством и выдержкой, хотя и был недоволен. Перед прибытием Хуберта три регента и юный король в большом зале принимали прошения. Разумеется, присутствие Элроя было более формальностью, чем необходимостью. Дела решали регенты, а Элрой лишь безусловно подтверждал. Но присутствие короля было важно для создания образа правителя. Он был Халдейном, потомком великих королей династии Халдейнов. Просители должны знать, что встретят короля в замке и будут выслушаны. Значит, королевство находится в надежных руках. Истинные же правители страны были тут же. Мердок и Эван важно восседали за украшенным богатой резьбой столом справа от Элроя, нарочито многозначительные в своих коронах и отделанных мехом одеждах. Таммарон в оплечье канцлера из золотых букв "X" стоял слева от трона. Далее, по левую руку Элроя, уже не на возвышении, находился второй стол, за которым писцы с выстриженными тонзурами склонялись над кипами пергаментных свитков и бумаг. Трое герольдов, одетых в ливреи, поддерживали порядок среди толпящихся просителей, ожидавших своей очереди. Петиция, разбиравшаяся в тот момент, была самой заурядной, той, с которыми было принято ходить к королю на рождество; за утро было выслушано уже около полудюжины подобных прошений. Голос герольда, зачитывавшего петицию, звучал нудно. Король и регенты слушали жалобу Гильберта, серебряных дел мастера, на своего соседа Дикона Томпсона, пекаря, чей сын, не послушав наказов родителей, отважился ухаживать за дочерью Джильберта. Положение девушки, сложившей руки на округлившемся животе, было очевидно. Дело было самое рядовое. И решением короля молодые люди были обязаны пожениться. В дальнем углу залы, у окна, выходящего на запорошенный снегом замковый двор и старую башню за ним, сидел принц Джаван со своим Целителем, они внимательно слушали все, хотя с виду казались равнодушными к делам. Тавис будто дремал, сидя на скамье у стены. Внимание Джавана было поглощено красным кожаным недоуздком, который он мастерил. Однако и он, и Тавис использовали эти занятия, чтобы скрыть истинные намерения,--регентам не нравилось присутствие Джавана и Риса Майкла на судах или заседаниях Совета, если это не диктовалось необходимостью. Они считали, что незнание лучше всего может держать вспыльчивых принцев поодаль до тех пор, пока они не понадобятся. Чтобы разгадать такую тактику, Тавису и Джавану не понадобилось много времени, еще меньше времени ушло на то, чтобы научиться бороться с политикой регентов. Поняв их игру, они не стали высказывать протестов. Они стали искать внешне невинные причины, чтобы быть там, где происходило нечто важное, и обиняками давали понять окружающим и особенно тем, кто этого с нетерпением ожидал, как Джавана беспокоит его нога, и то, что принц недалек и простоват. Джавану это было не по вкусу, но в конце концов они с Тависом решили, что лучше способа не обращать на себя внимание регентов и продолжать набираться ума просто не придумать. Поэтому они с Тависом по утрам, а порой на целый день уединялись в оконном алькове главного зала, наслаждались неярким светом зимнего солнца и выжидали, когда начнется что-нибудь интересное. Акустика в алькове была прекрасной, и тому, кто собирался просто слушать, а не смотреть, можно было не высовываться на обозрение всего двора. Теперь Джаван и Тавис, как обычно, расположились у окна, нарочито безразличные к тому, что происходило в противоположном конце зала. Тавис оставался недвижим. Джаван как раз приладил последний из нескольких тонких серебряных дисков к недоуздку. В этот момент двери распахнулись, и в зал влетел Хуберт, сопровождаемый епископом Альфредом и тремя другими прелатами, чьи лица Джавану были знакомы, но по именам он их не знал. Джаван глазами показал Тавису на маленькую процессию, торопливо пересекавшую зал, не глядя по сторонам. -- Посмотри, здесь епископы,--шепнул Джаван, придвигаясь поближе к Тавису, чтобы иметь возможность подольше видеть их, прежде чем вошедшие скрылись за выступом стены.--Как по-твоему, они наконец выбрали архиепископа? -- Если так, то это явно не Хуберт,--ответил Тавис, непроизвольно углубляясь в сознание епископа, в надежде прочесть кое-что.--О, Боже, да он зол. Я не стану уходить еще глубже, вдруг шпионы регентов наблюдают, но не желал бы, чтобы его гнев был направлен против меня. Когда Хуберт и его спутники скрылись из вида, Джаван пересел ближе к выходу из алькова и осторожно выглянул. По крайней мере несколько минут людям в зале будет не до них. Если подглядывать осторожно, его наверняка не заметят. -- Ваше Величество,--Хуберт махнул головой Элрою, его спутники тоже кивнули.--Прошу меня простить за вторжение, но я должен переговорить с остальными регентами. Свита Хуберта осталась стоять на месте. Епископ знаком подозвал Таммарона, а сам перешел к Мердоку и Эвану. Несмотря на хорошую акустику, ни Джаван, ни Тавис не могли разобрать слов Хуберта, но Джаван видел, как он тряс головой, лицо Таммарона багровело, а Мердок почти зарычал: -- Они что? Последовало бессвязное бормотание, потом Таммарон вернулся к Элрою и зашептал на ухо. От слов Таммарона у Элроя открылся рот, но затем он кивнул и снова сжал свой скипетр, обращаясь к просителям, все это время ожидавшим очереди и заинтересовавшимся происходящим. -- Господа, мы просим извинить нас, только что возникло обстоятельство, требующее нашего немедленного совещания с регентами. Если вы, уходя, оставите свои имена герольду, мы постараемся рассмотреть ваши петиции на следующий день после Рождества в должном порядке. С этими словами король встал, а герольды стали подталкивать людей к выходу. Джаван быстро спрятал голову обратно в альков и широко раскрытыми глазами посмотрел на Тависа. Мимо их тайника уходили просители. -- Ты знаешь, что... -- Tсc,--Тавис прижал палец к губам и на мгновение закрыл глаза.--Да, по-моему, именно это я и слышал, но я хотел убедиться.--Он открыл глаза и посмотрел на Джавана.--Остальные епископы избрали Алистера Каллена архиепископом Валоретским. Джаван сложил губы так, словно собирался присвистнуть. Теперь посторонние ушли, и они услышали, как Мердок и Эван вылезли из-за стола, и ноющий голос Мердока заговорил что-то насчет того, чего он не потерпит. -- Так давайте что-нибудь сделаем,--отвечал Хуберт.-- Давайте вызовем Ориэля и пошлем его за Руном... -- Не будем говорить об этом здесь,--раздался отрезвляющий голос Таммарона в гулкой тишине, пустого зала.--Охранник, сходи за лордом Ориэлем. Ваше Величество, думаю, вам лучше вернуться в свои апартаменты. Это дело для взрослых. Они услышали, что Элрой соглашается (неохотно, судя по интонации), а потом звук легких шагов. После этого затихли и голоса регентов, также покинувших зал. Когда Джаван снова решился выглянуть из-за угла своей ниши, в комнате были только писцы и два герольда. Заинтригованный, принц повернулся к Тавису и произнес, испугавшись звука собственного голоса: -- Как по-твоему, что они собираются делать? -- Не знаю,--прошептал Тавис,--но я почти уверен, что мне это не понравится.--Он подумал секунду.--Хочешь, чтобы я попытался выяснить это? -- Ты можешь? -- Наверное. Если они собираются поручить Ориэлю связаться с Руном, я смогу выведать у него побольше об их планах, но сам Ориэль не узнает об этом. Это будет хорошей тренировкой для общения с Рисом.. Ты знаешь, он в Валорете, приехал сегодня рано утром. -- Правда? А почему ты ничего не сказал мне? -- Вылетело из головы. Раньше я не видел связи. Теперь начинаю подозревать, что прошлой ночью Алистер знал, что его выберут, и послал за Рисом. -- Понятно,--задумчиво произнес Джаван.--Но давай пока оставим Риса. Что с Ориэлем? Ты действительно считаешь, что можешь читать в его памяти без его ведома? -- Не совсем "читать", а... ладно, не забивай себе голову. Когда-нибудь я попытаюсь объяснить тебе.--Он встал, заглянул за угол, поправил тунику, завернулся в мантию и посмотрел на Джавана.--Иди в свою комнату и оставайся там. Сошлись на нездоровье. Я присоединюсь к тебе, как только получится. Если не вернусь до наступления темноты, постарайся осторожно выяснить, почему. Это может означать, что меня раскрыли, и тогда только ты сможешь спасти меня. -- Я понял, --прошептал Джаван.--Будь осторожен. -- Хороший совет,--Тавис улыбнулся.--Я постараюсь следовать ему. С этими словами он поклонился и не спеша зашагал через зал, раскланиваясь с писцами. Джаван взял плащ и недоуздок, медленно захромал в другую сторону и через парадные двери попал в крытый переход, ведущий в его комнаты. Войдя с общую комнату, он застал там своего младшего брата и двух слуг, игравших в солдатики. Джаван остановился, поговорил с ними несколько минут, притворно не умея разобраться в смысле их игры, и показал самодельный недоуздок с серебряными дисками. Потом выдал свое нервное состояние за головную боль и отправился в свою комнату якобы вздремнуть. Он стоял, привалившись спиной к резной дубовой двери, отделявшей его от брата и слуг, и дрожал, пока вдруг не понял, что его дрожь скорее от холода, чем нервной природы. Джаван отбросил страхи, затопил камин, устроился рядом, завернувшись в меха, и в самом деле задремал. Уже в темноте быстрый стук в дверь возвестил о возвращении Тависа. Когда Целитель вошел и закрыл за собой дверь, Джаван приподнялся и сел на колени. Лицо Тависа было многозначительно и несло следы напряженных трудов и усталости. Его бледно-голубые глаза горели, как аквамарины. -- Что ты выяснил?--спросил Джаван. -- Что регентов не очень волнуют архиепископы-дерини. Джаван озадаченно посмотрел на него, а Тавис опустился рядом с мальчиком и сел по-турецки. -- Спрятавшись, я ждал прихода Ориэля,--начал он устало.--Явился он мертвенно-бледным, казался лишившимся надежд и покоя. Они заставили его прямо там связаться с дерини из отряда Руна. Ему часто приходится работать через связного, чтобы сохранить силы. -- Откуда ты знаешь? Он тебе сказал? -- Не в столь многих словах. Но я видел лицо Ориэля, когда он покидал комнату. А уловив его в коридоре, я узнал еще больше. В общем-то, в этом не было ничего сложного. Разумеется, его защиты сразу же стали прочнее, но ему не удалось скрыть от меня всего, проблем у него хватало.--Он отвел глаза.--Хотел бы я вообще не читать по Ориэлю. -- Почему? Что ты узнал?--прошептал Джаван, а когда Тавис не ответил, в нем шевельнулось подозрение.--Тавис, что они заставили его передать Руну? -- Они передали ему смертный приговор,--ответил Тавис.. -- Смертный приговор? Епископу Алистеру? -- Не совсем, хотя они говорили о такой возможности. Скажи, к какому Ордену принадлежит епископ Алистер? -- Ордену святого Михаила,--с готовностью ответил Джаван.--Но ты знаешь это! -- Да,--Тавис устало кивнул.--А к какому Ордену принадлежал покойный Джеффрэй? -- Ордену святого Гавриила,--снова отозвался Джаван.-- Тавис, что ты стараешься мне сказать? -- Еще один вопрос,--произнес Тавис, потирая лоб рукой, словно желая зачеркнуть воспоминания.--Подумай о главных крепостях этих Орденов, их расположении, а потом скажи, где теперь Рун и его войска. -- На Лендурском наго...--Голос Джавана сорвался, и ужасная догадка осенила мальчика.--Тавис, они ведь не станут разрушать монастырь святого Неота и Гаут Эйриал! Тавис зажмурился и кивнул. -- По-моему, именно так они собираются поступить. У меня есть основания полагать, что Рун и его люди находятся в нескольких часах езды от каждой крепости, и все было спланировано заранее. Именно поэтому Рун так задержался на учениях--регенты предвидели результаты выборов и, возможно, ожидали этого предлога, чтобы разрушить ненавистные деринийские крепости. Джеффрэй был гавриллитом. Кроме того, гавриллиты учат других дерини. Что же касается михайлинцев, то им и до этого приходилось туго, особенно после того, как Алистера лишили поста канцлера. -- Но мы не можем позволить им совершить это!--прошептал Джаван.--Это вопиющая несправедливость. Не дерини выбирали Алистера. Нужно было десять голосов, так что семеро из них не могли быть дерини. А винить во всем деринийские Ордена--это... это... это просто возмутительно! -- Я согласен. Однако они--хорошая мишень, если ты умеешь ненавидеть так же люто, как регенты. Подумай. Джеффрэй мертв, значит, они ничего ему сделать не могут, но они могут сделать кое-что с его Орденом. Это месть определенного рода. А Алистер... -- Забудь об Алистере! Регенты собираются уничтожить оба Ордена,--прошептал Джаван,--Мы не можем просто так смотреть, как убивают ни в чем не повинных святых людей. Мы должны предупредить их! Тавис задумался на минуту, потирая губы глянцевой кожей покалеченной руки, потом посмотрел на Джавана. -- Хорошо. У меня есть идея, которая может сработать, в то же время она разрешит еще одну проблему. Как ты себя чувствуешь? -- Что? Прекрасно, я понял. -- Нет,--ответил Тавис, взяв перо и пергамент,--ты чувствуешь себя ужасно.--Он коснулся лба мальчика, воскликнул громко и покачал головой.--Да тебя трясет в лихорадке или будет трясти к тому времени, когда это попадет по назначению,--добавил он, слегка улыбнувшись. Он обмакнул перо в чернильницу и начал писать. -- В самом деле я очень обеспокоен твоим здоровьем, Джаван, хотя ни за что не сообщил бы этого нашим драгоценным регентам. Боюсь, они во всем обвинили бы меня. Но если я пошлю Рису информацию, которую мне удалось собрать сегодня, прежде чем я вернулся и нашел тебя тяжело больным, ты думаешь, он откажется прийти на помощь? Джавана осенило, и он неспешно кивнул. * * * Когда часом позже королевский слуга принес послание Тависа, Рис сидел, запершись с новым архиепископом и его секретарем. Там же были Джебедия и епископы Найэллан и Кай. Вечерняя месса только что закончилась, и шестеро дерини, легко поужинав, принялись за обсуждение нового сана Камбера и необходимых мер предосторожности. К этому моменту возмущение регентов результатами выборов стало очевидным. К вечеру доверенное лицо епископа Эллина сообщило о событиях в большом зале. А все дальнейшее они легко могли представить. Следующие двадцать четыре часа станут решающими. Если им удастся обеспечить безопасность Алистера при вступлении на престол примаса и водворении в Регентский совет в соответствии с законом, весь деринийский народ получит дополнительный шанс спастись или по крайней мере оттянуть развязку. Они были увлечены своей дискуссией, защищенные от вторжения человека или дерини преградами Камбера, и не заметили приближения гонца, только осторожный стук в дверь прервал обсуждение. -- Кто бы это мог быть?--Камбер говорил со страхом и раздражением. Одновременно он поднял свои защиты, проверил, что его собеседники сделали то же самое, и мысленным приказом убрал преграды. Когда Йорам пошел открывать, Камбер не встал и даже не повернулся, но использовал свои способности, чтобы установить, кто пришел. За дверью чувствовался мозг человека знакомого, но не связанного с какой-то конкретной личностью. Йорам открыл дверь и отступил в сторону. -- Рис, он хочет говорить с тобой. Рис направился к двери, где ждал королевский слуга. -- Бертранд, не так ли?--спросил Рис. Бертранд нервно кивнул. -- Да, милорд. Священник внизу сказал, что я могу найти вас здесь. Надеюсь, я не помешал. Прошу меня извинить, ваши милости,--добавил он, обращаясь к трем епископам, повернувшимся взглянуть на него. Рис подбодрил юношу улыбкой. -- Все в порядке, Бертранд.--Он заметил, что юноша держит свернутый и запечатанный пергамент.--Это послание для меня? -- Да, милорд. Меня прислал лорд Тавис от имени своего хозяина принца Джавана.--Он посмотрел на остальных и смущенно опустил глаза.--Его Высочество очень болен, сэр,-- продолжал он тише.--У него лихорадка. Лорд Тавис услышал, что сегодня утром вы прибыли в Валорет, и надеется, что вы придете к Его Высочеству. Он поручил мне отдать вам вот это.--Он протянул пергамент.--Он очень просит вас прийти. -- Он очень просит меня?--спросил Рис, беря юношу за плечи и проверяя его мозг. В то же мгновение Камбер присоединился к зятю и увидел лицо Тависа, принца, бьющегося в лихорадке и в бреду раскидывающего одеяла, Тависа и юношу, вытирающих горящее тело Джавана водой из растопленного снега, Джавана, мечущегося и стонущего под руками Тависа. О, Боже, что случилось с Джаваном? Мгновение спустя Рис взял пергамент, все еще торчавший из неуверенной руки слуги, пробежал пальцами по печати, убеждаясь, что послание было действительно от Тависа. Камбер посмотрел на остальных и установил с ними контакт, чтобы все могли узнать содержание письма,--сначала на Йорама, потом--на Джебедия и после секундного колебания--на Найэллана и Кая. Глазами Риса они видели, как разворачивается пергамент, и с растущим беспокойством взглянули на неровные строки послания. "Из достоверных источников мне стало известно, что регенты планируют двинуться против гавриллитского и михайлинского религиозных домов на Лендорском нагорье. Сейчас там находятся барон Рун и его войска, которым отдан приказ начать действия после избрания Алистера Каллена, детали мне не известны. Его Высочество так ужаснула мысль о возможном убийстве святых людей, что у него началась лихорадка, с которой я не могу справиться. Пожалуйста, предупредите архиепископа Каллена, пусть позаботится о своем Ордене, и приходите помочь мне. Жизнь принца Джавана зависит от вас". Под посланием стояла печать и подпись: Тавис О'Нейлл. ГЛАВА 24 Они грабили храм Божий, словно и не было мстителя. Псалмы Соломона 8:10 -- Боже мой!--пробормотал Рис, опуская пергамент и ошеломленно глядя на Камбера. В его мозгу еще звучали слова послания, а рука уже лежала на плече Бертранда, направляя его к выходу. -- Подожди за дверью, пожалуйста,--сказал он.--Я присоединюсь к тебе через минуту.--Он закрыл дверь, на мгновение прижался лбом к ее гладкому дереву, потом повернулся и подошел к камину. -- Алистер, по-моему, нам лучше снова установить преграды,--прошептал он, опускаясь на колени возле камина и во второй раз заглядывая в пергамент.--Если регенты дознаются, как нам стало известно об этом, Тавис О'Нейлл погиб. -- Если только не они отправили письмо,--заметил Йорам. Камбер покачал головой. -- Нет, не думаю. Это противоречит словам Джеффрэя о поведении Тависа при дворе после смерти Дэвина. Прочти послание еще раз и посмотри, может быть, найдешь аргументы против. С этими словами он закрыл глаза и мысленным приказом установил преграды. Когда он огляделся, снова ощущая защиту, Йорам и Джебедия устроились по обе стороны от Риса, чтобы собственными глазами увидеть предупреждение Тависа. Найэллан и Кай не двинулись с места, ожидая его действий. Когда Камбер встал, они тоже поднялись. Рис развернулся к ним и оглядел всех троих, хотя обращался только к Камберу. -- Как по-вашему, это может быть ловушкой? Камбер медленно покачал головой, прижимая руки к груди. -- Он что, станет рисковать жизнями стольких наших людей? Нет,--мягко ответил Камбер.--Боюсь, регенты замышляют именно то, о чем он пишет. Отчасти это и моя вина. Мне не следовало принимать предложение и становиться архиепископом.--Он шумно вздохнул и посмотрел на Йорама.--Вот Йорам думает, что ничто на свете теперь не исправит содеянного, и он прав. Разрушение уже необратимо, но мы должны уменьшить его последствия. Найэллан и Кай, вы поможете нам? Старший из двух епископов быстро кивнул. -- Что мы должны делать? -- Пока, если возникнет необходимость, просто прикрывайте меня,--ответил Камбер.--Йорам и я отправимся в аббатство святого Неота и предупредим отца Эмриса. Джебедия, ты идешь в Гаут Эйриал и убедишься, что там никого из наших людей не осталось. Джебедия кивнул. -- Там и так никого нет, но я проверю. Когда мы ушли, аббатство заняла другая община. Войска Руна могут и не обратить внимание на различие между михайлинцами и другим Орденом, если они хотят только крови. После Гаут Эйриала я отправлюсь в Моллингфорд. Это поблизости. Пока Джебедия говорил, Йорам направился к мечу, которого не носил в относительно безопасном жилище Камбера. Теперь он в возбуждении покусывал нижнюю губу, его серые глаза превратились в холодную сталь. -- Милорд, прошу меня извинить, но кое-что пока не ясно. Послание звучит не вполне убедительно. -- Вы думаете, это простая уловка? Кая Дескантора прервал Найэллан. -- Мне кажется, Кай, я понимаю нерешительность Йорама. Весьма выгодно вынудить Алистера двинуться против регентов. Камбер обвел взглядом двух епископов и своего сына, вопросительно поднял пушистую бровь. -- Тебя это беспокоит, Йорам? -- Что-то похожее, ваша милость. Рис покачал головой и бросил пергамент в камин, глядя, как тот сворачивается и занимается огнем. -- Я не слишком осведомлен о планах регентов, но точно знаю, что принц Джаван сильно болен. Какие бы ни были у Тависа мотивы, чтобы отправить мне это послание, Бертранд не может обмануть меня в этом. Вам самим решать, как поступать, А мое место сейчас возле Джавана. -- Я тоже так думаю,--согласился Камбер, поднимая плащ Риса и протягивая его ему.--Когда мальчик будет вне опасности, передай ему мои наилучшие пожелания, Рис. А мы будем молиться за то, чтобы болезнь оказалась просто детской лихорадкой. -- Надеюсь, вы правы,--ответил Рис, взявшись за свою сумку, и направился к двери. Однако такой Целитель, как Тавис, не станет поднимать панику из-за ерунды. Может быть, он более обеспокоен тем, что узнал. Или, может быть, он в конце концов вспомнил, что он тоже дерини. Преграды? Когда он остановился у двери, Камбер улыбнулся и снял Защиту. -- Удачи, сын мой. Наши молитвы будут с тобой. -- По-моему, вы в них нуждаетесь больше меня,--с _улыбкой ответил Рис.--Я могу не вернуться до утра. Не ждите меня. Когда он открыл дверь, Камбер увидел, что Бертранд взволнованно взглянул на Риса, но потом выражение на его лице сменилось облегчением, когда Целитель что-то тихо сказал ему. А затем дверь закрылась за обоими. Пока Йорам и Джебедия прицепляли свои мечи, а Камбер возился с тяжелой, шитой золотом мантией, Найэллан и Кай бесстрастно наблюдали, как их архиепископ накинул на плечи свое тяжкое одеяние и расправляет его. -- Алистер, что вы конкретно хотите от нас во время вашего отсутствия?--спросил Найэллан. -- Если я не вернусь вовремя, отслужите за меня раннюю мессу,--ответил он.--Скоро начнется ночная служба. Если вам придется прикрывать меня скажите, что я. нездоров и отдыхаю до утра. Мне говорили, что архиепископ Энском однажды использовал подобную отговорку, когда таким же рождественским вечером венчал Синила и его королеву. Он заметил улыбку Йорама: его сын вспомнил, что Камбер слышал об этом от самого Энскома. Найэллан согласно кивнул. -- Я понял. Мы сделаем все, что в наших силах. Я правильно понял, вы идете к Порталу? -- Да, он в комнатах Джеффрэя, и о нем мало кто знает,--ответил Камбер.--К счастью, Эйлину не пришла в голову мысль поселить там кого-нибудь--это, знаете ли, было бы слишком бесцеремонно,--так что дело лишь за тем, чтобы отпереть замок и пройти незаметно. Если нас все-таки заметят, я скажу, что мы пришли помолиться в часовню Джеффрэя, прежде чем занять его место. Если повезет, необходимости оправдываться не будет. -- Надеюсь, вы правы,--пробормотал Найэллан, когда Йорам открыл дверь и они с Джебедия выскользнули наружу.--Все же будьте осторожны, Алистер. -- Именно так я и собираюсь поступить,--ответил Камбер, криво улыбнувшись.--И пусть это будет нашим общим намерением. Да поможет нам Бог, друзья мои. Он хотел было обнять обоих мужчин за плечи, но Найэллан ловко поймал его руку и, опустившись на колени, прижал ее к губам. Кай сделал то же самое. На это Камбер ничего не мог ответить, он только положил руки на склоненные головы и благословил их. В комнату заглянул Йорам, позвал его, и Камбер вышел. Они быстро и бесшумно шли по коридору, навстречу никто не попался. Подойдя к апартаментам Джеффрэя, Камбер склонился к замку, а двое других оглядывались по сторонам. Им никто не мешал. Несколько секунд спустя они оказались в покоях архиепископа, и Йорам зажег маленькую лампу" освещая темную и холодную комнату. Камбер сделал то же самое и велел своим спутникам следовать за ним. Часовня помещалась в довольно просторном алькове, выходившем в спальню, от нескромных взглядов ее скрывала занавесь. Отодвинув ткань, Камбер увидел, что алтарь был по-прежнему пуст, так как после смерти Джеффрэя святые дары были перенесены в собор. Тонкий слой пыли покрывал пол, скамью у алтаря и сам алтарь, но слабый запах ладана еще витал в воздухе. Камбер нечасто бывал здесь, но это место вызывало в нем самые живые воспоминания. Задолго до того, как он стал Алистером Калленом, Камбер приходил сюда на помощь Энскому Тревасскому, предшественнику Джеффрэя, умершему двенадцать лет назад. Энском спрятал его в этой самой комнате, велел другому священнику выполнять его обязанности, пока они с Камбером будут венчать Синила и Меган, родителей нынешнего короля и его братьев. Камбер мысленно вернулся по длинному коридору лет и вздохнул. Джебедия стоял на квадрате Портала между скамьей и алтарем, его темные глаза тревожно светились. -- С вами все в порядке?--забеспокоился он. -- Все хорошо,--ответил Камбер, сжимая руку Джебедия и уверенно кивая.--Просто вспомнил былые времена. Договоримся, что тот, кто вернется первым, будет ждать остальных? -- Хорошо. Вы будете осторожны, не так ли? Вы оба! -- Смотри, сам выполни свой совет,--улыбнулся Камбер.--Да поможет тебе Бог, Джеб. -- И вам тоже. Надеюсь, Тавис не сыграл с нами злую шутку. Согласно кивнув, Камбер отступил и смотрел, как Джебедия положил руку на рукоять меча и закрыл глаза. Через мгновение Джебедия уже не было. Вздохнув, Камбер повернулся к Йораму. -- Рис и я уже проделывали такое путешествие, только из другого Портала. Мы вышли в ризнице аббатства святого Неота.--Он заметил стоявший у алтаря посох Джеффрэя и осторожно поднял его.--Как ты думаешь, Джеффрэй не будет против? -- Почему он должен быть против? Это твое,--ответил Йорам, взяв расшитую митру и, протягивая ее Камберу.-- Кроме того, если понадобится, посох станет прекрасным оружием. А теперь нагнись, я надену на тебя митру. Когда мы без предупреждения явимся к отцу Эмрису и его братьям, тебя ни с кем нельзя будет спутать. -- А почему ты решил, что в этом я не стану желанной целью для людей Руна?--поинтересовался Камбер, ступая на квадрат Портала вместе с сыном, который потушил лампу, жутким сиянием освещавшую их приготовления. Они вошли в давно знакомый контакт и мгновение спустя стояли уже в другой темноте, тускло освещаемой мерцающей лампадой под красным стеклянным колпаком. Было совершенно тихо, и они не спеша огляделись, встречая знакомые очертания и вдыхая знакомые запахи. Не было никаких признаков сражения, но не было и ощущения ужасной тишины свершившегося злодеяния. Это скорее было похоже на покой молитвы с беззвучным шепотом голосов, взывающих к Богу. Облегченно вздохнув, Камбер направился к открытой двери ризницы, сопровождаемый Йорамом. Он немного пригнулся, чтобы митрой не задеть деревянный косяк двери, вышел в коридор с мозаичным изображением святого Гавриила на стене и остановился. Если не считать тусклого света лампад и свечей, алтарь ничем не освещался. Повернувшись к хорам в нефе, Камбер увидел спину отца Эмриса у нижней ступени хоров. Где-то перед ним располагался источник серебряного сияния, освещавшего ряды скамей позади Эмриса. Вечерняя служба завершила уставные часы молитв, и две ровные цепочки монахов, священников, Целителей и нескольких старших учеников потянулись с хоров к центру, чтобы выразить свое почтение аббату и затеплить свечи. Камбер и Йорам видели, как каждый возвращается с зажженным огоньком в ладонях и опускается на колени: молящиеся все полнее уходили в самоотрешение, и серебристые огоньки в руках меняли цвет, у каждой свечи все заметнее становился собственный, неповторимый оттенок. Это была уникальная способность дерини, но сейчас Камберу было не до любования волшебной картиной, и он нетерпеливо шагнул к Эмрису. Неужели все эти хорошо обученные дерини не заметили его прибытия? Камбер увидел, что один из священников наконец-то заметил его и что-то шепнул Эмрису на ухо. Старый дерини кивнул, но не повернулся и продолжал подавать огонь своим духовным детям, словно появление епископа Грекотского, а теперь и архиепископа Валоретского на вечерней мессе в Рождество было будничным делом. Камбер ждал, размышляя, солгал или сам обманулся Тавис, сообщив о нападении. Из-за стен часовни доносились неясные звуки, но предчувствия чего-то враждебного, рокового не было, хотя где-то на краю сознания шевелилась тревога. Возможно, это был лишь плод воображения. Он дождался, пока последний гавриллит зажжет свечу от огня своего наставника, и с облегчением вздохнул, когда Эмрис обернулся и низко поклонился. Подгоняемый нетерпением, Камбер подошел, быстро преклонил колени перед лампадой и позволил Эмрису поцеловать свое кольцо. -- Вы все в большой опасности,--произнес он, знаком веля остальным подойти поближе и собраться на ступенях вокруг.--Барон Рун и его люди идут сюда, чтобы разрушить аббатство и убить тех, кого найдут. Мы подозреваем, что Гаут Эйриал и Моллигнфорд тоже в опасности, а возможно, и другие крепости. Вы должны немедленно уходить. Эмрис кивнул, казалось, не ведая ни волнения, ни растерянности. -- Я опасался, что вы принесете такие новости, ваша милость. В течение нескольких недель мы видели солдат поблизости от обители и удивлялись, почему люди короля так долго задержались на учениях. Теперь все ясно. -- Значит, Тавис не солгал,--пробормотал Камбер.--Отец Эмрис, вы готовы защищаться? -- Защищаться? Нет. Несмотря на любое сопротивление, барон Рун уничтожит центр деринийского обучения, если уж он вбил это в свою голову.--Он обернулся к братии.--Мы уходим немедленно, дети мои. Каждый знает, что ему делать. Идите в ризницу и уходите. Порядок вы знаете. Когда он замолчал, люди начали строиться по двое, учителя и ученики, все еще со свечами в руках. Три священника быстро подошли к алтарю, отодвинули завесу из венецианской парчи и стали выносить обрядовую священную утварь. Через западные двери в церковь ворвался ученик в сопровождении кучки послушников и мирян и бросился к хорам. -- Отец настоятель, нас атакуют! Там около пятидесяти рыцарей и вдвое больше вооруженных людей. Они ломают внешние стены. Брат Гиллис и лорд Дов убиты! -- Да поможет нам Бог, мы опоздали!--прошептал Камбер, до боли в пальцах сжимая свой посох. Эмрис был готов действовать, однако лицо старика стало белее его кипенной сутаны. -- Не так уж и поздно для кое-чего. Стивен,--обратился он к ученику со своей обычной Выдержкой,--пусть братья опустят решетку на воротах, а потом возвращаются в храм. Через Портал должно уйти как можно больше людей. Юноша побежал исполнять приказ, а Эмрис встал между Камбером и Йорамом и взял их под руки, направляясь к двери ризницы. Камбер, ошеломленный только что услышанным, взглянул на Эмриса. -- Вы не станете сопротивляться? -- Чего мы этим достигнем? Только покажем, что дерини используют свое могущество, чтобы убивать людей?--ответил Эмрис,--Ваша милость, мы Орден н