факела. На короля увиденное произвело поразительное впечатление. Маловероятно, что Морган подойдет его спасать. Они с Росаной стояли в одной из ниш с окнами, выходящими на север, соблюдая приличия: их могли видеть почти все, находящиеся в зале. Но поскольку сегодня такое количество рыцарей было в одинаковых мантиях, Моргану потребуется время, чтобы выделить среди них короля. - А, вижу, герцог Аларик вернулся, - сказала Росана, следуя за направлением взгляда Келсона, когда он снова посмотрел на Моргана. - Могу ли я, кстати, позволить себе один деликатный вопрос, раз уж у нас есть несколько минут?.. Вы знали заранее, что епископ Дункан наконец публично признается в своей принадлежности к Дерини? Келсон посмотрел на вино, еще остающееся у него в кубке, затем сделал небольшой глоток перед тем, как снова взглянуть на нее. - Нет, я не знал, - тихо сказал он. - Хотя он и уточнил перед тем, как это сделать, одобрю ли я его. Конечно, я одобрил. С того места, где они стояли, он видел, как Дункан пробирается к возвышению, наблюдая за танцующим Дугалом, но Морган исчез из поля зрения. - Но, конечно, этого хотел Дугал, - продолжал Келсон, поворачиваясь к ней. Он чувствовал себя неуютно. - Похоже, они даже поругались по этому поводу несколько дней назад. Не знаю, что окончательно побудило Дункана признаться, но я рад, что это случилось. И он сделал все так прекрасно! Теперь и Дугал может не скрываться. В конце концов, мы не можем надеяться на признание Дерини, если не станем сами подавать пример. - Да, епископ Дункан будет прекрасным примером. С какой стороны ни взглянуть, - согласилась она. - Практически все знают, как он пострадал ради вас в Меаре - хотя, если посмотреть на него, то и не догадаешься об этом. Насколько можно судить, на теле не осталось и следа. Интересно, а его мучают кошмары? - Иногда, - ответил Келсон. - Но все меньше и меньше, как он говорит. Думаю, присутствие на казни Лориса и Горони здорово помогло. Что бы ни случилось тогда, теперь он уверен: больше они уже не смогут ему ничего сделать. - Какие ужасные, злобные люди! - воскликнула Сосана. Она отошла поглубже в нишу и положила одну ладонь на стекло, невидящим взором уставясь на освещенный лунным светом сад. - Я не понимаю, как это могло случиться в Гвиннеде, Келсон. С Дерини в Форсинне никогда не происходило ничего подобного. Снова посмотрев на свой кубок, Келсон пожал плечами. - Но у вас не было завоевателя-Дерини, и он не убивал вашу королевскую семью, а потом не устанавливал деспотическое правление на четыре поколения, - возразил он. - Когда моих предков восстановили на принадлежащем им по праву престоле двести лет назад, они уже немало натерпелись от Дерини. Наверное, ответный удар был неизбежен. Если бы святой Камбер пожил подольше, возможно, все сложилось бы по-другому. - Возможно. Скажите мне, мой господин, вы, в самом деле, рассчитываете найти этим летом останки святого Камбера? - Надеюсь. Для меня это важно, - Он сделал еще глоток вина. - А тебя интересует возможность восстановления его культа в Гвиннеде? - Как Дерини? Конечно. У нас не так много святых Дерини - даже опороченных. Его культ никогда не был достаточно сильным в Нур- Халлае, но он никогда и не умирал окончательно - возможно потому, что такое количество михайлинцев бежало через Форсинн после того, как их изгнали из Гвиннеда. Келсон сглотнул, внезапно чувствуя себя неловко, когда увидел возможность задать вопрос, который он хотел задать весь вечер. - А как монахиню? Твой орден поддерживает то, что я хочу сделать? - Мой орден не деринийский, сир, - тихо ответила она, смущенно опуская глаза и поглядывая на него из-под опущенных ресниц. - И я не сообщала им о том, что вы хотите сделать. - А ты.., получила особое разрешение.., надеть э-э.., сегодняшний наряд? - осмелился поинтересоваться Келсон. Она секунду смотрела ему прямо в глаза, гораздо более смело, чем, он мог бы от нее ожидать, затем быстро опустила глаза на ноги в пурпурных бархатных туфельках. - Я.., не думала, что мне нужно это спрашивать, сир. Я - принцесса королевской крови и пользуюсь привилегией проживать при дворе благороднейшего короля. В тот день, когда этого короля посвящали в рыцари, мне показалось подходящим одеться так, как подобает моему статусу. Келсон сглотнул, все еще не удовлетворенный ответом. - Я ценю оказанную честь, принцесса, но мне не хотелось бы, чтобы ради меня кто-то жертвовал тем, что завещано Господу. Я - обычный человек. И я не железный. - Я знаю, - ответила она. Ее щеки покрылись румянцем, который не могла скрыть вуаль. - И что же? - настаивал он. - И я.., обнаружила, в течение последних нескольких месяцев, что я больше не уверена, хочу ли окончательно принять монашеский постриг, - прошептала она. - До этого.., я никогда не сомневалась в своем призвании. Когда она замолчала и даже перестала смотреть на него, Келсон медленно кивнул. Его грудь наполнилась ощущением облегчения. Слава Богу, Морган не пришел спасать его тогда, когда Келсон так мечтал об этом. - Нет необходимости говорить что-то еще, принцесса, - прошептал Келсон, - Через пару дней я снова уеду на несколько месяцев. Возможно.., мы оба проведем часть времени, когда будем вдали друг от друга, в размышлениях о том, что могут значить твои слова. Молюсь, ты - и Бог - простите меня, если я осмелюсь надеяться, что ты не примешь постриг. - Мне нечего прощать, сир.., или, если и есть, я прощаю вас, как, знаю, сделает и наш Господь. Это мое решение, и мне его принимать. Мне придется самой справляться с вопросами, терзающими мне сердце. Не вы причина этих колебаний. Вы лишь подтолкнули меня к решению. Не исключено, я пришла бы к этому, даже если бы мы никогда не встретились. - Не исключено. Келсон залпом выпил остатки вина, затем с чувством неловкости снова посмотрел в зал. Теперь как раз пришло время показаться Моргану. Король выяснил то, что собирался, и был доволен тем, что выяснил - по крайней мере на сегодняшний день - но он не хотел рисковать, ибо давить на девушку было опасно, точно так же, как и возбуждать при дворе сплетни, которые, в свою очередь, могли отвратить ее от желанного решения. К счастью, спасение было рядом, потому что Морган, на самом деле, приближался. - А, Морган, - окликнул Келсон. - Вижу, ты вернулся. Ты готов передо мной отчитаться? - Конечно, сир, - сказал Морган, поклонившись, а затем подав Росане руку, помогая спуститься со ступеньки. - Госпожа, я прошу прощения, что прервал ваш разговор. - Нет, ваша светлость, я думаю, мне следует взглянуть, как там принцесса Джаннивер. Простите, сир. После того, как она поклонилась и удалилась, Морган опять повернулся к Келсону. - Все в порядке? - спросил король. - Да. Расул и его люди к этому времени уже должны быть в пути. Мы оставили их недалеко от Дессе. Расул торжественно поклялся мне, что он не отклонится от намеченного курса. Если он и лгал, я не смог этого определить. Что произошло в наше отсутствие? Пожав плечами, Келсон спустился из ниши, и они вдвоем медленно направились к возвышению, где шумная толпа приграничников, окружив Дугала и Дункана, пьяными голосами горланили какую-то песню. - Ничего особенного, - ответил король. - Я назначил на завтра на полдень заседание совета для обсуждения наших планов в отношении Торента. Я предпочел бы, чтобы мы собрались сегодня вечером, но для этого явно не время. Мне пришло в голову, что Росана может предложить свой взгляд на ход мыслей Расула: он ведь часто бывал при дворе ее отца, когда она была девочкой, так что я попросил ее к нам присоединиться. Морган кивнул. - А что там с Кардиелем и Ариланом? Они придут? - Предполагаю. После того, как вы с Дунканом уехали, они исчезли. Наверное, решили лечь пораньше. Ведь это на самом деле был длинный день. В любом случае, я отправил пажей к ним в покои с письменным уведомлением. Морган кивнул с мрачным видом. - Мне кажется, они недовольны откровениями Дункана. Остается еще посмотреть, что они предпримут по этому поводу - хотя это и не должно повлиять на завтрашнее заседание. Однако даже Расул понял, что что-то не так. И, мне кажется, Дункан теперь задумывается, правильно ли он поступил. Они практически подошли к возвышению. Приятели Дугала повернулись, встречая их нестройным хором приветствий и поднятыми кубками, большинство из которых были уже пусты. Только что посвященный в рыцари Дхасс Макардри снял рыцарскую мантию и торжественно накинул ее на плечи Дункана, а один из барабанщиков уже выбивал мелодию палочками на стуле, так как его барабан был временно "потерян", стараниями умелого помощника лорда Родри. - Ура нашему королю! - воскликнул Кьярд О'Руан, наполняя кубок Келсона и вручая Моргану еще один, в то время, как пара пажей обслуживала остальных. - Да здравствует король! Люди Макардри салютуют тебе, король Келсон, за то, что ты исправил несправедливость в отношении прекрасного сына Маклайнов! Это было прекрасным решением - посвятить в рыцари сэра Дункана. Слава королю! - И вам слава, господа, - ответил Келсон с улыбкой, поднимая кубок. - За ваше здоровье! И я очень рад, что вы одобряете. - Слава! Слава! Слава! - отозвались приграничники, осушая кубки до дна и низко кланяясь королю. - Благодарю вас за доверие, господа. Это придает сил после слов посла Торента. Долфин! Он щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание своего старшего оруженосца. - Да, мой господин? - Долфин, передай, пожалуйста, лорду Родри, что я велю открыть бочку нашего лучшего фианнского вина для этих прекрасных парней из земель Макардри. - Слушаюсь, мой господин. - А у меня в покоях сегодня кто-нибудь дежурит или все празднуют? - Нет, мой господин. Вас ожидает Иво Хепберн. - Прекрасно. В таком случае ты можешь ложиться спать после того, как передашь этот приказ Родри. Сегодня ночью вы мне оба не понадобитесь. - Слушаюсь, мой господин. Когда парень убежал выполнять приказ Келсона и за ним последовали парни из земель Макардри, чтобы потребовать обещанную им награду, Келсон вздохнул и обвел глазами затихающий зал. Музыканты закончили выступление и упаковывали инструменты в боковой галерее, пьяные гости, которым не были отведены покои в замке, укладывались на специальные деревянные настилы, установленные в углах зала. Дамы по большей части удалились. - Боже, как я устал, - пробормотал Келсон. - Ты устал, - хмыкнул Дугал. - Это ведь я танцевал весь вечер. - А мы с твоим отцом, - вставил Морган, - съездили практически к самой Дессе и обратно, пока вы с твоим уважаемым королем пировали и напивались чуть ли не до бесчувствия. И я тоже не отказался бы выпить, прежде чем отправиться спать. - Он ослабил ворот туники и мечтательно посмотрел на остальных. - Кто-нибудь составит мне компанию? Эван подарил Нигелю старую флягу везаирского портвейна, чтобы отпраздновать посвящение в рыцари Конала, и благородные герцоги пригласили Сэйра и меня попробовать его. Мы можем даже поговорить о епископах. Думаю, портвейна хватит и еще на нескольких человек, если кто-то хочет присоединиться. Дункан устало покачал головой. - Боюсь, не я. Возможно, везаирский портвейн и легко пьется, но на утро мечтаешь, чтобы ты этого не делал. А завтра утром мне снова нужно быть епископом. - На мгновение на его лице промелькнуло беспокойство, которое быстро сменила лукавая улыбка. - В случае, если кто-то из вас забыл, то завтра - Пепельная Среда. Ожидаю увидеть вас троих в соборе на моей первой мессе. Ни один благочестивый рыцарь не должен ее пропустить. - Ненавижу, когда он таким образом ставит вопрос, - пробормотал Морган. Его лицо исказила гримаса боли. - Наверное, это означает, что сегодня он к нам не присоединится. А из вас-то двоих кто-нибудь составит мне компанию? Если два новоиспеченных рыцаря не брезгуют пить с усталыми старыми воинами. - Думаю, мы с Дугалом тоже воздержимся, - ответил с улыбкой Келсон, - хотя и не из-за компании. Это был долгий день, а новоиспеченный рыцарь, который также является королем, должен кое-что обсудить с еще одним из новоиспеченных рыцарей до того, как они оба упадут от усталости. Не возражаешь, Дугал? - Я? Нет, сир. - Хотя мы выйдем вместе с тобой, - добавил Келсон. Они расстались прямо за дверьми зала, Морган с Дунканом быстро исчезли в разных направлениях, а Келсон с Дугалом направились в покои Келсона в башне. Оруженосец Иво, бойкий двенадцатилетний парень с густыми темными вьющимися волосами, уже приготовил Келсону шлепанцы и зажег огонь в камине, готовый исполнить любой приказ господина. Но он был явно выведен из равновесия, когда Келсон потребовал воды для себя и гостя вместо приготовленного оруженосцем вина. - Простую.., воду, мой господин? - Да. Простую воду. Одному Богу известно, сколько вина я выпил. Или ты предпочтешь вино, Дугал? - Воды будет достаточно, сир, - ответил Дугал, подчеркнуто официально перед новым оруженосцем, когда они с Келсоном опустились на стулья перед очагом. - Значит, только воды, Иво. Иво покорно принес воды и поставил кувшин, куда ему указали, перед тем, как склониться, чтобы снять шпоры и сапоги нового хозяина. Как Келсон заметил, мальчик намерен быть даже слишком внимательным и услужливым. От него будет не так легко отделаться, как от более опытного Долфина, который уже находился в услужении Келсона в течение года или чуть больше и знал, что предпочитает хозяин. "Наверное, стоит раз и навсегда определиться с этим вопросом, - послал король ментальный импульс Дугалу, глядя на него, когда Иво боролся с застежкой на правой шпоре. - Следи за мной. Возможно, тебе самому придется сделать что-то подобное в один прекрасный день." Он осторожно опустил правую руку на опущенную голову мальчика, а затем послал ментальный импульс, чтобы завладеть его разумом. - Расслабься, Иво, - приказал он, усиливая давление, когда юный разум внезапно почувствовал вторжение и попробовал сопротивляться. - Нет, закрой глаза и не пытайся со мной бороться. Обещаю, что не причиню тебе зла. Келсон почувствовал: мальчик ожидал чего-то подобного - навряд ли можно было долго прожить при дворе и не услышать о том, на что способен король, обладающий мистической силой. Но Келсону понравилось, что сопротивление тут же ослабло, и отрок постарался усмирить свой страх. Продолжая подбадривать и успокаивать мальчика, король притянул его смуглую голову к своему колену и усилил контроль, затем прижил большие пальцы к вискам мальчика, остальные пальцы скользнули в жесткие кудри для еще более тесного контакта. Иво перестал дрожать. Взгляд короля сфокусировался на огне, когда он давал указания. - Так гораздо лучше. Нет необходимости бояться. Теперь слушай внимательно. После того, как снимешь с меня сапоги, отправляйся спать. Ты не должен шевелиться до тех пор, пока кто-нибудь не постучит снаружи. Если ты услышишь, о чем сегодня вечером будем говорить мы с графом Дугалом, ты все забудешь. Если ты, вообще, когда-либо случайно услышишь разговор между мною и любым другим лицом, то ты забудешь его содержание, если только я не попрошу тебя запомнить его. Я требую этого от всех своих оруженосцев и пажей. Ты понимаешь меня? - Да, мой господин, - прошептал мальчик. - Прекрасно, - Келсон отодвинулся назад, теперь лишь слегка касаясь одной рукой шеи мальчика, таким образом сохраняя с ним контакт. - В таком случае прекрати суетиться. Сомневаюсь, что нам когда-либо придется повторить этот разговор. На самом деле, я никогда больше не стану совершать с тобой ничего подобного без твоего согласия. Ну, если только речь не пойдет о жизни и смерти. Если ты будешь хорошо выполнять свои обязанности, то скоро поймешь, что со мной тебе будет очень просто ужиться. А теперь, если хочешь, посмотри на меня. Мальчик поднял голову, моргнул, его глаза слегка остекленели, но напряжение спало. - Я сделаю все, как надо, мой господин. - Прекрасно. Я как раз этого и требую ото всех: делать все, как надо. А теперь ты должен выполнить полученные от меня указания, но ты забудешь, что я их давал. - Он с улыбкой сжал плечо мальчика, а потом ослабил контакт. - Давай, заканчивай с сапогами. Келсон откинулся на спинку стула, преднамеренно широко зевая и потягиваясь, а оруженосец тут же вернулся к плохо поддающейся застежке. Это дало возможность Дугалу посмотреть на названного брата, тем самым показывая, какое впечатление на него произвело увиденное. Зевая, он наполнил свой бокал. - Я должен научиться у тебя этому, - сказал Дугал, поднимая чашу и салютуя Келсону. - Чему, зевать? Как мне кажется, это у тебя прекрасно получается и без моих указаний. И мы определенно заслужили на это право. После того, как Иво снял шпоры и сапоги, а затем поднялся на ноги, Келсон снова зевнул, а потом подмигнул мальчику, стараясь его еще больше успокоить. - Прекрасно, Иво. Видишь, ноги короля пахнут точно так же, как и у других людей, если они целый день и две ночи проходили в одних и тех же сапогах. Я надел их перед вчерашней ночью в базилике и с тех пор не снимал. Он улыбнулся, видя, как мальчик старается не показать удивление, и преднамеренно отвел взгляд, кивнув на ремешок шпоры, свисавший из руки оруженосца. - Кстати, мне кажется, герцог Аларик, сегодня утром надевая на меня шпору, застегнул ее слишком туго, ошибся на одну дырочку. Поэтому она меня и беспокоила. Может, ты разберешься с ней завтра утром? - Я.., с радостью, сир, - выдавил из себя мальчик. Его глаза блестели, он прижал сапоги и шпоры к груди. - Что- нибудь еще, мой господин? - Нет, Иво, ничего. Можешь идти спать. Кстати, разбуди меня завтра, чтобы я успел на мессу. Если я там не появлюсь, то епископ Дункан заставит меня пятьдесят раз повторить Pater Noster. Завтра Пепельная Среда, если ты помнишь. - Да, мой господин, - кивнул мальчик. - А.., сколько времени вам нужно? Келсон улыбнулся. - Где-то с час. Если вспомнить, сколько вина я сегодня выпил, то мне может потребоваться и больше времени, чтобы прийти в себя утром. И еще, Иво... - Да, мой господин? - Королевские оруженосцы имеют право посещать мессы вместе с королем, если они того желают. Ты можешь пойти вместе со мной. - О, да, мой господин! - выдохнул мальчик, расплываясь в улыбке, когда кланялся королю перед уходом. Наконец он покинул комнату, закрыв дверь, и Келсон вздохнул, протянув ноги поближе к огню, наслаждаясь теплом и ощущением медвежьей шкуры под ступенями. - Этот Иво будет хорошим оруженосцем, Дугал, - сказал он. - Ты и сам неплох, - с восхищением заметил Дугал. - Боже, мне нравится смотреть, как ты работаешь со своими людьми. Надеюсь, я сам когда-нибудь добьюсь хотя бы половины твоего мастерства. Хмыкнув, Келсон взял в руки чашу с водой. - Хотелось бы мне, чтобы у меня все также получалось с женщинами. Я думал поговорить с тобой как раз об этом. - О женщинах? Или одной определенной? - уточнил Дугал, вопросительно приподнимая бровь. - Это так заметно? - Ну, поскольку единственной женщиной, с которой ты провел хоть какое-то время сегодня вечером, была Росана - я полагаю, мы можем не учитывать твою тетю Мерауд - догадываюсь, что ты имеешь в виду именно ее. Но - отвечаю на твой вопрос - нет, это не очевидно. Кроме всего прочего, она же монашка или собирается ее стать, не так ли? - Так предполагалось до сегодняшнего вечера. Хотя я и не ожидал, что ты заметишь. Ты был слишком занят тем, как бы увлечь в темный закуток дочь графа Картанского. Ты мне совсем не помогал. - Мне в самом деле удалось увести ее в уголок - и получить поцелуй в награду за свои труды! - воскликнул Дугал с хитрой улыбкой. - Но что ты имеешь в виду, говоря "так предполагалось"? Разве Росана не собирается принять постриг? - Он склонил голову набок. - Боже праведный, а ведь точно, на ней же не было сегодня одеяния послушницы! Что-то такое.., пурпурное, какого-то иностранного фасона. - Она оделась таким образом, потому что пришла на официальную церемонию, отдавая честь посвящению в рыцари, как принцесса. Так сказала она сама. - Келсон сделал глоток воды. - А мгновение спустя добавила, что больше не уверена, примет ли монашеский постриг. - Боже праведный! - выдохнул Дугал. Он острожном направил ментальный импульс в сторону Келсона и не удивился, и не обиделся, поняв, что мысли друга закрыты от него надежным щитом. - Ты влюблен в нее? - спросил он. Келсон медленно покачал головой, не глядя на друга, приложив холодную чашу ко лбу. - Не знаю. - Ну, она из Дерини и королевской крови, - заметил Дугал. - И определенно красива. Все это - прекрасные качества. Ты не уверен, так как предполагалось, что она станет монашкой? Улыбаясь, Келсон снова покачал головой, невидящими глазами уставившись в огонь, вращая кольцо на мизинце левой руки. Дугал заметил это и догадался о еще одной возможной причине неуверенности Келсона: кольцо принадлежало его первой умершей жене Сидане, меарской принцессе, чье имя означало "шелк". Она была двоюродной сестрой Дугала, и ее убил ее собственный брат, когда еще и минуты не прошло после того, как она дала брачную клятву Келсону. Дугал так никогда и не смог решить, любил ли на самом деле Келсон Сидану. Как он знал, Келсон пытался убедить себя в том, что любил, в особенности после случившегося. Но, возможно, тут речь скорее шла о чувстве вины, а не о любви. Король официально носил по ней траур в течение целого года после ее смерти, хотя это и не требовалось и не ожидалось от него, поскольку брак никогда не был завершен. Вначале он говорил, что носит траур, как напоминание себе самому о собственной клятве справедливо покарать меарских повстанцев. Он говорил, что по той же причине носит кольцо, так как дворцовый протокол требовал от него иногда снимать траур. Однако, хотя последний меарский повстанец был схвачен прошлой осенью, Келсон прекратил носить траур только два месяца назад в годовщину смерти Сиданы. Но он продолжал носить кольцо. - Ты любил Сидану? - мягко спросил Дугал, как он уже с десяток раз спрашивал в прошлом. Келсон пожал плечами, как и всегда, отставляя чашу, но его ответ на этот раз слегка отличался от предыдущих. - Какое это имеет значение? Она мертва. Даже если бы и любил, это не означает, что я не могу влюбиться вновь. Пораженный Дугал приподнял одну бровь, а затем с пониманием кивнул. - Понятно. Значит, ты, в самом деле, влюбляешься в Росану. У Келсона получилась лишь глупая улыбка. - Может быть. - Да будь я прок... - Никто из нас не будет принимать каких-либо обязательств до моего отъезда в Торент. Нам обоим требуется время вдали друг от друга, чтобы все обдумать. - Боже праведный, ты, и правда, думаешь на ней жениться? - выдохнул Дугал. - Это.., э.., не будет безмятежным браком, - заявил Келсон. - Помнишь, как я рассказывал тебе, что она сделала со мной, когда мы в первый раз не сошлись во мнениях? - Но, в конце концов, она - Дерини. - А я - король, Дугал. Придется урегулировать массу вещей. А для начала самой главной из них является: готова ли она вступить в брак или намерена посвятить себя служению Господу. Не хотелось бы мне думать о том, как с Ним соперничать. Дугал хитро улыбнулся. - О, мне кажется, тебе не следует слишком сильно об этом беспокоиться. Иногда я думаю, что ты и Ему можешь кое-что показать из твоих штучек. - Дугал, это богохульство! - открыл рот Келсон. - Немедленно возьми свои слова назад! - Но ты мог бы, - настаивал Дугал. - Эй ты, потише! - завопил он, когда Келсон бросился на брата, и оба их стула отлетели в сторону, с треском грохнувшись на пол. - Возьми свои слова назад! - Но это правда! Дугал лежал на полу ничком, Келсон сидел на нем верхом, одна рука Дугала оказалась зажатой под его собственным телом, а другой он безрезультатно пытался скинуть руку короля, которой тот зажимал его шею сзади. Он не мог не смеяться, несмотря на то, что проигрывал. Во время борьбы они сбили кувшин с водой, который свалился и намочил медвежью шкуру, капли попали в огонь, послышалось шипение и повалил пар. В комнату ворвались Долфин и Иво, держа в руках кинжалы, чтобы посмотреть, что случилось. - Отправляйтесь спать! - приказал король, воспользовавшись отвлекающим моментом, чтобы покрепче захватить шею Дугала. Он начинал видеть комичность ситуации. - Мы с братом не сошлись во мнениях. Мне не требуется ничья помощь. Дугал, если ты сейчас же не возьмешь свои слова обратно, то я с тобой разделаюсь. Оруженосцы тут же удалились, причем Долфин тянул за рукав Иво, смотрящего на происходящее округлившимися глазами. Долфину уже доводилось видеть, как эти двое развлекаются. Дугал прекратил сопротивляться. Давление, оказываемое на его горло, уже начинало сказываться: в глазах темнело, и он чувствовал, как к горлу подступает тошнота. - Возьми свои слова обратно, или я доведу дело до конца, - потребовал Келсон. - Хорошо, хорошо, беру их назад, - Дугал хватал воздух ртом. - Эй, отпусти меня! Я больше не могу жевать мокрую медвежью шкуру! Как только Келсон отпустил его, Дугал быстро перевернулся на спину и улыбнулся Келсону, хотя тот все еще продолжал сидеть на нем. После того, как Келсон поднялся на ноги, Дугал еще несколько секунд продолжал лежать. - Ты в порядке? - спросил Келсон. Дугал сел, кивнул и взял руку, которую протянул ему Келсон, чтобы помочь встать. - Если меня не вырвет в следующие тридцать секунд, то все будет в порядке. Но, наверное, я задел тебя за живое. Хотя, на самом деле, я просто хотел сказать, что какая женщина в здравом уме согласится посвятить себя служению Церкви, если она может заполучить в мужья короля Гвиннеда? - Следи за тем, что говоришь, - предупредил Келсон. Он погрозил пальцем Дугалу, все еще не приведшему дыхание в норму. Затем король поставил на место стулья, помог Дугалу сесть на один из них, а потом на короткое время опустил голову между колен. На самом деле он не злился, но Дугал затронул слишком чувствительную струну - о чем Келсон и не догадывался. О Боге так не шутят. Не тогда, когда ставки так высоки. - Прости, - прошептал Келсон, когда Дугал уже сидел прямо, положив голову на спинку стула. - Наверное, я слишком бурно отреагировал. - Он поднял упавший кувшин и вытер лужу полотенцем. - Однако когда-нибудь тебе следует попросить твоего отца подробно объяснить тебе, что означает посвятить себя служению Богу. Признаюсь, я сам это не до конца понимаю, но я это уважаю. И независимо от того, насколько меня привлекает Росана, и независимо от того, что она, по твоему мнению, мне очень подходит, я не женюсь на ней, если буду считать, что заставил ее отказаться от служения Богу. - На самом деле, ей не придется отказываться от Бога. Она просто не будет монахиней, - заметил Дугал, потирая запястье, за которое Келсон прижимал его к полу. - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - сказал Келсон. - В любом случае говорить об этом еще рано. Я даже больше не буду думать об этом сегодня. Но он, конечно, думал. После того, как Дугал ушел, а Келсон убедил своих оруженосцев, что все в порядке, он около часа лежал без сна, а когда Иво пришел будить его в восемь, чувствовал себя разбитым, потому что совершенно не выспался. Глава шестая Ибо он приносит хлеб Господу твоему, да будет он у тебя свят (Левит 21:18) Memento, homo, quid pulvis es, et in pulverem reverteris... Memento, homo... Помни, человече, что ты есть прах и в прах возвратишься... Помни, человече... Клонив колена перед алтарем в Ремутском соборе, глубоко закутавшись в воротник отделанного соболиным мехом плаща, Морган с затуманенным взором ожидал, когда его лоб помажут пеплом, что означало начало Великого Поста. - Memento, homo, quid pulvis es.,. Сегодня с утра у него было ощущение, будто его голова наполнена прахом и прах набился ему в рот. А Дункан даже не станет читать ему проповедь о грехе чревоугодия. Но ведь везаирский портвейн на самом деле был хорош... - Memento, homo, quid pulvis es... Морган пропустил мессу, хотя, возможно, Дункан этого и не заметил. Епископ-Дерини находился в левой части алтаря. Перед ним преклоняла колени целая группа кающихся грешников, и в эту минуту он с торжественным видом наклонялся, чтобы намазать пеплом лоб юного пажа. И Дункан, и отец Шандон, молодой священник, помогающий ему сегодня утром, были одеты в скромные лиловые одежды, подходящие для начала Великого Поста. Внезапно Морган обратил внимание на неприятный факт: гораздо большее количество людей ожидает ритуала с той стороны алтаря, где стоит Шандон, а не с той, где Дункан. А ведь обычно люди предпочитают, чтобы помазание пеплом проводил епископ, а не простой священник. Но это предполагает, что пепел они получают от обычного епископа, внезапно понял Морган, но епископ-Дерини - совсем другое дело. Зная официальную позицию Церкви по отношению к Дерини, не следовало удивляться, что новость о вчерашнем поступке Дункана распространилась достаточно быстро. Многие люди явно сомневаются, стоит ли позволять Дерини до себя дотрагиваться. И это несмотря на то, что за вчерашнем инцидентом наблюдали архиепископ и два епископа и ничего не сделали. Но уже сегодня нашлось немного желающих выяснить, ожидают ли их какие-нибудь неприятности после прикосновения епископа-Дерини. Определенно, не все придерживались такого мнения. Слава Богу. Вот например, люди, склонившиеся с двух сторон Моргана, - молодой тяжеловооруженный всадник Макэвана и еще более молодой сержант из копьеносцев, который, как Морган точно помнил, присутствовал вчера в тронном зале. Они не могли не знать, кем были и он сам, и Дункан, но, казалось, без колебаний встали рядом с Морганом и готовились принять пепел из рук Дункана, который Уже приближался к ним, двигаясь вдоль алтарной ограды. В это мгновение Дункан наносил пеплом крест на лоб халдейнского лучника. - Memento, homo, quid pulvis es, et in pulverem reveris... Как Морган внезапно заметил, общим у тех, кто очевидно хотел, чтобы ритуал с ними провел Дункан, была молодость. Это по крайней мере давало надежу на будущее, если Дункану удастся пережить то, что последует в ближайшее время. - Memento, homo, quia pulvis es... Заинтригованный этим наблюдением, Морган вновь осмотрел собравшихся. Разделение по возрасту, на самом деле, имело место. Фактически, именно в эти минуты, когда отец Шандон дошел до середины алтаря и повернул назад, чтобы снова проводить ритуал с дальнего края, Морган заметил, как несколько человек более старшего возраста передвинулись в очередь, стоявшую к отцу Шандону, поняв, что до них он не доходит. Все было сделано украдкой, но тем не менее сделано. Вероятно, некоторым людям уже поздно меняться. - Memento, homo, quia pulvis es... Теперь Дункан мазал пеплом сержанта копьеносцев, и Морган поднял голову, чтобы встретиться взглядом с кузеном, когда епископ закончил с сержантом и продвинулся к нему самому. - Memento, homo, quia pulvis es, et in pulverem reverteris... - произнес Дункан, с особым старанием выводя крест на лбу у Моргана. "Очень рад, что ты все-таки смог прийти сегодня утром, - добавил Дункан ментально. - Встретимся в ризнице, попозже." Моргану пришлось опустить голову, скрывая улыбку. Он подождал, пока Дункан не закончит с всадником Макэвана и не пойдет дальше, перекрестился и поднялся с колен. Он отошел назад в относительно уединенное место у одной из колонн, где оказался в тени, для того, чтобы продолжить наблюдение, пока все кающиеся грешники не получат пепел. На самом деле, никто не поднялся с колен и не ушел, когда Дункан стал помогать Шандону справиться со склонившимися с его стороны алтаря. Никто не отказался получить помазание от Дункана, но Морган чувствовал тревогу и напряжение, исходящие от людей, покидающих место у алтаря, наконец, выполнив свой долг. Он даже заметил, как один мужчина украдкой тер лоб, чтобы стряхнуть пепел, полученный от Дункана, - считая, что его никто не видит. Морган знал, что отцу Шандону потребуется несколько минут на переодевание, поэтому подождал еще некоторое время перед тем, как отправиться в ризницу. Подходя к ней, он услышал доносящиеся изнутри гневные голоса, и ни один из них не принадлежал Шандону. Когда Морган с беспокойством толкнул дверь и вошел, с его защитами столкнулись другие защиты Дерини, причем не только Дункана. - На самом деле я не хочу это обсуждать, Денис, - говорил Дункан. Ни он, ни Арилан, оказавшийся в ризнице, даже не взглянули в сторону Моргана, когда тот прикрыл за собой дверь и прислонился к ней, с тревогой наблюдая и слушая. Отец Шандон сидел на стуле, положив голову на стол, то ли заснув, то ли потеряв сознание, все еще облаченный в одежды, в которых проводил помазание. Очевидно, в такое состояние его погрузил кто-то из Дерини, когда спор принял оборот, слишком специфический для ушей посторонних. - Тебе все-таки лучше снова подумать о том, что говорить дальше, - сказал Арилан. - Неужели ты не понимаешь: ты мог поставить в опасность всю Церковь. Ты видел, что произошло. Одно дело, когда они только подозревали, что ты можешь быть Дерини... Боже, Дункан, неужели ты не мог подождать? - А сколько я должен был ждать? - парировал Дункан. - Двадцать с лишним лет, как ты? Именно столько ты служишь священником? И ты до сих пор не признался, кто ты есть! Кто-то должен был стать первым, если мы когда-нибудь хотим дождаться перемен. Арилан слишком разозлился, чтобы отвечать, и резко отвернулся, невидящим взором уставившись в витраж. Окно было сделано из цветного стекла в разнообразных композициях, которые, как предполагалось, символизировали океанские волны. Сквозь стекло в помещение попадал солнечный свет. Лучи, проходящие сквозь цветное стекло, отбрасывали на лицо, руки и простую черную рясу Арилана цветные пятна. Морган взглянул на Дункана, не решаясь вмешиваться, но внимание Дункана в любом случае было сфокусировано только на собрате-епископе. - Я был первым, когда-то, - наконец тихо произнес Арилан. - О, нет, не я - Джориан, но я оказался первым, кто успешно преодолел все преграды и не был обнаружен. Он положил обе руки на край престола и уставился на белую напрестольную пелену, покрывающую его, затем обернулся назад через плечо. - А ведь это не так уж плохо, так, Дункан? Быть первым Дерини, получившим сан за почти двести лет? И ты его получил. А после тебя, в последние два или три года, появилось несколько других. Готов поспорить: ты о них не знал. Но если бы я попытался все это провернуть, когда был первым, то уже покинул бы этот свет, как Джориан и все остальные, кого они убили до него! Поэтому, черт побери, не смей говорить мне о том, что кто-то должен был стать первым! Когда Арилан снова повернулся к Дункану, чтобы бросить ему открытый вызов, Морган почувствовал, как оседает у двери, закрыв глаза и предаваясь воспоминаниям. Джориан. Боже, он помнил Джориана! Моргану едва исполнилось тринадцать и он был оруженосцем при дворе Бриона, когда один из королевских капелланов настоял, чтобы домашний Дерини короля присутствовал на казни бывшего священника Дерини Джориана де Курси, бросившего вызов закону. Морган был уверен: его собственный почти парализующий страх смерти от огня идет от того ужасного дня, когда его заставили смотреть, как языки пламени охватывают беспомощное извивающееся тело де Курси. И это был не последний раз, когда ему довелось видеть этот ужас. Морган понял, что вспотел под тяжелым плащом, когда открыл глаза и содрогнулся от воспоминаний. Но его реакция была очень слабой по сравнению с реакцией Дункана. Маклайн стал белее стихаря, а его защита сделалась абсолютно непроницаемой, даже для Моргана. - Что ты хочешь сказать: появилось несколько Других? - прошептал Дункан. - Ты хочешь сказать, что нас стало больше? Есть еще и другие священники Дерини? - Немного, но есть, - холодно сказал Арилан, наполовину повернувшись к витражу, - И.., это ты организовал? - Заплатив определенную цену, да. Сильно помогло то, что я - тайный Дерини среди духовенства. А то, что я епископ, о котором не знают, что он - Дерини, помогло еще больше. Теперь же все знают или вскоре узнают, что по крайней мере один из нас проник в епископат, а где есть один, могут оказаться и другие. Это может не беспокоить здравомыслящих честных священников, таких как Вольфрам, после того, как они свыкнутся с этой мыслью. Но, предположим, есть еще несколько епископов или будущих епископов, подобных Эдмунду Лорису, а не Томасу Кардиелю? Ты что, хочешь, чтобы это снова вылилось на головы невиновных? Дункан отшатнулся, словно получил физический удар. Арилан нисколько не щадил его. - Я сделал то, что сделал, как раз ради того, чтобы остановить подобное, - прошептал Дункан, опускаясь на скамью, стоявшую за его спиной. - Мы должны показать миру примером наших жизней, что не являемся злом. Я сделал это, чтобы у моего сына был шанс стать частью этого примера. - Вот она - суть дела, не так ли? - тихо спросил Арилан. - Дугал, твой сын. - Он вздохнул, скрестив руки на груди и глядя в пол. - Возможно, именно поэтому мы не позволяем священникам жениться, Дункан. Мы очень привязываемся к плоти от нашей плоти, и когда приходит время и нам нужно сделать выбор, очень трудно выбрать Бога, а не своего ребенка. Лишь немногие способны на подобное. Но их не следует просить об этом. Резко вдохнув воздух, Дункан поднял голову. - Я не изменю своего решения, Денис. Я - отец и священник, и я намерен продолжать быть и отцом, и священником. На самом деле, эта двойственность в конце концов и заставила меня сделать то, что я сделал - простое удивление от того, что Бог совершил свое таинство таким образом. Он призвал меня служить Ему и одновременно позволил мне зачать ребенка. Арилан хмыкнул. - Как романтично. Хочешь этим тронуть меня и надеешься, что я больше не буду сердиться? И ты абсолютно прав, что не изменишь своего решения. У тебя нет выбора. - Это было решение, принятое в здравом уме, - сказал Дункан, защищаясь, в его голосе появилась резкость. - О, я уверен в этом. Не знаю только, просчитывал ли ты, что этот твой сознательный акт может стоить тебе епископства, а то и вообще священного сана. Морган задержал дыхание. Дункан медленно выпрямился и встал. Его лицо было серым, как мазок пепла, оставшийся у него на лбу. - Что ты имеешь в виду? Арилан пытался смотреть ему в глаза, но это у него не получилось. - Как ты знаешь, синод должен заседать на следующей неделе в Валорете. Сегодня утром уже шли разговоры о запрете служения для тебя, по крайней мере до тех пор, пока синод не примет официального решения, - сказал он, нервно сжимая и разжимая пальцы. - Кардиель не хочет этого делать, но Вольфрам сомневается. И все может пойти дальше, чем просто временный запрет. - Насколько дальше? - прошептал Дункан. - Епископский сан на самом деле не имеет значения. Во-первых, я никогда особо не стремился к епископству. И для меня это будет не первое запрещение - меня ведь даже отлучали от церкви. Это было неприятно, но проходило, не изменив того, что есть в моем сердце. Но что они еще могут со мной сделать, Денис? - Радуйся, что Церковь больше не сжигает Дерини на костре, - хрипло заметил Арилан. - По крайней мере, официально. Мы не считаем ренегатов, подобных Лорису, или то, что время от времени происходит в долинах. И даже если бы достаточное количество епископов и хотели бы это сделать, король никогда не позволит. Что может стать причиной другого кризиса - если король попытается вмешаться в дела Церкви, но пока нам об этом не нужно беспокоиться. Ни Кардиель, ни Браден не дадут делу зайти так далеко. - Значит, меня не сожгут, - нетерпеливо сказал Дункан. - Это уже пытались сделать и провалились. А что с духовным саном? - Не дерзи! Не надо такой самоуверенности! - рявкнул Арилан. В следующий раз тебе может так не повезти. Или твоя удача не перейдет к Дугалу. Дункан содрогнулся и опустил голову. - Прости меня. Наверное, мне не следовало говорить этого. Так что с моим духовным саном? Арилан пожал плечами и вздохнул. - Ну, ты знаешь, что они не могут тебя полностью лишить его. Ти es sacerdos in aeternum. Именно поэтому оригинал Рамосских Уложений предписывал смертный приговор для Дерини, которому удастся получить духовный сан - нельзя сделать священника не- священником. Однако они могут низвести тебя. Наверное, не нужно напоминать тебе, что это означает. Из личного опыта ты можешь знать, что означает запрещение в служении и отлучение от церкви, но с этим тебе еще никогда не приходилось сталкиваться. Морган разделял ужас Дункана перед этой перспективой. Хотя нельзя лишить священнослужителя сана, если человек им стал, поскольку священником становятся навечно, можно лишить его