де, рыбе и вине, а в последнее время, и вовсе на одном только вине, хлеб показался божественной пищей. Эль также не затуманил его сознание, потому что Дугал заедал его хлебом, значит, ему не придется тратить драгоценную энергию на то, чтобы уменьшить воздействие алкоголя. Однако выпитый эль имел одно неприятное последствие: мочевой пузырь был переполнен. Дугал сейчас никак не мог его опорожнить, ну если только в штаны, поскольку был связан подобно барашку, приготовленному на заклание. Интересно, а Великий Пост уже закончился? Ведь Дугал понятия не имел, сколько времени они с Келсоном блуждали в подземельях. Пока он еще мог терпеть, но с каждым часом это будет все труднее и труднее. Значит, он в любом случае должен освободиться от пут - чтобы позаботиться о раненом Келсоне и вызволить их обоих. Побег может оказаться возможным, если у него будет время поразмыслить над проблемой. Звуки за дверью стихали. Очевидно, их пленители собирались укладываться спать. По прикидкам Дугала, их, скорее всего, схватили ранним вечером, а потому он предполагал, что никакого решения не станут принимать до утра. Ему совсем не хотелось думать о том, что с ними могут сделать, если им не удастся убедить пленителей в своей невиновности. Так, чем же заняться вначале? Попытаться самому освободиться от пут или каким-то образом подползти к Келсону и посмотреть, не сможет ли он освободить его? Для начала Дугал решил произнести слова заговора, снимающего усталость, затем посмотреть, удастся ли ему собрать достаточно энергии, чтобы освободиться от пут. Он работал над первой задачей, когда внезапно открылась дверь, и на него сзади упала полоска света, которую тут же закрыло несколько теней. Дугал на мгновение застыл, сразу же поняв, что не может притворяться, что он без сознания, если ноги по-прежнему болтаются в воздухе. Затем он медленно, с глухим стоном от боли, перекатился на бок, чтобы посмотреть, кто пришел. Двое мужчин в серых плащах показались знакомыми - они участвовали с драке у пещеры. Типичные солдаты на вид, которые лишь исполняют чужие приказы.., а вот третий был совсем другого сорта. Он напомнил Дугалу старого Каулая в лучшие годы - загорелый, с ногами колесом от многих лет, проведенных в седле с мускулистыми руками и плечами, одетый в мягкую темно-рыжую рубаху с длинными рукавами. На нем были клетчатые штаны из неизвестной серо-черной ткани. Рубашка выглядывала из-под кожаной стеганой безрукавки со шнуровкой спереди, кожаные сапоги доходили почти до колен, а на правом боку висел кинжал, украшенный серебром. У него была окладистая каштановая борода, усы, подернутые сединой, напоминали кошачьи, в пышных волосах тоже проглядывала седина, и они были заплетены в косу, как у самого Дугала. На шее поблескивал серебряный торк вождя. - Значит, вот какие эти негодяи, - сказал мужчина негромко, не сводя взгляда с Дугала. - Обокрали гробницу Сагарта? - Да, осквернили священные места, Бенед-Сианн, - ответил один из подчиненных. - Мы не узнаем, сколько всего они разрушили, до завтрашнего утра. Братья посмотрят, что они там натворили. Второй приближенный, мрачный и отстраненный, в сером плаще, закрывающем его тело от плеч до щиколоток, без всякого выражения что-то быстро пробормотал на диалекте, который Дугал не мог разобрать, несмотря на схожесть с приграничными говорами, известными ему. А вождь поджал губы, взглянул на так и не пришедшего в сознание Келсона и снова вернулся к Дугалу. - Твоему напарнику повезло больше, молодой разбойник, - тихо произнес он. - Потому что когда мы будем сжигать вас на костре за ваше богохульство, думаю, он не почувствует языков пламени, а вот тебе придется куда хуже... Презрительно фыркнув, вождь развернулся и ушел, двое подчиненных смерили Дугала тяжелыми взглядами и тоже последовали за ним, закрыв дверь. Сердце Дугала опустилось, когда он услышал, как задвижка с глухим стуком упала на место, затем он выгнул спину, чтобы ослабить давление веревки на горло, пытаясь найти более удобную позу. Костер. Пленители собирались сжечь их, очевидно не предоставив возможности ни слова молвить в свою защиту. Он понятия не имел, кто был тот Сагарт, чью гробницу они осквернили, но, очевидно, он в этой местности занимал какое-то важное положение. Приговор был вынесен исходя не из фанатизма, а из простой логики. Преступление совершено двумя неизвестными - никакие смягчающие вину обстоятельства роли не играют - а за это преступление полагалась смертная казнь через сожжение на костре. Подобная несправедливость разозлила Дугала, и он несколько минут просто лежал, распаляясь, прежде чем смог повернуть свой гнев на нечто более полезное в их ситуации - например, постараться освободиться. Его тело переполнял адреналин, в то время как ярость подпитывала разум, поэтому через несколько минут он сумел ослабить узлы при помощи своих способностей, освободил запястья, стянул веревку с шеи, вынул кляп и снял веревки, связывавшие его ноги. Перед тем, как проверить состояние Келсона, Дугал неслышно подобрался к двери, скорчился и попытался заглянуть под нее. Свет там померк, и помещение, располагавшееся за дверью, заполнял мощный храп. Молясь, чтобы никто больше не пришел их проверять, Дугал размял ноги и повернулся к Келсону, правда, для начала опорожнил в углу мочевой пузырь, затем склонился над лежащим без сознания королем, чтобы развязать его. Дугал создал слабенький магический огонь, чтобы было можно разглядеть, что он делает, а когда закончил распутывать Келсона, тот пошевелился. "Не говори ничего вслух, - послал Дугал ментальный импульс в сознание Келсона, как только у того задрожали веки и на Дугала уставились серые глаза. Дугал даже приложил палец к губам Келсона, чтобы усилить приказ. - Думаю, на ночь нас оставят в покое, но, судя по звукам, за дверью спит целый отряд стражи." Келсон слабо кивнул, и Дугал снял палец с его губ, но в свете магического огня увидел, что зрачки Келсона опять реагируют слабо. Над виском появился новый синяк, недалеко от того места, где Дугал восстанавливал кость после первого повреждения черепа. Келсон чуть не вскрикнул, когда Дугал легко дотронулся до головы кончиком пальца. "Плохи дела, да?" - удалось послать мысль Келсону, причем он вначале взял руку Дугала в свою, чтобы физический контакт облегчил ментальный. С трудом сглотнув, Дугал кивнул. "И это не самое худшее, - ответил он. - Келсон, они думают, что мы преднамеренно забрались в гробницы и осквернили их. Они угрожают сжечь нас завтра на костре." "Сжечь нас..." Келсон прикрыл глаза, но затем его мысль ворвалась в разум Дугала. Дугал и не думал, что у короля осталось столько сил после очередного удара по голове. "В таком случае обещай мне две вещи, Дугал - не как королю, а как другу и брату. Поклянись мне своей любовью ко мне, памятуя, как ты чтишь нашу братскую клятву, скрепленную кровью." "Все, что хочешь, Келсон - я клянусь!" - тут же пришел пылкий ответ Дугала. "Во-первых, пообещай мне, что если ничего больше нельзя будет сделать, ты поможешь королю умереть до того, как его охватят языки пламени." "Ты имеешь в виду - убить тебя?" "Да." "Келсон, я..." "Обещай, Дугал! - серые глаза раскрылись, спокойные, как море, окутанное туманом. - Из всего того, что есть на земле и за ее пределами, я, пожалуй, больше всего боюсь именно этой смерти. Ты знаешь, через что прошел твой отец. Обещай мне, Дугал!" Глаза Дугала застлали слезы, но он кивнул. "Я обещаю", - сказал он, и его губы также шевельнулись, когда разум посылал ментальный импульс. "А теперь второе обещание", - продолжал Келсон с легкой улыбкой. Дугал кивнул, склонив голову над рукой короля, и поцеловал ее. "Я обещаю." "Разве ты не хочешь вначале узнать, что еще я попрошу?" "Какое это имеет значение? - ответил Дугал, на губах которого появилась горькая усмешка, - О чем еще ты можешь попросить меня, что окажется труднее твоей первой просьбы?" "Я могу попросить тебя спасти меня, - ответил Келсон. - На самом деле, я именно об этом и собираюсь просить - потому что я ни в коем случае не готов сейчас умирать." "Спасти тебя? - в ужасе Дугал внимательно посмотрел в серые глаза Келсона в поисках какой-то подсказки, пытаясь понять, о чем говорит король, - Келсон, ты знаешь, что когда они придут за нами утром, я сделаю все возможное, чтобы спасти нас обоих, но..." "Излечи меня, Дугал, - мысль Келсона прорезала сознание Дугала, подобно ножу. - Ты ведь из рода Целителей. Ты унаследовал от Дункана все остальное, так почему бы и не это? Ведь, в конце-то концов, ты же поставил на место кость в моем черепе." "Это была физическая манипуляция, - запротестовал Дугал. - А то, о чем ты говоришь - совсем другое дело. Я ведь не смог дотронуться до внутренних повреждений." "А ты пытался?" "Нет, я не посмел." "А теперь как раз время посметь, - заметил Келсон. - Когда Морган лечит, он прикладывает руки к тому месту, которое он собирается исцелить, а затем.., в некотором роде представляет, каким оно должно стать, - Келсон потер переносицу. - Также, наверное, не помешает обратиться к святому Камберу. И Морган, и твой отец говорили про - как их назвать? - посещения? - во время процесса исцеления. И тот, кто им являлся - эта странная сущность - подходит под описание святого Камбера. Морган также рассказывал, как у него появляется ощущение, будто на его руках лежит еще одна пара рук." Дугал оставался без движения несколько секунд. Он был ошарашен, долго моргал и вернулся к нормальному состоянию только после того, как в его разум снова ворвалась мысль Келсона. "Я знаю, что это тебя пугает, - король пытался его ободрить, но одновременно и подтолкнуть, и искусить. - Если тебя это страшит не так сильно, то попробуй вначале вылечить себя, перед тем как займешься мной. Тебе ведь, в любом случае, потребуются две здоровые ноги, чтобы мы могли выбраться отсюда - так что поработай вначале над своей лодыжкой. У тебя есть здоровая для сравнения. А из меня ты можешь черпать дополнительную энергию, как мы делали, чтобы открыть двери." "Но.., даже если мне удастся это сделать, ты считаешь разумным так опустошать твои запасы силы?" - спросил Дугал. "Дугал, если ты не можешь меня вылечить, то можешь сразу же убить! - пришел ответ Келсона, жестокий, но честный. - Сколько еще времени и энергии ты намерен тратить на споры? И вообще, ты не боишься, что нам в любой миг могут помешать?!" Дугал понятия не имел, сумеет ли он сделать то, чего ожидал от него король, хотя Келсон, похоже, был уверен, что он справится. Чтобы защититься от возможной проверки, на тот случай, если кто- то решит взглянуть на них ночью, Дугал вложил кляп Келсону в рот, но, конечно, не глубоко, затем перевернул его на бок, как раньше, чтобы проверяющему показалось, будто король по-прежнему лежит без сознания, и накинул на него веревки, не завязывая их. Из дверного проема этого все равно не разглядеть. Сам Дугал улегся на бок - так, чтобы их головы соприкоснулись, словно после последней проверки он смог проползти до друга, а затем рухнул от усталости. Он тоже вставил себе кляп, а руки и ноги спрятал за спиной, заслоняя их своим телом. Так что если не подходить к ним близко, проверяющий мог бы решить, что они оба связаны, как и раньше. Из этого положения, устроившись настолько удобно, насколько позволяли обстоятельства, Дугал погасил магический огонь и вызвал первые стадии глубокого транса. Он уверенно проник в разум Келсона; последние недели они так часто находились в мысленном контакте, что это давалось ему с каждым разом все легче. Связь практически мгновенно окрепла, давая Дугалу доступ даже к самым последним запасам энергии Келсона, хотя он и не воспользуется ими, если не возникнет крайняя необходимость. Затем Дугал позволил себе проскользнуть на более глубокие уровни транса, чтобы осмотреть свое собственное тело. Он никогда не делал ничего подобного раньше. Единственное, чем он занимался, - это простые упражнения на расслабление. На этот раз он вначале занялся судорогами, болезненно отдающими в плечах из-за того, что ему приходилось держать руки сзади в неудобном положении. Однако после того, как ему удалось справиться с этим, он стал быстро улавливать многое другое - кровь, пульсирующую по телу в одном ритме с биением сердца, медленным и ровным, потенциал мышц и связок, когда разминал пальцы. Дугал изменил положение рук, чтобы схватить каждое запястье противоположной рукой, и быстро почувствовал небольшое отличие в неповрежденной правой от почти залеченной левой. Через несколько секунд он перебрался к ногам, перекатившись на живот и опустив руки вниз, чтобы ухватиться ими за лодыжки. В этом случае разница между больной и здоровой сразу же стала очевидна. Больная оказалась более теплой при физическом прикосновении и более мягкой, когда он нажал на нее кончиками пальцев, отыскивая повреждения, которые он раньше чувствовал сквозь сапог, но не смел осмотреть повнимательнее, боясь, что не сможет надеть сапог назад. Однако, когда захватчики забрали его обувь, лодыжка оказалась свободной. Раньше сапог служил своеобразным гипсом, а теперь за короткое время она успела немного опухнуть. Дугал почувствовал линию трещины в одной из костей - не физически, но так же уверенно, как если бы пальцы прошлись по голой кости без какой- либо мышечной ткани и кожи. А затем, позволив себе проскользнуть на более глубинный уровень сознания, гадая, каким же образом начать исцеление, он внезапно оказался словно внутри кости, и на этом уровне он уже знал, что нужно сделать для сращивания кости. Потребовалось гораздо меньше энергии, чем он предполагал, и ему почти не понадобилось пользоваться ресурсами Келсона. Почувствовав, что кость цела, Дугал передвинулся к следующей, залечил ее и отправился проверить остальные, а затем перекинулся на окружающую ткань, отыскивая порванные связки и поражаясь, как легко хрящи и мускулы подчиняются его воле. Казалось, успокаивающее тепло проникает сквозь ладони, и он использовал его, как бальзам, облегчая боль и напряжение, снимая опухоль, усиливая ток крови, силой воли заставляя ногу вернуться к тому состоянию, которое было до травмы. Он почувствовал, как опухоль спадает под его рукой, а лодыжка, когда он попробовал подвигать ею, смогла шевелиться во все стороны, причем без каких- либо болезненных ощущений. У Дугала слегка перехватило дыхание, когда он вышел из транса, практически не веря, что добился желаемого результата. Но сразу же после того, как Дугал открыл глаза, на самой грани поля зрения, ему показалось, что он на мгновение увидел улыбающегося высокого седого мужчину в сером одеянии. Дугал резко поднял голову, чтобы получше разглядеть его, но в ту же секунду образ исчез. Дугал не воскликнул от удивления из-за кляпа, а к тому времени, как он его вынул, молодой человек вспомнил, почему не должен произносить ни звука, и сел. - Боже праведный, что это было? - прошептал он очень-очень тихо, продолжая в благоговении оглядываться. "Что такое?" - пришел ответ Келсона, едва король вернулся в сознание и схватил руку Дугала. "Неважно", - Дугал создал очень слабенький магический огонь и склонился, осматривая свои лодыжки, затем попробовал согнуть правую и несколько раз поменял ее положение - и не почувствовал боли. На ней больше не было никакой припухлости, и кожа обрела нормальный цвет. "Келсон, я сделал это!" Тихий вздох Келсона передал больше, чем слова или мысли, когда он на мгновение прикрыл глаза. "Я предполагал, что ты на это способен, по крайней мере, следовало попробовать, - послал Келсон ментальный пульс. - Мне не хотелось бы подрывать твою уверенность, но, боюсь, со мной тебе будет справиться куда труднее, да и нам может не хватить времени, если мы еще будем откладывать. Ты готов заняться мною?" "Не настолько, как мне хотелось бы, но у нас нет выбора, - ответил Дугал, призывая свой магический огонь, чтобы тот завис над Келсоном. - Перестань думать о том, чтобы притворяться связанным. Мне понадобится очень глубоко войти в твое сознание." Он вынул кляп у короля изо рта и помог ему лечь на бок, вытянув руки вдоль тела, но не прижав к полу. "Ты собираешься оставить этот огонь, пока работаешь? - спросил Келсон. - Если кто-то заглянет, он тут же нас выдаст." Дугал слабо улыбнулся, устраиваясь на корточках и опуская обе руки на полузалеченную голову Келсона. "Мне нужно видеть, что я делаю, по крайней мере, вначале. Д если они заглянут и увидят, что мы не связаны, мы, в любом случае, окажемся в большой беде. Кроме того, может, они любят Дерини? "А, возможно, святой Камбер вмешается, чтобы вызволить нас отсюда", - добавил Келсон. Услышав последнюю фразу, Дугал вспомнил, что видел, выходя из транса в первый раз. Камбер, и правда, может им помочь. Но Келсон, очевидно, этого пока не осознавал. "Давай рассчитывать прежде всего на самих себя, - ответил Дугал напряженно, снова пытаясь установить тесный контакт. - Давай-ка, снова войди в транс и расслабься. Соединись со мной в одно целое. Отдайся на мою волю. Не думаю, что мне потребуется твоя энергия, сама по себе, но мне нужен полный контроль после того, как к тебе станут возвращаться твои защиты. Если я все понял правильно, то по крайней мере первая часть будет несложной. Для остального потребуется более тонкая работа, но мы займемся ею, закончив с первой частью. А если ты знаешь какие-нибудь молитвы святому Камберу, - добавил он, - то сейчас как раз пришло время для них." "Никаких особенных, - пришел слабый ответ: король явно терял над собой контроль, - но я постараюсь что-нибудь придумать." "Хорошо, потому что у меня появилось такое чувство, словно он очень заинтересован в происходящем здесь сегодня ночью." Дугал почувствовал, как Келсон шевельнулся, желая задать вопрос, но контроль Дугала был уже настолько силен, что король почти полностью утратил собственную волю и не мог сопротивляться. Дугал мягко протолкнул Келсона в глубокий, но не тяжелый сон, одновременно уводя их обоих еще дальше. По мере того, как они продолжали падение, Дугал направил свою волю в больное место под кончиками пальцев - и почувствовал, как ткань потеплела под его прикосновением, а затем, когда с кожи отлетела короста, она сделалась прохладной. Улыбаясь. Дугал позволил себе взглянуть при свете магического огня на то, что стало с поврежденным местом, и увидел теперь чистую кожу, затем перевел руки на внутреннюю травму, которой уже занимался раньше. Ему показалось, будто он почувствовал, как чьи-то чужие руки легли поверх его собственных, но не рискнул взглянуть на незванного помощника, а, сосредоточившись, направил мысленный импульс на сложное повреждение. Тем не менее, эта сущность у него за спиной, и руки ее были совершенно реальны, у Дугала не возникало в этом никаких сомнений. И страха не было.., он чувствовал одну только силу и любовь. На сей раз физическое исцеление прошло гораздо проще, стоило Дугалу пропустить через себя мощный поток энергии. Отметина старого перелома стерлась перед его внутренним взором, затем исчезла и появилась новая, чистая кость, а исцеленная часть стала неотличима от всех прочих костей черепа, никогда не знавших повреждений. Но находящаяся под костью небольшая опухоль, все еще нарушающая работу мозга, представляла гораздо большую опасность. Дугал справился и с нею, почти так же, как со своей лодыжкой, заставляя кровь принести тепло и излечить место травмы, а затем смыть поврежденную ткань прочь - хотя пока еще мозг не восстановился окончательно, и ему придется этим заниматься через мгновение. В третьем месте оказалось, что никаких повреждений костей нет, вообще, хотя имелись два синяка и крохотная вмятинка, которая быстро поддалась воздействию его силы. Дугал теперь уже без особого труда справился с кровоподтеками. Но внезапно ему пришло в голову, что нужно кое-что еще - и он вполне способен сделать это. Поэтому, закончив с поверхностным лечением, он призвал всю свою смелость и проскользнул за пределы плоти, на совсем иной уровень, и занялся исцелением разума. Но это оказалось гораздо труднее. Процесс напоминал самое первое радостное единение с отцом, но еще сильнее и глубже, ибо теперь Дугал взирал на мир сквозь призму вновь обретенных способностей. Давняя дружба, связывавшая их с Келсоном, увлекала его все дальше, хотя Дугал по- прежнему контролировал происходящее, но теперь это единение захватило его целиком, и, по крайней мере, на время, их души стали единым целым. Слияние оказалось неимоверно полным, вызывающим столь невероятный экстаз, какого раньше они даже не могли бы вообразить. Подобное единство не имело границ, да, похоже, и не нуждалось в них, даруя каждому из них всю полноту души другого; эта глубокая духовная связь превосходила физическую и в то же время охватывала ее, поэтому Дугал в это мгновение понял, почему им обоим в дальнейшем, когда они оба соберутся жениться, подойдет только женщина-Дерини. Его удивление стало полным, когда Келсон открыл, что уже выбрал эту женщину, и это Росана, согласившаяся сложить с себя монашеские обеты, и они с принцессой-Дерини намерены пожениться, когда Келсон вернется. Когда Келсон вернется. Осознание их положения, подобно ушату холодной воды, вернуло их к реальности, и оба они одновременно поняли необходимость вернуться в сознание - обычное сознание, теперь, когда лечение было закончено. Когда Дугал отнял руку от груди Келсона, они одновременно всплыли на поверхность, в ярких аурах Дерини, окрашенных красными и серебристыми тонами. Но затем Келсон замер на месте, приподняв голову, чтобы посмотреть на что-то у Дугала за спиной, и его аура немедленно погасла. Повернувшись, Дугал тоже скрыл свою ауру. Сейчас на них смотрел не святой Камбер. Комната освещалась красноватым светом факела, который высоко держал вождь, заглядывавший к ним раньше. Справа от него стояла женщина в просторном сером одеянии и головном уборе, закрывавшим подбородок и шею. Возможно, это платье свидетельствовало о принадлежности к какому-то религиозному ордену. За вождем стояло с полдюжины воинов, одетых так же, как и он. Все они были хорошо вооружены, их грубые лица отражали благоговение и страх. В другой руке вождя что-то серебристо блеснуло - и Дугал понял, что это медальоны святого Камбера на цепочках, которые отобрали у пленников. Но вождь тут же забыл о них после увиденного. - Кто вы? - спросила женщина негромким голосом, очевидно привыкшим к повиновению. Глава двадцать четвертая От руки его лучи, и здесь тайник его силы (Аввакум 3:4) - Кто вы такие? - повторила женщина. - Вы ведь Дерини, не так ли? Дугал с Келсоном быстро обменялись мысленным вопросом - так быстро, что за это мгновение нельзя было бы произнести ни слова. Несмотря на физическую слабость, вызванную столь долгим голоданием, Келсон чувствовал, что понемногу поправляется и уже в силах взять переговоры на себя. Но, наверное, пока не стоило признаваться, кто они на самом деле. Судя по тону женщины, принадлежность к Дерини она отнюдь не считала достоинством пленников. - Мы - не разбойники и не грабители, госпожа, - сказал король, осторожно подбирая слова. Он уселся, и Дугал сделал то же самое. - Это мы еще посмотрим, - вставил мужчина, - Оставайтесь на месте! За открытой дверью послышался топот, затем вновь прибывшие остановились, мужчина взял женщину под локоть и быстро отвел в сторону, его подчиненные отодвинулись в другую, и в проеме возникли два лучника, натянувшие тетиву и нацелившие стрелы на пленников. За спинами первых двух лучников пристроились еще двое, готовые быстро сменить первую пару и выстрелить в свою очередь. Келсон с Дугалом застыли на месте. - А теперь, - продолжал вождь, - медленно поднимайтесь на ноги, по одному, и дайте моим людям вновь связать вас - в противном случае лучники убьют вас. - Мы не намерены причинить вам зло, - твердо сказал Келсон. - И мы не принесем вам зла, если вы сделаете так, как вам велят, - ответил вождь. - Ты первый. Встань и отойди от него. Келсон встал, но не отошел от Дугала. - Мы не станем сражаться с вами, но не позволим снова себя связать, - сказал он, не отводя взгляда от вождя. - Если над вами кто- то стоит, я хотел бы поговорить со старшим, или, возможно, со священником. Мы - честные, благочестивые люди. - Честные, благочестивые люди не оскверняют гробниц, - ответил вождь. - И у нас нет священников, только койсригти - святые братья. Мы похоронили одного из лучших неделю назад. Именно его могилу вы осквернили. - Сагарт, - тихо произнес Дугал, осторожно поднимаясь на ноги и стараясь держать руки на виду, чтобы не тревожить понапрасну пленителей. Услышав это имя, вождь резко выдохнул, а лицо женщины окаменело. - Кто сказал вам об этом? - спросила она. - Один из его подчиненных, когда Бенед-Сианн заходил в первый раз, - ответил Дугал. - Сианн означает "вождь", не так ли? А знак на шее - торк - подтверждает это положение. Ваш диалект труден для меня, но я немного понимаю его, так как сам долго жил на границе. Когда мужчина по имени Бенед уставился на него, обдумывая сказанное Дугалом, женщина медленно кивнула. - Оба молодых человека носят i'дулу, Бенед, - тихо сказала она. - И разве ты не говорил, что у обоих были золотые шпоры? Это значит, они принадлежат к знати. Как тебя зовут, молодой руадх? - обратилась она к Дугалу. Она обратилась к нему "руадх", так в приграничье обычно называли рыжеволосых. Дугал снова быстро обменялся вопросом с Келсоном на мысленном уровне. Не будет вреда в том, чтобы назвать свое имя этим людям. Скорее всего, оно для них ничего не значит. Но было важно показать себя одним из них. Келсон согласился. - Я тоже претендую на титул "сианн", госпожа. Я - Макардри из Транши, - ответил Дугал. - Среди своих людей я тоже ношу торк вождя. Мой брат - еще более великий вождь, чем я. Мы приветствуем Бенед-Сианна из приграничья. Когда за ее спиной поднялся шепот, женщина кивнула. - Меак Ард Риг, - повторила она, произнося его имя со странным акцентом. - Сын большого короля... И что же это за большой король? - Меня не интересует его родословная, Джилиан, - перебил Бенед. - Это не объясняет, что они делали в гробнице Сагарта и дальше. Даже король может быть грабителем. Говори дальше, молодой Макардри, может, тебе удастся спасти себя и своего друга. Дугал осторожно кивнул, запоминая имя Джилиан для дальнейших обращений, потому что почувствовал: это настоящее имя, а не сан. - Клянусь, мы не хотели выказать неуважения, Бенед-Сианн. Мы боролись за свою жизнь. - Ворвавшись в гробницу наомха Сагарта? - выкрикнул один из стражей. - Вырвавшись из его гробницы, - ответил Дугал резко. - Именно это я и пытался вам сказать. Мы пытались выйти - а не войти. Мы пришли с другого конца, из пещеры, которая находится за гробницами. - Из пещеры... - прошептал другой человек. - Дайте ему сказать, - велела женщина. - Хорошо, Бан-Аба, - кивнул мужчина, тут же отступив назад. Дугал уважительно и с благодарностью поклонился ей, приложив правую руку к сердцу, одновременно послав перевод Келсону. "Бан-Аба - это что-то типа настоятельницы аббатства. Я думаю, она главнее Бенеда." - Спасибо, Бан-Аба, - сказал он. - Много дней назад, или возможно недель, нас унесло подземной рекой вблизи аббатства святого Беренда, к северо-востоку от Кайрори. Мы чуть не утонули. Мы не знаем, как далеко нас утащило перед тем, как мы оказались на берегу в пещере, которая привела нас к другому концу ваших гробниц. Фактически мы даже не знаем, где сейчас находимся. Он сделал паузу, но никто не вызвался прояснить этот вопрос. - В любом случае нам удалось пробить дыру в стене, воздвигнутой вашими людьми, чтобы оградить коридор, который вы превратили в цепь гробниц, а затем мы прошли через.., бесконечную череду дверей, - осторожно закончил он, так как внезапно понял: он не смеет сказать им, каким образом открывал двери. - Это правда, Бан-Аба, - вмешался Келсон, пытаясь скрыть чуть не совершенную Дугалом оговорку. - Мы потревожили гробницы только потому, что искали выход и еду. У нас много дней ничего во рту не было, кроме воды и рыбы, но и это все закончилось к тому времени, как мы попали в первую гробницу. К счастью, вино оставалось еще пригодным для употребления. А затем, когда мы обнаружили хлеб и эль в гробнице Сагарта, мы съели их. Когда мы вышли тут на поверхность, это был наш первый глоток свежего воздуха за.., вероятно, несколько недель. - Но вы освободились от пут, чего не может сделать ни один обычный человек, - сказал Бенед, показывая на них рукой, все еще держа медальоны святого Камбера. Затем резко замолчал, вспомнив про них. - И вас окружал священный огонь, когда мы только что вошли. - Благословенным клянусь, тел создал огонь. И на тебе, парень, был его знак, - продолжал Бенед, переводя изумленный взгляд с Дугала на Келсона и обратно. - Вы.., нет, вы не можете быть... - Кем мы не можем быть? - переспросил Дугал, уставившись на мужчину, внезапно увидев луч надежды. Может ли так оказаться, что "Благословенным", о ком Бенед говорил с таким очевидным почтением, тут считается святой Камбер? - Стали бы мы носить его медальоны, если бы не поклонялись его памяти? Бенед еще пристальнее уставился на них. Бан-Аба слегка побледнела. Подчиненные стали перешептываться между собой, явно чувствуя себя неуютно, некоторые украдкой крестились, а лучники медленно опустили оружие. И Дугал, и Келсон не смели вздохнуть. - Вы обманываете нас? - прошептал один из солдат. Дугал категорически покачал головой, но почувствовал: следующим следует говорить не ему, а Келсону, и вопросительно посмотрел на короля. - Назови ею имя, - наконец сказал вождь, поворачиваясь к Келсону и почти кидая медальоны ему в лицо. С трудом дыша, Келсон медленно, очень медленно протянул руку к одному из медальонов и взял его в ладонь, затем склонился и поцеловал его. - Мы почитаем имя блаженного святого Камбера из Кулди, - смело сказал он и перекрестился, выпрямляясь. - Мы - его слуги. Шепот благоговения и удивления перешел в шок и смятение, и Келсон подумал, не зашел ли он слишком далеко. - По какому праву вы заявляете, что являетесь его слугами? - наконец громко спросил Бенед, тем самым призывая остальных к тишине. Келсон почувствовал, что сейчас может прозвучать только правда. - Мой друг и я недавно были посвящены в рыцари, - твердым голосом заявил он, - и отправились в путешествие, как обычно делают молодые рыцари, чтобы найти некоторые из реликвий святого Камбера. Я намереваюсь восстановить его культ в Гвиннеде - таким, каким он по праву должен быть. - Ты восстановишь культ святого Камбера? - выдохнула Бан-Аба. - Это невозможно! - выпалил один из лучников, еще ниже опуская оружие. - Церковь никогда этого не позволит! - Даже король не смог бы этого сделать! - прошептал в благоговении еще один человек. - Тот король, что перед вами, сможет, - ответил Келсон, - и намерен преуспеть. - Ты утверждаешь, что ты - король? - презрительно спросил еще один. - Да, я - король, - ответил Келсон. - Я - Келсон Халдейн Гвиннедский. - Келсон? - Халдейн? Мужчины загомонили все разом, сыпя торопливыми вопросами, но говорили они на своем диалекте и так быстро, что Дугал не смог уловить смысла большей части сказанного. Затем, без какого-либо предупреждения, все они ушли, закрыв за собой дверь. Когда задвижка упала на место, Келсон быстро создал магический огонь и вопросительно повернулся к Дугалу. - Черт побери, что произошло? Дугал хмыкнул. - Это ты мне скажи. Предполагаю, они отправились обсуждать нашу судьбу. Упоминание Камбера несомненно вызвало у них реакцию. Бурную реакцию. Как ты считаешь, нам стоит попробовать убежать или подождать и посмотреть, что будет дальше? - Давай подождем и посмотрим, - ответил Келсон. - Их реакция на имя Камбера была гораздо лучше, чем я мог надеяться, и, думаю, они говорили о наших аурах Дерини, когда упоминали "священный огонь". И это тоже неплохо, как мне кажется. Если бы я знал об этом раньше, то, возможно, сумел бы лучше обернуть ситуацию в нашу пользу. Однако не хотелось слишком рано представляться, а то нас ведь могли и убить. Эти люди могут быть очень ранимы. - Ты это говоришь жителю приграничья? - ответил Дугал с улыбкой. Усмехнувшись, Келсон вновь опустился на пол, прислонившись спиной к стене, самой дальней от двери, и качая головой. Через несколько секунд к нему присоединился Дугал. - По крайней мере, ты поправился, - сказал Дугал через несколько секунд. - Что бы теперь ни произошло, по крайней мере, у нас есть шанс и мы сможем побороться за свою жизнь. Келсон кивнул, касаясь стены головой. - И я должен благодарить тебя за это, - сказал он. - Я бы многое отдал за нормальную еду, но во всех других смыслах я давно не чувствовал себя так хорошо.., даже не помню, с какого времени. Как, черт побери, тебе это удалось? - Мне, наверное, следовало бы спросить, какую часть процесса ты имеешь в виду - лечение или нечто другое, но что бы то ни было, я все равно не сумел бы объяснить, - ответил Дугал. - Исцеление - это чудо. Я понятия не имел, что делаю, но это все равно сработало. И наше единение было непохоже на все, о чем я когда-либо мечтал, на то, что испытывал прежде. Полагаю, и для тебя это было внове. - Несомненно, - ответил Келсон тоном, в котором чувствовалось уважение. - Мне и раньше доводилось уходить глубоко, с Алариком и даже с Дунканом, но никогда подобным образом. Может быть, ощущения были такими сильными, поскольку я глубоко раскрылся для исцеления. Мои силы полностью восстановились - как и воспоминания. Я чувствую как будто.., все стало более утонченным, отточенным по краям - и словно я теперь могу сделать практически все, что угодно. - Я понимаю, что ты имеешь в виду, - сказал Дугал. - Рухнули все старые барьеры. Не могу объяснить, откуда я это знаю, но я знаю, что мне больше никогда не придется бояться ментальных контактов. Мои защиты теперь полностью под контролем. Словно сделанное нами довершило тот обряд, что начал в свое время мой отец, то утро, когда мы выяснили, кем приходимся друг к другу. Если у меня и были прежде сомнения насчет своей принадлежности к Дерини, теперь их больше нет. - Да, мы с тобой составляем великолепную команду, - согласился Келсон. - Настоящее братство, как у Аларика и твоего отца. И не думаю, что когда-либо почувствую себя ближе к кому-то еще, до самой смерти. - Даже к Росане? - спросил Дугал с застенчивой улыбкой. Келсон покраснел в свете магического огня и спрятал лицо, обхватив руками колени. - Наверное, глупо смущаться после того, что мы пережили вместе. Я, правда, собирался рассказать тебе обо всем, Дугал. - Ну, ты и рассказал. - Да, но я имел в виду не так. Я, на самом деле, люблю ее, хотя совершенно по-другому, это не похоже на те чувства, которые, как я думал, я начинал испытывать к Сидане. И хотя мы с Росаной пока не достигли того, что с тобой, это придет. Я получил урок в тот раз, когда наши с ней сознания впервые соприкоснулись. Но ведь мне нет необходимости тебе об этом рассказывать? Мы ведь и это с тобой разделили, да? Дугал на мгновение закрыл глаза, оставив это воспоминание позади, ему не хотелось говорить то, что он должен сказать, но знал: это необходимо, ради них обоих. - Иногда в слишком большой откровенности есть и отрицательная сторона, - произнес он, прислоняясь головой к стене и глядя за Келсона. - Поверь мне, я ценю то. Чего мы достигли, но считаю, каждому из нас нужно и что-то личное - область, которая закрыта ото всех. Она есть у моего отца и связана с его жизнью как священника. Я, например, не хочу и не готов узнать, что ему открывают на исповеди. И я не собираюсь проявлять любопытство к их дружбе с Морганом. Думаю, отношения между мужем и женой должны быть, по меньшей мере, столь же священны. - Ну, мне кажется, еще рано об этом беспокоиться. Ведь у нас с Росаной пока не дошло до супружеских отношений. Последние слова Келсона только подчеркнули ту неловкость, которую испытывал Дугал, и он скептически приподнял одну бровь, посмотрев на короля и радуясь, что они оба пока еще остаются девственниками, по крайней мере, в физическом смысле. - Правда? Считаешь, что в том, как она показывала тебе изнасилование Джаннивер, не было никакой интимности? - Согласен, это было интимно, - вставил Келсон, краснея до корней волос. - Но это другое. - Другое, - кивнул Дугал. - В таком случае мы ограничиваем наше обсуждение физической близостью? А что там с вашей встречей в саду в ночь перед отъездом? - Я только поцеловал ее, Дугал. - Да? Это не то, что я почувствовал, когда во время нашего слияния всплыл тот эпизод, - ответил Дугал, посылая эхо разделенных воспоминаний назад Келсону, не ограничивая их физическими ощущениями. - Ты бы никогда не сделал этого, Кел, ведь ты честный и благородный человек, но твоя плоть была готова овладеть ею, прямо там. И ты сам знаешь, что она бы позволила тебе... Я ни в чем тебя не обвиняю, но это относится как раз к разряду тех вещей, которые должны остаться между тобой и ею, и только между вами двумя, точно так же, как зрелище того изнасилования. Это - частное. Келсон закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях, а тело его содрогнулось под гнетом воспоминаний. Он понимал, что Дугал прав. Пусть даже нельзя считать, что он предал Росану, поделившись своими чувствами с Дугалом, все равно, справедливо ли подвергать друга такому испытанию? Думая об их единении, Келсон понял, что оно на самом деле было глубже, чем что-либо испытанное им раньше. Теперь стало очевидно: существует вещи слишком ценные, слишком интимные, чтобы обнажать их перед другим, кто в них не участвовал лично, даже если очень сильно любишь этого человека. Теперь Келсон понял, почему он никогда не имел ни малейшего представления о возможных проблемах между Морганом и Ричендой. Морган спрятал эту часть своей жизни, только для себя - поскольку, несомненно, были и вещи, которыми он не делился с Ричендой. Как бы крепка и глубока ни была дружба короля с Морганом, кое-что должно храниться в тайне. - Ты прав, - сказал Келсон через минуту. - Ни ты, ни я об этом раньше никогда не думали, но, в самом деле, должно оставаться что- то сугубо личное, даже в нашей близости - в близости любых людей. Я уверен, будут вещи, которые мне так же не следует делить с Росаной, необязательно даже такие, что мне не следует говорите ей, но и просто те, о которых ей лучше не знать. Ах, наивность молодости - думать, что полная открытость возможна и даже желанна, - Он улыбнулся, смирившись, и снова посмотрел на Дугала. - Именно это ты пытался мне внушить? Дугал только улыбнулся и кивнул, поворачиваясь, чтобы лениво посмотреть назад на дверь. - Видимо, да, - он сделал паузу на мгновение, затем продолжал. - Как ты думаешь, когда они придут за нами? - Понятия не имею. - Ты считаешь, они все еще хотят нас сжечь? Келсон вздохнул. - И этого не знаю. Однако мы не можем этого допустить, даже если нам придется убить их всех, чтобы спастись. - Ты прав, - Дугал вытянул ноги вперед и снова вздохнул. - Интересно, сыграет ли роль то, что они узнали, кто ты такой? - Ты, в самом деле, думаешь, что они хотя бы слышали обо мне? - ответил вопросом на вопрос Келсон. - Не смеши меня. Все слышали о Келсоне Гвиннедском. - Но только если они тут не отрезаны от остального мира, - ответил Келсон. - А это возможно, судя по тому, какая дикая была местность там, где мы с тобой свалились в реку. Я понятия не имею, где мы находимся, но не могу представить, что такая преданность святому Камберу еще сохранилась в наши дни в тех местах, где нам с тобой доводилось бывать. - Хм-м-м, вероятно, ты прав. - Вспомни доспехи в гробницах. Некоторые из них казались такими старыми, будто остались еще со времен Камбера. Я не знаю, Дугал, с чем мы столкнулись, но это не похоже на все то, что мы видели раньше. Но насколько не похоже, им еще предстояло узнать. С другой стороны двери подняли задвижку, и оба молодых человека поднялись на ноги. - Квориал примет вас, - сказал Бенед-Сианн. - Идите спокойно. Комнату, куда они вышли, заливал солнечный свет. Друзья тут же заметили лучников, готовых, как и раньше, выстрелить в любой момент, а также людей, собиравшихся связать им руки. *** А в королевской башне в Ремутском замке Росана из Нур-Халлая ожидала, что вскоре тоже будет связана.., но не веревками, а золотым кольцом, которое наденут ей на палец. Это был день ее свадьбы - в полдень она выйдет замуж за Конала Халдейна и станет принцессой Гвиннеда. Уже совсем скоро. Она слегка откинула голову назад, когда одна служанка заканчивала завязывать ее белое платье