браться во всем, что случилось сегодня. На этой примирительной ноте, хотя и с изрядной долей неловкости, разговор продолжился. Было высказано еще немало предположений касательно происшедшего, но никто не делал прямых обвинений, - поскольку под подозрением были братья Матиаса, если не он сам, - но, наконец, Морган, проявив завидную тактичность, высказался, что небольшой отдых сейчас пошел бы на пользу всем присутствующим. - По крайней мере, я бы точно с удовольствием избавился от грязной одежды, - с улыбкой промолвил он, указывая на свою запыленную рубаху. - А если Летальд, как это у него в обычае, запланировал на вечер одну из своих превосходных пирушек, которыми нас всегда встречают в Хортанти, то нам всем следовало бы немного подремать перед ужином. Он всегда недоволен, если гостям случается заснуть прямо за трапезой. - Это верно, - согласился Летальд и, кивнув Лайему, поднялся на ноги. - Надеюсь, у меня будет возможность должным образом проявить гостеприимство по отношению к нашему высокочтимому юному гостю. - И он ободряюще улыбнулся мальчику. Келсон, донельзя вымотанный, был рад подчиниться и беспрекословно последовал за Летальдом, который сам пожелал проводить их с Дугалом в отведенные королю покои. Иво и Даворан, его оруженосцы, уже находились там, вытаскивая чистую одежду из сундуков, доставленных с корабля, в то время как слуги подливали кипяток в ванну, установленную у окна, выходящего на море. Едва лишь Летальд со слугами удалились, как Келсон тут же принялся стаскивать с себя грязную одежду. - Интересно, Морган по-прежнему думает, что Матиас не заодно со своими братьями? - пробормотал он, выпутываясь из рубашки, в то время как Дугал, наконец, пришел ему на помощь и помог стянуть ее через голову, после чего осторожно прощупал огромный синяк, украшавший ребра Келсона, и король не смог удержаться от стона. Тунику Дугал протянул Даворану. - Вот уж не знаю, - отозвался он. - Матиас явно не говорит всего, что знает, но, по-моему, он перепугался не меньше нашего, когда на вас с Лайемом напали. Присядь, и я посмотрю, что можно сделать с этим кровоподтеком. Келсон не возражал, и, ощупав синяк, опустился на скамью рядом с ванной. Затем, после того, как Даворан стащил с него пыльные сапоги, Дугал опустился рядом на колени, положив одну руку поверх кровоподтека, а другой прикрыв Келсону глаза. Уставший пациент глубоко вздохнул. - Вот и славно, - пробормотал Дугал, начиная привычный ритуал исцеления. - Расслабься, и я сделаю все, что нужно. А когда закончу, ты искупаешься и сможешь немного подремать. Забота Дугала вскоре принесла свои благотворные плоды, а горячая ванна еще больше помогла расслабиться, развязав узлы в ноющих мышцах и смыв дорожную пыль и грязь. Когда Келсон, наконец, лег отдохнуть, наслаждаясь ощущением чистых простыней, он позволил себя убаюкать привычным звукам приглушенной болтовни оруженосцев, которые в соседней комнате теперь помогали Дугалу принять ванну и завершали приготовления к ужину. Но уже на самой грани сна, когда Келсон был не властен больше над своими мыслями, они невольно устремились к той части вечера, подготовиться к которой он никак не мог: к его неизбежной встречей с кузиной Аракси. Глава десятая ...как на жениха, возложил венец и, как невесту, украсил убранством Исаия 61:10 По крайней мере, Келсону ничего не снилось, хотя он некоторое время все же подремал. Но первое, что он ощутил после пробуждения, когда пажи явились разбудить и подготовить его к вечернему приему, было гнетущее чувство долга, и мысль об этом не оставляла его все то время, пока его обряжали в шуршащие алые шелка традиционного цвета Халдейнов. Затем в косу ему вплели витой золотой шнур и возложили на голову тяжелый, украшенный самоцветами золотой обруч, который Келсону придется надеть также на церемонию возведения на престол Лайема, - и корона эта показалась ему столь же тяжела, как и груз у него на сердце, ибо она вновь напомнила королю о его титуле и обязательствах. Дугал оделся куда скромнее, брошью закрепив на плече поверх черной шелковой рубахи темный тартан цветов Маклайнов. Его туника была чуть короче, чем у Келсона, и он носил ее навыпуск, поверх черных штанов, заправленных в короткие сапоги. Косу он перевязал черной лентой, а на голове красовалась герцогская корона, удерживавшая в повиновении непокорные медно-рыжие волосы. Ни он, ни Келсон не стали цеплять к поясу мечи, однако оба, не сговариваясь, взяли горские кинжалы-дирки, служившие одновременно украшением и опасным оружием в драке, куда более действенным в близком бою, нежели длинные мечи. В былые времена у них не было повода усомниться в своей безопасности при дворе Летальда Орсальского, но после покушения, которое им довелось пережить сегодня днем, даже сам Орсал, пожалуй, не смог бы поручиться, что все пройдет, как подобает. Морган явился вместе с пажом, которого прислали за ними в назначенный час. На нем была шелковая туника болотно-зеленого цвета и такие же штаны, а на поясе, как и у Келсона с Дугалом, красовался кинжал. Он сопроводил их вниз, и музыка и веселый смех встретили их задолго до того, как гости достигли парадного зала. Семейство Орсала всегда славилось своей многочисленностью и любовью к бурному изъявлению чувств. В просторном зале было буквально негде яблоку упасть, здесь были бесчисленные детишки, близкие и дальние родичи, придворные и прочие гости, явившиеся поприветствовать обоих королей, встретиться со старыми друзьями и просто поучаствовать в увеселениях. Они жалели лишь о том, что королевский визит окажется столь коротким, ибо уже назавтра судам надлежало отплыть вверх по реке. Внешне дневное происшествие никак не сказалось на манерах Летальда, хотя Келсон не сомневался, что за прошедшие несколько часов он отдал распоряжения строго усилить безопасность. В зале и впрямь было больше стражи, чем обычно, и наверняка их гостеприимный хозяин принял и другие меры. Вместе с двумя своими герцогами Келсон, а за ним и Лайем со своими сопровождающими, с наслаждением окунулся в беззаботную и радостную атмосферу, всегда царившую при Орсальском дворе, где даже государственный прием умудрялись превратить в веселую встречу старых друзей, тепло встречая как давних знакомых, так и новых гостей. - Добро пожаловать в мой замок, - провозгласил Летальд, делая широкий жест, дабы обвести рукой самую ближнюю свою родню, которых насчитывалось не меньше двух десятков человек. - Добро пожаловать всем вам! Моя возлюбленная супруга Нийя просит извинить ее, что она не явилась встретить вас, ибо очень скоро ей предстоит разрешиться от бремени. Очень скоро, - добавил он, изображая, как велик уже живот его беременной супруги. - Впрочем, если будет на то воля Божья, чуть позднее она присоединится к нам за столом, но стоять на ногах ей слишком тяжело в последние дни. Удивленный, слегка шокированный, Келсон все же сумел улыбнуться и кивнул, в то время как Летальд, не смущаясь, продолжал: - А тем временем я с радостью представлю вам своих детей. Как же быстро они растут, если их как следует кормить, доложу я вам, добрые господа! Но что еще остается делать отцу? - И Летальд возвел очи горе, изображая полнейшее отчаяние, и любовно привлек к себе крепкого плечистого подростка, а вслед за ним и еще одного паренька, и целую стайку других, каждого представляя по имени, прежде всего из Лайема, который видел их впервые. - Вот мой второй сын, Роган. Думаю, герцог Аларик хорошо его помнит... Куда лучше, чем должно быть, хотелось бы ему или самому Рогану. Но впрочем, он славный мальчуган, очень славный. Я послушал вашего совета, Аларик, и Роган с удовольствием занимается теперь с учеными наставниками, - и он любовно растрепал сыну густые вихры. - А вот и Сирик, мой наследник, который вскоре отправится на службу при своем дяде по материнской линии, короле Р'Касси. Отличное место, скажу я вам... При этих словах вперед выступил рослый светловолосый юноша, чуть младше Келсона, и обменялся рукопожатием сперва с ним, затем с Лайемом. Отец его тем временем, едва выпустив из объятий Рогана, привлек к себе очаровательную девушку, миловидную и с вполне зрелыми формами. - Позвольте вам представить мою старшую дочь, Реццу Элизабет... Она очень смущается, когда ко двору прибывают достойные молодые холостяки... А вот и двойняшки: Марсель и Марселина, - продолжил он, подбородком указывая в сторону улыбающихся мальчика и девочки, одетых очень похоже. - И крошка Эйнбет, которой всего шесть лет. А еще малыш Освин, зеница отчего ока... Представления продолжались, и всех их вовлекло в этот нескончаемый водоворот. Калейдоскопом мелькали радостные лица, отовсюду звучали шутки, блестели самоцветы и украшения. Среди прочих к Келсону подошла также и его двоюродная бабушка Сиворн, приходившаяся сестрой Летальду. Она подставила ему щеку для поцелуя, а за ней последовала стайка хохочущих девчушек, его кузин, которые принялись роиться вокруг Келсона, торопясь чмокнуть его в щеку и в свою очередь получить поцелуй от него. Чуть поодаль держались две старшие девушки, чьи лица, на восточный манер, были скрыты под тонкими вуалями, скрепленными серебряными коронами, как подобает принцессам. Та, что потемнее, с лукавыми глазами, была Ришель, и Келсон сразу узнал бы ее, даже не будь на девушке алого платья, ибо она так и лучилась счастьем ввиду своего близкого замужества. На ее спутницу он тщательно избегал смотреть, так что у него осталось лишь воспоминание о густых светлых волосах и изумрудно-зеленом платье, и о прикосновении мягких губ к его щеке через густую вуаль. Но он не смел думать ни о чем больше, поскольку основным делом сейчас было представить Лайема надлежащим образом Летальду и его двору в новом статусе короля, наконец достигшего совершеннолетия, который вскорости должен взойти на престол в собственной стране. Лайем, который, судя по всему, все же примирился со своим статусом, надел корону, привезенную Матиасом из Белдора.., хотя вместо пышного одеяния из пурпурного Дамаска все же выбрал простую шелковую тунику с бронзовым отливом, которую преподнесли ему на прощание в дар Нигель и Мерауд. Вид у него был совершенно королевский, и Келсон внезапно поймал себя на мысли, что совсем не знает этого нового юношу, что стоял сейчас рядом с ним. А Расул и Матиас почтительно держались поодаль в то время, как их господин обменивался любезностями с Летальдом и его семейством, и хотя сейчас на них были те же самые одежды, что и в Ремуте, Келсон внезапно поразился, что они выглядят какими-то чужими и незнакомыми, иначе даже, чем сегодня утром, ибо теперь их деринийское происхождение внезапно сделалось куда более очевидным, нежели в Ремуте. На другом конце зала отец Иреней о чем-то говорил с другим бородатым священнослужителем в длинном черном платье, и даже у него вид был отчего-то куда более зловещий, чем за те месяцы, пока он жил при дворе Келсона. В чем же дело? Просто ли в том, что их родина теперь стала ближе, а Гвиннед, наоборот, куда дальше? Неужто две их страны и впрямь так сильно разнятся между собой? Келсон всерьез начал опасаться, что так оно и есть, и что различия станут еще более очевидными, когда они въедут на территорию Торента. Неужто и Лайем тогда сделается для него совершенным незнакомцем? До сих пор все они вели себя образцово во время путешествия, и Келсон ни в чем не мог упрекнуть спутников Лайема даже после сегодняшнего покушения. И все-таки они были торентцами и Дерини, а это сочетание нередко оказывалось слишком опасным в прошлом, даже при таком дворе, как в Орсале, где на Лерини никто не обращал особого внимания, если только представители этой расы не переходили границы дозволенного. Однако явно таковым и был сегодняшний инцидент, - хотя, к вящему изумлению Келсона, случившееся никак не отразилось на праздничной атмосфере, царившей в этот вечер в Орсальском замке, и ему даже почти удалось на время прогнать прочь все личные заботы, что так тревожили его за последние дни: эту подтачивающую неизбежность поручения, к которому он не испытывал ни малейшей склонности. Однако дело само напомнило о себе, и совершенно неожиданным образом, в самый разгар торжеств, когда они с Иво Хепберном, его дежурным оруженосцем, удалились из зала в поисках уборной, - Морган строго-настрого запретил королю покидать зал без сопровождающих. Они уже возвращались обратно и оказались в неожиданно пустынном коридоре, когда внезапно прямо перед ними возникла высокая, облаченная в черное фигура с закрытым тканью лицом, где из прорези виднелась лишь пара горящих черных глаз. Смуглая сильная рука сделала повелительный жест, и указательный палец прижался к ткани в том месте, где должны были располагаться губы. Иво застыл на месте, вцепившись в рукоять кинжала. С уст его уже готов был сорваться изумленный возглас. Келсон также инстинктивно подался назад, мгновенно поднимая свои щиты, но тут же заставил себя расслабиться. Он ведь ждал, что рано или поздно это должно случиться... - Вам что-то нужно от меня, Келсон Гвиннедский? - промолвил негромкий голос, в то время как рука принялась разматывать складки ткани, и из-под кефии показалось смуглое лицо с длинным орлиным носом и коротко подстриженной бородкой. - Принц Азим, - едва слышно поприветствовал того Келсон, склонив голову в церемонном приветствии, ибо Азим ар-Ракиф был дядей Росаны, братом ее отца и принцем королевской крови, - и к тому же являлся высокопоставленным членом таинственной пустынной секты, братства, именовавшего себя Рыцарями Наковальни, о которых Келсон почти ничего не знал, кроме этого имени. То, что Азим Достоин абсолютного доверия, было очевидно: жена Моргана обучалась у этого мага-Дерини, точно так же, как и Росана. Но на сей раз Келсону не слишком приятно было иметь дело с Азимом. Азим устремил взор на Иво, как видно отдавая тому некий безмолвный приказ, ибо оруженосец немедленно закрыл глаза, чуть слышно вздохнул, и руки его опустились безвольно. Келсон с трудом смог подавить дрожь, когда взор черных глаз устремился на него, хотя прекрасно осознавал, что ни он, ни Иво не подвергались ни малейшей опасности. - Я буду краток, - произнес Азим мягко и сочувствие мелькнуло в глубине его глаз. - Поверьте, я от всей души сочувствую вам, государь, но моя племянница просила передать, что постаралась позаботиться о вас и о вашем королевстве наилучшим образом. Чуть позже вечером, если таково будет ваше желание, мне было велено отвести вас в то место, где вы сможете наедине поговорить с принцессой Аракси, вашей кузиной. Вам известны пожелания моей племянницы относительно нее. Она надеется, что вы поступите так, как велит вам долг перед Гвиннедом. С силой втянув в себя воздух, Келсон медленно выдохнул, узами долга сковывая свой язык, хотя путы эти делались для него все тяжелее с каждым ударом сердца. - Я в вашем распоряжении, милорд, и повинуюсь воле вашей племянницы, - промолвил он негромко. - Вы придете за мной сами, или мы где-то встретимся в назначенное время? - Я приду за вами, государь, после того, как вы покинете стол Орсала, - с поклоном прошептал Азим. - До встречи. Келсон едва заметил, как тот ушел. Показалось, будто маг-Дерини испарился прямо в воздухе, вслед за тем, как легонько коснулся виска Иво, стирая у того все воспоминания об этой встрече и одновременно освобождая его из-под контроля Дерини. Когда Иво негромко вздохнул, Келсон вмиг пришел в себя и лишь теперь осознал, что, видимо, и он тоже все это время находился в легком трансе... Хотя, в отличие от Иво, король мог с легкостью восстановить в памяти все происшедшее. С бешено колотящимся сердцем он последовал за Иво обратно в парадный зал, счастливый, что может раствориться там в относительной анонимности толпы... Ибо лишь там он мог попытаться забыть о своих тягостных мыслях. Он сидел по правую руку от Летальда, между ним и его беременной супругой Нийей. Слева от Летальда восседал Лайем, а рядом с ним - старший сын Хорта Орсальского. Летальд ненадолго вышел из-за стола, чтобы обменяться какими-то шутками с Дерри и епископом Ариланом, а Сирик о чем-то негромко беседовал с Лайемом, широко улыбаясь, в то время как юный торонтский король рассказывал ему, вероятно, что-то забавное. Сзади Брендан и Пейн, тоже включенные в это беззаботное товарищество, подтянули поближе стулья и присоединились к ним. Лайем уже давно снял свой венец с самоцветами, который надевал на торжественный прием, предшествовавший ужину, и теперь, похоже, веселился от души. Прочие торентцы, как видно, также наслаждались происходящим, погрузившись в праздничную атмосферу вечера и позабыв обо всех прочих тревогах. Расул сидел по другую руку от принцессы Нийи, обсуждая с ней все те радости, которые приносит многочисленное семейство. Прочие члены королевского эскорта восседали на других концах стола и за двумя другими столами, установленными сбоку. Там Келсон заметил Сиворн и ее мужа, барона Савила, сидевших рядом с графом Матиасом, но никто из отпрысков Сиворн не показался за ужином, и за это он был им искренне благодарен. Чтобы не оскорбить гостеприимного хозяина и не вызвать досужих разговоров, Келсон не осмеливался уйти слишком рано, да, впрочем, у него и не было особого желания торопить то, что неминуемо должно было произойти после ужина. Однако встретившись с Дугалом взглядом, он чуть заметно кивнул тому, показывая, что ожидаемая встреча состоялась. Теперь же он просто выжидал, наблюдая за представлением, разворачивавшимся на другом конце зала, пока происходила перемена блюд, и вполуха прислушиваясь к дружески беседующим Нийе с Расулом. Затем он еще немного поболтал с Летальдом, когда тот вернулся за стол, выжидая возможности удалиться из-за стола. Его явился поприветствовать с бокалом вина лорд Ратер Корбский, пожилой кривоногий тралийский вельможа, с которым они познакомились при дворе у Моргана, но он едва прикоснулся к своему кубку, дружески беседуя с этим гостем. Когда, наконец, спустя еще четверть часа, супруга Летальда пожелала им всем доброй ночи и ускользнула к себе, а акробаты принялись скакать и кувыркаться под музыку флейт и барабанов, Келсон воспользовался этим, дабы также попрощаться с хозяином и прочими гостями, сославшись на усталость после путешествия и препоручив Лайема заботам Летальда и торонтских вельмож. Дугал должен был последовать за ним в скором времени и взять с собой Моргана, ибо Келсон прекрасно сознавал, что не посмеет отправиться на эту встречу в одиночку, не предупредив своего верного герцога. В сопровождении развеселившихся Иво и Даворана, которые от всей души наслаждались этой пирушкой, Келсон благополучно достиг отведенных ему покоев. Там на страже уже стояли два халдейнских копьеносца, однако сделать необходимые изменения в их памяти не составит труда, когда настанет момент выйти отсюда вместе с Азимом. Оказавшись в опочивальне, он попросил оруженосцев помочь ему переодеться из парадной одежды в короткую бархатную тунику винного цвета, единственным украшением которой была вышивка золотым шнуром по стоячему воротнику, - это одежда куда лучше подходила для того, чтобы прятаться в темных коридорах, нежели шуршащий алый халдейнский шелк, чей цвет отражал одновременно и его ранг, и тревожное состояние души на пути к неизбежному браку. Затем, дав оруженосцам дозволение приступить к сборам лишь поутру перед отъездом, он отослал их спать в соседнюю комнату, отдав ментальный приказ погрузиться в глубокий сон и забыть обо всем, что они могут услышать, после чего сам явился к ним несколько минут спустя, чтобы усилить мысленное воздействие. Когда Келсон вернулся к себе, Дугал еще не появился. В нетерпении король взял со стола свой венец, в котором был за ужином, и принялся рассеянно вертеть его в руках. Корона была из чистого золота, богато украшенная самоцветами и довольно тяжелая. Ему претила мысль надевать ее вновь, однако он должен был дать понять Аракси, что делает ей предложение лишь как король, и слова его не идут от сердца. Наконец, заслышав шум снаружи, он положил корону на стол, и в этот самый миг в комнату проскользнул Дугал, а вслед за ним и Морган. Вид у последнего был озадаченный, и он недоуменно покосился на короля, который жестом предложил ему присесть. - Что-то стряслось? - спросил он торопливо, мигом заметив и то, что король переоделся, и напряженное выражение его лица. - Смотря что ты понимаешь под словом "стряслось", - отозвался Келсон. Вздохнув, он склонил голову, рукой опираясь о каминную полку и не глядя на Моргана. - Помнишь тот разговор насчет Росаны в Короте? - Да. - Так вот, я не все рассказал вам о нашем последнем с ней разговоре, в ту ночь, когда мы праздновали свадьбу Джатама и Джаннивер. - Келсон поднял, наконец, глаза, но по-прежнему не смотрел на своих спутников. - Она не только не передумала насчет того, чтобы стать моей женой, но также подыскала женщину, с которой желала бы, чтобы я вступил в брак. И в скором времени я должен встретиться с ней. Морган не удержался от изумленного возгласа, хотя и мгновенно овладел собой. Он покосился сперва на Дугала, затем уставился на короля. - Да, придумать такое невозможно, - произнес он негромко, - так что, видимо, это правда. - Он глубоко вздохнул, а затем медленно выдохнул. - И каково же твое состояние теперь? Келсон устало покачал головой. - Сам не знаю, чувствую какое-то отупение. Но, должно быть, я смирился. Аларик, она представила мне доводы, опровергнуть которые невозможно. И, самое главное, что я и впрямь не смею больше тянуть с наследником... Особенно теперь, когда Лайем возвращается в свое королевство. - И на кого же пал ее выбор? - полюбопытствовал Морган. Упираясь обеими руками в каминную полку, Келсон вскинул голову и тяжко вздохнул. - На ту, против кого я никак не могу возражать... Если только не считать, что люблю другую. С точки зрения родословной и политических соображений, она подходит мне даже больше, нежели Росана. - И кто же это? - настаивал Морган. - Младшая дочь герцога Ричарда, моя кузина Аракси. - Аракси? Но разве она не... - Нет, нет, - нетерпеливо перебил Келсон. - Все так думают, но, судя по всему, это был намеренный обман, дымовая завеса, специально для Куана и его кузины, и Росана всячески поддерживала их в этом обмане. По ее словам, Аракси просто служила для них посредницей... Так что, с точки зрения закона, никаких помех не существует. Она не была ни с кем обручена. Нет также никаких политических препятствий, а наше родство достаточно отдаленное, чтобы с легкостью получить разрешение от Церкви. И она не только из рода Халдейнов, но также и Дерини по материнской линии... В общем, все, что желал бы видеть король Халдейн в своей королеве, если не считать того, что я ее не люблю. - Но как ты думаешь, возможно, со временем, ты сумел бы ее полюбить? - спросил Морган негромко. Келсон пожал плечами, рассеянно трогая пальцами потеки воска, что струились со свечи, горевшей на каминной полке. - Понятия не имею. Я ведь даже ни разу не видел ее с самого детства... За все эти годы мы больше ни разу не говорили друг с другом. - Но в те давние времена, она тебе хотя бы нравилась? - Вроде бы да, по крайней мере я не питал к ней неприязни, но вряд ли это можно считать подходящим началом для брака. - Конечно, нет, для большинства мужчин, - согласился Морган. - К несчастью, как мы уже признали прежде, король Гвиннеда никак не может считаться "обычным мужчиной". - Он устало вздохнул и двумя пальцами потер переносицу. - Ладно, думаю, это все равно не может быть хуже, чем с Сиданой. Ты ведь и раньше готов был жениться лишь из чувства долга. - Но это было раньше, до того, как я узнал, что такое любовь, - пробормотал Келсон, - и если бы я так никогда и не узнал этого... Легкий стук в дверь перебил его на полуслове, и он развернулся рывком, ощущая сильнейший испуг. - Боже правый, - прошептал он. Дугал метнул на него вопросительный взгляд в ожидании указаний. - Должно быть, это Азим. Аларик, пойдем со мной на эту встречу. Вы оба, пожалуйста, пойдемте со мной... Прошу вас... Дугал с сомнением покосился на Моргана, но тот лишь медленно кивнул в ответ и поднялся с места, в то время как юный герцог пошел открывать дверь, а король принялся нервно расправлять свою тунику. Человек в черном одеянии, который вошел в комнату по пятам за Дугалом, был хорошо знаком Моргану, ибо у него некогда обучалась магии его жена... Теперь же, завидев Моргана с королем, он лишь поднял брови и приветственно поклонился. - О, я вижу, здесь семейная встреча, - промолвил он. - Но я рад видеть вас здесь, мой друг, ибо у меня есть новости для его величества, которые я хотел бы сообщить прежде, чем мы выйдем отсюда, и эти новости могут показаться любопытными и вам также. - Какие новости? - нетерпеливо воскликнул Келсон. - Лишь смутные намеки и предупреждения, государь, - отозвался Азим, - но они могут иметь отношение к тому, что случилось с вами сегодня днем. Некто, чьего имени я, увы, не могу раскрыть, предупреждает меня, что будет совершено покушение на Лайема-Лайоса в момент его возведения на престол. - Какое покушение и с чьей стороны? - О, разумеется, всему виной будут Дерини, так что можно ожидать самого худшего... Но их имена я пока не могу назвать. Достаточно сказать лишь, что на вашем месте я бы не слишком доверял семейным узам. - Махаэль, - выдохнул Морган со злостью. Азим склонил голову. - Все может статься. Однако пока у меня нет никаких доказательств. - Вы бы советовали нам не ехать в Белдор? - спросил его Келсон. - Нет, вы должны продолжить путь. Лайем достиг совершеннолетия и должен вернуться к своему народу. Большинство подданных искренне приветствуют возвращение своего короля. Нам остается лишь молиться, чтобы он сумел удержать трон после того, как вы поможете ему на него взойти. - Это лишь в том случае, если и он, и Келсон доживут до сего счастливого момента, - возразил Морган. - Но как нам предотвратить дальнейшие покушения, подобные сегодняшнему? Азим покачал головой. - Нет, готовится нечто куда более утонченное. Предпринять другую попытку, подобную сегодняшнему нападению, означало бы открытое предательство и объявление войны Гвиннеду, в особенности если это случится после того, как вы пересечете границу Торента, что произойдет уже завтра... Нет, я думаю, что те, кто замышлял сегодняшнее покушение, не питали особых надежд на успех. Они надеялись, что это воспримут как действия неких одиночек, и нельзя будет установить их связи с Белдором. Несомненно, злоумышленники были обречены на гибель, чем бы все дело ни закончилось. Однако если бы их ждал успех, то на церемонии в Торентали на трон возвели бы очередного несовершеннолетнего короля, и в стране наступил бы новый период регентства. Там есть люди, которым это было бы очень выгодно... Точно так же, как выгодна им была бы и ваша гибель. - В первую очередь это относится к Махаэлю, - прошептал Морган. - Я этого не говорил, - возразил Азим. - Однако если он и впрямь несет за это ответственность, то теперь он будет тянуть время и выжидать, пока не сможет привести в исполнение куда более хитроумный замысел. Большинство жителей Торента искренне радуются возвращению своего короля, и потому он не захочет рисковать, открывая свое подлинное лицо. И без того ходит немало слухов относительно его вины в гибели юного Алроя. - Но разве не будет слухов, если он что-то предпримет во время церемонии возведения Лайема на престол? - спросил Дугал. - Разве это не сочтут предательством или объявлением войны? - Разумеется, - согласился Азим. - Но если тем самым Махаэль сможет захватить в свои руки всю магическую мощь Фурстанов, то кто тогда осмелится восстать против него? Он сделается королем по праву сильного, а не просто регентом. - Боже, во что я вмешался!.. - пробормотал Келсон. - Да, ситуация опасная, - подтвердил Азим. - Но ведь вам и прежде это было отлично известно. Тем не менее, на вас лежит долг перед вашим вассалом, Лайемом Торонтским. - Он немного помолчал. - Но сегодня, полагаю, вы должны также исполнить долг перед Гвиннедом.., куда более личный. Долг сердца. То, как Азим напомнил об истинной цели своего визита, неприятно поразило Келсона, и все прежние страхи вновь вернулись к нему. - Сердце тут ни при чем, - с трудом выдавил он. - Речь идет лишь о короне, Азим, и вам это прекрасно известно, точно так же, как и то, к чему мое сердце стремится на самом деле... - О, да, я знаю, милорд, и от всей души сожалею, что так случилось. Больше он не добавил ни слова, и Келсон с глубоким вздохом покосился на Моргана с Дугалом, которые бесстрастно наблюдали за королем, а затем, решительно кивнув, взял корону с каминной полки и надел ее на голову. - Ну что ж, тогда я исполню свой долг. Первый, кого он увидел, была его тетушка Сиворн, ожидавшая в той комнате, куда их привел Азим. Когда они вошли, она грела руки перед очагом, ибо ночной воздух нес от моря прохладу, и плечи ее укутывала длинная теплая шаль. Вуаль была откинута, и заплетенные в косу светлые, тронутые сединой волосы в свете камина поблескивали, точно расплавленное золото. При приближении Келсона, она обернулась и молча протянула ему обе руки. Он взял их в свои и поцеловал по очереди, затем отступил на шаг, чтобы взглянуть на нее. - Я привел с собой герцогов Корвинского и Кассанского, - сказал он, указывая на обоих своих спутников, заметив вопрошающий взгляд Сиворн. - Кроме них, я пока никому ничего не сказал. Женщина чуть заметно улыбнулась. На таком близком расстоянии, даже при свете очага он заметил, что она выглядит куда старше, чем ему показалось сегодня днем. - Герцога Корвинского я помню, мы встречались много лет назад, - промолвила она вполголоса. - Ричард считал его одним из самых многообещающих оруженосцев при дворе... И, судя по всему, так оно и вышло. Говорили, будто именно ему вы обязаны своей короной. - И он не раз спасал мне жизнь, - подтвердил Келсон. - И я также слышала много хорошего о герцоге Кассанском... И о его отце, - продолжила Сиворн. - Но скажите мне, Келсон, неужто вы думаете, что нуждаетесь в поддержке Дерини, чтобы говорить с моей дочерью? При этих словах она не переставала улыбаться, но Келсон невольно опустил глаза. - Прошу простить меня, - прошептал он. - Но я так плохо помню ее. Кажется, детьми мы играли вместе.., но больше ничего. А это было очень давно, и сейчас мое сердце.., не совсем свободно. - Сердца королей редко знают полную свободу, - отозвалась она, пристально вглядываясь в его лицо, - точно так же, как и сердца королев. Но Халдейны всегда исполняли свой долг. Он молча кивнул. - Аракси ждет вас в соседней комнате, - промолвила Сиворн негромко. - А мы с вашими спутниками останемся здесь. Глава одиннадцатая Ищи и взыскуй, дабы мота она открыться тебе Мудрость Иисуса 6:27 Келсон легонько постучал в дверь, которую указала ему Сиворн, затем проскользнул внутрь. На другом конце комнаты худощавая светловолосая девушка стояла в тени оконной ниши, кутаясь в длинную шелковую шаль, поверх которой волной рассыпались золотистые волосы, доходившие ей до пояса. При появлении Келсона она обернулась, и постепенно он смог лучше разглядеть черты ее лица, в особенности когда она двинулась ему навстречу и ее осветил огонь очага, над которым горели несколько свечей и две масляные лампы. Она присела в грациозном поклоне, прижав правую руку к груди. Когда она подняла на него взор, Келсон заметил, что глаза у нее очень светлые, светло-серые, как у него самого, и она была куда красивее, чем он смел надеяться. - Вы.., вы выросли, - произнес он неловко, толком не зная, что сказать. - Вы тоже. - В уголках полных розовых губ мелькнула тень улыбки. - Думаю, мы оба немало изменились с тех пор, как играли вместе в саду, столько лет назад. Он заставил себя кивнуть, чувствуя неловкость, словно юный паж, только что представленный ко двору. - Вас не было за ужином, - заметил он. - Да, мне показалось.., что это едва ли будет разумно при таких обстоятельствах. И я.., полагаю, вы уже привыкли к тому, что какие- то люди пытаются убить вас. - Человек ко всему привыкает, - согласился он с кривой усмешкой. - Если только выживет. Боюсь, это одна из отрицательных сторон жизни коронованной особы. - Точно такая же, как и необходимость заключить надлежащий брак. - Да, - согласился он, чуть помолчав. - А у вас... Разве у вас тогда.., было не две косички вместо одной? Она сморщила нос с деланным возмущением. - Да, и этот гадкий Конал все время дергал меня за них, чтобы довести до слез. Ему удалось это всего однажды... Но гораздо чаще я сама награждала его тумаками. Однако Ришель приходила мне на выручку... Либо звала на помощь вас. - А я и позабыл, - признал он, тщетно пытаясь выдавить улыбку. Однако его покоробило то, что она помянула Конала - который уже тогда был своевольным мальчишкой, - и, заметив это, Аракси тут же смущенно опустила глаза. - Простите меня, мне не следовало об этом говорить. Взволнованная, она указала на скамью перед очагом и тут же присела на самый краешек, не глядя, последует ли Келсон ее примеру. Он тоже сел, но лишь чуть погодя. По-прежнему отводя от него взор, Она наклонилась, чтобы подбросить в огонь пару щепок. - Боюсь, для моей бедной матушки я была сущим наказанием, - промолвила она наконец, отряхивая пальцы об юбку, а затем вновь выпрямилась. На ней было то же самое зеленое платье, что и во время вечернего приема. - Ришель всегда была настоящей маленькой принцессой, а я всегда уже к середине дня ухитрялась перепачкать и лицо, и одежду. То я спасала какого-нибудь котенка на дереве, то гонялась за убежавшим пони или играла на конюшне со щенками дядюшки Бриона... Келсон, почти не слушая ее, рассеянно кивнул, и наконец, из чувства долга, все же заставил себя промолвить: - Аракси, я пришел сюда не для того, чтобы говорить о прошлом. - Знаю, но, возможно, нам следовало бы поговорить немного о прошлом, прежде чем начать говорить о будущем... О вашем будущем и о моем. Может быть, это лишь оттягивает неизбежное, но мы ведь все-таки люди, а не просто короли и принцессы. По этим словам он осознал внезапно, что она нервничает ничуть не меньше, чем он сам, и это заставило его задуматься над тем, что до сих пор никогда не приходило ему в голову. Неужели у Аракси тоже была какая-то тайная любовь, от которой ей пришлось отказаться в интересах этого брака? Он рассеянно уставился в огонь, упираясь локтями в колени и задумчиво вертя на мизинце кольцо Сиданы, - как всегда, оно было рядом с большим перстнем, украшенным гербом Халдейнов. Он не взял с собой в путешествие Кольцо Огня, являвшееся истинным символом королевского титула, ибо оставил его в Ремуте Нигелю на тот случай, если произойдет самое страшное и он не вернется из этой поездки. - Мы оба связаны чувством долга, - промолвил он негромко. - И вам известно, что один раз я уже вступал в брак по расчету. - О, да, ваша светловолосая принцесса... Сидана Меарская. Нам говорили, что она была юна и прекрасна, и что вы смогли даже полюбить ее. Он опустил глаза, пытаясь не вспоминать, как Сидана лежала в его объятиях, обливаясь кровью. - О, да, она была очень.., очень красива, - прошептал он. - И отважна. Не могу сказать наверняка, любил ли я ее... Но я очень хотел попытаться ее полюбить. Я испытывал уважение к ней за ту смелость, которая ей понадобилась, дабы согласиться на этот брак ради того, чтобы примирить старых врагов и принести мир на наши земли. Со временем, полагаю, между нами возникло бы подлинное чувство, если и не любовь, то хотя бы привязанность, некая близость... Он покачал головой, отгоняя воспоминания. - Но этому не суждено было случиться. Я твердил себе в те дни, сразу после ее гибели, что любил ее... Или по крайней мере, что полюбил бы ее, если бы она осталась в живых, и использовал это как оправдание, чтобы не вступать больше в брак из одного лишь политического расчета. И когда я встретил Росану, то меньше всего собирался влюбляться в нее. - Она такая.., необычная, - прошептала Аракси, не глядя на него. Келсон поднял голову, изучающе глядя на ее профиль, выделявшийся на фоне пламени очага, невольно сравнивая ее с темноволосой Росаной. Воистину, они были совершенно непохожи друг на друга. - А говорила ли она с вами обо мне? - осмелился он спросить. Аракси чуть заметно улыбнулась, не сводя взгляда с изящных рук, сложенных на коленях. - Она говорила много добрых слов о короле Гвиннеда, о его любезном обхождении и чувстве чести, и о том, как он нуждается в королеве, которая станет править рядом с ним, - сказала она. - Однако о Келсоне-мужчине она не говорила почти ничего. Полагаю, очень трудно петь хвалу своему возлюбленному другой женщине, одновременно испытывая надежду и боль потери. - Так она все еще любит меня? - воскликнул Келсон. - О, да, в этом не может быть никаких сомнений, - отозвалась Аракси. - И будет любить, я думаю, до самого своего смертного часа. И познав всю глубину ее любви к вам, сперва я очень долго отказывалась уступить ее мольбам. Длинные тонкие пальцы принялись нервно сминать складки на юбке, и усилием воли Аракси заставила себя успокоиться и медленным движением расправила ткань на коленях. - Но она настаивала, и казалась вполне уверенной в себе... И та мудрость, которую дал мне за месяцы наших занятий милорд Азим и другие наставники, убедила меня, что подобный компромисс может оказаться в интересах Гвиннеда, учитывая нынешние непростые обстоятельства. Я могу лишь надеяться, что окажусь достойной занять ее место.., если, конечно, таково будет ваше желание, милорд. С этими словами она потеснее запахнула на плечах свою полосатую шаль и прикусила губу, не скрывая тревоги. Келсон на миг закрыл глаза и стиснул зубы, силясь подавить скорбь, но наконец заставил себя сглотнуть и промолвил: - Долг короля может оказаться очень тяжек. - Он вздохнул. - И все же я не хочу, чтобы сомнения с моей стороны вы восприняли как дань каким-то вашим недостаткам. Росана приняла решение... И она действовала на благо всего королевства, а не только отдельных людей. Долг для нее превыше всего, так уж она воспитана. Но то же самое можно сказать и обо мне, и о вас. Так что воистину, путь, который она для нас наметила, может стать наилучшим для всех. - Он поднял взор на Аракси. - Однако разумеется, если слухи не лгут, и сердце ваше и впрямь отдано Куану Ховисскому, либо кому-то другому, тогда... Ироничная улыбка заиграла на ее губах, и Аракси легонько покачала головой. - Мое сердце не отдано никому, милорд. Что же до слухов, то не стоит придавать им значения. У нас и без того слишком невелик выбор спутников жизни. Куан - славный юноша... И если бы мой младший брат остался в живых, я бы хотела, чтобы он был на него похож. - Так вы полагаете, он любит Гвенлиан? - спросил Келсон. - Ведь не стоит забывать, что, женившись на ней, он унаследует обе короны, если Колман умрет, не оставив потомства. - Могу вас заверить, что этот брак будет питать искренняя любовь, а не только сознание политической выгоды, - отозвалась Аракси с улыбкой. - Что же до Колмана, то он вполне заслужил это своим бессердечным обращением с принцессой Джаннивер. Вот уже четыре года, как никто в Одиннадцати Королевствах не желает и помыслить о том, чтобы породниться в браке с Лланнедом. Конечно, со временем все изменится, - признала она. - И найдется женщина при каком-нибудь дворе, которая решит, что ради короны стоит пожертвовать честью. Но тем временем Колман не молодеет, и наследников у него по-прежнему нет как нет, так что Куан и Гвенлиан могут позволить себе подождать. Несмотря на всю затруднительность собственного положения, Келсон не удержался от улыбки. Сейчас ему было почти жаль Колмана. - Я вижу, что если мы с вами поженимся, прелестная кузина, то у меня будет достойная супруга, ибо в вашем сердце горит огонь справедливости и сочувствия к несправедливо обиженным. Но по счастью, судьба Джаннивер сложилась самым благополучным образом... И я счастлив сказать, что отчасти и сам поспособствовал этому. Всего пару дней назад я выдал Джаннивер за куда более достойного человека, нежели Колман Лланнедский. Она устремила на него взор и лишь сейчас впервые за все это время улыбнулась по-настоящему. - Мы слышали об этом, милорд. Весть об их браке достигла нас два дня назад и вызвала немало толков среди придворных дам. Говорят также, что в честь этой свадьбы вы даровали жениху титул барона Килшейнского, хотя он и без того был достоин своей прелестной невесты. Засмеявшись помимо воли, Келсон покачал головой и опустил глаза. - Все и впрямь окончилось для них наилучшим образом. По- моему, они очень счастливы. Хотел бы я, чтоб