. - Слепец, - выпалила она. - О, да, - согласился он. - Хотя и не так слеп, как многие другие. Я заплатил эту цену ради того, чтобы спасти жизнь детям. - Спасти жизнь детям? - тупо повторила она. - Но кто же способен потребовать лишить человека зрения ради того, чтобы спасти детей? - Слепцы, еще большие, чем я сам, - отозвался он мягко, сделал шаг вперед. - Но это было очень Давно. То были не обычные дети, и я сам не был обычным человеком. И никакая цена не показалась мне слишком велика для спасения их жизней. Но прежде чем он смог продолжить, прямо перед ними вспыхнул неяркий свет, и затем в Портале возник еще один старик в просторном черном одеянии ученого, с какими-то свитками под мышкой. При виде друг друга, они с Джеханой вскрикнули одновременно, однако, в отличие от королевы, Дерини был лишь удивлен, но отнюдь не испуган. Она же еще плотнее вжалась в книжные полки за спиной, мысленно прикидывая, успеет ли вовремя добежать до иллюзорной стены, дабы спастись бегством в библиотеке. - Боже правый, она что здесь делает? - воскликнул новоприбывший, обращаясь к Баррету и подозрительно глядя на Джехану, словно пытаясь защитить своего друга от гнева королевы. Он попытался загородить его от ее взора. - Ты знаешь, кто она? - Мы, в общем-то, познакомились, - любезным и успокаивающим тоном отозвался Баррет, пытаясь смягчить враждебность Ларана. - Насколько мне известно, король открыл доступ в эту комнату лишь для одной-единственной женщины, но герцогиня Риченда сейчас пребывает в своей резиденции в Короте, стало быть, эта леди - единственная женщина в мире, которая приходится нашему королю кровной родней и, значит, не нуждается в особом разрешении, дабы преодолеть иллюзорную Вуаль. Он улыбнулся Джехане. - Прошу простить, если ввел вас в заблуждение, сударыня, но мне и в голову не могло прийти, что вы решитесь проникнуть сюда. Я никоим образом не желал огорчить вас. Мы немедленно уйдем прочь. - Вы - Лерини, - обвиняющим тоном прошептала она. - Вы оба Дерини. Боже правый! Как давно все это продолжаете? Как давно вы получили невозбранный доступ в наш замок? , Баррет сделал шаг вперед, и она невольно съежилась от испуга. Но он всего лишь взял под руку вновь прибывшего, - который бросил на Джехану прощальный свирепый взгляд, - и оба исчезли, растворились в воздухе со слабой вспышкой света. И Джехана наконец осталась одна, с огоньком свечи и наедине со своим страхом, в полной тишине, вся дрожа от пережитых волнений. Бездумным жестом она подобрала с полу лежащую книгу и поставила ее обратно на место. Она не осмелилась даже взглянуть на тот свиток, который оставил на скамье старик по имени Баррет. Когда же Джехана наконец вернулась в свои покои, то долго стояла на коленях у постели, но молитвы не шли у нее с уст. Она так и заснула, коленопреклоненная, лбом упираясь в прикроватную стойку, - и ей снился мужчина с изумрудными глазами, безмолвно тянувший к ней руки, словно глаза его могли видеть... Глава четырнадцатая Он не надеется спастись от тьмы; видит пред собою меч Иов 15.22 В тот же самый день, пока Джехана обследовала библиотеку вместе с Мерауд, Келсон со свитой отплыл в Торент на одном из кораблей Летальда Орсальского, который был способен подняться куда выше по реке, чем "Рафалия" Моргана, - и дойти до самого Белдора. Почти все семейство Хорта Орсальского высыпало на пристань, дабы проводить их в путь. Там были почти все они, за исключением беременной супруги Летальда. Аракси тоже пришла в порт и стояла рядом с матерью и сестрой, и вместе с ними принялась махать платком, когда корабли подняли паруса. Их отплытие оказалось куда более праздничным, чем ожидал Келсон, учитывая, что накануне на жизнь обоих королей было совершено покушение, но Летальд, похоже, был вполне уверен в себе и знал, что делает. Когда корабль отчалил от пристани, зеленый парус "Нийаны" поймал ветер и надулся у них над головой, и Келсон увидел, что на парусе красуется изображение белоснежного морского льва, символа Тралии. На мачте, на носу развевались парадные стяги Гвиннеда, Торента и Орсала. Пара тралийских боевых судов сопровождала их на выходе из порта, и вместе они проплыли мимо черных торонтских галер, которые вновь взяли на караул, приветствуя своего повелителя. Судя по всему, Летальд готов был сделать все возможное, чтобы нападение, подобное вчерашнему, не повторилось. На сей раз по дороге из замка в порт все было проверено самым тщательным образом, а носильщики заменены в последний момент самыми надежными челядинцами. - Думаю, что больше никто не осмелится ничего предпринять, - заявил он Келсону в то время, как "Нийана" и ее почетный эскорт, миновав маяки, устремились к северу, оставив далеко позади черные галеры. - По крайней мере, ничего не должно произойти, пока мы в плавании. Я совсем не знаю графа Матиаса, но Расул прежде казался мне человеком чести, а ведь именно он возглавляет торентцев. Я не могу возложить ответственность за вчерашнее нападение ни на него лично, ни на Торент. Если эти парни, - он указал на торонтские корабли, - попытаются играть не по правилам, то они рискуют войной. Однако кто может знать, что готовят для нас в Белдоре? Келсону оставалось лишь надеяться, что Летальд не ошибся в Расуле. Здесь, в тралийских водах, несложно было храбриться и изображать беззаботность; еще некоторое время, даже когда они поплывут вверх по реке, они по-прежнему будут двигаться вдоль берегов Тралии, где еще простираются владения Летальда, граничащие с Торентом. Однако если Летальд с Азимом ошибаются, и торентцы готовят предательское нападение, прежде чем они достигнут Белдора, то у шести черных боевых галер хватит сил, чтобы с легкостью опрокинуть любое сопротивление. Можно уповать лишь на то, что Летальд прав, и Торент не пойдет на открытую войну с Тралией и Гвиннедом. Так что, скорее всего, они окажутся в безопасности до самого Белдора. Вот почему, приняв все необходимые меры предосторожности, Летальд, похоже, вознамерился позабыть свои тревоги и от души наслаждался путешествием, стараясь, чтобы и гости его чувствовали себя наилучшим образом. Келсон мог лишь восхищаться его самоуверенностью, - впрочем, чего еще ожидать от людей, вынужденных на протяжении многих веков жить с торентцами бок о бок. Летальд даже позволил своему старшему сыну и наследнику, принцу Сирику, присоединиться к королевской свите, как и планировалось ранее, дабы командовать вторым тралийским кораблем... Лишнее доказательство его уверенности в том, что по пути не произойдет никаких неожиданностей. Посоветовавшись с Морганом, Келсон попросил епископа Арилана отправиться на корабле Сирика вместе с Дерри, Бренданом и Пейном, поскольку ему хотелось как можно дольше удержать их всех от близкого общения с торентцами, - которые, если не считать Лайема, теперь почти все перешли на черные галеры. Сегодня Лайем казался куда более взволнованным, чем накануне, но Келсон полагал, что виной тому возбуждение, а отнюдь не страх. Они поплыли на север, держась ближе к тралийскому берегу. Попутный свежий ветер направлял корабли в устье реки Белдор, и в долгих летних сумерках они бросили якорь для ночной стоянки, будучи по-прежнему в водах Тралии, хотя вдалеке уже показались купола города Фурстанана, что лежал в тумане на дальнем торонтском берегу. Расул с Матиасом перешли на борт корабля Летальда, дабы отужинать вместе с обоими королями, и в этот миг все обратили внимание, что далекий город внезапно оказался усыпан серебристыми блестками, словно шелковая вуаль. - Фурстанан шлет свой привет с помощью зеркал, - пояснил им Расул, указывая рукой в ту сторону. Келсон с приближенными собрались у борта корабля, чтобы полюбоваться этим зрелищем. - Они знают, что мы везем домой Лайема-Лайоса, а когда совсем стемнеет, вы увидите поразительное зрелище. - А это тоже часть зрелища? - спросил Келсон, указывая на множество лодок, что устремились в их сторону с факелами на носу. - Да, и их будет становиться все больше, чем ближе мы станем подплывать к Белдору. Отчасти именно за этим и нужны боевые корабли. В самом деле, черные галеры, развернувшись, встали вокруг трех тралийских кораблей, дабы не позволить лодкам приблизиться, так что тем поневоле пришлось развернуться и двинуться обратно, однако огоньки факелов виднелись еще очень долгое время, поскольку хотя увеличивалось расстояние между ними и кораблями, но одновременно сгущалась и тьма. Солнце садилось где-то на пустошах Корвина, оставшегося далеко позади, и Лайем безмолвно взирал на исчезающие лодчонки и на темнеющие очертания далекого берега Торента. Чуть погодя Келсон подошел ближе к мальчику, тогда как свита тактично отодвинулась в сторону. - Ты слишком давно не был дома, - заметил он, когда Лайем повернулся к нему. - Мне очень жаль... Лайем невесело усмехнулся и вновь взглянул на далекий берег. - Насколько я понимаю, от тебя это не зависело, - промолвил он. - Моему дядюшке Венциту за многое придется держать ответ, когда он встретится со своим Создателем, и если бы я сам не провел эти четыре года в безопасности при гвиннедском дворе, вполне возможно, что меня бы ждал точно такой же несчастный случай, как тот, что унес жизнь моего старшего брата. - Ты хочешь сказать, это не было случайностью? - спросил его Келсон. - Не более, чем вчерашнее покушение, - Лайем пожал плечами. - Однако у меня нет никаких доказательств. Содрогнувшись, Келсон также устремил взор на город на другом берегу. - Но какие-то подозрения у тебя имеются? - Да. - Махаэль? - Да, - отозвался Лайем, чуть помедлив. - Кто-то еще? - Возможно, мой дядя Теймураз. - А как насчет Матиаса? Лайем энергично затряс головой. - Нет, Матиас меня любит. Я в этом уверен. - Достаточно, чтобы выступить против собственных братьев? - возразил Келсон и повернулся к мальчику, который долгое время безмолвно взирал на него и наконец медленно кивнул. - Все равно, - прошептал он чуть слышно, - Матиас меня никогда не предаст. Внезапно со стороны тех, кто стоял чуть поодаль у борта судна, раздался слитный возглас изумления, и оба короля поспешно обернулись в ту сторону, а затем устремили взор на далекий торонтский берег. Там, над куполами и крышами города внезапно возникло яркое свечение, бледное, окрашенное в радужные тона, и огромным сверкающим куполом накрыло город, подобно озаренному солнцем мыльному пузырю. Келсон тоже не удержался от восхищенного возгласа, но Лайем встретил это зрелище радостным смехом и широко улыбнулся Матиасу, который в этот момент присоединился к ним, дабы полюбоваться происходящим. - Это они для меня, дядя Матиас? Или так происходит каждую ночь? Матиас приветственно кивнул Келсону и встал у поручней с другой стороны от Лайема. На нем была простая темно-синяя шелковая туника, и впервые за все время Келсон видел его с непокрытой головой. - Они делают это каждую субботу, мой господин, дабы возвестить приход Дня Господня. Но сегодня они это сделали в вашу честь - ибо вы их господин в этом бренном мире. - Но кто делает это, граф Матиас? - спросил Келсон. - Это братия монастыря святого Сазила, - отозвался Матиас. - Таков данный ими обет, возвещать Благодать Господню беспрестанными молитвами, являя зримый знак своего поклонения. Разумеется, все они Дерини, но вы, вероятно, считаете неразумным таким образом использовать свою силу... - Отнюдь нет, - возразил Келсон, с любопытством наблюдая за Матиасом. - Я до глубины души убежден, что сей дар - от Бога, и поскольку Он - Господь Света, то разве можно лучшим образом восхвалить Его, нежели сотворить пред ликом Его подобную красоту? - Он с огорчением пожал плечами. - Хотел бы я, чтобы и мой народ также верил в это. Матиас позволил себе чуть заметно улыбнуться и уставился на свои переплетенные пальцы. - Думаю, вашему народу предстоит еще многому научиться и, возможно, моему тоже - у вашего народа. Вы оказались совсем не таким, как я представлял себе, Келсон Гвиннедский, хотя Расул с самого начала пытался убедить меня в том, что вы - человек достоинства и чести. - Лорд Расул весьма щедр, - промолвил Келсон, - но он прав, я стараюсь всегда хранить верность своим друзьям. - Он помолчал немного, прежде чем добавить. - Мне бы хотелось, чтобы Гвиннед и Торент стали друзьями, граф. Нет никаких причин нашим странам враждовать друг с другом. - Боюсь, мои братья бы с этим не согласились, - ничего не выражающим тоном проронил Матиас. - Да, боюсь, что так, - негромко поддержал его Келсон. - И если бы все зависело только от них, то сомневаюсь, чтобы ваш племянник смог провести эти четыре года при моем дворе. - Немного поразмыслив, он решил все же не вспоминать давешнее покушение. - Но учитывая, что выбор не принадлежал никому из нас - ни мне, ни вам, ни вашим братьям, - то думаю, что по крайней мере вы по достоинству оцените тот факт, что у Лайема-Лайоса был шанс попробовать лучше понять своих западных соседей, прежде чем взойти наконец на трон... А такой возможности больше не было ни у кого из королей Торента. Матиас медленно кивнул и улыбнулся. - Верно сказано, милорд. И в этом вопросе я не стану с вами спорить. И добавлю также, - хотя, возможно, братья осудили бы меня за прямоту, - что, по-моему, все эти разговоры о Фестилах, претендующих на ваш трон, давно утратили всякий смысл. - Будем надеяться, что вся эта история закончилась с гибелью Венцита, - продолжил он, любуясь розоватыми отблесками, по- прежнему озарявшими город. - Вот уже два столетия, как Имре с Эриеллой покинули мир смертных. И еще добрых сто лет прошло после того, как погиб последний из наследников Фестилов по мужской линии во время той кровавой битве при Киллингфорде, где погибло столько славных людей из обоих наших королевств... И все это ради чего? Лайем, притихший, слушал Матиаса, широко раскрыв глаза. Он даже слегка попятился от своего дяди и Келсона, опасливо косясь на Расула. Смуглое лицо мавра не выражало никаких чувств. Матиас продолжал смотреть на противоположный берег. Несколько мгновений Келсон пристально взирал на всех троих, и сердце его колотилось так сильно, что кровь словно громом стучала в висках. Неужели все это самообман... Или Матиас и впрямь завуалированным образом предлагает ему союз, по крайней мере в том, что касается Лайема? Он использовал все это время чары истины, и Матиас не солгал ни единым словом, однако... - Вы правы, ради чего погибли все эти славные люди? - повторил он, едва осмеливаясь дышать из страха разрушить очарование этого мига. - Должен сразу сказать, что мы в Гвиннеде считаем Фестилийское Междуцарствием временем чужеземного завоевания, которое прекратили сами же Дерини, которые свергли последнего из Фестилов. Разумеется, после этого в нашей истории было немало темных страниц, однако осмелюсь утверждать, что все последующие столкновения доказали, что мой народ ни когда больше не склонится перед чужеземным игом. увы, многим пришлось пострадать и невинно погибнуть ради этой цели. Но я больше не желаю губить своих подданных в давнем затянувшемся споре. - Осмелюсь сказать, что в этом я с вами полностью согласен, - мягким тоном отозвался Матиас, не глядя на Келсона, и указал широким жестом на город, где постепенно стал гаснуть сияющий купол. - Однако я вижу, что на сегодня развлечения закончены. В таком случае нам, вероятно, пора отведать тех угощений, что приготовил для нас добрый принц Летальд. - Он положил руку племяннику на плечо. - Не угодно ли присоединиться к нам, Келсон Гвиннедский? Вы всегда будете желанным гостем за моим столом, - добавил он, проходя мимо короля, таким тихим голосом, что Келсон даже не был до конца уверен в том, что слышал. Больше за весь вечер королю не представилось возможности переговорить с Матиасом, но позднее он обо всем рассказал Моргану и Дугалу, - уже после того, как Матиас и Расул вернулись на борт своего корабля, а приближенные Келсона стали устраиваться на ночь. Под звездным пологом, устроившись на носу судна, Келсон и двое его друзей вошли в мысленный контакт, ибо то, что король желал им поведать, не должен был подслушать никто из посторонних. "После ужина они с Лайемом долго стояли рядом у борта, - сообщил Келсон после того, как они обсудили все сказанное Матиасом накануне. - Буду очень удивлен, если в это время они не обменивались мыслями, как и мы сейчас. Судя по всему, Матиас искренне любит мальчика и, скорее всего, готов верой и правдой служить ему, однако готов ли он восстать против Махаэля и Теймураза - это совсем другой вопрос, и ответа на него я не знаю." "Как ты думаешь, следует ли сообщить об этом Арилану?" - предложил Дугал. Морган мысленно хмыкнул. "Зачем? Чтобы он вновь принялся жонглировать словами и окончательно нас запутал?" "Думаю, пока не стоит, - принял половинчатое решение Келсон. - Но если Матиас и впрямь предлагает нам союз, и это сможет повлиять на ситуацию в Белдоре, то позднее мы сообщим обо всем Арилану и посоветуемся с ним. Признаюсь, что лично я опасаюсь Матиаса, потому что он приходится родней Венциту и всему этому семейству... Однако он сам указал на тщетность всех притязаний Фестилов на гвиннедский трон. Этот вопрос уже настолько набил оскомину, что едва ли хоть один разумный человек пожелает вновь поднять его." "Тогда, вероятно, нам следует ждать, чтобы Матиас сделал следующий шаг, - предложил Морган. - У нас есть еще несколько дней до прибытия в Белдор. Кто знает, что может случиться за это время?" *** Они снялись с якоря, едва лишь поднялся свежий утренний бриз, и двинулись вверх по реке, причем каждый из тралийских кораблей сопровождали две черных галеры, а торонтский флагман на полкорпуса опережал корабль Летальда. Расул, Матиас и четверо торентских стражников поднялись на борт перед отплытием, причем эти последние сменялись попарно, прислуживая обоим королям. Теперь, когда они вошли в торонтские воды, оба правителя со свитой пребывали в основном на палубе под специально растянутым пурпурным пологом. Это возвышение, установленное чуть в стороне от суетящихся матросов и прислуги, стало их постоянным местом пребывания, где можно было расслабиться на мягких подушках под свежим ветерком, потягивая прохладный шербет и наслаждаясь экзотическими плодами. Ночью они спали под открытым небом, и Келсону казалось, что звезды здесь гораздо крупнее и многочисленнее, чем дома, в Гвиннеде. Вот уже много лет ни один король Халдейн не проникал так далеко вглубь Торента. Здесь все казалось иначе, чем в Гвиннеде. Как и обещал Расул, то и дело к кораблям подплывали лодки и небольшие суденышки из окрестных деревень и поселков, однако черные галеры по-прежнему удерживали их на расстоянии от тралийских судов. Люди в лодках бросали в воду цветные ленты и гирлянды, дабы приветствовать своего короля, - точно так же, как они приветствовали Летальда, пока суда еще шли вдоль. берегов Тралии, - так что королевская флотилия плыла словно по цветочному лугу. Пейзаж на побережье менялся почти ежечасно. Золотые пляжи и скалистые утесы сменялись зелеными холмами и полями, а порой вдалеке виднелись города, окруженные крепостными стенами, и в каждом были церкви с округлыми куполами и минареты, сверкавшие, словно иглы, среди крыш и островерхих башен. К исходу второго дня они оставили позади земли Тралии, ее плодородные поля и пологие холмы, и теперь углублялись в Торент, с изумлением взирая на первые пурпурные отроги Марлукских гор, показавшиеся на правом берегу. Вся эта новизна и непривычность окружающего пейзажа немало развлекала их первые пару дней, и Лайем с удовольствием комментировал все, что видел вокруг, каждому, кто желал его слушать. Однако к концу второго дня даже он начал уставать. К третьему дню ветер на рассвете оказался слишком слабым, и команде пришлось сесть на весла, так что продвижение замедлилось, и само время словно остановило свой ход, так что к концу этого долгого дня корабли начали обмениваться пассажирами, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в свой досуг. К полудню третьего дня пути Келсон со скукой стоял у борта на носу корабля вместе с Дугалом и сыном Летальда, принцем Сириком, который держался спиной к реке, обратив лицо к солнцу. Несмотря на то, как небрежно Летальд представил им своего наследника в Хортанти, тралийский принц - одногодок Келсона и Дугала, оказался весьма достойным юношей, получившим отменное воспитание и образование; однако его мало интересовали открывавшиеся по сторонам виды, ибо он немало путешествовал в этих краях вместе с отцом, и даже бывал в Белдоре. Правда, на сей раз принцу впервые довелось отправиться со столь официальной дипломатической миссией, ибо ему надлежало стать одним из свидетелей восшествия Лайема на престол, - но всем скоро стало ясно, что основной интерес Сирика в этой поездке отнюдь не дипломатический, а скорее матримониальный. - Я слышал, что в Гвиннеде редко бывает такая жара, и что погода там всегда - самая безопасная тема для разговора, - заметил он в начале разговора, разворачиваясь к Келсону и щурясь от сильного солнца. - Однако мне это кажется утомительным. Но сомневаюсь, что вместо того вы согласились бы поговорить о женитьбе. Келсон бросил на Сирика косой взгляд, не требовавший лишних слов, но тралийский принц лишь пожал плечами и широко улыбнулся. - Знаю, я с этим давно уже всем надоел. Но должен признать, как и для вас, для меня это больная тема, хотя и совсем по иным причинам. В отличие от вас, я жажду найти себе супругу. Дугал хмыкнул, не глядя на Келсона. - Насколько мне известно, недостатка в принцессах в последнее время не наблюдалось. - Да, никакого недостатка, - согласился Сирик. - Но, увы, большинство из них предпочитают жить в надежде, что завоюют сердце короля Гвиннеда, и не обращают никакого внимания на ухаживания скромного принца одного из форсинских княжеств. Сказать по правде, я был бы счастлив, если бы милорд Келсон наконец остановил свой выбор на ком-то из них, чтобы прочие несчастные смертные могли, наконец, вздохнуть спокойно. Келсон знал Сирика с самого детства, хотя и не слишком близко, и в силу этого давнего знакомства тот мог позволить себе некоторые вольности с гвиннедским королем. После того, как они отплыли с острова Орсал, Келсон всячески старался выбросить из головы мысли об Аракси, предпочитая не распылять свое внимание, в то время как ему угрожает несомненная опасность в Торенте, - но он прекрасно понимал, что пытается сказать ему Сирик. В орсальском семействе мужчины всегда были горячими и темпераментными, они женились рано и производили на свет многочисленное потомство. Лишь совсем недавно Келсон осознал, наконец, что его собственное сдержанное отношение к браку во многом может портить жизнь тем, кто ниже по статусу. - А есть ли у вас уже кто-то на примете? - полюбопытствовал он с улыбкой, стараясь, чтобы вопрос его прозвучал по возможности небрежно. Сирик деланно зевнул, прикрывая рот ленивым жестом. Затем устремил взор на мерно движущиеся весла, старательно делая вид, будто, на самом деле, ему совершенно все равно. - Ну, что касается моих кузин из рода Халдейнов, то они уже заняты, - объявил он веселым тоном. - Ришель в конце лета отправится в Меару, а Аракси, должно быть, выйдет за Куана Ховисского; он ухаживает за ней уже много лет. Одно время я имел виды на его кузину, принцессу Гвенлиан, но она станет королевой Лланнеда, если ее у брата не будет наследников, а для меня это может оказаться большой проблемой. Ведь рано или поздно я стану править Тралией, и потому не смогу жить в Лланнеде вместе с ней, точно так же, как и королева Лланнеда едва ли могла бы переехать в Тралию ко мне... Сейчас я подумываю о Ноэли Рэмси - хотя, конечно, лишь в том случае, если вас, государь, она не интересует. До меня доходили слухи, что вы ждете лишь свадьбы ее брата и Ришель, после чего должна последовать помолвка. - В самом деле, ходят такие слухи? - полюбопытствовал Келсон, в душе жалея Сирика, которому не достанется ни одна из перечисленных им принцесс. Сирик смущенно отвел глаза. - Должно быть, вы считаете меня глупцом, - пробормотал он. - На самом деле, есть несколько девушек рангом пониже, которыми я мог бы увлечься... Для меня не имеет большого значения, бедна она или богата. Так как, вы не дадите мне даже намека? - увы, нет, - отозвался Келсон, надеясь, что слова его прозвучали достаточно решительно. - Сперва я должен убедиться, что Лайем благополучно воссядет на престол, а лишь после этого подумаю о женитьбе. При первой же возможности он извинился и оставил обоих своих спутников, перейдя на нос корабля, где долго стоял, глядя, как стелется волна за бортом, пытаясь представить себе лицо Аракси, но вместо этого воображая лишь лик Росаны. Лень тянулся бесконечно, душный и мучительный. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения, и судя по всему, в ближайшее время ничего не могло измениться; на веслах моряки выдерживали ровный ритм под медленный гипнотический барабанный бой, пульсирующий, точно сердце самой земли. Чуть погодя, Келсон присоединился к своей свите под огромным пологом и там, через силу, заставил себя поесть немного хлеба и оливок и выпил охлажденного фианского вина, но было слишком жарко для полноценной трапезы. На левом берегу, выгибавшемся огромным полумесяцем, насколько хватало глаз, тянулись бесконечные золотые поля пшеницы, над которыми мерцал разогретый воздух. В самое жаркое время дня Келсон вместе со свитой дремал на подушках под пурпурным пологом, в то время как слуги овевали их опахалами из перьев. Лишь ближе к сумеркам поднялся слабый ветерок, и его оказалось довольно, чтобы слегка унять жару и надуть паруса, но недостаточно, чтобы дать отдых гребцам. Тем не менее, сейчас флотилия поплыла гораздо быстрее, и за несколько часов, остававшихся до ночной стоянки, преодолела значительное расстояние. Они бросили якорь на середине реки, и от города на побережье вскоре отплыла целая стайка озаренных факелами лодок, причем люди, сидевшие в них, единым слитным хором пели какую-то песню. Хотя Келсон не понимал ни единого слова, он догадался, что слышит радостный приветственный гимн. Лайем, слегка повеселевший и оживший от вечерней прохлады, встал у борта рядом с Келсоном, жадно взирая на окружившие их лодки и время от времени приветственно вскидывая руки, когда его подданные принимались бросать в воду гирлянды цветов. - Это песнь благословения и приветствия, - поведал он Келсону со счастливой улыбкой и помахал рукой миловидной девушке, сидевшей в одной из лодок, которая пустила по волнам венок бледно-розовых цветов. - Признаюсь честно, что помню лишь мелодию, а не слова, и на таком расстоянии не могу их различить, но... - Он закусил губу, чтобы не выдать своих чувств. - Я даже представить себе не мог, как скучаю по дому, - промолвил он тихо. - Мне остается лишь надеяться, что я стану для этих людей настоящим королем. - И на многие лета, - отозвался Келсон негромко, цитируя принятую в Торенте формулу, которой обучил его отец Иреней. - Лайем... Ты достигнешь цели, и я помогу тебе... Поверь. - Верю, - прошептал Лайем, опустив голову. - Надеюсь только, что веры окажется достаточно. И оба они замолкли, наблюдая, как зажигаются факелы на крепостных стенах, так что теперь город казался увитым огненным ожерельем. Учитывая присутствие черных галер, лодки горожан не приближались и не задерживались надолго, и все же Лайем был счастлив видеть своих подданных. Они смотрели, пока не погас последний факел, и лишь затем вернулись к остальным. Под негромкое поскрипывание снастей и плеск волн у бортов корабля пассажиры "Нийаны" принялись за вечернюю трапезу, - их последний ужин перед прибытием в Белдор, которое должно было состояться назавтра после обеда. Сегодня Расул с Матиасом не присоединились к ним, дабы позволить Лайему в последний раз побыть наедине со своими гвиннедскими друзьями. Один из моряков Летальда достал мандолину, и песни Торента, Гвиннеда и Тралии далеко разнеслись во тьме. Однако даже несмотря на освежающий ночной ветерок, Келсон плохо спал в ту ночь, и сновидения его были полны пугающих призраков, а разгулявшееся воображение подсказывало картины все новых ужасов, поджидавших их в Белдоре, ибо совсем немного им оставалось до прибытия в столицу Торента, где они окажутся целиком во власти родичей Лайема. Наступившее утро оказалось на диво прохладным. Ветер принес облегчение и пассажирам, и гребцам, которые смогли, наконец, сложить весла. Бриз надул паруса, и все девять кораблей стремительно поплыли вверх по реке. Незадолго до полудня трое правителей ненадолго удалились вниз, дабы там в каютах переодеться к прибытию. Келсон облачился в легкую тунику алого шелка, расшитую золотом, и, из почтения к Торенту, повесил на грудь украшенное эмалью распятие, подаренное ему в день посвящения в рыцари. Они с Летальдом украсили свое чело коронами, тогда как на Лайеме была плосковерхая черная шапка, похожая на ту, которую обычно носил Матиас, украшенная самоцветами спереди и по бокам. В полдень на борт королевской галеры поднялись также Расул с Матиасом, а с ними почетный караул из шестерых мавров в белых одеяниях. Под пурпурным пологом выставили три походных трона, где должны были восседать Келсон, король Гвиннеда, и Лайем-Лайос, король Торента, по бокам от Летальда, князя Тралии, которому принадлежал этот корабль. Белдор лежал в месте слияния двух крупных рек, Белдора, в чью честь и был назван город, и его меньшего притока, Арьенола. Вскоре после того, как показались первые шпили торонтской столицы, они миновали Ановарские утесы по правую руку, на вершине которых собрались люди, радостными возгласами и звуками труб приветствовавшие своего короля. Расул, заметивший их, объяснил путешественникам источник странного пугающего звука, перемежавшегося с зовом труб: - Таков приветственный обычай племен пустыни и женщин степей. - Он обратил внимание на то, как взирает Келсон на ярко разодетых женщин, чьи лица были закрыты покрывалами. - Говорят, это некая женская тайная магия. Королевская флотилия обогнула утесы, и прямо перед ними внезапно оказалось великое множество позолоченных лодок, выстроившихся в два ряда, которые тут же слитным движением разошлись в стороны перед флотилией, приветственно вскинув весла, а затем поплыли вслед за "Нийаной", причем ритм гребцам задавали не барабаны, а звенящие колокольчики. Затем, по мере того, как по берегам стали возникать пригороды Белдора, к флотилии начали присоединяться лодчонки горожан, которые приветствовали своего короля пением, криками и радостным смехом, пуская на воду гирлянды, размахивая платками и зелеными ветками. Шесть черных боевых галер выстроились, подобно наконечнику копья, расчищая пространство вдоль реки, а по обеим сторонам ее уже виднелись купола и минареты Белдора, и черно-синие крепостные укрепления, вырисовывавшиеся на фоне бледно- голубого неба, где сияло беспощадное южное солнце. - Вот он, тот синий цвет, по которому я так скучал, - воскликнул Лайем, указывая на купол какого-то здания, увенчанный позолоченным крестом. - Крыши синие, потому что выложены глазурованной плиткой - если бы мы подплыли ближе, вы могли бы разглядеть, что на каждой из них красуется золотая шестиконечная звезда. Что же касается стен, то их красят в ярко-голубой цвет, тот же самый, что на твоей панагии, дядя Матиас: это цвет плаща Девы Марии, или может быть, глаз ангелов... При этих словах Лайема Келсон вспомнил о медальоне на коралловых четках матери и о крохотных самоцветах в руках ангела.., и невольно задумался, не могли ли эти четки быть сделаны здесь, в Торенте, где, похоже, земное и небесное перемешаны куда более тесно, чем у них в Гвиннеде. Оставалось лишь гадать, как могли эти четки оказаться у матери Джеханы, которая ни словом не обмолвилась дочери о ее магическом наследии... Он окинул взором простиравшийся перед ними Белдор, невольно залюбовавшись величественными темно-синими куполами, которые теперь все чаще мелькали среди башен, шпилей и арок. - Да, синий цвет и впрямь обращает на себя внимание, - заметил он. - Но, похоже, его чаще всего используют для куполов и зданий поблизости. Это что, церкви? Я заметил кресты над многими из них. - Скорее следует сказать, что этот цвет используют для любых священных зданий, - пояснил Расул. - Под куполами также скрываются молитвенные залы Пророка и некоторые дворцы. Разумеется, этот цвет символизирует небеса, и его не позволяют использовать невозбранно. Чтобы достичь нужного оттенка, туда добавляют ляпис-лазурь, поэтому краска становится очень дорогостоящей. А золотые прожилки делают плитку словно светящейся изнутри. Я также слышал, что этот цвет каким-то образом соотносится с магическими способностями Дерини. Когда увидите Хагия-Иов, то поймете, что перед вами - один из лучших образчиков такой архитектуры во всем мире. - Хагия-Иов... Это храм вне городских стен? - переспросил Келсон, припомнив, что рассказывал ему отец Иреней. Матиас улыбнулся и одобрительно кивнул. - Вы были внимательным учеником, милорд. Хагия-Иов находится в Торентали. Вы увидите ее через несколько дней, когда мы начнем подготовку к килиджалаю. - Буду ждать этого дня с нетерпением, - отозвался Келсон. - Такого ли приема вы ожидали, мой господин, - спросил Матиас широко улыбавшегося Лайема, который не сводил взгляда с лодок, сопровождавших флотилию. - Да, почти такого, - негромко отозвался тот, устремляя взор на город. Они замолкли, любуясь Белдором, который почти светился под лучами заходящего солнца. Расул пояснял, какие достопримечательности они видят перед собой, и именно он указал им, когда на левом берегу реки показался Старый Белдор. Позади остались высокие каменные арки огромного моста, переброшенного через реку, который соединял Старый Белдор с более современными частями города. - Собор святого Константина, - указал Расул на здание, увенчанное несколькими ярко-синими куполами, с бледно-голубыми стенами, расположившееся прямо у воды, словно пригоршня сапфиров на ладони великана. - А за ним вы видите дворец Фурстанали, основную резиденцию падишаха, где вам и предстоит остановиться. Мы сойдем на берег на пристани Святого Вассила, прямо перед соборной площадью. Глава пятнадцатая Он избавит душу мою от восстающих на меня Псалтирь 54:19 Те четыре дня, что Келсон плыл по реке к Белдору, Джехана после своей неожиданной встречи с Дерини в библиотеке провела в молитвах, созерцании и размышлениях. Однако на следующее утро после очередной бессонной ночи она вернулась, чтобы расспросить отца Ниварда о второй библиотечной зале... И о том человеке, которого она встретила там. - Он сказал, что его зовут Баррет, - возмущенно заявила она священнику. - Учитывая, каким образом я обнаружила эту вторую комнату, разумеется, нечего и удивляться, что он оказался Дерини... Прямо здесь, во дворце! Но что касается самой комнаты и входа в нее... Когда мы были здесь с Мерауд, она ничего не заметила. Ей показалось, что там глухая каменная стена. Но вы-то знаете, в чем дело! Когда королева показалась в дверях, Нивард поднялся из-за письменного стола и отложил перо. Он выслушал Джехану с совершенно невозмутимым видом, опустив глаза. - Да, я знал об этом, сударыня. Больше он не произнес ни слова. Она в ярости уставилась на него, но затем отвела глаза в растерянности и принялась крутить обручальное кольцо на левой руке. - Вы ведь тоже Дерини, да? - промолвила она, наконец, и это было скорее утверждением, а не вопросом. Джехана искоса взглянула на священника, ожидая, что же он скажет. Но он лишь едва заметно кивнул, не сводя своих зеленых глаз с ее лица. Она встретилась с ним взглядом, глубоко вздохнула, удивляясь, почему гнев так внезапно оставил ее, тогда как еще пару месяцев назад на эту новость она отреагировала бы совсем иначе... Впрочем, возможно, в глубине души она уже давно подозревала это. Но ей всегда нравился молодой священник, ненамного старше ее Келсона, и Джехана не могла в сердце своем найти силы презирать его. - Этот... Баррет, - промолвила она, немного помолчав. - Если не считать того, что он Дерини - кто он такой, чтобы заслужить доступ в библиотеку моего сына? - Ученый, - просто ответил Нивард. - Ученый, - повторила она. - Но.., он же слепой. И вновь Нивард кивнул. - Некоторые Дерини способны превзойти телесную слепоту, однако чтение требует.., огромного сосредоточения и мастерства. И отнимает много сил, - он слабо улыбнулся. - Полагаю, именно поэтому он и задремал. Ведь вы именно так его и обнаружили, не правда ли. - Да, я... И часто с ним такое случается? - Куда чаще, чем он сам готов признать, - проронил Нивард. - Однако ученые изыскания утешают его на закате жизни. - Стало быть, вы хорошо его знаете, - заметила она. Священник кивнул, и Джехана, с трудом сглотнув, бросила смущенный взгляд на занавеску, что закрывала доступ во вторую залу библиотеки. - Но расскажите же мне об этом проходе! Почему Мерауд ничего не увидела, а я смогла туда пройти? Долгое время он молча взирал на королеву, а затем пожал плечами: - Вы действительно желаете это знать, сударыня? - Я.., да, желаю. - Что ж, хорошо. Там установлен.., магический полог, скрывающий проход. Миновать его могут лишь те люди, которые приходятся королю близкой родней, и те, кому он лично это дозволил. Как мне, например. И больше никто там пройти не может. - А у Баррета есть дозволение? - Нет. Она заморгала растерянно и несколько мгновений взирала на священника в полном недоумении, но затем, наконец, осознала, что означали его слова. - Значит, он может приходить и уходить только через... Портал, - предположила она. Нивард кивнул, изучающе и не без сочувствия поглядывая на королеву. - И если вам угодно, сударыня, - промолвил он негромко. - Я объясню, чего хотел достичь король, когда все это устроил. Но если вам неприятно слышать это, то, разумеется, я сделаю, как вы мне велите. Пожалуйста, поверьте, я понимаю ваши страхи и опасения, поскольку и сам многие годы жил, боясь, что тайна моего происхождения раскроется. Уверяю, я принял священнический сан отнюдь не с легкостью, и не без долгих колебаний. Однако ваш сын, без сомнения, является одним из самых выдающихся людей своего времени. Я сказал бы это, даже если бы он не был моим королем и покровителем. Неожиданно он замолк, продолжая внимательно наблюдать за Джеханой, и та опустилась на стул перед письменным столом отца Ниварда. Манеры молодого священника были приятными и располагающими, - и, судя по всему, он питал искреннее уважение и привязанность к Келсону. - Вы хотите, чтобы я продолжал? - наконец, спросил он ее мягким голосом. - Да.., прошу вас, - прошептала она в ответ. Он кивнул и также сел на стул, положив руки перед собой на столешницу. - Прежде всего, - начал он неторопливо, - позвольте мне заверить вас, что лишь очень немногие Лерини знают о существовании Портала в соседней комнате. И все они желают добра вашему семейству. Мы полагаем, что этот Портал существовал здесь уже очень давно, но о его существовании все позабыли, и король обнаружил его совсем недавно. Совершив это открытие, король вдумчиво все взвесил... Ибо, как вы уже, должно быть, осознали, именно с помощью этого Портала, Дерини прежде могли уходить и приходить во дворец как им вздумается. Для Гвиннеда это являлось величайшей угрозой, ведь о существовании магического прохода могли узнать враги королевства и попытаться использовать его против нас. Джехана согласно кивнула, выслушав молодого священника, однако почему-то при этих словах его она не почувствовала страха, ибо само существование закрытого магией прохода из библиотеки доказывало, что Келсон позаботился обо всем и принял необходимые меры безопасности. - Герцог Аларик имел все основания полагать, что этой угрозой пренебрегать не следует, - продолжил Нивард. - Насколько я понял, именно этим путем попала в замок ведьма Кариеса в ночь перед коронацией государя... Портал предоставил ей такую возможность. Тем не менее, король не пожелал попросту уничтожить его, ибо для создания Портала нужны огромные усилия. А если его использовать должным образом, то он предоставляет ценную возможность для связи с другими местами, где имеются схожие Порталы, - он немного помолчал. - Ведь вам же известно о существовании иных Порталов, к которым имеет доступ ваш сын? - спросил он, наконец. Джехана смущенно потупила взор и стиснула руки на коленях. Затем напряженно кивнула, не говоря ни слова. Нивард покачал головой. - Впрочем, оказалось несомненной удачей, что Портал был расположен в комнате по соседству с библиотекой. Это означало, что при желании и с должными мерами предосторожности библиотеку можно расширить и перенести во вторую комнату