двери и сам проход, а второй рванул за сержантом, посмотреть, что же там такое случилось. Подбежав поближе они увидели неприглядную картину - перепуганный до смерти толстяк, стоял на еле державших его ногах с поднятыми руками, прислонившись к дверному косяку. Если бы не этот косяк, то незнакомец вероятно уже давно лежал бы на каменном полу. Три запасных его подбородка ритмично вздрагивали в такт судорожным попыткам вздохнуть, а бледное лицо казалось белее белоснежного комбинезона, в который были затянуты его телеса. Схватив его за шиворот, сержант выволок тушу в коридор, освобождая себе проход. Выглянув из-за дверного косяка, соблюдая все меры предосторожности, он и его одноглазый друг - УИС-15, осмотрели помещение, но в открывшемся его взору зале опасности не наблюдалось, скорее наоборот, все, кто там находился, а их было человек десять испытали приступ панического ужаса при его появлении. Такая реакция сержанта всегда устраивала. Всех обнаруженных в помещении вытолкали в коридор и выстроили вдоль стены. Некоторых с трудом достали из под столов, под которыми они надеялись укрыться от рентгеновского взгляда опытного вояки. Затем, сначала сам сержант, а потом и двое других солдат достали по пакету голографий и стали сосредоточенно сличать копии с предполагаемыми оригиналами. После нескольких минут упорного мозгового штурма выяснилось, что искомых лиц среди стоящих у стены, одетых не по местной моде людей, нет. Сержант потеряв всякий интерес к людям в белых комбинезонах и уже собрался было отправиться дальше, но тут наконец пришел в себя толстый Тирас Кут. Он судорожно сделал большой вдох, все еще плохо слушающимися его легкими и сорвавшись в истерическое состояние выкрикнул высоким фальцетом: - Какое вы имеете право нас терроризировать?! Мы не какие-нибудь бродяги! За нами стоит огромная корпорация, которая не позволит издеваться над своими сотрудниками!.. Сержант развернулся и открытой ладонью влепил толстяку пощечину. Могущественная, по словам Кута корпорация наплевательски отнеслась к этому факту. Кут заткнулся проглотив заключительную часть своей очередной фразы. Истерика прекратилась, а в его глазах стал четко просматриваться страх. Больше вопросов не возникало. - Я не знаю кто они такие и что здесь делают, - пояснил сержант находящимся рядом солдатам ход своих мыслей, - но это нас никак не касается. На счет их у нас нет никаких распоряжений. Гоните их отсюда и пошли дальше, у нас осталось мало времени. В шикарно обставленной зале, располагавшейся в самом сердце древнего храма, в который не имел права проникнуть ни один посторонний звук из огромного внешнего мира, господствовал полумрак. Забранные мутным стеклом, узкие, но невероятно высокие окна крайне экономно пропускали свет, усиливая атмосферу таинственности, которая всегда присутствует в подобных местах. Под высоким, куполообразным потолком висела вычурная люстра из кованного, почерневшего от огня горна и времени железа, вся утыканная толстыми, жировыми свечами. Свечи еще не зажигали, но зато в курильнице, располагавшейся в самом центре переплетенного металла, процесс окисления шел во всю. В ней, источая во все стороны приторную, сладковатую вонь тлели какие-то благовония. Жрецы таким способом пытались видимо одурманить свое божество и доведя его эйфорического состояния, заставить решать их насущные проблемы. Процесс шел плохо, но надежда их не оставляла. На главном троне, богато украшенном золотом, платиной и драгоценными камнями, сверкающем как водопад в лучах солнца, слезами сирот многих поколений, восседал старик надменно задрав вверх жиденькую, куцую бородку. На уступе, располагавшемся немного пониже, стояли еще три кресла, правда украшенные несколько скромнее и они то же не пустовали. Древние, как мир старцы сидели на своих местах и сосредоточенно делали вид, что разговаривают с небесами. Кто находился на другом конце провода по их безжизненным лицам определить не представлялось возможным. Внизу, в центре круглого зала, как клоуны в цирке, разодетые в ритуальное оранжевое тряпье, кружились в своеобразном танце человек пятнадцать. Хотя они отличались по возрасту, но в основном это были мужчины, поступившие на службу в храм совсем недавно и разговаривать с небесами им еще не полагалось. Все, что от них требовалось на этом этапе их карьеры, так это создание требуемой для этого процесса атмосферы. Ритм танца постепенно увеличивался. Чувствовалось, что вот-вот наступит развязка, логический конец, ради которого все это и устраивалось. И она наступила, только несколько раньше, чем ожидали сами устроители. Тяжелая, деревянная дверь, окованная золотыми пластинами искусным мастером, давно-давно перешедшим с состояние липкой глины у городских стен, распахнулась от сильного удара армейского сапога с рифленой подошвой. Иртас и Картор, неразлучные друзья, которые держались всегда вместе и не подпускали к себе никого, с оружием на перевес, ввалились в ритуальный зал. Танцоры растерянно остановились. Задававший ритм барабан, сделал еще несколько неуверенных ударов и затих. - А ну ка встаньте все в одну шеренгу, - скомандовал потомственный бандит Истар, - против света, что бы я вас всех хорошо видел. Танцоры покорно исполнили приказание, а старцы на разукрашенных ювелирами креслах даже не пошевелились. - Вам что, особое приглашение требуется? - Вспыхнул Истар и в подтверждение своих серьезных намерений дал очередь из пулемета поверх голов отцов церкви. Десятка три разрывных пуль разнесли в щепки намалеванную на деревянном щите очень старинную картину, оставив в стене глубокие выбоины. Это возымело действие и в следующее мгновение старцы были уже среди танцоров. От их прежней медленности не осталось и следа. Истар достал голографии и стал сосредоточенно сличать копии и предполагаемые оригиналы. Когда он попадал на нужное лицо, то грубо отталкивал его владельца в сторону и продолжал дальше. Картор то же зря времени не терял. Он находился уже на возвышении среди драгоценных кресел. Используя как рычаг брошенный в панике одним из властителей человеческих душ жезл с металлическим, острым наконечником, он отдирал от главного трона драгоценную инкрустацию. Декор капитально держался за дерево, но перед таким натиском устоять не мог. Пластины отслаивались одна за одной и падали к ногам Картора. Истар закончил отбор и ждал, когда его друг закончит работу. Четыре человека, изображения которых лежали сейчас в его нагрудном кармане стояли понуро опустив головы и ждали разрешения своей участи. Танцоров и музыкантов Истар прогнал. Те с трудом веря в свою удачу унеслись прочь быстрее ветра. Набив золотом свой ранец, Катор спустился вниз. Нужно было спешить. Времени почти не осталось. - Неплохой улов,- порадовал он своего друга, - редко такое выпадало нам даже на свободе, если вообще когда-нибудь выпадало... Подталкивая впереди себя еле плетущихся стариков, они направились к месту сбора. У догорающих входных ворот храма собралось уже достаточно много наемников, остальные все подходили и подходили. Двое ветеранов, заложивших в подвалах свои игрушки сейчас были заняты тем, что разбирались с устройством дистанционных взрывателей, изучая три небольших, походивших размерами на радиостанцию пульта. Все, кто находился поблизости и разбирался чем они занимаются, не сводили глаз и их рук и манипуляций, которые они производили этими самыми руками на кнопках своих приборов. Керон стоял прислонившись к стене и тяжело дышал. Даже при его комплекции, Р-459 для него оказался тяжеловат, зато было и приятное обстоятельство - ранец с патронами опустел на половину и обратный путь к челноку, в связи с этим, обещал быть немного легче пути сюда. Уилк сличал доставленных Катором и Истаром пленников и найдя их подобными тем, что на портретах обрадовался, оскалив в довольной улыбке все свои тридцать два пластиковых зуба. - Эх, нам бы еще главного ихнего найти, то нам бы вообще цены не было... Неуловимые и могущественные силы Хаоса услышали его пожелание и в конце коридора показался старик с развевающимися при ходьбе белоснежными, длинными волосами. Сзади него искусно ругаясь и подталкивая пленника через каждых два шага шел Шартап, - вор-одиночка выходец неизвестного никому из присутствующих мира. Он всегда работал один. Это стало его потребностью, его натурой. Даже когда сержант разбивал всех на пары, то даже тогда Шартап не изменил своей многолетней привычке. - Вот и хорошо,- подытожил Уилк, - если все собрались, то выдвигаемся. Он сосчитал свой взвод и остался доволен. Солдат было ровно двадцать девять человек, столько, сколько и прибыло сюда. Он посчитал это хорошим знаком. Такой удачи с ним уже давно не случалось, всегда обязательно были потери. Орток встретил обидчиков своих владык обычными для обеденного времени толпами народу, заполонившим хотя и центральные, но тем не менее кривые, узкие улочки. Торговцы, местные и пришлые, занимались привычным для себя делом - выискивали в толпе потенциального клиента и пытались всучить ему свои товары, захваченные врасплох внезапным предложением люди начинали отчаянно торговаться, но вскоре искусство продавца брало верх над дилетантским подходом к делу покупателя и еще один человек становился счастливым обладателем какой-нибудь дряни. Деловито сновали в толпе воры, высматривая кошель поувесистей. Этого брата можно было безошибочно определить по рыскающим, ни на минуту не останавливающимся на месте глазкам. Начали просыпаться и выставлять на обозрение новому дню свою покрытую синяками кожу первые жрицы любви, а в мастерских мастеровых уже давно кипела работа, обещавшая вскоре прерваться на короткий и скудный обед. В общем город жил своей, ни на что не похожей жизнью и всем этим работягам и торгашам, ворам и рабам, наложницам и хозяйкам трактиров, нищим и богатым хозяевам, было глубоко плевать на все, что не касалось их непосредственно, в данную минуту. Единственной реакцией на необычную процессию было то, что горожане со страхом уступали проход отряду, да кое-кто, узнав в пленниках своих владык, низко кланялся. Глава 11. Варгуст. Варгуст - столица Актании, встретила гостей проливным дождем. Этот город располагался значительно севернее Ортока в более благоприятном для жизни климатическом поясе, кроме того, близость моря, на побережье которого раскинулся этот город, делали климат мягким, а годовые колебания температуры незначительными. По пологим склонам, крохотные, при взгляде с высоты домишки, жались друг к другу, как бы желая согреться и начинались далеко на материке среди разноцветных лоскутов возделанной земли и заканчивались на пристани огромного, по здешним меркам порта. В порту стояли на разгрузке несколько крупных судов. Их мачты, со спущенными парусами напоминали объеденные рыбьи хребты, зачем-то направленные в небеса. Центральным местом в городе, помимо базарной площади конечно, был роскошный дворец правителя Актании, на троне которого сейчас гордо восседал непобедимый владыка Горталий Смелый, достойный потомок славной и древней династии. Пилот посадил перегруженный, для местной, несколько превышавшей стандарт, гравитации, челнок в трех километрах к северо-востоку от города, на границе дремучего леса и крошечных, пустующих в это время, полей. Лапы опор глубоко ушли в размокший грунт. Людей на полях не наблюдалось - непогода разогнала всех по их лачугам, единственным, кому хотелось прогуливаться по превратившимся в болотную жижу полям, был дождь, и он с удовольствием это делал. - Всем оставаться на своих местах. - Отдал распоряжение сержант, когда заметил, что некоторые члены его славного взвода отстегивают ремни кресел и собираются куда-то идти. Те с неохотой заняли опять свои места. Бравый офицер с нашивками капитана и металлическим кейсом внушительных размеров, скучавший до этого на борту челнока, вдруг проснулся от толчка о поверхность и отправился в носовое отделение к пилотам, тарахтя по подлокотникам кресел своим чемоданом, с которым он видимо ни когда не разлучался. Несколько человек вопросительно посмотрели на Уилка и тот объяснил: - Этот капитан представляет финансовый отдел, и как доверенное лицо командования, вправе принимать любые решения, вплоть до уничтожения заказчика, если он конечно не захочет расчитаться за предоставленные ему услуги. - Так что, если они сейчас не заплатят, то мы опять пойдем на задание? - Нет, даже если это и случиться, то ни на какое задание мы больше ходить не будем. Просто пилоты пройдутся несколько раз над этим городком, разутюжат его хорошенько, на этом все и кончиться. Насколько я помню, такое уже когда-то бывало. Двигательная установка смолкла и наступила полная тишина. За толстыми, бронированными стеклами редких иллюминаторов, крупные капли беззвучно падали ни листву раскидистых деревьев. Вдруг в области кормы что-то лязгнуло, через несколько секунд звук повторился. Из носового отсека появился капитан по деньгам и деловым тоном, не терпящим возражений, распорядился: - Сержант, возьмите шестерых человек, я думаю больше не понадобиться, и ступайте за мной. Уилк пальцем указал кто пойдет. Все шестеро оказались вооружены пулеметами. Керону то же посчастливилось прогуляться. В грузовом отсеке, в который они попали по замысловатому обходному каналу, огибающему силовую установку челнока, находились два техника, которые колдовали над гусеничным вездеходом, первым стоящим перед отброшенным люком, панель которого начиналась сразу под первым катком вездехода и заканчивалась в обширной луже. Двое его братьев, даже выкрашенных в точно такой же цвет, стояли немного подальше с наглухо пристегнутыми к полу гусеницами. Техники уже разблокировали зажимы, удерживающие машину во время полета и возились в кабине пытаясь запустить непослушный механизм. Привели пленных. У них шок еще не прошел, скорее даже наоборот, психическое напряжение, которое испытывали эти хладнокровные по жизни люди, от увиденного за день и все не прекращающегося кошмара, вот-вот рисковало перейти критическую границу, после чего от болезни могло помочь только одно средство - таблетка калибром не меньше девяти миллиметров. Но увидев через распахнутый люк грязь родного мира служители культа немного успокоились. Неожиданно громко взревел мотор вездехода, вбросив из выхлопной трубы синеватое облачко вони. Все погрузились и медленно наворачивая на блестящие гусеницы первые комья грязи вездеход съехал с трапа. Дорога, вернее место среди полей, отведенное для повозок, оказалась узковатой для вездехода и он то и дело срывался как не вправо, то влево, оставляя глубокие рытвины на обработанной почве, которые почти сразу заполнялись мутной, дождевой водой. Не смотря на распутицу и не прекращающиеся осадки, в кабине было тепло и сухо, а мягкая подвеска оказалась вообще не нужна в данной ситуации - размокшие кочки разлезались под гусеницами даже не обнаруживая своего присутствия на колее. Казалось, что машина идет если не по хорошо залитому бетону, то уж по укатанному асфальту - это точно. Вскоре стали появляться убогие, облезлые домишки, но людей по прежнему видно не было. Никто не выскакивал на дорогу, никто не тыкал пальцем вслед. Недалеко от городских стен водитель заметил первого прохожего. Он показал на него пальцем и все, включая пленников посмотрели в ту сторону. Это была довольно молодая женщина. Закутавшись в длинный, рваный и давно промокший плащ, она брела по щиколотку в воде прочь из города. Низко надвинутый капюшон не скрывал безразличных, переполненных тоской, больших глаз. Ничего не изменилось у нее на лице, когда они заметила идущий по дороге вездеход. Просто отступила не несколько шагов в сторону, как это она делала может тысячи раз, уступая дорогу повозке. Вездеход не снижая скорости прошел в полуметре от нее, обдав несчастную тугой струей перемешанной с грязью воды, но и это не изменило отстраненного выражения ее лица. Водитель вездехода слегка улыбнулся своей удачной шутке, а молодя еще женщина побрела дальше в дождь, прибитая жизнью и горем, которое так любит подсовывать эта самая жизнь. У городских ворот, как и было договорено, их ждали. В вездеход подсел шустрый человечек и резкими, порывистыми движениями рук стал указывать водителю дорогу в лабиринте городских улочек. На улицах ни кого не было, все попрятались по домам, лишь иногда на дорогу выскакивал заспанный мастеровой или торговец, посмотреть, что же это такое только что прогрохотало у него под окнами, да изредка из под гусениц выпрыгивал как заяц малолетний подмастерья, посланый за чем-то хозяином не смотря на непогоду. У массивных ворот первой стены, отгораживающей дворцовый массив от городских кварталов, провожатый, который так и не представился, настоял на том, что бы вездеход оставили здесь. Делать было нечего, и сверкающее никелем и защитным покрытием серо-зеленого цвета порождение высокоразвитого мира, заняло место в местной разновидности конюшни, среди затравленных жизнью и ласковым обращением вьючных животных, больше походивших на больших собак, чем на животных, способных тащить повозку или нести седока в седле. Все выгрузились. Запах в конюшне оказался соответствующим. Дальше пошли пешком. В здешней стране о каких-то там зонтах или защищающих от дождя, водонепроницаемых плащах вообще не имели ни какого представления. Какому-нибудь гению еще предстояло изобрести эти вещи. Керон шел под дождем, с трудом удерживая скользкий от влаги пулемет и надеялся, что по крайней мере этот умник уже родился. Так неспешно они преодолели вторую и третью стену укреплений, отгораживающих от города и одно от другого поселения знати разных сословий. Различия в социальном статусе явно проявлялись в величине и пышности домов, в которых они обитали. В отличие от Ортока, Варгуст располагал огромными запасами строительного камня. В этом не последнюю роль сыграло море, обнажавшее во время весенних и осенних штормов огромные массивы этого строительного материала, унося далеко от этих мест рыхлые, осадочные породы, скопившиеся здесь на протяжении миллионов лет. Хотя камня и было предостаточно, но все-таки построить себе каменный дом мог только очень состоятельный человек, а простой люд, как впрочем и везде, вынужден был довольствоваться лачугой из высушенной смеси грязи и навоза. Уилку уже начало надоедать это пешее путешествие, он рефлекторно отстегнул от пояса свой импульсник и дослал капсулу в разрядник. Все шестеро солдат, в том числе и Керон, не сговариваясь повторили эру процедуру со своими пулеметами. Пленники, никогда в жизни не видевшие подобного оружия и не догадывающиеся как именно оно убивает, спинным мозгом почувствовали опасность и засеменили так быстро, как только позволяли им их состарившиеся в борьбе за религиозные идеалы тела. Когда все наконец-то добрались до дворца, ни на ком не осталось сухой нитки. Провожатый перепоручил маленький отряд с их пленниками появившемуся на стук из крохотной, незаметной двери в стене, огромному детине, сплошь покрытому кружевами, оборочками и прочими пакостями, вероятно по последней дворцовой моде и бесследно растворился среди мокрых кустов запущенного сада. Толстыми, как сосиски, пальцами тот сжимал резной, деревянный жезл, напомнивший Керону черенок от лопаты. Стукнув этой деревяшкой по каменной плите пола, он низко поклонился, чуть не ударившись головой о камень. Было удивительно наблюдать подобную гибкость у такого толстого человека, хотя видимо это было единственное физическое упражнение, кроме еды конечно, которое он постоянно выполнял по долгу службы, вот и натренировался. - Везде свои порядки, - назидательно прокомментировал увиденное сержант. Капитан только поморщился, то ли от пахнувшей ему в лицо тошнотной вони - противной смеси запаха давно не мытого тела и не менее отвратительных духов, которыми предполагалось замаскировать основной запах, исходивший от этого откормленного борова; то ли от внезапно нахлынувшего на него со всех сторон ощущения средневековья, то ли еще от чего-то. Кто может понять этих капитанов? Только майор, да и то не каждый. Узкими коридорами потайных проходов, о существовании которых во дворце знали только те, кому это было положено по долгу службы или по праву рождения, расфуфыренный толстяк повел их в святая святых Актании - покои Горталия Смелого. То, как он старательно прятался от своего народа не сильно гармонировало с его громким прозвищем, но во дворце об этом мало кто задумывался, если вообще хоть кто-то занимался подобной ерундой. Во дворце думать не полагалось. Здесь полагалось только веселиться и развлекать владыку. По этому критерию и подбирались придворные. Думать же имели право только избранные, всем остальным это просто запрещалось. По ходу движения то справа, то слева за стенами звучала музыка и заливистый женский смех, шум застолья или вой обезумевшей от представления придворных лицедеев публики. Знать развлекалась как могла. Наконец бредущий впереди провожатый, со своим жезлом в одной руке и коптящим факелом в другой, остановился и немного повозившись отпер ничем не примечательную дверь, каких уже много встречалось по дороге. Как только дверь распахнулась, коридор заполнило тоскливое завывание флейты. Наслушавшись подобной музыки можно было со спокойной совестью стреляться. Провожатый одернул тяжелый, пыльный ковер, прикрывающий вход в тайный коридор снаружи и придерживая его пропустил всех в небольшой, уютный зал, после чего опять выдал свой коронный поклон и удалился, плотно прикрыв за собой дверь. В зале царил полумрак. Единственными источниками света были пять расставленных по кругу масляных светильников. В масло видимо было добавлено какое-то благовоние, запах которого заполнил все пространство, от покрытого длинношерстными коврами пола, до теряющегося во тьме, высокого сводчатого потолка. В круге колеблющегося света медленно извивались в странном танце три женских тела, как бы придавая материальные формы тоскливой музыке флейты, доносившейся непонятно откуда. Просвечивающаяся, воздушная ткань слегка прикрывала самые выдающиеся достопримечательности красавиц, нисколько не скрывая их красоту, скорее наоборот, стимулируя фантазию зрителя и тем самым усиливая их и без того сногсшибательную сексуальность до не контролируемых сознанием пределов. - Вот это я понимаю прием. - С энтузиазмом воспринял происходящее один из воинов. Его голос произвел неожиданные результаты. Откуда-то из темного угла зала раздался хлопок в ладоши, мгновенно прервав представление. Девушки остановились, танец прекратился. Флейтист, находящийся где-то за пологом, видимо для того, что бы не нарушать создававшийся здесь интим, взял еще несколько своих тоскливых нот и прекратил играть. В следующее мгновение вспыхнули дешевые, но очень экономичные ртутные светильники, располагавшиеся по своду потолка и кое-где на стенах, залив весь зал мертвенно белым, нереальным светом, больно резанув по привыкшим уже к полумраку глазам. Было интересно наблюдать старинные, в ранах выбоин, древние стены в таком освещении. Из голубого, удивительного большого дивана, стоящего в углу, выбрался Карт и с довольной улыбкой направился к гостям. Танцовщицы с разочарованным видом, что их танец любви не нашел своего логического завершения, собрали сброшенную до этого одежду и важно удалились, все как одна задрав высоко подбородки, выставив как можно дальше вперед высокую нагую грудь и так размашисто покачивая бедрами, что солдаты Уилка застыли на месте, парализованные проснувшимися вдруг вполне конкретным желанием. - А мы вас ждали еще вчера. Случилось что-то непредвиденное? - Поинтересовался он. - Нет, - взял слово капитан по праву старшинства, - все прошло как и было намечено, просто произошла досадная ошибка в наших расчетах и мы прибыли сюда не утром, как надеялись и поздним вечером. Поэтому пришлось перенести операцию на утро сегодняшнего дня. - Ничего страшного, - днем раньше, днем позже. Какая разница? - Милостиво простил оплошность консультант правителя. - Я сейчас пошлю доложить Горталию о том, что вы здесь, и судя по всему, - он с нескрываемым презрением бросил взгляд на пятерых пленников, со скованными наручниками руками, - акция прошла как и планировалось. - Нечего было и беспокоиться, - небрежно взмахнул рукой капитан, - по договору мы должны были выполнить определенную работу, и мы ее выполнили. - Он это сказал таким тоном, вроде сам только что бегал с пулеметом по бесконечным коридорам, а не отсиживался в челноке. Примчавшийся на звук почерневшего, бронзового колокольчика посыльный выслушал приказание и умчался прочь. Не прошло и нескольких минут, во время которых Карту и капитану даже не удалось толком обсудить нахлынувшее на Варгуст ненастье, как двери распахнулись и в сопровождении свиты прибыл посмотреть на поверженных врагов Горталий Смелый. Все пленники, кроме владыки Индинара, безраздельного правителя Ортока, понуро склонили головы, всем своим видом демонстрируя чувство полного раскаяния, только сам владыка гордо встретил взгляд Горталия. Они долго смотрели друг на друга, не желая проигрывать это состязание воли. Начавшееся затягиваться состязание, выиграл недавний повелитель человеческих душ, лишний раз доказав, что сила духа способна сокрушить любую другую силу, если присутствует стопроцентная уверенность в собственной правоте. Слегка расстроенный тем, что его враг даже в такой ситуации не теряет присутствия духа, Горталий обратил свое внимание на солдат. Завистливо осмотрев их оружие он мечтательно прикрыл глаза и выдал: - Мне бы таких солдат, как в вашей армии, да еще такое же оружие, то вряд ли случилось то, ради чего нам пришлось вас побеспокоить. - Мы для этого и существуем, чтобы нас беспокоить. Это наша работа. - Все скромно молчали, говорил только капитан, вдруг почувствовав себя среди знати целой страны очень важной птицей. Горталия порадовала такая преданность своему занятию. Легкая улыбка скользнула по его изъеденному временем и государственными заботами лицу. - Ну как, вы разрушили это осиное гнездо? - Поинтересовался он. - Нет мы этого не сделали, - ответил капитан, и заметив удивление в глазах правителя мигом поправился,- командование решило, что вам самому будет приятно стереть с поверхности планеты своих врагов. Капитан протянул Горталию небольшую пульт дистанционного управления. - Достаточно переключить этот переключатель и нажать вот на эту кнопку, - объяснил он. Правитель аккуратно взял в руки прибор. Улыбка долго сдерживающего себя садиста обнажила несколько сохранивших преданность своему хозяину, желтых зубов. - Нажать на это, и Орток превратиться в прах? - Да. - Было бы у Актании достаточно средств для закупки такого вооружения, нашим бы соседям пришлось не сладко. Все эти страны в месяц стали бы провинциями Актании. - Помечтал Горталий и щелкнул переключателем прибора. Вдруг Индинар встрепенулся и подал голос: - Великий владыка Актании, прежде чем ты исполнишь свой справедливый приговор Ортоку и его жителям, беззаветно преданным твоему великому престолу, я бы хотел, чтобы ты узнал все подробности, которые необходимо знать для принятия такого важного решения. - Что ты хочешь мне сообщить, презренный, предавший свою страну и своего правителя? Только не стоит оправдываться, никакие твои оправдания тебе уже не помогут. Я принял решение и не существует в мире силы, способной заставить меня его изменить. - А ничего не нужно менять. Все будет так, как и должно быть. - Загадочно промолвил он и протянул Горталию сложенный в четверо, сильно потертый листок бумаги, с аккуратно напечатанным на ней текстом, стилизованным под местную рукописную версию. Текст состоял всего из десяти коротких строчек. - Прочти это, а потом делай все, что ты задумал. Горталий с неохотой взял листочек и вслух прочел первую строчку, состоящую из никак не связанных между собой слов: - "Горы, плавать, золотой, короб, пустыня, скиталец"... - Прочел он первую строку. - Ты что, презренный, захотел подшутить на до мной напоследок?! Если я раньше хотел приказать просто отрубить тебе олову, то после таких насмешек ты будешь умирать долго и мучительно. Так долго, что даже твой равнодушный ко всему Крог умоется на небесах слезами сочувствия. - Не гневайся, владыка. Прочти все до конца, - пошел вабанк Индинар, - а после этого уж прикажешь сделать со мной, моими людьми и Ортоком все, что тебе заблагорассудиться. В конце-концов это моя последняя просьба, так распространенная в цивилизованных мирах, которые ты так обожаешь. - Хорошо, я прочту этот бред, но не потому, что ты об этом меня просишь, просто я, как владыка, должен учитывать в своих решениях все нюансы дела. "...чернила, побег, двенадцать",.. - продолжил сражаться он с непонятным сочинением. - Переключить шлемы с коммуникаторов на радиостанции, - приказал сержант своим людям, - включить радиостанции на прием и отключить режим шумоподавления. Керон выполнил приказание. В наушниках зашипела несущая частота, прощупывая девственно-чистый эфир Актании, отделив своим шумом его сознание от раздававшегося в гулком зале, скрипучего голоса местного властелина. Вслушиваясь в это шипение, Керон с удивление наблюдал, как по мере продвижения по тексту, меняется выражение лица Горталия, от надменно-высокомерного, до удивленно-нерешительного. Когда он кончил, стоящий рядом солдат толкнул Керона плечем, показав, что время снять наушники. Старина Тирас Кут, тертый калач корпорации "Индастриэл Кид", остался бы вполне доволен произведенным эффектом, если бы он присутствовал при этой метаморфозе, но сейчас ему было не до гордости за свои профессиональные качества. Сейчас он неприкаянно бродил в лабиринте узких, вонючих улочек Ортока, в слабой надежде встретить хоть кого-то из своих разогнанных во все стороны сотрудников. Он был голоден, ему было холодно и противно на душе. Кут проклинал тот день когда он согласился отправиться в этот варварский мир, для выполнения "плевого дела", как выразился его непосредственный начальник. Через месяц после прибытия, действительно, были получены удовлетворительные результаты. Технология организации ажиотажного спроса оправдала ожидания своих создателей даже в такой неожиданной области применения, как религия. Его лаборатория выдала на гора маленький листочек бумаги, который содержал десять строчек бессвязного и абсолютно непостижимого логически текста. Не смотря на казалось бы ничтожность этого достижения, вся группа не скрывая своих чувств ходила бесконечными коридорами и переходами храма и откровенно гордилась своим достижением. Не связанные логикой слова, из которых состоял текст, имели на человека потрясающее действие, каждый, кто прочитал хоть раз или услышал как кто-то читает эту тарабарщину, мгновенно становился фанатичным последователем Священного Крога, готовым за свои новые идеалы оторвать голову каждому, на кого только укажет пальцем полномочный представитель божества. До самого последнего момента, когда в лабораторию ворвались вооруженные солдаты, люди Кута занимались тем, что пытались превзойти свои достижения и создать вместо непонятного набора слов, гимн, связный, нагруженный маскировочным смыслом текст, основанный на местной системе понятий и ассоциаций, понимать и петь который мог бы любой человек в Актании. В планах лаборатории был еще и флаг, при одном взгляде на который хотелось бы все бросить и совершить жертвоприношение Крогу, хотя визуальная кодировка сознания считалась трудным делом даже среди высококлассных специалистов корпорации. Теперь эти специалисты бродили на умопомрачительном расстоянии от дома, в грязном городе, находящемся то ли начальной, то ли на конечной стадии своего развития и пытались втолковать местным торговцам, что те пластиковые кредиты, которые они им предлагали, намного дороже медных монет, которые требовали несговорчивые торговцы. Торговцы их терпеливо выслушивали, но продавать приготовленную и хранящуюся в условиях жуткой антисанитарии еду, за сверкающие глянцем куски пластика отказывались. А с Смелым Горталием творилось что-то несуразное. Он то садился прямо на пол, то вскакивал и длинными шагами наворачивал круги по залу, сжимал руками голову в области висков и корчил непередаваемые гримассы, которые на его старческом, сморщенном лице выглядели совершенно не так, как на это надеялся Горталий, а производили комический эффект. Через минуту приступ кончился и властелин этого подзвездного мира вернулся в свое обычное состояние, только бесовский огонек в глазах выдавал произошедшую с ним перемену. - Почему мне никто раньше не сказал, что Крог настолько велик, а его церковь так мудра и милостива? - Спросил с укоризной он обращаясь к своей свите. - Вы что, подлые, хотели это скрыть от своего властелина?! Хотели спастись сами, а на своего владыку вам наплевать? Всех в темницу! Немедленно! На крик вбежали гвардейцы, каждый с натугой нес на перевес тяжелую, сработанную топором алебарду. - Всех в подземелье. - Скомандовал Горталий, указывая на ничего не соображающих от страха подданных. - Освободите же этих несчастных страдальцев за веру! - Вскричал он обращаясь к пришельцам, глядя капитану прямо в глаза. - Немедленно их отпустите, а то следом отправитесь в казематы, следом за моими негодяями и покажите, как мне выключить эту адскую штуку. Капитан только открыл рот от неожиданности, да так и остался стоять, ни на что не реагируя. Индинар удовлетворенно улыбнулся и протянул руки, скованные наручниками к Керону, чтобы тот расстегнул замок. - А ну, не обращать внимания на этого козла, оружие к бою, - взял инициативу в свои руки Уилк, извлекая из зажима свой верный импульсник и досылая капсулу в разрядник, - плевать мне на то, кто он такой. Стрелять по моей команде. Солдаты сбились в кучу, ощетинившуюся стволами пулеметов, прижав пленников к стене, и просто так сдаваться не собирались. - Всем, кто меня слышит, - включил радиостанцию сержант, - непредвиденные обстоятельства. Действовать по плану критической ситуации. Контакты с местными запрещаю. Ждите дальнейших распоряжений. Ситуацию пока контролирую. Команды были отданы четко и профессионально. - Вы что, с ума сошли? - Кипятился заказчик. - Держать скованными, как рабов, достойнейших представителей нашего общества! Отпустите их немедленно! Скоты! Теперь то я понял, с кем имел дело. Как я ошибался. Вы поплатитесь за свою жестокость, еще как поплатитесь, не будь я правителем Актании. Не пожалею никаких денег. Когда Горталий упомянул про деньги, капитан встрепенулся, пришел в себя и вспомнил, зачем он здесь находиться. - Мы здесь только затем, чтобы получить причитающееся. - Сказал он. - Как только вы расчитаетесь, мы уберемся отсюда и вы нас больше никогда не увидите. С вас семь миллионов кредитов. От этих слов у правителя побелело от ярости лицо и истерика перешла в не контролируемую фазу. - Не получите вы у меня ни одного кредита. Стража! - Позвал он голосом, готовым сорваться в любой момент. В зал вбежали запыхавшиеся стражники. Их было человек пятнадцать. Встав полукругом, они окружили людей Уилка и их пленников, направив на непослушных остро отточенные наконечники, богато украшенных, ритуальных копий. Шлемы стражников поблескивали замысловатым орнаментом и производили впечатление. - Сдавайтесь. - Повелительным тоном потребовал Горталий и для убедительности взмахнул сухоньким кулачком. Уилк несколько раз выстрелил под ноги страже. Гулким эхом по большому помещению разнеслись взрывы испаряемых каменных фрагментов пола. В ковре остались дымящиеся дыры. Надо отдать должное выучке и дисциплине стражников, только некоторые из них отступили на несколько шагов, остальные остались на месте, правда в глазах этих людей четко читался страх, но страх наказания был сильнее. - Чего вы ждете? Схватите их. Один из стражников, судя по одежде главный, нерешительно двинулся вперед. Заработало сразу два пулемета. То, что осталось от смельчака разлетелось далеко по залу, испачкав одежду и испортив настроение хозяевам, а разошедшиеся Катор и Истар еще некоторое время поливали разрывными пулями древние, безвкусные фрески, искусную лепнину и огромные картины в богатых рамах, прямо на глазах приближая ценность этих сокровищ к нулю. Сержант не препятствовал. Когда пулеметы замолчали, Горталий медленно встал с пола, на который повалился, при первых же выстрелах и не в состоянии сказать ни слова, примирительно замахал руками, лишний раз доказывая, что сколько бы гонору не было, а против танка не попрешь, с голыми руками по крайней мере. - Хорошо, хорошо, - сказал он потерявшим бодрость голосом, - вы получите свои деньги, но только знайте, всемогущественный Крог этого так не оставит. - Кто не оставит? - Не понял капитан. - Он имеет ввиду своего бога. - Пояснил Уилк. - Ну, это нам без разницы, - махнул рукой безымянный капитан, воспитанный в духе ортодоксального атеизма. Что-что, а такой своеобразный продукт, зацикленного на себе сознания как божества, интересовали его меньше всего, если конечно вообще интересовали. - Карт, - позвал Горталий залегшего за массивным диваном казначея. - Принесите сюда семь миллионов кредитов. Прийдеться заплатить этим разбойникам, а то они разнесут весь дворец. - Вот это другое дело. - Оживился капитан в предвкушении окончания слегка затянувшейся операции. В его сознании возникла его уютная комната в лагере, дымящийся на столе горячий обед и симпатичная официантка, даже не подозревающая о существовании слова "нет". Из лирического состояния, капитана вывел сержант: - Капитан, вы видите, как долго нет этого типа? Нам нужно побыстрее покончить с этим делом и убираться отсюда. Насколько я понимаю, они сейчас, как смогут, будут стараться тянуть время, а за время заминки постараются подготовить какую-то пакость. Проныра Карт действительно не спешил возвращаться. Прошло десять минут, а его все не было. Капитан нарушил затянувшуюся тишину: - Вы что, решили нас водить за нос? - Нейтральным тоном поинтересовался капитан. - Мы ждем еще три минуты и начинаем разносить здесь все в куски. - Всем кто меня слышит, - опять включил свою радиостанцию Уилк. - Непредвиденное осложнение. Пилотам челнока - срочный взлет. Посадите корабль прямо у городской стены, в пятидесяти метрах от городских ворот. Там их видно, они одни такие в вашем направлении. Взводу и группе поддержки - после посадки высадиться и занять круговую оборону. Приказываю стрелять по собственному усмотрению. Мы будем прорываться, в случае необходимости поддержите огнем. В город без моего распоряжения не входить. Пилотам челнока - держать корабль в готовности к старту и находиться на своих боевых местах. Будьте готовы к нанесению ракетного удара. Цели, в случае необходимости я укажу. Всем оставаться в режиме дежурного приема. Конец связи. Капитан педантично смотрел на свой навороченный сервер, цепко обхвативший пластиковым ремнем его левое запястье. Цифры на индикаторе перебрасывались отвратительно медленно и стоило больших трудов дождаться окончания трехминутного срока, опреде