аз в этом кармане у него была раздавлена земляника. Теперь она высохла, и вот ее остатки. Он ничего не сказал товарищам. Он только вывернул и тщательно вытряхнул свой карман на бумажную салфетку, завернул ее, а потом, когда из-за стен корабля послышалось рыканье Шарика и космонавты надели комбинезоны, взял ее с собой. Шарик опять притащил ящера, и его пришлось подавать в люки химической кухни. Пока возились с добычей, Шарик опять исчез. И тут Юрий вспомнил о бумажке. Он развернул ее и выбросил соринки. Ветер подхватил их и разнес по планете Красных зорь. Может быть, через месяц, может быть, через год семечки земляники прорастут, и на странной планете появится новое растение - земляника. Маленькая ягодка, самая земная из всех земных. Здесь много солнца, много трав и дождей. Земляничка разрастется и заставит обитателей странной планеты приспосабливаться к ее существованию, потому что все в мире обязательно влияет на все в мире. Повлияет и земляничка. И тогда развитие на этой планете пойдет быстрее. Так думал Юра, а еще заметнее уменьшившийся Шарик опять притащил очередного ящера. И роботы на химической кухне взмолились: "Хватит! Запас молекул для питания экипажа сделан на несколько лет". - Можно продолжать полет, - сказал Тэн. - Кто будет дежурить? - Будем мы с Юрием, - решил Зет. - Ему пора привыкать. Тэн кивнул - его дежурство было в общем-то бесхлопотным. Он с улыбкой посмотрел на Юрия, который, кажется, впервые в жизни уже не думал, что бы на его месте стал делать настоящий мужчина. Похоже, что он просто и незаметно становился им. Нет, до чего все-таки хороши обычаи на Розовой земле: старый ты или молодой, а если ты способен делать что-то хорошее - делай его! Делай и не задумывайся, что и как скажут об этом. Важно только одно - делать хорошее, и делать его хорошо. - Итак, к новым мирам! - сказал Тэн и тонко, можно было бы даже сказать - ехидно, улыбнулся. Но никто не заметил этой улыбки. - Да, к новым мирам, - совсем серьезно ответил Миро, а Зет и Юрий даже не улыбнулись - на них возлагались сложные задачи и обязанности. Глава двадцать пятая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО РОБОТОВ Над планетой бушевали красные зори. Горизонт был чист и сказочен. Краски менялись торжественно и величаво - планета провожала своих первооткрывателей. И ничто не омрачало горизонта, даже черные тени летающих ящеров - их разогнал Шарик. Он все еще кружился вокруг корабля, путаясь в своем непомерно большом для него комбинезоне. - Что мы с ним будем делать? - спросил Зет. - Ведь он наглотался бактерий. Юрий задумался и вспомнил, как он когда-то болел корью. Тогда в больнице его поместили в отдельную маленькую комнатку, которая называлась боксом. Из этой комнатки бактерии кори уже никуда не девались - они гибли в боксе. - Нужно сделать для него бокс, отдельную комнатку. Это ведь можно? - Да, но... - Но ведь Шарик и так всю дорогу просидел на кухне. - Тогда он ел... - А теперь ему есть не требуется. - Но ему нужно как можно больше двигаться... - Вот и пускай прыгает... Конечно, Юрий сам понимал, что он чересчур сурово поступает с Шариком, на которого он до сих пор еще сердился за его непрости-. тельный поступок, но другого выхода не было. И Шарик после дезинфекции был помещен в специально созданный бокс. Зет подал команду: - По местам! Приготовиться к взлету! Корабль дрогнул и стал подниматься над планетой Красных зорь. В экранах внешнего обзора поплыли все расширяющиеся горизонты, потом блеснули кромки двух океанов, зори в небе, ледяные шапки полюсов. Космонавтов тихонько и осторожно прижала в креслах-кроватях вновь появившаяся сила гравитации: корабль набирал скорость. - Ну вот, ребята, - довольно сказал Квач, - с первой передрягой мы в общем-то справились. Теперь нужно быть поумнее, и главное... Но что, по мнению Квача, было самым главным, узнать так и не удалось. Включились роботы с противными металлическими голосами. Они опять начали передавать телеграммы Центрального Совета: "Экипаж справился с необычными трудностями, и, несмотря на очень серьезные нарушения кодекса космонавта и специальных инструкций, за которые следовало бы вернуть корабль на космодром. Центральный Совет все-таки находит возможным разрешить дальнейшее выполнение задачи". - Ура! - закричали на своем языке Миро, Зет, Тэн и Квач. - Ура! - закричал на русском языке Юра. Но на роботов эти крики, конечно, не подействовали. Они продолжали читать текст телеграммы: "Однако экипажу следует понять и исправить свою главную ошибку, которая выражается в том, что на борт были взяты два малолетних жителя очень симпатичной, судя по информации. Голубой земли. Экипаж забыл, что их самих отпустили родители, которые постоянно следят за их поведением и самочувствием; забыли, что за них отвечает перед родителями вся Розовая земля; забыли, что уровень цивилизации нашей Земли и, главное, сознательность ее обитателей пока что еще выше, чем обитателей Голубой земли. Экипаж забыл, что эти и многие другие факторы позволяют нам отправлять космические корабли с такими экипажами. Наконец, экипаж забыл о так называемом космическом парадоксе времени. Напоминаем его: при скоростях, близких к скоростям света, с которыми так или иначе, а должны летать наши корабли, время исчисляется совсем по другим законам, чем на Земле. И если на нашей Земле мы уже умеем управлять этим временем, использовать законы парадокса времени и обеспечивать встречу родителей и детей даже после длительных космических путешествий - на Голубой земле делать этого пока еще не умеют, и, следовательно, два малолетних пассажира космического корабля, даже благополучно приземлившись после путешествия на своей планете, уже не застанут своих родителей. Допустить этого нельзя, даже если самим малолетним пассажирам сейчас кажется, что в этом нет ничего страшного, и они готовы пожертвовать всем ради получения дополнительных знаний, накопленных на Розовой земле". - Это верно, - дрогнувшим голосом сказал Зет, - о парадоксе времени мы не подумали. - Мы много о чем не подумали, - буркнул Тэн. "...Но горе родителей, близких, сограждан - а судя по полученной нами информации, страна, в которой живут ваши пассажиры, очень гуманная и очень близкая по духу к нам - будет безутешно. Никто не имеет права причинять незаслуженное горе другим. Поэтому Центральный Совет Космических Исследований принимает окончательное решение: поблагодарить наших гостей за мужество и смелость и вернуть их на свою Голубую землю". - Юра! - жалобно закричал Зет. - Юрочка... - И Зет вдруг разревелся. Разревелся, как самая обыкновенная девчонка. Покраснели глаза и у мудрого Миро. Даже Квач и тот отвернулся и зашмыгал носом. А роботы бесстрастно продолжали свою информацию: "Мы обещаем, что в ближайшее время, как только получим подробную информацию о Голубой земле, мы высадим на нее специальную экспедицию для передачи знаний и более полного знакомства. И если ваши пассажиры настоящие мужчины (впрочем, на языке голубых людей слово "мужчина" звучало как "люди" и фразу эту можно было понять и как "настоящие люди"), они поймут, что даже своим знакомством с нами они отстояли честь своих сограждан. Мы убедились, что это очень хорошие люди, и мы завяжем с ними дружбу. Но они также должны понять, что причинять горе даже ради дружбы мы не имеем права. Вот почему мы дали роботам необычную программу. Используя все тот же парадокс времени и наши новейшие открытия, корабль ляжет на специальный параболический курс. Он поможет наверстать часть упущенного в полете времени, и к моменту возвращения на Голубую землю окажется, что наши гости пробыли в отлучке всего несколько дней. Этим мы избежим усугубления горя родителей и близких и дадим возможность нашим гостям вернуться домой вовремя.: Но для выполнения этой программы необходимо стремительное и резкое наращивание скорости - субсветовые скачки. Они вызовут огромные перегрузки. Возможно, даже полное выключение сознания. Это необходимо. Но гордитесь: вы будете первыми, кто на себе испытает субсветовые скачки, кто обгонит время в обратном направлении. Внимание, друзья! Начинаем субсветовой скачок!" Корабль вздрогнул. До сих пор почти неслышимые, двигатели вдруг взвыли. Космонавтов вдавила в кресла невероятная сила. Юра только мельком успел заметить напряженные лица товарищей и потерял сознание. ...Сколько длилось это путешествие, никто из космонавтов не знал: сознание было полностью отключено. Корабль несся в космической глубине по какой-то особой программе. Правда, иногда скорость полета уменьшалась, и тогда силы гравитации ослабевали. Сознание постепенно возвращалось к космонавтам. Но прежде чем они успевали полностью прийти в себя и осмотреться, программирующие роботы переводили двигатели в режим субсветового скачка. И корабль опять несся по сложнейшей параболе, пробиваясь из настоящего для него времени в прошлое. Но это прошлое для корабля время было все еще будущим временем для обитателей Голубой земли. Правда, они не знали об этом. В короткие прояснения сознания Юрий чувствовал, что ему очень хочется есть, - ведь организм, борющийся с перегрузками, расходовал огромную энергию, а пополнять ее не пополнял. Ни о какой еде мечтать, конечно, не приходилось. Наконец пришло то время, когда сознание прояснилось. Гравитация исчезла. Но сил было потеряно столько, что шевельнуть рукой или ногой, да что там шевельнуть - открыть глаза и то казалось невозможным, такая вдруг напала слабость. И тут можно.было опять удивиться предусмотрительности старших из Центрального Совета. Они так построили программу, что едва космонавты пришли в себя, как из химической кухни сразу же были доставлены столы с едой. Наверное, никогда - ни до, ни после того полета - никто из космонавтов не ел так много и так жадно. Кажется, только после третьего завтрака Юрий вспомнил все, что было с ним на планете Красных зорь, и чуть не заплакал. Центральный Совет был, конечно, прав. Высаживаться и возвращаться домой придется обязательно - дисциплина есть дисциплина... Тут уж ничего не попишешь. Но все-таки роботы - предатели! Неужели так уж было необходимо обо всем растрепаться на всю Вселенную! Что, они не могли подождать хотя бы месяц? Нет, конечно, Юрий понимал, что все правильно и что роботы не могли поступить иначе - на то они и роботы. И все-таки было обидно. Гравитация все время мешала учиться, и, значит, знаний, настоящих знаний, за которыми отправился в космос Юрий, он, в сущности, не привезет. Или, точнее, почти не привезет. Ну что ж... Что ж... - И тут он с ужасом понял, что ему очень хочется заплакать. А когда понял это, то оглянулся. Зет уже плакал. - Ты знаешь, Юрочка, - сказал он, - знаешь... Я мечтал, что если ты полетишь с нами, то... то, когда ты вырастешь, мы... мы, ну, может, и не поженимся, но уж, во всяком случае, будем дружить. Что произошло после этих слов с Юркой, описать почти невозможно. Глаза у него округлились, рот приоткрылся. Зачем-то оглядываясь, он хотел что-то сказать, но ни одного слова произнести уже не мог - удар был покрепче, чем при субсветовом броске: сознание почти выключилось. - Что с тобой, Юрий? - строго спросил Миро. - Между прочим, об этом в какой-то степени мечтал не только Зет, но и я... Юрка уже не мог даже думать. Он вдруг стал подниматься со своего кресла, ударил себя по голове, поморщился и наконец пролепетал: - Да вы что... ребята... может, этот самый... субсветовой... Тэн расхохотался: - Ты не сходи с ума, Юрий. И не думай, что кто-то из нас сошел с ума. - Да... но как же... - А очень просто: Зет и Миро - девочки. - Но ребята... ребята... - лепетал Юрий. - Ты поспокойней. Поспокойней. Просто в нашем языке нет женского рода. Вернее, он был и женский и мужской. А теперь остался один: у нас же все равны. Разве ты замечал, что Зет или Миро в чем-нибудь отличаются от меня или Квача?.. Ну ясно, так сразу на этот вопрос Юрий ответить не мог, хотя если совершенно честно, так только теперь он понял, что Квач и Тэн были действительно чуть мужественнее или чуть решительнее, чем двое других космонавтов. Но все равно, даже если очень честно, даже если все вспоминать заново, все четверо были просто отличные товарищи, настоящие ребята, и кто из них мальчишка, а кто девчонка - не имело значения. Но тут до Юрия дошел другой, очень важный для него в эту минуту смысл, и он немножко покраснел и сказал уже обычным, но чуть дрогнувшим от волнения голосом: - Я тоже... Зет... Я никогда не забуду тебя. Никогда! Не забуду никого из вас. Никого! Но тебя. Зет, особенно. - Что-то мешало ему сказать другие слова, и он закончил не совсем так, как думал вначале: - Ведь как бы там ни было, а ты... ты первый принял меня и первый подошел ко мне. И первый стал моим... другом. "Внимание экипажа! - ворвались голоса роботов. - Расчеты показывают, что корабль приземлился в точке взлета с Голубой земли. Пора начинать производить высадку гостей". - А Шарик? - крикнул Миро. Он бросился к стенам, нажал на тумблеры, и стена помещения стала раздвигаться. В щель просунулась мохнатая голова Шарика. Он был уже не только без комбинезона, но даже без аппарата, усиливающего биотоки. Наверное, там, в своем изоляторе-боксе, Шарик сорвал с себя костюм, который только мешал ему. И тут все увидели, что субсветовые броски не прошли для собаки даром - он уменьшился, наверное, раза в три, а то и в четыре и теперь был просто большой собакой, а не гигантом. Когда Миро подошел к нему, оказалось, что Шарик уже много ниже космонавтов. - Ну вот, антибиостимулятор подействовал исправно. Есть хочешь? Шарик отрицательно покачал головой. - У него есть еще запас энергии, - усмехнулся Квач. - Пусть побегает. - А он... не заразит нас? - спросил Тэн. - Уже нет, - печально ответил Зет, как будто ему очень хотелось чем-нибудь заразиться и заболеть. - Уже нет. Я не знаю, сколько мы летели, но, наверное, не один день. А за это время дезинфекторы убили все вредные или незнакомые бактерии или вирусы. А Шарик уже носился вокруг кресел, прыгал, лизался и никого не слушал. Юрий еле остановил его и сказал: - Ну вот, Шарик, прощайся с друзьями, мы возвращаемся домой. И тут даже Шарик растерялся. Он сразу сел, с недоумением посматривая на космонавтов, надеясь, что они шутят. Но все они были печальны и серьезны. И Шарик понял, что никто не шутит. Он повесил свою лопоухую голову, и из его уже почти нормальных глаз выкатились две почти нормальные слезы. И тут все отвернулись друг от друга, потому что всем тоже захотелось .заплакать, но настоящие космонавты умеют скрывать свои чувства. - Помни, Юра, мысленно мы всегда с тобой, - торжественно сказал Миро. - Мы верим, что придет время - и мы с тобой встретимся, может быть, на какой-нибудь далекой планете... Сегодня мы расстаемся. Но разве дружба знает расстояния? Она сильнее космоса и времени. До свиданья, друзья! До встречи в космосе. Я верю, что вы скоро догоните нашу цивилизацию. Молча и торжественно обнимались на прощанье космонавты, грустно и ласково облизывал их Шарик. Тут открылись стены корабля, и Шарик с Юркой вышли на знакомую поляну. Начинался рассвет, и поляна покрылась росой. Пахло свежестью и земляникой. Стены корабля сомкнулись, и корабль стал медленно подниматься ввысь. Юрий долго смотрел ему вслед, пока он не скрылся в призрачном зеленоватом небе. На северо-востоке занималась еще-робкая розовая заря, напоминающая ему, что где-то в космических безднах есть и Розовая земля, и планета Красных зорь. Юрий верил, что когда-нибудь они станут для него близкими и родными. Суровый и мужественный, он зашагал к тем самым кустам, на которых когда-то оставил свой рюкзак. Он и теперь висел на том же самом кустике, и с ним решительно ничего не случилось. Юрий закинул его на плечо. Шарик посмотрел на него и вдруг весело подмигнул правым глазом. "Ну что, хозяин, все равно ведь идем домой. А дома может достаться..." - А что ж сделаешь, - вздохнул Юрий: он уже понял, что такое настоящее мужество. - Раз виноват - значит, виноват. Шарик как угорелый носился в ельнике и березняке. Вдруг он залаял - тревожно и настойчиво. Юрий подошел к нему и увидел, что Шарик стоит перед молодым ярко-алым, в белых крапинках мухомором и вопросительно смотрит на Юрия. - Тумус, - усмехнулся Юрий. - Это очень вредный, ядовитый гриб. Вот если бы найти белый... или подберезовик... Шарик посмотрел на него так, что Юрий понял его. "А ты покажи, хозяин, какой гриб белый, а какой подберезовик". Пришлось задержаться и разыскивать белый гриб, и подберезовик, и подосиновик - все еще молодые, яркие, только вылупившиеся из-под лесной подстилки. Шарик отлично понимал Юрия, и, когда они пришли домой, Юркин рюкзак был набит белыми грибами - их разыскивал Шарик, а Юра срезал. Бабушка всплеснула руками: - Да батюшки, нашлись! Ты где пропадал? Юра переглянулся с Шариком. Оба вздохнули и понурились. Говорить правду не хотелось - разве бабушка поверит? Пришлось врать. - Вот... собирали грибы и заблудились. - Ну достанется тебе теперь - только держись! А грибочки очень хороши. Юра опять переглянулся с Шариком и снова вздохнул: приближалась расплата и встретить ее следовало мужественно. Ведь впереди было многое, и прежде всего подготовка к космическим путешествиям, к встречам с далекими друзьями на неведомых планетах. 1966 год OCR: Tuocs, 2001 1 Тао - непереводимое выражение. На языке голубых людей оно обозначает примерно то же, что и "точно", "совершенно верно", "правильно", "будь здоров", "конечно", - возглас согласия и утверждения. 2 Тумус - на языке голубых людей то же, что "чудак", "странный человек", не понимающий своей или общественной выгоды