рашное будущее - отсутствие будущего. И вот сейчас мы выбираем, Фил. Жаль, что здесь нет старины Камова, он бы кое-что посоветовал. Но мы вдвоем, и мы прекрасно понимаем, что до эвробомбы мы можем просто не дожить... - Мы уже дожили до нее, - вздохнул Уондеринг, - мне кажется, дожили. Ты так и не понял, Джимми, что вчера в кабинете Президента ты устроил своеобразный полигон близ Аламогордо. Но нынешнее время предельно спрессовано, и в считанные дни может грохнуть уже не полигонный взрыв. К тому же, сейчас за окнами снова жаркий август, еще более жаркий, чем тогда... чем в то лето, когда я был совсем еще мальчишкой и жалел, что с Гитлером справились без меня, и надеялся, что без моего участия взрослые нипочем не сладят с японским императором... однако сладили... Ты извини, Джимми, старость часто заносит в детство. Просто мне вспомнились иллюзии тех времен - супербомба, которая навеки предотвратит войну, и все такое... - Я понимаю ваши тревоги, Фил, - ответил Файтер. - И думаю, что работы Эвроцентра со временем необходимо рассекретить. Если эксперимент по Эвро-11 пройдет успешно, я сразу же... - Если... я сразу же... - передразнил Уондеринг. - Если дадут - вот что следовало сказать. Это сложнейший вопрос, Джимми, и одной попыткой нарушить секретность тут не обойдешься. Надо придумать что-то иное, более масштабное. Ты вообще слишком сжился со своими эвроматами и потихоньку теряешь представление о чисто человеческом элементе. Ученых недаром рассаживают по клеткам самолюбия, недаром запирают в одиночки собственного таланта... Лояльный и узкий специалист-одиночка стал превосходной отмычкой в политической борьбе и особенно - в борьбе глобальной. А трагедия их узости, лояльности и одиночества - кого она волнует?.. Обо всем этом мы должны хорошенько подумать, и я обещаю тебе, что не умру, пока не выиграю нашу с тобой неоконченную дискуссию. Но в одном ты, безусловно, прав - сейчас не до дискуссий. Уондеринг встал и, щелкнув застежками портфеля, высыпал на ковер несколько тонких папок. - У тебя еще будет время порыться в этих бумагах, - сказал он, - среди них есть отличные проекты. Новые высадки экипажей на Марсе и строительство первого марсианского города, а! Это звучит тривиально для нынешней молодежи, но не для меня... Я ведь бегал в школу под страшные слухи о какой-то брауновской штуковине, способной за полчаса перепрыгнуть Атлантику и врезаться прямо в Эмпайр Стейт Билдинг, где шпионы пытались установить радиомаяк... На последнем курсе университета я узнал о запуске первого спутника, потом был первый человек на орбите, потом высадка на Луне, потом - Марс... И каждый следующий шаг казался делом далекого будущего, а оно оказывалось все более близким. По этим ступенькам, Джимми, я и шел из безвестных социологов в знаменитые прогносты. И поэтому мне смешно, когда меня пытаются изобразить каким-то неолуддитом, современным сокрушителем машин... - Лично я не изображаю, - улыбнулся Файтер. - Я отбиваюсь. Я хочу вам внушить, что некоторые машины уже вышли за рамки усилительных приставок к человеку, что они стремятся занять особое место в нашем обществе. - Внушать ты умеешь, это правда, - сказал Уондеринг. - Ты мощный суггестивный генератор - вот что я скажу. Такие, как ты, могут высветить прекрасное будущее, но могут и прожечь страшную дыру в наших бедных мечущихся душах... Но мы опять уходим в бесконечную дискуссию. Хватит! Давай-ка сюда экземпляры своего доклада, Джим. Файтер замешкался. Последние слова произвели на него сильное впечатление. - Мы оба неплохие провидцы, Джим, - засмеялся Уондеринг. - Ты ведь никому не передавал материалы для публикации, ты боялся поставить своих близких и друзей под удар ведомства Сэма, верно? Ты, глазом не моргнув, рискнул своей жизнью и карьерой, чтобы предупредить человечество о близкой опасности, и рискнул человечеством, чтобы уберечь дорогих тебе людей... Прекрасный монолог для философской мелодрамы, а? Особенно если добавить, что это типичный пример интеллигентского бунта... Но у меня нет повода для такой декламации. Я уверен - ты вычислил мой приход. Ты знал, что Боб и его команда без меня не обойдутся, а я не обойдусь без приключения, связанного со спасением твоих материалов. И мне приятно, что при составлении такого блестящего прогноза ты не мог воспользоваться услугами эвроматов... Файтер покорно пошел к столу и извлек оттуда две папки. Древний Фил аккуратно уложил их в портфель и прикрыл сверху одним из выброшенных проектов. - Так-то! - назидательно сказал он. - Вот я прикрываю твою "Модель красной черты" очень любопытным проектом. Называется "Лунное око". Наш верный спутник превратят в сплошной всеволновый телескоп... Неплохо, а? Теперь дай мне микрокассету... Файтер так же покорно подошел к стене и извлек маленький пакетик из-за ложной панели. - Молодец, парень, - похвалил Уондеринг. - Я боялся, что ты не догадаешься сделать микрокопию. И я тоже не дурак. Он извлек из кармана конверт с пластырем и расческу, подошел к зеркалу и аккуратнейшим образом поместил микрокассету под своим великолепным париком. - Мы здорово играем в шпионов, а! - весело выкрикнул Уондеринг. - Только отдирать эту штуковину будет больновато... И последнее - скажи-ка мне адрес своей семьи, ты ведь и не думал гонять их по заграницам. - Это просто не удалось бы, - ответил Файтер, делая запись на квадратике самостирающейся бумаги. - Не такие уж они великие конспираторы. Их сцапали бы в первом же отеле... - Я так и думал. Но лучше всего, если они не будут метаться по дальним родственникам, а поедут ко мне. В моей огромной берлоге-одиночке их никто не найдет. И я думаю, они скоро возвратятся в этот дом. Если твой доклад будет обнародован, Боб и его команда не станут с тобой воевать. Они попытаются обратить все к своей пользе. Может, Боб и впрямь ударит по ракетно-ядерным магнатам. Я уверен, в данный момент он уже ищет новую опору в электронных концернах, обещая фантастические заказы для расширения эвропрограмм. Он мастер переориентации и большой реалист, наш Мудрый Бобби. Так что не отчаивайся. Завтра тебя могут пригласить на место этого неврастеника Джи-Пай. Будет забавно... А пока - всего тебе наилучшего, великий шантажист... 10 Фил Уондеринг бодрым шагом вышел из комнаты, но в садике файтеровского коттеджа появился разбитый жизнью старик. Он по-черепашьи медленно доплелся до своей машины и кряхтя залез на заднее сиденье. Он не удивился, заметив в углу Стивена Шедоу, а рядом со своим водителем - незнакомого задумчивого парня, жующего резинку. Он только кивнул Тени президента, кивнул и пригладил искусственную шевелюру. - Дело дрянь? - заботливо спросил Шедоу, когда машина тронулась. - Он вас очень расстроил, да? - Дело дрянь... - прокряхтел Уондеринг. - Он велел послать всех вас к чертовой матери, впрочем, и меня тоже, если это кого-то утешит. И ваши проекты его не очень волнуют. - Неужели? - небрежно бросил Шедоу и протянул руку к портфелю. - Отдайте-ка мне этот портфель, мистер пророк, я ведь вчера еще все понял. - Не надо, Стив, - с неподдельным отчаянием прохрипел Уондеринг, - не делай этого. Я не хочу умирать подлецом в глазах Файтера. Он действительно передал мне два экземпляра доклада, но пусть они хранятся в моем доме, Стив. Я не пущу их в ход, даю тебе слово, а других у него нет. Но если ты заберешь их сейчас, Файтер решит, что я был в сговоре с вашей командой... - А это так и есть, Фил, - жестко сказал Шедоу. - Нельзя всю жизнь прожить без команды, и мы не прочь взять вас в свою. Считайте, что вам без всякого лишнего шума удалось провернуть серьезное дело. И мы этого не забудем. Давайте портфель, не отбирать же его силой... Уондеринг рванул дверцу, пытаясь выпрыгнуть на ходу, но жующий парень молниеносным броском руки пригвоздил старика к сиденью и при этом остался таким же жующим и задумчивым. Машина затормозила, а вслед за ней притормозил и висевший на хвосте черный лимузин с двумя пассажирами. - Извините, Фил, - сказал Шедоу, - мы боимся за вашу жизнь. Вы уже не в том возрасте, чтобы бегом уходить от агентов Сэма. И скажите спасибо одному из них, что вы живы... И отдайте мне бумаги. - Ваша взяла, - прохрипел Уондеринг. - Отпусти меня, парень, мне надо принять таблетку. Парень отпустил, не теряя, впрочем, невозмутимости. Отпустил и стал выбираться из машины. - Так бы и сразу, - ободряюще улыбнулся Шедоу, принимая портфель. - А теперь, Фил, мы покинем вас, нам будет удобней уехать на другой машине... Счастливо оставаться! "Вот так и выигрывают будущее у дерьмовых пророков, - думал Шедоу, устраиваясь в черном лимузине и нежно прижимая к себе портфель. - Даже смешно. Жаль, что всю эту историю нельзя рассказать Мэри, она бы до упаду хихикала. Стивен Шедоу спасает отечество! Жизнь за Президента! Нет, оно и вправду смешно - я облапошил этих двух умников, как пару слепых котят... Пожалуй, скину-ка я по дороге сопровождающих, не то Сэм вообразит, что он тоже участвовал в моей операции..." Далеко позади осталась медленно ползущая машина Уондеринга. Древний Фил откинул голову на подушки, склонив ее чуть влево, чтобы не ощущать инородное тело на затылке. Он откинул голову и закрыл глаза, с трудом сдерживая слезы - недопустимую слабость, признак окончательной никчемности. Хотелось выть, стонать и захлебываться слезами от того, что впереди остается так мало, что не будет больше на Земле чистой магии пророчеств, не втиснутых в аналоговые фильтры этих проклятых, мерзких, опасных и все-таки неизбежных эвроматов... Минск, 1984