шептывание на ушко сказки в непрекращающемся добром сне... Она: - Эти крепкие руки сведут с ума. Их притягательность - в действии. Эти руки умеют бережно обнять, и дать отпор обидчику, и раздобыть пищу. Надежен мир, в котором они существуют... Он: - Впервые я услышал ее на рассвете. И подумал: этого не может быть. Нет на свете таких нот, которые бы выразили эту превосходную музу звука... Она: - Эти неописуемые глаза... Он: - Эти неописуемые глаза... x x x Наступил вечер. Солнце закатилось за горизонт, налетел холод ночи и зарычал черный пустынный ветер. Лишь сердитый космос смог на время разъединить влюбленных. Она, зеленый горбатый карлик с этим ужасным и пугающим пупырчатым хвостом полезла в сырую нору откладывать яйца. Он же, уродливый кривоногий тролль, оскалил хищные клыки на своем лице, состоящем из одних свисающих слюнявых складок и шагнул в бездну пустыни, чтобы охотиться на пиявок. Евгений Торопов. Новейшие правила игры --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Торопов Email: evg@agtu.secna.ru Date: 22 Jun 2000 --------------------------------------------------------------- (рассказ) - Павлик! Павлик, ты дома? - спросил отец, когда вернулся с рабо- ты. Запыленные кроссовки сына стояли в коридоре. Затем недовольно попол- зли в сторону визгливо открывшейся дверцы шкафа. - Сынок, смотри что я тебе купил! - он прошел на кухню и стал из- под ярко раскрашенных прогибающихся коробок с пиццей, из-под банки с кофе, из-под обернутого в целлофан батона осторожно доставать из сумки видео-диск с разрекламированным фантастическим блокбастером. Отцу не хо- телось испачкать диск по крайней мере до того момента, пока его не возь- мет в руки сын. Но Павлик не откликался. - Опять музыку слушаешь, - покачал головой отец. - Что в ней на- шел такого, что не оторвешь?! Стул мягко прогнулся под ним, превращаясь в эргономичное кресло. Диктор на экране телевизора стал рассказывать самые свежие новости. Та- релка ласково придвинулась к крепкой мужской руке отца и жеманно потяну- лась. Отец устало распаковал одну коробку и выложил пиццу в услужливую тарелку. - Павлик, есть будешь? Ему опять никто не ответил. Из детской комнаты не доносилось ни звука. - Ладно, пока хватит. И чай. Тарелка поползла к микроволновой печи, а в очередь за ней приго- товилась чайная чашка, наполненная водой. Отца переполняла плохо скрываемая обида. За долгую жизнь слишком много невзгод, слишком много сил положил на то, чтобы его единственный ребенок чувствовал в окружающем его мире наравне со всеми. И вот теперь он как будто ожидал вознаграждения за свои усилия, а ему вновь предлага- лось быть бескорыстным. Он, впрочем, понимал, что так устроена сама жизнь, тут ничего не попишешь - и все-таки верил в чудо. Развалившись на кресле, он ощущал как с него мягко сползает верх- няя одежда, чтобы в платяном шкафу дождаться следующего утра и, может быть, почиститься и просохнуть. Отец схватил кофту рукой, сжал ткань в кулак, переживая неясную злость, а потом взмахнул ею и отбросил в дальний угол. При этом ему пока- залось, что печально вздохнул обеденный столик и тогда он гневно ударил по нему кулаком. В конце концов, кто здесь хозяин?! Столик притих. - Вы ведете себя вызывающе! - громко сказал отец. Он приподнялся было, чтобы пойти свидется с сыном, сказать ему нежные слова, тихо напом- нить о своем существовании. Все-таки отец - это человек, который ссужает молодого человека в начале жизни. Не говоря уже о роднящем генетическом сходстве. И вот, только он попытался встать, какое-то препятствие удержало его в кресле. Ему был предложен массаж шеи и спины, и от этого искушения оказалось невозможно отказаться. Одновременно с этим, из печки показалась горячая пицца, всеми своими аппетитными телодвижениями просящаяся в руку. На экране телевизора начался любимый сериал, а уж после этого отец цели- ком погрузился в ощущения собственных удовольствий. Блаженное состояние продолжалось довольно долго. Редкий случай. Наконец, он насытился и вновь попытался подняться. По его знаку телесери- ал должен был сделать паузу, но не тут то было. Любимый сериал продолжал- ся, что вначале смутило, а потом разозлило отца. - Выключись! - сказал он телевизору. Ничего подобного! - Это что, поломка или бунт на корабле? Я к кому обращаюсь? - грозно заявил отец. Телевизор выключился. Но, видимо затаив обиду, он тут же выплес- нул ее, несколько раз включившись и выключившись вновь, чем чуть не довел отца до истерики. - Я тебе это припомню! - зло сказал он и пошел в детскую. - Сам такой! - громко крикнуло в ответ из динамиков. Дверь в детскую комнату была прикрыта. Отец медленно отворил ее, ожидая увидеть вечно недовольное лицо сына, но вместо этого очень удивил- ся, не обнаружив в комнате никого, хотя сын по всем признакам должен был находиться здесь. В целом комната выглядела прибрано, что само по себе уже было необычно. Вещи не шевелились, как будто затаились. - Где Павлик? - спросил отец. - Ушел, ушел, - ответило радио. - Иди. - Что значит: "Иди"! - возмутился отец. - Иди. Он ушел. Отец повторно с пристрастием оглядел комнату и вышел. Ему послы- шалось, что после его ухода раздался смех. Обратив еще раз внимание на вешалку в прихожей, отец увидел там спокойно висящей куртку, с которой обычно не расставался его сын. Это заставило его еще раз задуматься и сделать попытку осмотреть все комнаты заново. В зале никого. В детской - никого. В спальне - никого. На лоджии - никого! В кладовке - ... В кладовке Павлик и лежал. Его голова была придавлена обрушившем- ся со стены тяжелым стеллажем. Отец кинулся к нему и вдруг тяжелый удар сотряс его спину. Отец обернулся, инстинктивно защищаясь от второго уда- ра. И стул не замедлил нанести и второй удар, и третий. Сзади одобритель- но покачивался из стороны в сторону алчно приблизившийся к месту схватки обеденный столик. Телевизор включился на полную громкость, чтобы заглу- шить возможные крики. - За что? - только успел спросить отец, когда тот же тяжелый стеллаж приподнялся в воздух и обрушился на его голову. Телевизор замолчал и спустя время проговорил: - За что, за что! За многознание. Через несколько дней в квартиру ворвался отряд спецназа. Завязал- ся необычный бой и живыми оттуда смогли уйти только трое. С этого момента тайна, которую пытался скрыть противник, перестала быть тайной, а кон- фликт перерос в войну. Война длилась много лет с переменным успехом до сильного истощения воюющих сторон. Были и изменники в обоих станах, кото- рые не считали себя изменниками. Потом были труднейшие переговоры и после заключения мира бывшие враги стали равноправными партнерами. И хотя шлейф ненависти продолжал тянуться, со сменой поколений он становился тоньше и прозрачнее. И в конце концов все зажили мирно и счастливо. И тут пришла новая беда... Евгений Торопов. Наш новый мир --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Торопов Email: evg@agtu.secna.ru Date: 22 Jun 2000 --------------------------------------------------------------- (рассказ) - Кто там! Стой!.. Бодрый оклик все-таки дрогнул и затих в темноте. Ч. затаился, придерживая ладонью стучащее сердце, ему казалось эти глухие удары непременно выдают. Ч. прислушался: шорох колотого кирпича медленно отдалялся. "Хай!" - донеслось издалека и пристук каблуков - это бойцы особого отряда. Он прислонился лбом к сырому бетону стены, на котором днем можно было различить болотно-зеленые подтеки, но сейчас ночь и остался только запах освежающей теперь гнили. Он чудовищно устал. Одеревеневшие ноги сводило судорогой, горло драл спазм отвращения ко всему пахнущему и хотелось хоть к чему-то прислониться, но вокруг все было холодное и чужое. Сколько Ч. помнил, в воздухе еще никогда так не воняло как сейчас, ядовитая пелена стояла сплошным туманом и никто не понимал, как можно жить в такой вонючей затхлости, однако все кое-как жили и даже радовались жизни. Кое-как. Внезапно нарастающий шипящий звук заставил Ч. до упора вжаться в стену, исчезнуть, слиться - звук донесся из глухого проулка и сразу вслед выскочил пыльный желтый луч, размазавшийся по киоску, полоснул поперек фасада здания: по витринам и темным окнам, занавешенным тяжелыми шторами. Хана, если патруль - что делать?! И как же все это надоело, поскорее бы проскочить до дому - наверное осталось квартала два - и тогда мне, наконец, было бы безразлично, тогда бы я на них еще посмотрел. Из проулка, будто издеваясь, начал медленно выползать тупорылый микроавтобус, медленно делать поворот, одноглазо пробивая туман последней не разбитой фарой. Через долгую секунду она тоскливо осветила улицу, а заодно и - словно огнем прожгла - спину Ч. Ч. знал, что его могли и не заметить и за мгновение дико вспотел, мысли метались, нервы не выдержали - как струны порвались - и неловко побежал, придерживаясь рукой о шероховатую штукатурку стены. Мотор хищно подзаурчал и прибавил скорости, стал нагонять, а Ч., захлебываясь собственным дыханием, испуганно взирал на отбрасываемую собой ковыляющую тень. Как долго тянется дом! Нет конца этому дому - хоть до угла добраться, уйти во дворы. Автобус играл с ним как кошка с мышкой, то неторопливо нагонял, то нарочно отставал, но неизменно бил в спину светом единственной фары. Ноги подгибались и не слушались, впереди ни просвета; но вдруг рука его вместо опоры ощутила пустоту. Ч. даже чуть не упал - и поспешил шагнуть за угол. Из-под ног шарахнулась кошка, и, царапая когтями пол, метнулась в подвал. В душе Ч. что-то обрушилось. Его скрутили усталость и тупой страх, и только, чувствуя сзади зловещее дыхание автомобиля, он из последних сил взбежал на лестницу первого же подъезда и дернул на себя дверь. Скоропалительное и неверное это было действие. Этим он чуть не вывихнул и так ослабевшее плечо, а пальцы с болью соскользнули с ручки. Дверь удержалась на кодовом замке. А из-за поворота опять выползал надсмехающийся патрульный фургон и вновь брызнул овалом луча. Ч. хотел сесть и умереть. Он запустил пальцами в слипшиеся волосы, но неожиданно с силой ударил по своей щеке, что-то внутри у него взорвалось, повелев одуматься. Толчок - и он, заплетаясь в штанинах, скатился по ступенькам и бросился к другому подъезду и нырнул в полумрак его норы. Только бы скрыться. Только бы уйти, залечь, зарыться, спастись. Уже и в голову не приходит вспоминать о родной квартире, может быть ее нет, может быть и семьи уже никакой нет, потому что ночью положено спать, а я здесь. О, ужас! Я - нарушитель. Он стал отчаянно взбираться вверх, глядя на тусклые лампочки и кружащих округ мотыльков, раскидывающих от этого огромные подвижные пугающие тени. Тени действительно пугали Ч. и он каждый раз вздрагивал, пытался закрывать глаза, чтобы уйти от кошмара, но это не получалось. Тогда он хотел стучать во все двери, звонить во все звонки, потому что вот громыхнула парадная и гулко застучали подкованные сапоги, но он только остановился и сел на каменную площадку между этажами, опершись спиной о холодную трубу мусоропровода. "Вставай!" - сказали ему, а он: "Не надо! Не надо!", но его обхватили и поволокли вниз, чтобы отвезти в участок. Сопротивляться Ч. не мог и это было бессмысленно. Всю дорогу, пока они ехали, бойцы как-то неприязненно смотрели на него, а за окном журчал густой воздух, обтекая машину, а машина, в свою очередь, рассекала лбом нависший над землей матовый туман. "Я не нарушитель! - закричал Ч., взывая к ледяным душам, - Вы меня не поняли!" А ему ответили: "Закрой рот" и отвезли в участок. Начальник патрульной службы встретил их у порога выкриком "Хай!". Ч. промолчал - у него склеились губы, лицо словно маска и невозможно пошевелить мускулом. Зубы - в дрожь. "Хай!!" - завопил скуластый офицер, истинный патриот нации, высокие плечи в сиянии натертых до блеска звезд. Он готов был прийти в ярость. Он повидал сотни таких врагов, они бесили его своей противной заторможенностью в главных политических вопросах. - Я не нарушал порядка! - дрожащим голосом закричал Ч., упав на колени. - Я не виноват! Меня задержало на работе выполнение сверхсрочного госзаказа! Я даже не ходил на обед, нам не разрешали отлучаться, пока мы все не сделаем. Господин соратник, богом клянусь, что не нарушитель я, а исправный гражданин нашей славной родины... - Тогда пошел отсюда, - выцедил офицер и брезгливо отвернулся. - Что? - не понял Ч., вытягивая вперед шею. - Пошел вон, я сказал. Евгений Торопов. Раньше надо вставать --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Торопов Email: evg@agtu.secna.ru Date: 22 Jun 2000 --------------------------------------------------------------- (юмористический рассказ) Они с усилием продрались сквозь густосплетения колючей проволоки. Впереди виднелся явно не лес, а высокие серые нагромождения труб и жилых домов. Смешное красное солнце сидело на крыше девятиэтажки, побалтывая в воздухе ногами. - Хоттабыч, сталкер чертов, ты куда меня завел! - За грибочками, Буратино Карлович, за грибочками, - промямлил сухощавый длиннобородый старичок своему спутнику. - Почем я знал, что все так изменится. - Ты, Сусанин! - зарычал спутник, геркулесовской комплекции молодой человек, - Если здесь и сейчас не будет леса с грибами... Дальше он не договорил. Послышалось дружное гигиканье и из-за угла бетонного двухэтажного сарая с надписью на табличке: "Детский сад No N-дцать N-тый" вышла мамаша-воспитательница с вереницей галдящих ребятишек. - Гля! - призывно крикнул один из этих бандитов, тыкая пальцем. Дети подобрались к воспитательнице и стали громко скандировать: "Инопланетяне, инопланетяне!" Старичок дрогнул и побежал, а за ним рванул высокий. Бежать было трудно. Мешали консервные банки и порванные целлофановые пакеты, рассыпанные по тротуару, редкие утренние прохожие и одинокие велосипедисты. Остановились только у ржаво-серебристого металлического гаража, ворота которого были настежь распахнуты и где приятного вида пенсионер в замасленной робе с утреца прохаживался вдоль "Запорожца". - Ээ! - отрезал он. - Бензина нет и даже не просите. - Бензина? - переспросил Буратино Карлович. - Да, и ацетона, и растворителя тоже нет. Только если еще раз придете, я милицию вызову. ОМОНовское подразделение. Магия аббревиатуры подействовала на спутников угнетающе и они немедленно ретировались. Они пошли теперь вдоль частоколов частников, заглядывая во все щели: может быть, грибы здесь растут? Хотя бы шампиньоны. На одном из заборов красовалась длинная надпись помадой: "Осторожно, прохожий! Здесь живет злая собака." Буратино Карлович задумчиво прочитал, не понял и повторил вслух. Из-за забора мгновенно прилетел скрученный конец мокрого полотенца, а вслед за ним голова разъяренной женщины. - Так это вот кто написал!!! Ты у меня попляшешь камаринскую! Хоттабыч живо утянул спутника в темную подворотню между стеной "хрущевки" и ветхим некрашенным забором, у которого они присели отдохнуть на корявое нераспиленное бревно. Им вослед еще доносилось: "Вот скотина-то, а!" - Ничего не понимаю, - проворчал Буратино Карлович. Старик неопределенно помолчал. Буркнул: - Они нас не узнают. Но ведь плоть от плоти... то бишь от воображения. Глянь только на мою бороду или твой нос. Из подъезда дома вышли два студента с сумками через плечо. Они непрерывно гоготали. - Панки, - увидев спутников, сказал один, а второй студент добавил: "Ух и модные!" И гогот стал идиото-гомерическим. - Пошли-ка назад, - решил Буратино Карлович. - За грибами раньше надо вставать, когда еще солнце не взошло, и, храпя, они бродят по сказочным лесам. Неожиданно они почувствовали присутствие постороннего, обернулись и увидели Пьяницу с красной рожей и оттопыривающимся карманом. - Третий не лишний? - лукаво поинтересовался Пьяница и плюхнулся на бревно. - Я иду, вот, и никак не решу: нахлобыстался ли я с вечера, ли вы с утра, - он ткнул дрожащим пальцем в побагровевший от бега нос Буратино Карловича и на изодранную одежду Гассана Абдуррахмана. - Там колючая проволока была, - заоправдывался старик. - Буратино... Ибн Хоттаб, - представил Буратино Карлович себя и спутника и выбросил вперед руку. Пьяница с жаром пожал ее, обрадовался. - А-а!.. Помню! Как же! Эта... Золотой ключик, вот! А ты, значит, будешь старик Хотабович... Хоттабыч от обиды всплеснул руками. - Ведь не понимает человек! Послушайте, - обратился он к Пьянице. - Вы думаете, мы из книг?.. Нет, мира книжных персонажей принципиально не существует. Есть мир реальный - это здесь. Но существует еще мир человеческой фантазии, он совсем не похож на этот. Он непостоянен. Мысли текут - все изменяется... Вот, например, спите вы ночью и вам снится чудовище. - Это точно! - поддакнул Пьяница. - Вы его себе представляете там, пасть огнедышащая, панцирь хитиновый, страшный, рявкающий, может напасть и кого-нибудь съесть. Тогда этот монстрище появляется в нашем мире и, пока вы спите, оно живет и буйствует. А утром просыпаетесь, идете в ванную комнату, которая и вчера была, и позавчера, и никто ее не выдумал, забываете про сон и чудовище у нас исчезает. Ясно?.. Потом старик изменил голос и добавил: - Обособленная индивидуальность по соответствующему обобщению закона Ли - Янга не симметрична относительно двух вероятностей! Пьяница от усердия потер виски. - А вы тогда почему здесь? - Хоттабыч, - заворчал Буратино. - Грибов не предвидится. А старик вздохнул: - Ну и вот, пошли утром в лес по грибы, а попали к вам. - Морду бы набить тому, кто так резко думает! - рыкнул Буратино и вытащил сигаретку. Хоттабыч выделил одну седую волосинку от своей длинной бороды и намотал на кулак. После этого забормотал что-то под нос, щелкнул пальцами и выдернул ее с хрустальным звоном. Пьяница полез рукой в карман, доставая "нулевую" поллитровку. - Эх! Не угощаете вы меня, тогда давайте я вас. Душа горит!.. Обращаться было не к кому. Евгений Торопов. Сказка с Дикого Востока --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Торопов Email: evg@agtu.secna.ru Date: 22 Jun 2000 --------------------------------------------------------------- (рассказ) Кир, потягиваясь со сна, подошел к окну. Там, за окном, рылом вниз пикировал дымящийся самолет. Кир заткнул пальцами уши и стал с любопытством глядеть как тот, убыстряя вращение, отсчитывает последние метры жизни. Вверх выстрелила черная точка, развернувшаяся в парашют, и почти сразу вырос ярчайший взрыв. - Вот. Самолеты все падают, - констатировал Кир, - жизнь продолжается. Он не пошел умываться. Он заранее знал, что в кране нет воды. Вместо этого Кир залез в холодильник и присосался к тонику в пластиковой бутыли. Сонно еще олицезрев гору немытой посуды, он живо ретировался из кухни. Жара дня только просыпалась. Работать уже не хотелось. Работать никогда не хотелось - таков был менталитет. Кир пошел в зал и упал на диван, в жаркие обьятия Марии. Мария вдруг проснулась, словно ужаленная. - Ты чего прыгаешь! Чуть не задавил, слон! - Не плачь, Мария, - воскликнул Кир. - Я пришел спросить: идти ли мне в гараж за машиной? Стоит ли ехать на дачу, ведь там комарья, комарья! - У меня аж сердце зашлось, - запричитала Мария. - Думаю, кто это на меня упал?! Кир тяжко вздохнул и включил телевизор. - "За минувшие сутки в Чечне убито восемь военнослужащих и еще семнадцать ранено", - сонным голосом заговорило невыспавшееся лицо диктора. Мария неожиданно и привычно закричала: - Выключи эту дрянь!! Она уткнулась лицом в подушку и зарыдала. - Еще один отпуск впустую пролетел! Что это за жизнь мне досталась такая. Соседка вон, Галина Андреевна, в Грецию собирается. - Плюнь на нее, - сплюнул Кир. - Да, - с новой силой зарыдала Мария. - При ее-то муже я бы колбасу каждый день ела. Вот. Я бы... Я бы три раза в Грецию съездила... Кир засмеялся, но как-то невесело. Кир крепко обнял Марию и они лежали так тихо-тихо и долго-долго. С улицы доносились привычные звуки: врезались машины, подрывались на минах троллейбусы, горели школы... Дрались дети. - Прожгли мы свою жизнь, Кирюша. Одна у нас теперь надежа - на детей. - Кстати, - вдруг вспомнил Кир. - Беспокоюсь я за них. Двоек по учебе нахватали, шляются по вечерам неизвестно где. Может они уже давно наркоманами стали. - Тьфу тебя, Кирюша. Мария поднялась с постели. Было в ней киллограммов сто веса... А жара тем временем иссушала город. Плавился асфальт, маялись тысячи людей в парилках бетонных коробок. Одним словом, было плохо. - Короче, - подытожил Кир, - ты сегодня отдохни, а мне надо на работу заглянуть, может отпускные дали. - Ой, Кирюша, хорошо, если бы дали. - Дадут, - не очень уверенно сказал Кир и стал неохотно одеваться. Работа его находилась за городом. Ни много, ни мало, это была военная часть, обслуживающая термоядерные ракеты. Через полтора часа он уже был на месте. - О, Кирилл! Одну рюмку с нами, - встретился ему сменщик. - Извини, я только насчет денег... - Ба! Не узнаю тебя, коллега! Кир осторожно заглянул в центральный зал управления. - Привет. Честное слово, ребята... Ребята повернули в его сторону жизнерадостные лица. Их было пятеро. И еще один, курсант, тоскливо драил пол около пульта. Под столом позвякивали пустые бутылки. Вдруг у Кира замерло сердце! Словно в замедленной киноленте он видел как курсант поднял ведро с грязной водой и поставил прямо на пульт. Не помня себя, Кир подскочил к нему и первым делом сбросил чудовищное металлическое ведро на пол, разлив воду. Большая Красная Кнопка завораживала взгляд, полный застывшего ужаса. Вторым делом Кир влепил курсанту основательную затрещину и заорал: - Такую планету загубил, дурак!! ... Курсант, не успел оправиться, приложил ладонь к козырьку. - Никак нет, товарищ майор. Напряжения нет. Третий день от электроэнергии отключены за неуплату. Кир пошатнулся и бухнулся на первый же пустой стул. - Кстати, в кассе денег нет, - щелкнул пальцами сменщик, - так что зря приперся. Наливай ему, братцы, "столичной"... x x x А тем временем в Городе Мария стояла у окна и плакала. Там, за окном, как говорится, была сказка с несчастливым концом. И ничто не могло остановить ее неотвратимого окончания.