едели две. Как бы ты отнеслась к идее организовать нудистский пляж? Я присмотрела отличное место. - Дай подумать... Думаю это было бы замечательно. Но где? Здесь ведь кругом луга, все позаросло. - Такое место есть, только оно требует небольшой подготовки. Помнишь, если спуститься чуть ниже по холму, там располагается бассейн под открытым небом. Так вот, если расчистить его берег, вычистить дно, подогреть воду, то как раз и получится подходящий пляж. - Я предложу Всеволоду, поди он согласится. - Конечно согласится! там всего делов-то! Они тут же позвонили Капитану и, узнав что тот не слишком сильно занят, пригласили к себе. Капитан вошел как обычно: своим легким элегантным шагом, в чистой светлой рубашке с галстуком. Прежде, чем войти, он постучался. - Привет, девочки. Как настроение? - Замечательно, но может стать лучше и это зависит только от тебя одного. - Даже так? -- обрадовался Капитан тому факту, что еще кто-то в нем нуждается. Журналистка и Врач, иногда перебивая друг друга, рассказали Капитану о новой идее, способной по воплощении в жизнь растормошить, расшевелить и даже чуть сблизить членов экипажа. Капитан стоял, уперев руки в бока и внимательно слушал. Потом сказал: - Звучит заманчиво. Знаете, я сам лично займусь этим вопросом. У нас как раз остается второй вездеход и мы приспособим его к расчистке. Бросим на это дело всех резервных роботов. Единственное, чего я не смогу пообещать, это то, что вы уже сегодня вкусите прелести купания. - Жалко. Но мы попробуем как-нибудь пережить это печальное обстоятельство. Журналистка покинула их и пошла искать кого-нибудь еще, чтобы поделиться новостью. Но идя по коридору, она наткнулась взглядом сквозь прозрачную дверь на пустующий спортивный зал и на нее сразу нахлынули светлые образы Штурмана. О Штурмане она думала все время и особой связи со спортивным залом здесь не было. Так уж получалось... В этом зале тренировались все и редко бывало, особенно во время перелетов, чтобы он пустовал как сейчас. Журналистка открыла дверь и тихонько вошла внутрь. Она медленно пошла вдоль тренажеров, проводя по некоторым из них рукой. На пальцах оставался легкий слой пыли. Наконец, она не выдержала, переоделась в спортивную форму и стала тренироваться. В отличие от мужчин, она чаще прибегала к пассивной форме занятий - это были массажеры нескольких видов, которые не требовали от тебя изнурительного самоистязания, а в легкой, даже непринужденной форме возвращали тонус обмякшим, обленившимся мышцам, делали их вновь по всему телу упругими и сильными. Как следует поразмявшись, Журналистка скинула с себя всю одежду и вошла в душевую кабинку, где крепкие, щекочущие струи воды омыли ее уставшее тело, а нежные руки электронных манипуляторов терпеливо намылили и растерли кожу, избавляя от всевозможной мельчайшей грязи. Затем тело было осушено интенсивным теплым воздухом, а волосы на голове расчесаны и уложены в свежую прическу. Освеженная и окрыленная, она не вышла, а выскочила из зала и сразу же столкнулась нос к носу в коридоре с загадочным флегматичным Метеорологом. Загадочным он был в том смысле, что несмотря на долгое время работы в составе экипажа, Метеоролог оставался для всех загадкой. Он всегда был немного скрытен и даже отстраненно-холоден во всем, что не касалось работы, свои эмоции жестко контролировал и астронавты иногда ловили себя на мысли, что ничего о нем толком не знают. И вот сейчас, когда разгоряченная Журналистка налетела на него, он не сделал и малейшей попытки поймать ее в объятия или хотя бы отшутиться. Он просто хотел шагнуть в сторону с ее дороги, но не успел и тогда тихо произнес: - Пардон... - и только через несколько секунд, поняв что этого мало, добавил: - Куда так спешим? - Извини, Марсело, - воскликнула Джози и сделала движение рукой чтобы поправить сдвинувшийся галстук и лацкан пиджака Метеоролога, но тот быстро перехватил ее руку своей рукой. Они встретились взглядами. Журналистка, хорошо знавшая о своей молодой женственной привлекательности, по привычке хотела отыскать в его взгляде хоть краткую искру влюбленности, но сейчас там ничего такого не было и она наткнулась лишь на горделиво-скептическую усмешку. Метеоролог бережно отпустил ее руку, сам поправил свой галстук и произнес: - В самом деле, не будьте такими бесшабашными, а то расшибете когда-нибудь свой миленький носик. И уже хотел было пройти мимо, как остановился и, нацелив на нее указательный палец, сказал: - Кстати, Джозефин, на нас надвигается циклон, так что к вечеру или даже раньше нам может быть повезет увидеть настоящий дождь. - Правда? Как здорово! А дождь это что такое? Это не то, когда в душе такими капельками воды брызжет - нет? - Да. Что-то вроде уличного душа с большой рабочей площадью. Метеоролог кивнул ей напоследок и прошел дальше, а Журналистка вышла на улицу. Возле спущенного трапа грузового лифта два робота, словно из какого-нибудь детского конструктора, собирали вездеход, тщательно подгоняя элементы друг к другу. Она прошла к своему шезлонгу и выпила бокал свежеприготовленного коктейля. Делать было нечего и она надела наушники, заказала любимую музыку и легла на шезлонг, чтобы в удобной позе наблюдать за ведущимся вдалеке строительством Базы. И вначале она действительно наблюдала, но потом ее разморило и Журналистка незаметно уснула. Проснулась она от внезапного раската грома и звука частой барабанной дроби дождевых капель о ткань тента. Ей было холодно и она почувствовала как вся кожа съежилась от этого холода, а ноги непроизвольно подогнулись ближе к животу. В таком скукоженном состоянии она пыталась прогнать наваждение и вновь заснуть, но ей это не удалось, потому что непогода была явью. Тогда Журналистка быстро открыла глаза. Дождевые струи хлестали невпопад со всех сторон и брызги от них иногда долетали до оголенных лодыжек Журналистки. Время от времени били молнии, разрывая пелену дождя ярким светом и спустя короткое время докатывался грохочущий вал грома, заставляя астронавтку испуганно вздрагивать. Почти тут же под тент ворвался вымокший Энергетик у которого с волос стекали струйки капель и с ходу закричал: - Джо, поднимайся! Она недовольно посмотрела на него, словно спрашивая: "В чем дело? Почему ты беспокоишь меня этим громким криком?" - Какая-то авария! - вскричал Энергетик, хватая ее за руку. - Надо скорее укрыться в Корабле. - А Марсело сказал что это дождь... - Может быть, не буду спорить. Но этот дождь так ужасен! Повсюду вода - нам может быть даже нанесен ущерб. И они, держась за руки, побежали к открытому входному люку Корабля. В ближайшем окне-иллюминаторе Журналистка разглядела удивленное лицо Картографа. Вбежав внутрь, они остановились и отдышались. Оглянувшись назад, можно было увидеть как оставленные на улице брошенные впопыхах вещи нещадно заливало водой, однако роботы не прекращали своей работы. К ним навстречу вышел Метеоролог. - Промокли? Разбушевалась стихия. - Откуда она взялась? - раздраженно спросил Энергетик. - Кто? - Стихия! Метеоролог пальцем прочертил в воздухе эллипс в их сторону. - Вам надо переодеться, а потом пойдем обедать. Там я все расскажу. Но в столовой все собрались еще не скоро. То один, то другой подходили к выходу и глазели на косую шрапнель дождя, удивленно подставляли под нее ладошки. У порога отскакивающие рикошетом капли образовывали лужицу и робот-уборщик весь перенервничал, раз за разом возвращаясь к этому месту, чтобы навести чистоту. Он ведь не мог устранить причину этой натекающей воды, этого дождя. И потом, уже собравшись в столовой, долго не отходили от окон, глядя как взрывы молний на миг освещают мир за стеклом, а приглушенный обшивкой Корабля гром будоражит их сердца. Наконец, астронавты уселись обедать. Было очевидно, что настал коронный час Метеоролога - все зачарованно поглядывали на него, ожидая когда он начнет рассказывать. Метеоролог же особо не спешил и хотя прекрасно понимал, что все только и ждут повода накинуться на него с расспросами, неторопливо ел свое первое, а затем второе блюдо. Первым не выдержал Энергетик. - Ну? - напористо спросил он. Метеоролог оторвался от тарелки. - А что вы хотели?! Я не собираюсь отвечать за огрехи туземцев! А поскольку мое оборудование еще не заработало в полную силу, значит еще нет человеческой гарантии за благополучие климата, значит здесь может произойти что угодно. - Пусть происшедшее и неприятно, но мы вас не виним, Марсело, - сказал Капитан. - Тогда зачем эти оправдания? Метеоролог вскипел: - Это же не оправдания! Ведь моей вины нет - значит это объяснения. Тут вмешалась Журналистка и поддержала его: - Кто это вдруг решил, что происшедшее неприятно?! Было очень даже интересно. Тем более, Марсело, я прекрасно помню, предупредил меня насчет феномена, только я не придала должного значения его словам. Единственное о чем мы просим -- это рассказать побольше об этом таинственном явлении, как часто оно происходит, периодично ли, откуда в небе берется вода, известны ли науке занимательные истории, связанные с дождем, анекдоты и так далее. Вот я уже и микрофон включила, может быть мне удастся использовать рассказанную метеорологом информацию в своих репортажах о нашей экспедиции на Глорию и тогда весь Космический Город узнает что творится на самой границе человеческих владений. Хотя я прекрасно осознаю, что за многие десятилетия благополучия изменился сам характер людей и теперь большей благосклонностью зрителей пользуются как раз не криминальные и не катастрофичные картинки, а наоборот, подтверждающие незыблемость достигнутой стабильности, равнопоступательности общественного и научного прогресса вперед. Но в данном случае, полагаю, раз глорианская база еще нами не освоена, то рассказ о климатической неустроенности не вызовет у зрителей отторжения, а может оказаться даже любопытен. - Так, так, - сказал Энергетик. -- Ага! Но почему я посчитал, что дождь является последствием какой-нибудь аварии в управлении климатом у туземцев? Мне трудно отказаться от первого впечатления, а теперь мне уже приходит в голову и та мысль, что дождь мог быть вызван на нашу базу целенаправленно. Вредительски. Это ведь возможно, Марсело? - Да, это несложно при том уровне развития, который мы допускаем для глорианцев. - Вот! А это уже чем попахивает? Провокацией, враждебностью и ксенонетерпимостью. - Ну ты, Патрик, до чего договорился! -- воскликнул Капитан. -- Это очень сильные слова и их быть может преждевременно применять в данном случае. Давайте лучше послушаем профессионала. - Да, давайте меня послушаем, - улыбнулся Метеоролог, успевший за время разговора доесть второе блюдо и принявшийся за мороженое с шоколадом и фруктовый коктейль. -- Одним словом, во-первых, я решительно отвергаю все нападки на себя. Во-вторых, что касается возможности аварии, высказанной Патриком... Энергетик при упоминании его имени самодовольно, если не сказать злорадно ухмыльнулся. - ... то данный вариант исчезающе маловероятен. Я не знаю какой технологией пользуются глорианцы -- во всяком случае наша аппаратура, разработанная не то чтобы даже гигантами типа "Дженерал Электрик", "Сименс" или "Asean Brown Boveri", но и более слабыми, отстающими по качеству продукции конкурентами, прежде всего гарантирует абсолютную, не менее чем троекратную (как это и принято везде в космосе) надежность. А пока у нас нет оснований думать, что у глорианцев это не так. Теперь, в-третьих, о высказанном Патриком предположении о специально устроенном туземцами климатическом катаклизме в виде дождя на нашу базу... Энергетик вновь в душе залюбовался собой -- какой он эрудированный, высказывает цитирующиеся идею за идеей -- и даже с надеждой взглянул на Журналистку. - С этой версией чуть сложнее. Как я уже сказал, дождь организовать довольно просто, но одна мысль вертится у меня в голове -- зачем? - Правильно! Как передовые представители, мы находимся под протекцией всей необъятной человеческой мощи, - воскликнул Капитан, - одной миллионной части которой хватит чтобы сокрушить любую вздорную планету! - Всеволод! -- недовольно пробурчала его жена. -- Сколько раз я тебе говорила быть выше низменных дрязг и мелочных проблем. Будь терпимее, снисходительнее, соблюдай, наконец, свое достоинство! Капитан сжег ее взглядом, но ничего не произнес в ответ. Каково ему было чувствовать себя, когда собственная жена как ребенка отчитывает в присутствии всего коллектива. Впрочем, Ирочке, тем более еще состоявшей в ранге относительно красавиц и относительно умниц можно было быстро простить и не такое. И Капитан простил. - Так вот, - после паузы продолжил Метеоролог. -- Возникает резонный вопрос "зачем?" им может быть нужна такая провокация? Предупредить нас о своем нежелании контактировать и сотрудничать? Прозондировать нашу ответную реакцию и возможные последствия от противостояния? Короче, этот вариант сам по себе довольно нелеп, но от него нельзя отмахиваться просто так. В данный момент он находится вне моей профессиональной компетентности, но в конце концов к этому вопросу еще можно будет вернуться впоследствии. - И осталось последнее возможное объяснение, - напомнила всем Картограф. - Причем самое наинелепейшее! Последнее объяснение предполагает вообще отсутствие у глорианцев как таковой климатической регуляции, по крайней мере в том месте, где мы находимся. - Без комментариев. Это даже трудно вообразить, - развел руками Капитан. -- Скажите как специалист, Марсело, разве такое вообще возможно? Наступила пауза. Потягивая коктейль через трубочку, Метеоролог возвел глаза к потолку. - Да, - наконец вымолвил он. -- Принципиально это возможно... Но тогда что мы должны подумать о глорианцах, коль скоро у них не дошли руки до благоустройства собственного климата? А? - А вдруг им это не нужно, - медленно проговорила Журналистка. -- Вдруг они настолько непохожи на нас, что... - она замолчала. - Фантастические версии мы не рассматриваем, - строго отмел Капитан и после этих слов разговор вскоре перетек в другое русло. Но пока они обедали, дождь кончился и из-за облаков выглянуло прежнее ласковое солнце. Члены экипажа высыпали на улицу, дабы лично удостовериться в том, что в связи с атмосферным катаклизмом не произошло никаких отрицательных последствий и не было нанесено никакого материального ущерба. Это оказалось в точности так -- за исключением быстро высыхающих луж на поверхности площадки и вымокших тентов, что скорее можно было отнести к моральному ущербу, никаких других последствий люди не обнаружили и поэтому довольно скоро вернулись к своему прежнему -- вряд ли легкомысленному, скорее обычному и нормальному расположению духа. И чтобы уж подвести окончательную черту под сегодняшним происшествием, закрыть этот вопрос, Метеоролог сказал: - Вот погодите, позвольте только достроить метеорегулирующую станцию и тогда-то уж мы не будем ни от чего зависеть. Наша база будет "под колпаком" абсолютной, фирменной гарантии. И ему легко поверили. Однако наивно было бы полагать, что экспедиция "Глинки" обошлась всего одной неприятностью в день, тем более на такой -- что теперь уже не вызывало никаких сомнений -- и настолько неустроенной планете как Глория. Неприятности накатывались морскими волнами, одна за одной, но не слишком часто, чтобы только суметь огорошить астронавтов, но не напугать их. Спустя непродолжительное время после обеда, у экипажа вновь появился весомый повод собраться всем вместе. Вышло так, что Капитан вздумал проверить накопившуюся за последние пять или шесть дней почту. Он послал запрос в Космический Город на готовность принять пакет информации и в ответ получил столько корреспонденции, что просто не смог не сообщить всем об этой новости. Почти каждому члену экипажа пришло по несколько писем, а также в целом на Корабль поступило почти семь десятков электронных газет и журналов. Разумеется, большинство из них были присланы бесплатно, точнее за счет информационных агенств в качестве рекламных экземпляров. Но это не имело особого значения. У Капитана приятно защемило сердце от этого весомого напоминания, что никто из них не забыт обществом, не брошен на произвол судьбы, не оставлен один на один с неизведанными трудностями. Они всего лишь отправились в краткосрочную командировку и скоро благополучно возвратятся назад. И никто из людей не смог отказать себе в немедленном получении этого нежданного подарка, каждый немедленно нашел свободное время, вынес на улицу личный "экран" из своей каюты и разлегся в удобном шезлонге под автоматически раздвигающимся и располагающемся в оптимальном положении тентом, чтобы ознакомиться с письмами друзей и последними известиями. Состояние безмерной эйфории прервал сигнал видеофона и Капитан сразу подумал о группе, уехавшей на вездеходе полтора дня назад. И действительно, звонил Штурман. Его лицо выглядело каким-то растерянным и Капитан недовольно нахмурил брови. Несмотря на то, а скорее тем более что он был основным ответственным лицом Корабля, ему совершенно естественно не нравилось, когда на него ни с того, ни с сего сваливали неприятности. - Здравствуй, Всеволод. У нас Сергей умирает, - в лоб врезал Штурман. - Что-что он делает? -- не сразу понял Капитан. - Умирает. Мы пришли к такому общему выводу. Капитан спиной почувствовал, как к нему сзади подошли любопытствующие астронавты и присматриваются к разговору. - Постой, - сказал Капитан Штурману. -- Что-то я так и не разберу толком. В чем выражается его умирание? И скажи сразу -- это не розыгрыш? - Всеволод, только спокойнее! Мы и сами тут все перегрызлись из-за этого Сергея. Он тоже хорош гусь -- полез купаться в никому неизвестный канал и хотя точно не установлено по этой или нет причине (а по какой же еще!), но только с самого утра он начал кашлять, из носа беспрестанным потоком текут густые сопли и он как-то странно стал говорить - не говорит, а хрипит. И с каждым часом все хуже и хуже. От него жаром прет как от масляного радиатора. Мы поехали было дальше -- но куда там, человек на глазах чахнет и все стонет, стонет. Денлать нечего, развернулись и на всех парах мчимся домой, может быть бортовой медосмотр что подскажет. - Хорошо, мы вас ждем. Ну-ка, дай мне самого Инженера... Пока там перемещалась камера, Капитан обернулся и увидел, что рядом с ним собрались все члены экипажа, до этого преспокойно читавшие свои газеты. - Он умирает? -- шепотом спросила Картограф. -- Ни разу не видела как умирают. Интересно. Пускай расскажет что он чувствует. - Всеволод, - позвал хриплый до неузнаваемости голос Инженера. - Привет, Серж, - с трудом пересилив себя, улыбнулся Капитан. -- Как самочувствие? - Хрр. Плохо, - прохрипел Инженер. -- Не знаю что происходит, какое-то недоразумение. Я ведь еще молодой, чтобы уходить в мир иной. Я ведь этого еще не хочу... Как у вас там дела? - Прекрасно, Сержик! Мы все тебя любим и ждем, - прокричала из-за плеча Капитана Журналистка. - Сергей! -- сказал Капитан. -- Хоть нам и любопытно узнать какие ощущения ты испытываешь, однако, зная как тебе сейчас тяжело, не будем слишком утомлять. Держись молодцом! Приедешь, Ирина и мы все что-нибудь придумаем. Давай. - Пока, друзья! Будь я в порядке, всех бы прям взял и расцеловал. Хрр. Они в последний раз взглянули на опухшее, обложенное несколькими мокрыми полотенцами явно нездоровое лицо Инженера, ослабевше лежавшего на всем заднем сиденье вездехода и камера вновь вернулась к Штурману. Врач немедленно успокоила Штурмана, а затем попросила позвать Ксенобиолога, которая могла быстрее сообразить в подобных вещах и, посоветовавшись с Сизифом, на основе имеющихся симптомов, сообщила ей что они могут предпринять для облегчения положения больного и какие лекарства из аптечки пока могут ему дать. После сеанса связи с вездеходом и такой печальной новости, почти никто не смог вернуться к разбору почты. Врач пошла подготавливать в своем кабинете медкамеру. Опечаленная Журналистка пошла прогуляться куда глаза глядят. Метеоролог и Энергетик вернулись к своей работе. Капитан, наткнувшись взглядом на второй вездеход с прицепленным бульдозерным ножом и двух бездействующих роботов, вспомнил о своем обязательстве обустроить пляж и вплотную занялся этим делом, проработав до позднего вечера. Прежде всего он проделал дорогу до самых зарослей, растущих по эту сторону озера и чтобы не удлинять путь до естественно открытого пространства почти на целый километр, решил проделать в зарослях просеку прямо здесь, напрямую. И пока роботы занимались этой трудоемкой работой, срубали атмосферные регуляторы и отвозили в сторону, он проработал план еще предстоящих работ: выровнять берег и очистить дно озера, воду профильтровать и немного подогреть, выложить проделанную до озера дорогу плитами, а на берегу придумать какой-нибудь настил, чтобы было приятно лежать -- да хоть насыпать тот же песок, который можно достать со дна озера и провести его обеззараживание с помощью кварцевания. После того, как план был подробно составлен, оказалось что, как Капитан и предполагал, работы не так уж много и ее вполне по силам закончить к завтрашнему вечеру -- при условии, конечно, что роботы будут работать усердно, без взбрыков и без остановок. Глава VII Досрочное возвращение экспедиции. Инженер временно выходит из игры. Один из роботов выходит из строя. Пляжный сезон. Схватка с чудовищем. "Кто-то побывал на Корабле в наше отсутствие!!" Они вернулись грязные, уставшие - и безмерно радостные. Нет, конечно же по поводу болезни Инженера ими была внесена определенная доля печали в общий котел, но радость от самого факта возвращения из этой "дурацкой и бездумной поездки по буеракам", как выразилась Ксенобиолог, невозможно было скрыть никакой маской печали. Ведь они вернулись к родному и понятному образу жизни, словно какой-нибудь шарик на резинке возвращается к отпустившей его руке. Это было закономерно. И все же, дележ впечатлениями и сопереживания были на какое-то время отодвинуты в сторону, чтобы прежде всего решить проблему Инженера. Передвигаться сам он уже мог лишь с большим трудом и тогда, взяв под мышки с обеих сторон, его отвели в медицинскую кабинку в его личной каюте. Что означает сказанное сейчас "не мог идти сам"? Ну конечно же, он мог идти, если бы пересиливал свое ослабленное болезнью состояние. Однако Инженер, впервые в своей жизни столкнувшийся с серьезным недугом, не был готов к нему психологически и испытывал теперь некое подобие шока, сковавшего его и волю, и самостоятельность. Каждый из остальных астронавтов также сталкивался с подобным в первый раз, однако они чувствовали, что Инженеру крайне нужна помощь и поддержка и они, по мере возможности, старались предоставить ему это. Медицинская кабинка как всегда обстоятельно обследовала состояние организма Инженера, проанализировала результаты и, оказав первую медицинскую помощь, выдала ожидаемую всеми рекомендацию -- поместить больного в медицинскую камеру. В отличие от кабинки, предназначенной только для частого профилактического осмотра, медицинская камера должна была проводить оптимальное лечение до полного выздоровления пациента. Она представляла собой небольшую герметичную комнату с кроватью и столиком, откуда никак невозможно было выйти до полного излечения. Камера действовала в автономном режиме, обеспечивала пациента только тем, что считала необходимым, назначала лекарства, от принятия которых в точный срок никак нельзя было улизнуть. Одним словом, создавала довольно жесткие условия, целиком направленные на решение единственной задачи - как можно скорее вылечить пациента. Инженер находился в подавленном состоянии и на его слабый протест: "Может не надо" никто не прореагировал. Его провели в кабинет Врача, куда выходила единственная дверь медкамеры, а затем и в саму камеру, которой через Сизифа были уже известны результаты диагностики Инженера и она просчитывала курс лечения. После того, как Инженера уложили в кровать и за астронавтами защелкнулась дверь, программа лечения немедленно стартовала и ее уже нельзя было отменить. Никаких контактов с больным не допускалось, за исключением видеофонной связи и поэтому получалось так, что Инженер на время как бы выпадал из коллектива. Осознавая это, а также то, что их товарищ находится под самой надежной опекой, остальным астронавтам ничего не оставалось, как отставить в сторону беспокойство о больном и вернуться к своим делам, что они тотчас и сделали. Тем временем наступал глорианский рассвет и прожекторы на стройплощадке постепенно тускнели и гасли один за другим, заканчивая теми, которые освещали самые затемненные места. Штурман по приезде чувствовал себя разбитым. Но стоило ему принять душ, освежиться, надеть чистую одежду, пообедать свежей горячей пищей, как все отвратительное состояние как рукой сняло и у него даже возникло желание поработать, принести пользу, чтобы наверстать несколько бесцельно (ну, не совсем бесцельно, конечно) потраченных дней. Подходящая работа нашлась и Штурман, немного переоборудовав вездеход на котором они приехали, стал помогать Капитану делать пляж. Такая работа оказалась ему по душе, потому что конечная цель была вполне и достаточно быстро достижима и, без сомнения, полезна. Штурман был уверен, что следует идти именно таким путем для удовлетворения возникшей потребности, чем тем, которым необдуманно пошел Инженер и поплатился за это. Вдвоем дело пошло бойчее. А на Энергетика, напротив, навалилось очередное несчастье. Он словно бы сгущал несчастья вокруг себя и делал это нечаянно и с пугающей легкостью. А в этот раз произошло вообще что-то невообразимое - поломался один из роботов, работавших под его началом. Поломки роботов в обычных условиях являлись чрезвычайно редким событием и даже у бывалого Энергетика такое происходило прежде всего единожды. Когда он пошел инспектировать подходившую к самому концу - до окончания работ оставалось не больше суток - сборку энергостанции, он не сразу заметил ЧП. Издалека казалось, что все три робота работают в нормальном режиме. Энергетик подходил все ближе и у него вдруг стало закрадываться подозрение, что один, ярко-синей расцветки робот, находившийся на карнизе нижнего яруса конструкции, слишком копошится. Энергетик некоторое время просто стоял и смотрел на него и в какой-то момент с удивительной ясностью обнаружил, что этот робот занимается черт знает чем. - Эй, Синий! -- осторожно позвал он, но робот никак на это не отреагировал. Энергетик в сердцах топнул ногой и полез к нему по лестнице. Так и есть, Синий целеустремленно закручивал до упора один и тот же винт, затем выкручивал его, повертев в руке, снова вставлял в паз и закручивал и так повторялось без конца. - Тебе что, урод, делать нечего? - закричал на него Энергетик и опять робот никак не прореагировал. Это было уже совсем плохо. Тогда астронавт вынул дистанционный пульт управления и вообще отключил Синего, а затем вновь включил, чтобы перезагрузить операционную систему робота. И на пульте почти сразу загорелась красная лампочка неисправности. На экран посыпались десятки ошибок и в какой-то момент загрузка вообще прекратилась. Теперь стало очевидно, что робот неисправен и Энергетик, безуспешно попытавшийся испробовать робота в разных функциональных режимах, бросил эти попытки и насовсем отключил его. Робот был неисправен до такой степени, когда человек своими силами и знаниями и оперативно не мог устранить неисправность. Энергетик почувствовал досаду. Досаду вообще: и на себя, и на стечение обстоятельств, и на жизнь. Ну почему именно у него все валится из рук? Ведь ни у кого ведь не валится! Убедившись, что аварийный робот закреплен двумя страховочными тросами, он с помощью крана опустил того на землю. Потом поправил усик телефонного микрофона и, может быть немного нервничая, с дрожью в голосе сказал: - Капитан! У меня тут робот сломался. - Хорошо, Патрик, сейчас подъеду. Он подъехал минут через пять на вездеходе, вылез и подошел к Энергетику, задумчиво сидевшему на земле возле неподвижно лежавшего Синего. - Перезагружал? - спросил Капитан, отлично понимая, что Энергетик не станет звать помощь просто так, не перепробовав все возможности. Энергетик сердито кивнул. Потом спросил: - Ну и куда его? Тут поблизости нет ни мастерских, ни приемных пунктов подержанных вещей, ни даже самых обычных утилизаторов! Что нам с ним делать? Капитан подумал. - Ну во-первых, у нас нет запасных блоков, потому что из запасных блоков мы собрали резервных роботов и они сейчас в работе. Во-вторых, как ты, Патрик, правильно заметил, поблизости нет утилизаторов, а оставлять его здесь валяться было бы форменным безобразием. Мы ведь культурные люди и не будем мусорить где попало. Остается одно - отвезти этот хлам на Корабль и бросить в грузовой отсек. Вернемся в Город, тогда разберемся. - Как скажешь, - сказал Энергетик. - Ты начальник, тебе виднее. Они подняли довольно тяжелого Синего за руки и ноги и забросили в багажник. Капитан тут же уехал, а Энергетик вернулся к своей работе. Во время второго обеда, когда весь экипаж собрался вместе, Капитан сообщил радостную весть. Они со Штурманом доделали пляж и теперь его можно опробовать. - Есть! - вскричала Журналистка. - Как здорово! - Молодцы, мальчишки, - похвалила даже скупая на похвалы Ксенобиолог. - Мы его обязательно сейчас же опробуем. - Сейчас же? - пробурчал Энергетик. - После обеда, разумеется. Патрик, что с тобой? - У него робот крякнул, - кивнул Капитан. - Но ты, Патрик, не расстраивайся. Резервные-то теперь освободились и ты можешь ими воспользоваться. - Их тоже можно ломать? - попытался мрачно пошутить Энергетик. - Если сумеешь. Кстати, по приезде надо уточнить, не стоял ли он еще на гарантии? Но страховку в любом случае получим. Итак, после обеда состоялось событие, которого ждали с огромным нетерпением - открытие пляжа, а, следовательно, и купального сезона. Вначале кое-кто предложил было доехать до бассейна на вездеходе, но в конце концов решили прогуляться пешком по вновь проложенной дорожке, а вездеход загрузили всем необходимым, как-то: раскладными столиками, стульчиками, шезлонгами, полотенцами, огромным количеством еды и пустили его следом за собой. - Вот это совсем другое дело! - восхищался Метеоролог. - Цивилизация! Вот если бы так стало везде. - Нас слишком мало, чтобы переделать так много, - резонно ответил Капитан. Журналистка не верила своим глазам, настолько все изменилось с того первого дня, когда она здесь побывала одна. Тогда здесь была непролазная чаща, какие-то переплетения, первобытная дикость, грязь. Сейчас она шла по пристойной ровной дорожке с высоким ровным бордюром по бокам и лишь за этим бордюром начиналась та самая чаща. Дорожка (а точнее коридор-просека) идеальной прямой пролегала в рощице и полого спускалась к выровненному, засыпанному дезинфицированным песком пляжу. Правда, цвет этого песка оставлял желать лучшего, был каким-то подозрительным, грязно-коричневым, но что такое подозрительность, когда ты всю жизнь чувствовал себя в безопасности. Ведь не станешь же изменять привычке по пустякам. В общем говоря, место всем понравилось, а Геолог даже нашел его живописным. Они повытаскивали из вездехода, которому для того, чтобы развернуться, пришлось выезжать к самой воде, весь свой скарб и портативную мебель и разместили все это по бережку как кому было удобно. Картограф первая скинула свою одежду, уже начинавшую стеснять ее от накопившегося нетерпения, и ее заразительному примеру тотчас последовали остальные и сразу ринулись в воду, кроме, пожалуй, благоразумного Геолога, который вспомнил что где-то в вездеходе лежал мяч и полез его доставать. Вода была удивительно мягкой и теплой. Они плавали и плескались, веселились и загорали на расстеленных полотенцах, играли в мяч и потягивали прохладную газировку, и чувствовали себя совершенно безмятежно. После последних дней, проведенных в каком-то стягивающем напряжении, такой безмятежный отдых был крайне полезен и необходим. Штурман с грустью и чуть отстраненно бросал взгляды на свое растущее брюшко. Он вдруг обнаружил, что по прилете на Глорию перестал регулярно заниматься спортом. Однако при сравнении с другими, да хоть с тем же Метеорологом или Энергетиком, сравнение оставалось в его пользу, что его совершенно удовлетворило и больше он к этому вопросу не возвращался. Но совсем другие чувства, чувства светлой радости и завороженного восхищения вызывало любование прекрасными телами женщин. Штурман еще подумал: есть не так много вещей в мире, которые были бы лучше вещей, сделанных человеком. Одно из них было женским телом. Но он тут же предостерег себя от абсолютных суждений, потому что в данном случае мог быть и даже точно был необъективен. Но здесь уже играли роль совсем другие факторы, неясные по природе и зыбкие для понимания. Он глубоко вздохнул. О какой это неясности и зыбкости идет речь? Звучит словно какое-нибудь оскорбление. Ведь затрачено немало людского времени и усилий, чтобы разрешить все проблемы, развеять все туманности, ан поглядь нет. Но стоп, это ведь зона разрешенной зыбкости, область, которую по взаимному умолчанию решено было оставить в первозданном виде. Заповедник зыбкости. Неразрешенность некоторых вопросов оставлена для создания элементов игры в межличностных отношениях. Чтобы уж не было слишком просто и скучно. Да, женщины бесподобно красивы. Причем каждая по-своему. И молоденькая, играющая образ самой невинности и неопытности, Картограф. И чуть смуглая, цепкая, словно дикая кошка, внешне всегда самодостаточная Ксенобиолог. И добрая, душевная умничка Журналистка. Штурман еще раз вздохнул, пригубил сока и пошел искупнуться. Ветра почти не было и спокойную воду тревожили разве что веселые блики солнца и рыхлые волнышки, создаваемые другими купальщиками. Все астронавты плавали превосходно. Несмотря на то, что в Космическом Городе плавание в бассейне было достаточно дорогим удовольствием, в нем обычно себе не отказывали. "Доплыву ли до середины озера?" - спросил он сам себя и, ничего не ответив, медленно поплыл вперед, загребая воду вытянутыми узкими ладонями. С каждым взмахом руки перед его глазами стали возникать яркие образы, увиденные как будто чужим взглядом и он сразу догадался даже - чьим. Взглядом Инженера, переплывающего канал. Раз за разом он ставил себя на его место и каждый раз мелькали картины с одним единственным исходом, что он тонет. Что он тонет, выбившись из сил где-то как раз в середине пути, в самой глубокой точке и на самом удаленном от берега расстоянии. Что он тонет, нечаянно угодив в коварный водоворот. Даже что тонет оттого, что какие-то мерзкие существа хватают его за ноги холодными конечностями (ластами? щупальцами? пальцами?) и с диким гоготом с вырывающимися наверх стаями пузырей, увлекают его в черную пучину. И в то же самое время, возвращаясь к реальности, он не мог пересилить этого влечения вперед и просто повернуть назад. Ему казалось, что он не может допустить своего малейшего поражения перед ничтожнейшей преградой. Ничто не сможет помешать ему покорить пространство водной глади и доказать неоспоримое преимущество своей мощи, упорства, целеустремленности... - Людвиг! - Людвиг, сзади! Обернись! - услышал Штурман выкрики своих товарищей и только это одно смогло вывести его из галюциногенного ступора, он нехотя обернулся и увидел как неподалеку от него на воде держится мяч, а астронавты на берегу нетерпеливо ждут его возвращения, а также, по возможности, чтобы и Штурман включился в их игру. Штурману ничего не оставалось делать, как оправдать их чаяния и он быстро поплыл к мячу. Журналистке, напротив, хотя в целом всем было довольно весело, наскучило играть и она отошла в сторону и легла на покрывало, выставив нежные груди навстречу солнцу. Солнце поджаривало, усиливая какое-то непокидающее чувство тревожности. Несколько раз она переворачивалась то на живот, то снова на спину и под палящими лучами совсем расслабилась и даже чуть не уснула. В какой-то момент что-то пробудило ее и, дернувшись, она приподнялась, опираясь сзади на локти, а затем совсем встала и из-под непроходящей сонливости начала снимать на видзио своих беззаботно отдыхающих друзей. Потом они снова купались, и снова загорали, и снова ели, и снова играли в мяч. Спустя часов пять или шесть после прихода на пляж, это буйство отдыха надоело, видимо, уже всем и кое-кто от безделья начал заниматься совсем уж откровенной ерундой. Так, например, Метеоролог стал дразнить собаку палкой, а потом закидывал палку далеко в воду, науськивая пса бежать за ней. Кант подскакивал к воде, но, словно обжегшись, резко тормозил, и, оглянувшись назад, вдруг замечал в руках Метеоролога новую палку и радостно бежал к нему обратно. И только после того, как жена Капитана произнесла вслух: "Я устала!", все потихоньку начали закругляться. Журналистка бросила свою одежду на кресло вездехода и заявила: - А я так пойду, в Корабле переоденусь. - Я тоже, - поддержала ее Картограф. Астронавты собрали все свои стульчики и покрывала и вразвалочку двинулись к Кораблю. Журналистка с удивлением обнаруживала, что продолжительный отдых ее основательно изнурил и морально готовилась к тому, чтобы по приходе на Корабль немедленно завалиться спать. Они шли по дорожке с Ксенобиологом и Врачом и о чем-то лениво болтали. Впереди всех в одиночестве вышагивала Картограф и Журналистка бесстрастно, безэмоционально смотрела на ее упругие ягодицы, лишь отметив про себя заметно покрасневшую от загара кожу девушки, а затем вела взглядом по бордюру из термозитопены. Сзади о чем-то неинтересном балабонили мужчины и шуршали шины вездехода. В небе по слабо изумрудному фону плыла вата белых облачков. Стояла тишь и гладь, и даже ветер куда-то запропастился. Вдруг Кант ощетинился, зарычал и с лаем стремглав кинулся вперед. В ту же секунду раздался вопль ужаса Картографа и когда Журналистка перевела туда взгляд, то прежде всего не поверила своим глазам. На спине Картографа, обхватив ее, словно рюкзак, несколькими гибкими плетьми висело выпуклое мохнатое грязно-коричневое существо, отчего Картограф, не переставая, истошно вопила. "Какая наглость!" - успела подумать шокированная Журналистка. Мужчины опомнились и поспешили на помощь. Тем временем в отчаянные крики Картографа проникли нотки озлобленности и Журналистка увидела, как, исхитрившаяся каким-то образом снять туфлю с ноги, Картограф бьет этой туфлей из-за плеча по мохнатому телу безобразного и нахального существа. Кант, яростно подпрыгивая, старался цапнуть прилипшее существо за одну из плетей и в какой-то момент ему удалось, вобрав в свою пасть густую шерсть, вцепиться в нее зубами. Существо, наверное расчувствовав резкую боль, раскрутило одно из своих щупалец и, крепко обхватив им туловище собаки, с легкостью оторвала ее от хватки, оставив в пасти Канта клок шерсти, выдранный вместе с куском кожи, а затем пару раз мощно хватанула его головой о твердое покрытие дорожки. Кант, как-то сразу обмякн