ких покоев. Доспех на распялке, еда и питье на столе, журчание воды, крутой пар из большого деревянного чана... Молча склони- лись прислужники в однообразной серой одежде. - Довольно. Не сдвинусь с места. Хватит мною играть. Гори огнем ваша злосчастная страна Мо, и Книга Судеб, и все ваши долбанные секреты. Он остолбенел, как бы втянутый в стену. - Что, негоже меня силком на подвиг гнать ? Прислужники как один вдруг очутились на коленях и немо за- мычали. Продавец снов отлепил от гортани непослушный язык. - Вы мне можете не верить, добрый мастер Атарикус,.. - Ни единому слову, предатель... - ... и я никого не предам, ежели скажу, что и этот ваш порыв предопределен. В книге Судеб он наречен Последними Сомне- ниями на Пороге, они раскрывают новые грани благородной души вашей, вы ведь все-таки человек, смертный, и тем величествен- нее... И все же заплел он мне уши паутиной пустых льстивых слов, и, взывая то к судьбе, то к совести, то к славе, он вел меня как куклу, как дракона, дергая поочередно за эти призрачные ни- точки... - А затем рыцарь свершил омовение по большому чину... - и я покорно полоскался попеременно и в бадье, и в бассейне талой воды. - А затем рыцарь вкусил плодов земли Мо, и возрадовалось его сердце... Естественно, ведь я предвкушал окончание дурацкой церемо- нии. А то бы мне радоваться с одной перемены жесткой козлятины, пастушьей лепешки с сыром, да кислого напитка, который по недо- разумению считал себя вином. О, скудная фантазия пророков ! - ...Поднесли ему доспехи дивной красоты и крепости неска- занной, и добрый Атарикус оборотился из агнца во льва, и зады- шал столь неодолимой угрозой, что не смели смотреть на него... "...без смеха" - мысленно поправил я, подозревая затаенную издевку в размеренном речитативе продавца снов. Но лица, обра- щенные ко мне, отражали только постное благоговение, приличес- твовавшее совершаемому обряду. В книгу Судеб за все века никто так и не удосужился внести мои мерки. Я болтался между броневыми пластинами словно гнилое ядро в скорлупе ореха, они гнули меня долу и резали щиколотки и ключицы острыми краями. Я покраснел от натуги и злости на ста- рый текст. Проплыло, пересылаемое из рук в руки, мое - наше с Этери- ком - копье, и я вознамерился было насечь на нем новый крестик. Но в клетке насаженной на меня брони было трудно даже просто дышать, а тем более - неодолимой угрозой. Наконец меня повлекли на подвиг, за вытянутую руку, как слепца. В самом устье нового темного коридора я воспользовался случайной заминкой (копье уперлось в шов между плитами и зас- тряло поперек прохода) и набрался сил шепнуть главному предате- лю: - А кто обещал мне талисман ото сна ? - Неужели вы поверили этой байке ? - возмутился тот шепо- том же и продолжал бубнить - ...и долго, восхищенные, вглядыва- лись они в непроницаемый мрак, поглотивший исполинскую фигуру героя. Но лишь звон шагов доносило эхо...Эхо-оо. Недолгое время меня сопровождали его назойливые завывания и неясное шевеление теней на близко сведенных стенах туннеля. Потом нагнал гул от захлопнутой двери. Я бездумно и слепо побрел вперед, каждым шагом насилуя се- бя, копье волочилось и скребло по каменной крошке. В сплошной черноте я поминутно спотыкался об округлые переходы пола в сво- ды, и сам казался себе затерянным в лазе гигантского червя, проевшего путь сквозь камень. Один крутой поворот привел меня в бессильное бешенство. Ломая ногти, я освободился от латных ру- кавиц и долго и бестолково рвал с шеи дребезжавший шлем. Но за- пор держал его сзади. Уж и привалиться к стене нельзя было, я бы соскользнул на пол и вряд ли встал снова. Отдышавшись, я со- образил предварять дорогу копьем, отстукивая пустоту между сте- нами. Не хватало только колокольчика... Чувство времени напрочь отпало, и годы и годы неровно я ковылял и все реже водил копьем из стороны в сторону. И не сразу понял, что вес доспехов сходит с меня, а впере- ди колышется красноватое пятно. Что меня окружил рой случайных звуков, вобрал в себя, и они рождались одновременно, как бы в сферу заключая мой слух. Ближе, ближе багряные блики. Я незаметно возбудился до дрожи и поймал себя на том, что брови напряглись и распахнули глаза до предела. Пологий правый обвод стены был отрезан цельным едва выпуклым зеркалом, в его пурпурном свечении отзывалось расплы- вавшимися образами каждое мое движение. В нем шествовал мой двойник, в сочетании багровых и черных оттенков, и копье у него в руках колебалось серой струной. Дракон подумал, и его мысли вспыхнули в моей голове, как человеческая речь, разносимая ветром. - Привет тебе, добрый Этерикус, Этерикус Магнус ! Ты при- шел отлучить меня от жизни ? - Мы с тобой обречены, мастер Дракон. И я, и ты отныне су- ществуем неразделимо.Так написано в книге Судеб. - Я пишу ее. Эту книгу. Ты ее сейчас увидишь. Не бойся. Я был уже не в состоянии бояться. Мягкий поток приподнял меня и повлек вдоль переливавшегося зеркального зарева. Он мол- чал, и я не трепыхался в его бесплотной длани. Коридор струил- ся, и раздваивался, и снова кружил. Неуловимо быстро пол сме- нился чисто рубленными ступенями. Мои кованые подошвы проноси- лись над выемками, истертыми в них посередине. Лестница привела в пещеру, очевидно освоенную людьми. На пюпитре черного дерева покоилась стопка больших медных пластин, подобранных по формату, как грузные листы библии. На твердь ме- ня опустили со всей осторожностью, однако с размаху, и колени невольно подогнулись. Медь рдела, будто расплавленная неощути- мым жаром драконова бока. Магии его света недоставало на все глухие уголки пещеры. В них таился мрак, обманывал глаза. - Нет, твои глаза хороши, добрый рыцарь. Тотчас от светоносной стены протянулись тонкие лучи и сош- лись в том углу, на подобии закутанного в плащ человека, как мне почудилось сперва. Каменный узкогорлый сосуд, покрытый гру- бой резьбой, был наполнен водой до края. Из него крестом торча- ла простая рукоятка меча с золоченой шишкой на конце. Без пят- нышка ржавого на ясном широком лезвии, уходившем в воду, меч казался велик, но не чрезмерно. Три моих ладони охватили бы ру- коять всю. - Вот и твой меч, меч Этерика. - насмешливо обронил Дра- кон. - Это не вода ? - Нет. И не масло. Это горный уксус. Его выжимают по кап- лям базальтовые пласты, медленно сминая друг друга. Глупые люди верят в его губительность для заклятых предметов. Твое копье - оно не дергается больше в виду зловонного монстра ? - О дьявол ! Я только сейчас осознал правоту его слов. - Так ! Но чары, закалившие этот вот меч, не так легко смыть. Даже вымочить. Даже за пять веков. - Триста лет, мастер Дракон. - Не перечь мне, дитя. Ведь это я перевел тебя через горы, вызвал, создал нового Этерикуса. Здесь, в тесной норе, жрецы царапают стилосами мягкую медь. Мной вдохновенные, они ведут погодные записи на тысячу лет вперед. - Ты тоже играешь мной. - Я говорю только правду. Увы, столь страшна моя подъемная сила, что в моем несчастном погребении она переродилась в дар предвидения и магии. Отчего все взбунтовалось во мне ? - Ты возомнил о себе, дракон ! И ты смертен, хоть и велик. И я знаю все о твоей подъемной силе. Ты надуваешься горючим па- ром легче воздуха, и он возносит тебя, как на болоте выбрасыва- ет пузыри из жижи. Уменьшается тяжесть на каждую долю твоего тела. Это высшая механика, но она доступна человеческому разуму ! - И уж конечно, ежели я тебя по косточкам разберу, о чело- век разумный, и по долям крови и мяса, а потом соберу вновь, не погрешив ни на волос, ты восстанешь из мертвых ? Нет ? А уловлю ли я твою бессмертную душу в реторту, и сумею ли после вдохнуть ее в тебя, бездыханного ? Все ли вы знаете о мире, в котором ты живешь, мастер Этерик ? - Я не тот, кем ты меня называешь. Я живу и умру под своим честным именем, пускай не таким громким. Он помедлил и спросил, запинаясь через слово. - Ты ...отрекаешься от... своего имени,... рыцарь ...Эте- рик ? - Меня зовут мастер Вилл из Бэнтам-Хиллс. - Ты забыл о пророчестве ? Ты отрекаешься от своего имени ? - Я сказал. - И в третий раз спрашиваю тебя, мастер, каково имя твое ? - Я не Этерик, хоть и пришел, чтобы убить тебя, мастер Дракон ! - Он пришел ! - протянул он на длинном выдохе, и почва и камень, облекавшие его плоть, вступили в волнообразное движе- ние, долго не затухавшее. Я не удержался на ногах, и лишь на четвереньках выдержал попеременные толчки с разных сторон, спиною чувствуя, как рас- шатываются надо мной глыбы величиной с добрый колокол. Но бьюсь об заклад, ему тоже пришлось несладко. Если б водоворот мыслей смятенного чудовища, охвативший меня, был так же реален, как любой шепот или крик, звон или грохот, для возникновения коих потребно физическое усилие, то, думаю, камни бы уж точно посы- пались, а достойного мастера Вилла убило бы еще раньше, словно ворону над людным ристалищем. Потом стало тише, чем в снежной яме. - Эу ! - робко позвал я, не поднимаясь с земли. - Я готов. Пауза. - Да, теперь я должен тебя научить, как покончить со мною же. Проклятая жизнь. Слушай, мальчик... Да встань ты с колен. Противно предаваться такому растяпе. Вставай, вставай. Я встал, копье так и осталось подле, ненужное и мертвое. - За тысячу лет моего заточения три рыцаря, принимавшие прозвание Этерикус Добрый, пытались избавить злосчастную страну Мо от моего ига. Они были бесхитростные дракоборцы. Испытав удачу в родных местах, они уверовывали в старое предание и сле- довали ему во всем. Ты мог стать четвертым. Пора было кое-кому напомнить, что сфера моего дара намного шире, чем бредни их давнишнего пророка. - Ну и как ты притянул меня из-за гор ? Симпатическая ма- гия ? Из такой дали ? - Я редко применяю эту мою силу. Пресветлый король и так делает все, чтобы мои предсказания совершались. - Не понял. - Ну, мало ли у него шпионов во внешнем мире ? И если б только их. Но это неважно. Как-то в праздную минуту я решил сам определить знамение моей гибели. Разумеется, это знание я пере- писчикам не передал. Меня умертвит Этерикус, который трижды от- речется от своего имени. - Да ведь это просто совпадение. И ты так сразу сдаешься, из-за такой малости ? - Я достаточно послужил року, чтоб склониться, едва он обозначит свое явление. Я весь в твоей власти, мастер Вилл с Петушиной Горы, или как там твое настоящее прозвище. Я невольно рассмеялся. - Ну сейчас я тебя задавлю голыми руками. А потом года два буду скитаться по темным штольням, пока не найду твою голову и не взберусь на нее в знак преславной победы. - Это просто. Ты возьмешь меч Этерика в том углу и крест-накрест взмахнешь им в воздухе. Потом скажешь "Мертв", и я окаменею. - Освободишься от долгого рабства. - Шиш цена такой свободе ! Я хочу вечно лежать здесь и прозревать мир вокруг, его прошлые и будущие картины. Я хочу ощущать мое тело, мой хвост, недвижный, но живой, мой. В моло- дости я упивался силой, когда я парил над мирным морем, в нем вздымались высокие волны и тянулись ко мне языками пены. Одна моя лапа накроет целый приход, мое огненное дыхание способно испепелить маленькие горы, которые ты видел... - Кто заточил тебя, мастер Дракон ? - Я не смею сказать... Кончай со мной, скорее, не то я бу- ду малодушно умолять тебя о пощаде. Не тяни, будь ты проклят, мелкий клоп. - Видно я проклят как раз, если тут надо мной все издева- ются, даже ты, моя предреченная жертва. Сколько же мне брести еще от выбора к выбору, где силы взять и веру ? Он со стоном вздохнул. - О господи ! Теперь он будет философствовать до утра! - Уже ночь ? - Глубокая. - Ты видишь все отсюда, все сразу? - Могу, но не все и не сразу, конечно. - Что будет, если я тебя не убью ? - Вздор. - А если я взмахну крест-накрест и крикну "Жечь его огнем" ? Я при этом потаенно смерил взглядом размеры необычных но- жен. - Злобный муравей. Ты думаешь, я единожды проникал в тайну моей смерти ? Будь покоен, ошибки нет. - Попробуй еще раз, но с другого боку. Вдруг я сам не за- хочу тебя убивать ? Уйду восвояси, по-тихому, и никто никогда не узнает про Этерика, который отрекался от своего имени ? Дракон ни мысли не проронил в ответ. В пещере стало тем- неть. Только отдельные красные сполохи пробегали все реже по чернеющему фону. Тяжесть доспехов наваливалась на меня. Я при- нял целиком голод и усталость, копившиеся незаметно. Мне не хватало воздуха, спертого толщей времени и камня, к ногам прильнул холод и последовал выше. В полной темноте я упал наземь и закричал через смертель- ную слабость, - Драко-оон ! Он вернулся очень вовремя, приподнял меня мягким теплым невидимым крылом и озабоченно подумал, - Вот новости. Что бы я делал теперь с твоим трупом ? Я блаженствовал. - Что будет, ты узнал ? - Я не могу понять. Я бессилен. Там какой-то страшный барьер, и большой. Это мне не по зубам. Никогда так не бывало. Я не хочу. Что ты наделал. Мне страшно. Я не знаю, что будет. Прошу тебя, исполни свой долг. Не нарушай цепь Судьбы. Тогда хаос, распадется все. - И смерти ты более не боишься ? А что же цепь Судьбы, что станется с нею, когда исчерпаются твои записи на тысячу лет вперед ? - Это уже не наше дело. Ты верно сказал, мастер, мы с то- бой, ты и я, лишь рабы провидения, их у него довольно и без нас. Так или иначе, будет, как решат Вершители Судьбы, и никто им не помеха. - Никто, кроме жалкого клопа, вроде меня, если я откажусь выполнить мой долг перед ними. А моя воля свободна, и я не знаю других вершителей, кроме господа бога моего, и только он меня осудит по делам моим. Ни люди, ни драконы, ни судьбы страны Мо. - Вот, вот что пугает. От каких малостей зависит исход со- бытий. Сколько усилий потом надо извести, чтоб повернуть их по-прежнему. Годами исправлять одну оплошность. - Ты хочешь уверить меня, будто способен вмешаться в тече- ние жизни, повернуть ее так, как тебе вздумается ? - Как я предсказал. - Вот бред. Пускай ты маг, но ты не вездесущ. Поди сотри круги от камня, который в воду упал. Но ты ведь говоришь не о луже, о царствах, да, о внешнем мире ? - Чаще всего маг не действует, а советует. А исполнителей найдут. Вольных или невольных, купят на золото, на красивые слова, на страх. Как мне опустошить некий край ? Наверное, наш- лю орду язычников, или полчища саранчи, или опрокину на него с ясного неба пылающее море серы и смолы ? Или же слуги пресвет- лого короля на быстрых драконах в безлунную ночь пронесутся над городами и селами и сбросят на радость нищему люду вороха ста- рого, но крепкого еще платья ? А потом черная зараза охватит ту землю, от края и до края, и сын не подаст руки больной матери, и жених - невесте. А то еще неведомо откуда прибредут бойкие проповедники и посулят рай на земле, поругают чужеземных свя- тош, и готово. Шайки головорезов грабят, жгут и оскверняют - и все во имя божье, союзника и соучастника каждого из них. Все это назовут войной за веру, великой, очистительной, истинно на- родной, и только немногие мудрые из жреческого сословия страны Мо будут знать правду, а многие подданные пресветлого короля - ее крупинки, и я... - Да веруют ли они во Христа ? - Веруешь ли ты во Христа, мастер Вилл ? Тотчас с губ моих сорвалось, будто отдельно от меня, "Credo in domine...", но он продолжал, - Ты, обученный убивать мирных летучих тварей, одаренных - пускай не в полной мере - речью и разумом, как и твои соплеменники, которых Он завещал тебе любить паче себя самого ! - Что ты мелешь ? - Ты бы уничтожил их всех - гордых детьми матерей, и самих детенышей, и любящих отцов - всех до единого, ради почестей и богатства, ради славы среди твоего лживого, трусливого народа. А когда соперник не по силам тебе, ты взываешь к своему богу или обращаешься к козням, достойным сатаны. - Скольких безвинных загубили твои любящие отцы, пожгли, и подавили, и растерзали ! Я, не раздумывая долее, подбежал к каменному кувшину и протянул руки. Только протянул. Меч сам взвился и, резко пере- вернувшись в воздухе, опустился и приник к моей ладони. Горный уксус брызгами разлетелся с лезвия. Его капли с шипением рас- творялись в белый пар. Я не чувствовал ни малейшего веса, тело исчезло, меч зас- ветился, обретая ореол голубых лучей, который разгорался яр- ко... - Почему же никто не удосужился рассказать тебе, что все эти чудища безраздельно повиновались людям - жестоким, глупым, честным, точно таким же, как ты ? Почему ты не знаешь, что и ваши светские и духовные владыки с ранних лет моего заточения и по сию пору ищут дружбы и службы пресветлого короля страны Мо, сиречь моей, вон сколько их сменилось, пресветлых, - ищут, а не полагаются на свою совесть, или разумение, и уж не на милость божью. Я хотел что-то крикнуть. Но судорога овладела моим горлом, я не мог развести челюсти, они дрожали, и зубы лязгали с гром- ким стуком. - Да по своей ли воле ты сам очутился в этом гиблом месте ? Кто был твой проводник в горах ? Почему отец Олорий с такой легкостью благословил тебя на невозможный подвиг, да еще в кон- це триместра ? - Отыди, Сатана. Отче наш, иже еси на... - Мы звенья одной цепи, мастер Вилл. И то, что ты меня принужден убить - случайность, неожиданная, невероятная, но и она согласна с тем законом, которому я служу. И ты послужишь. Да. Я вижу, я сумел тебя уязвить. Кончай со мной, ну. Не думай ! Я тоже устал от рассуждений. Не медли ! Чего ты медлишь ?! Я покачал мечом. - Не знаю почему, но я верю тебе, Дракон. - Потолкуй потом с пресветлым королем. Ты ему понравишься. Отчего-то мое существование стало тяготить страну Мо, хоть я не ем, не пью, не испражняюсь, и не испускаю вонючий дым, как сот- ни их печей на угле. - Элайя был прав. Не знаю, какому промыслу суждено править нашим миром, но в любом случае это бремя невыносимое. Дракон, Дракон, придет ли царство божие на землю ? - Я никогда его не провидел. Но вы еще пуще расплодитесь, научитесь лучше убивать и отречетесь ото всякой веры. - Ну да, верно, чего еще могут желать Дракон и Хозяин его ? - Он и твой Хозяин ! Имя его неизреченно ! - Нет ! Отныне я сам себе господин ! Будь Он Дьяволом, будь Он Христом или Магометом, но ежели это по Его воле куется драконами и людьми вечная цепь над миром, то я проклинаю Его власть ! И я - малое дитя человеческое, жалкий раб, открытый всем Его угрозам, - я сумею, слышишь, отринуть Его закон, Его порядок ! Вот посмотрим, как ужасен хаос, которым меня пугает Его прислужник... - Что ты бормочешь такое ? Приди в себя ! Ты кощунствуешь, мастер Вилл ! Мальчик, не губи себя, я забыл сказать, что... - А вот теперь ты станешь врать ! А соврешь ты себе, Дра- кон ? - Что ? Я провел мечом крест-накрест, и голубой ореол расширился и сомкнулся вокруг меня. Сияние в глазах моих, и его рукоять в моей руке ! - СВОБОДЕН. Наверное, меч распался чуть погодя, не то бы не быть мне живу. Меня в моем голубом коконе мгновенно выбросило до облаков и выше, и вмяло при этом, распластало, будто изнутри в скорлупу большого яйца. Словно сквозь редкую завесу бело-голубых искр я озирал страну Мо всю, как рисуют торговые пути на пергамене - линии дорог и пятнышки селений, горы вокруг, блестящая полоса Внут- реннего Моря. Дракон не сумел соврать себе, иначе бы он попытался спа- лить себя сам с хвоста и брюха, лишь бы не нарушилась цепь, о целости которой он так беспокоился. Мили и мили земли поднялись и опали, когда он вознесся из своей темницы, и точно пирамидой фараонов вспахало шумный каменный город и нависшее над ним плоскогорье с королевским замком. Одна громадная борозда поглотила все, долго еще не прекра- щалось движение вывороченных и разломанных скал, и долго вски- пали тучи песка и праха. Он пролетел дважды из конца в конец страны Мо, разминаясь, низко над землею, влача смертоносный хвост, убивая без счету коварных трусливых людишек и своих же нежно любимых сородичей. Я плавно приближался к заснеженным клыкам, черным пастям, бирюзовым ледникам, но все следил за ним, резвившимся в тесном кольце гор. Потом Дракон поднялся выше (я падал, падал, ветер загудел в ушах, голубые огоньки еле мерцали), перемахнул через дальний горный заслон и пропал над морем. А я вновь припал к жесткой груди земли. Последнее волшеб- ство сохранило меня от увечий. Козы прыснули во все стороны, когда я свалился прямо посреди кучи их. Я лежал, как упал, нав- зничь, захватывал большие пучки травы и рвал ее, а она резала мне руки. Я боялся увидеть хоть частичку пустыни, которая оста- лась после Дракона. Я не хотел видеть ничего. Но овчарка не да- ла мне пролежать бездумно. Ее лай временами заглушал грома, ро- котавшие в низинах. Быстро густели багровые сумерки. Маленький тусклый диск солнца в них казался ощипанным. По лаю меня разыскали пастухи, накануне перегнавшие коз на высокогорное пастбище. По всему, они не потеряли присутствия духа в самый разгар светопреставле- ния. До месяца мгла держалась над миром, было страшно холодно, мы берегли топливо и ходили за стадом. Простые, равнодушные лю- ди, они не утруждали себя пространными разговорами, и я не же- лал лучшего. Я истязался новыми сомнениями. Есть детская сказка. - Делай со мною, что захочешь, мастер Лис, но только, ради всего святого, не бросай в колючий куст терновника ! - Ага, мастер Кролик, ты сам назвал свою участь ! Почем я знаю, не лицемерил ли Дракон, настойчиво требуя, чтоб я его прикончил ? И тайно стремясь к свободе, которой я, ослепленный гордыней, его и одарил. Но постепенно бедная монотонная жизнь пригасила всякую ду- шевную боль. Я даже стал думать о будущем. Не тысячелетнем, на- сущном. Вот протянем как-нибудь зиму, накоплю припасов и от- правлюсь разведывать дорогу обратно. А куда мне идти ? Если во- обще цел внешний мир. В коллеж ? На мою далекую родину? Я чувствую себя не повзрослевшим в этой сумрачной стране, а постаревшим, но понимаю, что и это пройдет. Натура возьмет свое с течением времени, ведь главный смысл и оправдание жизни человеческой в том, чтоб жить как можно дольше, несмотря ни на что, наперекор всему. Пыльная пелена в небе истощается, и по ночам я выхожу смотреть на звезды. Глаза привыкают, я начинаю различать знако- мые сочетания и наблюдаю за тем, как стройно и торжественно ми- роздание кружится вокруг меня. Я стараюсь ни о чем не думать и ничего не вспоминать, и вот ко мне нисходит музыка небесных сфер, она звучит в голове, минуя слух, будто мысли Дракона снова оживают во мне. А иногда холод гонит меня с места, как я ни кутаюсь в старую овчину, и я встаю и иду к козам. Все одно заснуть не смогу. Я не сплю с той поры, как согнал Дракона. Похоже, что я действительно проживу на треть против положенного срока, а вот стану ли счастливее хоть на йоту ? Кто ответит мне ? 1987-1988