Хватит думать, - довольно нахально заметил Брусов. - Или сдавай, или отказывайся. - Действительно, думайте скорее, молодой человек, - присоединился Ростовцев. - Я сегодня и так четырнадцать часов на ногах. Антон протяжно вздохнул. - Что нужно делать? - Ну наконец-то. - Ростовцев легко поднялся и извлек из папки листок с заданием. - Вот, возьмите. Опишите эти уравнения на любом языке не ниже четвертой категории. Антон взял бумагу и быстро просмотрел задание. Уравнения были совсем несложными, их можно было элементарно обработать и на любительских макроязыках. Это было бы даже проще - там полно готовых элементов, из которых, как из кубиков, складываются программы. Но условие было жестким - не ниже четвертой категории. Это тоже казалось странным. - Садись сюда, - сказал Брусов, указывая на "Эверест". - Если не нравится, выбирай другую машину. - Не надо, - отказался Антон. - Достаточно этой. Он включил компьютер и попытался вчитаться в текст задания. Разные нехорошие мысли мешали сосредоточиться. Из всех имевшихся языков он выбрал "Аргумент" - у него была самая большая библиотека макрокоманд. Всякий раз, садясь за составление программ, Антон стремился придумывать что-то новое - просто так, для собственного удовольствия и самоутверждения. Однако сейчас фантазия отказалась работать, испуганно забившись куда-то в темный угол сознания. Антон довольно быстро набросал план программы, используя свои старые "фирменные" ходы и приемы, затем взялся за второе уравнение. Оба задания что-то мучительно напоминали, особенно второе - творческое. Антон попытался посмотреть на них как бы со стороны. "Составить алгоритм перестановки, когда случайным образом переставляются соседние элементы массива, затем через один, потом через три - и так далее. Любую ли перестановку сможет реализовать этот алгоритм?" Антон сообразил - задача решалась почти так же, как простейшая программа для подбора паролей. Как только он понял это, дела пошли гораздо быстрее - такая работа была хорошо знакома. Антон даже хотел войти через сеть в свою домашнюю Систему и вытащить несколько самодельных инструментов, чтобы справиться с заданием поскорее. Но вовремя опомнился. Ростовцев и Брусов тихо переговаривались на какие-то общие темы - кажется, они обсуждали новый сорт фаршированных макарон, недавно появившийся в продаже. Антону они не мешали и не торопили его. Однако спустя некоторое время экзаменатор посмотрел на часы и поинтересовался: - Как успехи, молодой человек? - Почти закончил, - ответил Антон. - Осталось только отладить и сделать оформление. - Не надо налаживать. - Он встал и подошел к столу. - Пожалуйста, уступите стул, я посмотрю. Антон не любил показывать черновики, но спорить не стал. Ростовцев лишь взглянул на текст и удовлетворенно кивнул. - Хорошо, - сказал он, вынимая листок свидетельства и подписывая его. - Экзамен принят. Теперь, с вашего разрешения, я вас покину, поймите меня правильно, целый день на ногах. Последние слова адресовались, конечно, Брусову. Тот встал и проводил гостя до двери. - Спасибо, Олег Модестович. Внизу зайдите к дежурному, вас отвезут домой на нашей машине. Антон неподвижно сидел, пытаясь понять, как можно принять такой важный экзамен, даже не запустив программу. Он знал, что Ростовцев - человек опытный и многое видит с первого взгляда, но превращать переэкзаменовку в какую-то фикцию... Раз на то пошло, мог бы и по телефону принять. "Молодой человек, как называется школьный учебник информатики?" - "Основы информатики". - "Спасибо, экзамен принят". Антон помнил, как последний раз какой-то старый гриб из окружной комиссии два часа пытался найти прорехи в экзаменационном задании. Очень уж ему не понравилось, что такой молодой человек имеет второй класс мастерства. - Ну все, - вздохнул майор. - Теперь мы будем смотреть, чего ты тут насочинял. Он сел за дисплей и принялся катать по столу шариковый манипулятор, производя с работой Антона какие-то неясные действия. Пока он занимался этим, в комнату вернулся Шевцов. - Ага, закончили. Ну и как? - Вот, смотрите, - ответил Брусов, слезая со стула. Шевцов прищурился, наклонившись к экрану, затем позвал Антона. - Подойди, я хочу, чтобы ты видел сам. Антон взглянул на экран. Там горели окна какой-то тестирующей оболочки. Не было никакого желания вчитываться в столбцы цифр и определений. - И что? - спросил он. - Не понимаешь? Это результаты стилистического сравнения того, что ты здесь сегодня написал, и двух программ, изъятых нами из глобальных сетей. С удовольствием тебе напомню, - Шевцов говорил иронично и довольно высокомерно, с видом победителя. - Два года назад службой электронной безопасности Министерства обороны в закрытой сети "Балтика-7" была обнаружена активная автономная программная единица, которая ломала пароли и портила защиту. Припоминаешь? Антона прошиб холодный пот. Он действительно припоминал. - Анализ показал, что программные модули, обнаруженные в той программе, использованы и в твоем сегодняшнем задании. То есть формально это означает, что незаконная программа-взломщик принадлежит, образно говоря, твоему перу. Не находишь, что это здорово смахивает на военный шпионаж? - Никакой это не шпионаж! - не выдержал Антон. - Просто у моей одноклассницы пропал в армии брат - писем от него не было, а на запросы никто не отвечал. Она попросила меня помочь, и я запустил в сеть эту "искалку". Оказалось, он лежит в фельдшерском пункте дисциплинарного изолятора с менингитом, а его лечат от воспаления легких. Если б я его не нашел... Шевцов остановил его жестом. - Не сомневаюсь в твоих благородных побуждениях, но проникновение в закрытую сеть - уголовное преступление. И мы обязаны принять меры, разве не так? Антон помотал головой, будто избавляясь от наваждения. Он не знал еще ни одного случая, чтоб кого-то наказали за такую мелочь. Ну почему эта напасть свалилась именно на него, а не на любого из сотен хакеров, которые ломают сети и делают на этом деньги?! - Но это еще не все, - печально улыбнулся Шевцов. - Шесть месяцев назад в глобальной сети "Интеграция" обнаружена программа для взлома графического мультиредактора "Супермодель". Редактор является интеллектуальной собственностью ростовской фирмы "Магнетик" и защищен четырьмя патентами. Программа-взломщик, как ты догадался, тоже твоего ума дело, это неопровержимо подтверждает анализ. - Ну и что такого, - сказал Антон, вспоминая, что действительно как-то раз изготовил такую штуку по просьбе своего приятеля из Махачкалы и отправил ему электронной почтой. - Мало ли что я ломаю в своей Системе, - продолжал он. - Это не преступление. Если надо, заплачу штраф. - Нет, - тихо усмехнулся Шевцов, переглянувшись с майором. - Штрафом ты не отделаешься. Программа обнаружена не в твоем личном сервере, а в глобальной сети. А распространение инструментов для взлома - уже уголовная статья, и ты знаешь об этом. Антон почувствовал удушье. Он понял, что его самым подлым образом подставляют. Но зачем?! Из всех хакеров он самый безобидный. За что прогневалось на него - слабого, незаметного и небогатого человека - такое могучее ведомство, как ЭКОПОЛ ? - Да за эти статьи уже сто лет никого не наказывают, - пробормотал он, пытаясь слабо сопротивляться. - Что значит "не наказывают"? - возразил Шевцов, обменявшись ироничной улыбкой с Брусовым. - Никто не отменял этого закона, хотя допускаю, что он несколько морально устарел. То, что мы порой сквозь пальцы смотрим на некоторые подобные нарушения, - так это лишь из-за нехватки времени. У нас полно и более серьезных дел. Однако данное преступление мы выявили и обязаны принять меры. Оставим бессмысленные споры. Закон известен, доказательства налицо. В любой момент тебе можно предъявить обвинение и возбудить уголовное дело. Тогда, конечно, прощай квалификация, прощай надежда на приличную работу и так далее... Антон вдруг понял, что Шевцов издевается. Он говорил эти прописные истины простым, ясным языком, разъяснял и разжевывал их сверх необходимости, а в глазах его стояла усмешка. Он что-то недоговаривал. И предоставлял возможность Антону самому догадаться, что именно. - По моим прикидкам, тебе грозит не меньше трех лет заключения. Поверь, в наших силах сделать так, чтобы суд отнесся к твоим проделкам с полной серьезностью. Ведь если покопаться, можно найти еще что-то, помимо этих двух несчастных "ломалок"? То, что ты сегодня учинил на рынке, - это, конечно, мелочь, но и ее можно представить, как, ну, скажем, воспрепятствование деятельности должностного лица. Это еще одна уголовная статья... "Посадить можно кого угодно, - устало подумал Антон. - И за что угодно. Но почему именно меня?" - Так, сегодня уже поздно, - продолжал Шевцов. - Ночь ты проведешь в изоляторе - вот постановление на задержание. Майор Брусов тебя проводит. А завтра придет следователь и расставит все точки... - Что вам от меня нужно? - решился спросить Антон. В глазах Шевцова блеснул интерес. - Ночь ты проведешь в изоляторе, - повторил он. - А завтра... Завтра поговорим. x x x Камера была самая обыкновенная. Без чрезмерных удобств, конечно, но и без грязи, вони и насекомых. Просто комната с голыми стенами. Антон неподвижно лежал на кушетке и смотрел в окно. Там была видна стена противоположного здания и кусочек неба. Ночью он не спал. Заснул уже на рассвете, а проснулся только днем. За все это время его ни разу не побеспокоили. Только сунули в кормушку блок пенопластовых коробок с едой. Казалось, либо его просто забыли, либо выдерживают, как коньяк, чтобы довести до нужного состояния. Состояние у него и впрямь было паршивое, что и говорить... Антон уже не сомневался, что ЭКОПОЛ ведет с ним какую-то игру. Можно предположить, что они хотят заставить его работать на себя. Но зачем? Связями в преступной среде Антон не обладал, внедряться и выведывать информацию не умел. И ничего толком не знал про теневой рынок и все прочее, что интересовало полицию. Ну, а стучать на Леденца мог и любой другой, без этих сложных процедур. На рынке очень многие держали "левый" товар и почти все друг про друга знали. Но даже если так, при чем здесь УЗТ? Может, им нужны его профессиональные способности? Тоже маловероятно. Антон отдавал себе отчет, что он далеко не гений, что таких полным-полно, и ничего не стоит найти приличного системщика, да еще и с хорошими рекомендациями. Сначала им владело любопытство. Потом стало преобладать уныние и страх. "Выдержка" в камере давала свои плоды... Принесли обед. Вновь потянулись часы одиночества и ожидания неизвестно чего. Антон пытался переключиться на какие-нибудь полезные или хотя бы нейтральные раздумья, но мозг сопротивлялся и упрямо возвращался все к тому же. Когда на улице уже стало темнеть, в коридоре раздались шаги и замок звонко щелкнул, открываясь. Угрюмый охранник с глыбообразной фигурой и непроницаемым лицом повел его по коридору, сцепив руки магнитной защелкой. Антону было дико осознавать, что на него - на него! - надели наручники. Место, в которое его привели, было уже настоящей комнатой для допросов. Голые стены, окошко, два стула и два стола, привинченные к полу. - Жди следователя, - соизволил объяснить охранник и закрыл за собой дверь. Ждать пришлось долго. Явно временем здесь не дорожили. А может, специально делали так, чтоб у Антона была возможность хорошенько испугать самого себя всякими догадками. Он успел подготовиться к тому, что сейчас придет скучный человек с чужим, казенным лицом, разложит бумаги или электронный блокнот, и машина правосудия начнет свою долгую обстоятельную работу. Антон ходил взад-вперед по комнате, пользуясь тем, что никто за ним не следит и не запрещает делать что вздумается. Потом дверь открылась, и вошел Брусов. - Скоро придет следователь, - сказал он, усевшись на стул и заложив ногу за ногу. - А пока мы можем немного поговорить. Ты не возражаешь? Вопрос был идиотский. Антон лишь вяло пожал плечами. - Я хочу сказать, - продолжал Брусов, - что закон, конечно, для всех один, но иногда для разных людей можно допустить разные толкования. Соображаешь? Мы можем найти с тобой общий язык - и пойти на некоторые уступки. Но и ты должен пойти нам навстречу. - Если вы хотите, чтоб я стал стукачом, - быстро сказал Антон, - зря теряете время. Я - сам по себе. Мне не на кого доносить, и я мало что знаю. - Ты слишком шустро соображаешь, - усмехнулся Брусов, и его лицо-булыжник на мгновение изменило форму. - Я тебе пока ничего не предлагал. Подумай-ка сам, что лучше - три года тюрьмы или один год контракта с ЭКОПОЛом? - Контракт? - изумленно переспросил Антон. - Вернее сказать, устный договор. Устный договор с жесткими условиями. И с вознаграждением по истечении срока. - А что?.. - Не спрашивай, что нужно будет делать. Я тебе все равно пока этого не скажу. Могу тебя заверить, что ты будешь проводить время с определенной пользой для себя, сносно питаться, иногда совершать прогулки и развлекаться по своему усмотрению. В любом случае, это интереснее, чем тюрьма. - Иногда совершать прогулки? - Больше я не скажу ни слова. И поторопись с ответом. Скоро придет следователь, и тогда ничего нельзя будет изменить. Ошалевший Антон попытался хоть что-нибудь выспросить, но майор демонстративно отвернулся к окну и замолчал. Хотя Антон и был готов к подобному повороту, все равно он оказался сбит с толку. Обрывки мыслей никак не хотели соединяться в единое целое, и только где-то на заднем фоне маячило нечто невообразимое: ЭКОПОЛ желает заключить с ним договор!!! Пусть даже и устный... Но, похоже, непростой это договор. Иначе не было бы таких премудростей. А может, послать их к черту с их загадками, наверняка ничего хорошего они не предложат... Брусов встал и посмотрел на часы. - Подумай: сейчас ты можешь встать и уйти со мной. Домой тебя не пустят, но в любом случае у нас тебе больше понравится, чем здесь. Я имею право сказать охране, что беру тебя для оперативной разработки. Антон никак не мог решиться. - Если не желаешь отвечать - я пошел. Мне не хочется объясняться со следователем. И пропадай ты пропадом... Но он не торопился выходить. Воцарилась тишина - такая напряженная, что готова была порваться, как струна, и больно ударить... Стало слышно, как в соседней камере грохнула дверь и охранник крикнул кому-то: "На выход!" - Хорошо, - услышал Антон свой голос. - Ну и правильно, - оживился Брусов. - Пойдем, только быстро. Антон шагал за майором по гулким коридорам, опустив глаза. Решетки перед ними открывались и тут же с лязганьем захлопывались сзади. Они уже миновали тюремную часть здания и теперь спускались по лестнице. Брусов здоровался со встречными, Антон же смотрел только под ноги. Он чувствовал на себе подозрительные взгляды, ему было очень неуютно, казалось, все догадываются, что его незаконно вытащили из камеры и хотят использовать для каких-то сомнительных целей. На нижних этажах было прохладно и чуть сыро, чувствовалась близость подвала. Возле одной из дверей Брусов остановился и, достав из бумажника чип-карту, открыл замок. - Жди меня здесь и не вздумай шуметь. Не хватало только, чтоб тобой заинтересовались посторонние... - Долго ждать? - Сколько придется, столько и жди. Нам торопиться некуда. Дверь закрылась, пискнув сработавшим замком, и Антон снова остался один в полупустой комнате без окон. Постоянные перемещения и ожидания уже раздражали. От скуки Антон заглянул в стоящие здесь пластиковые коробки, но там ничего не было, кроме обрывков упаковки и помятых листков документации на немецком языке. Он сел на пол, положив голову на колени. Нужно было думать. А этого как раз не хотелось. Антон не был любителем авантюр, и ему не нравилась неопределенность. Он был уверен, что ближайшие годы так и будет вечерами сидеть с Системой, а утром выходить на рынок в надежде заработать за день хотя бы пятерку. Сегодня привычный образ жизни претерпел крутой поворот. Его судьбу взяли в свои руки другие люди и, похоже, собирались сильно изменить ее. За весь день Антон не затратил никакой физической энергии, тем не менее уже чувствовал себя разбитым. Брусов вернулся не скоро. Он открыл дверь и кивнул, приглашая Антона выходить. На улице уже темнело. В противоположном конце внутреннего дворика горели огни заведенного автофургона. - Пока идем, оглашу условия договора, - сказал Брусов. - Их всего три. Первое - ты выполняешь все распоряжения начальника. Второе - ты не делаешь ничего без разрешения начальника. И последнее - ты никогда никому ни при каких условиях не расскажешь про договор и все, что с ним связано. Нарушив любое условие, ты автоматически возвращаешься в камеру. Хорошо понял? - Чего непонятного? - буркнул Антон. - Добро. Лезь в фургон. Антон немного удивился, что его повезут не в кабине, а в фургоне, как скотину, но возражать не посмел. Внутри была узкая скамейка. Сквозь маленькое мутное окошко пробивался свет и очертания домов. Понять, куда едет машина, было невозможно, поэтому Антон сел на скамейку и принялся терпеливо ждать. Они ехали долго - видимо, за город. Наконец машина замедлила движение, Антон тут же вскочил и приник к окошку. Оказалось, они свернули с трассы в лес. В свете фар мелькнул указатель "Кольцово". Название было очень знакомым, и Антон некоторое время безуспешно силился вспомнить, что с ним связано. Машина еще несколько минут шла совсем медленно, затем остановилась и просигналила. За окошком было светло от ярких фонарей. Антон рассмотрел цепочку столбов с осветителями, идущую между деревьями. В этот момент он вспомнил: в Кольцове находилась учебно-тренировочная база оперативного отряда ЭКОПОЛа. Машина проехала в ворота и там остановилась окончательно. Ежась от ночного холода, Антон вылез из фургона. В свете фонарей видны были только стволы деревьев. Навстречу вышел Брусов, пряча в карман пластинку мобильного телефона. - Где мы? - поинтересовался Антон. - Это учебный лагерь спецназа? - Слишком любопытный, - отчужденно ответил майор. Он смотрел куда-то в сторону, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Наконец среди деревьев показалась неясная фигура. Вскоре Антон разглядел невысокого, но крепкого человека в обычном спортивном костюме. В руке он держал тонкую бамбуковую палочку и иногда постукивал ею по ноге. Незнакомец не выглядел старым, но его волосы были почти полностью седые. - Привезли? - спросил он, посмотрев на Антона странным, пронзительным взглядом. - Да... Проводи его, а я поехал. И так уже на два часа задержался. - Ладно. Если будут проблемы, я позвоню. Пойдем за мной. Последние слова относились к Антону. Он поспешил вслед за незнакомцем, услышав, как за спиной разворачивается и удаляется автофургон. Брюки быстро намокли от ночной росы. Незнакомец шел плавно и в то же время очень быстро, Антон едва поспевал за ним. - Моя фамилия Сергеев, - сказал наконец провожатый. - Я начальник этого лагеря. Выспись сегодня, а завтра ознакомишься с распорядком. Из темноты выплыли очертания небольших деревянных домиков, беспорядочно установленных среди высоких сосен. - Заходи в этот и устраивайся, - кивнул Сергеев. - Там должно быть свободное место. Я пошел... Антон поднялся на порог и толкнул дверь, которая легко открылась. Прошел через веранду и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Постепенно стали различимы две кровати, одна из них - пустая. Антон шагнул вперед, и тут же под ногами загремела не замеченная ранее табуретка. На второй кровати кто-то заворочался, затем раздался сонный, но раздраженный голос: - Хорош там греметь, э! Антон осторожно поставил табуретку рядом с кроватью и, раздевшись, уложил на нее одежду. Простыня была прохладная и шершавая. Антон лежал неудобно, однако боялся пошевелиться и разбудить своего нервного соседа. Комната оказалась очень простой: две кровати, две тумбочки, стол и встроенные шкафы. Прошло несколько минут, и с соседней кровати стало доноситься громкое размеренное сопение - сосед, видимо, уснул. Антон перевернулся на живот, укутался в одеяло и быстро отрешился от всех своих проблем. x x x Утром Антон открыл глаза и некоторое время лежал, глядя на залитую солнечным светом стенку. Он удивлялся, отчего проснулся так рано и так легко. Наверно, дело было в свежем воздухе. Уже давно ему не приходилось проводить ночь среди живой природы. Лежать в кровати решительно не хотелось. Он стремительно поднялся и вышел на улицу. Сосед продолжал спать, из-под одеяла виднелись только всклокоченные волосы на его макушке. Из-за угла доносились звонкие, размеренные удары. Антон выглянул и увидел женщину в спортивном костюме, которая атаковала короткой палкой "безмозглого гумми" из черной резины. На вид ей было лет тридцать пять, но ее фигура казалась очень молодой и сильной. Она легко и грациозно наносила прямые удары, отпрыгивала, уходя от контратак, и четко парировала выпады механической куклы. Антон пришел к выводу, что это очень дорогой "гумми" - он не просто прыгал и размахивал болванками-руками, а действовал по сложной интеллектуальной программе, анализировал движения человека, воспринимая его тепловое поле. Женщина наконец заметила Антона, остановилась и приветливо улыбнулась. - Здрасьте, - смущенно кивнул Антон. - Привет, - откликнулась женщина. Антон заметил на ее куртке небольшую нашивку - "Инструктор". - Ты новенький? - Я приехал сегодня ночью. А вы - инструктор по боевой подготовке? - Нет, - засмеялась она. - Я инструктор по средствам связи. Ее кожа и глаза выглядели такими же молодыми, как и фигура. Антон не сказал бы, что она красавица, но ее обаяние привлекало его больше, чем красота иных женщин. - Как тебя зовут? - Антон. - Меня - Анна. Хочешь размяться? - она протянула ему палку. Антон неуверенно принял оружие, взвесил его в руке и встал в простую стойку перед "гумми". Тот зашевелился, зашуршал моторами и пневмоприводами, примериваясь к новому противнику. Антон легко стукнул его по рукам и сразу перешел в ураганную атаку, нанося по два-три удара в секунду. Большинство ударов кукла отбила с механической точностью и равнодушием. Но Антон знал слабые места электромеханического тренажера, который был способен проанализировать своими германиевыми мозгами любой удар, кроме непостижимого для него двойного. Поэтому, швырнув в голову "гумми" палку, Антон одновременно ударил его обеими ногами в корпус. Кукла повалилась на траву, динамик тихо пропел сигнал поражения средней степени. - Неплохо, - с уважением сказала Анна. - Ты, наверно, программист? - А что, так заметно? - слегка обиделся Антон. - Нет! - засмеялась Анна. - Просто нам нужен был хороший системщик, а его все никак не могли найти. Антон тут же понадеялся, что сейчас женщина объяснит, кому и зачем он понадобился, но ошибся. Анна подняла палку, слегка стукнула ей "гумми", приказывая подняться, и сказала: - Видишь там зеленый дом за деревьями? Это столовая - сходи позавтракай. Еще увидимся. И она вновь занялась своим "гумми". Антон пробормотал "спасибо" и отправился завтракать. Настроение после встречи с этой чудесной женщиной стало тоже чудесным. В столовой было почти пусто. В самом углу за столиком сидел Сергеев и разговаривал с худощавым светловолосым человеком в черном комбинезоне. Заметив Антона, Сергеев кивнул ему: - Не уходи, когда поешь. Надо поговорить. Антон кивнул в ответ и взял с прилавка поднос с завтраком. Еда оказалась вкусной. Похоже, все было сделано из натуральных продуктов. Когда он допивал яблочный сок, к нему подсел Сергеев. - Ну как, устроился? - поинтересовался он, крутя в пальцах свою бамбуковую палочку. - Нормально. - Сейчас пойдем на склад, получишь вещи. Потом - в душ, там и переоденешься. На занятия пойдешь после обеда, а пока можешь тут побродить, осмотреться. Только не вздумай перелезать через забор. Впрочем, тебя должны были предупредить... - А что за занятия? - Сейчас... - Сергеев полез в карман за блокнотом. - Так... У тебя будет общефизическая подготовка, стрельба, рукопашный бой, тактика и... И пока все. Немного позже начнешь ходить на альпинизм и средства группового поражения. - А средства связи? - поинтересовался Антон, вспомнив грациозную Анну. - По связи, может быть, состоится одно или два занятия, попозже. Там ничего сложного. - Ясно, - вздохнул Антон. - Я должен сказать тебе еще кое-то. Формально тебя здесь нет, и мы тебя не знаем. В ближайшие дни наши агенты должны будут распространить среди твоих знакомых информацию о том, куда ты подевался, - чтоб не вызывать лишнего любопытства. Подумай сам, что им лучше сказать? Куда ты мог бы исчезнуть на целый год? - Можно сказать, что мне присудили крупный штраф и отправили его отрабатывать куда-нибудь... - Годится. Так и сделаем. Еще одно: с сегодняшнего дня ты включен в команду. Дело, конечно, твое, но я не советую говорить другим свое настоящее имя и фамилию. И вообще поменьше болтай. Здесь все называют друг друга по псевдонимам или позывным. Придумай себе какой-нибудь позывной сам. А то ребята так могут прозвать, что не обрадуешься. - Ладно, я попробую. - Попробуй. Запомни и еще одно. Формально команды не существует. Если ты где-то заикнешься про нее, сделаешь хуже только себе. Доказать ты ничего не сможешь. Не пробуй покидать территорию: если сделаешь это и тебя увидят в городе, - наш договор аннулируется, следственный отдел возобновляет уголовное дело со всеми вытекающими последствиями. Антон удрученно кивнул. - Напоследок хочу тебя обрадовать. Условно срок нашего договора - один год. На самом деле мы надеемся все сделать гораздо быстрее. Если все сложится удачно, ты не пожалеешь, что оказался в команде. Это я тебе обещаю. - А если неудачно? - От неудач не застрахован никто, даже я. Поел? Тогда пошли. Склад помещался в таком же деревянном домике. Сергеев раскодировал замок и предоставил Антону самому выбрать себе мягкие спортивные ботинки и черный комбинезон со следами оторванной нашивки "ЭКОПОЛ". Были здесь еще майки, полотенца, зубные щетки, авторучки и прочая бытовая мелочь. В душевой комнате у Антона отобрали собственную одежду, сказав, что "пусть пока полежит на складе". Сергеев, убедившись, что с новобранцем все в порядке, поинтересовался, нужно ли ему выдавать сигареты, и ушел по своим делам. Антон вышел из душа и понял, что не знает, как пройти к своему домику. Он отправился наугад и вскоре наткнулся на высокий забор, из-за которого доносились возбужденные крики и звонкие шлепки - похоже, там играли в волейбол. Он прошел дальше вдоль забора, увидел турники, барьеры, стенды для стрельбы из арбалета и метания холодного оружия. Все это походило на обычный спортивный лагерь. Почему-то было совсем безлюдно. Побродив с полчаса, Антон вышел наконец к своему жилищу. Дверь была открыта настежь. Он шагнул внутрь и увидел, что сосед сидит на кровати и курит. Лицо у него было покрасневшее, волосы - мокрые, на темно-синей майке проступали пятна пота. Похоже, ему только что пришлось серьезно поработать мышцами. - Здесь будешь жить? - с ходу спросил сосед. - Наверно, - пожал плечами Антон. - Кровать за собой убирай, ладно? Меня зовут Сержант. Антон протянул руку и понял, что не знает, как назваться. Он так и не придумал себе псевдоним. Пришлось представляться настоящим именем. - Уф-ф... - выдохнул Сержант, растягивая пальцами воротник майки. На груди блеснула цепочка с армейским медальоном. - А ты почему кросс сегодня не бегал? - Я тут первый день. Сергеев сказал, что на занятия нужно идти только после обеда. - Ты программист, что ли? - Ага. - А сюда как попал? Антон вновь почувствовал себя неловко. Но Сержант не стал настаивать на конкретных фактах. - Быстро тебя уговорили-то? Меня две недели в камере мариновали и всякие ужасы рассказывали. Антон с облегчением понял, что у этого парня такая же история с арестом и последующим мнимым освобождением. - Нет, меня всего одну ночь держали, - сказал он. - И ты так быстро сломался? Что тебе грозило-то? - Сказали, три года. - Брехня, - презрительно махнул рукой Сержант. - Пугали просто. А по мне - так лучше три года отсидеть. Но у меня покруче поворот вышел. Ладно... Пусть будет этот долбаный контракт. - А что за контракт? Что мы должны делать? - Сначала - прыгать, бегать, стрелять. А потом... Не знаю. Наверно, ничего хорошего. - Почему? - А потому. Зачем солидной конторе нужна бригада уголовников? Думаешь, будем за великие идеи бороться? Ничего подобного, для этого желающих и так хватает. Вон за забором две сотни лбов из оперативного отряда слоняются, не знают, чем заняться. Зачем здесь еще и мы нужны? - Не знаю, мне ничего не говорили. - Вот и мне ничего не говорили. Знаешь, что я думаю? Одеть людей в форму, раздать им оружие и научить красиво драться - для этого большого ума не надо. Нет ничего проще, чем собрать и обучить очередное штурмовое подразделение. Но только зачем? Ведь перед любой спецоперацией кто-то должен хорошо подумать, много поработать и тщательно все подготовить. Не так уж и часто этим костоломам из оперотряда приходится навыки применять. Выходит, мы нужны для того, чтобы кто-то добивался своих целей, но при этом не думал и не работал. Мы же на все способны. Мы любую грязную работу выполним, пусть только прикажут. Терять-то нам нечего. - Почему тогда ты сам на это согласился? - Да откуда я мог знать?! - Еще не поздно отказаться. - Отказаться - и в камеру? - запальчиво ответил Сержант, но тут же смутился, поняв, что противоречит сам себе. - Теперь уж не хочу отказываться. Во-первых, привык, а во-вторых, ничего такого пока с нами не делают. Только гоняют по полигонам до одурения. Посмотрим, что дальше будет. Может, еще и откажусь. А ты сам почему согласился? - Не знаю... - пожал плечами Антон. - Все-таки не тюрьма. - Да, - неожиданно задумчиво кивнул Сержант. - Не тюрьма. Почти не тюрьма. Все так неожиданно получилось... Я привык, что меня всегда папаша отмажет, и творил, что хотел. А однажды не смог отмазать. Дело-то замяли, но и из армии по-тихому выгнали. Я уже и забыл про все это, и вдруг через два года вызывают... Обещают дело возобновить, судить, наград лишить. Вот когда про награды заикнулись, тогда я и сломался. Награды никому не отдам. Ни одна сволочь меня не заставит... - Что за история была? - Да так... Поцапался с двумя жлобами - одному ключицу сломал, другому челюсть поглубже задвинул. В общем, они тоже не правы были. - У меня почти то же самое. На рынке сцепился с двумя, а они оказались инспекторами ЭКОПОЛа. Ну и раскрутили меня по полной программе. Проникновение в закрытую сеть пришили... - Это по компьютерам, что ли? Я в этом мало понимаю. А разве за это сажают? - Смотря кого. Сажают, если человек профессионально занимается воровством и продает чужую информацию. А я - просто так, для интереса... На таких, как я, никогда и внимания не обращали. А тут вдруг взяли и решили прижать. - Это мелочи, - махнул рукой Сержант. - Здесь вообще большинство - случайные люди. Почти всех просто подставили. Только я тебе советую - поменьше о себе рассказывай, поменьше спрашивай у других. Здесь этого не любят. - Сколько нас? - С тобой - шестеро. - Так мало? - Мало. Как раз мобильная боевая группа по примеру поволжских казаков, уж я-то это дело знаю. Два автоматчика, снайпер, связист, медик и специалист. - Какой специалист? - Да любой. Смотря для чего собрали группу. Взрывник, например, или переводчик. Но у нас специалист, видимо, ты. Делай выводы. Кстати, нас шесть, а инструкторов - восемь! Да еще обслуга. Чувствуешь? В оперативном отряде - я спрашивал - на двести мордоворотов всего пять инструкторов, а у нас - восемь! - Да, странно... И ты даже приблизительно не знаешь, зачем нас собрали? - Понятия не имею. Да ты не торопись, все равно скоро узнаем. Потому что с сегодняшнего дня команда собрана полностью. Только тебя не хватало. Они долго не могли найти программиста, да не простого, а чтоб драться умел и вообще нормальным мужиком был, а не очкариком. А если и находили, то не на чем было подловить. Слушай, а ты в армии служил? - Да. Войска электронной защиты. - А-а, знаю. "Дивизия яйцеголовых". Я думал, ты хоть в спецназе был... Антон хотел еще порасспросить Сержанта, но тот посмотрел на часы и резко поднялся. - Пойдем, через пять минут общий сбор и занятия. Только хочу предупредить: у нас тут все ребята с норовом. Так что ты характер не особо показывай. А то можем не сработаться... x x x - ...Паршивый выстрел, парень! Еще хуже, чем прошлый раз. Посмотри сам: ты едва задел силуэт. Не понимаю, как ты целишься? Глаза вроде не кривые, руки - тоже. В чем дело? Ну возьми ты пистолет крепче, не сломаешь - это ж не девка. Ты его боишься, что ли? Антон уже взмок. И вовсе не от усталости, а скорее от бессилия. Он ненавидел этот пистолет, ненавидел мишень и патроны. Грохот выстрелов раздражал и отзывался головной болью. Целиться он больше не мог - дрожали руки. Дрожали не потому, что пистолет был тяжелым. Просто Антон знал: сейчас он выстрелит и снова промажет, и тогда инструктор вновь начнет делиться своими далеко не снисходительными отзывами, презрительно кривиться, оскорблять и показывать всем своим видом, что Антон ни на что не годен. - Давай еще, - потребовал инструктор. - Бери патроны, заряжай. Так... Как берешь пистолет? Да не хватай ты его обеими руками! Поверь мне, с одной руки стрелять легче и точнее. Потому что длиннее получается линия от глаз до целика, понимаешь? Возьми одной рукой, не спорь. Ковбой нашелся тут... Так... Вторую убирай куда-нибудь за спину, чтоб не болталась, не мешала. Так... Наводи. Замер. Ну... Как назло, у пистолета была слишком широкая рукоятка с грубым рифлением, она неудобно и неприятно сидела в руке. Это был неудобный во всех отношениях гражданский пистолет "Одиночка", предназначенный для больших сильных мужчин, которые не наигрались с оружием в детстве. Рукоятка сидела в потной руке ненадежно. Иногда казалось, что сейчас отдача выбьет ее... - ...Плавно спускаешь крючок... Плавно. Ты не должен знать, когда будет выстрел. Долго целишься, у тебя уже рука ходуном... Опусти пистолет, передохни. Отдохнул? Давай, пробуй еще. Так... Еще... Еще... Смотри на мушку, а не на мишень. Мишень нужно видеть, просто как мутное пятнышко, понял? Стреляй! После каждого выстрела в голове поднимался и затихал шум. Антону казалось, что еще немного - и голова лопнет. Или сломается пистолет - разлетится хрупкими горячими осколками, не выдержав силы пороховых газов... - Плохо, парень, плохо! Не стараешься. Пойми, твое оружие - пистолет! Из автомата любой сможет стрелять, но мне приказали научить тебя работать с пистолетом, а не с автоматом и не с ружьем. Старайся... Самое обидное, что Антон в принципе умел стрелять. Довольно часто он загружал в Систему профессиональный тренажер "Я - Телохранитель" и упражнялся, стреляя по зловещим фигурам в черных пиджаках, выскакивающим из дверей, окон, машин и так далее. Но тогда у него в руках была не эта шершавая железка, а изящный световой маркер "Самсунг", который идеально помещался в ладони. И там не стоял над душой инструктор, готовый наорать и смешать с грязью за каждый промах. - Можно я один потренируюсь? - спросил Антон. - Нет! Я понимаю, ты хочешь спокойной обстановки? Но в жизни не приходится стрелять в спокойной обстановке. Научись держать спокойствие в себе самом, независимо от того, что творится вокруг, ясно? Антон вновь поднял пистолет, заранее зная, что не попадет. Все уже осточертело... - Ладно, достаточно, - проворчал инструктор. - Тебе пора идти, сейчас у вас кросс. Но запомни: можешь на меня злиться, можешь всем рассказывать, какой я козел, но стрелять я тебя научу! В недобрый час сам поймешь, хороший я был или плохой, когда заставлял тебя стараться... Антон с облегчением положил оружие на стойку, вытер об штанину вспотевшую руку и пошел к столовой, где обычно, все собирались перед кроссом. На этот раз он пришел последним. При его появлении остальные пятеро нехотя поднялись, некоторые сняли майки и бросили здесь же, на крыльцо. Солнце подбиралось к зениту, и после таких пробежек одежду впору было выжимать. Попрыгали на месте, размялись, разогрели суставы и, не сговариваясь, тронулись вперед, вдоль забора, быстро увеличивая темп. Антон пристроился последним. Он знал, что первый круг вдоль забора лагеря будет довольно простым, но вот потом... Про "потом" не хотелось и думать. За две проведенные здесь недели Антон уже со всеми познакомился, хотя и немногое про них узнал. Лидером в команде был безусловно Самурай - высокий жилистый парень лет двадцати пяти. Прозвище он получил, видимо, за свои глаза - колючие, твердые и постоянно прищуренные. Он единственный из всех умел обращаться с людьми как старший с младшими, независимо от того, кто был его собеседником. С ним хотелось считаться, оправдываться, показывать себя с лучшей стороны. Самурай редко кого-то хвалил, поэтому его похвала считалась высшей наградой. Антон узнал только, что раньше он служил то ли в тюрьме, то ли в криминальной милиции. А больше про него ничего известно не было. Полной противоположностью Самураю был Печеный - бывший уголовник с большим опытом. Как ни странно, они с Самураем жили в одном домике. Печеный был здесь старше всех, но большие прозрачные глаза и бесцветные брови придавали его лицу детское выражение. Волосы у него на голове не росли, а кожа была дряблой и морщинистой. На фоне детских глаз это выглядело не очень-то симпатично. Печеный провел в лагерях по меньшей мере лет десять и бывал там не раз и не два. Его речь была размеренная и неторопливая, каждому слову отводилось свое место. Блатных словечек Печеный не употреблял - то ли не любил, то ли берег для другого, более привычного общества. Ему нравились в жизни простые удовольствия - сытно, неторопливо поесть, хорошо поспать после обеда, чисто вымыться, полежать на траве под солнышком. На первый взгляд он казался спокойным и безобидным. Но в глубине глаз у него что-то тлело. И внешнее спокойствие было лишь слоем пепла над раскаленной магмой. Он охотно подчинялся разумной силе, но лишь до тех пор, пока эта сила не затрагивала его достоинства. Еще здесь был Обжора. Антон завидовал ему черной завистью, потому что он чуть ли не ежедневно ходил на занятия к Анне. До того, как попасть в команду, он работал в какой-то фирме по проблемам электроники малой мощности. Обжора был высоким, чуть толстоватым парнем с вечно сытым и удовлетворенным выражением на лице. Что бы ни случалось, он никогда не жаловался и не хмурился. Казалось, никакие неприятности не могли пробить его большое тяжелое тело. Однако при всей своей тяжеловесности он умел легко и очень проворно двигаться. Антон видел его на занятиях по рукопашному бою и со страхом представлял себя на месте противника Обжоры. Быстрая, неукротимая и непредсказуемая сила - такое впечатление он создавал во время спарринга. Меньше всех Антону нравился Гоблин. Он, как и Сержант, раньше был кадровым военным, но служил во Всемирном миротворческом легионе и постоянно бывал то в Африке, то на Ближнем Востоке. Его посылали всюду, где начиналось какое-либо шевеление, мало-мальски похожее на вооруженный конфликт. Гоблин был отличным снайпером-универсалом. Невыс