Книгу можно купить в : Biblion.Ru 61р.
Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   OCR & spellcheck by HarryFan, 16 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   1

   К главному подъезду замка Пелегрин, описав решительный полукруг, прибыл
автомобиль жемчужного цвета - ландо.
   В левом его  углу  с  подчеркнутой  скромностью  человека,  добровольно
ставящего себя в зависимое положение, сидела молодая женщина с  серьезным,
мелких черт, лицом и тем оттенком улыбки, какой свойствен сдержанной  душе
при интересном эксперименте.
   Она была не одна. Господин  с  лысиной,  выходящей  из-под  цилиндра  к
затылку половиной тарелки,  с  завитыми  вверх,  лирой,  усами  и  тройным
подбородком, уронив, как слезу, в руку монокль, оступился, и, подхваченный
швейцаром, вновь вскинул стекло в глазную орбиту, чопорно оглядываясь.
   Швейцар звонком вызвал лакея, презрительно  поджав  нижнюю  губу,  что,
впрочем, относилось не к посетителю.
   - Нижайшее почтение господину нотариусу, - сказал он  почтительным,  но
несколько фамильярным тоном сообщника. - Все в порядке.
   - В порядке, - повторил нотариус Эспер Ван-Тегиус. - Шутки долой.  Пока
не пришел кто-нибудь из этой банды, говорите, как дела.
   - Во-первых,  идут  какие-то  проделки  и  стоит  кавардак.  Во-вторых,
совещание докторов окончилось ничем.  Я  подслушивал  у  дверей  с  негром
Амброзио. Смысл решений такой, что "нет никаких оснований".
   - А... Это печально, - сказал Ван-Тегиус. - Профессор Дюфорс  еще  меня
не известил обо всем этом. - Удар! Последнее средство... - Он обернулся  и
кивнул даме в автомобиле, махнувшей ему ответно концом вуали.  -  Ну,  что
еще? Настроение? Факты?
   В далях заднего плана  раскатисто  заскакало  эхо  ружейного  выстрела,
сопровождаемого резким криком.
   - Факты? -  сказал,  вздрогнув,  швейцар,  и  его  гладстоновское  лицо
передернулось, как кисель. - Вот и факты. Утром он убил  восемь  павлинов,
это девятый.
   - Но что же...
   - Тс-с...
   Где-то вверху лестницы уставился в ухо нотариуса пронзительный свисток,
ему ответил второй, и по лестнице, припрыгивая и катясь ладонью по гладким
мраморным перилам, спустился бритый человек с  лицом  тигра;  его  кожаная
куртка и полосатая рубаха были расстегнуты; широкие штаны болтались вокруг
огромных ботов с подошвой в три пальца. Копна полуседых, черных волос была
стянута малинового цвета платком. Дым шел одновременно из  трубки  и  рта,
так что человек спустился как бы на облаке.
   Невольно Ван-Тегиус  увидел  за  его  спиной  призрак  подобострастного
маркиза в шелковых чулках и красной ливрее, но лакеев этого типа не  найти
было более в Пелегрине.
   - Что здесь происходит? - спросил страшный слуга.
   - Нет ни абордажа, ни драки дубовыми скамейками, - с ненавистью ответил
швейцар, - просто посетитель, ничего более. Да. Может быть, вы  взберетесь
по вантам доложить о его прибытии? Нотариус Ван-Тегиус.
   Страшилище почесало затылок.
   - Я хочу  видеть  по  делу  владельца,  Эвереста  Монкальма,  -  заявил
нотариус, намеренно избегая титула.
   - Пойду скажу, - задумчиво ответил матрос, - не знаю, что будет.
   Он исчез, шагая по три ступеньки;  тем  временем  швейцар  сообщил  еще
кое-что интересное: уволено тридцать  слуг,  взамен  их  Монкальм  выписал
откуда-то человек двадцать матросов, которые и делают, что  хотят.  Этикет
уничтожен; исчезло малейшее подобие знатности и величия. Недавно  едва  не
затравили собаками директора  кинематографической  фирмы,  приехавшего  со
свитой и актерами просить разрешения  снять  в  древнем  гнезде  маленькую
комедию. Жена Монкальма, эта "темная  особа  низкого  происхождения",  как
выразился швейцар, вчера  самолично  руководила  на  кухне  приготовлением
кушанья, изобретенного ее  мужем.  Сам  не  терпит  никаких  возражений  и
указаний. Звонки заменены свистками и трубными сигналами. Все это  хлынуло
дождем безобразия за три недели, как только изгнанный пятнадцать лет назад
за многочисленные художества Эверест по непонятному капризу его дяди  стал
полным и единственным наследником.
   - Гм... гм... - сказал Ван-Тегиус, затем вышел к автомобилю, пошептался
с дамой и вернулся в момент, когда ему сверху махнули рукой идти.



   2

   Он все-таки ожидал еще по старой привычке, так как не раз бывал  здесь,
что с блаженным  и  торжественным  чувством  погрузится  в  бездны  темной
стенной резьбы, простора внушительных и величественных предметов с  гулким
эхом шагов. Отчасти это и было так с той поразительной и  всему  придавшей
иной вид разницей, что во всех помещениях стоял  яркий,  дневной  свет.  С
удалением темных цветных стекол и заменой их прозрачными  залы,  казалось,
сверкали вихрем желтых и голубых перьев. Чинно выступая вслед  развалистой
походке морского бродяги, Ван-Тегиус,  несколько  струсив,  прошел  сквозь
строй коек, составленных пирамидой ружей, и матросов,  игравших  в  карты,
прихлебывая вино, - это была охрана Монкальма. Вдали, на коротком просвете
анфилады, промчалась горничная с паническим лицом. В одной гостиной стояла
огромная палатка, внутри ее виднелась походная меблировка пустыни;  пальмы
в кадках, сдвинутые вокруг, являли вид комнатных тропиков.
   Следующая комната, путь к которой шел по небольшой  лестнице,  показала
наконец Ван-Тегиусу более  кроткое  зрелище.  Здесь,  полулежа  на  ковре,
подпирая     маленькой     смуглой     рукой     голову,     расположилась
пышно-непричесанная, но в бальном платье, шлейф которого был  занят  двумя
книгами, женщина или, вернее, девочка,  ставшая  женщиной  на  семнадцатом
году жизни. Все шкафы здесь были  открыты,  и  их  музейное  содержание  -
фарфоровые фигурки зверей и людей - образовало перед лицом странной  особы
маленькую цветную толпу, которую она  заботливо  группировала  в  какие-то
сцены, по-видимому, придавая этому большое значение.  Увидев  Ван-Тегиуса,
она сердито смутилась и грациозно приподнялась, затем встала, сложив  руки
назад.
   - Это пленник? - сказала она серьезно. - Что он сделал?
   - Ничего, идет себе, - ответил матрос, - только это не пленник.
   Нервно смеясь, угадывая, что видит  жену  Монкальма,  нотариус  отвесил
театральный поклон и хотел назвать себя, но  женщина,  покраснев,  махнула
рукой.
   -  Идите,  идите,  я  потом  приду,  -  заявила  она   и   отвернулась,
очаровательно заалев.
   Путь среди этих чудес был пыткой. Наконец  она  кончилась.  Ван-Тегиус,
расстроенный, но крепко решившийся, вошел в колоссальную библиотеку, где у
раскрытого окна с винтовкой в руках стоял сам Эверест Монкальм,  нелюбимый
и изгнанный сын Монкальма, одного из трех великих дюжин страны.



   3

   Он был в турецком костюме,  чалме  и  низких  сафьяновых  сапогах.  Его
широкое нервное лицо с прищуренным, как на солнце, взглядом отражало  весь
его беспокойный, неукротимый характер;  сложенный  красиво  и  сильно,  он
двигался, как порыв ветра, говорил громко и медленно.
   - Ван-Тегиус, - сказал он, вывихивая рукопожатием  плечо  нотариуса.  -
Надоели павлины. Их крик ужасен. Что скажете?
   Они сели, причем Монкальм уронил свою винтовку,  но  не  поднял;  стук,
заставив нотариуса вздрогнуть, помог ему начать в темп встречи, - и сразу:
   - Эверест, - сказал он, - я знал вас  ребенком.  Не  будем  говорить  о
печальных обстоятельствах...
   - Что же печального? - перебил Монкальм. -  Обыкновенный  блудный  сын.
Деликатное изгнание с пенсией. Нежелание обручиться с девой, безрадостной,
но богатой...
   - Молодость Генриха Четвертого, - разрешил себе обобщить Ван-Тегиус,  -
побеги на рыболовных судах...
   - Я откровенно скажу,  -  снова  перебил  Монкальм,  -  пятнадцать  лет
сделали меня таким, каков я теперь. Со мной Арита. Это моя жена.  Я  нашел
ее в темном углу с пыльным золотым светом.  Больше  мне  ничего  не  надо.
Кстати, - сказал он таинственно, - заметили палатку?
   - О, да.
   - И военный постой?
   - Хм... конечно.
   - Ну, так это она. Ей хочется, чтобы все было "как на корабле".  Вахта.
И пустыня, где она не бывала; поэтому соорудили палатку. Не  стоит  мешать
ей.
   - Я удостоился, - с улыбкой сказал Ван-Тегиус, - удостоился вопроса,  -
"не пленник ли я?"
   - Ну да, - ответил, быстро подумав, Эверест. - Это  замок.  У  нее  все
спуталось в голове. Она, может быть, ждет драконов, -  почем  я  знаю?  Вы
знаете, - просто сообщил он, - что здесь все  смеются  над  нами.  Однажды
меня не было. Ей подали обед в парадном порядке, но с издевательством.  От
поклонов, услуг и титулования она не могла есть; она сидела и плакала, так
как растерялась. Узнав это, я выгнал  всех  хамов  и  заменил  их  старыми
своими знакомыми. Вас привел Билль.  Он  был,  правда,  пиратом,  но  мимо
спальни проходит на цыпочках.
   - К сожалению, - сказал нотариус, - ваш образ жизни, бесцеремонный уход
с праздника у сестры вашей, герцогини Эльтрат, в  сопровождении  забулдыг,
ваше нежелание посетить влиятельных лиц и многое другое - отвратило от вас
много дружественных душ.
   - О, - сказал Монкальм и наивно прибавил, - правда.  Невероятно  скучны
эти кисляи. Я делаю, что хочу. Хотите, мы вам сейчас споем хором "Песню  о
Бобидоне, морском еже"?
   - Нет, - вздохнул Ван-Тегиус. - Я  уже  стар.  Монкальм,  я  приехал  с
кузиной вашей, Дорой дель-Орнадо. Она в автомобиле, так как боится войти.
   Взгляд, подобный пощечине, и срыв Монкальма в хлопнувшую,  как  стрела,
дверь был ответом. Ван-Тегиус пробыл один около десяти минут, пока Эверест
вернулся  в  сопровождении  легко  и  мило  выступающей  женщины,  видимо,
взволнованной тем, что предстояло сказать.
   - Меня не надо бояться, - сказал Монкальм, двигая  ударом  ноги  кресло
для посетительницы.
   Затем нотариус приступил к делу и рассказал, что, умирая, дядя Эвереста
ввиду  невозможности  быстро  переделать  завещание,  сделанное  в  пользу
племянника, - призвал его, Ван-Тегиуса, и ее, Дору дель-Орнадо, и заставил
поклясться, что устное его пожелание будет передано племяннику.



   4

   Оказалось, что игра вышла  наверняка.  Молодая  женщина  успела  только
сказать:
   - Дорогой Эверест, мое положение тяжело. Я не посягаю на все и не  имею
права, но я прошу вас сделать, что можно.
   В этот момент вошла Арита, робко  потянув  дверь.  Эверест  удержал  ее
рукой за плечо. Она прошла вперед, упираясь головой в подмышку гиганта,  с
застенчивым и прелестным лицом, полным неловкости.
   - Душа моя, - сказал Монкальм, подмигивая  нотариусу  и  кузине,  -  мы
завтра уезжаем с тобой в Гедарк, в новое путешествие.
   - При полном ветре, - сказала она. - И вы с нами?
   Смех, короткое представление, два-три ненужных слова,  -  и  посетители
удалились.
   - Ваш расчет верен, - сказала нотариусу Дора с чувством, смотря на  его
деловитое, улыбающееся лицо, когда автомобиль  тронулся.  -  Нас  даже  не
провожали, однако.
   - Как? Разве вы не видели? Впрочем, я понимаю ваше  волнение.  За  нами
шел Билль, этот мрак в образе человека.
   - Итак, вы...
   Она обернулась на Пелегрин с выражением охотника, повалившего тигра.
   - Так просто, - сказал Ван-Тегиус. - Ох, уж эти романтики...

   1917

Last-modified: Thu, 17 Aug 2000 15:53:07 GMT
Оцените этот текст: