еле. Если он, конечно, еще жив. - Вы думаете, они могут и его? - Не знаю. Я бы не хотел гадать по этому поводу. Она швырнула окурок в сторону. - Может, мне стоило вернуться. Если вам удалось убедить меня и Гамзу, думаю, вам удастся убедить и Диму Виноградова. - Одному. Ночью. И еще попросить его отдать мне важнейший документ! Ни за что на свете. У него было оружие? - Конечно. Но я не знаю, успел ли он его захватить с собой. - А у вас? - У меня есть, - дотронулась она до сумки. - Почему вы спрашиваете? - Значит, мы вооружены и очень опасны, - пошутил он. - Идемте снова позвоним к вам, попытаемся найти капитана Агаева. Может, он ждет нашего звонка, хотя я давно не верю в чудеса. Она снова нахмурилась. - Не нужно так говорить. - Извините. Вы будете звонить? Она снова подошла к телефону. Набрала номер. На этот раз опять ответили довольно быстро. - Добрый день, - сказала она, - говорит Светлова. Мне нужен капитан Агаев. Ей что-то сказали. Она спокойно подтвердила. - Да, я слышала обо всем. Скоро буду. Капитан Агаев уже приехал? Нет? Спасибо. Да, конечно, я сейчас приеду. Она взглянула на стоявшего рядом Дронго. Тот читал объявления, наклеенные прямо на стену. Неизвестная туристическая компания обещала рай в Греции всего за триста долларов. Заодно туристам обещали невероятно дешевые шубы, на которые поздней весной катастрофически падал спрос. Она повесила трубку. - Он еще там не появлялся. Они требуют, чтобы и я срочно приехала. Что мне делать? - Не оборачивайтесь, - холодно сказал он. - Кажется, мы слишком долго пробыли у этого телефона. С той стороны улицы за нами следят. Женщина бросила взгляд туда, где стояла "Волга" с сидевшими в ней двумя незнакомцами. - Нам нужно уходить, - убежденно сказал Дронго, - и постараться от них оторваться. 25 Расставшись с Дронго, капитан Агаев решил сразу ехать к себе в отдел, чтобы как-то разобраться в той ситуации, которая сложилась в их группе после неожиданной смерти Славина. Его "Ауди", взятая Орловским, сгорела у дома Исаева вместе с пассажирами. И теперь, подъехав на такси к своему зданию, он задумчиво стоял рядом, пытаясь все-таки определиться - что ему лучше делать? Войти внутрь и попытаться помочь расследованию? Или поверить на слово тому незнакомцу, связанному с СВР и уже несколько раз помогавшему членам их группы? Агаев сознавал всю опасность неправильного хода. Если в рассказе, который он только что услышал, была хотя бы половина правды, то его положение становилось не просто опасным. Оно было предрешенным. Но оставаться в стороне, ждать, чем кончатся поиски Димы Виноградова, он тоже не мог. И поэтому, подумав еще немного, он сделал выбор и, толкнув дверь, вошел в здание, показывая дежурному свои документы. Едва увидев их, дежурный позвонил полковнику Мамонтову. - Пришел капитан Агаев, товарищ полковник. Вы просили предупредить вас, если появится кто-нибудь из группы Славина. Агаев молча слушал дежурного. "Неужели меня арестуют прямо у входа?" Когда дежурный положил трубку, он спросил: - А позвонить мне можно? - Да, - растерялся дежурный. Ему никто не приказывал арестовывать капитана Агаева. Ему только приказали предупредить о появлении кого-либо из офицеров Славина. Агаев молча набрал номер Краюхина. Он не стал обращаться к нему по имени. - Это я, - быстро сказал он. - Слушай, у нас действительно происходит что-то странное. Сейчас меня остановили в дверях по приказу полковника Мамонтова. Если я вечером не вернусь домой, ты пойди на прием к руководству. Скажи, что Дима Виноградов ни в чем не виноват. И расскажи про меня. - Что с тобой? Тебя арестовали? - забеспокоился Краюхин. - Пока нет, но, кажется, скоро это произойдет, - пробормотал Агаев и быстро положил трубку на рычаги. Сверху по лестнице уже спускались двое офицеров Мамонтова, одного из которых он знал в лицо. - Вы Агаев? - спросил этот самый "знакомый офицер". - Да, - подтвердил он, - а почему меня остановили в дверях? - Это приказ заместителя директора, - ответил офицер. - Идемте с нами наверх. Нас ждет полковник Мамонтов. - А что случилось у нас в группе? Где подполковник Славин? - Мы вам все объясним наверху, - успокоил его другой офицер, - идемте. Они вошли в лифт и поднялись наверх. На третьем этаже один из офицеров открыл дверцу. - Выходите, пожалуйста, - пригласил, выйдя первым. - Может, мне еще заложить руки за спину и идти как заключенному? - невесело пошутил Агаев. Офицеры переглянулись. - В этом нет необходимости, - сказал шедший за ним "знакомый". - Просто сдайте нам оружие, если оно у вас есть, и идите к полковнику Мамонтову в кабинет. - Оружие сдать не могу, - твердо ответил Агаев. - Если я арестован, можете предъявить мне официальное обвинение и на этом основании забрать пистолет. Если нет, оружие останется у меня. Офицеры снова переглянулись. - Как вам будет угодно, - равнодушно сказал один из них, и они пошли втроем по коридору к кабинету полковника Мамонтова. В этом конце коридора были кабинеты сотрудников особой инспекции. По негласным правилам, установленным еще в КГБ, отдельные просторные кабинеты с комнатами отдыха и персональными приемными могли иметь только высшие руководители КГБ - руководство и некоторые члены коллегии. Начальники других крупных управлений и отделов имели просто кабинеты и приемные. А вот руководители спецгрупп и различных подразделений могли рассчитывать только на отдельные кабинеты. К таким относились и полковник Мамонтов, несмотря на его столь громкую должность, и подполковник Славин. Само собой разумеется, что в прежнем КГБ был и свой секретарь парткома, который был приравнен к высшим руководителям КГБ СССР и имел все регалии полагающиеся по положению, - персональный кабинет, приемную, машину, правительственную вертушку и даже особое прикрепление к правительственному магазину, доставлявшему продукты на дом. Для многочисленных партийных функционеров в здании КГБ СССР и в республиканских КГБ не практиковались лишь персональные комнаты отдыха. Считалось, что "солдаты партии" должны обладать скромностью и простотой ленинских наркомов, терявших сознание от голода в кабинете Ильича. Именно поэтому Виноградову так удался его план - у самого Мамонтова не было бдительной секретарши или помощника, не позволивших бы старшему лейтенанту войти в кабинет полковника без разрешения. Теперь, дойдя до его кабинета, Агаев вспомнил, как Дима однажды убеждал всех, что стандартные замки в их здании вполне можно открыть любой универсальной отмычкой. Тогда они все посмеялись над Виноградовым. "Может, он действительно решил применить свой трюк и вошел в кабинет полковника", - тревожно подумал Агаев, шагнувший вслед за одним из офицеров в кабинет Мамонтова. Ему всегда не нравился этот полковник. Выпученные рыбьи глаза, холодный взгляд змеи, что-то неподвижное и ужасное в лице этого типа раздражало Агаева. Но он старался просто не заходить в это крыло здания. И вот теперь его сюда привели почти как арестованного. В самом кабинете не было ничего необычного! Просто за столом сидел полковник Мамонтов, несколько более красный, чем обычно. "Может, у него действительно украли документы из кабинета, и поэтому он так нервничает", - подумал Агаев. - Здравствуй, - отрывисто произнес Мамонтов, - садись, капитан. - Как правило, он обращался на "ты" ко всем офицерам младше его по званию и должности. Агаев, кивнув в знак приветствия, сел за небольшой стол. Руки полковник ему не протянул, и правильно сделал, капитан мог и не оценить подобного жеста, отказавшись здороваться. Офицеры, повинуясь взгляду Мамонтова, вышли. "Наверное, будут ждать у дверей", - подумал Агаев, когда за ушедшими захлопнулась дверь. Он повернул голову и непроизвольно вздрогнул. Мамонтов смотрел на него в упор. - Слышал, что произошло у вас в группе? - спросил Мамонтов. - Я знаю, что погиб подполковник Славин. И исчез Виноградов. Но никаких подробностей не знаю. Все говорят, что-то случилось, но никто не рассказывает, как это произошло, - почти честно ответил Агаев. - Да, - кивнул Мамонтов, - я бы сам не поверил, если бы мне рассказали. Кто бы мог подумать, что подобное может случиться. Такой хороший парень. И характеристики всегда были отличные... - Вы о ком говорите? - довольно невежливо перебил он Мамонтова. - О старшем лейтенанте Виноградове. Его ведь недавно перевели к нам в центральный аппарат по настоянию самого Владимира Сергеевича. Я тогда не понимал мотивов Славина. Видимо, подполковник уже знал о некоторой неуравновешенности характера Виноградова и предпочитал держать его под своим наблюдением. Агаев хотел возразить. Виноградов был самым спокойным и самым терпеливым сотрудником в их отделе. Но промолчал. Он хотел сначала выслушать самого полковника. - И такое случилось, - полковник был плохим артистом и даже не старался выглядеть особенно огорченным. Он просто рассказывал. - Сегодня утром, очевидно, оставшись вдвоем в отделе с подполковником Славиным, он был явно не в себе. Наверное, его раздражала сидячая работа на компьютерах, и он хотел чего-нибудь иного. Не знаю. Но я, узнав о смерти Орловского, пошел к вам, чтобы побеседовать со Славиным. Мы говорили примерно полчаса. А в это время Виноградов, видимо, тоже потрясенный известием о смерти Орловского и узнав о моем визите, как-то связал эти два события в одно. Пробрался в наше крыло здания, каким-то непонятным образом открыл мой кабинет и забрал очень важные документы, которые были у меня на столе. Я, вернувшись к себе, тотчас обнаружил пропажу. А самого Виноградова видели в нашем крыле несколько человек. Подозрения сразу пали на него. Я позвонил Славину, потребовал объяснений. Он обещал поговорить с Виноградовым. Позже я узнал, что они вдвоем вышли на улицу. Видимо, на прогулке между ними что-то произошло и Виноградов выстрелил из своего оружия в подполковника. А потом, испугавшись, сбежал. Агаев молча слушал, профессионально отмечая некоторые неточности в рассказе полковника. Если Виноградов был уже на подозрении, как могли его выпустить из здания ФСБ? Какое оружие было у Димы, если он его, как правило, вообще не получал? И, наконец, почему после пропажи столь важных документов Мамонтов не поднял тревогу и не доложил по инстанции, а лишь позвонил Славину, "требуя объяснений"? Но Гамза Агаев работал в ФСБ уже не первый год и знал, что в некоторых случаях лучше дать возможность своему собеседнику высказаться. - Мы не ожидали такой развязки, - продолжал Мамонтов. - Сейчас мы и милиция ищем его по всему городу. Но он где-то прячется, очевидно. Наши эксперты считают, что убийство вполне могло быть совершено в состоянии аффекта и ему не грозит особенно суровое наказание. Но лишь в том случае, если мы его вовремя задержим. Документы, которые он похитил из моего кабинета, очень важны. Они не должны попасть в чужие руки. Или, тем более, кому-то из иностранцев. Поэтому мы и хотим привлечь тебя к этим поискам. Ты был его другом, работал вместе с ним. Думаю, ты сможешь помочь нам в поиске. Теперь Агаев наконец понял, почему он понадобился этому полковнику с таким холодным и страшным лицом. Он должен был помочь найти Виноградова. Помочь этому сукину сыну, сидевшему напротив, убрать своего товарища. Он уже не сомневался, что рассказанная ему час назад история о смерти Славина была более правдоподобна, чем эта чудовищная ложь, в которой его хотел сейчас убедить полковник Мамонтов. Но нельзя поддаваться эмоциям. Восточный темперамент Гамзы давил на него, требуя решительных действий. Например, достать пистолет и расстрелять этого мерзавца, виновного в гибели товарищей. Но тогда вместо Виноградова обвинят самого Гамзу Агаева. Его сразу пристрелят, он так ничего и не сможет рассказать. Дисциплина, к которой был приучен капитан, дала о себе знать, подавляя изо всех сил его темперамент. Он размышлял, как лучше поступить в подобной ситуации, как найти Диму Виноградова и получить у него этот документ. Нужно было помнить и о Светловой, которая сейчас из МУРа ехала на свидание с этим странным типом, непонятно почему так помогавшим их группе. - Хорошо, - сказал Агаев, удивляясь собственному глухому голосу, - я помогу в его поисках. Мне нужно подумать, как нам дальше поступить. И для начала попасть к себе в кабинет. - Да, конечно, - согласился полковник, вставая со своего места. - Может, там что-нибудь понадобится. А ты, Агаев, не удивляйся, если найдешь там обычный бардак. Это наши ребята постарались. Мы ведь сначала думали, что Виноградов спрятал документы у себя в отделе. И перерыли все ваши кабинеты. "Вот он себя и выдал, - подумал Агаев. - Устроил у нас в кабинетах обыск и решил, что я поверю в его ложь". - У меня в кабинете тоже искали? - спросил он звенящим от ненависти голосом. - Да, - подтвердил полковник, - конечно, искали. Вы ведь сидите в параллельных комнатах. В одной, по-моему, ты и Орловский, в другой Светлова и Виноградов. Мы обыскали обе комнаты. И даже кабинет Владимира Сергеевича. Хотели как-то помочь, спасти этого дурачка. Агаев нахмурился. Он вдруг понял, что ошибается. Ведь и они рассчитывают на подобную реакцию. Полковник рассказывал все таким ленивым и равнодушным голосом, словно не сомневался, что его собеседник поверит в эту историю. "Все просчитано, - обожгла тревожная мысль. - Они с помощью аналитиков и психоэкспертов просчитали мою реакцию, мою готовность даже притворяться, чтобы найти и помочь своим друзьям. Хотят сыграть на этом. А в решающий момент я просто не смогу ничего сделать. Они перехватят у меня из-под носа Диму и убьют его так же, как убили Орловского и Славина". Но даже понимание этого обстоятельства не должно было толкать его на ненужные выходки. И хотя пистолета у него не отняли, они наверняка предусмотрели и возможность его внезапного эмоционального срыва. Сам полковник наверняка вооружен, а стоявшие в коридоре офицеры тем более. Теперь следовало занять более продуманную и осознанную позицию, чтобы оставить их в дураках и спасти Диму Виноградова. А самое главное - капитан еще не знал, как глубоко пустили корни в их ведомстве преступные метастазы. И знает ли о деятельности сотрудников Мамонтова заместитель директора ФСБ? Или сам директор? Нужно было действовать достаточно осторожно, чтобы не раздражать могущественных врагов, внезапно возникших в собственном ведомстве. - Я пойду, - поднялся Агаев, - и постараюсь помочь вашим людям найти старшего лейтенанта Виноградова. Когда он вышел из кабинета, Мамонтов поднял трубку. И коротко доложил: - У меня сейчас был капитан Агаев. Из группы Славина. Кажется, он нам не очень верит. Нужно держать его под жестким контролем. 26 Дронго не мог ошибиться. За ними действительно следили. Именно поэтому он схватил за руку Светлову и почти насильно потащил за собой. Подняв руку, остановил проходившую мимо машину. Сел вместе с ней на заднее сиденье и быстро сказал водителю, куда ехать. - Зачем все это? - спросила она, когда машина уже отъехала. - Они ведь все равно будут следить за нами. А когда мы в автомобиле, это сделать гораздо легче. - Конечно, - согласился он. - Только если все время сидеть в этом автомобиле. А мы сидеть в нем не собираемся. Она обернулась. - Может, они и отстанут, - сказала озабоченно. - Я в это не верю, - быстро ответил Дронго. - Мы слишком для них важны, чтобы потерять нас просто так. - Тогда зачем весь этот балаган? - Увидите. - Он не сказал больше ни слова. А она не стала переспрашивать. У одного из монументальных зданий, построенных в начале пятидесятых со всеми возможными архитектурными излишествами и так любимыми "вождем всех народов", Дронго попросил водителя остановиться. Это был его излюбленный метод - уходить таким образом от возможного наблюдения. Бросив деньги водителю на сиденье и не дожидаясь, пока рядом затормозят автомобили преследователей, Дронго снова схватил Светлову за руку. - Давайте скорее! Они вбежали под арку. Впереди был проходной двор. Дронго знал много подобных мест, где, войдя с одной стороны, а выйдя с другой, можно было оказаться на соседней улице, легко оторвавшись от постороннего наблюдения. Чтобы попасть сюда с соседней улицы, нужно было сделать очень солидный круг, объезжая целый квартал. Светлова с трудом поспевала за ним. - Куда мы бежим? - спросила она, но он не ответил. И снова поднял руку, пытаясь остановить машину. Повезло и в этот раз. Через минуту они уже сидели в "жигуленке", уносившем их прочь от места, где остались незадачливые наблюдатели. - У вас реакция, как у стайера, - пожаловалась женщина. - По-моему, нельзя так грубо толкать женщину. - По-моему, тоже, - согласился он, тяжело дыша. - Но у нас не было другого выхода, нужно оторваться от них. Вообще-то я должен был рассчитать и подобную реакцию с их стороны. Слишком много времени прошло. Они могли выяснить, где именно в МУРе вы находитесь. Она с интересом взглянула на него. - Вы всегда так все рассчитываете? - Во всяком случае, стараюсь. - Куда мы едем? - Нам нужно где-нибудь отсидеться, - он оглянулся. Машины преследователей не было. - И долго мы будем отсиживаться? - прозвучавшая в ее голосе легкая ирония была слишком очевидной, чтобы на нее не ответить. Он покачал головой, улыбаясь. - Если вы будете реагировать подобным образом, мы с вами никогда не договоримся. - А почему мы должны с вами договариваться? Я до сих пор не знаю вашего настоящего имени. - Мне иногда кажется, что я тоже его не знаю, - усмехнулся Дронго. - У меня было слишком много имен, чтобы запомнить одно, конкретное. - Вам нравится быть Господином Никто? - Считайте, что да. Во всяком случае, я чувствую себя так достаточно комфортно. Тем более что наше знакомство продлится не очень долго. Если все пройдет благополучно, до сегодняшнего вечера. - Почему до вечера? - нахмурилась она. - Вечером мы получим документы у вашего коллеги Димы Виноградова, и тогда вы сможете поехать домой. Если документы будут у меня, вам уже ничто не будет угрожать. - Убедительно. А вам? - Ничего. Это часть моей работы. - Вы сказали, что работаете на СВР. Тогда почему всегда в одиночку? - Я сказал, что иногда сотрудничаю с ними. Но работаю я всегда один. Так удобнее. Рассчитываешь только на себя и не боишься предательства. Она закусила нижнюю губу. - И много раз вас предавали? - Случалось. Они говорили негромко, чтобы не расслышал сидевший впереди пожилой водитель. Доехав до станции метро, он остановил машину. - Здесь? - спросил, оборачиваясь. - Да, спасибо, - Дронго протянул ему деньги и, выйдя первым, галантно помог своей спутнице. - В этот раз вы более любезны, чем в прошлый, - заметила женщина, выходя из автомобиля. - В этот раз, кажется, нас не провожают наши "поклонники", - пошутил он. - Идемте в метро. Нам недалеко ехать - три станции. Они вошли в здание. Он вспомнил, что у него нет жетонов на метро. Подошел к кассе и купил несколько штук. Вернулся к женщине, протянул ей один. Уже внизу, когда они стояли в вагоне, он обратил внимание на ее высокий рост. Она была ему по плечо, а если учесть, что Дронго был достаточно высоким, почти под метр девяносто, человеком, то не обратить внимания на рост женщины было невозможно. Она была по-своему обаятельна. Впечатление портили несколько тяжеловатый подбородок и сильные, мужские руки с немного грубоватыми пальцами, словно их обладательница привыкла к тяжелой физической работе. В вагоне они молчали. Доехав до нужной станции, Дронго дотронулся до руки женщины, показывая ей на выход. Выйдя из метро, он на всякий случай сделал контрольный круг, но все было в порядке. Уже смеркалось, и он предложил женщине: - Давайте поужинаем, а потом будем решать, что нам делать дальше. Сегодня нам еще предстоит важная встреча. Они вошли в небольшой ресторан, расположенный недалеко от станции метро. Дронго проводил женщину до туалетной комнаты, чтобы она привела себя в порядок, и отправился звонить Ковровой. - У меня плохие новости, - честно признался он. - Кажется, в ФСБ знают обо всем. И про нас с вами. И про группу Славина. Судя по всему, полковник Мамонтов имел какое-то отношение к взрывам в городе. - Я передам, - хладнокровно ответила Коврова - Вы должны были позвонить завтра утром. Это остается в силе? - Обязательно. Сегодняшняя ночь может многое решить. А вы постарайтесь узнать, что случилось с капитаном Агаевым. - Вы думаете, его тоже убрали? - встревожилась женщина. - Во всяком случае, проверьте, - посоветовал он. - Я перезвоню вам через полчаса. Вернулся в зал, где уже сидела Светлова. - Простите, я заставил вас ждать, - сказал, усаживаясь рядом и подзывая официанта. Когда он сделала заказ, она спросила: - Вы считаете, что мне не нужно появляться дома? - Думаю, нет. - В таком случае мне нужно будет позвонить и предупредить, что я не приеду. - Пока не нужно. Лучше подождите еще несколько часов, - попросил он. - Мы должны встретиться с вашим коллегой и получить у него документы. Она посмотрела ему в глаза. - Они так важны для вас? - Да, - честно ответил он, - я должен получить доказательства виновности людей, устроивших эти чудовищные взрывы в Москве. Он сидел перед ней, высокий, темноволосый, несколько располневший, с резкими, запоминающимися чертами лица. Правда, он очень хорошо говорил по-русски, но она вдруг решилась спросить. В последнее время по телевизору показывали очень много чеченцев, тоже хорошо говоривших на русском языке. - Вы чеченец? - Почему вы так решили? - удивился он. И моментально понял. - Нет, - улыбнулся женщине, - я не ищу убийц, чтобы доказать невиновность чеченцев. Я ищу убийц, чтобы их наказать. У меня личный интерес. Спортивный, если хотите. Но не национальный. Мне просто противно, когда устраивают такие подлые трюки, сваливая все на чеченцев. - Ясно, - она тоже улыбнулась, - мне просто показалось, что вы несколько драматизируете события. Или вам нравятся эти игры? - Убийство Славина и Орловского, надеюсь, не входит в это драматизирование? - серьезно уточнил он. - Нет, - она отвернулась, - извините, я, кажется, не права. Официант принес и расставил закуски. Разлил минеральную воду по высоким бокалам. Дронго взглянул на часы. До назначенного времени еще четыре с половиной часа. - Мы не опоздаем? - спросила его спутница. Он вспомнил, что не сказал ей время, на которое была назначена встреча погибшего подполковника с Виноградовым. Нужно ей сказать, иначе они могут оторваться друг от друга, а без нее старший лейтенант не отдаст ему документа ни при каких обстоятельствах. - У нас встреча в одиннадцать часов, - сказал он, - но об этом знают только несколько человек. В том числе и мы с вами. - Значит, об этой встрече знают еще и другие? - несколько встревоженно спросила она. - Вам не кажется, что это не совсем разумно? - Это для подстраховки, - сообщил он. И не стал больше говорить на эту тему. А она не стала больше расспрашивать. Когда ужин подходил к концу, он поднялся, чтобы еще раз позвонить Ковровой. Она посмотрела на него вопросительно. - Я должен позвонить, - успокоил он женщину и пошел к телефону, стоявшему в гардеробной. Снова набрал телефон Ковровой. - Вы что-нибудь узнали? - Да, - мрачно ответила она, - капитана Агаева в ФСБ нет. И мы не можем его найти. Наступило молчание. Он перевел дыхание. "Все правильно, - подумал Дронго. - Так и должно было быть". - Вы меня слышите? - забеспокоилась Коврова. - Я говорила о вас с нашим другом. Он считает, что положение очень сложное. Два убийства подряд и это исчезновение. Может, вам нужна помощь? - Пока нет, - он еще не мог прийти в себя после сообщения об исчезновении Агаева. Собственно, ничего другого ожидать было нельзя. Напрасно он уступил капитану, разрешив вернуться в ФСБ. После того как Виноградов нашел документ, все члены группы Славина были обречены. У них просто не было никаких шансов. Все они должны были умереть. Никто ведь не мог гарантировать наверняка, что любой из них не владеет этим документом или не читал его. А утечка подобной информации должна быть исключена. Абсолютно. - Я позвоню вам завтра утром, - сказал он и положил трубку. Возвращаясь на место, он подумал о своей спутнице. Она и старший лейтенант Виноградов - единственные оставшиеся в живых из всей группы люди. Он посмотрел в зал. За их столиком никого не было. Дронго провел рукой по лицу. "Это уже нечто мистическое", - подумал он. 27 Капитан Агаев вернулся в свой кабинет, уже понимая, что именно произошло. И хотя явных следов вторжения чужих людей здесь уже не было, по очень многим малозаметным и заметным мелочам он понял, что во всех кабинетах уже побывали сотрудники Мамонтова. После того как Славин попросил руководство перевести их в это крыло здания, решив исключить таким образом возможность скрытой утечки информации, он сидел в этом кабинете вместе с Орловским. В соседнем, смежном, кабинете работали Светлова и Виноградов. В третьем, отдельном, кабинете сидел сам Славин. Запасные ключи от своего кабинета Владимир Сергеевич всегда хранил у Орловского. Во всех трех кабинетах были проведены обыски, которые ничего на дали. Компьютер Димы Виноградова куда-то исчез, очевидно, аппарат взяли отсюда, чтобы "поколдовать" над ним и попытаться выжать из него все, что мог знать его владелец, получить все сведения, которые он туда мог ввести. Теперь необходимо было принимать решение. Агаев вспомнил номер телефона, который дал ему Дронго. Но звонить из здания ФСБ все равно невозможно. Они наверняка будут слушать все его разговоры. Неужели они действительно искали здесь этот документ? Агаев облокотился о стол и задумался. Совершенно ясно, что все, что могло представлять хоть какой-то интерес, они забрали. Здесь больше ничего не может быть. Но ясно и другое - документа, который сумел взять Виноградов, они не нашли. Именно поэтому и выжидают, пытаясь через других членов группы выйти на Диму и самим вернуть важную бумагу. Агаев посмотрел на стол Орловского. Там обычно стояла его любимая статуэтка маленькой фарфоровой собачки, привезенной кем-то из Голландии. Сейчас ее на столе не было. Заинтересовавшись, он подошел ближе. Наклонился и увидел лежавшую под столом собачку. При падении она разбилась на две части, и теперь ее симпатичной мордочке не хватало левого глаза и левого уха. Гамза поднял сломанную статуэтку и положил обратно на стол. "Они ждут от меня поисков Виноградова, - понимал он. - Ждут решительных действий, моей активности". Он вернулся на свое место и снова сел, сложив руки на груди. Они ведь вполне могли установить и наверняка установили камеры, чтобы наблюдать за ним. Нужно что-то делать, что-нибудь придумать. Теперь он уже не сомневался, что в смерти Славина и Орловского виноваты сотрудники Мамонтова. Весь ход их предыдущего расследования подтверждал этот вывод. Но знать об этом - мало. Нужно суметь выйти из здания. Они сделали вывод из бегства Виноградова, и теперь все дежурные предупреждены. Он обязан выйти отсюда, чтобы найти Диму и получить наконец тот самый документ, который все объясняет. В этот момент раздался телефонный звонок. Агаев снял трубку. Он уже не сомневался, что их телефон прослушивается. - Да, - сказал он. - Простите, - услышал незнакомый голос, - мне нужен товарищ Орловский. - Его нет, - ответил Агаев. - А кто его спрашивает? - Это из монастыря говорят. Он насчет собачки звонил, интересовался, хотел взять ее. - Какую собачку? - не понял Агаев. Жена Орловского не выносила животных, и ничто в мире не могло заставить ее погладить кошку или собаку. При мысли о жене товарища сердце болезненно сжалось. "Нужно будет поехать к ней и рассказать о смерти ее мужа", - подумал Агаев. - Он просил собачку. Говорит, из Голландии привезли. А у нас теперь только одна собачка есть, на нее похожая. - Его нет, - раздраженно повторил Агаев и положил трубку. "Что за дурацкий звонок, - подумал он и посмотрел на стол Орловского. - Собачка из Голландии, - вдруг вспомнил он. - Собачка из Голландии! Она стояла на столе у Орловского. Откуда этот монах знает про фарфоровую статуэтку? Собачка из Голландии означает пароль. Чтобы он понял, что звонивший часто бывал в кабинете Орловского. А у них есть еще одна собачка. Какая собачка?" Он вспомнил, что, когда собачка появилась на столе у Орловского, все начали шутить над майором, а особенно изощрялся Виноградов, пока наконец Орловский в сердцах не заметил, что собачка похожа на самого Диму. И все расхохотались. Собачка действительно была чем-то похожа на Виноградова. Как сказал тот тип? Он звонит из монастыря, и у них есть другая собачка. Это про Диму Виноградова. Точно. Дима в монастыре! В каком монастыре? Агаев бросился в другой кабинет. На столе у Димы лежал календарь, подаренный его знакомым монахом. Тот кажется, был его двоюродным братом. Он начал искать календарь. Неужели его забрали? Они не могли ничего знать о монастыре. Вот он, нашел наконец, и Гамза прочел название монастыря. Если он правильно понял этот звонок, Дима должен быть там. Сейчас нужно выйти отсюда, чтобы встретиться с Виноградовым. Он посмотрел на часы. Было уже около шести вечера. Он может не успеть. Они наверняка ждут его активных действий. И если будет только один звонок, они смогут вычислить, где находится Дима. Нужно усложнить им задачу. Гамза вернулся к себе в кабинет, сел за стол и начал набирать номер. Он добросовестно перезвонил сразу по пяти-шести известным ему адресам. И каждый раз двусмысленно намекал, что знает, где именно прячется Дима Виноградов. Его собеседники удивлялись, ничего не понимали в его намеках, но под конец беседы обещали обязательно проверить и найти старшего лейтенанта. Разумеется, ни один из них не имел абсолютно никакого отношения к Виноградову и действительно не знал, где находится старший лейтенант. Но все разговоры наверняка прослушивались. И теперь у Мамонтова и его сотрудников будет нелегкая ночь. А до этого он должен отсюда уйти. Агаев сделал еще пару контрольных звонков. Пистолет они ему оставили, значит, предусмотрели даже возможность его прорыва мимо дежурных. Нужно придумать, каким образом отсюда уйти, суметь предупредить Диму о грозящей ему опасности, передать найденные им документы. Он задумался. Действительно, кому их передать? Заместителю директора ФСБ, который их курировал? Но он курирует и сотрудников полковника Мамонтова. Без его личной санкции никто не посмел бы обыскивать их кабинеты. Остается сам директор. Но и здесь нет полной уверенности. Он человек президента и лично заинтересован в отмене выборов, зная, что у нынешнего президента нет абсолютно никаких шансов на переизбрание. Может быть, отдать их другу из СВР? Но где гарантия что он тот, за кого себя выдает? Капитан встал, проверил оружие. Нужно принимать какое-то решение. В коридоре, конечно, никто его ждать не будет, это слишком явно бросалось бы в глаза. Но вот при выходе... Он достал ключи от кабинета подполковника, решительно открыл дверь и вышел в коридор. Там никого не было. Агаев прошел дальше и вошел в кабинет Славина. Подошел к телефонным аппаратам и поднял трубку телефона прямой связи с заместителем директора. Через десять секунд услышал недовольный голос: - Слушаю вас. Он перевел дыхание. Сглотнул набежавшую слюну. - Говорит капитан Агаев из специальной группы подполковника Славина, - четко, по-военному доложил он. - У нас в группе двое погибших. Я старший по званию. Если разрешите, я хотел бы войти к вам с докладом. - Это нужно сделать давно, - заметил генерал. - Я вас жду. "Надеюсь, они слышали нашу беседу, - подумал Агаев, положив трубку. - Теперь у меня в запасе есть несколько минут, пока я должен дойти до кабинета генерала". Он снова вышел в коридор и быстро прошел к лестнице. Но, спустившись на этаж ниже, не стал останавливаться, а быстро пошел вниз. Внизу, в правом крыле, находился гараж служебных автомобилей. Дойдя до гаража, он кивнул стоявшему у входа прапорщику. Тот, улыбнувшись, отдал честь. На внутренних постах никто не был предупрежден, именно на это он и рассчитывал. Пройдя в гараж, он заметил одного из знакомых водителей, с которым обычно работала группа Славина. Он подошел к нему. - Слава, - быстро попросил парня, - мне нужно срочно с тобой выехать. - Что-нибудь серьезное? - спросил Слава. - Нет. Но мне нужно выехать незамеченным. Это очень важно. За нашим гаражом могут следить. Агаев рассчитал правильно. Парень любил разные приключения и охотно принимал участие в любых выездах. - Садитесь, - он показал на свою машину, стоявшую в конце гаража. - Тем более что у меня уже есть заявка, я все равно должен ехать. Капитан быстро прошел к его автомобилю, сел на заднее сиденье, затем осторожно сполз вниз. Теперь все зависит от сноровки водителя. Тот подошел через минуту. Весело подмигнул скорчившемуся капитану и сел за руль. Еще через минуту они подъехали к воротам. Слава передал какую-то бумажку, что-то сказал дежурному, ворота медленно открылись, и... машина выехала. Агаев выдохнул воздух, кажется, пронесло! Через два квартала Слава остановил автомобиль. - Вы сходите? - спросил он. - По-моему, все в порядке. Агаев поднялся на сиденье. - Сколько я должен за проезд? - пошутил он. - Спасибо тебе! Теперь важно уйти таким образом, чтобы они ничего не заподозрили. Агаев попросил Славу остановиться у станции метро. Пусть они думают, что он уехал куда-то на метро, и перекрывают все станции. Капитан представил самодовольное лицо Мамонтова и усмехнулся. Пусть помучается, поищет, куда исчез его подопечный. Теперь полковник будет его личным врагом. Столько проколов в один день. С другой стороны, и у них были потери. Двое убитых за один документ. Пусть даже самый важный. Еще через полчаса он уже ехал на автобусе в направлении монастыря. Часы показывали половину восьмого. Сама дорога заняла около полутора часов. На розыски монастыря у него ушло еще около часа. Потом он долго вспоминал, как звали двоюродного брата Димы, и разыскивал самого Виноградова. В десять часов двадцать минут он с ужасом узнал, что оба брата уехали в город. Понимая, что не успеет к Никитскому переулку, капитан решил дождаться возвращения монаха и его брата. "Если даже они не вернутся, это будет сигналом к тому, что документы уже изъяты", - справедливо рассудил он. А если монах вернется без Димы, значит, сможет рассказать, что именно случилось в Никитском переулке. В половине второго ночи он наконец узнал, что именно случилось. 28 Не увидев Светловой на месте, Дронго подозвал официанта. - Там, за столом, сидела женщина, вы не видели, куда она пошла? Или, может быть, кто-нибудь за ней пришел? - Нет, - удивился официант, - я ничего не видел. - Рассчитайте нас, - угрюмо буркнул Дронго и, повернувшись, увидел идущую к нему Светлову. - Где вы были? - спросил он. - Я уже начал волноваться. - Напрасно, - пожала она плечами, - куда я могла уйти без вас? Мы же договорились, что встретимся с Димой сегодня вдвоем. Я звонила матери. У вас плохие новости? - Пропал Гамза Агаев. - Как это, "пропал"? - Его не могут найти в ФСБ. - А его кто-то ищет? - Да. Но не могут найти. Боюсь, что я оказался прав. Агаеву не нужно было возвращаться в ФСБ. Это оказалось слишком опасным. - Значит, исчез и он, - медленно произнесла женщина, словно вслушиваясь в собственные слова. - Может, мы уйдем отсюда? Через десять минут они шли по улице. Дронго был мрачен, ему не нравились собственные постоянные промахи. Теперь все зависело от встречи с Виноградовым. - Вы говорили, у вас есть здесь квартира? - напомнила Светлова. - Может, мы зайдем туда? Или будем гулять до одиннадцати вечера по улицам города? - Мы идем туда, - кивнул Дронго, - вернее, уже пришли. Идемте за мной в этот подъезд. Об этой однокомнатной квартире не знал никто. Даже Коврова. Он останавливался здесь, когда приезжал в Москву. Это было тихое, спокойное место, а его балкон к тому же был смежным с балконом соседей, живущих в соседнем блоке, что было очень неплохо в случае крайней необходимости. Войдя в квартиру, Светлова огляделась, прошла в комнату. - У вас здесь довольно мило, - сказала она, усаживаясь в кресло. - Нам нужно что-нибудь придумать, - Дронго сел за стол. - Вы знаете, где находится Никитский переулок? - Понятия не имею. - Необходимо, чтобы Виноградов нам сразу поверил. Нужна подстраховка. - Он меня увидит и все сразу поймет, - пожала плечами женщина. - Зачем нужны какие-то тайны? - А если там будут посторонние? Она нахмурилась, достала сигареты, щелкнула зажигалкой. - Откуда они будут знать о нашей встрече? Или им могут рассказать ваши друзья? - Просто я считаю возможным держать в уме и подобный вариант. Он, кстати, не такой уж и неправдоподобный. - Что в таком случае вы предлагаете? - спросила она. - У вас есть пепельница? - Сейчас принесу, - он встал и принес из кухни пепельницу. Поставил перед ней. - Мне нравится ваша спокойная уверенность, - признался Дронго, - а сам я немного волнуюсь. - Почему? - Там может случиться все, что угодно. Нужно быть готовым к любой неожиданности. Нам понадобится машина. - Что вы задумали? - Она докурила сигарету и характерным жестом правой руки раздавила окурок в пепельнице. - Мы должны взять такси, - решительно сказал он, - а потом вместе поедем туда. Я останусь около автомобиля, а вы пойдете на встречу одна. Уговорите его подойти поближе к машине, чтобы мы могли его забрать. А потом мы уедем. Она задумалась. - Вы не хотите идти со мной? - уточнила Светлова. - Не совсем. Я просто хочу вас подстраховать. Кстати, свое оружие оставите у меня. Я стреляю гораздо лучше вас. - Это не положено по инструкции, - напомнила женщина. - Мы с вами не всегда действуем по инструкции. - Хорошо, - согласилась она, поднимаясь с кресла. - Где у вас тут можно помыть руки? - Справа от кухни. Выйдите в коридор и увидите дверь ванной комнаты. Там совмещенный санузел. Она оставила свою сумку и вышла в коридор. Когда за ней захлопнулась дверь ванной комнаты, он быстро поднял ее сумку. Пистолет, платок, небольшая косметичка, около ста тысяч рублей денег, пачка сигарет, зажигалка, одна стодолларовая бумажка. И больше ничего. Он осторожно закрыл сумку и вернулся на свое место. Светлова вышла из ванной комнаты и вернулась к нему, снова села в кресло. - Надеюсь, сегодня ночью все пройдет нормально, - деловито сказала она, доставая вторую сигарету. Оставшееся время они сидели у телевизора, поминутно поглядывая на часы. В половине одиннадцатого Дронго встал. - Пора, - сказал он, протягивая руку, - дайте мне ваш пистолет. Она не колебалась. Щелкнула защелкой сумочки и, вытащив оружие, отдала его хозяину квартиры. Он положил пистолет во внутренний карман пиджака и первым вышел из квартиры. Пистолет был небольшой, принятый на вооружение у сотрудников милиции и ФСБ. Такси они остановили через два квартала. И, проехав большую часть пути, отпустили, решив поменять. Остановив другую машину - довольно подержанный темно-красный "Ситроен", - попросили водителя, молодого парня лет двадцати пяти, отвезти их к Никитскому переулку. Не доезжая, автомобиль остановился. С левой стороны дальше не было проезда. Дронго посмотрел на часы. Было без трех минут одиннадцать. Он кивнул женщине и негромко сказал: "Пора". Она повернулась, посмотрела ему в глаза и, чуть усмехнувшись, вылезла из автомобиля. Пошла в сторону переулка. Дронго, выждав минуту, протянул водителю "Ситроена" сто тысяч рублей. Это соответствовало примерно двадцати д