ая мысль: может быть среди тех документов, которые вы переводили, найдется ниточка, ведущая к убийствам в кибуце. Мысль, действительно, была безумной. Какое отношение могли иметь эти предвыборные баталии к убийству выходца из Алжира и рускоязычного музыканта? Но почему не помочь, если Михаэль просит. И я ответила: - Хорошо. Когда вам нужны эти документы? - Если можно, я съезжу с вами на вашу работу и перепишу на дискету. У вас найдется лишняя? - Поехали. Файлов набралось около двадцати. Это все были письма, предвыборные материалы. Михаэль перекопировал из на дискету, поблагодарил и откланялся. А я осталась сидеть напротив включенного компьютера. И тут мне пришло в голову, что может быть стоит очистить память моего Пентиума от разного хлама, накопившегося за время работы. Процесс был нудный и вечно откладываемый на потом, но я решительно за него взялась. Каждый файл прежде чем стереть, я открывала и просматривала. Если это был черновик перевода, то я его ликвидировала, а если уже законченный документ, то архивировала. Один файл, с названием "restoran" привлек мое внимание. Это был проект проведения предвыборной кампании в различных залах торжеств и, в частности, в зале ресторана "Малахит". Ответственным за сбор в этом помещении был некий Рафаэль Сагеев. Дальше шли названия других залов и имена других ответственных, но их я не знала. А вот Рафаэль из "Малахита" был мне знаком по рассказу Рона. В конце документа шло резюме: не подходит по причине высокой стоимости аренды. Вдруг вновь раздался звонок и опять это была Тамара: - Валерия, куда ты пропала? - У меня были дела, извини, - странно, зачем я еще извиняюсь? - Когда ты приедешь? - Скоро. Может быть через час. - Буду ждать. Тамара уже собралась положить трубку, когда я спросила: - Тебе знаком такой парень по имени Рафаэль Сагеев? - Нет, а что? Кто он такой? - Он работает в ресторане "Малахит" барменом. - А-а, Рафик. Ну конечно. Йоси же с ним договаривался... - О чем договаривался? - Ну... - Ладно, дома расскажешь, а сейчас еду к тебе. Говори адрес. Положив трубку, я подумала, что игра в горячо-холодно начала уже немного припекать. Выводя машину на трассу, я вспомнила тот единственный раз, когда видела Рафаэля Сагеева - в день празднования победы на выборах. Партийное начальство решило отметить его широко, хотя вместо обещанных семи мест, получили только пять. Мы с Денисом сидели за столиком, неподалеку от стойки бара и я буквально залюбовалась четкими и быстрыми движениями бармена. Он ловко орудовал шейкером, подливал туда разноцветные жидкости, бросал кусочки льда и при этом с его губ не сходила улыбка. В сочетаниями с тонкими усиками, она выглядела, как нарисованная. Рафаэль часто выходил из-за стойки, чтобы поднести коктейль одному или другому партийному бонзе. Подобострастно наклонялся так, что его ермолка плыла параллельно полу. Стой, Валерия, ведь и на убийце тоже была ермолка. Хотя кого в Израиле удивишь этими шапочками?.. x x x До Кирьят-Шенкина я доехала за двадцать минут. Еще десять ушло на то, чтобы найти дом Тамары и вскоре я уже звонила в ее дверь на четвертом этаже. - Входи, - Тамара широко распахнула дверь, - я детей кормлю, садись за стол. - Нет, спасибо, я не голодна. - Как тебе нравится, Валерия, - возмущенно сказала она на ходу и тут же не меняя тона, прикрикнула на детей: "Почему не едите?". - Что нравится? - спросила я и посмотрела на детей, сидящих за столом. Черт! Совсем забыла. Надо было купить по дороге какую-нибудь шоколадку. За столом сидели два юных отпрыска шести и восьми лет. Толстощекие, светловолосые, мальчишки как две капли воды походили на Тамару и, завидев нас, принялись дружно работать ложками. - У меня прекрасный украинский борщ. Но я не буду класть сметану. - Почему? - машинально спросила я, хотя есть не собиралась. - Я поняла необходимость кашрута и теперь не буду смешивать мясное с молочным. Мне стало интересно. Судя по внешнему виду Тамары и ее детей, еврейского в них была одна фамилия - Гриншпан, принадлежащая ее мужу. Словно угадав мои мысли, она сказала: - У Димки, - она показала на младшего, - нашли анемию, ну мало кровяных шариков и выписали железо. - Это действительно неприятно, - но причем тут кашрут? - А при том, что железо находится в мясе. Надо есть говядину и индюшку. А таблетки нельзя запивать молоком - от них железо сворачивается. Мне это аптекарша сказала. - Ну и что? - А то, что молоко, если его положить в мясную пищу, свернет в нем железо и никакой пользы от еды не будет. Поняла? - торжественно заключила Тамара. - Это логично, - кивнула я в ответ. - Только скажи мне такую вещь. Насколько мне известно, в состав украинского борща, как один из индигриентов, входит толченое сало? - Ну ты, Валерия, даешь! - чуть не обиделась моя собеседница. - Как же без него? Ведь совсем не тот вкус получится. - Так вот, давным-давно один раввин уже ответил на этот вопрос... - На какой? - Можно ли в борщ класть сметану? - Ну и как, можно? - Можно, если борщ свиной. Так что ты со своим гемоглобином изобрела велосипед. - Ох, Валерия, больно мудреная ты для меня. Ведь слова простого не скажешь, все с вывертом. Не поймешь, ты смеешься или правду говоришь. Дети, тем временем, доели борщ и встали из-за стола. Тамара сложила посуду в мойку, и включила чайник. Я молчала, не мешая ей хлопотать. Когда она поставила на стол две чашки с чаем и коробку "Зефир в шоколаде" - изделие бывших соотечественников, я спросила: - Где твой муж, Тамара? Помнится, ты говорила, что у него были неприятности с полицией из-за убийства Йоси. - Там, - она махнула рукой, - лежит в спальне. У него депрессия. Золовка настучала. - Какая золовка? - Сестра его. Я, когда с Йоси, покойником, ехать собралась, детей ей оставила. Мало что ли они у нас три месяца жили, когда приехали в Израиль. Четверо, плюс собака. Еле поворачивались, пока они квартиру не сняли. И ничего. Так она, выдра, у детей прознала, куда я поехала и тут же позвонила в Кишинев. Женька у меня еще тот ревнивец, - Тамара сказала это с одобрительными интонациями, - сразу заметался, в аэропорт, и первым рейсом сюда. Приехал домой, меня нет, а через полчаса полиция нагрянула и его взяли. Только тогда отпустили, когда бедного Марика убили. Поняли, что он не при чем. Вот с тех пор и лежит. Эх... - она отхлебнула из своей чашки. - Кстати, о Марике, он же работал вместе с Рафаэлем, помнишь, я спрашивала? - Ну да. - Когда я работала перед выборами, мне попался один документ на перевод, там была его фамилия. - А чего тут удивительного? - пожала плечами Тамара. - Этот Рафик еще тот жук. Крутился у нас в штабе чуть ли не каждый день. - Что он хотел? - О! Таких деловаров поискать... Денег хотел, чего же еще. И Йоси ему давал. - Что? - моему удивлению не было предела. Кажется, дело раскручивалось еще быстрее, чем я того ожидала. - Какие деньги? За что? - Валерия, ну ведь ты умная баба и не понимаешь... Йоси - подрядчик. Он хотел от нашей партии выгодных заказов на строительство. Вот он и давал деньги на предвыборную борьбу с тем, чтобы потом получить от членов муниципалитета голоса в свою пользу. А Рафаэль был казначеем, давал ему расписки, все честь по чести. - Тамара, - почти простонала я. - Ты проверяла? Или Йоси? А может быть этот Рафаэль - жулик! - Не может быть! - воскликнула она и схватилась знакомым жестом за грудь. - Ведь Йоси ему столько денег передал! Все же расписки у меня. Этот прохиндей их по-русски писал. - Ты можешь их показать? - Ну конечно! - Тамара вскочила со стула и пошла в салон. Нагнувшись, она вытащила из нижнего ящика комода тоненькую пачку бумажек. Это были расписки на суммы от тысячи до десяти тысяч долларов. Всего на сумму около двадцати пяти тысяч долларов. - Ничего себе! - присвистнула я. - Как же Йоси ему поверил? Тамара, неужели ты не понимаешь, что за такие деньги вполне можно убить человека? - Да-да, я припоминаю. В последний раз, когда мы были в ресторане, Йоси увел Рафаэля в сторону. Они долго разговаривали, а потом Йоси вернулся за столик злой и раскрасневшийся. Я еще спрашивала его, в чем дело, но он только отмахнулся. Он не любил жаловаться. - Тамара, я буду звонить в полицию. - Только не из моего дома! - вдруг послышался мужской голос. Из спальни вышел тщедушный человек небольшого роста. Одет он был в полосатую пижаму, седые волосы торчали вертикально. - Женя! - укоризненно сказала Тамара. - Что Женя, я тридцать девять лет уже Женя, и спрашиваю тебя, когда ты прекратишь вмешивать семью в твои отношения с любовником?! - Замолчи, стыдно перед гостьей! Иди себе в спальню! Мне стало нехорошо, я вообще не люблю скандалы - я от них засыпаю. И сейчас меня одолела зевота, которую я тщетно пыталась скрыть. А выяснение отношений, тем временем, перешло на новый виток: - Меня все предупреждали: не связывайся с гойкой! А я дал тебе свою фамилию, привез сюда, дрянь неблагодарная! Маленький супруг наскакивал на свою дородную половину и хохолок на голове делал похожим его на бойцового петушка, побитого в боях. - Это ты привез меня? - заорала Тамара в ответ и принялась подталкивать мужа по направлению к спальне. - А кто бегал по ОВИРам? Кто сейчас работает и не транжирит денежки на поездки в Кишинев? Кто сидит и учит иврит? Ты, что ли? Да в тебе еврейского, как у Макашова в заднице! Здесь, видите ли ему не нравится! Некультурные ходят и Пушкина не читают, сплошные эфиопы! А ты когда Пушкина последний раз читал? Вон, стоит, пылится, - она махнула одной рукой, другой продолжая неумолимо давить мужу на грудь, - и эфиоп, между прочим, на четверть! С этими словами она все-таки впихнула его в спальню, закрыла дверь и повернулась ко мне: - Нет, ты видишь? Детей жалко, иначе давно уже духу его здесь не было. Его еще в убийстве заподозрили! Да Женька комара не сможет прихлопнуть, не то что человека, сил не хватит! Было непонятно, она гордится последним обстоятельством или сожалеет... - Тамара, мне пора, - я взялась за сумку. - Подожди, я с тобой. - Куда со мной? - Как куда? В полицию. Ты что, совсем забыла, - она схватила с комода пачку расписок. "С твоими представлениями все на свете забудешь", - подумала я про себя, а вслух сказала: - Хорошо, я только позвоню следователю. Набрав телефон Михаэля Борнштейна, я сообщила ему, что буду через четверть часа, так как у меня есть новые документы по делу Йоси и завела машину. По дороге пришлось выслушать взволнованный монолог Тамары о ее муже, свекрови и иже с ними. Она у своего Евгения - вторая жена. Он оставил первую, потому что увлекся красотой Тамары (так выходило по ее словам и я была склонна верить. Известно, что тщедушным мужчинам нравятся полногрудые весомые дамы). Его первая жена училась вместе с ним в институте - не то мелиорации, не то горного дела, в общем, в таком, профессия выпусников которого не требовалась в Израиле. Тамара сказала это с легкой брезгливостью. Ну а потом, когда разразилась война в Приднестровье, все начали собираться в Израиль, в Америку, куда глаза глядят, только бы быть подальше от этих ужасов. Многие родственники Тамары жили в Тирасполе и она знала обо всем из первых рук. Так, полтора года назад, семейство Гриншпан оказалось в Кирьят-Шенкине. Дети пошли в садик, Тамара училась в ульпане языку и по вечерам подрабатывала на уборке, а ее муж обложился русскими газетами и стал искать вакантную должность инженера по мелиорации или горному делу. Ни на что меньшее он не соглашался. Вскоре Тамара перестала убирать чужие квартиры, так как нашла небольшую работу в турагенстве - там требовалась русскоязычная сотрудница. В этом агенстве она и познакомилась с Йоси, пришедшим покупать неделю в Эйлате. В результате знакомства, Йоси купил две путевки в Эйлат и это был первый отпуск Тамары в Израиле. Она рассказывала, я вела машину и мне совершенно не хотелось ни осуждать ее, ни одобрять. Просто "се ля ви". Кстати о французском... - Тамара, а где письмо, которое передал тебе адвокат? - Вот оно, - Тамара порылась в сумочке и протянула его мне. - Хочешь, оставь его мне, я заеду к Элеоноре, матери Дениса и переведу тебе его? - Конечно. - Просто сейчас, главное - выяснить связь между этими деньгами и убийством Йоси. Михаэль ждал нас в своем кабинете. - Валерия, мы сегодня не расстаемся, - улыбнулся он. - Вот, - я положила ему на стол расписки. - Что это? - он осторожно взял одну бумажку и повертел в руках. - Вы знаете, Валерия, я все больше и больше сожалею, что не знаю русского языка. Хотя жаль, что приходится его изучать, чтобы расследовать преступления, совершенные новоприбывшими гражданами. - Ну почему только для этого, - я усмехнулась, хотя слова Михаэля несколько задели меня, - можно ведь и классиков читать в оригинале. - Нет, Валерия, на классиков времени уже не остается. Все больше приходится читать вот это, - он показал на бумаги, лежащие на столе. - Это расписки, которые Рафаэль Сагеев, бармен из ресторана "Малахит" и по совместительству, казначей штаба выборов, давал Йоси. Здесь всего на сумму около двадцати пяти тысяч долларов. - А зачем Йоси давал ему такие деньги? - Йоси хотел выгодных контрактов после того, как к власти придут члены партии репатриантов, а Рафаэль обещал ему помочь. - Откуда вы знаете об этом, Валерия? - Я сама слышала, - Тамара вступила в разговор. - Рафик при мне писал эти расписки. А потом Йоси с ним ругался. - Вот как? - удивился следователь. - Почему же он с ним ругался? - Так ведь выборы прошли. А ничем этот бармен Йоси не помог. Вот Йоси и сказал ему. - Скажите, Михаэль, а почему бы вам не вызвать этого Рафаэля и не спросить его обо всем? - спросила я. - Уже вызвали, Валерия... - Когда? - Рафаэль Сагеев задержан по подозрению в убийстве Йоси Шлуша и Марка Файнгольда. - Как?! - воскликнули мы с Тамарой вместе. - У него нет алиби. В пасхальную ночь, когда он должен был сидеть за праздничным столом, в кругу семьи, его не было. Родственники, поначалу, хотели покрыть его, но потом признались, что Рафаэля не было дома. А сам он не говорит, где он был. - Неужели? - Тамара так и впилась взглядом в следователя. - Более того, при обыске, на его рабочем месте, в ресторане "Малахит", обнаружено несколько баночек с лекарством "Виагра", которыми он торговал подпольно и без рецепта. Точно такая же баночка обнаружена и на месте преступления. - Ох, говорила я ему, - простонала Тамара, - Йоси, зачем тебе это нужно, я тебя люблю таким, как ты есть. А он боялся. Все-таки возраст. Ему было под пятьдесят. Может, он думал, что если не будет сильным мужчиной, то я его брошу! Глупости какие! Бедный Йоси! - Успокойся, Тамара, - я обняла ее, - видишь, убийцу нашли, он получит по заслугам, ну что же делать... - Теперь, после того, как вы принесли эти расписки, стал понятен мотив убийства, - сказал Михаэль. - Шлуш, по-видимому стал требовать назад свои деньги, а Сагеев не отдавал. Они повздорили и Сагеев решил убить Шлуша. Он подъехал в кибуц, заменил таблетку виагры другой, заранее припасенной. Ведь сделать это было просто - это не таблетки, а желатиновые капсулы с порошком. Вполне можно спокойно, в домашних условиях, открыть одну, всыпать туда цианистый калий и закрыть. А в баночке оставалось всего две таблетки. Значит смертельная попалась бы если не сегодня, то завтра...Просто Шлушу она попалась первой. - А Марка как он убил? - спросила Тамара. - Марк видел убийцу, но не только. У нас уже есть показания свидетелей, слышавших, что он угрожал убить его, если Файнгольд будет домогаться его сестры. Другое дело, что нужно раскрыть еще одну загадку - найти оружие, но я думаю, что это дело техники. Сагеев вполне может сознаться и сотрудничать со следствием. - А он что, не признался? - Нет, Валерия, пока нет. Говорит, что не был в ту ночь в кибуце, а где был - не говорит... Михаэль посмотрел на часы и поднялся с места. - Дорогие дамы, прошу меня простить, мне пора. Мы тоже поднялись с места. - Всего хорошего, Михаэль. - До свиданья. Я предложила Тамаре отвезти ее домой. На протяжение всей дороги она молчала. Около дома она сказала: - Спасибо тебе, Валерия. Ты много для меня сделала. - Подожди, я еще не перевела тебе письмо. Потом сочтемся. И я поехала обратно в Ашкелон. x x x Дарья уже была дома. Она кинулась ко мне: - Мамуля, где ты была? Меня Денис привез. - Ну как было у Элеоноры? Не скучала? - Не-а. Я за компьютером сидела. А она ничего, только нудная немного. - И в чем это проявлялось? - Элеонора заставляла меня вилку в левой руке держать. А в правой - нож. Я пробовала, совсем невкусно получается. И для хлеба руки не хватает. - Она правильно говорит. Вот не научишься правильно есть, привезут тебя на бал, где принц Золушку будет выбирать, возьмешь и опозоришься. Дашка фыркнула: - Очень мне надо, чтобы меня выбирали. Знаешь, сколько я по интернету сама могу найти - миллион! Какие-то у тебя устаревшие представления. Все, пиши пропало, я уже для своей дочери предок пещерный, не поспеваю за техническим прогрессом. - Есть будешь? - Да, - крикнула она мне из соседней комнаты. Там уже мерцал экран. На скорую руку разогрев в микроволновке рыбные котлетки, я приготовила салат, сделала пюре из картофельных хлопьев и позвала Дарью обедать. - Мам, что это? Гамбургеры? - Это котлеты из "Принцессы Нила". - Рыба? Не хочу. Дай мясо! - Ешь, что дают, рыба полезная, в ней много фосфора. - Я что, светиться буду, как собака Баскервилей? - Нет, умная будешь, фосфор полезен для клеток мозга. - То-то я вижу - чукчи самые умные, - пробурчала моя дочь и принялась за еду. Она действительно держала вилку в левой руке. Нет, решено, буду отправлять ее к Элеоноре по меньшей мере дважды в месяц - на краткосрочные курсы воспитания. А то я сама не справляюсь. Зайдя в свою комнату, я разделась и решила немного полежать - усталость набросилась на меня, как американцы на Ирак. Мысли крутились вокруг событий сегодняшнего дня. Потянувшись за сумочкой, я достала из нее письмо и стала всматриваться в буквы незнакомого языка. Глаза стали слипаться и я провалилась в бездонную черноту. x x x В десять утра я уже была дома у Дениса. Он уже давно был на работе, но собственно говоря, мне нужна была его мать, а не он. Как всегда, седые волосы Элеоноры были тщательно уложены, на ней был надет длиннополый халат с отложным воротником. Неяркая помада тронула губы. - Садитесь, Валерия, я заварю вам чаю. - Спасибо. - У вас замечательная дочь. Она напомнила мне Дениса в детстве. - У Дарьи появились хорошие манеры. Это ваша заслуга. Элеонора засмеялась. - Ну, это только начало. Там есть еще над чем работать. Жаль только, что вы так рано вернулись и вам с Денисом не удалось отдохнуть. - Оставаться там не было никакой возможности. - Кошмарное убийство! Даже два. Как вы полагаете, Валерия, кто убийца? - Убийца уже пойман, наша доблестная полиция оказалась на высоте. - Да что вы говорите?! - Им оказался бармен того ресторана, где играл на гитаре бедный Марик. Бармен взял с подрядчика много денег, обещая поспешествовать в получении выгодных контрактов, но обещания своего не выполнил, а деньги возвращать не захотел. Вот он и отравил Йоси. - Какой ужас! Сколько преступлений совершается в этом мире из-за денег! Элеонора отпила из своей чашки и произнесла уже другим тоном: - Почему вы спросили меня, знаю ли я французский? Вы расширяете свое переводческое бюро? - Вы знаете, это мысль... Но меня привело к вам не это. Достав из сумки письмо, я положила его на стол и тщательно расправила. От многократных перекладываний оно несколько потеряло свой товарный вид. Элеонора взяла очки, похожие на перевернутые полумесяцы и водрузила их на нос. - Дайте-ка я посмотрю... Она раскрыла письмо и стала внимательно его проглядывать. Мельком взглянула на фотографию и отложила ее в сторону. Потом сказала мне: - Валерия, письмо написано не на чистом французском, а на каком-то из его диалектов, поэтому некоторые слова мне не совсем понятны. Более того, его писал не очень образованный человек, который может быть учился этому языку только в детстве, а потом практически на нем не писал. Но скудость словарного запаса в данном случае нам только на пользу, - она встала с места и принесла мне несколько журналов. - Вы пока просмотрите это, а я займусь переводом. - Вы все сказали совершенно правильно, Элеонора. Йоси - выходец из Алжира, подрядчик по профессии. Это послание даме сердца - Тамаре. Письмо она получила от его адвоката. Примерно около сорока минут я читала "Огонек", "Зеркало" и еще около пяти различных журналов. А Элеонора поскрипывала пером, изредка заглядывая в толстый французско-русский словарь. Наконец она отложила ручку и сказала: - Ну все, кажется. Прочитать вам? - Конечно... И она начала читать перевод своим хорошо поставленным голосом: - "Здравствуй, дорогая Тамара. Если ты читаешь это письмо, значит меня нет уже на свете. Все, что здесь написано, я никогда бы не решился сказать тебе лично и поэтому пишу на языке моей матери, так, как она разговаривала со мной в детстве. Я надеюсь, что ты найдешь среди своих знакомых образованного человека, который переведет тебе мои последние слова. Ты - необыкновенный человек. Я полюбил тебя в тот же миг, когда увидел тебя. Ты - замужняя женщина, у тебя двое детей и зачем я нужен тебе со своими горестями. Но когда ты ответила мне на мои ухаживания, я полюбил тебя еще больше! Ты никогда не требовала от меня денег и подарков - напротив, мне казалось, что я мало дарю их тебе, никогда не устраивала мне скандалов и не таскала по своим родственникам"... - тут Элеонора сделала паузу, а я подумала, что видимо у Йоси был несчастливый опыт общения с женским полом, по сравнению с которым Тамара выглядела просто ангелом. - Продолжайте, пожалуйста... - "Ты знаешь, Тамара, что я не женат и никогда не был женат. А мне скоро пятьдесят. Как я хотел создать семью, но от меня отшатывались, как от прокаженного! Я стал богатым, но и это не помогло - я по-прежнему не находил ту, которая захотела бы стать моей женой. И я даже ослаб, как мужчина. Открою тебе причину, которая навлекла на мою голову эти несчастья - я мамзер и если бы у меня были бы дети, то еще семь поколений моих потомков страдали бы от этого!.." - Элеонора оторвалась от письма и посмотрела на меня. В ее взгляде сквозило недоумение. - Страшное дело, - сказала я ей. - Я интересовалась этим вопросом. Хотите, расскажу? - Да, пожалуйста, Валерия. Ведь насколько я знаю, мамзер - это незаконнорожденный, то есть сын женщины, которая родила его вне брака? Но что в этом постыдного, я имею в виду - для него? - Нет, это весьма распространенное заблуждение. Я как-то интересовалась этим вопросом, у меня на работе был подобный случай. Мамзером человек называется только в двух случаях: либо он - сын замужней женщины, которая родила его не от мужа, либо он родился от связи между прямыми родственниками, то есть в результате кровосмешения или инцеста. - И что тогда? - Очень плохо! Мамзер ущемлен во всех правах, ему не разрешается жениться. А если он все-таки женится, то это определение переходит на его потомков, вплоть до седьмого колена. Проклятие висит над ними всю жизнь. Именно об этом и пишет Йоси. Видимо поэтому он и не хотел заводить детей. - Валерия, но мы на пороге третьего тысячелетия! Все, о чем вы говорите, отдает средневековьем! - Вы же знаете, Элеонора, мы живем в государстве, где в ходу религиозные законы, изданные три тысячи лет назад. И современное судопроизводство старается подлаживаться под них. - Каким образом? - Например, в ответ на такое обвинение, суд просто дает направление на генетическую проверку. Берут кровь у ребенка и родителей и сличают на общность ДНК. И все. И никаких лишних разговоров и огульных обвинений. Кстати так и получилось в том случае, который попался мне в моей практике. - Я засмеялась, так как вспомнила, как муж, который обвинил свою жену в том, что она забеременела от другого, после проверки заявился ко мне с огромным букетом роз и с шампанским и слезно просил походатайствовать перед женой, чтобы она его простила. Но они, в конце концов, развелись. - А если проверка доказывает, что это ребенок любовника? - Тогда дело плохо. Даже если после этого супруги разводятся, то ни один раввин не поженит эту женщину с отцом ее ребенка, так как по религиозному закону, она для него становится запрещенной. Так карается порок, - философски заметила я и вздохнула. - Жаль, что Йоси не родился во Франции. - Почему? - удивилась Элеонора. - Потому, что в кодексе Наполеона было записано: "Ребенок, рожденный в браке, даже если имеется подозрение, что он зачат не от мужа, считается его сыном". Так Наполеон боролся с массовыми изменами того времени. - Я вижу, Валерия, вы здорово подкованы в этой области. - И в этой, и в другой... Что вы хотите, Элеонора - конкуренция. Если я не буду лучше всех, клиент пойдет к другому борзописцу. Знаете, как нас много? - Понятно. Давайте, я буду читать дальше. И она вернулась к письму: - "Я не предлагал тебе выйти за меня замуж, хотя и видел, что ты с мужем живешь плохо. Вместо этого я обратился к адвокату и попросил его передать тебе то, что я хотел сказать тебе, но не решался. Я хочу от тебя ребенка. И ему оставлю все свои деньги. Я очень обеспеченный человек, Тамара. А в последнее время стал еще богаче. Дело в том, что я нашел своего отца. В конверт, вместе с письмом, я кладу самую драгоценную вещь, которая у меня есть - единственную фотокарточку моих родителей. Моя мать была замужем и у нее, кроме меня, есть дети. Но когда она встретила моего отца, то забыла обо всем на свете. Он не был похож на ее мужа, простого алжирского купца, - я невольно улыбнулась элеонориному переводу. Ведь она, по видимому назвала купцом рыночного торговца, - хотя мамин муж был достойный человек, он ни разу не попрекнул меня моим происхождением. Это сделала его мать, свекровь моей мамы. Мой отец был высокий, светловолосый, с серыми глазами. Поэтому я и не похож на выходца из Северной Африки. Только перед самой смертью мама рассказала мне о нем и подарила эту фотографию. А мама была красавицей! Они познакомились в Яффском порту, когда с риском для жизни встречали суда с беженцами и устраивали их на земле Израиля. Их любовь была сильной и быстротечной. Вскоре отец поехал в Европу, как агент Сохнута, агитировать евреев переселяться в Палестину. Дело было перед войной. Все, кого ему удалось уговорить, были спасены. Многие сгинули в Катастрофе. А мой отец так и не вернулся назад, в Израиль. Так вот, я нашел его! Мы встретились и он признал меня. Я рассказал ему, как страдала моя мать, любившая его до последнего своего дня. Как обзывали меня мамзером и почему я не женился. Я даже рассказал ему о тебе, Тамара. Мой отец оказался богатым человеком. У него, кроме меня, есть наследники, но он включил меня в свое завещание. И все это будет твое, если ты выполнишь мое условие - родишь мне ребенка. И вот еще - там, в доме отца, я нашел брата. Если тебе понадобится помощь или разъяснения, ты всегда сможешь обратиться к нему. Его зовут Эйб и ниже я оставляю тебе номер его сотового телефона. Не стесняйся - звони, Эйб - очень хороший человек и я жалею, что не встретил его раньше. Я прощаюсь с тобой, Тамара. Если ты согласна, то все подробности ты найдешь у адвоката Джакоба. Целую тебя. Твой Йоси." Элеонора закончила читать и отложила перевод. Мы обе молчали. Я взяла фотокарточку и принялась ее рассматривать так и эдак. Лица были тусклые и блеклые. И тут я подумала, что фото можно увеличить. Не зря я училась на курсах компьютерной графики, а Денис там преподавал. - Элеонора, вы позволите, я немного поколдую за компьютером? - Пожалуйста. Настроив сканер, я перенесла фотографию на дискету. Открыв свою любимую программу "Фотошоп", я принялась ретушировать ее на максимальном увеличении. Добавила резкости, контрастности, прибавила парочку фильтров. Лица стали ярче и четче. Скопировав на отдельный файл лицо мужчины, я принялась его старить. Хотелось понять, как этот человек выглядел в наше время. Прорезала морщины, добавила бородку, посеребрила волосы. Я так увлеклась, что не заметила, как открылась дверь и в комнату вошел Денис. Наклонившись позади меня, он поцеловал меня в ухо и взглянул на экран компьютера. - Над чем колдуешь? - спросил Денис. - Да так, пытаюсь сделать нечто вроде фоторобота, но ничего не получается. Да ладно... Решив прекратить это бессмысленное занятие, я спросила: - Хочешь почитать письмо покойного Йоси? - Угу, - кивнул он, - только сначала поем, я голодный, как сто чертей. - Письмо у Элеоноры. Она его переводила с французского. - Ох, еще и с французского, ну прямо "тайны парижского двора". Вот что, я есть хочу. Пойдем поедим, а за столом и поговорим о письме. Хорошо? Пока Элеонора наливала Денису суп, он бегло просмотрел письмо. Принимая тарелку, он сказал: - Ну что ж, письмо написано человеком, страдающим излишней восточной цветистостью слога, со средиземноморской ментальностью... - Ты опять за свое принялся, - передразнила я его, - опять психолингвистика с графологией! Денис доел суп и отложил в сторону письмо. - Ну и что ты об этом думаешь? - мне не терпелось узнать его мнение. - Подожди, успокойся. Прежде всего, об этом письме должен знать Михаэль. Ты звонила ему? - Нет, еще не успела. Твоя мама только сейчас перевела его. - Так вот, ты ему позвонишь и скажешь. Скорее всего, это письмо выведет следствие на убийцу. - О чем ты говоришь?! - возмутилась я. - Убийца уже сидит! Полиция нашла его! - Очень интересно... - сказал Денис, но по-моему его реплика относилась, скорей всего к куриной ножке, которую он в данный момент разделывал, а не к моей информации. - И кто же он? - Это Рафаэль, бармен из ресторана "Малахит"! - торжествующе доложила я, как будто сама поймала убийцу. - Это что же, убийство на почве кровной мести? - поинтересовался мой друг. Ей-богу, он начинал выводить меня из себя. - Что, Йоси тоже ухаживал за его сестрой? - Причем тут его сестра? Ты не понимаешь! - Как же я пойму, если ты толком ничего объяснить не можешь. - Хорошо, я объясню, - сказала кротким голосом, что было равносильно подвигу, - Рафаэль задолжал Йоси двадцать пять тысяч долларов, обязуясь после выборов сделать ему выгодные подряды в муниципалитете, а когда выборы прошли, а подрядов не было и нет, Йоси потребовал вернуть деньги. - Он, что, совсем дурак? Такие деньги отдавать неизвестно кому? - удивился Денис. - Почему - "неизвестно кому"? - обиделась я почему-то за убийцу. - Он был казначеем партийного штаба. - Пустили козла в огород... А если серьезно: откуда ты знаешь, что этот бармен был действительно казначеем? - Мне Тамара сказала. - А-а, Тамара, очень надежный источник информации. Ты же без нее можешь узнать - у тебя приятели в этой партии, твои ученики. Позвони и спроси. Денис продолжал обгладывать куриную ножку, а я сидела и думала о том, что когда я, наконец, повзрослею и перестану доверять всему, что мне скажут. - Знаешь что, я сейчас пойду и позвоню Искрину, - сказала я и встала из-за стола. - Валерия, подождите, а чаю? - спросила Элеонора. - Потом... У меня слова не расходятся с делом. Как-то я была на психологическом семинаре. Там нам рассказывали про окно Джо-Гарри и что если ты хочешь что-то изменить, то это надо делать здесь и сейчас. Этот постулат мне понравился и поэтому теперь, если мне что-то приходит в голову, я дважды не думаю. Иду и делаю, считая первое впечатление самым верным. - Валерий? Добрый день. Это Валерия. Помните меня? - Ну конечно, учительница первая моя. Как поживаете? - Все хорошо, как вы устроились на новом месте? - Все дела, дела, вздохнуть не дают. - А вы через раз дышите, время экономьте, - я решила, что вступительной части достаточно и перешла к делу. - Хотела вас кое о чем спросить... - Давайте. - Валерий, какую должность в вашей организации занимал Рафаэль Сагеев? На том конце трубки воцарилось молчание. Я пару раз деликатно кашлянула, показывая, что связь не прервалась и наконец услышала: - Сагеев был добровольцем, иногда помогал при штабе - и все, - приветливости в голосе как не бывало. - Так он не был официальным казначеем? - Он вообще даже не член нашей партии. И если вы хотите еще что-либо узнать, обращайтесь к нашему пресс-атташе в Иерусалиме. - Ну зачем вы так со мной, Валерий? - я была сильно удивлена. - У меня есть личные мотивы спрашивать. Я хорошо знала Марка, музыканта. Он хотел жениться на сестре Рафаэля. А сейчас Марк убит... - Да, я знаю, - ответил Искрин и его голос смягчился. - Но поймите меня правильно, Валерия, с утра приходят из полиции, задают массу разных вопросов. Я понятия не имею, кем он был, этот Сагеев. Да мало ли нам людей помогало во время выборов?.. А теперь еще вы спрашиваете. Я же не знал. - Валерий, весь ужас происходящего заключается в том, что именно я обнаружила тело несчастного Марка, во время пасхальных каникул в кибуце "Сиртон", и мне просто из чистого любопытства и ничего более, захотелось узнать, какую роль во всем этом играет Рафаэль Сагеев. - Ничем не могу вам помочь, Валерия. Я с ним практически не знаком... - Все равно - спасибо, вы мне очень помогли. Всего хорошего! - До свиданья. Положив трубку, я повернулась к Денису: - Никаким казначеем партии Рафаэль не был. Все это блеф и туфта. - Вот и скажи об этом своей Тамаре, - предложил Денис. - Да ну тебя, лучше давай подумаем, как он мог совершить два убийства. - А ты уверена, что это он? - Больше некому! Его же не было в пасхальную ночь за праздничным столом. А где он был - не говорит! Что отсюда вытекает? - Правда? - удивился Денис. - А я и не знал... - Это мне Михаэль сказал. - Ты уже и с ним успела встретиться? Молодец! Как же ты успела? - А вот так... - Слушай, Валерия, я тебя уже не в первый раз прошу: оставь эти дела полиции. Как видишь, они без тебя отлично справляются! - Согласна. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. И мы углубились в афишу гастролей. x x x Напрасно я думала, что на пасхальных каникулах у меня не будет работы. Было, да еще как. Стоило только вернуться на работу и снять объявление, что я в отпуске, как клиенты потянулись чередой. Я приехала на работу. Все было как обычно. Оглядев свой небольшой кабинет, я поняла, что лучшее - враг хорошего и совсем не стоит пренебрегать им. Мое дело здесь, тихое, спокойное, бумажки-промокашки. Только я так подумала, как в дверь постучали и в кабинет вошла семья, как позже я узнала, прибывшая три дня назад с Украины - дородная мать и пятеро отпрысков в возрасти от двадцати до года - парень и четыре девицы мал мала меньше. Она шла впереди, как ледокол в фарватере, одетая в сарафан на тонких бретельках, еле удерживающих массивную грудь. Ее выражение лица было довольным и добродушным. Семье требовался перевод документов. Они были у меня вчера, но не застали. Дама расположилась напротив меня в кресле для клиентов, остальные домочадцы столпились позади нее. Все они, плюс коляска с малышкой заполнили мой кабинет до отказа. Говоря с характерным украинским гэканьем, сдобная мадам вывалила на мой стол кучу документов. Отобрав необходимые и договорившись о цене, я обещала закончить работу к среде. Разложив перед собой свидетельства о рождении всей семьи, я принялась бойко щелкать по клавишам компьютера. Работка была что надо, у всех одинаковые фамилии и место рождения - какое-то село Лозовики в Житомирской области. Так что можно было вовсю использовать опцию "Сору". Но вдруг я стала тихо съезжать с катушек. Из документов оказалось, что молодой человек, которого я считала старшим сыном многодетной мамаши, оказался ее мужем. Девочка в коляске - это их совместный ребенок, а новоиспеченный папаша был старше взрослой мамашиной дочки всего на четыре года. В свидетельстве о браке, спрятавшемся в самом низу вороха документов было указано, что молодой сменил свою украинскую фамилию на фамилию жены - Лейбович. Да, воистину, жена-еврейка - это не роскошь, а средство передвижения... Я просто ею восхищалась. Предложила парню переехать на историческую родину, но видно он ей так понравился, что тут же родила от него ребеночка. Решительная дама, уважаю. А я со своими комплексами: "Ах, Денис моложе меня на семь лет!" Вот с кого надо брать пример! Живет в свое удовольствие во всех прямых и переносных смыслах. Когда за грудастой мадам закрылась дверь, я вдруг вспомнила и хлопнула себя по лбу: черт! Я же забыла передать письмо Тамаре! Оно так и лежало, забытое в моей сумочке и ждало своего часа. Позвонив ей и условившись, что заеду к ней вечером, я опять взялась за переводы. Нужно было наращивать темп. У Тамары, в Кирьят-Шенкине я оказалась около семи вечера. Мужа дома не оказалось - он был у сестры вместе с детьми. Тамара поставила на стол чай, конфеты и присела рядом. Я протянула ей письмо. Дрожащими руками взяв конверт, она раскрыла его и принялась читать перевод, написанный четким почерком Элеоноры. В это время я молчала и прихлебывала чай. Тамара закончила читать и отложив письмо в сторону, посмотрела на меня. Глаза ее были полны слез. Вдруг, как волны, перехлестнувшие плотину, хлынули слезы. Тамара рыдала навзрыд. Мне осталось только успокаивать ее, так как я знала, что этот поток не остановишь. У Тамары слез было, как у клоуна с клизмочками на глазах. Держа в руках почему-то не оригинал, написанный Йоси, а элеонорин перевод, она причитала, обильно смачивая бумагу: - Что ж ты мне раньше-то не сказал, милый мой, что так меня любишь? Стеснялся, что ли? А я-то, дура, думала, что ты такой, как все эти - им лишь бы русской бабе подол задрать. Ты у меня совестливый был, стеснительный. Ну не силен, ну и что из этого? А в Америку поехал - сказал мне, что полечиться, да родственников навестить. А каких - не сказал... Зачем же молчал? Да разве я бы не поняла? Боялся, небось? Чего боялся, дурачок? Что я тебя этим поганым словом назову? Мамзером? Да я и слыхом не слыхивала таких слов! Глупости какие ваши попы придумали, а тебе и твоим правнукам жизнь ломать?! Нет уж! - Тамара оторвала ладонь от лица и сжав кулак, погрозила кому-то невидимому. - Не выйдет! Мне стало боязно, что Тамара выплачет всю влагу из организма и помрет от обезвоживания, поэтому я протянула ей носовой платок и не найдя ничего лучшего, принялась постукивать ее по спине, как будто прогоняя застрявший в горле кусочек. Как ни странно - это помогло. Она прекратила рыдать вдруг с решимостью сказала: - Я убью его! Найду и убью! - Кого, Тамара? - я не на шутку испугалась за ее голову. - Убийцу. Он же мне всю жизнь поломал! Жили бы мы сейчас с Йоси... - Не понимаю я тебя, Тамара, - опять влезла я не в свое дело, - то ты мужа бросать не собираешься, то с Йоси хотела жить. Что же получается? - Ой, Валерия, тебе хорошо так рассуждать, у тебя вон