жиданно. - Алло! Валерия, добрый день, это Иннокентий беспокоит. - Здравствуйте, я вас слушаю. - Валерия, мы продолжаем сотрудничество или как? После встречи с испуганной девушкой мне очень хотелось ответить "или как", но я пересилила себя и наигранно-бодрым голосом ответила: - Ну конечно! Чем могу быть полезна? - Лику пригласили в полицию для дачи показаний. Ей нужен переводчик. Вы пойдете? - Вы знаете, к кому ее пригласили? - Сейчас посмотрю... - я услышала шуршание раскрываемой бумажки и Райс ответил, - следователь Борнштейн. - Буду, - коротко согласилась я. Мы договорились о встрече и он повесил трубку. Что ж, судьба снова сводила меня с Михаэлем, старшим следователем ашкелонской полиции. Наверное, я никогда не забуду, как он спас меня от маньяка, грозившего перерезать мне горло. Несмотря на то, что Михаэль практически никогда не улыбался и всегда хмуро встречал меня, если наши дороги пересекались, я всегда испытывала необъяснимую симпатию к этому служаке невысокого роста. Хотя почему необъяснимую? Словом, я без раздумий согласилась пойти к нему с сестрой Иннокентия. На следующее утро, припарковав свою "Сузуки" около дома Иннокентия, я ждала Анжелику. Она появилась ровно в десять. На ней уже не было того балахона, в котором мы с доктором Райсом увидели ее пару дней назад, выходящую из зала ожидания. Но темный платок по прежнему покрывал ее волосы. Она села в машину, даже не поздоровавшись. Отнеся ее поведение на счет потрясения смертью мужа, я постаралась не возмутиться и двинулась в сторону полиции. Пройдя мимо дежурного и показав ему повестку, мы добрались до уже знакомого мне кабинета. Михаэль что-то отбивал на компьютере. - Можно? - спросила я. - Валерия! - воскликнул он. - Рад вас видеть. У вас ко мне дело? - Что-то вроде того... - Вы сможете подождать, у меня назначена встреча, а после мы обязательно поговорим. Я надеюсь, ничего из ряда вон выходящего? - Ваша встреча с Долгиной? - я подвинулась и пропустила в комнату Анжелику. - Да, - кивнул он и тут же до него дошло. - Валерия, вы опять взялись за свое?! Сколько раз вам говорить, чтобы вы не вмешивались не в свое дело! - Простите, Михаэль, но я здесь нахожусь по своей работе. Эта дама заказала переводчика, а вы знаете, что у меня существует зарегистрированный бизнес. Говоря все это, я села на стул для посетителей и предложила сесть Анжелике. Она без слов опустилась на жесткое сиденье. - Ладно, ладно... - примирительно сказал следователь, - просто мне совершенно не хочется в очередной раз вытаскивать вас из всяких переделок. - А это уже ваша работа, Михаэль, - улыбнулась я и добавила, - моя полиция меня бережет. Но на иврите эта фраза прозвучала совсем не так. - Хорошо, - кивнул он и тон голоса стал деловым, - позвольте ваши документы. Анжелика протянула ему российский загранпаспорт. Михаэль сверился с фотографией, глянул на въездную визу и вернул его хозяйке. - Расскажите, пожалуйста, госпожа Долгина, когда вы последний раз видели вашего супруга. - Два месяца назад, - ответила Анжелика, а я принялась за свою привычную работу: голова полностью выключается из процесса, и язык действует в автономном режиме. - Он тогда завершил работу над новой программой и решил съездить к родственникам в Израиль отдохнуть. - Уточните, к чьим родственникам? - К моему брату, Иннокентию Райсу. У Илюши всегда были с ним прекрасные отношения. - Да-да, понимаю... - сказал Михаэль, перебирая бумаги. - Скажите, ваш муж отличался какими-нибудь странностями? Отклонениями в характере? - Вы на что намекаете? - повысила она голос. - Илья не был сумасшедшим. Он был гением! А все эти мещанские претензии только смешили его... Мне пришлось туго при дословном переводе слова "мещанские", но я кое-как справилась, но видно не настолько хорошо. Следователь попросил объяснить, что Анжелика имеет в виду. - Всем в глаза бросались сначала его одежда, волосы, борода. Он не придавал этому никакого значения. Всю свою энергию мой муж тратил на творчество, а не на то, чтобы лучше выглядеть. Ибо, украшая себя, ты совершаешь грех и обманываешь окружающих. Заставляешь их думать о тебе лучше, чем ты есть на самом деле! Да уж, теперь понятно, почему Анжелика сама так выглядела. Видно, в их секте с этим строго. Борнштейн слушал внимательно, не перебивая собеседницу, следя более, как мне показалось, за ее интонацией, нежели за моим переводом. Когда она замолчала, он спросил: - Госпожа Долгина, есть ли у вас подозрения относительно того, кто мог убить вашего супруга? - Нет, никаких. - У него были завистники? Враги? - Мой муж был существом из плоти и крови. Очень одаренный программист, создал уникальную программу по изучению иероглифов. Может быть, были люди, которые ревниво относились к его успеху, но чтобы явно завидовать? Нет, я не припомню... - Как долго вы у нас пробудете, госпожа Долгина? - Не знаю, около месяца. Хочу поездить по святым местам. Помолиться за мужа. Михаэль понимающе кивнул. Он переложил на столе какие-то бумаги и совершенно обыденным голосом, как бы продолжая разговор, спросил: - К какой концессии вы принадлежите? - Простите, не поняла? - Вы христианка, иудейка? Анжелика нахмурилась. - Я еврейка и признаю Христа... Следователь поморщился, видимо не совладав с собой. - Понятно... Все, у меня больше нет вопросов. Валерия, - обратился он ко мне, - я благодарю вас за помощь, иначе мне пришлось бы бегать за нашим штатным переводчиком. А он вечно занят. - Не стоит, - ответила я и мы с Анжеликой вышли из кабинета. x x x - Куда вас отвезти? - спросила я ее, когда мы сели в машину. - На раскопки, - коротко ответила она и я поняла, что ей хочется увидеть место трагедии. До Национального парка мы доехали за десять минут. Заплатив сбор в пятнадцать шекелей, я въехала за шлагбаум и оставила машину на стоянке. Дальше мы пошли пешком. Начало марта - это та пора, когда земля цветет, пропитанная зимними дождями. Солнце не печет так, как оно начнет сразу после пасхальных праздников, на зеленом травяном ковре вовсю распускаются ярко-желтые ромашки и красные маки. Хочется плюхнуться в это великолепие и лежать, раскинув руки. Мы шли по парку. Миндаль уже отцвел, а мандариновые деревья только начали выбрасывать белые бутоны. Цветущие цитрусовые с неубранными с прошлой зимы золотыми плодами представляли собой феерическое зрелище и категорически опровергали все законы ботаники. Мы прошли Ханаанские ворота - самое древнее место раскопок. Именно здесь была найдена фигурка тельца, прообраз именно того, библейского золотого тельца, из-за которого Моисей разбил скрижали. Согласно легенде, Иосиф прекрасный, тот самый еврей, премьер-министр при фараоне, разгадавший сон с семью тучными и с семью тощими коровами, происходил из рода, фетишем и покровителем которого был телец. Гроб с телом Иосифа похоронили в Ниле, и он ушел глубоко в придонный ил. Перед смертью Иосиф приказал евреям, если они уйдут из Египта, забрать и его гроб. И оставил золотую табличку с вырезанным на ней быком. Когда Моисей призвал народ свой выйти из Египта, то он бросил табличку в Нил и приказал: "Бык, встань!", и гроб поднялся со дна Нила. Но потом, - как, впрочем, это бывает всегда, - история повторилась совершенно не в том виде, в котором была задумана. Уйдя на гору Синай, Моисей оставил свою паству без присмотра и они стали развлекаться. Решили создать себе идола и для этого бросили в огонь и расплавили свои золотые драгоценности. Золотая табличка с быком полетела туда же. И встал бык, он же золотой телец. Чем все это кончилось, известно каждому... Мы прошли уже несколько раскопанных стоянок. Везде работали люди. Сезон дождей закончился и можно было приступать к новым открытиям. Около каждой стоянки я осведомлялась, где работает Барбара Уорнер. Мне показывали направление, и мы с Анжеликой продолжали свой путь. Стоянку Барбары мы нашли почти на краю парка, у самой кромки воды. Около тридцати человек копали, переносили камни, осторожно просеивали породу в поисках находок. Весь район раскопок был окружен сеткой и мешками с песком. С высоты около восьми метров площадка напоминала коробочку с хаотичным броуновским движением. Мы спустились в котлован. Барбару я узнала сразу. Высокая костистая американка с прямыми прядями, небрежно собранными в хвост, в джинсах и очках полумесяцами, сидела на корточках и осторожно смахивала кистью налипшие пылинки с маленького черепка. На вид ей было лет около пятидесяти, но кроме морщинок под глазами ничто не напоминало о ее возрасте. Мы молча остановились около нее. Она не сразу оторвалась от работы. Аккуратно завершив свой труд, американка отложила кисть в строну и поднялась. - Здравствуйте, - сказала я по-английски. - Вы - Барбара, мы не ошиблись? - Да, - ответила она, - вы пришли на экскурсию или хотите нам помочь? Мы рады добровольцам. - Ни то, ни другое, - опередила меня Анжелика. - Я пришла к вам по личному делу. - Вот как? В таком случае, мы не могли бы поговорить попозже? Сейчас у меня много работы. - Нет, - резко ответила Анжелика, - я не могу ждать! - И что вы хотели узнать?.. - тон американки стал холоден. - Меня зовут Анжелика Долгина. Я - жена Ильи. - А-а, Лайдж... Теперь понятно. Бедный, бедный Лайдж. Мы его все любили... - Я бы хотела знать, где и кто его нашел. - Мы - я, Джошуа, Майк и Меир. Как всегда, мы приехали утром на раскопки в машине Меира, спустились вниз, а он лежал тут, - Барбара показала на каменный саркофаг, наполовину выкопанный из земли. Его длина достигала около двух метров в длину и по всему периметру были выбиты непонятные значки и орнаменты. Анжелика подошла к саркофагу и положила ладонь на его теплую поверхность. Ее губы зашептали снова какую-то молитву. Я понимала, что с ней сейчас происходит. Пока Анжелика молилась, я, чтобы перемочь паузу, спросила Барбару: - А что, саркофаг был пустой, когда вы его выкопали? - Да, - кивнула она. - Обычно в таких захоронениях находят мумии или скелеты, а в нем ничего не было. Скорей всего, это было не ритуальное, а символическое захоронение. Наличие тела не предполагалось... Эх, если бы все знать, что здесь происходило!.. Было непонятно, к чему относилась последняя фраза - ко времени захоронения саркофага или к недавнему страшному происшествию. Вокруг нас стали собираться люди. Вскоре все, кто работали на площадке, столпились около саркофага и сочувственно смотрели на закрывшую глаза вдову. - Здесь уже была полиция. Они забрали тело и всех нас расспрашивали, - сказала Барбара. Она смотрела по сторонам. Ей явно не нравилось, что все прекратили работать и с любопытством рассматривают закутанную в платок Анжелику. - Он лежал, завернутый в белую простыню, - сказал один из стоявших поблизости, маленький рыженький парень. - Причем так плотно, с головой, что мы сначала не поняли, что это. Меир предложил развернуть, но я вызвал по сотовому полицию. - А где были его вещи? - спросила я, вспомнив, что в кабинет к Иннокентию Илья вошел полностью экипированный для походной жизни. - Ничего не было, - снова отозвался рыжий. - Мы даже вокруг посмотрели, ничего не было. - Он никогда не расставался со своим рюкзаком, - сказала Барбара. - У Лайджа там был весь дом. Видя, что народ не желает расходиться, Барбара объявила получасовой перерыв. Все принялись доставать бутерброды и термосы. К нам подошел лысый толстяк с бородой и в кедах и обратился к Анжеле по-русски: - Пойдем с нами, помянем твоего друга. Хороший был мужик. Толстяка я узнала - я видела его с Ильей в день моего знакомства с доктором Райсом. Мы сели на камни, расставленные вкруговую. Большая плоская плита служила столом. К нам подошли еще несколько человек, видимо составляющие русскую часть бригады археологов, и на плите появилась початая бутылка водки, одноразовые стаканчики и немудреная закуска: огурцы, помидоры, брынза и ломти черного хлеба. Один из сидящих споро разлил по стаканчикам водку, каждому досталось немного. Анжелика выпила, я отказалась. Словоохотливый бородач представил нам сидящих. Двое, Костя и Роман, были студенты, подрабатывающие для оплаты учебы, Геннадий, высокий темноволосый молодой человек, попал сюда по направлению с биржи труда. А Петр, мужчина лет сорока, ничем не примечательной внешности, сидящий с книжкой по археологии в руках, был туристом из России, гостящим у родственников. В общем, компания собралась пестрая. Когда все выпили, не чокаясь, я спросила бородача, которого звали Ефимом. - Скажите, а что Илья нашел примерно два месяца назад? - Много чего, - усмехнулся Петр, - вот саркофаг, например... - Он знак на нем увидел и жутко обрадовался, - добавил Геннадий. - Какой знак? - удивилась я. Рабочие загалдели наперебой. Только бородач сидел в стороне и не принимал участия в обсуждении знака. И Анжелика была слишком уж тихой. Словно подтверждая мои подозрения, она поднялась со своего камня и подойдя к Ефиму, отвела его в сторону и о чем-то оживленно заговорила. Он отвечал ей, словно оправдываясь, но она продолжала наступать. Со стороны их движения напоминали странный танец, когда партнер делает шаг назад, а партнерша тут же снова сокращает расстояние. - Нет, как она ей заявила, - давился со смеху один из студентов, кажется Костя, хотя после поминального стакана это было не вполне тактично, - убери свою ..., пожалуйста. И по-русски, надо признать. - Кто? - спросила я. Студенты наперебой принялись рассказывать: - Назиля, татарка, тоже здесь работает. - Да вон она, - показал рукой Рома. Оглянувшись, я увидела толстую бабищу, копавшуюся в песке. Весу в ней было не менее ста двадцати килограммов, а такой широкой задницы я в своей жизни не видала. - И что она натворила? - спросила я. - Когда откопали саркофаг, Барбара чуть с ума не сошла от счастья. Она его чуть не облизывала, всех отгоняла, пользовалась только самыми нежными кисточками. Там внутри сохранилась прекрасная мозаика, а на ней иероглифы. А у Барбары как назло пленка кончилась. И во время обеденного перерыва она поехала домой за какой-то особой сверхчувствительной пленкой для фотоаппарата. Нас всех предупредила, чтобы мы до саркофага не дотрагивались. - А вы дотронулись? - Не мы, Назиля... Она решила проверить, влезает ли ее тухес в усыпальницу фараонов. И всю мозаику, к чертям собачьим, осыпала. - Убить ее мало за такое, - проворчал рядом сидящий Петр. - Как она умудрилась туда влезть, ума не приложу! - удивился Геннадий. - Мы ее потом вчетвером из саркофага вытаскивали - застряла. - А у Барбары русский от злости прорезался, - снова засмеялся Костя. - Назилька потом жаловалась, что та с ней некультурно обошлась. Но Барбара сказала "пожалуйста"... - Это произошло до трагического инцидента с Илюшей или после? Роман сразу погрустнел. - Илюшу нашли в саркофаге на следующее утро, - ответил он. Барбара закричала, призывая всех закончить перерыв. Рабочие встали из-за импровизированного стола и пошли к месту, где они оставили свои инструменты. Ко мне подошел Геннадий. - Вы, наверное, не помните меня, - сказал он скорее утвердительно, нежели в качестве вопроса, - мы с женой приходили к вам переводить документы, когда только приехали в страну. - Может быть, - ответила я, - я, к сожалению, не помню. Ко мне многие приходят... - Да, я понимаю, просто... - Говорите, Гена, я вас внимательно слушаю. - Вы тогда нам так хорошо посоветовали насчет квартиры, и про холодильник, спасибо вам за это. - Не за что, просто я стараюсь помогать по мере возможности... - Мы разошлись с женой, - вдруг сказал он, словно хотел сбросить тяжкий груз с души. - Я сожалею... - Она осталась в квартире, а я ушел. Пару раз ночевал у Илюши, а иногда здесь, в спальнике - он дал мне свой... - Генка, где же ты? Давай сюда! - закричали с раскопок. - Извините, я должен бежать. - Геннадий, зайдите ко мне на работу, скажем, завтра, после четырех. Вам удобно? - Да, - кивнул он на ходу. - Там вы мне все и расскажете. Хорошо? - Приду! - крикнул он и побежал к своим. Анжелика стояла одна, видимо, дожидаясь, когда я закончу разговаривать. - Валерия, смотри, - она протянула мне грязный обрывок бумаги. В центре равностороннего треугольника был нарисован глаз. Под основанием треугольника виднелось изображение голубя с распахнутыми крыльями. Всю эту композицию пересекала жирная черная молния с наконечником, смотрящим вниз. - Что это? - спросила я. - Масонский знак? Или часть доллара? - Ни то, ни другое, - Анжелика отобрала у меня бумажку. - Это наш знак. - Чей наш? - я ничего не понимала. - Наш, харамитов. А Илюша нашел его на этом саркофаге. Знак был высечен на внутренней стенке, а вокруг него - иероглифы. Скорее всего, они обозначали смысл или приказ. - Ну так давай, посмотрим на него живьем... - Невозможно, - вздохнула она, - в тот день, когда нашли Илюшу в саркофаге, эти знаки были стесаны. Причем неизвестно, кто это сделал - Илья или тот, кто его убил. - Да уж, история... Ты думаешь, что если бы мы знали, о чем говорят эти иероглифы, то мы бы нашли убийцу Ильи? - Разумеется, - Анжелика серьезно взглянула на меня. - А из-за чего еще его убивать? Тихий, спокойный человек, мухи не обидит. Если убили, значит он что-то знал. А другие у него это хотели выведать. Вот и все. - Тебе не кажется, что нужно обо всем рассказать Борнштейну? - спросила я, кстати вспомнив, чем заканчивались обычно самодеятельные истории, в которых я принимала участие. - Интересно, и что ты ему скажешь? - в голосе моей спутницы послышалась издевка. - Покажешь бумажку? Он пошлет тебя и правильно сделает. Ты забыла, как он тебя встретил? В штыки! - Ты преувеличиваешь. Откуда у тебя эта картинка? - Ефим дал. Потом муж нарисовал еще один рисунок, со всеми иероглифами. А этот черновик Фима просто сунул в карман, когда Илья пошел домой обмозговать открытие. - И что ты собираешься с этим делать? Анжелика посмотрела на меня с обидой: - Какая ты черствая, Валерия! Это же Илюша нарисовал! Эх... - она махнула рукой и пошла к машине. Нет, вдова-харамитка мне определенно действует на нервы! x x x Геннадий постучал в дверь моего кабинета в пять минут пятого. - Заходите, присаживайтесь... Он нескладно примостился на кончике стула и смутился. - Чем я могу быть вам полезна, Геннадий? - Вот... - он достал из кармана небольшую плоскую коробочку с экраном. - Что это? - удивилась я. - "Тетрис"? Пластмассовая игрушка с кнопками и надписями на английском языке была удивительно похожа на "Тетрис", мода на который прошла несколько лет назад. - Это компьютер. Илюша носил его на шее, не снимая. И даже ночью, когда ложился спать, всегда клал рядом. Вот поэтому компьютер и оказался у меня. Геннадий говорил сбивчиво, видимо боясь, что я заподозрю его в краже, но с другой стороны, было заметно, что он хочет высказать все, что ему известно. Нажав на несколько кнопок и поняв, что это безрезультатно, я положила коробочку на стол. - Простите, Гена, вы не путаете? Может быть этот прибор - обычный калькулятор? И потом, он не работает. - Нет, что вы, Илюша писал на нем! - Но как? Здесь нет клавиатуры. - Он писал палочкой на экране и там возникали буквы. Я видел. - А почему бы вам не отнести это в полицию? Там бы и разобрались. Лицо Геннадия выразило откровенный испуг. Он откинулся на спинку стула и замахал перед собой руками: - Не надо полицию! Я не хочу иметь с ними никакого дела. Жена уже подавала на меня жалобу и пригрозила, что выбросит меня из страны. А я русский и приехал с ней, как муж еврейки... Ну вот, еще одна жертва иммиграции. Это уже не в первый раз я слышу от своих клиентов, находящихся в процессе развода, что их, как неевреев, могут выкинуть из страны. Причем грозят им именно их еврейские половины. Отвратительно! - Успокойтесь, Гена, никто вас не вышлет. А если вы не хотите обращаться в полицию, то оставьте мне компьютер, я сама передам его. Кроме того, я хорошо знакома со следователем, ведущим это дело, - видя, что он немного успокоился, я спросила. - Кстати, что сказать, если спросят, откуда у вас этот предмет? - Так Илюша отдал мне свой спальник, - Геннадий удивился, что я спрашиваю элементарные вещи, словно я должна была об этом знать. - Ну и что? - А там внутри и был компьютер. Наверное, он его забыл. Я хотел на следующее утро передать его, а Илью уже убили. - Так вы что, спали на месте раскопок в ту ночь? - в животе у меня похолодело. - Нет, возле моря ночью на песке очень холодно. И сыро. Я пошел подальше, туда, где деревья. - И ничего не слыхали и не видали? - Да нет, - он пожал плечами, - вроде ничего... - Хорошо, Гена, большое вам спасибо, я обязательно передам в полицию компьютер Ильи. Геннадий осторожно встал и бочком вышел из моего кабинета. x x x Конечно же, ни в какую полицию я не пошла. Сунув пластмассовую коробку, начиненную электроникой, в сумку, я поспешила по магазинам и когда, нагруженная покупками, я открывала дверь, мысли мои были только об одном: снять эти распроклятые каблуки и вытянуть ноги параллельно полу. Дарья была на дополнительных занятиях, которые проводились раз в неделю до девяти вечера. На этот курс для тридцати учащихся ее отобрали из числа двух тысяч учеников десятых классов разных школ. Она успешно сдала психометрический тест, а мне пришлось подписать кучу бумаг, в которых говорилось, что курс субсидирован Министерством образования и что, если она не то что пропустит занятие, а даже опоздает или не сделает домашнего задания, то будет немедленно отчислена. Дашке нравилось там учиться, они проходили логику, ассоциативное мышление, методику запоминания и много разных примочек, развивающих мозги. Так что вечером я оказалась дома одна и с удовольствием вытянулась на диване перед телевизором. Ближе к десяти позвонил Денис: - Лера, как ты смотришь на то, чтобы съездить развеяться? - Предлагай программу, - мне не хотелось никуда выходить, но я ругнула себя за лень и решила согласиться, тем более, что пообедавшая Дарья уже вовсю лазила по Интернету. Мы поужинали в шоферской забегаловке "У тети Аси", находящейся на въезде в Ашкелон. На самом деле это просторный ресторан с полированными стойками и кожаными диванчиками. Его называют так потому, что рядом находятся три бензоколонки конкурирующих фирм и шоферы облюбовали себе именно это заведение под названием "Аса", а уж в "тетю Асю" этот ресторан превратила русскоязычная публика, желающая полакомиться сочным свиным шашлыком. Как бы оправдывая свое местонахождение, "У тети Аси" не продавали спиртного, зато свежие соки были в изобилии. Еду нам подавала тоненькая эфиопка. Она принесла салаты, тарелку с горкой хрустящих чипсов, горячие лепешки и в завершение всего пару отбивных, на которых отпечаталась раскаленная решетка. - Рассказывай, где была, что видела, - сказал мне Денис, отрезая кусочек мяса. Описав ему раскопки, Барбару и саркофаг, я, наконец, добралась до визита ко мне Геннадия и, вспомнив, выложила на стол пластмассовую коробку. - Что это? Компьютер? - спросил Денис. - Откуда он у тебя? - Так ты знаешь, что это компьютер? И как он работает? - Нужно подключить его кабелем к домашнему и перекачать информацию. - Это машинка покойного Ильи. - А-а... - сказал Денис и отложил вилку в сторону. - Сокрытие вещественных доказательств? - как обычно, Денис был в курсе моих дел, но комментировал их всегда по-своему. - Глупости! - неискренне возмутилась я. - Просто не успела отвезти сегодня Михаэлю. Не было сил. А завтра с утра поеду прямо к нему. - Перед этим скопировав данные... - Ну что ты, дорогой, - я решила подольститься к нему, - как же я могу, я никогда этим не занималась. - Поэтому и показала компьютер мне. Правильно? Что оставалось делать? Я кивнула. - Пошли, - Денис встал из-за стола. - Мне самому интересно. Никогда прежде не работал с такой моделью... x x x - У тебя есть кабель-переходник для компьютера? - спросил Денис. - Возьми, вот он, - Дашка меня опередила. Вставив один конец кабеля в разъем на приборе Ильи, а второй - в заднюю стенку оперативного блока, Денис пробежался пальцами по клавиатуре, открыл новую директорию, и я увидела, как на экране растет количество синих квадратиков, показывающих, что информация перетекает на мой компьютер. - Готово, - Денис отключил кабель и протянул машинку мне. - Можешь завтра отдать в полицию. - А что там было? - спросила моя любопытная дочь. - Дарья, иди смотри телевизор! - притворно нахмурила я брови. - Ага, еще вымой руки и сделай уроки, - фыркнула она в ответ, но из комнаты вышла. Денис щелкнул мышкой на файл с названием "Магдалина". На экране появились строки: "Не могу поверить своим глазам, ушам и остальным органам чувств. Кажется, сегодня - великий день! День, который сопоставим с днем первого термоядерного взрыва или открытия вируса СПИДа. Может быть остановиться? Не идти дальше? Боязно... Но если не я, то кто же? Все равно иероглифы прочитают и найдут то, что ищут последние две тысячи лет. Не зря же пытались украсть Туринскую плащаницу. Итак, все по порядку. Илья, не забывай, ты ученый и должен действовать, как полагается разумному человеку, а не фанатику. Хотя кто сказал, что харамиты - фанатики? Кому-то выгодно представить нас такими, чтобы на землю пришел Страшный Суд и около холмов Мегидо завязался последний бой..." - Денис, я ничего не понимаю... О чем он пишет? - спросила я. - По порядку: "Туринская плащаница" -кусок ткани, на котором отпечатался лик Христа и остались капли его крови. По преданию, Мария-Магдалина завернула в нее тело Иисуса, когда его сняли с креста. Плащаницу долго исследовали, производили радиоуглеродный анализ, а к какому выводу пришли - неизвестно. По крайней мере, Ватикан скрывает результаты исследований. Но считается, что это священная реликвия, и ей поклоняются миллионы христиан. - Надо полагать, она имеет какую-либо материальную ценность? - Естественно, и если ее хотели украсть, то это сделали те, которые представляли себе, сколько она стоит. - Понятно... А вот это что? - я ткнула пальцем в экран. - Мегидо. Что-то смутно знакомое. Денис улыбнулся: - Эх ты, а еще переводчица с иврита, - поддразнил он меня. Забыла что ли, что для человека, у которого иврит - родной язык, Гееном - это всего лишь овраг рядом с Иерусалимом, а не геенна огненная. Вот и Мегидо - это холм в Галилее. А как на иврите гора? - Ар, - ответила я и меня озарило, - Армагеддон! Гора Мегидо! Вот что имел в виду Илья. Последний бой сил зла и добра. - Ну конечно, - кивнул он. - Мы же привыкли к названиям, которым по три тысячи лет. Например, когда восемьсот пятьдесят лет назад Москва только зарождалась, нашему маленькому Ашкелону было уже около четырех тысяч лет и он пережил одиннадцать царств, начиная с ханаанского. - Это похоже на вечность, - подтвердила я. - Вот только что меня смущает, - задумчиво проговорил Денис, глядя на экран, - харамиты... Мне о них ничего не известно. Что за секта? Кто такие? - Загляни в Интернет, - Дашка снова была тут как тут, - в Интернете есть все. - Ты права, - кивнул он в ответ, - вот и лезь, инициативная наша, подключайся. - Вот всегда так, - ворчала моя дочь, залезая под столик, где был разъем для телефонного кабеля, - сколько раз тебя прошу, мамочка, ну вызови ты техника со станции, пусть поставит розетку. Нет, я должна нагибаться... - Дарья, разговорчики! Лишние наклоны тебе не помешают. Наконец, все было в порядке, тоненько запищал модем, и мы окунулись в паутину глобальной сети. Денис запустил поиск по ключевому слову "харамит". Компьютер выдал несколько ссылок. Помимо всяческих славословий и призывов присоединиться к "истинно верному течению", поиски привели к следующим результатам: секта харамитов появилась лет пятьдесят назад, в 1946 году. Ее основатель, Бенджамен Уорнер, учился в Мичиганском университете США и был адвентистом седьмого дня. Адвентисты - это известное явление в христианской жизни, они признают Ветхий завет и чтят как святой день субботу, а не воскресенье. На сайте помещалось "Житие святого Бенджамена" с его фотографией в рамке из ангелочков. Рядом красовались молитвы, видимо, сочиненные самим харамитским пророком. На снимках был изображен ничем не примечательный молодой человек с прилизанными волосами в узком костюмчике начала пятидесятых годов. Вот что я смогла перевести с титульной страницы сайта... Бенджамен Уорнер отошел от секты адвентистов, богатой и пользующейся большим влиянием в Америке, чтобы основать свое течение гностического характера. Он верил, что Христос являлся одновременно воплощением двух противоборствующих сил - Добра и Зла, Бога и Сатаны. И пока Иисус был жив и проповедовал свое учение, эти силы в нем были уравновешены. За такую крамолу Уорнер был изгнан из университета, а потом и вообще стал персоной нон грата. Но он не пал духом. Пророк ездил по стране, и к нему присоединялись ученики и сочувствующие. Их число росло с каждым годом. Далее шел перечень брошюр и цитаты патриарха. - Смотри, Денис, - я ткнула пальцем в экран, - вот откуда ноги растут. Илья учился в этом самом Мичигане, а начальницу археологических раскопок зовут Барбара Уорнер. Уж не родственница ли она этому Бенджамену? Что-то я не верю в совпадения... - Возможно, возможно, - пробормотал Денис, вглядываясь в текст, - я слыхал нечто подобное... Вспомнил! Как-то мне попалась интересная книжка. Ты же знаешь, Валерия, одно время я сильно увлекался историей Израиля, даже хотел пойти учиться на историка. Книжка была небольшая, на английском языке и называлась "Евангелие от Марии Магдалины". - А что, есть и такое? - удивилась я. Насколько мне известно, евангелистов всего четыре: Лука, Матфей, Марк и Иоанн. - Верно, - кивнул он, - но то, о чем я говорю, это - апокрифическое евангелие, то есть не признанное официальным каноническим текстом. Их известно, по-моему, не менее полусотни - от Фомы, от Петра, есть даже "Евангелие евреев", еще какое-то "Евангелие истины"... Не все сохранились полностью, в том числе и из "Евангелия от Марии Магдалины" до нас дошли только отрывки. Так вот именно в нем рассказывается о совершенно другом облике Христа. В его душе были и темные, и светлые силы. Темное шло от его человеческой натуры, земной и обыкновенной, а светлое - от божественной сущности. Видимо, именно это евангелие харамиты приняли за основу своей религии, за что их и прозвали отступниками. Скорее всего, они верят, что Иисус был обыкновенным человеком, может быть даже влюбился в Марию Магдалину... Ведь с этой точки зрения можно объяснить его многие поступки. Например, изгнание торговцев из храма. Ты знаешь эту историю? - Напомни, пожалуйста. - Хорошо, - кивнул он и спросил. - Чем раньше, в те времена, был храм? Охраняемым местом за крепостными стенами. Люди там встречались, общались, совершали сделки купли-продажи. И конечно же, молились Богу. Было принято после удачного завершения бизнеса внести свою лепту на развитие храма. А как же иначе? - Денис улыбнулся. Он так ярко описывал мне ту патриархальную жизнь, что я словно бы воочию увидела пыльных путников, входящих в храмовые ворота, менял в полосатых халатах, услышала гортанные крики спорящих... - И тут, представь себе, Валерия, в этот обычный мирок со своими законами и принципами, врывается кучка хулиганов. Во главе их молодой человек с фанатичным блеском в глазах и растрепанными волосами. Они начинают громить торговцев. Как ты это назовешь? И что должны были подумать люди, сидящие там и занимающиеся своим делом? - Но ведь это же храм, - попыталась возразить я ему. - Там нужно думать о великом, а не заниматься суетными поисками выгоды. - Это сейчас такими стали храмы. А во времена Христа отношение к Богу было другое. Бог был грозной силой природы, но и в то же время некиим, я бы так выразился, родственником, членом семьи. К нему можно было обратиться за помощью, посоветоваться, и все это "не отходя от кассы", то есть не отрываясь от насущных дел и потребностей. А он гоняет людей, привычных к тому, чем они занимались годами. Но я думаю, проблема была не в этом... - А в чем же? - В той книге, о которой я тебе говорил, была подробная карта Иерусалима времен Христа. Там Храм вплотную примыкал к стене, за которой находились римские казармы. И Иисус, зная это, стал разгонять торговцев, чтобы они устроили бунт. А римлянам ведь много не надо... Увидели толпу взбешенных варваров, кто знает, что они там замышляют? Может что-либо против Великого Рима. - И они схватили Иисуса, как бунтовщика! - Как разбойника, Лерочка, как разбойника. В те времена разбойником называли не грабителя с большой дороги, а именно бунтовщика, идущего против законной власти. Иисус был зелотом, оппортунистом, хотел поднять восстание против римского владычества в Иудее, но ему попались не те люди... Они испугались и не пошли за ним. - Да... - вздохнула я. - Жаль, что так получилось. А потом стали строить пышные храмы во славу того, кого предали. - Ну не всегда пышные. Такие храмы строились намного позже, в византийские времена. А в первые три века нашей эры христиане не имели ни храмов, ни официального разрешения на свою религию. Молились в катакомбах. - Смотри, Денис, вот как раз цитата об этом, - я прочитала с экрана. - Пророк хотел, чтобы харамиты вернулись к простоте и безыскусности первых церквей во славу Господа. Иисусу не нужно украшательство. Ведь после распятия темные силы - телесный облик пророка - исчезли, остались светлые - воплощение Святого Духа. - Интересно... - сказала я вслух, а про себя подумала, что хорошо бы спросить Барбару, кем ей приходится пророк Бенджамен. x x x На следующее утро позвонил Иннокентий Райс: - Валерия, дорогая, доброе утро! - Здравствуйте, доктор! - Спасибо вам за хлопоты, Лика понемногу приходит в себя. - Очень этому рада. Иннокентий замялся. Видимо он что-то хотел мне сказать, но не мог набраться смелости. Решив ему помочь, я спросила: - Может я могу вам еще помочь в чем-нибудь? - Да-да, разумеется, вы позволите заскочить к вам на работу? - Хорошо, давайте в одиннадцать. - Буду, - он повесил трубку. Что-то чует мое сердце, неспроста добрый доктор Райс зачастил ко мне. Интересно, он женат? Ах, да... Вспомнила. При очередном нашем визите рассказывал. Она у него повар. Тогда я - абсолютно неконкурентоспособна! Нечего даже надеяться. Я расхохоталась и стала собираться на работу. У входа в кабинет меня остановила старушка по имени Генриетта. Она подрабатывала немного к пенсии тем, что распространяла билеты на концерты заезжих гастролеров и однодневные путевки по туристическим маршрутам Израиля. - Валерия, милочка, как хорошо, что я вас встретила! У меня есть кое-что новенькое, специально для вас. Так Генриетта начинала разговор с любым потенциальным клиентом. - Ну давайте, что там у вас, - я понимала, что лучше всего ее выслушать, чем отбрить сразу. Может что-то дельное и предложит... - Вот смотрите, - зачастила она, выкладывая мне на стол кучу разноцветных программок: Лаймочка приехала, во Дворце Культуры будет выступать. Вы были в новом Дворце Культуры? Нет? Надо, надо, - она покачала головой, но тут же спохватилась. - Или на Ленком... Пойдете на Ленком? Будет подвозка в Тель-Авив, только четыре спектакля. "Варвар и еретик". Пойдете? - Пока не хочу, Генриетта, спасибо... - А на экскурсию? Поедете? Прекрасные экскурсии от бюро Марины Гольдман. Вот, совсем свеженькая, гора Хермон, снег, лыжи. Берите, пока эту гору у нас сирийцы не отобрали. Меня спас Иннокентий, открывший в эту минуту дверь. Неугомонная Генриетта тут же переключилась на него. - А вам, молодой человек, не надо на гору Хермон? Лыжи в Израиле - это такая экзотика! - Спасибо, уважаемая, ни на Хермон, ни на Монхер пока не надо. Постойте... У вас есть христианские экскурсии? - Ну конечно! - обрадовалась она. - Полный набор. Хотите в монастыри Иудейской пустыни? Или в Иерусалим Булгакова? У Мариночки есть все, что душе угодно. - Подождите, пожалуйста за дверью, - Иннокентий вежливо взял Генриетту под локоток и подвел к выходу. - Мне нужно поговорить с переводчиком, а потом я к вам обращусь. Хорошо? - Жду! - кивнула она и закрыла за собой дверь. - Уф-ф... - я откинулась на спинку вертящегося кресла и закрыла глаза. - Эта Генриетта такая прилипчивая. Спасибо, что оторвали ее от меня. - Не совсем, Валерия, не совсем... - Что значит не совсем? - я выпрямилась в кресле. - Не понимаю. - Вы такая красивая, - вдруг сказал доктор Райс. - Это у вас настоящие кудри или вы делаете завивку? - Спасибо, - среагировала я на комплимент и не удержавшись, добавила. - Вы еще спросите, я их крашу в черный цвет или они на самом деле такие? - Нет, я вижу, что все натуральное, - улыбнулся он и потер свою шишковатую голову. - Так вы пришли, чтобы говорить мне комплименты или еще за чем-либо? - Валерия, я буду с вами откровенен, дело снова касается моей сестры. - Что на этот раз? - Она стремится на Север, в Галилею. Говорит, что получила письмо от Илюши, он ей приказывает ехать туда, где жил Иисус и поклониться святым местам. - Ну и что? - пожала я плечами. - Пусть едет. - Я не хочу пускать ее одну. Вы не знаете, Лика в детстве страдала эпилептическими припадками и если с ней что-то случится в дороге, ответственность будет на мне. А я работаю, у меня все расписано. Прошу вас, соглашайтесь. Я куплю вам путевку на три дня, погуляете, посмотрите интересные места. Ночевать будете в хороших гостиницах. - Приглядеть за Анжеликой?.. А если она не согласится? - Согласится, я беру это на себя. И оплачу вам эти три дня, как рабочие. Ну что? - Дайте подумать... - все было так неожиданно, что я просто не знала, соглашаться мне или нет. В конце концов, отправлю Дарью снова к Элеоноре. Мать Дениса всегда соглашается присмотреть за ней, а сама погуляю в свое удовольствие! Почему бы и нет? И еще деньги заработаю. И я согласилась. - Вот и чудненько! - обрадовался Райс. - Генриэтта, вы еще здесь? - Ну конечно, - круглая как шарик распространительница влетела в кабинет, словно стояла за дверью. - Дайте мне две путевки в христианскую Галилею, - распорядился Иннокентий. - Сейчас, сейчас, хорошие путевки, полупансион, три дня, две ночи, автобус за вами приедет в восемь утра. Подпишитесь вот здесь, - она протянула доктору квитанцию, на которой стояла довольно внушительная сумма, - желаю вам, дорогие мои, приятно съездить и отдохнуть. - Поедут вот эта дама и моя сестра, туристка из России, - ответил Иннокентий, развеивая догадки Генриетты. - А-а... - протянула она, - ну, ничего, номер хороший, две кровати, полупансион. - Вы это уже говорили, - заметила я. - Да, говорила, - она подхватила свои бумаги, чек, выписанный Инн