да, в подвал. Но если это происходит, то я люблю с толком провести время. Абдалла только подготовил тебя для беседы. Так, может, не будем тратить время зря? Арестованный застыл в оцепенении. -- Я многого от тебя не жду. Ответь только: контейнер приготовили к транспортировке? Арестованный утвердительно кивнул. -- Приготовили. Когда это произойдет?.. Отвечай!.. -- Я... я не знаю... -- прошептал арестованный. -- Смотри мне в глаза, -- приказал Камаль Абдель. -- Когда приготовили контейнер? Сегодня? -- Да... Генерал впился своим стальным холодным взглядом в глаза арестованного. Не отрываясь он смотрел так почти минуту. Потом арестованный со стоном повалился на бетонный пол, а генерал встал со стула. -- Он не врет и больше нам полезен быть не может, -- констатировал генерал. -- Избавьтесь от него поаккуратнее. -- Автокатастрофа? -- деловито предложил Абдалла. -- Как обычно. -- Камаль Абдель направился к выходу, но в дверях остановился. По его губам скользнула улыбка: -- Хотя нет. Пускай наш уважаемый гость погибнет от рук жестоких курдских террористов. Он достоин большего, чем банальная авария... С этими словами Камаль Абдель аль-Вади вышел из камеры. 4 Как только ИЛ-96 коснулся своими шасси бетонного покрытия багдадского международного аэропорта, буквально все депутаты, входящие в состав официальной делегации Государственной Думы России, прибывшей в Ирак в связи с очередным политическим кризисом, вскочили со своих мест. Несмотря на слабые протесты стюардессы, депутаты, толкаясь, бросились к выходу из салона первого класса. Как будто они ожидали, что сам Саддам Хусейн стоит у трапа в ожидании встречи с русскими парламентариями. Многочисленная свита, состоящая из помощников депутатов, охраны, секретарей, любовниц, иногда любовниц-секретарей, и журналистов, с места не двинулась, прекрасно осознавая, что к трапу теперь не пробиться. Только двое фотокорреспондентов попытались протиснуться сквозь толпу народных избранников, но безуспешно. В числе оставшихся в своих креслах был и один молодой человек. И хотя одет он был, как и все остальные -- строгий темный костюм, белая сорочка, неброский галстук, -- человек наблюдательный обязательно отметил бы, что костюм этот не является привычной одеждой для молодого человека. И, если уж говорить все до конца, никто из депутатской свиты толком не знал ни кто этот человек, ни что он вообще делает в составе официальной делегации Госдумы. На обычные вопросы он отвечал коротко, на контакт не шел. В общих компаниях не пил и вообще держался особняком. Чем и вызвал к своей персоне пристальный интерес. Известно о нем было только то, что фамилия его Пастухов, а зовут Сергей. Итак, не обращая внимания на суету в салоне, Сергей внимательно смотрел в иллюминатор. Авиалайнер медленно выруливал по бетонным дорожкам к современному зданию аэровокзала. Внешне аэропорт мало чем отличался от множества других. В разных уголках земного шара, в общем-то, все аэропорты одинаковы. Просто где-то рядом горы, где-то -- море. А в остальном -- бетон как бетон. Единственное, что сразу бросалось в глаза, так это полное отсутствие самолетов. То есть несколько лайнеров стояли где-то вдалеке, но было видно, что они стоят тут уже давно. Воздушная блокада Ирака давала о себе знать. Русский ИЛ-96 был, наверное, единственным самолетом, приземлившимся здесь в последнее время. Если, конечно, не считать самолетов ООН, обслуживающих группу наблюдателей, а заодно и иностранный дипломатический корпус. Если честно, то вся эта делегация Госдумы успела порядком надоесть Пастуху еще в Ереване, где они несколько дней вынуждены были ожидать разрешения властей Ирана на пролет через его воздушное пространство. В Ереване Сергей сразу же дистанцировался от остальной делегации, тем более что пить коньяк литрами он не любил. Побродив по городу и повалявшись на диване в гостиничном номере, на следующий день он не утерпел и, взяв такси, махнул в Эчмиадзин. Как он сумел узнать из туристических проспектов в холле гостиницы, в этом местечке недалеко от Еревана располагался духовный центр армянской автокефальной церкви, а кроме того, оно изобиловало памятниками древней урартской культуры. Строгий полумрак собора с его голыми каменными стенами и золотым орнаментом росписи купола заставили Сергея вспомнить другой кафедральный собор -- во Флоренции. Некоторое время он не спеша осматривал каменные барельефы, изображавшие каких-то древних святых. Потом его взор привлекла икона с ликом какого-то старца с нимбом над головой. Лицо у старца было скорбное, как и на большинстве икон. Во взгляд его художник сумел вложить какую-то тихую радость, как будто старец знал что-то очень важное и прекрасное. -- Это святой Георгий Просветитель, -- раздался тихий голос за спиной у Пастуха. Сергей обернулся и увидел перед собой седого священника с сухим орлиным лицом. -- Святой Георгий Просветитель основал этот храм полторы тысячи лет назад, -- объяснил священник, он говорил по-русски с сильным акцентом. -- Святому Георгию было видение Единородного Христа, который указал место для строительства. Отсюда и название Эч Миадзин -- Сошествие Единородного. -- Полторы тысячи лет назад? -- удивился Пастух. -- Так давно... -- Храм, конечно, несколько раз перестраивался. Но место это святое. Откройся святому Георгию, и он просветит тебя... С этими словами священник, видимо не желая мешать, повернулся и не спеша удалился прочь. Пастух проводил его взглядом и вновь повернулся к иконе. Да, он сейчас очень нуждался в просвещении. Их было семеро, когда они начинали свою новую жизнь вне законов и правил. Тогда было все ясно: есть зло. Родина призывает их на борьбу с этим злом. Но время идет. Многое становится видным в совершенно ином свете. Двоих смерть уже забрала к себе. Тимоха и Трубач. Потеря друга -- это как потеря части самого себя. Но что тут сетовать -- ведь все они знали, что рано или поздно такое может случиться с каждым из них. Такова уж их работа... Впрочем, "зло", "работа" -- это все слова. А душа, другой раз не зная слов, все чаще оказывается в последнее время не на месте. Пастуха посещают сомнения. То, чем они занимаются, это от него, от Единородного? Или, может, все от Лукавого?.. Родина, позвавшая их на свою защиту, становилась все расплывчатой, как бы отходя куда-то на задний план, уступая место банальным политическим кланам, финансовым группировкам, всемогущим олигархам. Вместо защитника справедливости и свободы, они все чаще ощущали себя бойцами непрекращающейся тайной войны за власть. Просветит ли его святой Георгий?.. Взглянув еще раз на икону, Пастух вздохнул и направился к алтарю. Через минуту семь свечей зажглись в полумраке древнего собора. Две за упокой и пять во здравие. Одна из заупокойных свечей долго не хотела зажигаться, но Пастух терпеливо ждал, пока оплавится воск и займется тонкий фитиль... * * * -- Эй, Сергей, так и будешь в самолете сидеть?.. -- оторвал Пастуха от воспоминаний один из многочисленных помощников Жириновского. -- Иду-иду... -- буркнул Пастух и поднялся из кресла. У него в кармане тоже лежало бордовое удостоверение помощника депутата Жириновского. Бог его знает, как управлению это удалось, но сам Владимир Вольфович воспринял появление очередного помощника спокойно. То ли он был в курсе операции, то ли ему было вообще все равно, сколько у него помощников. У трапа самолета делегацию Российского парламента встречал небольшой почетный караул, вызвавший среди депутатов бурю восторгов. После кратких приветственных речей депутаты и их свита погрузились в два автобуса и под усиленной армейской охраной укатили в отель. Вслед за ними потянулись и журналисты, аккредитованные в Багдаде. Уже на паркинге Коперника, который в числе прочих репортеров встречал делегацию, догнал Флейшер. -- Как дела, Леонид? -- радостно проорал американец. -- Ваши депутаты прилетели усмирять или поддерживать Саддама? -- Это, Стивен, ты спроси у них сам, -- пробурчал чем-то озабоченный Коперник. -- Леонид, познакомь меня с вашим Джириновски, -- вполне серьезно попросил американец. -- Я хочу взять у него интервью. -- Боюсь, Стивен, что тебе лучше заняться этим самому. Русским журналистам он бьет морду. Американца, может, и пощадит. -- Хочу спросить мистера Джириновски, привез ли он с собой сапоги, чтобы помыть их в местном море, -- расплылся в улыбке Флейшер. -- Кстати, какого дьявола здесь столько военных? Американец кивнул в сторону трех бронетранспортеров и двух взводов солдат на площади. -- Ты разве не слышал? -- удивился Коперник. -- Сегодня ночью курды взорвали машину какого-то чиновника из Дворца. От бедняги даже мокрого места не осталось. -- Неужели? -- протянул американец и загоготал: -- У меня с утра так болела голова, как будто бомбу взорвали у меня в мозгах... * * * Камаль Абдель аль-Вади выполнил пожелание советника президента. Ночью, сразу после взрыва в машине несчастного чиновника, в Багдад вошли части отдельного десантного полка, подчинявшегося лично начальнику армейской разведки. Были взяты под контроль аэропорт, отель "Хилтон", где разместилась делегация, и вся местность вокруг Дворца. Все передвижения русской делегации происходили только под усиленной охраной все тех же десантников Камаля Абделя аль-Вади... * * * Гостеприимные или просто предусмотрительные иракцы подготовили для гостей весьма насыщенную программу. После размещения членов российской делегации в отеле "Хилтон" и небольшого официального фуршета всех гостей вновь усадили в автобусы и автомобили -- в зависимости от ранга -- и повезли на экскурсию в развалины древнего Вавилона. Пастух, сославшись на плохое самочувствие и полное равнодушие к древней истории, остался в отеле. Запершись в номере, он принял душ и сменил одежду. Ведь когда они улетали из Москвы, там еще шел снег. В Ереване появилось солнце, но все равно температура не поднималась выше пяти градусов тепла. Зато Багдад сразу встретил жарой. Поэтому его темный костюм был явно здесь неуместен. Сергей с большим удовольствием переоделся бы в любимые джинсы и майку, но приходилось поддерживать имидж помощника депутата. В результате на свет из дорожной сумки появились строгие серые брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Повертев в руках галстук, Пастух решил, что это уже слишком, и с отвращением сунул этот кусок ткани обратно в сумку. Решив таким образом проблему экипировки, Сергей приступил к более важным вопросам. Внешне его задание выглядело достаточно простым. Прилетел, взял груз, доставил его в Москву. К тому же он все это время как бы находился под прикрытием дипломатической неприкосновенности. Но внешняя простота не вводила капитана в заблуждение. В прошлый раз, когда ему пришлось выполнять подобное "простое" задание, роль курьера обернулась активными военными действиями во Флоренции и пешим марш-броском чуть ли не через всю Италию. Первым делом Пастух приступил к изучению местности. Для этой цели он взял у портье в холле отеля карту Багдада. Много раз он убеждался на собственном опыте, что знание хотя бы основных улиц города, где разворачивается операция, может иметь решающее значение при определенных обстоятельствах. Разложив карту на журнальном столике, Пастух водил пальцем по изображенным на ней улицам и площадям, стараясь запомнить их арабские названия и основные ориентиры, главным образом исторические памятники. Изображения памятников он дополнительно изучал по пачке туристических открыток. За этим занятием его и застал телефонный звонок. -- Господин Пастухов? -- поинтересовался звонивший по-русски. -- Я слушаю вас. -- Меня зовут Леонид Захаров. Леонид Викторович. Я корреспондент Российского телеграфного агентства. Очень хотелось бы, знаете, с вами побеседовать. Вся делегация укатила в Вавилон. На месте только вы. Не дайте своим соотечественникам умереть от информационного голода, а мне остаться без зарплаты. -- Человек на другом конце телефонного провода выпаливал слова как пулемет. -- Готов с вами встретиться, -- спокойно ответил Пастух. Он ждал этого звонка, и теперь его несколько раздражала эта дурацкая игра в журналиста-политика. Но таковы были правила. -- Надеюсь, вы не очень заняты сейчас? -- поинтересовался "корреспондент". Пастух аж закряхтел. Ему вдруг стало интересно -- а что будет, если он сейчас сошлется на неотложные дела и откажется от встречи? Прокрутив пару вариантов, Сергей все же ответил: -- Нет, Леонид Викторович, я как раз сейчас свободен. -- Вот и отлично, -- искренне обрадовался собеседник, -- тогда через пятнадцать минут я жду вас у фонтана "Али-Баба". Сказки читали? -- Я знаю, где это, -- поспешил сказать Пастух, кинув взгляд на открытки и карту. -- Тогда до встречи... Положив трубку, Сергей задумался. Говорил этот Захаров настолько простодушно, настолько искренне, что у Пастуха даже закралось сомнение: а вдруг он и впрямь простой журналист? Если нет -- Сергею придется работать с настоящим профессионалом. Хоть это радовало. Где находится фонтан. Пастух уже успел узнать по карте. Пешком до него было как раз минут десять. Еще пять минут капитан слонялся вокруг фонтана, пересчитывая кувшины. На тридцать пятом к нему подошел высокий человек с серыми глазами и светлыми волосами. -- Господин Пастухов? -- поинтересовался человек. -- Да, это я. Леонид Викторович? -- Собственной персоной. -- С этими словами Коперник достал свою аккредитационную карточку. -- Чтобы покончить с формальностями, давайте сюда, что там у вас есть. Пастух в свою очередь достал из бумажника половину разорванной надвое открытки. Коперник приложил ее к своей половине, полученной через посольство. Линии разрыва полностью совпали. Аккуратно спрятав обе половины открытки, Коперник протянул Сергею руку. -- Рад видеть вас. После рукопожатия оба разведчика расположились тут же, у фонтана, на скамейке. -- Я думаю, нет необходимости объяснять всю важность нашей операции, -- став необыкновенно серьезным, продолжил разговор Коперник. -- Я получил все необходимые инструкции, -- пожал плечами Пастух. -- Отлично. Значит, вы в курсе содержимого груза. Пастух утвердительно кивнул. -- Этот контейнер содержит бактериологические штаммы. Это не просто какая-нибудь чума или черная оспа. Там находятся штаммы специально созданного смертельного вируса для применения на поле боя. -- Я думаю, Леонид Викторович, нам не следует обсуждать эту тему, -- несколько раздраженно ответил Пастух. -- Я уже сказал, что имею все необходимые инструкции. -- Не обижайтесь, -- улыбнулся Коперник. -- Я это все говорю к тому, что контейнер требует бережного обращения. Он, конечно, не стеклянный, но, как говорится, береженого и бог бережет. Но перейдем к делу. -- Неплохо бы, -- пробормотал Пастух. -- Сегодня можете отдыхать, осматриваться. Ну, да вы сами знаете. На завтра запланировано посещение Дворца. Именно там и произойдет передача контейнера. На всех этапах, включая Дворец, необходимо соблюдать осторожность. Аэропорт, отель и подступы к Дворцу контролируются американцами. В остальных местах можно ожидать повышенного интереса со стороны самих арабов. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что не все здесь, в Ираке, согласны с эвакуацией контейнера. Этих людей и стоит опасаться больше всего. -- Кто это? -- деловито спросил Пастух. -- Военные. Завтра вы в составе делегации прибудете во Дворец. Пока депутаты будут вести переговоры, вы получите контейнер. На место вы прибудете с кейсом. Точнее будет назвать его небольшим чемоданом. Где его взять -- я скажу позже. Вам передадут точно такой же, но с грузом. Не выпускайте его ни на секунду. Обратно постарайтесь сесть в машину к Жириновскому. И вообще держитесь всегда рядом с ним. Отлет планируется на послезавтра. Эта ночь будет самой трудной. Вас будут страховать наши арабы, но возможно всякое. Будет неплохо, если вы вообще спрячете контейнер под кровать к Владимиру Вольфовичу. -- Или под подушку, -- мрачно пошутил Пастух. -- Или под подушку, -- совершенно серьезно согласился Коперник. -- Следующим утром в самолет -- и домой. -- Все ясно. Что с чемоданом? -- спросил Пастух. -- С этим просто. Сейчас вы отправитесь вот по этому адресу. -- Коперник достал листок бумаги. -- Это небольшая лавка. Ее хозяин -- наш человек. Он попросит вас представиться. Назовете свое имя. Потом попросите представиться самого торговца. Его имя Юсеф. Только после этого вы купите чемодан. Кстати, деньги у вас есть? -- Есть, конечно, -- обиделся Пастух. -- А то я могу подкинуть... Ну, ладно, ладно -- есть так есть. Торговец сам предложит вам чемодан. Берите не раздумывая. Я все понятно объяснил? -- Более чем. -- И еще раз предупреждаю -- осторожно! Первым погибнете вы, вслед за вами миллионов двадцать человек. -- Ну, вы меня совсем запугали, Леонид Викторович, -- проворчал Пастух. -- Я сам боюсь... -- тихо произнес тот, и Сергей так и не понял, шутит он на этот раз или говорит совершенно серьезно. * * * Нужную лавку Пастух обнаружил не сразу, но достаточно быстро для человека, впервые оказавшегося на арабском Востоке. Магазинчик Юсефа располагался на одной из кривых торговых улочек среди десятка таких же заведений. Сам хозяин, араб лет сорока, как и полагается на Востоке, сидел на небольшом табурете на пороге своей лавки и лениво перебрасывался с другими торговцами меткими замечаниями в адрес прохожих, не пожелавших стать их клиентами. При виде этой картины Пастух с улыбкой вспомнил фильм "Бриллиантовая рука", тем более что, едва завидев Сергея, хозяин тут же вскочил на ноги и пригласил зайти в лавку. Там он первым делом предложил гостю на выбор зеленый чай, кофе или содовую со льдом. Пастух предпочел в такую жару содовую и тут же получил запотевший стакан. Далее покупка чемодана прошла точно так, как и говорил Коперник. После обмена именами Юсеф молча достал большой вместительный кейс, сделанный из алюминия и, наверное, потому напоминавший те чемоданы, с которыми идут на старт космонавты. Впрочем, Пастух вспомнил, что не раз видел подобные кейсы в руках "деловых" людей. Вот только размером они уступали этому. Несмотря на то что Юсеф являлся, так сказать, шпионом при исполнении служебных обязанностей, это обстоятельство не помешало ему содрать с Пастуха восемьдесят долларов. На чем операция "чемодан" благополучно и завершилась. Пастух убрался восвояси, а Юсеф собрался было вернуться к своей неспешной беседе с коллегами, когда его остановил требовательный стук в заднюю дверь лавки. Проворчав что-то недоброе, араб отворил дверь и расплылся в приторной улыбке при виде Коперника: -- О, господин Захаров... -- Да, это я, Юсеф, -- ответил тот по-арабски. -- Так и будем на пороге торчать или, может, ты пустишь меня внутрь? -- О, конечно. -- Араб посторонился, пропуская гостя, и затворил дверь. -- Желает ли господин что-либо выпить? -- предложил он Копернику, который уже расположился на стуле и даже успел закурить. -- Не желает, -- буркнул тот. -- Лучше прикрой свою лавочку на пять минут. Поговорим. Юсеф тут же бросился исполнять приказ. Этот араб был тем самым связным, о котором говорил советник Джабр Мохаммед аль-Темими. Они были знакомы всего лишь сутки, но араб сразу же признал в Копернике своего начальника и теперь всячески старался ему угождать. Русский разведчик просто пользовался этим. Когда хозяин закрыл дверь, ведущую на улицу, Коперник спросил его: -- Как прошла встреча? -- О, господин Захаров. Ваш человек ушел буквально за минуту до вашего прихода. Вы попросту разминулись. -- Ты дал ему нужный чемодан? -- О, конечно. -- И сколько ты содрал с него? -- рассеянно поинтересовался Коперник. -- Совсем немного... -- замялся араб. -- Сколько? Я все равно узнаю. -- Восемьдесят, -- с вздохом сообщил Юсеф и тут же добавил: -- Но это хорошая цена для такого чемодана... -- Восемьдесят чего? -- перебил его Коперник. -- Динаров? -- Долларов, -- потупив взгляд, поправил араб. -- Во дает... -- присвистнул Коперник. -- Но впрочем, это не важно. Главное -- все прошло как надо. -- О, господин Захаров. Можете не беспокоиться. -- Ну вот и славно. -- Коперник сделал движение, чтобы встать, но остановился, как бы вспомнив о чем-то. -- Да, Юсеф. Мы одни? -- Да, конечно. Я специально отправил своего помощника на базар. -- Юсеф оглянулся по сторонам, как бы еще раз желая убедиться в сказанном. -- Я хотел у тебя спросить, -- не спеша продолжил Коперник. -- У тебя много товара. А я ищу для себя кинжал. Только не эти сувенирные поделки, а настоящий арабский клинок. Может, посмотришь у себя? Я бы купил. -- Купил?! -- с искренним возмущением вскричал Юсеф. -- Зачем покупать!.. Я подарю. Для хорошего человека ничего не жалко. -- Спасибо, конечно, -- расслабленно улыбнулся Коперник, -- но ты поищи, а там уж поговорим. Юсеф нырнул куда-то под прилавок и через минуту извлек кривой арабский кинжал в ножнах, покрытых орнаментом и изречениями из Корана. Коперник с интересом взглянул на клинок. Араб вытащил кинжал из ножен и протянул рукояткой вперед. -- Занятная вещица, -- пробормотал Коперник, беря кинжал. -- А на ножны можно взглянуть?.. -- О, конечно... -- затянул свое обыкновенное Юсеф и повернулся к прилавку. В этот же момент Коперник, сидевший до этого в позе абсолютно расслабленного человека, вдруг собрался, как для прыжка, и качнулся вперед всем телом, сделав резкое движение рукой. Тотчас старинный кинжал по самую рукоятку оказался в основании черепа бедного араба, а Коперник уже вновь, как ни в чем не бывало, развалился на стуле. Юсеф дернулся и, не успев даже застонать, рухнул на пол. В его взгляде застыло изумление, не успевшее перейти в ужас. Предсмертная судорога пробежала по его телу, и он затих. Коперник затянулся сигаретой и встал со стула. Первым делом он проверил пульс у своей жертвы. Убедившись, что удар клинком раз и навсегда вывел несчастного Юсефа из жизни, он достал носовой платок и тщательно протер рукоятку кинжала. Потом Коперник потратил несколько секунд на осмотр помещения. Удовлетворившись этой проверкой, он аккуратно перешагнул через труп и покинул лавку Юсефа... 5 Жаркое месопотамское солнце клонилось к западу, готовясь раствориться где-то среди бескрайних песков сирийских пустынь. Стройные ливанские кедры, окружавшие бассейн с трех сторон, отбрасывали длинную густую тень. Под одним из кедров пожилой повар в белом колпаке старательно переворачивал на жаровне палочки с люля-кебабом, и терпкий аромат специй и свежего мяса медленно заполнял неподвижный воздух вокруг. С видимым удовольствием нырнув в последний раз, Камаль Абдель появился на поверхности воды у самой лестницы. Резким движением он покинул бассейн и, взяв из рук расторопного слуги полотенце, направился к шезлонгу. Начальник армейской разведки, несмотря на свое положение, а может, именно благодаря ему, редко когда мог позволить себе это нехитрое удовольствие. Служба занимала практически большую часть суток, оставляя немного времени на сон. Да и ночевать генерал частенько оставался в штабе. Так что у себя на вилле в пригороде Багдада он был не такой уж и частый гость. Сегодня Камаль Абдель аль-Вади позволил себе немного расслабиться. Он, как опытный охотник, расставил своих егерей и теперь ожидал, попадется ли кто-нибудь в его ловушки. Камаль Абдель не любил лишних движений. Сделав все, что он считал нужным и возможным для достижения поставленной цели, он был готов ждать результатов столько, сколько понадобится. Не больше, но и никак не меньше. Это качество не раз помогало ему выходить победителем из многочисленных дворцовых интриг. Когда у его врагов сдавали нервы и они начинали совершать необдуманные шаги, генерал тут же наносил свой удар, оказывавшийся чаще всего смертельным. Так, и только так, он смог стать тем, кем был в настоящее время, и, что гораздо труднее, удержаться на завоеванных позициях... Камаль Абдель с наслаждением растянулся в шезлонге, греясь в лучах заходящего и оттого ласкового солнца. Не глядя, он взял со стоящего рядом стола свою любимую сигарку, и тотчас из-за спины протянулась рука слуги с зажигалкой. Затянувшись, генерал закрыл глаза... -- Прошу прощения, господин генерал, -- нарушил покой начальника армейской разведки голос дворецкого. -- Что еще? -- не открывая глаз, спросил Камаль Абдель. -- С вами хочет встретиться ваш адъютант. Генерал открыл глаза. Если вышколенный адъютант осмелился беспокоить своего начальника в минуты его редкого отдыха, да еще приехал на виллу, вместо того чтобы просто позвонить, то дело действительно того заслуживало. -- Пригласи его. Ощущение отдыха оставило генерала. Его взгляд вновь приобрел стальной блеск. Только на секунду он позволил себе с сожалением посмотреть на неподвижную гладь бассейна и вдохнуть прелестный аромат люля-кебаба. Через секунду вся лирика была отброшена в сторону. Камаль Абдель запахнулся в шелковый халат и взял из нефритовой пепельницы дымящуюся сигарку. Адъютант подошел к шефу твердым шагом, лихо козырнул и доложил: -- Прошу прощения, господин генерал... -- Говори, коли пришел, -- пробурчал начальник армейской разведки. -- Русский вышел на связь. Просит о встрече, господин генерал. -- Я так и думал, -- невозмутимо произнес Камаль Абдель, и было совершенно ясно, что он не рисуется, а действительно был уверен в этом. -- В чем же проблема? Организуйте встречу. -- Прошу прощения, господин генерал, но он готов встретиться только с вами лично. -- Вот оно что... -- протянул начальник армейской разведки. Несколько секунд он молча размышлял. Потом резко выпрямился в шезлонге, затушил сигарку и встал. -- Едете со мной, -- приказал он. -- Только переоденьтесь. -- Генерал кивнул па мундир адъютанта и стремительно направился к дому. Спустя полчаса из ворот виллы генерала аль-Вади выехало обшарпанное такси. За рулем сидел адъютант. Только теперь на нем вместо щегольского мундира были надеты потертые джинсы, шелковая рубашка невероятной расцветки и широкая кепка -- обычный для багдадских таксистов наряд. На заднем залатанном сиденье расположился сам генерал. Он тоже был одет соответствующим образом -- дешевый деловой костюм, темные очки "хамелеон" каплевидной формы. Подобно халифу Харуну ар-Рашиду из сказок "Тысячи и одной ночи" Камаль Абдель аль-Вади решил тайно посетить город... Такси колесило по городу минут сорок. За это время солнце окончательно скрылось и южная ночь обрушилась на древний Багдад. Тем не менее город продолжал жить своей жизнью. Конечно, это была уже не та сумасшедшая суета, которая царила в столице до кувейтской войны. Но, несмотря на международную блокаду, жизнерадостные багдадцы изыскивали неведомые возможности для утоления своего темперамента. В общем, с наступлением темноты народ продолжал гулять, предаваясь своим нехитрым радостям. Такси с необычным пассажиром и не менее необычным шофером сразу же потерялось среди сотен таких же автомобилей. В результате этой поездки они оказались на одной из центральных площадей. Адъютант припарковался у тротуара. Минут через десять к такси подошел высокий светловолосый человек и, не спрашивая разрешения, уселся на заднее сиденье рядом с генералом. -- Рад, что вы согласились на личную встречу, генерал, -- произнес этот человек. -- Зовите меня просто Коперник. -- Тогда оставьте мое звание в покое и зовите меня просто Ала ад-Дином, -- ледяным тоном ответил Камаль Абдель и приказал адъютанту: -- Поехали... Такси тронулось с места и тут же затерялось в оживленном потоке городского транспорта. -- Вы понимаете, что если я оторвался от своих дел и счел необходимым лично встретиться с вами, Коперник, то только потому, что ожидаю услышать от вас действительно важную для меня информацию, -- сообщил генерал, раскуривая очередную сигарку. -- Безусловно, уважаемый Аладдин, -- ответил Коперник, произнеся имя сказочного героя на европейский лад. -- Но и вы поймите, что в худшем случае вы рискуете потерять зря некоторое время. Я же рискую жизнью. Надеюсь, нет необходимости напоминать, какие функции я выполняю в вашей замечательной стране. -- Хорошо, -- поморщился Камаль Абдель. -- Давайте перейдем сразу же к делу. -- К делу так к делу, -- согласился Коперник. -- Вы в курсе условий нашей договоренности? -- Никакой договоренности не было, -- отрезал генерал. -- Выкладывайте, что вы хотите мне сообщить, и после посмотрим, стоит ли эта информация хотя бы потраченного мною времени. Мы не на базаре. -- И действительно не на базаре, -- вздохнул Коперник. -- Моя информация касается прибывшей сегодня делегации Российского парламента. -- Дальше. -- Камаль Абдель ничем не выдал своей заинтересованности в этой информации. -- Конкретно я имею в виду тот груз, который эта делегация должна вывезти из Ирака. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь? -- Коперник пристально посмотрел на собеседника. -- Допустим. -- Генерал продолжал курить с самым невозмутимым видом. -- Допустим, -- повторил Коперник. -- Я могу сообщить имя русского агента, имеющего задание вывезти контейнер, и некоторые подробности операции. Интересует ли вас, Аладдин, такая информация? -- Да, -- коротко бросил начальник армейской разведки. -- Тогда, по вашему мнению, она стоит потраченного времени и десяти тысяч долларов? -- нагло улыбнулся Коперник. -- Стоит. -- Генерал продолжал оставаться немногословным. -- Человека зовут Сергей Пастухов. Он формально является помощником Жириновского. Остановился в "Хилтоне", в номере 310. Завтра он вместе с делегацией прибудет во Дворец на встречу с вашим премьер-министром. Там он получит контейнер, с тем чтобы послезавтра вывезти его в Россию. Это все, что я могу вам сообщить. Генерал несколько секунд молчал, потом задал вопрос: -- Кто должен передать контейнер? -- Простите, уважаемый Аладдин, -- улыбнулся Коперник, -- но я не могу выдать вам государственную тайну. -- А вы не подумали, что вот сейчас мы можем свернуть ко мне в штаб и там с вами побеседуют опытные специалисты выпытывать чужие гостайны? -- спокойно поинтересовался Камаль Абдель. -- Подумал, -- невозмутимо ответил Коперник. -- Но вы же умный человек, опытный разведчик. Информации, которую я вам сообщил, вполне хватит для того, чтобы сорвать операцию. Схватив меня, вы, конечно, узнаете еще пару незначительных подробностей, но вреда от этого будет гораздо больше. Камаль Абдель аль-Вади пристально взглянул на собеседника. -- Хорошо, господин Коперник. Будем считать, что этого достаточно. Вот то, о чем вы говорили. -- С этими словами генерал протянул русскому резиденту пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке. -- Отлично. -- Коперник сунул пачку денег в карман и попросил: -- Притормозите здесь. Если что, вы знаете, где меня найти... С этими словами он открыл дверцу, не оборачиваясь, высадился на тротуар и тут же смешался с потоком прохожих. -- В штаб, -- приказал Камаль Абдель, и змеиная улыбка скользнула по его губам. 6 В Объединенном штабе вооруженных сил союзников на американской военной базе Эль-Риад в Кувейте царило некоторое оживление. В лицах подтянутых американских военных чувствовался какой-то скрытый азарт, присущий, наверное, всем военным перед боем. Здесь, в штабе, почти никто не сомневался, что очередной удар по Ираку будет нанесен со дня на день. Командующий объединенными силами союзников бригадный генерал Вильям Эдельман развалился в походном кресле за столом. Несмотря на работающий на полную мощность кондиционер, генералу было не по себе от мысли, что рано или поздно ему придется покинуть это помещение и оказаться под палящим солнцем пустыни. Весь этот проклятый Кувейт был сплошной пустыней. -- Если тут такая жара весной, то что же будет летом?.. -- пробормотал Эдельман, протягивая руку за ледяной банкой с "колой". -- Прошу разрешения доложить, сэр. -- В проеме стеклянной двери застыл офицер-секретчик. -- Что там, Джон? Докладывайте. -- Только что получено донесение из нашей миссии ООН. -- Это не наша миссия, -- раздраженно перебил генерал. -- Как вы верно заметили, капитан, это миссия ООН. А ООН -- международная организация... -- Прошу прощения, сэр, -- извинился капитан. -- Но сообщение получено именно оттуда. -- Читайте, -- бросил Эдельман. -- Наш резидент Толстяк сообщает: у него есть все основания считать, что прибытие делегации парламента России связано с возможной попыткой вывезти из Ирака контейнер со штаммами бактериологического оружия. -- Что? -- Брови генерала сошлись над переносицей. Отставив банку, он повернулся в кресле лицом к капитану. -- Чем этот Толстяк подтверждает свою информацию? -- Подробности отсутствуют, сэр, -- доложил капитан. -- Что они там думают у себя в ЦРУ?! -- вскипел Эдельман. -- Запросите подтверждение и вызовите ко мне начальника штаба. Через несколько минут в кабинет вошел начальник штаба, генерал королевских вооруженных сил Великобритании Роберт Сикссмит. -- Что-то срочное? -- спокойно спросил он. -- Неужели наши правительства наконец-то приняли решение о начале операции? -- Хуже, -- бросил Эдельман. -- Садитесь, генерал. Прочтите это сообщение. Британский генерал не спеша достал из кармана кителя очки в тонкой золотой оправе, нацепил их и пробежал взглядом текст сообщения. Закончив, он спокойно снял очки и убрал их обратно в карман. Только после этого поинтересовался у американца: -- Вы уже доложили в Белый дом? -- Нет еще. Не успел. Да и в любом случае докладывать необходимо с конкретным планом наших действий. Уверен, что Даунингстрит, 10, потребует от вас того же. -- Итак? -- Вся наша операция задумана из-за этого проклятого контейнера. -- Значит, нанести удар? -- Другого выхода я не вижу, -- пожал плечами Эдельман. -- Но там эти русские парламентарии. Мы не можем нанести удар, пока они там, -- заметил Сикссмит. -- Но мы не можем и выпустить их из Багдада с контейнером, -- парировал американец. -- В конце концов это только делегация парламента. Я уверен, что наш президент сумеет успокоить своего друга Бориса. -- Вы так думаете? -- выразил сомнение британец. -- Такой ход в мире будет иметь негативную оценку. Французы выступят на стороне русских. Немцы могут нас не поддержать. Не говоря уже обо всех арабах. -- Это политика, генерал, -- брезгливо заметил Эдельман. -- Оставим ее нашим правительствам. Я военный и вынужден решать конкретные задачи. -- У меня другое предложение, -- произнес Сикссмит после минутного раздумья. -- Нет необходимости наносить удар по всем запланированным объектам. Я думаю, наша авиация сможет аккуратно разбомбить взлетную полосу международного аэропорта, не задев русский самолет. -- Неплохо, -- оживился американец. -- Я уверен, мы как-нибудь сможем разумно объяснить подобные действия. -- Это уже политика, -- улыбнулся британский генерал. -- Оставим ее нашим правительствам. -- А русских мы потом вывезем силами ООН, -- продолжил мысль Эдельман. -- Пожалуй, я предложу Белому дому именно этот план. -- Значит, объявляем готовность авиации? -- Значит, объявляем... Спустя десять минут на палубах американского авианосца "Энтерпрайсиз" зазвенел сигнал боевой тревоги. Мощные подъемники один за другим извлекали из трюмов крылатые машины, и пилоты бегом спешили занять места в кабине, чтобы в любой момент вылететь по приказу на задание... Глава вторая. Театр военных действий 1 Шоссе в этом месте делало плавный поворот, словно огибая гордо торчащие сосны, и начинало неожиданно спускаться в низину. То есть сам спуск, естественно, не был для водителей неожиданностью, поскольку об этом недвусмысленно предупреждал знак. Но вот вид, открывавшийся сразу за соснами и невольно отвлекавший внимание как раз в тот момент, когда машина начинает стремительно спускаться с горы, и рождал то самое ощущение неожиданности. Как точно сказано: "дух захватывает". У всех, кто попадал сюда в первый раз, захватывало дух: примерно пять километров плавного спуска и такого же плавного подъема, где с одной стороны густо разросся лес, рассеченный линией высоковольтной электропередачи, а с другой, чуть в глубине, расположился небольшой тихий городок под названием Двоегорск. Городок был по преимуществу одноэтажный, от него к шоссе тянулась узкая, давно не ремонтировавшаяся асфальтовая дорога, и там, где эта дорога утыкалась в шоссе, на большом пятачке стояло двухэтажное придорожное кафе с большой стоянкой, рассчитанной в том числе и на многотонные машины дальнобойщиков. Кафе непонятно почему носило название "Солнечный". Может быть, имелось в виду, что это ресторан или мотель? Впрочем, здание было построено в советские времена и с тех же времен сохранило свое название, а что могло иметься в виду в те странные времена -- сказать очень сложно. Во всяком случае, название не раздражало. "Солнечный" так "Солнечный". Сразу за кафе примостилась бензоколонка. И для обитателей Двоегорска это было так же удобно, как и для дальнобойщиков. Не надо было мотаться за бензином в областной центр. В общем, казалось, что это тихое место, занесенное сейчас, в феврале, мягким скрипучим снегом и почти сказочное под февральским ослепительным солнцем, может лишь обволакивать покоем, ленью и тишиной. Наверняка каждый второй проносящийся мимо водитель успевал подумать о том, что здесь неплохо было бы отдохнуть, а каждый пятый успевал не только подумать, но и остановиться. И уж совершенно точно, что никому из проносящихся мимо никогда не приходило в голову, что здесь можно запросто нарваться на очень большие неприятности! Истинно сказано -- видимость обманчива. Но значительно хуже то, что обманчива она неожиданно... 2 "Солнечный" в этот день не пустовал. На стоянке отдыхало два "МАЗа", десятитонный рефрижератор "вольво" и парочка малолитражек. В кафе грелась, отдыхала и перекусывала дюжина человек, не считая бармена и девчонки лет семнадцати, с которой бармен вяло о чем-то разговаривал. Один столик занимала семья из четырех человек, видимо, из потрепанного "москвичонка" с багажником на крыше. Скорее всего, они ехали к родственникам куда-нибудь в Екатеринбург, но, увидев по дороге "Солнечный", решили накормить детей. За соседним столиком склонились в серьезном разговоре двое сосредоченных, хорошо одетых мужчин, без сомнения, хозяев вишневой "девятки". Перед ними был только горячий кофе. Есть они не собирались и остановились явно лишь ради заправки. Остальные шестеро принадлежали миру дальних автомобильных грузовых перевозок. Пятеро дальнобойщиков и одна мадам неопределенного возраста из тех, кого дальнобойщики называют "плечевыми" и возят с собой в качестве временных подружек в дороге. Причем четверо водил и их подруга сгрудились тесной компанией за одним столиком, а пятый дальнобойщик сидел отдельно, в одиночестве. Этот лысеющий, небритый молодой человек смотрел отрешенно в заиндевевшее окно и словно чего-то ждал. И ждал, судя по всему, каких-то неприятностей. В кафе тихо, ненавязчиво играла музыка, сопровождавшаяся громкими голосами детей и взрывами смеха за столиком дальнобойщиков.