Ввязываемся! -- Муха сделал знак рукой, и поисковики рассыпались цепью по склону, побежали. Когда через сорок минут бега по склонам они достигли места, бой уже стих. На траве они обнаружили труп мужчины спортивного телосложения со множественными ранениями в грудь. На левом плече у мужчины была наколка: зверская физиономия араба с ножом в зубах и надпись: ОКСВА (ограниченный контингент советских войск в Афганистане). Никаких документов, никакого оружия. Труп сам по себе, как творится, бесхозный. С собой не взяли, похоронить не похоронили. Значит, некогда, значит, спешат. -- Оказывается, тут, в Краснодаре, "афганцы" шалят, -- сказал Муха, отходя от трупа. -- Характерная наколочка. Война давно кончилась, а они все никак успокоиться не могут. -- Ничего, мы их сейчас успокоим, -- грозно пообещал Боцман. -- Приказываю преследовать банду и уничтожить ее в бою, -- отчеканил Муха и первым бросился вперед. 11. Пастухов Внизу, в иллюминаторе, проплывали крохотные озерца, блестящие нитки рек, дороги, поселки. Самолет резко набирал высоту, и я сидел, приоткрыв рот, чтобы не так сильно закладывало уши. Я думал, что придется напяливать камуфляжную форму, но меня переодели в гражданское. От прежней моей одежды эта отличалась размерами: большая рубаха-балахон навыпуск, под которой легко спрятать сверхлегкий бронежилет, широкие легкие брюки, чтобы скрыть вооружение, находящееся на ногах: к правой ноге с помощью специальных мягких ремней, не натирающих кожу, приторочены ножи для метания -- пять штук, к левой -- сорокапятизарядный миниатюрный пистолет-пулемет. Патрончики у него маленькие, но убойная сила разрывных пуль такая, что короткой очередью можно завалить слона. В кармане рубахи -- крохотный сотовый телефон, в другом микрокомпьютер, монитором которому служит циферблат больших наручных часов. Компьютер, связанный через спутник с локальной сетью ФСБ. Благодаря ему я в течение минуты могу получить карты местности, схемы коммуникаций, данные о потенциальном противнике, если надо, компьютерные игры, вообще любую информацию, которая находится в головном компьютере. На ремне подсумок с крохотным биноклем ночного видения, который можно с помощью специальной резинки закрепить на голове. По инструкции Голубкова я не должен был ничем выделяться среди отдыхающих. Курортник как курортник. Бизнесмен средней руки, приехавший отдохнуть от семьи, отдел, совершить "забег в ширину". Для "забега" мне была выделена кредитная карточка на восемь тысяч и наличные доллары -- пачка стодолларовых купюр в банковской упаковке. Дача "объекта", который предстояло охранять, находилась в двенадцати километрах от города. Все подступы к ней, естественно, тщательно охранялись. Я должен был поселиться в ближайшем санатории -- в полутора километрах от дачи -- и в течение суток найти "дыры" в охране, через которые могут просочиться террористы для уничтожения "объекта". По существу, я должен был влезть в шкуру киллера, пройти его путем. Если его или их наняли посредники финансовых олигархов, наверняка они обеспечили убийц всем необходимым, в том числе и картами подземных коммуникаций, схемой охраны и сигнализации. Операции такого типа готовятся очень тщательно, дублируются с нескольких точек, и проколов здесь обычно не допускается, потому что любой прокол влечет за собой многочисленные жертвы. В самолете Голубков давал мне последние инструкции, подсовывал листочки с информацией, которую я должен был запомнить. Его отдел не знал, кто будет исполнителем заказа, но он знал, что им точно будет бывший спецназовец, умеющий не только хорошо стрелять, но и думать. Очередная бумажка мелко дрожала в моей руке от вибрации фюзеляжа самолета. А может, и не от вибрации -- от нервного напряжения... Сов. секретно ИНСТРУКЦИЯ по выполнению превентивных оперативных действий для предотвращения покушения на охраняемый объект 1. Наблюдение ведется скрытно, без обнаружения себя перед штатной охраной объекта. 2. В случае обнаружения следов противника никаких самостоятельных действий не предпринимать, немедленно докладывать по инстанции и ждать принятия решения сверху. 3. Наблюдение ведется вне территории дачи объекта. Проникновение на территорию запрещено. Дистанция до объекта -- в пределах видимости. 4. В случае возникновения нештатной ситуации нажатие кнопки "Аларм" на часах-дисплее позволяет мгновенно определить ваши координаты и вызвать подразделение быстрого реагирования, которое должно прибыть к месту проведения операции в течение трех минут с момента поступления сигнала на пульт. 5. В случае покушения на объект действовать согласно обстановке, применяя любые виды вооружения. 6. При "ведении" объекта применять средства маскировки. 7. Оперативный работник не имеет права самостоятельно прекращать "ведение" объекта без особого на то распоряжения. 12 Надо отдать должное -- люди Николая Викентьевича были подготовлены очень хорошо. За день Муха с Боцманом прошли никак не меньше тридцати километров, сделав всего один привал, чтобы съесть по черносливине и прополоскать рот нагревшейся во флягах водой. Ни Гера, ни его бойцы ни слова не проронили по поводу усталости, чересчур быстрого темпа, желания есть, пить или курить. Чувствовалась отличная подготовка, какую дают в "Вымпелах", "Альфах" и других элитных подразделениях (боец спецподразделения может месяцами жить в "автономном режиме", питаясь горсткой лесных ягод и хлебая воду из луж, при этом оставаясь действующей боевой единицей, способной уничтожать противника в воде, на земле и в воздухе). Только когда совсем стемнело, Муха сделал привал. По его предположениям банда в поисках девушки могла пойти к другому ближайшему населенному пункту, где есть телефонная связь. Задача Ирины найти защиту у власти и сообщить о том, что она жива и здорова. Задача бандитов отсечь ее от населенных пунктов. Если уж они пошли на такие жертвы, -- значит, не остановятся ни перед чем! Муха зажег маленький фонарь и, сунув его в рот, принялся изучать карту местности. До ближайшего населенного пункта -- села Курани по ущелью было километров семнадцать, по горам -- немногим более четырех, но склоны здесь были довольно крутыми -- перепады высот до четырехсот -- пятисот метров. -- Уверен, они теперь пойдут к Курани, -- сказал Муха, вынимая фонарь изо рта. -- Если предположить, что банда сейчас отдыхает и снимется со стоянки только с рассветом, в селе они будут часам к девяти утра. На преодоление перевалов у нас уйдет часа два, ну пускай три. Значит, у нее остается еще полчаса форы, чтобы устроить засаду. -- Я всегда знал, Муха, что ты голова, -- произнес Боцман. -- Мы их на подходе всех накроем, а потом девчонку вытащим. И все, и бабки наши. -- Именно так, -- устало улыбнулся Муха. -- Отбой! 13. Пастухов Когда я вкатил модный пластиковый чемодан в холл санатория, мне все заулыбались так, будто я был директором нефтяной вышки, -- и горничные, сидящие на диване, и администраторша, и даже какая-то старушка в инвалидной коляске. Согласно бумажкам, данным мне Голубковым, у меня были серьезные проблемы с сердечной мышцей -- аритмия, тахикардия, ишемия и прочая "-ия". Я ведь не Док, в этих делах никогда ничего толком не понимал. Рад был бы сказать, что не знаю даже, с какой стороны оно находится, сердце. Но не могу. Дело в том, что в детстве, в девять лет, я переболел довольно сильной ангиной, которая дала осложнение на сердце. Врач -- старик с большими холодными руками, выписывая меня в школу, посоветовал матери отдать меня, "сердечника", в какую-нибудь спортивную секцию, где развивают выносливость: не силу, не ловкость, а именно выносливость. Многочасовые дозированные нагрузки дают больше эффекта для тренировки сердца, чем что-либо другое. Слава богу, мать послушалась его совета и отдала меня в самбо (в то время секции каратэ были официально запрещены). Позже, в тринадцать, когда я окончательно решил стать офицером, к борьбе прибавились ежедневные двенадцатикилометровые пробежки, силовые тренировки, плавание, дыхательные упражнения, поэтому к семнадцати я действительно не знал, с какой стороны находится сердце. Так что легенда Голубкова насчет моих сердечных проблем казалась мне весьма несостоятельной, и я боялся, как бы меня не раскусили раньше времени. Сейчас вот пошлют на ЭКГ -- и все! Скажут, что симулянт. -- Здравствуйте, -- улыбнулась мне дежурная администраторша. -- Вы, наверное, Пастухов? -- Он самый. Вы что, видите мои документы сквозь карманы? -- Нет, просто нам уже трижды звонили по поводу вас. -- Интересно, кто? -- Ну как, из министерства, из "ЛУКОЙЛа". Словом, из Москвы. "Ага, значит, мои предположения оказались абсолютно верны -- я все-таки нефтяник, приехавший поправить здоровье", -- подумал я, внутренне усмехнувшись. -- Пожалуйста, вашу справочку, паспорт. Я все сделаю и вам принесу, а вы пока можете отдыхать. -- Администраторша протянула мне ключ на массивном брелке. -- У вас двести сорок пятый на втором этаже -- люкс. Гриша, проводи, пожалуйста, господина. Безусый паренек, явно еще не окончивший школы, подхватил мой модный чемодан и потащил его по лестнице на второй этаж. "Терпеть не могу, когда меня называют "господином"! Я не господин, я -- Воин, призвание которого служить Добру и бороться со всяким Злом, которое множат террористы, воры, насильники, убийцы и прочая "шваль"... Парень взял у меня ключ, открыл номер и вкатил чемодан в прихожую. -- Вот, пожалуйста, ваш номер. -- Он замер в выжидательной позе, полагая, что "господин" отвалит ему "на чай" крупную купюру, но я намеренно отвернулся, чтобы не видеть выражения его лица, и раздернул шторы. -- Иди гуляй, пацан. Дверь захлопнулась, я вышел на балкон. Из-за деревьев моря не было видно, но его присутствие чувствовалось во всем: и в криках чаек, то и дело мелькающих в воздухе, и в наполненном морским запахом ветерке, и в толстозадых дамах в купальниках, которые шли по дорожке с надувным матрасом в руках. Я знал, почему мне достался именно второй этаж. Голубков подсуетился. Со второго этажа легче уходить незамеченным. Хочешь через входную дверь, хочешь через балконную. Жаль, что нет ни минуты на отдых, через два часа я должен послать в локальную сеть первые результаты обследования системы охраны. Как и компьютерная сеть, любая система охраны имеет свои "дыры", через которые могут проникнуть террористы. Моя задача -- как можно быстрее найти эти дыры и сообщить о них, чтоб "залатали", а если не успею -- закрыть собственным телом. Третьего, как говорится, не дано. -- Здрасте, -- раздался слева от меня бодрый голос. Я обернулся. На балконе соседнего номера стоял жизнерадостный толстячок в длинных шортах. Он открыто, обезоруживающе улыбался, глядя на меня: -- Вы Пастухов? "О боже, похоже на то, что меня здесь каждая собака знает! И это называется тайная операция!" -- А я Ивлев Михаил Станиславович. Бухгалтер из вашей конторы. В Уренгое живу. Здесь отличный пляж. Песочек, шезлонги, и девушки по вечерам бывают ничего, -- толстяк мне озорно подмигнул. "Ну Константин Дмитриевич! Ну удружил! Как можно было составить такую сырую легенду! Теперь выкручивайся, изображая из себя нефтяника на отдыхе!" -- Знаете, у меня сердце серьезно пошаливает. Солнце, пляж, девочки -- это все не для меня, -- произнес я со вздохом. -- Да ну, бросьте! Выглядите вы просто великолепно. Сразу видно человека, который постоянно следит за своим здоровьем. "С каких хренов это ему видно? Я "чайник", рохля, тюфяк! Отвали, толстячок", -- приказал я мысленно соседу. Но это, увы, не сработало. -- Говорят, сердечную мышцу хорошо коньячок тренирует. Как насчет этого? -- Сосед щелкнул себя пальцами по горлу. -- Нет-нет, категорически. Ни спиртного, ни курева. У меня через пятнадцать минут первые процедуры. -- Быстро они вас! -- удивился толстяк. -- А как же адаптация? -- Ничего, ничего, здоровье превыше адаптации. -- Я торопливо ушел с балкона и тут же покинул номер, оставив нераспакованный чемодан посреди прихожей. "Омниа меа мекум порто" -- все свое ношу с собой. Это про меня. Боец, тайно воюющий с террористами, должен быть неуловимым, невидимым и неуязвимым. Хоть бы одно из этих условий с такой организацией дела соблюсти!.. 14 Вышли они с рассветом, когда первые лучи еще холодного утреннего солнца просочились в ущелье сквозь молоко плотного тумана. Переход по горам оказался труднее, чем думал Муха. Склоны уходили вверх почти вертикально, шипы на горных ботинках оказались мелкими, страховочные тросы пояса и карабины они, конечно, не взяли. Один из людей Геры сорвался со скалы. Слава богу, кустарник внизу задержал его падение, но поцарапался он сильно. Пришлось даже обезболивать раны. Продолжать восхождение сорвавшийся не мог, поэтому его спустили вниз, сообщили вертолетчикам его координаты, а потом уже пошли дальше. К восьми сорока Мухе удалось вывести свой отряд к окраине Курани. Место было вполне удобным для засады: скалистые выступы, густой кустарник -- замаскироваться можно так, что пройдешь в полуметре и не заметишь. -- Всем отключить сотовые телефоны. Никакой связи, разговоров, курения, -- приказал Муха. -- Сидим, как мыши, не высовываемся. Огонь только открывать после того, как это сделаю я, подпустив противника как можно ближе. Вопросы есть? Гера в ответ пожал плечами -- нет вопросов. Муха распределил бойцов по позициям, сам спрятался за валуном рядом с Боцманом. Было тихо. В селе, погруженном в утренний туман, лениво перебрехивались собаки, хрипло кричали петухи. Минут через десять по дороге из села прошел пастух, гнавший перед собой небольшую отару. Рядом бежал черный пес. Пес вдруг замер, внимательно глядя в кусты, зарычал, почуяв человеческий дух. -- Акса, акса! -- гортанно позвал его пастух, и пес побежал дальше. Скоро отара скрылась за поворотом, пыль улеглась, и снова стало тихо. Еще минут через десять заревел мотор, и на дороге показался "уазик". Муха жестом велел Боцману приготовиться к стрельбе и приставил бинокль к глазам, разглядывая пассажиров в машине. Вполне возможно, что бандиты захватили машину, чтобы добраться до села. Людей в "уазике" было двое: пожилой бородатый мужчина и женщина. У женщины на коленях стоял большой короб с красным крестом. "Врачиха, на вызов приехала", -- догадался Муха. Он тяжело вздохнул. А вдруг интуиция его подвела, бандиты не войдут в село, а будут лазать по горам? Здесь ли Ирина, в Курани? Жива ли она вообще? Входить в поселок сейчас нельзя. Их, вооруженных до зубов, могут принять за бандитов и открыть огонь. Наверняка после событий в Чистых Ключах местные жители создали какие-нибудь там комитеты самообороны, вооружились ружьями, выстроили укрепления, установили дежурства... Да только против бандитских пулеметов и гранатометов охотничьи ружья не очень годятся. Муха осторожно выглянул из-за валуна и замер. По дороге шли трое: у одного на плече висел ручной пулемет, у другого автомат. Третий, огромный верзила, был вооружен гранатометом. Муха переглянулся с Боцманом. Ясно, что это разведка. Сейчас они войдут в село, убедятся, что все чисто, потом сообщат об этом по рации основной группе... Раз разведка -- трогать их нельзя. Пусть идут. Плохо только, если их встретят в Курани картечью из охотничьих ружей. Тогда вся операция по обезвреживанию банды будет сорвана. Основные силы противника уйдут опять в горы, и ищи потом опять ветра в поле. Боцман понял Муху без слов. Он вынул из подсумка глушитель, отжал шомполом кнопку пламегасителя, снял его и ловко накрутил глушитель на ствол. -- У тебя не больше секунды, -- шепнул Муха одними губами. -- Знаю, -- кивнул Боцман. Он осторожно выскользнул из-за валуна и под прикрытием придорожного кустарника неслышно двинулся следом за разведчиками банды. Проще всего снять первого, пока никто ничего не подозревает. Второго сложнее, потому что он может отпрыгнуть в сторону, за укрытие, и начать стрельбу, третьего -- почти невозможно. Потому что у него будет время и на то, чтобы укрыться, и на стрельбу, и на сообщение основным силам о засаде. Теперь все зависело от реакции Боцмана. Он не должен позволить им ни разу выстрелить! Муха весь внутренне сжался, приготовившись к появлению врага. Бандиты шли по окраине довольно беспечно, тихо переговаривались о чем-то. Судя по всему, они чувствовали себя уверенно, не боялись никаких засад. "Ну что ж, беспечность врага -- оружие против него самого", -- подумал Боцман, целясь в спину здоровяку с гранатометом. До угла ближайшего дома метров сорок. Но, конечно, главное сейчас, чтобы они сообщили своим, что в селе тихо. До этого стрелять нельзя. Троица скрылась за углом крайнего дома. Боцман перебежал дорогу, помедлил немного, давая возможность разведчикам отойти подальше, потом двинулся по улице. Осторожно выглянул из-за угла. Разведчики шли все так же неторопливо, беспечно. И вдруг Боцман заметил мальчишку лет одиннадцати, который вышел из кустов прямо за спиной у чужаков. В руках он держал охотничье ружье с посеченным осколками прикладом. Это был Айгаз. Мальчишка поднял ружье. "Черт!" -- выругался про себя Боцман, поняв, что не успеет остановить этого маленького камикадзе. Он снова взял на мушку верзилу. Почти одновременно грохнули два выстрела, а в следующее мгновение Боцман тоже нажал на спусковой крючок. Верзила и пулеметчик рухнули на землю, а третий, с автоматом, как заяц, метнулся к кустам, дав длинную очередь. Боцман тоже дал очередь по разведчику и, кажется, зацепил его -- тот как-то странно дернулся и упал боком. Боцман прицелился и дал еще одну очередь, после чего бросился к лежащему в пыли Айгазу. Его ружье валялось рядом. Мальчик держался за живот. -- Кто тебя просил, а? -- сказал Боцман, поднимая его с земли. -- Больно, очень больно, -- проскулил Айгаз. -- Где тут медпункт? -- Не знаю. -- Вот черт! -- Боцман с мальчиком на руках побежал по улице. Услышав частые выстрелы в селе, Муха понял, что если Боцману отвечали, значит, он не успел снять всех троих и засада провалена. Терять было нечего, он выскочил из-за валуна и, пригнувшись, устремился по дороге к повороту. Следуя его примеру, из укрытий поднялись люди Николая Викентьевича. Со стороны это походило на атаку Отечественной войны -- бегут люди с автоматами наперевес, преследуя отступающего противника, разве что патриотичное "Ура" не кричат... По мнению Мухи, атака была единственно верным решением в данной ситуации. Бандиты, услышав выстрелы, наверняка начнут отходить в лес, полагая, что до засады, на которую нарвалась разведка, никак не меньше трехсот метров, и вот тут-то из-за поворота выскакивают головорезы со зверским выражением на лицах и начинают поливать из четырех стволов. Главное -- фактор внезапности. Муха действительно застал противника врасплох. Бандитов было четверо. Они врассыпную кинулись в кусты. Двое добежать не смогли, упали, сраженные пулями. Широкоскулого мужика тоже подранили, и он, истошно воя, покатился по склону. Уйти удалось только одному. -- Всем оставаться здесь! -- крикнул Муха и устремился в погоню. Им овладел азарт, какой бывает у охотника, преследующего дичь. Спина бандита то и дело мелькала среди деревьев, но Муха из-за сбитого бегом дыхания, из-за усталости никак не мог "поймать" его в прицел. Он пускал очередь за очередью, а бандит все бежал и даже пытался отстреливаться. -- Ах ты, гнида! -- истошно заорал Муха и дал длинную очередь. Преследуемый вильнул в сторону, сделал еще несколько шагов и упал лицом вниз. Муха подбежал к нему, перевернул на спину. Бандит был мертв. Пуля вошла ему в затылок и вышла через лоб. Муха пошарил по карманам убитого -- ни документов, ни денег. Будто диверсант, заброшенный в тыл врага. А может, так оно и есть? Муха забрал у убитого оружие и вернулся к своим. Бурыга, весь в крови, тяжело дыша, сидел на земле и баюкал неестественно подогнутую кисть руки. Муха сразу понял, что он сломал ее о камень во время падения. Над Бурыгой стоял раскрасневшийся от бега Гера с автоматом на изготовку. Он то и дело пинал Бурыгу в бок носком ботинка. -- Говори, ну, говори, где девушка?! -- Да пошел ты!.. -- произнес Бурыга, облизнув растрескавшиеся губы. -- Оставь его, я сам поговорю! -- приказал Муха. Гера нехотя отошел на несколько шагов в сторону. Муха присел над раненым на корточки. -- Что, сильно поободрался? -- спросил он сочувственно. -- А ты не видишь? -- усмехнулся Бурыга. -- Вижу, вижу. Почему вас мало? Остальные где? -- Нету никаких остальных. Одни мы. -- Одни, стало быть? Ну-ну. А еще, значит, восемь человек в лесах от голода померли? Бурыга посмотрел на Муху внимательно и даже на мгновение перестал баюкать сломанную руку. Олег достал из кармана фотографию Ирины. -- Она? Бурыга ничего не ответил. -- Она?! -- закричал Муха. -- Кто ты такой, падла? Кто тебя научил вертолеты сбивать? Чехи? Хаттаб? -- Никто меня не учил! -- Бурыга смачно сплюнул. -- Я такой родился. -- Борзо отвечаешь, мужик, -- сказал Гера. -- Можно, я его подлечу, чтоб жизнь медом не казалась? -- Она ему уже таковой не кажется, -- возразил Муха. -- Кто хозяин? На кого работаете? -- Ничего не знаю, -- мотнул головой Бурыга. -- Дал бы лучше воды попить. В горле пересохло. Муха снял с пояса флягу и протянул ее раненому. Бурыга припал к горлышку. Напившись, отер тыльной стороной ладони губы. -- Сами-то кто? -- поинтересовался он у Мухи. -- Мы девочку ищем, которую вы гоняете по горам. -- Это еще вопрос, кто кого гоняет, -- возразил Бурыга, и Муха понял: пленный, убедившись, что убивать его не будут, может рассказать кое-что полезное. -- А вы кто, менты, что ли? -- Менты, менты, -- кивнул Муха. -- Повезло вам. Жива она пока. Еще бы пару дней и... Бойкая, конечно! Первый раз на фотографии вижу, а сколько народу из-за нее пришлось положить! -- Ваша задача была сбить вертолет? -- спросил Гера. -- Не-а, не вертолет, -- протянул Бурыга, криво усмехнувшись. -- Самолет. Гера с Мухой переглянулись. -- Какой еще самолет? -- поинтересовался Муха. -- Не знаю какой. Вэн нам таких вещей не докладывает. Просто выйти на точку, из ПЗРК сбить цель и уйти. Большая часть народа -- для прикрытия после акции. -- Значит, вместо самолета сбили вертолет? Ошибочка вышла? -- спросил Гера. -- Считай, что ошибочка. Малыш, значит, шмальнул, а тут "вертушка" откуда ни возьмись, ну, "Стрела" и ушла за ним. Не распознала цель. -- Устаревшая модель, -- кивнул Муха (переносной зенитно-ракетный комплекс последнего поколения распознает цели благодаря микрокомпьютеру системы наведения и никогда не ошибется, приняв вертолет за самолет). -- Понятно. Стало быть, девчонка -- единственная свидетельница вашего преступления, вот вы и кинулись охотиться. -- Не знаю я, какая там девчонка, не видел ее ни разу. Но Вэн сказал -- так. Будто бы она всех нас видела, запомнила и теперь заложит. А по мне, так и хрен бы с ней. -- Хозяин кто? Кто приказал сбить самолет? -- закричал вдруг Гера, подскакивая к пленному. -- Ты че, дурак? Кто же из бойцов хозяина знает? Боюсь, старшой, Вэн, и тот не знает. -- На за дурака! -- Гера саданул раненого прикладом в бок. Тот заскрипел зубами. -- Отставить избиение пленного! -- прикрикнул на Геру Муха. -- Кто такой Вэн? -- А чего тут непонятного? -- усмехнулся Буры-га. -- Командир. -- Давно друг друга знаете? -- Да, немало было славных дел. Че, в натуре, не слыхали про Вэна? Или под дурачков косите? -- Блин, ну ты борзой! -- покачал головой Гера. -- Я не борзой, просто мне терять нечего, -- возразил ему раненый. -- Вэн такой мужик, что его пули облетают. Сталь! -- И давно вы диверсии совершаете? -- Зачем диверсии? -- пожал плечами Бурыга. -- Нам платят, мы и выполняем. Как из армии выгнали, так я, например, сразу к Вэну. -- И хорошо платят? -- спросил Гера. -- На хлеб с маслом хватает, -- ответил Бурыга. -- Где у вас база? -- В Грузии. -- Понятно, в ущельях на границе с Чечней. Гнездо террора. А с "чехами" вы, случайно, не воюете? -- Зачем же нам с ними воевать? Люди как люди. Это вы из них волков сделали! -- Ну ты оборзел! -- Гера снова замахнулся, чтобы ударить пленного прикладом, но Муха перехватил его руку: -- Отставить, я сказал! -- Блин, ты его жалеешь. А он бы тебя замочил, не задумываясь! -- Гера сплюнул и отошел в сторону. -- Где Вэн? Где остальные? -- спросил у пленного Муха. -- Вэна вам не взять. Никогда. Даже и не надейтесь. Все, больше я ничего не буду говорить. Ведите в свою КПЗ, или как оно у вас там называется? Муха понял, что ничего путного пленный больше не скажет. Как говорится, "в отказ пошел". -- Хочешь к властям, в КПЗ хочешь? Под ласковые дубинки вертухаев? Это мы тебе сейчас мигом, -- зло пообещал Гера. Он вынул из кармана сотовый телефон. -- Алло, это снова я. Взяли мы тут одного козла. "Вертушечку" нам надо под Курани. Там на окраине есть небольшая площадка, так что сядешь. Ага, пока! -- Он сунул трубку в карман и приказал пленному: -- Вставай! Бурыга с трудом поднялся, пошел по тропе, подволакивая левую ногу. -- Давай, давай, шевели копытами, -- подгонял его сзади Гера. 15 С приходом Зеленцова в УПСМ появилось много новых лиц, с некоторых пор замкнутое управление превратилось в некий филиал ФСБ -- по большей части новички были вчерашними фээсбэшниками. Сейчас генерал Зеленцов сидел во главе Т-образного стола в своем кабинете. По обе стороны стола сидели фээсбэшники чином не ниже подполковника, начальники оперативных групп и отделов, подчиненных лично Зеленцову. Полковник Голубков делал доклад. Делал он его уже минут двадцать. Генерал, окинув взглядом своих подчиненных, понял, что они уже устали и плохо воспринимают информацию. -- Хорошо, полковник, давайте все-таки будем соблюдать регламент. Подытожьте, пожалуйста. -- Так точно. Итак, ситуация, сложившаяся вокруг правительственных инвестиционных проектов, не позволяет нам делать вывод о стабилизационных процессах. Напротив, с каждым годом, несмотря на снижение налогового бремени с физических и юридических лиц, возрастает количество "черного" нала, отмываемого через наши банки. Поскольку в отмыве денег участвуют чиновники самого высокого ранга, необходимо провести глубокую оперативную разработку по каждому из фигурантов. -- А кто вам, интересно знать, -- встрепенулся генерал, -- позволил проводить оперативно-следственные мероприятия против этих, как вы говорите, чиновников, и собирать на них компромат? Соответствующие санкции были получены? -- В данном случае работники отдела руководствовались принципом "Промедление смерти подобно". Если бы мы не занялись вплотную фигурантами, то через день-другой через службу собственной безопасности они занялись бы нами. Сработав на опережение, мы себя обезопасили. -- Вы, извините, не принципами должны руководствоваться в своих действиях, а законом! -- жестко произнес Зеленцов. -- Оставьте мне все бумаги, я их тщательно изучу, проанализирую, а потом уже сделаю вывод, работать ли дальше в этом же направлении, или оно бесперспективно. У вас все? -- Так точно, все, -- кивнул полковник Голубков и подумал о том, что генерал хитрит. До заседания документы лежали у него на столе в течение недели, и он даже не удосужился их посмотреть, а тут ни с того ни с сего вдруг заинтересовался. -- В таком случае все свободны. -- Извините, товарищ генерал, еще один вопрос. -- Что еще за вопрос? -- недовольно нахмурился Зеленцов. -- По поводу охраны нашего сочинского "объекта". -- Я думаю, полковник, мы решим его в рабочем порядке. Останьтесь, а все остальные свободны. Офицеры, вставая, задвигали стульями, потянулись к дверям. Полковник Голубков положил на стол генералу папку с документами, сел напротив, выжидательно глядя на начальство. Зеленцов подождал, пока закроется дверь, потом принялся листать папку. -- Не боишься, полковник? -- А чего мне бояться? Дальше Колымы не сошлют, ниже ада не опустят, -- пошутил Голубков. -- Все-таки сейчас легче работать, чем в застойные времена... -- Легче? -- удивленно переспросил Зеленцов. -- Скажешь тоже -- легче! Наоборот, с каждым годом работать становится все сложнее. Раньше за идею боролись и умирали, а сейчас? -- Военнослужащих за бабки "чехам" продаем! Готовы жопу лизать каждому, кто сотню тысяч "зелененькими" даст! Легче! Предавать -- легче, а дело делать -- тяжелее во сто раз! -- Генерал пододвинул к себе папку, открыл ее и стал листать бумаги. -- Ишь ты, сколько накопал! Накопал, накопал, полковник, да-а! Ладно, давай, что там у тебя по поводу охраны сочинского "объекта". -- Усилить бы охрану, -- вздохнул Голубков. -- Пастухов, конечно, профи, ничего не скажешь, но на •)тот раз он работает без своих парней. -- Это без тех, которых еще "солдатами удачи" называют? -- Да нет, это мы их так в шутку прозвали. -- Говоришь -- Пастухов и тут же требуешь усиления. И вообще, ты же знаешь, какой напряг у нас с людьми. -- Знаю, -- вздохнул Голубков. -- А если мы киллера зевнем, тогда как?.. -- Тогда будешь сухари сушить, -- Зеленцов улыбнулся. -- Ладно, полковник, будет у твоего Пастухова приличное усиление. Только предупреди его, чтобы на этот раз безо всяких фокусов, а то наслышался я о нем: то он эксперименты с охраной объекта проводит, проверяя ее боеспособность, то бросается в погоню, никого не предупредив. Будет самовольничать -- отстраню от операции. Никакой самодеятельности в данном деле быть не должно. -- Не будет, -- сказал Голубков. -- У него строгие инструкции на этот счет. И потом он все-таки человек военный, дисциплину какую-никакую соблюдать приучен. -- Вот именно, что какую-никакую. -- Зеленцов повернулся к селектору, который тихонечко мелодично запиликал. -- Что и кто? -- спросил он, нажав на кнопку. -- Анкара, -- раздался в селекторе голос секретаря. -- Анкара подождет. Пускай мне через час перезвонит. Сейчас мне линия нужна. -- Есть! Зеленцов повернулся к Голубкову: -- Ну что, вопросы по поводу проведения оперативных мероприятий есть? -- Никак нет, -- отчеканил Голубков. -- А-а, вечно ты торопишься с ответом, полковник, -- покачал головой генерал. -- Только что были вопросы по поводу прикрытия, а теперь куда-то улетучились. Ладно, ступай, я поговорю с начальником оперативного отдела тамошнего ФСБ. Сделаем так, Пастухов сможет к нему обращаться за помощью. -- Всего доброго, товарищ генерал. -- Пока, полковник. Когда Голубков вышел, генерал тут же снял трубку и набрал номер. -- Э-э, барышня, Зеленцов на проводе, соедините меня с Антоном Владленовичем. В трубке раздалась приятная джазовая музыка, и через полминуты возник голос Антона Владленовича: -- Алло, слушаю, генерал. -- Копают, Антон Владленович. -- Под кого, под меня? -- Думаю, и под вас тоже. А самое главное, что я процесс этого копания никак остановить не могу. Иначе немедленно по шапке дадут. -- А ты не останавливай. Ты процесс в нужное русло направь, -- бодро сказал Антон Владленович. В голосе его не слышалось никакого страха. Зеленцов невольно поморщился: во-первых, он не любил, когда с ним фамильярничали (с Антоном Владленовичем он на брудершафт не пил), во-вторых, легко сказать -- направь. Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается... -- Знаете, возникла у меня одна идейка, на кого перегрузить часть проблем по поводу объекта. Хотелось бы с вами встретиться, поговорить не по телефону. -- Встречаться пока незачем. Когда перегрузишь часть проблем, как ты говоришь, и поможешь моим людям, тогда встретимся и поговорим... по душам, -- добавил Антон Владленович и повесил трубку. Только сейчас генерал понял, что его собеседник был пьян. Язык у него не заплетался, но голос был несколько странный. Тембр и интонации выдавали, что человек принял неплохую дозу спиртного. -- По душам так по душам, -- вздохнул Зеленцов. -- Ну что ж, обеспечим мы господину Пастухову прикрытие, -- сказал он и неожиданно рассмеялся. 16 Медпункт -- одноэтажное деревянное здание с зарешеченными окнами -- был закрыт на большой висячий замок. Боцман положил истекающего кровью Айгаза на траву, попытался сбить замок прикладом. Ему это не удалось. Тогда он отошел от двери и дал короткую очередь. Дужка замка жалобно звякнула. Боцман внес мальчика в медпункт. Однако в медпункте все было закрыто. Боцман выбил дверь смотрового кабинета и положил мальчика на кушетку. Принялся рыться в стеклянном шкафчике, выискивая бинты. Айгаз громко застонал. -- Ты только не помирай, пацан, -- сказал Боцман и подумал, что перво-наперво надо снять болевой шок. Он еще раз огляделся. Все более-менее приличные лекарства хранятся, конечно, в сейфе. И Боцман, круша двери, пошел по больничке, пока наконец не обнаружил сейф -- выкрашенный белой краской большой железный ящик с красным крестом на дверце. Спрятавшись за косяк в коридоре, Боцман традиционным способом -- автоматной очередью -- сломал замок сейфа. Несколько пуль срикошетило и разбило окно кабинета. Боцман принялся лихорадочно рыться на полках. Поди тут, разбери, где здесь обезболивающее. Эх, Дока бы сюда! В армии все проще. Во время боевой операции у каждого солдата имеется индивидуальная аптечка, в которой обязательно есть одноразовый шприц-ампула с промедолом, как раз для обезболивания раны. Впрочем, чаще всего промедол из аптечек таскает с собой фельдшер, а то и начмед, потому что иначе солдаты в первую же ночь пообкалываются промедолом, чтобы кайфануть. Их тоже понять можно -- стрессы, война, страх смерти. Если рана серьезная -- пускают в дело сразу несколько тюбиков, чтобы снять болевой шок, если пустячная -- хватит и одного. Наконец под руку Боцману попался новокаин. Он поискал глазами стерилизатор со шприцами. Стерилизатор стоял в углу кабинета на столике с хлипкими ножками. Боцман схватил его и бросился назад, в смотровой кабинет. Айгаз уже был без сознания. -- Потерпи, потерпи, сынок, -- приговаривал Боцман, наполняя шприц лекарством. -- Скоро уже. Боцман разорвал на Айгазе рубаху. Два входных отверстия в животе. Судя по всему, облегченные пятимиллиметровые пули как следует погуляли по внутренностям парня. Боцман принялся вытирать сочащуюся кровь. Потом новокаином обколол раны со всех сторон. Закончив с этим, он достал из кармана сотовый телефон и набрал Муху: -- Олег, срочно вертолет на "Большую землю" нужен. -- Тебя ранило, что ли? -- раздался врубке встревоженный голос Мухи. -- Не меня -- пацана. Объявился тут один... борец с терроризмом! Он из охотничьего по разведчику пальнул, ну а тот по нему из автомата. -- Серьезная рана? -- Судя по всему -- да. У вас как? -- У нас нормально. Одного головореза в плен взяли, остальные "почили", так сказать. Не волнуйся, Митя, "вертушка" уже идет к вам. Выноси пацана к окраине села, где была засада. -- Ладно. -- Боцман выключил телефон, и в это мгновение от двери раздался грозный оклик: -- А ну лечь мордой в пол! Оружие ко мне. Боцман обернулся. Безусый лейтенант милиции целился в него из своего табельного "Макарова"... -- Слушай, парень... -- Лежать, я сказал! -- истошно завопил лейтенант. Ну не стрелять же по своему! Боцман послушно лег на пол. Лейтенант подскочил к стулу, на котором лежал его автомат, схватил его. -- То-то, бандюга! -- Да не бандюга я! -- попытался отстоять свою честь Боцман. -- Молчать! На руках Боцмана защелкнулись наручники. -- Экспедиция мы поисковая. А бандюги -- они на улице мертвые лежат. -- Молчать, а не то мозги выпущу! -- Помрет же пацан! Вызвал бы "скорую", лейтенант, -- умоляюще сказал Боцман, чувствуя, как сталь "браслета" впивается в кожу запястья. 17. Пастухов Теперь я выглядел как обычный курортник: сандалии на босу ногу, шорты, панама, маечка с какой-то бессмысленной надписью, в руке пакет, в котором полотенце, дешевый детектив и все, что необходимо для предстоящей работы, на носу темные очки. Прикид, годящийся шпиону. Я вышел из корпуса и направился в сторону пляжа. -- Сергей! -- раздался сзади знакомый голос. Я тяжело вздохнул и обернулся. Конечно, господин Ивлев собственной персоной. Сейчас прилипнет как банный лист, хрен отвяжешься! -- На пляж? Будто не видно! Ничего, сейчас я от тебя отделаюсь, козел! -- А вы разве не ходите на процедуры? -- Какие к черту процедуры! Полуденный отдых фавна: девочки, красное вино, море, нега под зонтом. Вот что дает заряд энергии на весь год! -- Не знаю, не знаю. Излишества мне ни к чему. -- Я упорно продолжал изображать из себя этакого осторожного "чайника", который всего боится. И солнца, и девочек, и моря. -- Плаваю я плохо, и удары солнечные легко получаю. В прошлом году вон на ровном месте, так сказать... -- Не прибедняйтесь... А вот и наш пляж. -- Ивлев сделал широкий жест рукой, показывая на огороженную мелкой сеткой полоску пляжа впереди. На входе мы предъявили охраннику свои курортные карты. Я огляделся, оценивая местность. -- Пойдемте вон туда, к девочкам, -- предложил Ивлев, показывая на шезлонги, на которых действительно загорали девицы. -- Нет-нет, придется их развлекать, да и шумят они... Молодежь. -- Экий вы бука! -- покачал головой Михаил Станиславович. -- Ну, как хотите. -- Я вот сюда под зонтик, -- сказал я, полагая, что уж теперь-то Ивлев оставит меня наконец в покое и отправится к своим девицам. Не тут-то было. Он уселся на шезлонг рядышком. -- Эх, хорошо! Воздух морской. -- Да-да, морской, -- согласился я торопливо. Ну что же, не хочет оставить меня в покое по-хорошему, будет по-плохому. Я вынул из пакета красочную жестяную коробку и открыл ее. В коробке были конфеты. Наверняка этот жизнерадостный толстячок любит сладкое. -- Угощайтесь. -- Я протянул коробку Ивлеву. -- Спасибо. -- Он робко взял одну конфету. -- Это даже неприлично брать одну. Берите еще. Ивлев взял еще одну конфету. Сунул обе сразу в рот, начал жевать. -- У-у! -- произнес он, сладко жмурясь. -- Какая вкуснятина! -- Это английские. Что-что, а шоколадные конфеты англичане делать умеют. -- Угу. -- Ивлев потянулся еще за одной конфетой. -- Пожалуйста, запейте! -- Я протянул ему бутылку с минералкой. Михаил Станиславович выхлебал полбутылки, после чего удовлетворенно икнул. -- Очень вкусные конфеты. Наверное, вам много приходится за границей бывать? -- поинтересовался он. -- Да так, иногда, -- ответил я уклончиво. -- А я вот все никак выбраться не могу. То времени нет, то денег. Дочь родила, теперь вот с внуком нянчиться надо. Уж не знаю, как там без меня бабка справляется... -- А у меня дочь еще маленькая. Руку недавно сломала. Ходит теперь в гипсе. -- А-ах. -- Ивлев широко зевнул. -- Что-то меня в сон потянуло. Странно, вроде выспался. -- А чего мучиться? Ложитесь да поспите под зонтиком. -- Разбудите меня через полчасика? -- Разбужу, -- кивнул я. Ивлев улегся на расстеленное полотенце и закрыл глаза. Я посмотрел на часы. Еще три минуты, и все -- будет спать как сурок. На всякий случай отпустим ему четыре. В конфетах, которые я предложил