перед тем как спуститься в камеру хранения, несколько раз оглянулся. Прошел вдоль бесконечного ряда ячеек. Нашел ту, которая ему была нужна, открыл кейс, сунул в ячейку прозрачную пластиковую папку с какими-то бумагами. Сунул в прорезь жетон, набрал шифр с внутренней стороны двери... Вэн сидел в машине на стоянке рядом с Киевским вокзалом, приложив к правому уху небольшой наушник, от которого тянулся провод к прибору, лежащему на панельной доске. На жидкокристаллическом дисплее прибора отражались всплески звуковых волн, а в наушнике слышались щелчки... Саша закрыл дверцу. Послышалось характерное гудение. Замок закрылся. Саша несколько раз подергал ручку ячейки и направился к выходу... Вэн щелкнул кнопкой записи автомагнитолы, нажал на перемотку. Кассета зашуршала. Он нажал "плей", и в машине раздались шаги, шуршание, а потом несколько характерных щелчков. -- Ну вот и хорошо, -- удовлетворенно сказал Вэн. 18. Пастухов Уйти из оцепленного района нам не удалось. Конечно, если б не были ранены Боцман и девушка, может, оно и вышло бы, но... Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. Когда мы вышли к шоссе, оно уже было перекрыто, и мы наблюдали из-за кустов за тем, как к кромке леса подъехали два "Урала", из которых начали выпрыгивать солдатики с автоматами. В данной ситуации мне виделся только один выход -- до ночи отсидеться в подвале какой-нибудь дачи, а потом уйти "огородами". Прочесывать перелески солдатики наверняка будут только в светлое время суток, так что оставалось только найти подходящий домик... Мое внимание привлек один такой, стоящий на опушке леса за забором, -- огромная трехэтажная дача красного кирпича, у которой все окна были закрыты плотными металлическими жалюзи. По всему было видно, что на даче сейчас никого нет. За этим коттеджем виднелись и другие, но этот глянулся мне как раз тем, что был с самого края. Я выслал разведку из Артиста и Мухи. Через десять минут они мне доложили, что там, за забором, обычный дачный поселок с охранниками на въезде. Территория охраняемая (так, кажется, они пишут в своих рекламных объявлениях), но не так, чтобы очень, потому что камер по внешнему периметру нет. А забор для нас не помеха, даже если с нами девушка и раненый... В общем, спустя несколько минут мы уже проникали внутрь дома через окно цокольного этажа. Этот цокольный полуподвал был чистеньким и просторным. Здесь стояли автономная отопительная система и насос для подачи воды из артезианской скважины. Я открыл дверь подвала и оказался в зале с небольшим бассейном. Бассейн при сауне -- понятно... Отсюда шла на первый этаж лестница. Я обследовал гостиную, кухню, тренажерный зал, поднялся на второй этаж, в спальни. На третьем был зимний сад. Живут же люди! Судя по всему, хозяева дачи уехали совсем недавно: камин был еще теплым, тарелки на мойке в кухне -- мокрыми. Ну что же, это очень даже хорошо. Значит, у нас будет время, чтобы отсидеться. Я почти не сомневался, что солдатики в охраняемый поселок не полезут, а если и спросят охранников на въезде, не появлялись ли здесь пятеро мужчин и одна девушка в мокрой одежде, те ответят отрицательно. Я вернулся в подвал. -- Ну вот что, нечего нам здесь сидеть как мыши. Пошли наверх, будем сушиться, отсыпаться, отдыхать. Думаю, хозяева простят бывших спецназовцев. -- Это как сказать! -- усмехнулся Артист. -- Да, вот еще что... У кого из вас "мобила" жива? При падении в воду мой сотовый телефон, конечно, замкнуло и он не фурычил -- увы, некогда было в самолете заранее об этом подумать. Самым ушлым оказался, конечно, Артист. Его сотовый был в запаянном полиэтиленовом пакете, так что внутрь не проникло ни единой капельки. Я нажал на кнопку "ОК" -- работает! -- Телефон заказчика давайте! Муха протянул мне намокшую визитную карточку. Я отправил своих наверх. -- Идите, идите, у меня конфиденциальный разговор. Подождал, когда все выйдут, набрал номер. -- Алло? -- Николай Викентьевич? Это вас Пастухов беспокоит. Вы меня не знаете, но скоро узнаете очень хорошо. Мало не покажется! -- Кто это? -- По голосу не слышно было, чтобы человек испугался такого наглого заявления. -- Какой Пастухов? Что вам нужно? -- Ваше задание выполнено. Ваша дочка у нас. -- А... Теперь все понял. Послушайте, Пастухов, что вы там такое устроили? Зачем было делать столько глупостей? Я предложил вашим людям очень хорошие деньги за работу, дал людей. Зачем же так себя дурно вести? "Под дурачка косит, козел! Ну ничего, ты у нас еще докосишься!" -- Вы еще скажите, что это именно я виноват в том, что ваши люди оказались законченными подонками и пытались убить моих друзей! -- Кто, Гера? Убить ваших друзей? -- искренне удивился Николай Викентьевич. -- Я ничего об этом не знал. Впервые слышу! Это какой-то бред! Он выполняет только мои приказы. -- Вот именно, он действовал по вашему приказу. Поэтому не надо строить из себя целку! Наша встреча неизбежна, и разговор будет крайне неприятным... для вас. -- Послушайте, Пастухов, давайте обо всем договоримся. Вы мне доставляете в целости и сохранности дочь, я поднимаю гонорар вдвое. Это очень хорошие деньги. -- Деньги за право умереть? -- Я накажу Геру за самоуправство и превышение полномочий. Пожалуйста, Сергей... Так вас, кажется, зовут? (Кажется, говоря со мной, этот подонок рылся в электронной записной книжке, выискивая все наши данные.) -- Так. -- Зачем усугублять? И так дело зашло слишком далеко! Насколько я знаю, вы не один на этом свете, подумайте о дочери, о жене... Когда меня начинают шантажировать моими родными и близкими, я становлюсь бешеным. А когда я становлюсь бешеным -- на моем пути лучше не попадаться! Надо же, эта тварь решила мне угрожать! -- Я уже подумал. Пятьсот -- это мало, -- сказал я, еле сдерживаясь. -- То, что пришлось пережить моим друзьям, стоит намного дороже. -- Ну, хорошо, я подумаю. Мне можно поговорить с Ириной? -- Нет. -- Я выключил трубку и направился к лестнице. Главное -- держать противника в постоянном напряжении, и тогда он не выдержит, сломается. Ребята с комфортом расположились в гостиной. С кухни доносилось шкворчание масла на горячей сковородке. Артист что-то готовил -- он всегда был неплохим кулинаром. Док уже обработал рану Боцмана и теперь осматривал плечо Ирины. -- Кто вам вынимал пулю? -- спросил он. -- Женщина одна, с кордона. -- Очень профессионально! -- У нее мужа четыре раза ранили. -- А! -- Док закончил обработку, начал перебинтовывать плечо. -- Ирина, -- я сел напротив девушки, она стыдливо прикрылась рубахой. -- Я созвонился с вашим отцом. Он хотел с вами поговорить, но я ему отказал... -- Он мне не отец. -- Как это -- не отец? -- удивился я. -- Так, не отец, и все тут. Просто это очень хорошее прикрытие, чтобы люди не задавали лишних вопросов. -- А кто же он вам тогда? -- Бывший любовник. Я познакомилась с ним совершенно случайно, когда еще была студенткой. Оказалось, что он очень богат и, как мне показалось, абсолютно одинок. А у меня были проблемы с жильем, да и вообще... первые жизненные разочарования. Я решила, что это тот самый принц с голубыми яйцами, который сумеет вытащить меня из дерьма. Но принц оказался с душком, как выяснилось два месяца назад... Один его бывший партнер, которого он кинул на двадцать три миллиона баксов, позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться... 19 В полутемном ресторанном зале было малолюдно. Негромко играла музыка, в огромном аквариуме плавали экзотические морские рыбы. Официанты в ярких расшитых передниках неслышно летали по залу с тарелками в руках. В углу за столиком сидел седой мужчина лет шестидесяти. Перед ним стояла нетронутая тарелка с едой, бокал темного пива. Мужчина то и дело бросал взгляд на вход в зал и курил одну сигарету за другой, предупредительный официант только успевал менять пепельницы. В зал вошла Ирина. На ней был яркий костюм, на голове -- бандана, из кармашка перекинутой на ремне через плечо сумки торчала антенна сотового телефона. Ирина растерянно замерла посреди зала, оглядываясь. -- Ирина, -- негромко позвал ее седой мужчина. Она улыбнулась ему, прошла к столику. Он поднялся, помог ей сесть. Тут же подскочил официант, заискивающе улыбаясь, положил перед ней кожаную папку с меню. -- Пожалуйста. Ирина начала листать меню. -- Настоятельно советую попробовать раковый суп. Он здесь особенно хорош, -- сказал мужчина. -- Я бы выпила чего-нибудь. Лев Анатольевич, зачем вы меня позвали? Вы же знаете, я не могу повлиять на Николая. Это ваши дела, я в них не лезу. -- Не волнуйтесь, я не по поводу денег. Хотя Николай, конечно, подонок. -- Не надо! -- слабо попросила Ирина и захлопнула папку. Тут же подскочил официант: -- Что-нибудь выбрали? -- Да, коктейль "Солнечное затмение" и фисташки. -- Сделаем, -- кивнул официант, взял папку и исчез. -- Не надо так, Лев Анатольевич, я понимаю, вам обидно, но это же бизнес, в котором действует закон джунглей. -- Речь сейчас не обо мне -- о вас! -- Обо мне? -- удивилась Ирина. -- Именно. Вы думаете, знакомство наше было случайным? -- А каким оно еще могло быть? -- пожала плечами Ирина. -- Лев Анатольевич, я вас умоляю, не надо! -- И все-таки вы послушайте. Он познакомился с вами по наводке некоего человека, занимающегося торговлей хакерских мозгов. Вас просто рекомендовали ему как одного из лучших программистов. Ну а раз вы девушка, почему бы и в постель заодно не уложить? Любовнице можно меньше платить. -- Заткнитесь вы! -- Ирина вскочила из-за стола. -- Помните, когда он предложил вам сотрудничество? Девушка решительно направилась к выходу. -- А коктейль? -- преградил ей дорогу официант с маленьким подносом, на котором стоял бокал с какой-то темной жидкостью. Ирина вынула из бокала соломинку, бросила ее на поднос, залпом выпила коктейль и вышла, не заплатив. Официант двинулся к Льву Анатольевичу. -- О, женщины, коварство имя вам, -- сказал он, поднося к сигарете Льва Анатольевича зажигалку. -- Дура она, -- с чувством сказал Лев Анатольевич. * * * ... -- В общем, я ему не поверила, -- со вздохом сказала Ирина. 20 Кабинет Николая Викентьевича имел две двери. Одна вела в приемную, где за огромным столом с компьютером восседала его длинноногая секретарша, другая -- во внутренние, "приватные" апартаменты, где была большая спальня, кухня, ванная и даже тренажерный зал -- в общем, все необходимое для комфортной жизни. Поначалу апартаменты понадобились ему для того, чтобы, когда работы было невпроворот, оставаться здесь на ночь. Действительно, какой смысл уезжать из офиса, если через пять часов снова придется возвращаться. На начальном этапе организации производства "Технологии" работать приходилось часов по восемнадцать -- двадцать в сутки. Впрочем, Николая Викентьевича это не напрягало, потому что он был работоголиком и не хуже какого-нибудь там японца мог неделями и месяцами вкалывать без выходных. Позже, когда появилась Ирина, апартаменты понадобились уже вовсе для других целей... * * * ...Ирина сидела за туалетным столиком и расчесывала свои густые волосы. Дверь в тамбур была приоткрыта, поэтому ей был слышен весь разговор, который происходил в кабинете. Николай Викентьевич, выходя на совещание, дверь закрыл, но Ирина намеренно ее приоткрыла. Поступила она так вовсе не потому, что хотела узнать какие-нибудь производственно-технологические секреты, а из чисто женского любопытства. * * * Николай Викентьевич слушал доклад начальника службы прогнозирования Анатолия Андреевича. На самом деле подразделение это следовало бы назвать иначе -- отдел промышленного шпионажа. Служили в нем бывшие разведчики и выпускники Академии ФСБ, которых Николай Викентьевич сумел переманить к себе благодаря связям с одним из генералов ГРУ. Все, кто работал в этом "специальном" отделе, получали зарплаты раз в десять больше, чем остальные работники "Технологии", кроме того, сотрудники отдела были засекречены. Официально они числились обычными программистами или техниками, неофициально -- постоянно ездили в заграничные командировки и там за хорошие деньги вербовали на свою сторону работников высокотехнологичных предприятий, а если получалось, то и сами внедрялись в лаборатории и цеха, чтобы получить информацию из первых рук. Отдел этот приносил Николаю Викентьевичу прибыли в сотни раз большие, чем все остальное производство. В том случае, если он не мог воспользоваться добытой информацией сам, то через подставных лиц продавал ее другим предприятиям, которые она интересовала. Сам Николай Викентьевич никогда не светился на сделках. Он был законопослушным бизнесменом и регулярно платил налоги, во всяком случае с десятой части всех своих прибылей, а про остальные девять десятых не знали даже его разведчики. Иногда, сидя в мягком кресле, Николай Викентьевич рассуждал про себя, какую бы пользу он мог принести государству, будь он контрразведчиком, -- мимо него и муха бы не пролетела. Но так как государство наше не ценит своих особо талантливых работников, не может дать им ни достойной зарплаты, ни гарантий безопасности и все время ищет, за что бы их наказать, приходится играть "против"... Играл он весьма искусно. Частенько на официальных приемах, где присутствовал "бомонд", толкал речи, достойные какого-нибудь там губернатора из Оренбуржья, так что политики считали его "государственником" и своим соперником. Но никому из них соперником Николай Викентьевич не был. Его интересовала только рентабельность своего собственного бизнеса, больше ничего. Рентабельность была высокой, прибыль стабильной, и он уже начинал подумывать о том, не отдать ли свою "Технологию" в надежные руки преемника, своего зама, и уйти на заслуженный отдых, уехать в дальние страны с теплым климатом. Водил Николай Викентьевич дружбу и с одним высокопоставленным чиновником из Кремля. Звали его Антоном Владленовичем. Николай Викентьевич прекрасно знал, что он вор, причем вор, каких свет ни видывал. Воровал он по простой, но довольно надежной схеме: выбивал в правительстве, согласно какой-нибудь там государственной программе, инвестиции, которые должны были поступить в одну из отраслей народного хозяйства какого-нибудь субъекта Федерации. Ему почти никогда не отказывали, потому что Антон Владленович был человеком ушлым, на всех этих хитрых делах, как говорится, "собаку съел" и знал, к кому подольститься, а кому и на лапу дать. Безналичные деньги из бюджета переводились в область или край. Малая часть их поступала на развитие отрасли, причем по бумагам проходили, конечно, все сто процентов инвестиций. Другая, обналиченная и большая часть оседала в карманах местных руководителей, третья, тоже не маленькая, "откатывалась" назад в Москву, чтобы в следующий раз Антон Владленович не обошел вниманием бедный убыточный регион. Дружба с Антоном Владленовичем директору "Технологии" нужна была для того, чтобы успешно продвигать свои товары на рынок, пользуясь при этом многочисленными налоговыми и торговыми льготами. -- Итальянцы обратили внимание на то, что в России появился аналог их микропроцессоров, -- сообщил начальник службы прогнозирования, перевернув очередной листочек с цифрами, графиками, диаграммами. -- Сейчас они пытаются вычислить канал утечки и наказать виновных. Также они собираются подавать в суд за нарушение авторских интеллектуальных прав. -- На кого? -- Пока они еще не знают на кого, но надеются узнать. -- Анатолий Андреевич невольно улыбнулся. -- Только вряд ли у них что-нибудь получится. -- Так-так, вот с этого места, пожалуйста, поподробней, -- попросил Николай Викентьевич. -- Пожалуйста, -- кивнул начальник службы прогнозирования. -- Дело в том, что канал утечки мы закрыли сразу же, как только получили всю необходимую информацию. -- Закрыли, в смысле обезопасили себя? -- Так точно, обезопасили, -- кивнул начальник службы прогнозирования. Он, бывший полковник ФСБ, пока что не научился отвечать начальству не по-военному, и все его фразы были рублеными, будто он отдавал приказы на плацу. Это "обезопасили" значило одно -- источники информации были ликвидированы, и, при всем желании тамошних служб собственной безопасности, полиции и прочих организаций, призванных оградить собственников от посягательств на их частную собственность, никаких шансов вычислить источник утечки у них не было. "Источник" уже несколько месяцев как покоился на каком-нибудь из кладбищ... Тогда Ирина еще не понимала всего этого "шпионского" жаргона: что значит "закрыли", "обезопасили", но она догадывалась, что эти люди, которые собираются иногда в кабинете Николая Викентьевича для того, чтобы вести таинственные и непонятные разговоры, без сантиментов и, если понадобится, без раздумий перешагнут через чью-то жизнь, а может быть, и не одну... -- Допустим, источник нам этот больше не понадобится, но ведь итальянцы тоже не будут стоять на месте. По-моему, это не очень-то профессиональное решение с вашей стороны, дорогой Анатолий Андреевич. -- Это единственно верное решение, -- возразил начальник службы прогнозирования. -- Потому что портить отношения с западными партнерами нам ни к чему. Тем более что любое судебное разбирательство -- и наша "Технология" немедленно попадает в черный список. Никто с нами не будет сотрудничать. Кроме того, за нашими работниками начнут следить за кордоном, а это значит, что работать им станет в сто раз тяжелее. -- Ладно, убедили. Вы -- профессионал, вам виднее, -- согласился Николай Викентьевич. -- А теперь давайте посмотрим, что интересного вам удалось добыть у конкурентов... Ирина поднялась и подошла к полуоткрытой двери. Через щель ей был виден Анатолий Андреевич, который раскладывал на столе какие-то фотографии. * * * -- Я не такая дура, чтобы не понять, что это были за снимки, -- произнесла Ирина и поморщилась -- Док нечаянно задел ее рану. -- Микросхемы, вот что они добывали. Те самые ноу-хау, которые любая процветающая фирма держит в секрете, стараясь избежать подделок на мировом рынке. Все приличные бизнесмены думают о престиже, а Николай Викентьевич думал о том, как бы где что-то украсть и выдать за свое. Но я еще ничего не знала о его далеко идущих замыслах... * * * Николай Викентьевич бесшумно поднялся с кровати, накинул на плечи халат и направился в ванную комнату. Послышался звук льющейся воды. Ирина приподнялась на локтях, щелкнула выключателем ночника, сощурилась, вглядываясь в циферблат настенных часов. Было почти два часа ночи. Николай Викентьевич вышел из ванной, включил свет на кухне. -- Иришечка, ты почему не спишь? -- раздался с кухни его голос. -- Ходишь, бродишь, вот и разбудил, -- отозвалась Ирина, гася ночник. -- Ты куда это собрался, на ночь глядя? -- Да так, по делам, -- Николай Викентьевич щелкнул кнопкой электрического чайника, открыл холодильник, стал доставать из него какие-то закуски. -- Что за дурная привычка -- есть по ночам! -- Ну что поделаешь -- сова. Мои привычки не дурнее твоих. Я вот, например, не понимаю, как можно в течение четырнадцати часов, не отрываясь, просидеть у экрана монитора. Не знаю, что будет с твоими глазами лет этак через десять. -- Да ничего не будет, они у меня приспособленные, -- сказала Ирина. -- Главное -- все время работать при свете, чтобы глазам не надо было адаптироваться при переходе из темноты комнаты к экрану монитора. -- Видишь, какая ты у меня умная. -- Николай Викентьевич принялся с аппетитом уплетать бутерброды. -- А вот жрать по ночам -- это очень вредно для сердца. -- И вот мне приснилось, что сердце мое не болит, оно колокольчиком в эмалево-желтом Китае на пагоде синей висит и тихонько звенит, дразня журавлиные стаи, -- нараспев произнес Николай Викентьевич. -- Звени-звени. Попомнишь мои слова, -- сказала Ирина и отвернулась к стене, накрыв голову подушкой. Но как только дверь за Николаем Викентьевичем закрылась, она соскочила с кровати и бросилась к письменному столу в углу, на котором стоял плоский ноутбук. Ирина щелкнула кнопкой, компьютер пискнул, начав загружаться. Она довольно быстро вошла в систему. Протянула руку к портфелю Николая Викентьевича, который стоял под столом, открыла его, вынула пластиковую коробку с дискетами. Ирина сунула одну из дискет в дисковод. Компьютер выдал надпись на английском: для того чтобы открыть дискету, надо знать пароль. Ирина на мгновение задумалась, потом защелкала по клавишам, подбирая пароль. Минут через семь у нее получилось... * * * ... -- Передо мной были графические файлы. Рисунки, чертежи, объемные реконструкции, описания, спецификации. Все надписи были на английском, и я поняла, что на этот раз программный продукт украден у "Майкрософта". До сего дня я не хотела верить в то, что кражи -- это система, жесткая и жестокая, из которой нет выхода. Я наивно полагала, что в прошлый раз подслушала разговор про некую одноразовую акцию. Что Николаша просто хотел поднять производство на новый уровень, ради этого и пошел на преступление. Но теперь оказалось, что это вовсе не так. Я насчитала около сорока трех краж, начиная со схем чипов "Оливетти" и заканчивая каким-нибудь там "ниссаном" с его новой системой впрыска топлива. До сих пор я наивно полагала, что изобретательство в нашей стране никому не нужно. Мой отец был изобретателем на заводе и получал за свою работу сущие копейки, а внедрять его изобретения никто не хотел. В общем, от изобретательства этого одна только головная боль. И тут выяснилось, что в других, "дико-капиталистических" условиях, когда жестокая конкуренция стала толкать производителей на настоящее, а не мнимое развитие производства, кража технологических процессов или принципиальных микросхем -- дело стоящее и очень доходное... Но я оказалась последней дурой, открыв этот графический файл. Николай просто устроил мне проверку. Он намеренно пришел домой с портфелем, в котором были документы, намеренно выложил коробку с дискетами па стол, когда якобы искал какую-то важную бумажку, и намеренно ушел в два часа ночи, чтобы узнать, полезу ли я за информацией. Я полезла и, конечно, оставила в системе следы, которые невозможно было никак стереть. Я попалась на крючок, как глупая золотая рыбка, которая может исполнить много разных желаний. Я не поверила его конкуренту Льву Анатольевичу и за это жестоко поплатилась... Док закончил бинтовать плечо, девушка накинула рубаху, застегнула пуговицы. -- В общем, не поверила я Льву Анатольевичу, а зря. Скоро я нашла доказательства того, что действительно была нужна ему не как женщина, а как хакер-программист. И работу он мне предложил, прямо скажем, не в самый подходящий момент -- в постели. Очень странно предлагать любимой женщине поработать, чтобы якобы она не чувствовала себя ущербной, правда? С такими-то деньжищами. -- Сквалыга, -- не удержался от реплики Док. -- И парней наших приказал замочить, чтоб не платить им двести пятьдесят кусков. Знаю я таких деятелей. Насмотрелся. -- Не знаю насчет ваших парней, но меня он купил с потрохами. Заставил колоть программы, сворованные у разных фирм. Это был самый что ни на есть обыкновенный промышленный шпионаж. Он воровал, а потом делал то же самое и выдавал за свое. При этом якобы "свое" держал в строжайшем секрете, чтобы, не дай бог, не вскрылось воровство. Знаете, какая у него служба охраны и боевики? -- Теперь знаем. Пришлось познакомиться, -- кивнул я. -- Все его высокие технологии чужие, на разработках он экономит миллионы баксов. Это я ему их экономила. А потом мне надоело, и я ушла. Как говорится, в свободный полет. Ломала не то, что надо ему, а то, что нравится мне. Ну вот, недавно я взломала очень солидную компьютерную программу, которую, по словам разработчиков, взломать невозможно. Эта программа очень его интересовала, но я сказала: "Нет, с меня хватит. За все то, что ты со мной сделал, тебе, козлу, я эту программу ни за что не продам! Даже если предложишь миллион!" -- Ну и?.. -- нетерпеливо спросил Док. -- Ну и попросила своих знакомых, чтобы они везде раззвонили, что такой-то взлом произведен, что я ищу покупателя через посредников. В общем, дала объяву да и укатила подальше от цивилизации на горный курорт. Там тебе и лыжи, и загар... И уже туда мне позвонили мои друзья-посредники, сказали, что нашелся солидный клиент, который готов выложить за взлом шестьсот кусков. -- Шестьсот? -- не поверил я своим ушам. -- Что же это за программка такая? -- Не пытайте, все равно не скажу, -- помотала головой Ирина. -- И учтите, она так надежно запрятана, что никто в жизни не найдет... Николай пронюхал про мой взлом, вычислил меня и начал доставать, я послала его подальше. Я должна была лететь в Москву на сделку и боялась, что его люди меня перехватят. А начался потом весь этот ужас: сбитый вертолет, ранение, погоня. Я ваших ребят приняла за людей Николая. Потом уже до меня дошло, что он специально так все сделал. В очередной раз загреб жар чужими руками... -- Теперь понятно, что они искали в вертолете, -- сказал Боцман, поглаживая забинтованную ногу. -- Компьютер, дискетки... Какую-нибудь зацепку, чтобы найти то, что ты взломала. -- И то, что Викентьич так беззастенчиво врал вам, ребята, называя Ирину дочерью, тоже понятно. Он был уверен, что живыми вам не уйти, -- добавил я. -- Конечно, -- согласилась Ирина. -- Именно так. Они ничего не нашли в вертолете, и им срочно понадобилась я. Теперь-то я знаю, что он со мной сделает, когда я попаду к нему в руки. -- Что? -- поинтересовался Муха. -- Вытянет он из меня что-нибудь или нет -- все равно убьет, потому что я знаю все фирменные секреты и представляю реальную угрозу для его бизнеса... -- Да, это верно, -- согласился я. -- Ты для него опасная штучка. -- Мы разве уже на "ты"? -- удивленно подняла брови Ирина. -- Я не настаиваю, я предлагаю. Все рассмеялись. В дверном проеме появился Артист. -- Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста, -- произнес он с кавказским акцентом. 21 Антон Владленович запахнул махровый халат и с наслаждением растянулся в удобном кресле. Денек сегодня выдался сумасшедший: мало того что четырехчасовое заседание в комитете, так еще два часа приема посетителей, бесконечные звонки, дерганья... Но зато и весьма приятная новость, пришел нал с Урала. Тамошний губернатор ему по гроб обязан -- благодаря Антону Владленовичу до сих пор никто не может против него компромат собрать, а желающих ой как много! Да и компромата наберется вагон да маленькая тележка! Интересно, у кого сейчас рыльце не в пушку?.. На этот раз деньги были выделены на помощь фермерским хозяйствам. Естественно, средства фермеры получили только на бумаге, а на самом деле деньги обналичили за хороший процент, поменяли на "зелень", часть "откатили" назад в Москву, другую начали отмывать на месте, чтобы позже вполне законным способом переправить в западные банки... Хороший нынче куш. Губерния там большая, фермерских хозяйств много, жаль только, что не знают господа фермеры, что государство о них заботится, поддерживает! Антон Владленович подцепил ногой столик-глобус, подкатил его к себе, плеснул немного коньяку. Надо расслабиться, снять напряжение. Через пятьдесят пять минут поезд придет на Казанский вокзал. Еще через три минуты сумка будет лежать в автоматической камере хранения, еще через полминуты она окажется в руках у Саши (промежуток между загрузкой и выгрузкой "товара" Антон Владленович старался свести к минимуму -- мало ли что), еще через сорок пять -- пятьдесят минут Саша войдет в его кабинет и скажет: "Вот!" Боже мой, как это долго -- целых два часа! Да и что толку от этих денег? В руках подержать, полюбоваться? А завтра они опять станут эфемерными, призрачными -- Саша их отвезет в банк, чтобы прибавилось где-то там, на далеких заграничных счетах. Антону Владленовичу не нравилось, что пополняется незримый для него счет. Он с юности был человек "конкретный", любил, чтобы шуршало в руках... Раздался стук в дверь. -- Да! Возник плечистый охранник: -- Там Саша. -- Давай его быстрей, -- сказал Антон Владленович, не открывая глаз. -- Пять секунд. Действительно, через несколько секунд в кабинете появился Саша со своим кейсом. -- Ты чего телишься? До поезда всего полчаса осталось! -- Антон Владленович иногда любил преувеличивать и, как говорится, гнать волну, чтобы подчиненные и родственники "не теряли бдительности". Саша со вздохом посмотрел на часы. -- Да что вы нервничаете, успею я. -- Вот что, бабки сегодня очень большие, я тебе двух своих человечков дам, пусть подстрахуют. -- Давно пора. А то каждый раз, можно сказать, собственной шкурой рискую. -- Шкурой он рискует! -- усмехнулся Антон Владленович. -- Да ведь ты же у нас профи. Сам всегда уверяешь: все под контролем. -- Так-то оно так, -- кивнул Саша, -- но, как говорится, и на старуху бывает проруха. -- Старуха, сказал тоже! -- рассмеялся Антон Владленович. -- В общем, с вокзала сюда, все пересчитаем, и сразу же в банк. Я боюсь дома такую сумму хранить. -- Все как обычно? Ну, тогда все, я поехал. -- Давай, -- кивнул Антон Владленович. Саша скрылся за дверью. Антон Владленович снова закрыл глаза и погрузился в размышления. Сколько, спрашивается, человеку для счастья надо? Кто-то довольствуется краюшкой хлеба, вчерашним борщом и восемнадцатью квадратами в панельной "хрущобе", а кому-то осточертел черепаховый суп и тесна вилла в тысячу метров. В сфере потребления материальных благ как нигде применимы физические законы Эйнштейна об относительности. Нищий не хочет мириться с нищетой, но при этом зачастую палец о палец не ударит, чтобы из нее выбраться. Человек, заработавший первый миллион, начинает мерить людей по другим стандартам, и деньги эти кажутся ему ничтожными по сравнению с теми, которыми владеют какие-нибудь там нефтяные магнаты... Бойкие ребята прокачали через нью-йоркские банки миллиард и даже глазом не моргнули. А засыпались по дурости, потому как стали хвастаться перед миром -- вот, мол, какие крутые эти русские! В таких делах лучше быть ниже травы, тише воды и при себе иметь паспорт законопослушного налогоплательщика одной из западных держав и полный пакет документов, подтверждающих каждый честно заработанный цент. Проколов здесь быть не может. Прокол означает смерть, неважно какую: физическую, финансовую, политическую... Любой вариант плох. Антон Владленович подумал о своем швейцарском доме -- огромной вилле в предгорьях Альп, которую уже полгода ремонтировала бригада тамошних рабочих. В доме этом будет наборный паркет ручной работы, лепнина с позолотой, люстры венецианского стекла и прочее, прочее, прочее... Антону Владленовичу очень хотелось посмотреть на эту принадлежащую ему роскошь хотя бы одним глазком, но он прекрасно понимал, что начатого дела нельзя бросать ни на неделю, ни надень, ни на полчаса. Образовавшаяся "дырка" тут же будет заткнута другим человеком, система обойдется без него. А вот этого-то он боялся больше всего... 22 В сопровождении двух охранников Антона Владленовича Саша спустился в зал автоматических камер хранения. Поезд пришел четыре минуты назад, курьеры, которых он никогда не видел, да и видеть не хотел, уже должны были сдать багаж в ячейку, в которой в прошлый раз он оставил документы. Документов этих Саша никогда не читал, ни к чему ему это! Знал только, что от них может зависеть жизнь людей, -- этого достаточно, чтобы почувствовать ответственность за дело... Деньги, деньги, что они делают с человеком? Неужели Антон Владленович что-то заподозрил? Никогда раньше не давал охраны, а тут на тебе, сразу двоих! Значит, Вэн опять останется ни с чем, опять будет угрожать... Господи, как же они оба ему надоели: и дядя, и этот бандит с большой дороги, от которого просто несет мертвечиной! Первый охранник остался в начале ряда, второй прошел в конец. Саша приблизился к знакомой уже ячейке, набрал код. Щелкнул замок. Он потянул на себя дверцу и заглянул внутрь. Ячейка была пуста... Саша не поверил своим глазам и еще раз сверился с номером на дверце. Нет, все правильно -- она, да и шифр совпал. Он еще раз заглянул в ячейку, все еще не веря, что сумки внутри нет. Почувствовал противную дрожь, появившуюся во всем теле. Растерянно посмотрел в сторону охранника, маячащего в конце ряда, потом взглянул на часы. Между прибытием и помещением "груза" в ячейку прошло не больше сорока пяти секунд. И вдруг его осенило! Это Вэн! Конечно, Вэн, больше некому! Он крикнул обоих охранников, они подбежали. Саша в двух словах сообщил им о ЧП и велел искать по приметам щуплого человека, который не мог далеко уйти с такой тяжелой сумкой... Надежды найти по приметам мало, но чем черт не шутит!.. Саша все еще надеялся. Теперь надо было решить для себя: звонить дяде или нет. Не позвонишь сейчас, не доложишь о ЧП -- башку снесет; позвонишь -- снесет быстрее, а вдруг минут за пять удастся вычислить подонка! Интересно, как он вычислил номер ячейки и шифр, ведь Саша его даже близко к ней не подпускал! Страшная догадка осенила его. Саша стал тщательно ощупывать куртку и вдруг под большим воротом, в который был вшит непромокаемый капюшон, нащупал что-то твердое. Он откинул капюшон -- так и есть, "жучок"! Оторвал жучок от ткани, бросил под ноги, растоптал, ударив по нему каблуком. Мать его так! Теперь все встало на свои месте! Зная величину Сашиного шага, Вэн вычислил все, что надо, по звукам! Шифр по щелчкам, номер ячейки по количеству шагов. Саша с громким выкриком ударил по металлической дверце. Она громко хпопнула... Но ведь как точно Вэн все рассчитал -- у него было всего сорок секунд, чтобы изъять "груз" и смыться! Сорок секунд... Саша задумался. В проеме появился сержант милиции. -- Молодой человек, подойдите, пожалуйста, сюда, -- сказал он строго. -- Какой я тебе молодой человек! -- вздохнул Саша. Тем не менее он двинулся к сержанту, на ходу доставая из кармана "корочки". Едва глянув на документ, сержант отдал честь. -- Извините, пожалуйста! -- Ничего, ничего, -- задумчиво сказал Саша. За сорок секунд можно уйти метров на сто, не больше... Вот Вэн вышел, оказался в подземном переходе, пошел по нему. Он не бежал, а именно шел, уверенно, не торопясь, чтобы не привлекать к себе внимания. Пойти здесь можно только в одну сторону. По-любому получается, что они должны были встретиться с ним по дороге сюда! Саша стал вспоминать лица людей, которые попались им навстречу, когда он с охранниками шел к камерам хранения. Женщина в очках с портфельчиком на плече -- явно из Подмосковья, местная -- отпадает; двое кавказцев -- орали друг на друга, ссорились, тоже не годятся. Семилетняя девчонка с матерью. Мать толстая, с румяными, будто свеклой намазанными щеками, про таких говорят: кровь с молоком. Горбатый старик бомж, Саша запомнил его морщинистые, покрытые многолетней грязью руки. Высокий кудрявый мужчина с бегающим взглядом, явно приезжий, боится, что спросят документы; цыганка; еще один бомж с костылем; проститутка; "челнок" с клетчатой сумкой... Кто же, кто же, кто же? Вэн все рассчитал и прекрасно знал, что встретится с ним, с Сашей, поэтому загримировался. Как? Загримироваться он, конечно, мог под кого угодно: под бомжа, под "челнока", под проститутку с синяком под глазом -- Вэн в этом деле гений, -- но ни у кого из людей, шедших им навстречу, не было таких сумок, в которых обычно присылают Антону Владленовичу деньги. Скорей всего, Вэн, понимая, чем рискует, ушел "пустой", чтобы потом, когда все уляжется, вернуться и забрать сумку. Саша усмехнулся. Ну нет, на этот раз он его переиграет! Подонок! Ведь на какую подлость толкнул -- против собственного дяди играть! Когда в кармане зазвонил сотовый телефон, Саша вздрогнул от неожиданности. Ну вот, дождался. Теперь придется объясняться. -- Алло. -- Ну, в чем дело-то? Почему не звонишь? Все забрали? -- Никак нет, не вышло, -- тихо произнес Саша, чувствуя неприятный холодок в спине. -- То есть как не вышло? -- голос Антона Владленовича изменился. -- Ты что, шутишь? -- Не шучу, ячейка пуста. Повисла небольшая пауза. -- Ты уверен? -- Абсолютно. -- Ну я им сейчас устрою!.. Саша хотел попытаться объяснить, что случилось, но в трубке уже раздались короткие гудки. Ну что же, может, оно и к лучшему: пока Антон Владленович выясняет отношения со своим губернатором, он попытается сделать все возможное, чтобы найти если не Вэна, то хотя бы бабки, которые остались в одной из камер. -- Сержант! -- окликнул Саша милиционера. Сержант подошел к нему, изобразил на лице предельное внимание. -- Да, слушаю. -- Вы не видели, минуту-полторы назад из камер не выходил мужчина ниже среднего роста, щупловатый, небольшая залысинка вот здесь, -- Саша показал на свой лоб. -- Не было, -- мотнул головой сержант. -- Вы уверены? -- Абсолютно. Я почти все время около дверей. Подозрительные рожи смотрю. Вот, -- милиционер ткнул в распечатку, лежащую под плексигласом на столе. -- Мужика точно не было. -- Женщина? -- Минуту назад? -- Сержант задумался. -- Да, точно. Такая вся из себя расфуфыренная блондинка в сапогах. Длинные такие сапоги. Я еще подумал, что рано в сапогах-то, тепло. "Сапоги -- это понятно, Вэн ими свои мужские ноги скрыл. Ноги и походка чаще всего выдают мужчину", -- подумал Саша и спросил: -- На ней что, был парик? -- Не-а, парик бы я узнал, свои волосы, натуральные. -- Сколько лет? -- Что-нибудь за тридцаток. "А что, если Вэн подослал настоящую бабу, которая влезла в ячейку? -- мелькнула в голове Саши мысль. -- Нет, нет и нет, -- тут же отказался он от этой идеи. -- Это не то дело, которое нужно делать чужими руками. Он сделал все сам, сам!" Саша достал телефон и набрал номер одного из охранников: -- Ищите бабу в высоких сапогах. 23 Антон Владленович нервно набирал межгород. Линия была занята, и звонок срывался уже в седьмой раз. -- Да что это за б...! -- выругался он и швырнул трубку об пол. Нажал на "тревожную" кнопку, вмонтированную в ручку кресла, вызывая охрану. Через несколько секунд в дверях возник плечистый охранник, замер в выжидательной позе. -- Вот что, немедленно свяжи меня по межгороду вот с этим номером! -- Антон Владленович щелчком отправил на край стола маленькую записную книжку. -- Немедленно, понял! -- Так точно. -- Давай, давай, не жуй сопли! Если через минуту связи не будет, он спустит на него всех собак, выкричится, снимет стресс. Хорошо, когда есть на кого наорать. Охранник, стоя в дверях, терпеливо давил на кнопки своего сотового телефона. Его взгляд то и дело падал на разбитую трубку, валяющуюся на полу, и он слегка нервничал. -- Вот! -- наконец протянул охранник свой телефон Антону Владленовичу. Тот взял трубку, приложил ее к уху. В трубке еще несколько раз прозвучали длинные гудки вызова, потом раздался детский голосок: -- Алло? -- Деточка, дедушку позови, пожалуйста, -- громко попросил Антон Владленович, глядя на испуганного охранника. -- А дедушка в теннис играет, -- весело ответил голосок. -- Где? -- Здесь, я рядом сижу. -- Ты не сиди, а подойди и дай ему трубку! Послышалось какое-то шуршание, потом в трубке