ещали вместе... э... почтить своим присутствием? Удалов облегченно вздохнул. В этом мире, не- смотря на все его странности, он кажется, оста- вался собой, и женой его была Ксюша. Сейчас он попьет чаю, посидит в хорошей компании, и пой- дет домой. После перпендикулярного кошмара предыдущего мира и странных событий на дороге ему отчаянно хотелось спокойного, домашнего ую- та. Горячий чай и какая-то бессмысленная болтов- ня только усыпляла Корнелия. Разговор шел о вы- борах, о несознательных элементах, не дающих достигнуть стабилизации, о стабилизирующих си- лах и патриотах родного Гусляра. Вандочка, за- метно располневшая, но все равно, как и в пред- ыдущем мире, почему-то постаревшая на десяток лет, разливала чай, ухоженный, но какой-то над- треснутый Савич благодушно улыбался. Все это было так непохоже на остальные миры. Колокольчик за спиной Удалова прозвенел, словно рассыпаясь в благодарностях, как и его хозяин. И так же, как, наверное, вздохнул об- легченно хозяин, закрывая дверь за гостем, вздохнул и колокольчик, успокаиваясь на всю ночь. Осталось пересечь площадь и свернуть к себе, на Пушкинскую. Сейчас на площади тихо играл ду- ховой оркестр. Прохаживались парочки, но никто не танцевал. Площадь оказалась единственным местом, где все витрины и световая реклама были целыми. В ее отблесках Корнелий с трудом разли- чал нелепо намазанных и кричаще одетых девчо- нок, гуляющих с солдатами в незнакомой форме и сытенькими массивными парнями в темных рубашках с вышитым белым колоколом. В одном из них Уда- лов узнал Кольку Передонова, отъявленного хули- -48- гана из речного техникума, сына того Передоно- ва, которого в нормальном Гусляре чуть не вы- ставили из города за систематическое загрязне- ние улиц. Передонов-младший на секунду вперил в Корнелия остренькие глазки, налитые какой-то профессиональной недоверчивостью, но тут его внимание отвлекли две девчушки в мини-юбках и ажурных чулках, виснущие у него на руках. Пра- вая была в ярко-фиолетовом гриме и с прической "под панка", а рыжие волосы левой просто торча- ли во все стороны, сверкая блестками. Удалов уже привык, что памятник первопроход- цам в соседних мирах был обречен на уничтоже- ние. Вот и сейчас на постаменте-ладье высилась в позе статуи Свободы уже знакомая ему девица со стаканом и надписью: "пейте тонизирующие на- питки...". Надпись на обвивающей ее бедра ленте была единственным прикрытием, соблюдавшим стыд- ливость десятиметровой статуи. Линия этих бедер что-то напомнила Корнелию, и он узнал в статуе непутевую Римму Казачкину. Впрочем, сама Римма наличествовала тут же, недалеко от своей увели- ченной копии, в компании двух офицеров и валь- яжного мужчины, на рубашке которого кроме бело- го колокола и каких-то букв сверкали золотые нашивки и аксельбанты. Корнелий без труда узнал в нем Елика Оболенского. Архитектор и князь что-то вдохновенно вещал офицерам, те вежливо кивали ему, а Римма кидала на всех троих оцени- вающе-хищные взгляды. Ее одежда, макияж и при- ческа качественно отличались от внешнего вида школьниц, но манера была та же - зазывающая. Внезапно на смену духовой музыке взревел тя- желый рок, и половина площади пустилась в пляс у подножия Римки-Свободы. Удалов в одиночестве подошел к началу Пушкинской, перелез через ка- кую-то веревку и затрусил к дому. Ворота, подьезд и лестница были теми же, что -49- и во всех прочих мирах. Только дверь была поче- му-то полуразбитой, замки - новыми, а расщеп- ленная рама двери была скреплени досками на но- веньких шурупах. Звонок не работал. На стук ни- кто долго не выходил, пока испуганный до неуз- наваемости голос за дверью не спросил: "Кто там?". Ничего, кроме ответа: "Это я, Корнелий", Удалов не придумал. Но и это сработало, дверь открылась, и он чуть не заскрипел зубами с до- сады: Опять какая-то блондинка! Но это была Ксения. От привычной Удалову Ксении ее отличали не только крашеные волосы, но и та испуганная нежность, с которой она смотрела на Корнелия. Он так и не дождался привычного вопроса: "Ты откуда?" или "Кто она?". Сам Корнелий решил до утра не нарушать необычно спокойную домашнюю обстановку излишними разговорами. Утром Удалов встал довольно рано, но Ксении уже не обнаружил. Завтрак, правда, стоял на столе, заботливо укутанный старыми полотенцами. На этот раз Корнелий выбрал свой обычный кос- тюм, а грязные пиджак и брюки закинул за сти- ральную машину. Как и раньше, его не смутил об- мен материальными предметами параллельных ми- ров. Во дворе было по-утреннему тихо, только с соседней улицы доносился мерный топот. Заглянув в переулок, Удалов увидел шеренги черных руба- шек с белыми колоколами. Колокола покачивались на животах, и казалось, что именно они вместо набата производят топочущие звуки. С другой улицы тоже слышался топот, но ка- кой-то унылый и нестройный. По ней брела колон- на людей с лопатами и кирками по направлению к недостроенной дороге на Выселки. Пару раз в пе- реулке мелькнули черные рубашки, перетянутые портупеями, и солдатские пятнистые комбинезоны. Внезапно Удалову показалось, что он видит в ко- -50- лонне свое лицо. Двойник встретился с ним взглядом, но тут его заслонил огромный рюкзак солдата, и больше Корнелий не смог найти его в толпе. Удалов пошел опять к центру. Прежде, чем найти профессора Минца, надо было понять, что происходит в Великом Гусляре. Выйдя к плошади, Корнелий увидел, что веревка, через которую он перелез ночью, окружает площадь по наскоро вби- тым колышкам, деля город на четыре сектора. Пе- ред каждым из них болталась табличка с над- писью. На ближайшей к Удалову табличке значи- лось: "Свободное Самоуправление Великого Гусля- ра", а на одной из дальних табличек просвечива- ли буквы "ООН". Перелезать через веревку Кор- нелий не решился, тем более, что вдоль каждого сектора бродили вооруженные патрули - аккурат- ненькие солдаты в нарядных голубых касках с ав- томатическими винтовками, уже намозолившие Кор- нелию глаза чернорубашечники с милицейскими пистолетами на разномастных портупеях, солдаты в телогрейках и пилотках с автоматами, так зна- комыми Корнелию по его далекой службе в армии - Удалова недавно повысили в звании с лейтенанта до старшего лейтенанта запаса, и какие-то штат- ские личности с охотничьими ружьями. У одного из колышков валялась абсолютно пьяная вчерашняя рыжая школьница. Правда, теперь ее с трудом можно было назвать рыжей - кто-то, пользуясь ее состоянием, обрил девчонку наголо, и только од- на рыжая прядь с блестками шевелилась под утренним ветерком. Перейдя через новую границу чуть подальше, Корнелий решил проведать сержанта Пилипенко, но подойдя к отделению на несколько десятков мет- ров, почуял неладное. Ближе была видна вся картина разрушения.Угол отделения разворотил подбитый новенький танк -51- Т-72, на куполообразной башне которого было вы- ведено белыми буквами: "ЗА РОДИНУ, ЗА СТАЛИНА". Поверх этой надписи варом или смолой было напи- сано: "долой тоталитаристов". Крыша отделения выгорела, из полузаложенных кирпичом окон квер- ху тянулись языки копоти. К стене был прислонен лист фанеры с надписью: "Здесь будет сооружен памятник жителям Великого Гусляра, боровшимся с тоталитаризмом, черносотенным национализмом и интервенцией". Удалов побрел к горисполкому. Над церковью Параскевы Пятницы развевался черно-колокольный флаг, на древних камнях белели обрывки каких-то листовок. Корнелий прочитал заглавие одной из них: "Знамя Гуслярского Сопротивления" и вспом- нил о главном редакторе Малюжкине. Найти бы сейчас его или Мишу Стендаля. Картина этого ми- ра уже складывалась в голове Удалова, и для вы- полнения своей цели надо было выйти на профес- сора Минца, или хотя бы на тех, кому он ставит антигравитаторы на грузовики. Грохнул выстрел, и в каменную кладку над го- ловой Удалова врезался заряд крупной картечи. Ломкий мальчишеский голос прокричал: "Руки вверх, лицом к стене!". Удалов выполнил прика- зание, но не утерпел и слегка обернулся. В десятке метров за его спиной стоял Максим- ка и целился в него из самодельного, собранного из водопроводных труб винчестера. На его пле- чах, как мамино платье, болтался потертый бро- нежилет. Справа от него в ковбойской стойке, расставив тоненькие ножки, стояла с тяжелым ре- вольвером "Кольт-Питон" соседская Машенька, а чуть подальше примостился Петька Иваницкий с фаустпатроном времен взятия Берлина. Максимка передернул затвор, шмыгнул носом, и как-то ви- новато сказал: - Так что... Мы тебя, папаня, приговорили. -52- Ты застойный тип со склонностью к измене Родине и с патриотами этими... колокольниками... тоже зря водился. Но тут в переулке взревел знакомый грузовик, и исполнение приговора пришлось отложить. Ста- рый фаустпатрон сработал, хотя Петьку опрокину- ло на спину, и взрыв только обрушил на кабину грузовика часть дома. Ребятишки дали стрекача. Удалов тоже решил не оставаться на месте, и скоро у Параскевы Пятницы остался только грузо- вик, из которого с руганью садил во все стороны длинными очередями ушибленный пулеметчик. Почему-то все дороги приводили Корнелия к площади. Теперь он решил не противиться судьбе, тем более, что веревки были сложены у колышков. У подножия Римки-Свободы поднялась временная трибуна, под которой потихоньку скапливался на- род. Люди переходили сюда из очереди к военному грузовику, с которого солдаты в голубых касках раздавали консервы - две банки в одни руки. Ря- дом стояли солдаты в телогрейках и пилотках, всем своим видом показывавшие, что им совсем не хочется получить банки, что на самом деле они контролируют ситуацию. В очереди с достоинством стояла музейная дама Финифлюкина. Она тоже изо- бражала полную непричастность к получению про- дуктовой милостыни, и лишь изредка подносила платочек к гордым глазам. Над трибуной реял транспарант с надписью "ВЫБОРЫ ГОРОДСКОГО САМО- УПРАВЛЕНИЯ - ДЕМОКРАТИЯ НА МИРОВОМ УРОВНЕ !!!". С одного края транспарант был привязан к водо- сточной трубе музыкальной школы, а другой край свисал с руки бетонной Римки, придерживающей ленту с "тонизирующими напитками". Но вот консервы кончились, и грузовик, фырк- нув дымом, выехал с площади. Вся толпа оконча- тельно переместилась под трибуну, где вчерашние темные личности, сбежавшие у супермаркета, вы- -53- менивали у Финифлюкиной серебряные дедовские часы на пакет сахара. Они сговорились только тогда, когда ей удалось стянуть с пальца врос- шее серебряное колечко с синим камушком. На трибуну взбежал Передонов-младший, и с нескрываемым презрением заорал в микрофон, кре- пко ухватившись за ограждение: - Уважаемые жители Великого Гусляра! Перед вами выступят со своей программой представители городского патриотического объединения! Голо- суйте на предстоящих выборах только за патрио- тов родного города! Нет застойщику-недоперест- ройщику Белосельскому! Долой космополита и га- лактополита Удалова! Гнилая интеллигентка Соч- кина - не пройдет! Пока он надсаживался, на трибуну чинно взо- шли остальные ораторы и аккуратный седоватый офицер в полевом пятнистом комбинезоне и тем- ных очках в тонкой модной оправе. Оболенский во всех своих регалиях на черной рубашке с трудом оторвал распаленного, хрипящего Кольку от ми- крофона и занял эту ключевую позицию сам. Трях- нув архитекторско-княжескими кудрями, он объя- вил исполненным важности голосом: - Сударыни и судари, братья и сестры! Сейчас перед вами выступит почетный гражданин нашего города, почетный председатель Гуслярского пат- риотического союза Артемий Сидорович Сидякин! Из разных мест толпы раздались жидкие хлоп- ки. Корнелий огляделся и увидел старательно хо- дящие от аплодисментов под черными рубашками спины. Сидякмн был в своеобычном черном пальто до пят. Заячью шапку из уважения перед народом он снял, и ветер шевелил его добротно сделанную шевелюру и крепко приклеенные по такому случаю сивые усы. Вместо вышитого изображения колокола он повесил себе на шею на широкой малиновой -54- ленте начищенное коровье ботало, и теперь одно- вре менно походил на священника и племенного быка. Сидякин тоже встряхнул своей патриаршей гри- вой и начал: - Гусляричи! Братие! Сто одиннадцать лет ждал я этого часа! Пришла на нашу землю свобода и демократия! Пред лицом грядущего выбора судь- бы града нашего, сплотите ряды свои вкруг ис- тинных патриотов Отечества! Как краевед и хра- нитель истории родного града нашего, заявляю: Не было в истории Гусляра Великого такого мига счастливого воссоедининия народа со свободой и радостью с февраля семнадцатого! В толпе сопливые темные личности не поделили между собой финифлюкинское колечко и вытащили финки. Стоявший рядом чернорубашечник отнял ко- лечко и с подзатыльниками вытолкнул шантрапу из толпы. На Сидякина это не действовало. Он вещал мо- нотонно и непоколебимо, раскачиваясь вперед-на- зад. Его ботало позванивало в такт речи. Наконец сидякинское излияние закончилось очередным призывом голосовать на выборах за па- триотов и радетелей Великого Гусляра. Микрофон снова захватил Оболенский. - Граждане Великого Гусляра! Наш уважаемый соратник в своей пламенной речи призвал вас го- лосовать за счастье и спокойствие родного горо- да. Его могут обеспечить только кандидаты пат- риотического союза - Пупыкин и Слабенко, из- вестные своим старанием сделать жизнь гуслярчан лучше и сытнее! В свете нового взгляда на ком- мерческую инициативу они направили свою дея- тельность на создание новых рабочих мест на своей фабрике. Их заслуга - и концессия по про- изводству пластиковых Микки-Маусов на заводе игрушек, и продажа озера Копенгаген под строи- -55- тельство отельного комплекса! Оболенский произносил эти слова, указывая на надпись, опоясывавшую статую Римки-Свободы. - Но не только о бренном теле заботятся наши благодетели. Их, и меня в том числе, заботит и процветание истинно русского духа в гражданах Великого Гусляра! Финифлюкина начала выбираться из толпы, бе- режно прижимая к груди пакет с сахаром и баноч- ки консервов. - Для успешного развития исконно российского самосознания наш патриотический союз организо- вал выставку всемирно известного художника, снискавшего себе славу во времена застоя бес- трепетным отношением к нашей истории, спасителя уничтожавшихся икон, хранителя русской художе- ственной традиции! Мало этого, из столичного, центрального из- дательства к нам на предвыборный митинг прибыл выдающийся писатель-фантаст, один из видных идеологов нашего движения, поддерживающий эт- русскую гипотезу происхождения нашего народа! Выступление видного идеолога было уже совсем невразумительным и закончилось тем, что Оболен- ский вытащил вперед офицера и срывающимся от благоговения голосом прокричал: - Вот он, наследник этрусков, наш кровный брат, пришедший спасти и оградить святую Русь от анархостско-масонских дестабилизирующих эле- ментов силами Организации Объединенных Наций! Офицер застенчиво улыбнулся, пригладил воло- сы, поправил очки и неожиданно молодым голосом сказал: - Да... Объединенный Наций... Помощь и уре- гулирований... Раздача продовольствий... Да... Раздача продукт и одежда! - с этими словами он указал на въезжающий на площадь зеленый военный грузовик. -56- Толпа, как прибой, отхлынула от трибуны и окружила грузовик. На месте остались только полтора десятка человек, среди которых Удалов с радостью узнал Белосельского и Зиночку Сочкину. Возле них было несколько солдат в телогрейках и пилотках, а рядом с Белосельским стояла, прижи- мая к груди какой-то узелочек, белоголовая Ксю- ша в форменном френче. До Удалова донеслись об- рывки разговора: - Николай Иванович, ко мне вчера Корнелий приходил. - Ты что, Ксения, он же на исправработах за дестабилизирующие призывы и агитацию. - Может, отпускают их оттуда? - Нет, никогда, весь срок положено в казарме отбывать. Да ты не волнуйся, полгода еще, и придет. Опять же, дорогу с Выселок доведут, мо- жет амнистия будет. - И я то же думаю, да только меня сегодня что-то дернуло обед ему отнести. Прихожу, а он там, и про ночь ничего не знает. - Тебе, Ксения, отдохнуть надо. Иди-ка до- мой, да полежи, отдохни. - Нельзя мне, Николай Иванович, я теперь в комендатуре работаю, видишь-форма. Корнелий решил не подходить пока ближе. За- теряться было нетрудно, потому что народ опять перетекал от грузовика к трибуне. На трибуне теперь были Белосельский, Зина и загорелый сержант в тельняшке под телогрейкой, с автоматом, перекинутым за спину. Обращение Белосельского в корне отличалось от "сударей" патриотического союза: - Товарищи! Из толпы послышался свист и раздался хриплый басок Передонова-младшего: - Раньше тебе были товарищи! Теперь все - свободные граждане! -57- - Граждане! Вы все были свидетелями событий последних лет. Нам не дали осуществить все за- думанное, не дали вывести Великий Гусляр на твердую и прямую дорогу к демократизации и гласности. Путч тоталитаристов, нашествие уго- ловников, организация Сопротивления, введение сил ООН... Всего этого слишком много для нашего города. Не пора ли перестать кидаться из сторо- ны в сторону, сшибая последние устои нашего общества. Не поддавайтесь на провокации деста- билизирующих элементов - я говорю не о сопро- тивленцах, а о фашиствующих... Несколько голосов из толпы и свистки пере- крыли речь: - Сам ты элемент! Застойная пропаганда! Ан- тидемократ! Он заодно с бандитами! Белосельский переждал и продолжил: - Дайте нам шанс! Надо спасать город от той трясины бандитства и люмпенства, в которую он проваливается с каждым днем все глубже. Сопро- тивленцев я сам осуждаю - кровь проливать нель- зя, но сейчас не они - главная проблема. Вот ответь ты, Ландрус - где твой сын промышлял се- годня ночью? А ты, Иваницкая, где твои дети? Петька по карьерам бомбы взрывает, а Анька-ры- жая с солдатами гуляет? Ты этого для них хоте- ла? Я еще раз заявляю - с дестабилизаторами нам не по пути, наше дело... Но тут выстрел из толпы перебил водосточную трубу, и транспарант обрушился на трибуну, опу- тав Белосельского. Сержант с побелевшим от ярости лицом рванул из-за спины автомат, а Зина повисла унего на руке всем телом. В толпе свис- тели и ржали колокольники, пытаясь создать ил- люзию всеобщего хохота. ООНовские офицеры на балконе горисполкома аплодировали все, кроме одного, снимавшего все это видеокамерой. Люди молчали. -58- Выкрики из толпы обозначали чернорубашечни- ков одного за другим: - Ты смотри, как он ощерился! Эй, Зинка, не липни к сержанту, иди к нам! Ой, умора - Никол- ка, как кот в мешке запутался! И снова, басок Передонова-младшего: - Тоже мне, ревнители спокойствия! Вы скажи- те, где ваш Удалов распрекрасный? За агитацию и баламутство дорогу строит с другими такими же элементами! Ну, где он там у вас? Корнелий не выдержал, и выбравшись из толпы к трибуне, закричал: - Здесь я, фашистская рожа! Потом Удалов вспоминал последовавшие за этим события как в тумане. Он не успел ничего ска- зать, у чернорубашечников оказалась слишком хо- рошая реакция. Передонов первым кинулся к нему, на ходу вытаскивая из кобуры милицейский ПМ с криком: "Сейчас я тебя по законам военного вре- мени!!!". Глаза его сверкали радостью обезьяны, сбившей камнем недоступный плод. Но тут в трех метрах от Корнелия поднялся канализационный люк, из него по пояс высунулся главный редактор Малюжкин, грязный, как чумич- ка. Он выпустил в воздух длинную очередь из не менее грязного музейного ППШ и заорал, выскаки- вая из люка: "Корнелий, давай сюда, я тебя при- крою". Завыла сирена, забегали "голубые каски", засуетились чернорубашечники, отступая за забо- ры и дома, заметалась толпа. Никто не стрелял, кроме Передонова-младшего, который в бессильной злобе высадил всю обойму в разверстый канализа- ционный люк, где скрылись Удалов и Малюжкин. Колька стоял над люком и плакал с досады. У не- го не было гранат. Корнелий шел по туннелю между Малюжкиным и Мишей Стендалем. Позади брел, то и дело огляды- -59- ваясь, сержант Пилипенко. Он был в обгорелой милицейской форме и нес на плече снятый с танка пулемет с самодельным прикладом из инвалидного костыля. Судя по всему, они двигались к окраи- не. Вывалившись сквозь узкий слив в речку Гусь, они минуты две жмурились от солнечных лучей. Потом Малюжкин повернулся к Корнелию и сказал: - Все. Дальше нам не по пути. Ты же у нас за легальную борьбу. С этими. - Малюжкин мотнул львиной головой в сторону зева канализации. Он достал из левого кармана две банки консервов, и одну отдал Удалову. Другой карман у него отто- пыривал завернутый в полиэтилен пакет сахара. Миша Стендаль мыл в речной воде очки. - Ребята... Мне бы к Льву Христофоровичу... Я ведь ваш грузовик видел... Антигравитация мне нужна. Малюжкин сощурился снова и откинулся к бе- тонной облицовке слива. В его взгляде проскаль- зывало презрение и жалость: - Тебе - антигравитацию? А кто мне поручит- ся, что ты ее не понесешь к нынешним хозяевам горисполкома? Для тиражирования на иностранном оборудовании. За потроха свои, за местечко теп- лое для себя, для Белосельского и компании. На- деетесь миром все уладить? Не выйдет. Этих всех каленым железом выжигать надо! Корнелий задохнулся от обиды: - Да я... Да ты... - он не находил слов. Взгляд Малюжкина потеплел: - Ты, Корнелий, не обижайся. Сейчас бы пере- ломить эту злую силу, а там разберемся, еще чай вместе пить будем. Я в газете о тебе опять пи- сать буду... А сейчас - прости, не могу. - Тогда я сам к Льву Христофоровичу пойду. - Куда? В комендатуру? Там его и Сашу Груби- на вежливо так ООН охраняет. От дестабилизирую- -60- щих элементов. Каждый день предложения, одно другого заманчивей - Дженерал Электрик, Форд Моторс, Мицубиси, Рено, Роллс-Ройс, опять же. Твоя Ксюша у него в секретаршах, пол моет, обед готовит. Может, будь ты на легальном положении, пролез бы как-нибудь. А теперь ты тоже - эле- мент. Бежал с исправработ, с нами связался. Удалов устало присел на берегу. - Никуда я не бежал. Будет случай - переда- вай мне привет на исправработы. Только не удив- ляйся, если я об этой истории ничего не знаю. А пока прощай. Пойду я. - Куда это? И вообще, в каком смысле ты все говоришь? - Да так. Не у тебя одного конспирация. Миша достаточно отмылся, стобы лезть обратно в слив. Что он и сделал. Малюжкин и Пилипенко полезли следом, не оглядываясь. Удалов тоже поднялся и пошел по направлению к Заболотью. Чутье подсказывало ему, что разби- тый в поединке с вертолетом ЗИЛ стоит на ремон- те во дворе у Заек. Полуторачасовой путь на автобусе обернулся для Удалова почти сутками. К рассвету следующе- го дня он миновал бетонную плиту остановки "За- болотье". Удалов не думал, что его будут встре- чать, и надеялся добраться до леснического кор- дона за час. Но его встречали. В предрассветном тумане замелькали зеленые тени, и по сторонам дороги послышался волчий вой. Корнелий почему-то подумал о Ксюше. И о той, непреклонно-ревнивой, из своего родного мира, и о брошенной, но не теряющей надежды, постарев- шей в перпендикулярном мире, и о здешней, запу- ганно-нежной, непривычно светловолосой, в ка- зенном френче, зарабатывающей на хлеб детям в этом мире, мире под острым углом. -61- Через три сотни метров зеленые волки подошли к дороге на сажень и сопровождали Удалова, как кортеж мотоциклистов. Их цвет и вой сливались с зеленой тоской Корнелия, шедшего вперед не ог- лядываясь и не останавливаясь. К воротам лесничества Удалов подошел среди стаи волков, по бокам, как конвой, вышагивали два мохнатых страуса, а сзади ковылял оранжевый медведь. Шум при этом мог бы поднять и мертво- го. Из ворот выглянули Василий и Клавдия. При- смотревшись к гостю, Клавдия сказада: - А, вот кто к нам такой бесстрашный пожало- вал. Ну что же, заходи, коль дошел, Корнелий Иванович. Чутье не обмануло Удалова. Изрешеченный ЗИЛ действительно примостился на чурбаках посреди двора. Возле него возились Артур Иванович и Те- рентий с перевязанной ногой. Корнелий без сил опустился на бревно. Одежда засохла на нем коркой, сутки он ничего не ел. Василий посмотрел на него пристально, и достав алюминиевую валидольную баночку, вытряс на ла- донь две таблетки: - На-ко вот, пососи. - У меня с сердцем все в порядке - ответил Удалов. - Да это не валидол, это для восстановления мышечной энергии - пояснил Василий. - Помнишь, мы ее высвобождать научились? А теперь и вос- станавливать можем. Удалов проглотил таблетки, не запивая, торо- пясь рассказать, что и откуда привело его. Но ему не удалось этого сделать, он почти мгновен- но заснул легким сном без сновидений. Проснулся Корнелий после полудня в чистой постели, но не встал, а впервые в этих мирах крепко задумался. Потом все же встал, одел чистый комбинезон -62- лесничего и застучал в запертую дверь. Через минуту за дверью послышались шаги, и раздался голос Василия: - Ну что, выспался? - Спасибо, Вася, и Клаве спасибо, и Терентию с Артур Иванычем. Только пора мне, уходить на- до. - А антигравитация как же? Миша нас уже пре- дупредил, за чем ты пожаловал. - По радио, что ли? - Да нет, он из всех них один у нас был, ему вспомнить место легче, ну и способности к раз- говору на расстоянии у него хорошие. - Телепатия, передача мыслей?! - Все строго научно, но что-то в этом роде. Так как с антигравитацмей, завернуть и розовой ленточкой перевязать? - Не надо. Обойдемся как-нибудь. Мне бы сей- час в лесу на шестом километре оказаться. - Чего ты там не видел? - Домой мне надо, дела ждут. Нельзя мне здесь больше оставаться. - Ты, Корнелий Иванович, от переутомления в уме повредился или просто не знаешь, что гово- ришь? - Знаю. И профессор Минц знает. Когда в Гус- ляре все наладится, вы у него спросите, откуда я пришел и куда уйду. А сейчас некогда. Пора. Видимо, в голосе Корнелия было что-то такое, что заставило Зайку открыть дверь. Не посмотрев на него, Зайка вышел во двор и начал заводить ЗИЛ. Тот стоял так же, на чурбаках, только за кабиной возвышался толстый стальной лист, да новые доски в кузове указывали места позавче- рашних попаданий. Василий, крутя ручку, кивнул Удалову на ка- бину. Корнелий забрался на место рядом с води- тельским, чувствуя, как трясется машина от мощ- -63- ных поворотов заводной ручки. Голые обода колес елозили по чурбакам, грозя соскользнуть, но мо- тор, наконец, завелся. Василий прыгнул в кабину уже отрывавшегося от земли грузовика. Над лесом шли молча, только Корнелий все время оглядывался, опасаясь атаки вертолетов. ЗИЛ плюхнулся на поляну, к счастью, не заглушив мотор. Удалов выскочил из кабины, и перед тем, как захлопнуть дверь, сказал Василию: - Ты отлети на полсотни метров и держись по- ниже, а то на землю может бросить. - И не дожи- даясь вопроса, захлопнул дверцу. С нескольких ограничителей сдуло листья. Корнелий встал в круг, вытянул из-за ворота болтавшийся на вере- вочке энерготранслятор и махнул рукой Василию. Тот махнул в ответ, поднял грузовик и исчез за деревьями. Корнелий выдернул из земли ограничи- тели и нажал кнопку. Но ограничители снова проглядывали из-под листвы у его ног. Он собрал их и присоединил к первому набору. И только теперь понял, что он дома. Автобус подобрал Удалова прямо посреди доро- ги. В послеобеденное время к городу ехало мало народу. Старушки везли на базар свежую земляни- ку, и одна из них, жалостливо взглянув на Кор- нелия, насыпала ему стакан. У него не было де- нег, но старушка и не взяла бы их. Она развяза- ла горло у крынки с молоком, и Удалов пил пар- ное молоко с удовольствием. И все было хоро- шо... Но вдруг по спине Корнелия потекли струйки холодного пота. В автобус призраком перпендику- лярного мира ввалился Пупыкин. На его лице было слащаво-заискивающее выражение: - Корнелий Иванович, так как насчет должнос- ти инструктора по пернатым? -64- Удалова отпустило, и он даже промычал что-то согласно-одобрительное. Но его нервы ждало еще одно испытание. На следующей остановке в авто- бус вскочил Колька Передонов, и улыбаясь, ус- тремился к Удалову, на ходу засовывая правую руку в карман. Корнелий приготовился метнуть ему в голову крынку и выскочить из автобуса сквозь стекло окна. К счастью, он не успел это- го сделать, потому что Колька Вытащил из карма- на зачетку и с той же радостной улыбкой показал ее Удалову: - А я на четверку пересдал, все лето гото- вился, Корнелий Иванович! На этот раз Удалова отпустило раньше, пото- му что он сумел даже улыбнуться в ответ, по- здравляя Передонова-младшего с успешным перехо- дом на последний курс техникума. Последние десятки метров от остановки до до- ма Удалов почти пробежал, но все же, именно в эти минуты он сформулировал то, с чем вернулся в родной мир: - Сколко бы ни было миров под всеми возмож- ными углами к твоему, он для тебя - единствен- ный. И только твоя будет вина, если он вывер- нется под острым углом или застынет в перпенди- куляре. А завтра - смертный бой Слабенко и Обо- ленскому. Как на активе, как под трибуной. Дверь дома открылась без звонка и стука, на звук его шагов. Корнелий внезапно увидел, что в Ксюше этого дня соединились черты Ксюш всех трех параллельных миров. Он обнял и поцеловал жену, и совершенно счастливый, услышал ответ- ное: - Так как ее зовут? Я дам развод, но дети... * * * -65- ----------------------------------------------- Поэтический сектор "Полигона для котят" от- крывают пять песен из "Летописи одной цивилиза- ции" того же автора - В. Мартыненко. ----------------------------------------------- Песенка времен Великого Драпа (неконтролируемого освоения Вселенной). год 2048. 1. Как аргонавты в старину, Покинув отчий дом, Плывем на звездных кораблях За золотым руном. 2. Пускай далеким будет путь, Тяжелым будет путь, На мягкой шерсти золотой Сумеем отдохнуть. 3. От легкой шерсти золотой Не оторвать руки, И ничего, что не сочтешь Все раны, синяки, 4. И ничего, что дом родной Остался за кормой, С роскошной шкурой золотой Вернемся мы домой! 5. Ну вот, и найдено руно, И странствиям конец... Но слишком жесткое оно, Не легче, чем свинец. 6. И дом родимый за кормой Растаял навсегда... За бортом звездных кораблей Лишь звездная вода... Исполняется на мотив "Как аргонавты в стари- ну..." из одноименного произведения Джека Лон- дона. ----------------------------------- 1989. -66- Песенка о Дженни-Комете, космической пиратке-неудачнице. год 2056. Дженни-Комета, в пух и прах разодета, За душою не имела ничего, Кроме драндулета под названьем "Комета", Да однажды чуть не заложила и его. У Дженни-Кометы все вышли монеты, Дженни похудела, носит старое тряпье, А кругом все богаты: - Не пойти ли в пираты? - решает Дженни, И можно понять ее. Где-то достала резак для металла, Старый горный лазер и древний пулемет, И вот уже "Комета" покрашена в два цвета, И череп с костями на борту у нее. Дженни-Комета всегда была "с приветом" - - Напала в одиночку на урановый конвой, И за нахальство это Дженни-Комету Вываляли в перьях, сунув в бочку со смолой. Дженни-Комете в своем драндулете, В дегте и перьях противно сидеть. И к ближайшей планете подлетев на рассвете Дженни хотела смолу оттереть. Но по старинным поверьям, Привидение в перьях Племенам той планеты посылает их бог, И кандидатке в пираты алмазы в сотни каратов Три дня таскала все племя, сбиваясь с ног. Дженни-Комета, в пух и прах разодета, Возит в трюме крейсера свой старый драндулет, Смолы и перьев сто бочек, и очень хочет Напасть на того конвоя след!!! Исполняется на мотив, представляющий нечто среднее между "Кэдди Джоном","Боевым маршем ре- спублики" и сигналами американской легкой кава- лерии. ---------------------------------- 1988. -67- Песня патрульных службы Переписи Населения (ПН - CENSUS) год 2093. 1. В тот день, когда гремят парады, И твой корабль в строю стоит, В тот день хороший вспомнить надо Тех, кто уже не прилетит. 2. Их не хоронят на планетах, Где есть и воздух, и вода, У них плиты могильной нету, Да и не будет никогда. 3. Их корабли навек остались В далеких и чужих краях, И стекла шлемов их сверкают В холодных каменных полях. 4. А командир домой напишет, Была бы воля - не писал, Что срок давно контрольный вышел, И значит - без вести пропал. 5. Не ждите сына или дочку, Им не прийти теперь назад, И не ищите в небе точку, Где кости их теперь лежат. 6. Какой бы нам назначен не был Конец, попросим лишь одно: Пускай лицом мы ляжем к небу, Какого цвета - все равно... Исполняется на мотив шахтерской песни "Ко- ногон", продолжая традицию изменения слов этой песни всвязи с очередными всенародными бедст- виями. Например, в традиционном "Коногоне", в ХVIII-ХIХ веках: "...Меня сгубили в темной шах- те, а ты осталася одна..."; в варианте, испол- няемом танкистами в 1941-45гг.: "Нас извлекут из-под обломков, поднимут кранами каркас, и залпы башенных орудий в последний путь проводят нас...". -------------------------------- 1988. -68- Песня тенеке страны Ца, планета Тенеке. год 2103. 1. Летит гололицый безухий купец На занебесном своем корабле, В трюмах того корабля - конец, Болезни и гибель лесной стране. 2. В трюме горючая, злая вода, Мушкеты, что стреляют лучом, Безухий купец ненасытен всегда, Жизнь человека ему нипочем. 3. Король на урановые рудники Продаст рабов на верную смерть. В защиту свою не поднять руки, - Мечу за лучом просто не успеть. 4. Вот снова взлетел занебесный корабль, И снова трюмы его полны, Увозит он в невозвратную даль Сынов и дочек лесной страны. 5. Если вернется кто-то из них, То скоро заживо догниет... Летят занебесные корабли, И чей сегодня настанет черед? Мотив весни рваный, взлаивыющий, передаче с помощью земных аналогов не поддается. Краткая справка: Планета Тенеке открыта шайкой авантю- ристов (землян и северодантакцев из так называ- емого "Лазурного клана"), предположительно в 2075-95гг. Уровень развития примерно соответ- ствует Земле ХIV-ХVI веков. Авантюристы консо- лидировались с феодально-религиозной верхушкой тенекийских государств. Любая попытка освобо- дить планету обречена на провал, так как аван- тюристы поднимут тенеке на религиозную войну против освободителей. С планеты бегут все, кто не смог ужится с захватчиками. Несмотря на не- которые внешние отличия, тенеке генетически со- вместимы с землянами. ------------------- 1989. -69- Песня студентов-ополченцев планеты 42Гринайленд год 2129. 1. Опять в эфире вой, враг снова на орбите, Опять десант пойдет на наши города, Придется стать солдатом, хотите-не хотите, Кому-то на время, кому-то навсегда. 2. Кого в этот раз занесло к нам на несчастье, Кто снова решил, будто знает, как нам жить? Сегодняшний день поделил нас на две части - Кому-то остаться, кому-то уходить. 3. Расхлебывать нам чье-то темное наследье, И гордиев узел лучеметами рубить, И в жизни вопрос, самый главный и последний, Кому-то решить, а кому-то не решить. Известно много мелодий, на которые она поется Вероятнее всего, настоящая мелодия погибла вме- сте с авторами.-------------------------- 1988. Мы щенки тех псов, что натравлены друг на друга Мы грызем свои кости и мясо срываем с них, Мы не знаем, как выйти из этого круга, Как спастись от когтей и зубов своих. Мы пули в стволах, что направлены друг на друга Мы несем в себе смерть, разрушение нас самих, Мы не знаем, как выйти из этого круга, Как снять цепкие пальцы с крючков спусковых. Кто натравливал псов, кто в ствол загонял патроны Кто вложил в нас, как мину, тикающую смерть? Им уже не взойти из своих могил на троны, Но и нам их печать в себе не стереть. Мы живем в своем доме, как наглые воры, Ищем в прошлом тех, кто должен держать ответ, Мы снова натравим собак, передернем затворы, И пусть за нас отвечают те, кого еще нет. ----------------------------------------- 1988. -70- ----------------------------------------------- --------------- ГРЫЗНЯ ПО-ФЭНСКИ -------------- ----------------------------------------------- "Протей" или земноводная тактика. Так что же такое "Протей"? Смотрим Малую Со- ветскую Энциклопедию: Так... "Пресмыкающиеся"... Это не то, хотя очень похоже... "Престидижитатор"... Тоже дово- льно близко, только развита здесь не быстрота и ловкость рук, а бойкость пера..."Провокация"... Почти совсем то, что надо, но все-таки... "Про- дажа", "Проституция"... Очень точно подмечена суть, хотя опять не то... Вот - "Протей"! Не один, даже два! Протей, изменяющий свой облик, поведение и т.д., и про- тей - хвостатое постоянножаберное земноводное с редуцированными глазами. С каким же из них мы имеем дело? А дело мы имеем с протеем от литературы - весьма "фантастическим" произведением Ю. Медве- дева, помещенном в сборнике "Простая тайна". Нет сомнения, что наш протей - хвостатый. Хвост тянется за ним из приснопамятных времен, когда подобных литературных намеков, напечатан- ных в книге, центральной газете или хотя бы на на печатной машинке (в крайнем случае - написа- нных левой рукой), хватало для устранения про- тивников и конкурентов. Но времена меняются, и вместо того, чтобы почтительно нести свое про- изведение в соответствующие правоущемительные органы, Ю. Медведев приписывает сотрудничество с таковыми жертвам своего доноса. Глаза этого протея и впрямь редуцированы. Иначе он мог бы разглядеть, что таким грубым способом не залепишь глаз всем остальным люби- телям фантастики, которые сами могут прочесть -71- книги Медведева и Стругацких, и сравнив их, по- нять, кто же более способен на описываемые в "Протее" действия. Протей - постоянножаберный. С одной стороны, так легче взять за жабры, а с другой... Посто- янство - тоже сила. В данном случае - сила не- добрая. Постоянно источаемая злоба по адресу более популярных среди читателей, а не в кулуа- рах Административной Системы коллег напоминает мутную капель в столь близких протею темных и склизких пещерах. В результате нарастают ста- лактиты и сталагмиты клеветы. "Протей" не пер- вым выполз на свет из этих пещер, еще в 1977г. их своды огласил злобным лаем рассказ "Чертова дюжина "Оскаров", повествующий о похождениях и моральных устоях известного кинорежиссера, име- нуемого "шакалом Барковским". Этот пасквиль стоил сердечного приступа Арсению Тарковскому, отцу Андрея Тарковского, что не помешало Ю. Ме- дведеву еще долго гордится якобы предсказанным им выездом Тарковского за границу. Неужели за- дача фантастики в понимании Ю. Медведева и пре- дставляемой им "Молодой Гвардии" и ВТО МПФ сос- тоит в возвращении нас к такому вот пещерному состоянию? Пусть меня простят биологи, но наш протей - в чем-то двоякодышащий. Он неровно дышит и к реакционным группировкам, расплодившимся в на- шем обществе, и к Ивану Антоновичу Ефремову, который бы не потерпел подобного соседства. Насмешка судьбы - преемниками дела Ивана Ан- тоновича объявили себя люди, которым скорее пристали бы в качестве исторических предшестве- нников Фаддей Булгарин и "Союз русского наро- да". Не новый для нашей страны прием - прикры- вать великим именем низкие и циничные цели. Впрочем, иногда просто мелкие - напечатать себя самих тиражом побольше, удержаться на руководя- -72- щей должности подольше. Тут в ход идет все - и чистое, громкое имя человека, который уже не сможет возразить эксплуататорам его авторитета. Спасибо, что протеи и другие земноводные хотя бы соблюдают принцип "или хорошо, или ничего": сначала пятна