а свирепая вспышка пламени, жадно лизнувшего холодными синими языками отдаленные планеты. Вспышка такая яркая, что ее увидели даже на спутниках Юпитера, за триста миллионов миль отсюда. Эта вспышка, озарившая ночную сторону земного шара, заставит астрономов броситься к телескопам, а метранпажей ночных газет - к кассам со шрифтами, чтобы набрать заголовки величиной во всю полосу. Расс медленно повернулся к другу. - Она у нас в руках, Грег. Никаких сомнений! Мы проверили формулы на практике и теперь знаем, на что она способна. - Не совсем, - возразил Грег. - Мы знаем, что можем заставить ее работать, но у меня такое чувство, будто мы только начинаем постигать возможности этой энергии. Расс, утонув в кресле, скользнул невидящим взглядом по рубке. Используя специальные токоприемники, можно генерировать переменный ток какой угодно частоты. И энергию материи они смогут высвобождать в любых количествах и на любой длине волны, в диапазоне от самых длинных радиоволн до самых жестких космических излучений. Для измерения количества электроэнергии сгодятся обычные вольтметры и амперметры. Но энергия материи - дело другое. Проникнув в глубь вещества, она просто расплавит любой прибор, которым ее попытаются измерить. Зато теперь стало ясно, какую силищу им удалось выпустить на волю. Разорвав за долю секунды энергетические связи в крохотном кусочке стали, они освободили энергию, вспыхнувшую на миг ярче самого Солнца. - Слушай, Грег, - сказал Расс, - а ведь не часто можно назвать какое-то событие началом новой эры. Но сейчас мы действительно стоим на пороге новой эры - эры неограниченной энергии. Меня это даже пугает. Вплоть до последнего столетия основными источниками энергии для человечества служили уголь, нефть и кислород, но, поскольку запасы ископаемых истощались, людям пришлось искать другие ресурсы. И они вспомнили о своей давней мечте получать энергию непосредственно от Солнца. В 2048 году Паттерсон усовершенствовал фотоэлементы. А затем аккумуляторы Александерсона сделали возможной передачу жизнетворной энергии в самые отдаленные уголки Системы. И тогда на Марсе, Венере и даже на Земле, хотя и в меньшей степени, выросли как грибы огромные энергостанции, а "Межпланетная" под мудрым руководством Спенсера Чемберса захватила контроль над рынком. Использование фотоэлементов и аккумуляторов подстегнуло развитие межпланетной торговли и колонизацию планет. Раньше, когда люди еще не умели аккумулировать солнечную энергию, космические корабли летали на ракетном топливе и колониям, не имевшим доступных источников энергии, приходилось вести жестокую борьбу за выживание. Во внешних мирах было достаточно и угля, и нефти, недоставало лишь последнего компонента - кислорода. Уголь на Марсе, например, приходилось сжигать под искусственным давлением, как в допотопных карбюраторах. Процесс, прямо скажем, малоэффективный: угля сжигают тонны, а энергии - кот наплакал. И даже фотоэлементы, когда их пытались заряжать на дальних планетах, не давали желаемого результата: расстояние от Солнца до Земли оказалось предельным для эффективности солнечной энергии. Расс запустил руку в карман потрепанного кожаного пиджака, выудил трубку с кисетом и задумчиво набил табак. - Три месяца, - сказал он. - Три месяца дьявольски напряженной работы. - Ага, - вздохнул Уилсон. - Потрудились будь здоров. Лицо у Гарри было изможденным, глаза покраснели от усталости. Он выпустил дым из ноздрей и спросил: - Как насчет небольших каникул на Земле? - Можешь отдохнуть, если хочешь, - улыбнулся Расс. - Но мы с Грегом будем продолжать. - Да, нельзя терять ни минуты, - подтвердил Маннинг. - Если Спенсер Чемберс пронюхает о нашем открытии, он ни перед чем не остановится, лишь бы нам помешать. Уилсон выплюнул сигарету. - Почему бы вам не запатентовать открытие? Патент - надежная защита. Расс грустно усмехнулся. - Бесполезно, - сказал Грег. - Чемберс собьет нас с ног за милю до финишной ленточки. С таким же успехом можно отдать открытие прямо ему в руки. - Вы, ребята, можете вкалывать до потери пульса, - заявил Уилсон, - а я беру отпуск. Три месяца болтаться в космосе - это слишком долго. - Мне так не показалось, - холодно отрезал Грег. Да, подумал Расс, три месяца промчались как одно мгновение. Работали они как проклятые, спали и ели урывками, но Расс этого не замечал. А трудиться в космосе пришлось потому, что они не решились провести испытание на Земле, откровенно напуганные мощью вызванной к жизни энергии. Расс взглянул на Маннинга. Три прошедших месяца не оставили на нем никакого отпечатка, ни намека на усталость или перенапряжение. Теперь Расс понимал, как его другу удалось совершить свои знаменитые подвиги. Это ж стальной человек, для него не существует преград! - Дел у нас невпроворот, - сказал Маннинг. Расс откинулся в кресле, пыхнул трубкой. Да, сделать предстояло немало. Например, решить проблему передачи энергии. Чтобы передать на расстояние энергию такой мощи, какую они способны произвести, потребуются медные или серебряные стержни толщиной с человеческую ляжку, и даже в этом случае напряжение будет настолько сильным, что сможет пробить двухфутовый воздушный зазор. Ясно, что их нынешний маломощный аппарат не годится. Сколько изоляции ни наматывай, при таком количестве энергии сама атмосфера станет проводником. А если попытаться передать энергию просто механическим вращением оси, то какая же потребуется ось, чтобы сделать процесс безопасным и управляемым? - Ох, черт, - сказал вдруг Расс. - Пора возвращаться на Землю. Гарри Уилсон наблюдал за парочкой, которая вылезла из аэротакси, поднялась по широким ступеням и скрылась за волшебным порталом Марсианского клуба. Гарри представил себе клубную обстановку, предупредительную обслугу, экзотическую атмосферу ресторана, превосходные прохладительные напитки - в баре изумительные коктейли, смешанные из сока плодов, собранных в джунглях Венеры и искусственно орошаемых садах Марса. Уилсон втянул в себя сигаретный дым и побрел по воздушной магистрали. Вверху, внизу и по сторонам расплескался во всем своем гордом великолепии блистательный Нью-Йорк. В ушах не смолкала песнь городского прибоя. Над головой на две тысячи футов к небу вздымались остроконечные стальные шпили, сияющие в лучах полуденного солнца, - архитектура, отмеченная печатью чужих миров. Уилсон обернулся и вновь поглядел на Марсианский клуб. Нужно иметь тугой кошелек, чтобы войти в эту дверь, посмаковать коктейли, скользящие вдоль стойки бара, поглазеть на картинки на полу, послушать игру оркестра. Гарри постоял, собираясь с мыслями, потом выплюнул сигарету, развернулся и решительно зашагал к автоматическому лифту. Спустившись на третий уровень, он зашел в ресторан "Мехо", уселся за столик и заказал роботу-официанту обед, нажав на клавиши меню, отделанные слоновой костью. Он лениво жевал, яростно втягивал в себя дым и думал. Взглянул на часы - уже почти два. Подошел к кассе, сунул в щель металлический чек; касса, щелкнув, выдала ему взамен пропускной жетон на выход. - Благодарю вас, приходите еще, - пропел робот-кассир. - Не за что, - буркнул Уилсон. Выйдя из ресторана, он живо устремился вперед и, прошагав десять кварталов, подошел к зданию, объединявшему под одной крышей четыре квадратных корпуса. Над массивными воротами в бериллиевую сталь была вмонтирована карта Солнечной системы, своего рода космические часы, которые показывали движение планет по орбитам вокруг Солнца. Карту венчала блестящая золотая надпись: "Межпланетная компания". Именно отсюда Спенсер Чемберс управлял своей энергетической империей. Уилсон вошел в здание. 4 Наконец новый аппарат был готов. Массивные стальные блоки, соединенные решетчатыми балками, загромоздили почти всю лабораторию. Этой конструкции предстояло выдержать невообразимо мощный напор неизвестных доселе космических сил. Рассел Пейдж, осторожно нажимая на клавиши, ввел в контрольное устройство уравнения. Потом, задумчиво посасывая трубку, принялся их проверять и перепроверять. Гарри Уилсон, прищурив глазки, наблюдал за ним. - И чего теперь будет? - спросил он. - Поживем - увидим, - ответил Расс. - Мы представляем себе, что должно произойти, мы надеемся, что это произойдет, но полной уверенности у нас нет. Мы работаем в совершенно новых условиях. Грегори Маннинг, глядя на исполинский аппарат из-за заваленного бумагами стола, тихо проговорил: - Эта штука просто обязана стать космическим двигателем. У нее есть все данные для перемещения объектов в космосе. Неограниченная энергия при минимуме затрат топлива. Мгновенная эффективность. Абсолютная независимость от внешних условий, так как она создает свою собственную среду. - Он покачал головой. - Разгадка где-то совсем близко. Я нутром чую, что мы вот-вот к ней подберемся. Расс подошел к столу, порылся в бумагах, выбрал несколько листочков и потряс ими в воздухе. - Я думал, что нашел ответ, - сказал он. - Но, видно, где-то ошибся. Не включил в уравнения какой-то фактор. - Придется тебе еще попотеть над ними, - заметил Грег. - Но ведь все дело в силе отталкивания, - удрученно произнес Расс. - А ее у нас, видит Бог, хватает. - Ее даже слишком много, - сказал Уилсон, выпустив очередную струйку дыма. - Не слишком, - поправил его Грег. - Просто она неуправляема. Ты, Уилсон, чересчур спешишь с выводами. - Но расчеты показывают, что процесс не должен быть прогрессирующим, - сказал Расс. - Если верить уравнениям, то сила отталкивания, то есть антигравитация, должна расти в течение часа, пока не вытолкнет корабль за пределы Солнечной системы. Со сверхсветовой скоростью - мы даже не знаем, во сколько раз быстрее скорости света. - Забудь об этом, - посоветовал Грег. - На практике все равно ничего не получится. Сила отталкивания будет расти в геометрической прогрессии - у тебя же там квадратичный ряд с одной константой. Для космического полета это не годится. Представь, что будет твориться на борту: ты стартуешь с дикой перегрузкой и только начинаешь приходить в себя, как получаешь еще один толчок, который размажет тебя по стенке. Кораблю такого не выдержать, я уже не говорю о людях. - Может, теперь выйдет? - с надеждой проговорил Маннинг. - Не исключено, - откликнулся Расс. - Во всяком случае мы попробуем. Формула 578. - Фокус должен получиться, - сказал Грег. - Это же новый подход к проблеме гравитации! Формула позволяет сместить гравитационные линии, искривить их, направить в другую сторону. А стоит только изменить направление гравитации - и в нашем распоряжении окажется превосходный космический двигатель. Не хуже антигравитационного. Даже лучше, поскольку он гораздо легче и точнее поддается управлению. Расс положил на стол стопку исписанных листков, раскурил трубку и подошел к аппарату. - С Богом! - сказал он и протянул руку к рычагу управления. Генератор энергии материи, встроенный в аппарат, с ревом ожил и послал мощный заряд в массивные провода. Грянул гром, лаборатория вздрогнула от удара. Уилсон, пристально наблюдавший за аппаратом, сдавленно вскрикнул. Перед глазами все поплыло, закружилось вихрем. Стены, казалось, вот-вот рухнут на голову. Все предметы, в том числе и аппарат, исказились до неузнаваемости. За пультом управления сидел жутко перекореженный Расс, а посреди этого бедлама двигалась и жестикулировала карикатура на человека странная, вывихнутая фигура Маннинга. Уилсон попытался перебороть головокружение. Сделал шаг вперед - но пол вздыбился ему навстречу, ударил по ступне и сбил с ног. Сигарета вывалилась изо рта, покатилась по полу. Расс что-то кричал, но слов было не разобрать. Звуки долетали искаженными: то слишком громкие, заглушающие рев аппарата, а то вдруг еле слышные. Смысла Уилсон не уловил. А в ушах непрерывно звучал какой-то странный, ни на что не похожий свист, будто откуда-то издалека тоненький, пронзительный, душераздирающий. Преодолевая подступившую тошноту, Уилсон на карачках дополз до двери, распахнул ее и вывалился из лаборатории. Неверными шагами пересек лужайку и, задыхаясь, вцепился в столбик солнечных часов. Потом оглянулся, посмотрел на здание - и обомлел. Деревья, окружавшие дом, наклонились к нему, словно согнутые шквальным порывом ветра. Каждая ветка, каждый трепещущий листочек изо всех сил тянулись к зданию - но никакого ветра не было! И тут Уилсон заметил еще одну деталь. С какой бы стороны от дома ни росли деревья, все они клонились к лаборатории... к этой грохочущей, ревущей, стенающей машине. А в лаборатории пустая склянка вдруг свалилась со стола и разлетелась на мелкие кусочки, серебристым звоном разбитого стекла протестуя против жуткого рева энергии, сотрясавшего стены. Маннинг, с трудом удерживаясь на ногах, подошел к Рассу. Расс прокричал ему в самое ухо: - Управляемая гравитация! Концентрация гравитационных линий! Бумаги соскользнули со стола, затряслись на полу в безумной пляске. Жидкости в колбах, утратив покой, поползли вверх по стеклянным стенкам. Кресло, взбрыкнув, накренилось и как бешеное помчалось к двери. Расс выключил аппарат. Рев тут же прекратился. Жидкости вернулись в нормальное состояние, кресло шлепнулось на бок, бумаги с тихим шелестом приземлились на пол. Двое друзей переглянулись. Расс утер рукавом рубашки капельки пота со лба, хотел затянуться - но трубка давно потухла. - Грег, у нас есть кое-что получше, чем антигравитация! - ликующе воскликнул он. - Можешь назвать это _п_о_з_и_т_и_в_н_о_й_ гравитацией, если угодно... и, главное, управляемой! Твой дед свел гравитацию к нулю. Мы его переплюнули. - Ты создал центр притяжения. - Грег указал на аппарат. - А дальше что? - Но это не просто центр притяжения, тут замешано четвертое измерение. Мы получили нечто вроде четырехмерной линзы, в фокусе которой сконцентрированы гравитационные линии. Из центра, находящегося в четвертом измерении, гравитация равномерно высвобождается в трехмерное пространство, - но это мы отрегулируем. Наши антиэнтропийные зеркала заставят ее действовать в нужном направлении. Грег задумался. - Движением корабля можно будет управлять с помощью системы линз, - наконец проговорил он. - Но самое главное - это поле концентрирует все силы тяготения, которые существуют в природе, а они существуют везде. Весь космос пронизан гравитационными линиями. И мы сможем направить их, куда захотим, Ведь в реальной жизни нас притягивает к себе какое-то определенное тело - источник гравитации, а не ее центр. Расс кивнул: - Получается, что можно создать поле непосредственно перед кораблем, Корабль будет постоянно притягиваться к нему, а центр гравитации - перемещаться вперед. И чем больше будет напряжение, тем сильнее проявится тенденция к разрушению поля, а массивный корабль, да еще летящий с ускорением, будет стремиться расширить это поле, увеличить его. Но мы сможем удерживать его в заданных пределах: энергии у нас предостаточно... нам ее вовек не истратить. В общем, энергией мы корабль обеспечим, но не в этом суть. Главное, что небесное тело, обладающее притяжением, будет подтягивать к себе корабль, словно за веревочку. - Этот принцип сработает и за пределами Солнечной системы, - сказал Грег. - Он сработает где угодно и одинаково успешно, ведь космос весь наполнен гравитационным напряжением. Движущей силой для корабля может стать любое космическое тело, удаленное от него на множество световых лет. - В глазах у Грега вспыхнули диковатые искорки. - Расс, мы наконец заставим работать на себя космические поля! Он подошел к креслу, поставил его на ноги и уселся. - Как только изучим механизм управления концентрацией гравитации, сразу приступим к сооружению корабля, Расс, мы построим самый большой, самый быстроходный и самый мощный корабль во всей Солнечной системе! - Черт! - пробормотал Расс. - Опять эта дрянь открутилась. - Он бросил свирепый взгляд на нахальную гайку. - Придется приладить сюда пружинящую шайбу. Уилсон шагнул к пульту управления, Со своего насеста над аппаратом Расс протестующе махнул рукой. - Не трудись выключать поле, - сказал он. - Я и так справлюсь. Уилсон скривился: - Этот зуб меня доконает. - Не проходит? - посочувствовал Расс. - Всю ночь глаз не смыкал. - Смотай-ка ты во Фриско и выдерни его. Не хватает только, чтобы ты сейчас слег. - Ага, - сказал Уилсон. - Наверное, я так и сделаю. Работы у нас еще выше крыши. Расс, проворно орудуя гаечным ключом, открутил гайку, надел пружинящую шайбу и затянул гайку потуже. Ключ заклинило. Сжав в зубах мундштук трубки, Расс беззвучно выругался и яростно рванул к себе ключ. Тот выскользнул из рук, на мгновение завис на гайке и полетел в самого сердцевину нового силового поля. Расс с замирающим сердцем уставился вниз. Сквозь сумбур в голове молнией мелькнула мысль: а ведь об этом поле они не знают практически ничего. Знают только, что любая материя, попадая в него, внезапно приобретает ускорение в том измерении, которое принято называть временем и нормальная константа длительности которого снижается там до нуля. Когда этот ключ попадет в поле, он просто перестанет существовать! Но может произойти и что-нибудь еще, что-то совсем непредвиденное. Ключ падал с высоты всего нескольких футов, но секунды для Расса, завороженного зрелищем, растянулись до бесконечности. Он увидел, как ключ пробил туманное мерцание, окаймлявшее поле, как он медленно поплыл дальше, словно увязнув в густом сиропе. И вдруг туманное мерцание взорвалось ослепительной вспышкой! Расс нагнул голову, заслоняя глаза от невыносимого сияния. Громовой раскат эхом отдался... скорее в космическом пространстве, чем в воздухе... и поле вместе с ключом исчезло! Прошла секунда, еще одна, а затем вновь послышался удар - тяжелый металлический стук. Но на сей раз не космический, а вполне обыкновенный, будто кто-то этажом выше уронил на пол инструмент. Расс повернул голову и столкнулся взглядом с Уилсоном. Челюсть у лаборанта отвисла, на губе тлела прилипшая сигарета. - Грег! - крикнул Расс, разорвав тишину, нависшую над лабораторией. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Маннинг. В руках у него был блокнот с вычислениями и карандаш. - В чем дело? - Мы должны найти мой гаечный ключ! - Твой ключ? - озадаченно переспросил Грег. - Ты что, не можешь взять другой? - Я уронил его в поле, и теперь он во временном измерении равен нулю. Стал "моментальным ключом". - Не вижу в этом ничего особенного, - невозмутимо промолвил Грег. - Ну и зря, - возразил Расс. - Видишь ли, поле исчезло. Возможно, ключ оказался для него слишком массивным. А когда поле свернулось, ключ приобрел новые временные координаты. Я его слышал. Мы должны найти его! Они все втроем поднялись по лестнице в комнату, откуда Рассу послышался стук. На полу ничего не было. Они обшарили все уголки, все остальные помещения. Ключ как в воду канул. Через час Грег спустился в лабораторию и приволок оттуда переносной флюороскоп. - Может, с этой штуковиной фокус получится, устало пробормотал он. И фокус получился. Они обнаружили ключ в пространстве между стенами! Расс уставился на тень на пластинке флюороскопа. Это, без сомнения, была тень ключа. - Четвертое измерение, - сказал Расс. - Он переместился во времени. На щеках у Грега затвердели желваки, глаза возбужденно горели, но лицо его по-прежнему напоминало застывшую маску, почти устрашающую своим спокойствием, закаленного несметным числом испытанных прежде опасностей. - Во времени и пространстве, - поправил он. - Если бы мы умели управлять этим перемещением! - воскликнул Расс. - Не волнуйся. Мы сумеем. И это станет величайшим открытием века. Уилсон облизнул губы и вытащил из кармана сигарету. - Если вы не против, - сказал он, - я все-таки смотаюсь сегодня вечером во Фриско. Мочи нет терпеть, как ноет зуб. - Конечно, зачем мучиться-то, - рассеянно согласился Расс, мысли которого были заняты исключительно гаечным ключом. - Могу я взять ваш самолет? - спросил Уилсон. - Разумеется, - ответил Расс. Они вернулись в лабораторию, заново создали поле, бросили туда несколько шарикоподшипников, и те незамедлительно исчезли. Их тут же нашли с помощью флюороскопа - в стенах, в столах, в полу. Некоторые из них, пребывая в новом временном измерении, зависли в воздухе - невидимые, неосязаемые, но от этого не менее реальные. Часы проходили за часами, принося все новые открытия. Вычислительные машины щелкали, гудели и клацали. Уилсон отбыл в Сан-Франциско разбираться со своим зубом; двое друзей продолжали работать. Когда забрезжил рассвет, стало проясняться и решение проблемы, Хаос случайностей выстроился в строгую закономерность, в чеканные формулы и уравнения. Весь следующий день они трудились не покладая рук, ставили все более сложные опыты и узнавали все больше и больше. А потом из ближайшего космопорта, расположенного в сорока милях от лаборатории, пришла радиограмма. В ней сообщалось, что Уилсон задержится в городе на несколько дней. С зубом дела куда хуже, чем он предполагал, нужна операция на челюсти. - Вот черт! - сказал Расс. - Надо же, как не вовремя! Пришлось им собственноручно, без лаборанта, корпеть над контрольным устройством. Они долго монтировали его, ворча и ругаясь, но в конце концов одолели. Растянувшись в креслах, измотанные до предела, друзья с гордостью осматривали свое творение. - С этой штукой, - сказал Расс, - мы можем любой объект переместить куда угодно. Больше того мы можем любой предмет доставить сюда, как бы далеко он ни находился. - Мечта ленивого грабителя, - мрачно изрек Грег. Совершенно обессиленные, они наскоро заглотнули горячий кофе с бутербродами и завалились спать. Выездная лагерная служба была в разгаре. Проповедник превзошел самого себя. На скамье грешников не осталось ни одного свободного местечка. Проповедник сделал паузу, дабы закрепить в умах верующих важную мысль, - и вдруг зазвучала музыка. Прямо из воздуха. А может, с неба. Нежная, небесная мелодия псалма, словно там в синеве запели ангельские хоры. Проповедник как стоял, так и застыл на месте: с поднятой кверху рукой, с воздетым указующим перстом, готовым опуститься и припечатать очередное наставление. Грешники, преклонившие колени возле скамьи, оцепенели. Паства онемела от изумления. А псалом, сопровождаемый глубокими раскатами небесного органа, звенел высокими чистыми голосами, похожими на колокольчики. - Узрите! - взвизгнул проповедник. - Узрите чудо! Ангелы поют для нас... На колени! На колени - и молитесь! Никто не устоял. Эндрю Макинтайр опять нализался. Нетвердой походкой плелся он домой после бурной ночи, проведенной за покером в шорной лавке Стива Абрама, плелся под насмешливыми взглядами всей деревни, выставленный безжалостным рассветом на всеобщее обозрение. На углу Третьей и Вязовой улиц он налетел на клен. Неуверенно отпрянул, намереваясь обогнуть препятствие, и вдруг клен заговорил: - Алкоголь - это проклятие человечества. Он превращает людей в безмозглую скотину. Он иссушает мозги, сокращает жизнь... Энди обомлел, не веря собственным ушам. Дерево - он был убежден в этом - обращалось лично к нему. А голос продолжал: - ...отнимает последний кусок хлеба у жен и детей. Подрывает моральные устои нации... - Замолчи! - завопил Энди. - Замолчи, говорю! Дерево умолкло. До Энди доносился лишь шепоток ветра в порыжелой осенней листве. Энди припустил наутек, завернул за угол и помчался к дому. - Ей-богу, - сказал он себе, - если уж деревья начинают разговаривать, значит, пора завязывать! В городе, за пятьдесят миль от деревни, где клен увещевал Энди Макинтайра, в то же воскресное утро случилось еще одно чудо. Очевидцев на сей раз было гораздо больше: многие слышали, как заговорила бронзовая статуя солдата во внутреннем дворике суда. Статуя не ожила - она стояла, как обычно, массивная, сияющая, тронутая прозеленью. Но с губ ее слетали слова... Слова, обжигавшие души тех, кто их слышал. Слова, призывавшие людей защитить завоеванные с кровью идеалы, высоко поднять и не выпускать из рук факел свободы демократии. С суровой горечью статуя провозгласила Спенсера Чемберса величайшей угрозой этой свободе. Потому что, сказала статуя, Спенсер Чемберс и "Межпланетная энергия" ведут экономическую войну, бескровную, но столь же реальную, как если бы они палили из пушек и бросали бомбы. Целых пять минут вещала статуя, а толпа, прибывавшая с каждой минутой, слушала, остолбенев от шока. А потом на дворик навалилась тишина. Статуя стояла, как прежде, не шелохнувшись, вперив в пространство безжизненные очи из-под уродливого шлема, сжимая в руке винтовку со штыком. Белоснежный голубь, мягко захлопав крылами, присел на винтовку, оглядел толпу и полетел к башне суда. Сидевший в лаборатории Расс посмотрел на Грега. - Этот фокус с радио навел меня на мысль, - сказал он. - Если можно запросто поместить радио в статую или дерево, почему бы не проделать то же самое с телевизором? - Даже представить трудно, какие откроются возможности! - взволнованно отозвался Грег. Через час полностью укомплектованная аппаратура для телесъемки была установлена в поле, а в лаборатории появился монитор. Друзья придвинули кресла поближе к экрану. Расс до упора выжал рычаг управления. Экран осветился, замерцал, но остался пустым и серым. - Камера перемещается слишком быстро, - заметил Грег. - Притормози ее немного. Расс слегка отпустил рычаг. - Когда эта махина включена на полную мощность, перемещение совершается мгновенно. Она перемещает объекты во времени, и любая скорость меньше мгновенной требует изменения силового поля. На экране плыла панорама гор - миля за милей, сплошные снежные пики и равнины внизу, пылающие осенней листвой. Потом горы пропали из виду. Появилась пустыня, за ней город. Расс опустил камеру пониже, на улицу. Полчаса они сидели, уютно устроившись в креслах, и наблюдали за фланирующей толпой. Позабавились зрелищем собачьей драки, потом снова двинулись вдоль домов, заглядывая в окна и витрины магазинов. - Одно плохо, - сказал Грег. - Видеть-то мы видим, но не слышим ни звука. - Это дело поправимое, - отозвался Расс. Он перебросил камеру с улицы обратно через пустыню и горы и вернул в лабораторию. - Вот тебе уже две возможности практического применения, - заметил Грег. - Космический двигатель и телешпионаж. Я даже не знаю, что лучше. Ты хоть понимаешь, что теперь, благодаря этому телетрюку, мы способны увидеть все, что происходит на свете? - Я понимаю, что эта машина способна доставить нас на Марс, или Меркурий, или в любое другое место. Похоже, ее возможности вообще безграничны. И она прекрасно управляема. На долю дюйма может переместить с таким же успехом, как и на сотню миль. К тому же быстро, почти мгновенно. Почти - потому что даже с нашим временным ускорением какой-то срок от старта до финиша все же проходит. К вечеру телекамеру оборудовали аудиоаппаратурой, и с экрана полились звуки. - Давай воспользуемся случаем, - предложил Грег. - В Нью-Йорке в Новом Марсианском театре сегодня представление, на которое мне хотелось сходить. Что нам мешает сделать перерыв и посмотреть спектакль? - Отличная идея, - согласился Расс: - Спекулянты наживают там себе на билетах целые состояния, а нам это не будет стоить ни цента! 5 В камине ярко пылали сосновые корни, шипя и вспыхивая искрами всякий раз, когда огненные языки касались смолы. Утонув в мягком кресле, Грег Маннинг вытянул к камину длинные ноги и поднял бокал, сощурясь на пламя сквозь янтарную жидкость. - Меня немного беспокоит одно обстоятельство, - сказал он. - Я не говорил тебе раньше, поскольку считал, что это не так уж важно. Впрочем, может оно и впрямь не важно, но странно как-то. - Ты о чем? - спросил Расс. - О бирже, - ответил Грег. - Там творится что-то дьявольски непонятное. За последние пару недель я потерял около миллиарда долларов. - М_и_л_л_и_а_р_д_а_?! - ахнул Расс. Грег взболтнул виски в бокале. - Не пугайся, это чисто бумажные потери. Мои акции упали - некоторые наполовину, а некоторые еще ниже. К примеру, акция "Марсианской ирригации" стоит сейчас 75 долларов. А я платил за них по 185, хотя на самом деле они тянут на все 200. - Ты хочешь сказать, что на рынке что-то неладно? - Не на рынке. Цены всегда то растут, то падают, это в порядке вещей. Но если не считать легкой депрессии, две последние недели на бирже прошли совершенно спокойно. Такое впечатление, будто кто-то намеренно меня топит. - Кто же? А главное - зачем? - Хотел бы я знать, - вздохнул Грег. - Реальных денег я не потерял, конечно. И на таком низком уровне мои акции продержатся недолго. Просто я не могу сейчас продать их за ту же цену, за какую купил, Если я избавлюсь от них, то потеряю миллиард. Но, поскольку необходимости в их продаже нет, все убытки пока лишь на бумаге. Он отхлебнул виски и вновь уставился на пламя. - Если тебе не нужно их продавать, так что же тебя тревожит? - спросил Расс. - Две вещи. Во-первых, под эти акции я взял наличные для сооружения звездолета. Однако при нынешней их стоимости потребуется более надежное обеспечение, а если цены будут продолжать падать, то значительная часть моего состояния окажется связанной строительством корабля. Не исключено, что придется даже продать часть акций, а это уже реальные потери. Он наклонился к Рассу. - А во-вторых, - продолжил он мрачно, - мне ненавистна сама мысль о том, что кто-то делает из меня мальчика для битья! - Похоже, так оно и есть, - согласился Расс. Грег вновь откинулся на спинку кресла и осушил свой бокал. - Не похоже, а точно, - сказал он. В окне возле камина на черном бархате неба сиял серебряный круглый щит Луны. Ветер печально стенал, раскачивая сосны, завывал под карнизами дома. - На днях я получил сообщение из Бельгии, - сказал Грег. - Строительство корабля идет полным ходом. У нас будет самое большое судно во всей Системе. - Самое большое и надежное, - добавил Расс. Грег молча кивнул. Корабль собирали на знаменитой космической верфи в Бельгии, а заказы на оборудование - приборы, двигатели и прочие механизмы - были разбросаны по всему миру. И не случайно: если бы кто-то захотел узнать, какое судно получится в результате, ему пришлось бы попотеть, собирая информацию. "Кто-то" это был Спенсер Чемберс, разумеется; именно против него принимались все защитные меры. - Нам нужна более совершенная телеаппаратура, - сказал Расс. - Наша тоже ничего, но хотелось бы самую лучшую. Может Уилсона попросить: пусть купит оборудование во Фриско и привезет с собой? - Почему бы нет? - отозвался Грег. - Пошли ему радиограмму. Расс позвонил в космопорт и оставил сообщение. - Он обычно останавливается в "Большом Марсианском", - сказал Расс. - Там мы его и перехватим. Через два часа раздался телефонный звонок. Звонили из космопорта. - Мы не можем передать ваше сообщение мистеру Уилсону, - заявила телефонистка. - В "Большом Марсианском" его нет. Портье сказал, что вчера вечером мистер Уилсон уехал в Нью-Йорк. - Он не оставил адреса для связи? - спросил Расс. - Похоже, что нет. Расс положил трубку, нахмурился: - Уилсон в Нью-Йорке. Грег оторвал глаза от листка с уравнениями. - В Нью-Йорке, говоришь? - переспросил он и вновь углубился в расчеты. Но через пару секунд опять поднял голову: - За каким чертом его туда понесло? - Боюсь... - начал Расс и покачал головой. - Вот именно, - сказал Грег. Он задумчиво посмотрел в окно, на щуках заиграли желваки. - Расс, мы оба думаем об одном и том же. - Но мне противно об этом думать, - спокойно проговорил Расс. - Терпеть не могу подозревать людей. - Что ж, сейчас проверим. Грег подошел к телевизионной панели, щелкнул выключателем. Расс придвинул кресло к монитору. На экране отплясывали дикий танец горы, затем их сменили желтые и красные пятна пустыни. Потом экран заволокло темной пеленой, пока камера преодолевала изгиб поверхности земного шара, а когда пелена спала, перед ними возник сельский пейзаж - зелено-коричневые квадратные лоскутки, прочерченные белыми ниточками дорог. Наконец на экране появился Нью-Йорк. Грег подрегулировал настройку, и город рванулся к ним, нацелив шпили небоскребов, словно копья. Камера нырнула в ущелье улицы в финансовом районе, сквозь шум городского транспорта послышалось деловитое гудение зданий-ульев. Уверенной рукой Грег решительно вел свою странную машину по Нью-Йорку. Сквозь дома, сквозь мелькающие самолеты, сквозь пешеходов. Камера стрелой пронеслась до заданной точки, Грег двинул рычаг назад, и на экране возникла здание из четырех корпусов. Над входом блестела знаменитая карта Солнечной системы, увенчанная золотыми буквами: "Межпланетная компания". - Сейчас проверим, - повторил Грег. Он слышал напряженное дыхание друга, видел, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники кресла. Камера, пройдя сквозь камень и сталь, помчалась через коридоры и кабинеты, пронзая стальные перегородки, яркими световыми вспышками замелькавшие на экране, и остановилась у двери с табличкой: "Спенсер Чемберс, президент". Грег легонько подкрутил настройку. Перед ними предстал кабинет Спенсера Чемберса. В комнате было четверо человек; сам Чемберс, доктор Крэйвен, начальник рекламного отдела "Межпланетной" Арнольд Грант и _Г_а_р_р_и У_и_л_с_о_н_! С экрана донесся голос Уилсона - дрожащий, замирающий от страха: - Я рассказал вам все, что знаю. Я же не ученый, я просто механик. Я сообщил вам, что они делают, но как они это делают, я не знаю. Арнольд Грант с перекошенной от гнева физиономией дернулся вперед: - У них же есть записи! - заорал он. - Уравнения и формулы! Почему ты их не принес? Спенсер Чемберс остановил его взмахом руки из-за стола. - Человек рассказал нам все, что знает. Больше он ничем не может нам помочь, это же очевидно. - Но вы ведь велели ему вернуться и постараться найти еще что-нибудь, разве не так? - не унимался Грант. - Да, велел, - согласился Чемберс. - Но ему не удалось. - Я старался! - в отчаянии взмолился Уилсон. Лоб его покрылся испариной, потухшая сигарета повисла на губе. - Но в лаборатории постоянно торчит не один, так другой, к бумагам просто невозможно подобраться! Я пытался задавать вопросы, но они чересчур заняты, чтобы отвечать. А слишком сильно приставать я не мог - они бы меня вмиг заподозрили. - Ну конечно, заподозрили бы, - не скрывая насмешки, проговорил Крэйвен. Расс ударил кулаком по подлокотнику. - Этот крысенок нас продал! Грег ничего не ответил, но лицо его окаменело, а глаза превратились в кристаллы. Чемберс обратился к Уилсону: - Как вы думаете, сможете вы найти что-нибудь стоящее, если вернетесь в лабораторию? Уилсон съежился в кресле. - Нет, я не хочу возвращаться, - почти захныкал он. - Я боюсь! Они наверняка меня уже подозревают. Мне даже подумать страшно, что они со мной сделают, если догадаются! - Это совесть его заела, - прошептал Расс, не отрывая глаз от экрана. - У меня и в мыслях не было его подозревать. - В одном он, несомненно, прав, - откликнулся Грег. - Возвращаться ему явно не стоит. А Чемберс продолжал: - Надеюсь, вы понимаете, что мало чем сумели нам помочь. Вы только предупредили, что разрабатывается энергетический источник нового типа. Мы будем настороже, разумеется, но больше никакой полезной информации мы от вас не получили. Уилсон ощетинился, словно загнанный в угол трусливый зверек. - Я сказал вам о том, что они делают. Теперь вас не застанут врасплох. Я не виноват, что не понимаю, как работают все эти хитроумные штуковины. - Послушайте, - сказал Чемберс, - мы с вами заключили сделку, и я свои обязательства помню. Мы договорились, что я заплачу вам двадцать тысяч долларов за ваше первое сообщение. Я обещал, что заплачу за дополнительную информацию отдельно, а также возьму вас на работу в свою компанию. Не отрывая глаз от финансиста, Уилсон облизнул пересохшие губы. - Верно, - сказал он. Чемберс придвинул к себе чекового книжку, потянулся к подставке за ручкой. - Вот ваши двадцать тысяч за предупреждение. И ни цента больше, ибо никакой дополнительной информации мы от вас не дождались. Уилсон вскочил на ноги, издав протестующий вопль. - Сядьте, - холодно оборвал его Чемберс. - Но работа! Вы обещали мне работу! - Мне такие люди в компании не нужны, - покачал головой Чемберс. - Вы предали однажды - предадите и еще раз. - Но... Но... - Уилсон, так ничего и не сказав, опустился в кресло. Лицо его исказила гримаса, весьма похожая на испуг. Чемберс вырвал из книжки чек, помахал им в воздухе, чтобы высушить чернила, встал и протянул листочек Уилсону. Тот взял его трясущейся рукой. - Засим, - промолвил Чемберс, - не смею вас больше задерживать, мистер Уилсон. Уилсон замешкался на мгновение, намереваясь что-то сказать, потом молча повернулся и вышел из кабинета. Расс с Грегом переглянулись. - Двадцать тысяч, - сказал Грег. - Черт возьми, да наше открытие стоит миллионы! - Оно стоит всего состояния Чемберса, - отозвался Расс. - Потому что наше открытие его уничтожит. Друзья снова уставились на экран. Чемберс, опершись ладонями о стол, обратился к оставшимся: - Ну, господа, что будем делать? Крэйвен пожал плечами. Глаза за толстыми стеклами очков глядели озадаченно. - Исходных данных недостаточно. Уилсон же фактически ничего не рассказал. У него не хватило соображения даже на то, чтобы уловить основную идею открытия. - Этот тип прекрасно разбирается в механике, но в остальном дурак дураком, - кивнул Чемберс. - Я собрал аппарат, - продолжал Крэйвен, - и он получился до смешного простым. Слишком простым, чтобы проделывать такие фокусы, о которых рассказывал Уилсон. Он принес четкую схему, так что скопировать устройство не составляло никакого труда. Уилсон сам проверил машину и побожился, что она точно такая же, как у Пейджа с Маннингом, Но существует тысяча вариантов подключения ее к панели управления, тысячи вариантов настройки. Вариантов настолько много, что нет смысла проверять их в надежде случайно наткнуться на правильный ответ. Видите ли, результат может зависеть от какой-то мельчайшей регулировки, от одного из сотен параметров, но как мы узнаем, от какого именно? Нужны формулы, уравнения - без них мы не продвинемся ни на шаг. - Он вроде бы запомнил парочку уравнений, - с надеждой сказал Грант. - Несколько правил и формул. Крэйвен досадливо отмахнулся. - Это хуже, чем ничего! Пейдж и Маннинг настолько ушли вперед в этой области, что нам за ними не угнаться. Они уже работают с космическими полями, а мы даже не приступали к подобным исследованиям. У нас нет ни малейшей зацепки. - Значит, никаких шансов? - спросил Чемберс. Крэйвен медленно помотал головой. - Вы могли хотя бы попробовать! - запальчиво крикнул Грант. - Погодите, - прервал его Чемберс. - Похоже, вы забываете, что мистер Крэйвен - одно из величайших научных светил. Я полагаюсь на его мнение. Крэйвен улыбнулс